Текст книги "Записки сахалинского таёжника. Фоторассказы 2015. Восточно-Сахалинские горы – 2. Гора Граничная, реки Пурш-Пурш, Венгери, Лангери, Хуза"

Поравнялся с каменным городом, начались скалы справа. Вода кончилась, ручей бежит под камнями, его и не слышно. Сухое русло, панорама, что на карьере.

Жара, не просто жара, пекло. От скал тепло тоже идет. Перекуры через каждые двадцать минут. Сил вообще нет, вот это попал, так попал. На ладонях кровяные, сбитые мозоли от посоха. Мухата лезет в глаза, в рот, в нос. Рой кружится. Комары не отстают. Мухата хоть не кусает.

На левом склоне бежит махонький ручеёк. Стекает в каменоломню, то есть в сухое русло и поминай, как звали, прячется водичка под камни. Так, вода есть, дров, наносника полно. Сил нет и места по палатку нет. Место под палатку можно найти или сделать. А вот насчет сил, это только завтра силы появятся, сегодня их не найдешь и не сделаешь.

Полазил по склонам, ломая зелёнку, нет не чего подходящего. Нету не большого, хотя бы относительно ровного пяточка под палатку. Решил ставить палатку на русле ручья. Не затопит, чтоб здесь побежала вода, нужны снега или затяжные проливные дожди дня на три. Выравнивал место под палатку, наверное, полчаса, пришлось и камни таскать. Сам не какой, нет, чтоб чая попить. Срочно палатку ставить, дождь что ли вот-вот ливанет? Дождя не предвидится.

Березы напилил на склоне, рогачки, колышки. Короче поставил палатку, все колышки, кроме одного закреплял булыжниками. Здесь колышки не вобьёшь. И что интересно, палатка ровно стоит, отлично стоит.

В четырнадцать ноль-ноль, солнышко спряталось за каменный город. Что интересно, мухата, мошка и комар сразу исчезли. Стало тихо, тихо. А то рёв стоял как на аэродроме! Громко, однако, жужжали. Когда идет слабый порыв ветра, тайга шумит наподобие бегущего ручья и снова тишина.

Насобирал дров, оборудовал кострище. Рогочек один, второй конец перекладины лежит на огромном камне. Короче чай поспел только в шестнадцать ноль-ноль. Долго с палаткой провозился. Странно, аппетита нет, кончился. Попил чая без масла, с двумя печеньями. Плохо дело, нормальные силы без аппетита не появятся.

К семи вечера сварил гречки в пакете, заправил ложкой масла. Поужинал через силу, запихивая кашу внутрь. Надо питаться, иначе труба. Залез к черту на кулички. По этому распадку подняться налегке на гору Граничную, короче, если обратно, это будет дорого стоить! Налегке! Нет, можно конечно и гружёному подняться, все можно, человеческие возможности не ограничены. Вот только гора называется Граничной и неспроста так гору назвали!

Вечер теплый, теплый. В восемь вечера залез в палатку. Ну и денек сегодня. Да, укатала Тимоху гора Граничная! В спальнике в трусах и нараспашку.

***

День третий.

Проснулся почти в шесть, хорошо спал. Ночью иногда рвал ветер. Тайга при порывах ветра шумела как полноводная река. На этом карьере нет воды и точно карьер. А теплынь, вставать не хочется. Как здорово, тишина, опять же гробовая и тепло! Да, за день солнышко нагревает скалы и всю ночь скалы отдают тепло в распадок, греют распадок.

Вылез с палатки как утка! Нет, не приходилось видеть, как вылезает утка с палатки! Тимоха не может нормально ходить, клонится на каждом шаге с боку на бок. Как утки на птичьем дворе в мультфильме о гадком утенке! Плохо дело, не просто плохо, дело отвратительно. Сильно болят мышцы ног выше коленей.

Мышцы болят так, как будто всю зиму сиднем просидел. А потом резко, раз, взял да сходил на Сусунайский хребет и вынес рюкзак черемши. Последствия всем известны, молочная кислота сковала мышцы. Но ведь в этом году, два месяца назад уже был продолжительный маршрут, с таким же весом и нагрузки были о-го-го. А потом работа в зимовье, чистка тропы, занес сразу два рулона рубероида, крышу ремонтировал, заново перекрывал. Не сидел сиднем.

Укатала гора Граничная. Подъём на гору прошёл нормально, тяжело, на грани, устал сильно. Мышцы ног заболели, но слабенько. Вчерашний спуск убил. Да такой спуск заклятому врагу не пожелаешь, жалко будет врага! Ох и путь дорожка фронтовая, но ведь еще не конец. Глядя на средний каменный город, он по левой стороне распадка. Впереди, ниже, будет конкретный перепад.

Завёл огонь, попил чая с двумя печеньями. К маслу не притрагивался, аппетита нет. Плохо дело. Что бы это значило, перенапряжение и произошел конкретный сбой в организме? Без горючего автомобиль не поедет, так же и человек. Кушать нужно полноценно, чтоб ехать хорошо и споро!

Собрался, без десяти восемь вздрогнул. Довольно споро пошёл по сухому руслу. Здесь росы не было. Можно прыгать по булыжникам и точно карьер. Каменоломня какая-то, все в светло сером камне. Полчаса проскакал по каменюгам, прошел десятка два отвесных перепадов, по два, по три метра высотой.

С левого склона выбежал ручей, не долго бежал, спрятался под камни. Таёжнику от этого не легче. Ниже, обильная роса, камень скользкий. Скорость продвижения снова резко упала. По мокрым каменюгам далеко не ускачешь, быстро сядешь на якорь и скорей всего на вечный якорь. Травмированному, с этих каменоломен не выбраться.

На подходе к среднему каменному городу. Отвесные перепады пошли метров по пять, по восемь. Короче жуть. Ладони болят, за ночь мозоли немножко поджили. С утра аккуратно шёл. Ну а когда спускаешься по стенам отвесным, всё. Какая аккуратность, полная нагрузка на все конечности. Ладони сбиты в кровь. Бывало, часто бывало, сбивал ноги в кровь, но ладони, не когда.

Дошёл, добрёл, долез, а ведь путь шёл вниз. Добрался до среднего каменного города.

Стоят отвесные светло-серые скалы, высотой, наверное, метров по восемьдесят. Узкая щель, летит довольно приличный ручей. Это приток, который берет истоки с самой горы Граничной. Если от тригапункта падать на восток, то на приток Скальный выйдешь вот через эту каменную щель, расположенную на восточном крае среднего каменного города.

Сразу пошла вода и по основному притоку Скальному. В итоге бежит приличная речушка, а в тридцати метрах выше, сухо как в пустыне. Под средним каменным городом есть не плохие места под бивуак. Не дотянул вчера.

По хорошо набитой стежке вышел на стоянку. Бивуаком это не назовёшь. Свежее кострище, здесь не то что палатки, полога даже не было. Кто-то, месяц назад прошёл здесь по спартански. Да, налегке в полнее реально, за день с базы дотянуть вот до этой развилки. Может, переночевали и снова наверх полезли. Но не через каменные города, а по распадку на саму Граничную, том путь легче и путь с верху почти полностью просматривается.

Скорей всего так оно и было. Без нечего, налегке углубляться в тайгу это самоубийство. По Пурш-Пурш до моря далеко. Месяц назад по берегам реки, не было не каких стежек. В данное время будут и стежки и тропы. Здесь должна быть горбуша и немало должно быть рыбы, как-никак заказник. Так что медведи должны наделать дорог, обновить старые тропы.

Пошёл вниз, где по стежке, где по реке. Рыбы не видно и не слышно. Левым берегом пошла хорошая тропа и места отличные, тайга. Ровное плато вдоль речки, пихтовые стоят, внизу полно черничка, ягода крупная. Тимоха рассмеялся от нахлынувших чувств. А ведь здорово, супер, не зря шел. Сколько лет рвался на эти реки. В тысяча девятьсот восемьдесят третьем году возникло желание посмотреть две нетронутые реки острова Сахалин. Вот и смотри и радуйся, что таёжник и делает, смотрит и радуется.

Прошёл правобережный приток, вот там, наверное, нижний каменный город. Надо было голову поднять, нижний город напротив. И вообще кто так назвал известковые скальные отложения городами каменными? Как позже выяснится, все верховья притоков рек Пурш-Пурш и Венгери утыканы скалами из светло-серого камня. И есть такие нагромождения скал, что верхний каменный город отдыхает. Всего на всего верхний каменный город боле менее доступен для людского взгляда. До него не так уж и тяжёло добраться.

Тропа пошла к реке, минут двадцать хода по набитой в узенькой пойме стежке. Стоп мотор, экстренное торможение. На речке в тридцати метрах большой черный медведь. Ну как большой, килограмм на триста. Первый косолапый. Для хорошего снимка нужно ближе подходить, деревья мешают. Пошёл на сближение. Аккуратно, осторожно пошёл, ведь не лисицу собрался фотографировать и не бурундука, а хозяина тайги!

Интересно, что он там, на речке жрет? Осторожно, аккуратно, а все-таки прокололся. Надо было сильней пригнуться, но рюкзак на плечах. Косолапый заметил человека. Шустро рванул в сопку, а за ним два медвежонка двухлетки. Значит, это был косолапая, а не косолапый!

Короче настроение испортилось, упустил эксклюзивные снимки. Это только начало. Нельзя ходить по глухим рыбным местам с фотоаппаратом мыльницей. Нужен хороший, профессиональный фотоаппарат. Нужен, много чего нужно и вертолёт бы не помешал, хотя бы не профессиональный, но хороший!

У мыльницы три жирных минуса. Пока фотоаппарат включиться, секунды уходят, пока снимок обработает, тоже секунды уходят и третий минус. Объектив работает в системе широкоугольника, удаляет фотографируемый объект. А при съёмке на зуммере нужна опора, чтоб не терялась резкость. Движущийся объект на зуммере нормально не снимешь, резкости не будет. Что сделаешь, какой есть тем и придется фотографировать.

А медведей впереди! Интересно, если бы Тимоха знал, сколько у него впереди будет встреч, даже с огромными медведями. Пошёл бы он дальше, скажем глубже в тайгу? Куда бы он делся, конечно, пошёл бы.

Стал бродить реку. Понятно, что медведица жрала. Горбуша в речке, не много, битая и полудохлая. Выше, речка чистая. Пять минут правым берегом и снова на левый берег. Рыбы уже больше и чувствуется запах тухляка.

В одиннадцать часов вышел на реку Пурш-пурш. Рюкзак снял на валежине. Спустился к реке. Рыбы в речке полно.

А допустим река Тымь пустая. Стал кружить в районе развилки, искать место под бивуак. Ноги и налегке еле двигаются. Лазил около часа, пока не нашёл оптимальный вариант. Это место сразу приметил, пытался найти лучше. А чего спрашивается лучше искать, дров полно, вода рядом.

Ходил вниз и вверх по основной реке. Бивуак решил разбить на углу. На левом берегу Пурш-пурш и на правом берегу притока Скального. Воду брать с притока. Притащил рюкзак на место будущего бивуака. Первым делом напилил ольховых рогачков, колышков и длинную метра за четыре, тонкую ольху под удилище, пилил на правом берегу Пурш-пурш. Вторым делом переобулся, здесь за водой можно ходить в сандалиях. Ноги отваливаются. Да вообще сам убитый, укатала гора Граничная Тимоху, ох и укатала! Сколько дней придётся восстанавливаться?

Обустроил кострище, огонь, сделал чай. Аппетита как не было, так и нет. Поставил палатку, вещи разложил. Над костром натянул пропиленовый шнур. Заготовил немножко дров. Побрился, а то уже зарос основательно.

Нужно рубку поймать. Сделал браконьерскую снасть. Капроновый шнур длиной в полтора метра, один конец к ольховому удилищу. Второй конец к тройнику со свинцовым грузом. Тройник в том году родственник подарил перед путешествием в горы Ламанон. И вот только сейчас тройник пойдёт в работу.

Удилище тяжёлое, сырая палка ольховая. Обул сапоги и пошёл на рыбалку. Куда идти, река в десяти метрах, точней две реки сразу. Одну самку выхватил на Скальном, вторую на Пурш-пурше. Штуки три сорвалось. Редко ловил рыбу вот таким способом, смыком.

Последний раз дело было аж в девяносто восьмом году прошлого века. На реке Анна, Сусунайский хребет. Там правда горбуша была почти серебро, а здесь горбуша почти дохляк! Рыба почти вся битая. Разумеется, пройти водой тяжелый огромный, длинный путь.

В одной самке немного икры есть. Вторая самка завтра бы сам сдохла! Солдатский котелок загрузил рыбой с горкой. Времени ещё мало, рано варить ужин. Напилил гору дров, с дровами здесь, жги, не хочу, только не ленись пилить.

В шесть часов вечера принялся кашеварить. Повесил вариться рис в чайной котелке. Как только рис сварился, на огонь повесил рыбу. Рис немножко остыл, переложил его в полиэтиленовый пакет. Помыл котелок, все, в чайном котелке больше рис не варим. Мыть тяжело, котелок узкий. Тимохе тяжело мыть с его женскими руками. А с нормальными руками не вымоешь котелок. Ершик нужен!

Сел ужинать. Риса наложил в крышку из под солдатского котелка. И что бы вы думали? Аппетит то оказывается есть, не куда он не уходил, он затаился на время. Да ещё какой аппетит, волчий! Давился рыбой, захлёбывался юшкой. Давился рыбой с полными нерестовыми изменениями. Можно подумать, что дней пять во рту не было ни крошки! Ох и аппетит! Ох и вкусна рыба! А юшка, так вообще нектар!

Да, вчера вечером гречку впихивал через силу. Сегодня рис с рыбой исчезает с катастрофической быстротой. Хорошо покушал. Это дело запил холодным чаем. Часик повалялся в палатке. Очень тяжело вставать на ноги.

Уже в темноте накипятил воды, сделал чай. Время половина девятого, в тайге глаз коли. А ведь только конец августа. Завтра днёвка, можно сказать вынужденная днёвка. Даже не днёвка, а восстановительный день. Ногам нужен продолжительный отдых.

***

День четвёртый. река Пурш-пурш. Днёвка.

Проснулся без четверти шесть. Тепло, спал в трусах. Не спокойно спал, всю ночь залазил наверх, скатывался к входу. Лежку надо выравнивать. Нет здесь ровно места, хотя на первый взгляд, ровного места, хоть десяток палаток ставь. Ну, и на одну маленькую палатку не нашёл ровного пяточка. Утро свеженькое, но не свежо! Завёл костер, сделал чай.

Немного позанимался дровами. Свалил молодую пихту, нарубил лапника. С его помощью убрал яму на входе в палатку. Да на каком входе, наклон начинался, чуть ли не на половине днища палатки. Выровнял спальное ложе, опробовал, нормально.

В восемь часов позавтракал. Не нормально, а хорошо позавтракал. Нет, так не завтракают. Плакался, что аппетит пропал. А аппетит не пропадал, он притаился на время! Кстати утром с чаем кое-как запихал два печенья. Печенье конечно не очень. На оптовой базе купил дешевого печенья. Это хорошо, печенье дольше продержится.

А называется печенье – Советское. Ублюдки производители. Сколько можно хаять СССР, это уже не модно и нет от хаяния бывшей супердержавы, выгоды, она давно кончилась. В эпоху СССР были отличные, вкусные печенья, было и дерьмо. Но дерьма было гораздо меньше, чем сейчас.

Туман, туманище, солнышка не видно. Комар и мошка пока что не работают, холодно, то есть свежо. Скоро кровососущие завтракать суки прилетят, и будут завтракать до самой ночи! Вот это завтракают, вот это аппетит.

Хорошо! Рыбы полная речка. У воды уже есть легкий привкус. Тухляука в речке хватает. Да, сбылась мечта через тридцать два года. Уже далеко не молодой, а близко старый. Мечты сбываются, не всегда и мечты ну очень разные. У человека тайги, мечты не нормальные, потому что он сам не нормальный. У нормального человека мечты в основном материальные или сексуальные!

Ну вот, сидишь ты на реке Пурш-пурш и что дальше? Так ведь ещё нужно выбраться с дебрей сахалинской тайги. Мечтатель таёжник полезет ещё глубже, а потом по ходу будет выбираться с дебрей сахалинской тайги. Точней выходить из тайги, он всего лишь один раз в жизни выбирался из тайги из зимней тайги. Тогда тайга устроила экзамен. Выбираться из тайги – это когда у тебя давно закончились продукты или допустил порчу, утрату продуктов, травмировался. Вот тогда приходиться выбираться и на кону стоит жизнь.

Вода в реке очень мягкая, ну до того мягкая, слов нет. Чай заваривается моментально. Такого не когда в жизни не видел. Как в скорости поймет, очень мягкая вода от присутствия в речке тухляка.

Занимался дровишками. В основном сидел у костра с туристическим дневником и ручкой шариковой в руках. Солнышко в дымке. Временами становиться свежо. Тогда берет в руки топор или ножовку. Полчаса поработал, снова сел.

К обеду выхватил горбыля. Высматривал не побитого, чистого самца горбуши. Быстро, однако, пошёл на рыбалку, через пятнадцать минут принес на бивуак котелок с мытой, порезанной рыбой. Говорят что в этом году рыбы мало. Лгут. На Пурш-пурше рыба стеной и уже много тухляка. Заканчивается нерест горбуши. Реки Пурш-пурш и Венгери заказник. А везде, где не заказник, рыбы нет, и больше не будет. Кончилась рыба, сколько лет можно бесконтрольно черпать.

Сварил рыбы, покушал с аппетитом, хорошо покушал. Нужно восстанавливаться после горы Граничной! Чем больше рыбы съешь, тем больше сил прибавиться. После обеда то же самое, что и до обеда. Обрабатывал записи первого дня маршрута. А что ещё делать?

К ужину сварил риса, рыба с обеда осталась. На ужин переел, с трудом запихал последний кусок рыбы. Ух и тяжко! На улице стало свежо. Сегодня целый день погода не очень. Зато был бы ходовой день, солнышко не жарит, иди да иди.

В восемь вечера вечерний чай. Залез в палатку. Трико, носки снял, затем рубаху снял, спал в футболке.

***

День пятый. Днёвка.

Утро свежее до такой степени, что не хочется расстегивать спальный мешок. Хочешь, не хочешь, есть такое слово надо! Ночью надел спортивную шапочку, чтоб с головой в спальник не нырять. Если ночь дюже холодная, значит, сегодня должна быть погода. Дело идёт к осени. Да здесь уже осень наступила.

Завел костер, попил чая. Решил прогуляться до нижнего каменного города. Позавчера прошёл и не заметил нижний каменный город. Надел камуфляжную куртку. Кстати, куртка другая, старая, от военного камуфляжа. Материал плотный, полы длинные, как у пиджака. Фотоаппарат на шею, посох в руки.

Ноги все еще болят. Те самые мышцы болят, даже когда до них рукой дотрагиваешься. Кругом обильная роса, как будто ночью дождь шёл. Дошёл до скал, они на правом берегу притока Скальный, как и верхний каменный город.

Пошёл обратно. Если быть честным, то пошёл не скалы фотографировать, они скалы эти из светло серого камня, два дня глаза мозолили, то справа, то слева. Пошёл вверх по притоку, а вдруг медведь, та медведица с медвежатами. Вдруг не получилось. На прогулку потратил полтора часа.

Прогулялся вверх по самой Пурш-пурш, не далеко, до первого притока. Хорошо набитая тропа, много завалов, буреломов. Сходил вниз, немного проторил дорогу на завтра. Опять дрова и посиделки с тетрадью у костра. Солнышко на верху, но пока свежо. Бивуак разбит в ельнике. Путешествуя по обильной росе, намок здорово.

К обеду снова на речку за рыбой. Горбуши в яме стало меньше. Тухляка полная речка. На перекатах дохлая рыба валом лежит. Сегодня времени на рыбалку потратил больше. Минут, наверное, пятнадцать ждал боле мене нормальную самку. Относительно чистого горбыля выхватил почти сразу. Лопата килограмма за два. Наконец-то подошла самочка.

Нужно немного икры. Ниже, горбуши не будет, рыба фактически отошла. Рано, однако, значит, в этом году был ранний заход рыбы в речки. Ниже по реке в данное время на червя не чего не поймаешь. Только на тампоны можно поймать кунджу, гольца. Пусть и с соленой икры, но все равно тампоны, кусок капронового чулка в наличии.

Выхватил самку, хороша рыбка, полная, удача. В крышку офицерского котелка, нацедил икры грамм за двести. Добавил соли одну четвертую чайной ложки, икру не мыл. Икру можно промыть, но перед этим нужно, чтоб икра слегка просолилась, иначе катанка, на зубах не раскусишь. Тщательно перемешал икру. Пошёл рыбу разделывать. С сопатого отрезал брюшко, горб. Сопатый, лопата, горбыль – местные названия самца горбуши с нерестовыми изменениями. С самки взял голову, немного мяса, все, котелок полный.

Покушал икорки с рисом вприкуску, хорошо пошла! Оставил примерно пол столовой ложки икры. Добавил ещё соли, пятнадцать минут выждал. Вывалил икру на кусок бинта, повесил стекать. Эта икра пойдёт на тампоны. На жаре она не протухнет, потому что гольная соль.

Через час отварил рыбу, хорошо покушал. Нужно восстанавливаться, путь далёкий. А назад ходу нет, уж лучше веревка! Путь только вниз. Маршрут изменился. Нет. Вот теперь маршрут пойдет как и планировал больше года назад. Как в июне хотел идти. В августе немного переделал маршрут, скажем переиграл.

От данной развилки идти не вниз, а вверх. Перевалить отрог, упасть в верховья Венгери. Налегке залезть на гору Балаган, тысяча четыреста семьдесят метров над уровнем моря. Затем налегке залезть на гору Громова, тысяча четыреста двадцать метров над уровнем моря. Затем по реке Венгери спустится до правобережного притока Серый. С этой точки маршрут входит в старое русло, как было запланировано, больше года тому назад.

Но гора Граничная укатал таёжника, хватит пока что по горам лазить. Ведь можно и не вылезти. Так что путь вниз по старому запланированному маршруту. А горы Балаган и Громова не куда не денутся. Таёжник будет на этих горах.

Солнышко светит, небо чистое, но не жарко. Ельник – раз, угол двух речек – два и третье, Тимоха в горах находиться, в самых высоких горах острова Сахалин. Вот поэтому и не жарко. С развилки просматривается малая часть Набельского хребта. Южней второй вершины Граничной.

Икра стекла, переложил её в пакет, затем в пластмассовый пузырёк. Так что рыбу будет кушать и дальше. Ниже должен быть голец и кунджа. На развилке в яме мелочевка крупная крутится возле битой горбуши. На тампоны можно гору мальмы наловить.

Костёр горит не потухая. Дров здесь пили, не хочу, на выбор. Хочешь осиной корми костер. Хочешь березой, ломаной березы кругом полно, больше чем елки и пихты. Береза хорошо горит, тихо, не стреляет.

Завтра в путь при любой погоде, засиделся уже, надоело. Ноги ещё не отошли, на том свете отойдут! Куда ноги денутся, сколько лет нося дурную голову. Понесут и дальше и вынесут куда надо, куда больная голова прикажет!

К вечеру снова стало свежо, осень, однако! Поужинал рыбой с рисом, как обычно, до упора. В спальник залез в трусах. Проснулся в десятом часу вечера от холода. Пришлось надеть трико и рубаху. В горах осень, однако, наступила!

***

День шестой.

Проснулся около шести. Ух, свежо! Завтрак печенье с маслом и разумеется горячий чай. Сбор и в семь двадцать вздрогнул. Спасибо этому дому, пойдём к другому.

Сегодня самочувствие нормальное. Минут пятнадцать прошёл по проторенному пути.

Дальше, где по воде, но в основном по медвежьим стёжкам. Тропинки набиты везде. Оказывается ниже рыбы больше и сама рыб свежей, скажем, имеет товарный вид! Так же больше следов жизни деятельности косолапых. Запах тухляка усилился. Прошёл поворот, река сменила направление с северного на восточное. Потом начнет забирать к югу.

Начались пороги, русло зажато, речка пошла нервно. Путь как обычно, где водой, где по стежкам. Медведь везде тропинки бьёт, но бывает и не редко, высоко залезает, обходя прижим, который гораздо легче и быстрей обойти водой.

Обходя верхом по стежке каскад не больших водопадов. Ниже по течению, где река успокаивается. Большой бурый медведь рыбу ловит.

У таёжника выход единственный, идти на медведя. Слева крутой каменный склон, выше, мощный, сплошной стланик. Правый берег ещё хуже, некуда деваться. Не возможно здесь обойти зверя. Медведь заметил человека, но рыбалку не бросил. Человек тоже не останавливается, прёт на медведя. До косолапого дошло, человек то больной и вовсе это не человек.

А Тимоха собственной персоной пожаловал на реку Пурш-пурш. И носить же придурка по тайге, подумал косолапый. Нужно убраться с речки минут на пять, пусть дурачёк пройдет. Медведь выхватил из воды рыбину, ушёл на правый берег. Как упоминал выше, на правом берегу хуже, чем на левом. Русло зажато, река с гор выходит.

Спустился до воды, пяля глаза на правый берег, куда косолапый ушёл. Слишком то не посмотришь по сторонам. Все внимание под ноги, а медведь, хрен с ним. Залег косолапый в пяти метрах от воды, потому что выше, каменный обрыв, медведь не кабарга. Да, просчитался немножко, ниже полная речка рыбы и медведей. Косолапых в счет не берет, он ими не питается. Но считает, и того это уже четвертый.

Если задуматься, даже не глубоко, а поверхностно, медведь с рисом пошёл бы на ура! Пошёл бы лучше любой рыбы. Ладно. Пусть медведь живет, не будет его Тимоха загрызать, рыбой перебьётся!

Вскорости тропка поднялась на плато левого берега. Ельником пошла отлично набитая тропа. В ельниках тропы хорошо и быстро набиваются. Можно сказать, река вышла с гор. Ровное место, кругом ельник, кострище старое. Время обеда, это значит прошёл четыре часа. С рюкзака вытащил чайный котелок. Круто косолапые здесь тропу к воде натоптали. Обратно с водой придется лезть, помогая руками. Но фотоаппарат на всякий случай взял. А вдруг медведь.

На это раз вдруг сбылось! В тридцати метрах выше по течению на этом же левом берегу целых три медведя. Крупная бурая мамка и два медвежонка, не мелких, скорей всего трёхлетки, а может и подсвинки.

Сделал четыре снимка, сильно мешают кусты молодой ивы. Медвежата не попадают в объектив, мамка их загораживает. Стал пробираться ближе и снова прокололся, вылез к воде. Медведица заметила человека. Резко рванула в кусты, медвежата на махах понеслись за мамкой, секунда и на речке некого нет, как будто некого и не было.

Не плохо! Нечего себе не плохо, отлично! В течении полутора часов четыре медведя. Маршруты длятся по десять, двенадцать дней и не одного медведя.

Попил чая, снял камуфляж. До обеда в куртке шёл, свежо было и обильная роса. Пошёл дальше. Началась большая широкая пойма. Река вышла с гор. Русло извилистое, вода в реке стала мутной, горбуши полно и дохляка полно. Конкретные нагромождения наносника. Берега все исхожены вдоль и поперёк, вокруг валяются ошметки от рыбы.

Путь, где по стёжкам, где по старицам. Пойма широченная и стариц, то есть вешних сухих русл полно. Обычно путь по сухому руслу приводит в тупик, к огромной куче наносника. Медведи обходят эти горы пригнанного весной с верховьев леса. Местами стежки идут сквозь ольховник. Вот где гиблые места для туриста у которого рюкзак выше головы.

Ты смотри, спелая красная смородина. На юге красная смородина поспевает во второй половине сентября. Время четвертый час, нужен чистый ручеек. Нет не какого желания пить эту мутную вонючею воду. Да и бивуак в пойме не разобьёшь, где осока, там кочка на кочке, зеленка в рост и в основном крапива. Кисти рук давно горят, многократно обожженные крапивой. В это маршрут рукам здорово досталось. Ладони сбиты в кровь, кисти рук будут многократно обиженны крапивой. И в конце концов адоптируются, перестанут реагировать на крапивные ожоги. Крапивы в поймах гораздо больше чем лопуха.

Вот и ручеёк бежит сверху. Полез в гору на правую сторону. Попал в лиственничный кондовый лес. Местность фактически ровная, схожая с лесотундрой. Кругом голубица, мелкая ягода. На открытых местах полно ягоды клоповки. Есть спелая, но в основном клоповка пока что зелёная, рано ещё.

Ну что, нужно обустраиваться. А вот насчет рогачков здесь облом! Нет лиственных деревьев, только лиственничные деревья и редкая елка с такой же редкой пихтой. Нечего страшного. Вода под боком, холодная в ручье вода. Про дрова и говорить не стоит.

Колышки на палатку с сухих лиственничных веток. Палатку поставил на клоповке, нашёл ровный пятачок. На очаг, косой еловый шест. Обычно так поступает на обедах, не когда рогачки не делает. Завел огонь, сделал чая, перекусил слегка. К семи часам вечера сварил овсяных хлопьев – геркулес. В кашу добавил полторы столовых ложки растительного масла.

Пока рыбы хватит. Сегодня можно было взять рыбы без всякого якорька. Бродишь реку, горбуша на берег выскакивает. Таёжник думал что большой рыбы, какая была в девяносто первом году прошлого века, больше не когда не увидит. Нет, увидел, можно долго смотреть, сколько душе угодно, столько и смотри. Вспоминай девяносто первый год, поганый год. Год крушения мощнейшей супердержавы СССР.

На ручейке вода больно жёсткая. На второй раз чайный пакет слабо заваривается. На речной водички, чайный пакет на три раза и чай каждый раз, чуть ли не черный! Костер кушает сухую лиственницу. Дров зажгись. Здесь теплей чем в горах. Само собой, на то они и горы, там высоко.

***

День седьмой.

Ночь свежая, спал в трико, в рубахе и в шапочке спортивной. Проснулся в половине шестого. Вылез с палатки, плохи дела в этом королевстве больших лиственниц.

От кострища дым валит, торф тлеет. Выгорела глубокая большая яма. Не было печали, черти накачали.

Осталось много углей, овсянку поставил на угли. Позавтракал и приступил к противопожарным мероприятиям. А точней, преступил к пожарный мероприятиям. Поздно уже приступать к противопожарным мероприятиям, потому что дело уже фактически сделано. Если торфяник не затушить, то на реке Пурш-пурш, будет также как на реке Чамгу. Таёжник этого не допустит, он сдохнет здесь, но торфяник затушит. Дело это не быстрое, но и не долгое. Потому что площадь возгорания пока что не большая.

По окружности костровой ямы, сантиметров на тридцать, палкой перекопал верхний слой перегноя и торфа. Дым повалил ещё сильней. Ручей в восьми метрах от костровой ямы. Короче раз сто, а может и больше лил на возгорание по два с половиной литра воды. В котелках воду таскал. На все про все. потратил полтора часа времени. Поработали на славу, быстро справились с пожаром!

Попадал в схожую ситуацию, но тогда не было опасности тайге, потому что там тайги уже не было, выпилили тайгу. В восемьдесят девятом году, на последней ночи двадцати дневного маршрута. Разбил бивуак на ровной площадке бывшего верхнего склада. Но внизу оказалась не земля, а утрамбованный бульдозером деревянный мусор. Вода была далеко, нашёл выход с ситуации, в сапоге воду таскал.

Вздрогнул в девять ноль-ноль. Решил не падать в пойму, пойти верхом. Прошёл пятьсот метров, ну-ка, ну-ка, много поломанного сухостоя, валежин кругом не счесть. На каждом метре перешагивать перелазить. По медвежьим стёжкам двигаться гораздо легче. Спустился на реку, вонь от тухлой рыбы преследовать стала, кажется сам насквозь провонялся тухляком, короче сам протух!

Полная речка рыбы, с верхом.

По реке путь тоже не легок, много стариц, завалов наносника. Камень скользкий, горбуша под ноги лезет, путается. И по зеленке не сахар идти. Косолапые столько стёжек набили, короче лабиринт медвежьих тропинок. Крапива за два метра высотой, много на Пурш-пурш крапивы, очень много. Большее площади поймы под крапивой, а лопуха мало.

Огромная пойма закончилась, река снова понеслась в зажатом русле. Порог на пороге. На этом участке рыбы не видно. Все таки поднялся на правую сторону, здесь на высоко, пятнадцать метров крутизны и ты на верху. Пошёл, забирая южней, уходя от реки, да и река на данном участке к югу клонит. Не далеко прошёл, путь преградил глубокий распадок.

Внизу бежит правобережный приток Средний. Этот приток вчера ждал, часа не хватило.