Текст книги "Чрез тернии к счастью"

Ольга сидела и слушала ей заслуженные вопросы, искренние слова единственного человека, которого знала очень мало, но, которому, не совсем понятно почему, душой доверилась очень-очень. Верила, что эта старушка если не поможет, то существенно посоветует.

– Я не знаю… Я в отчаянии. Не задумывалась… – растерянно бормотала девушка, блестя полными слёз глазами и отрицательно мотая головой.

И хозяйка, и гостья некоторое время сидели молча, каждая по-своему, переживая последствия бездумного поступка Ольги, пятилетней давности.

– Ну, вот, что девонька, – выпрямив голову, первой очнулась Мария Владимировна, – послушай меня, что я тебе скажу, – тётя Маня посмотрела проникновенно в глаза девушке. – … Я возьму грех на душу, постараюсь помочь тебе, узнать, что-нибудь. С Ириной…, Викторовной, мы когда-то вместе работали акушерками в родильном…, по старой памяти, попробую поговорить с ней. Но, ты, моя милая, должна пообещать мне, что если даже, без меня, ты сына найдёшь, не спеши натворить ещё беды. Разберись, кто эти люди и как ребёнку у них живётся? Если ребёночку хорошо, он счастливый, найди в себе силы, не сделать его несчастным в другой раз, а с ним его родителей, за счёт призрачного своего счастья. – Обе женщины внимательно и терпеливо смотрели в глаза друг дружке. – Если не услышишь меня и моих слов, умру я с грехом в душе.

Глава 5

1

– Ну, как ты себя чувствуешь? – спрашивал Андрей по телефону свою жену. Он волновался, и было за что. Наконец-то, через пять лет случилось то, что предрёк профессор после обследования обоих супругов в медицинском центре, Лена забеременела! И, что явилось толчком? То ли сильное желание обоих супругов, то ли действительно, взятый из Дома малютки ребёнок? Но, это уже не важно, главное, случилось так, как сказал доктор – Лена забеременела.

Если даже причиной явился их сынок Олежка, то мало того, что они его любят, без намёка, что он приёмный, теперь он стал ещё роднее, ближе и любимее. И, как его не любить? Светловолосый, голубоглазый как мама, нежный, ласковый. В свои пять лет, рассудительный не по-детски.

Не смотря на то, что мама и папа рано его поднимают в садик, чтоб самим не опоздать на работу, он стойко переносит такое неудобство, и с помощью папы с успехом усвоил не сложный принцип: Чтоб хорошо жить, надо хорошо работать, а чтоб успешно работать – надо учиться, а учиться надо, начиная с садика.

– Я вырасту, – рассуждал Олежка, – и стану директором большой фирлмы.

– Наверное, правильно будет, «фирмы», – поправлял его папа. А мама спрашивала:

– Какой фирмы?

– А такой, где много кабинетов, а в них менеджеры и секретарши.

Мама и папа улыбались серьёзным рассуждениям малыша. Легко и приятно слушать сына и видеть то, как он впитывает в себя, как губка влагу, пример родителей.

Пока срок беременности был мал, на всё смотреть было забавно, но к семи месяцам, раз от разу стали появляться осложнения, и доктор предложил Лене лечь на сохранение, иначе может появиться угроза выкидыша. А это пустит насмарку семь лет ожидания.

Проживание в городе, в районе, близком к промышленной зоне, могло так же угрожать протеканию беременности. И, при первых сигналах о возможном чудесном появлении беременности, Андрей с Леной решили, что пора перебираться за город, в дом, купленный в рассрочку у знакомых и отремонтированный по собственному плану. Таким образом, уже полгода семья Видовых проживает в своём доме. Все сложившиеся обстоятельства породили необходимость в помощнике или, в помощнице в доме.

Андрей предложил супруге, доверить свою фирму директору, а контроль осуществлять по телефону и попутными посещениями. А так же, обратиться в кадровое агентство для подбора помощницы по дому.

Не откладывая в «долгий ящик», Лена обратилась в одно из агентств, с хозяйкой которого, была знакома по совместной учёбе на курсах повышения квалификации. Предложенная пару месяцев назад женщина, не совсем соответствовала указанным в анкете претендента, качествам. В общем, была не плохой, но часто просилась отлучиться по личным делам, и с ней Видовым пришлось расстаться. Пока шёл подбор другой помощницы, Лена с трудом справлялась с домашними делами и воспитанием сына. С каждым днём, этим заниматься было всё труднее и пришлось на помощь позвать маму. Но, и маме было не под силу ездить через весь город, если не каждый день, то через день, оставлять дома полуторагодовалого внука от младшей дочери, чтоб помогать старшей по хозяйству. А пока не было помощницы в доме, приходилось ездить и делать всё, чтоб дочь выносила долгожданного ребёночка.

Ольга Витальевна – счастливая тёща. Глядя, как её дочь с зятем любят друг друга, радовалась за них и переживала. Она не раз говорила: – «Ведь в нынешние времена демократии, свободных отношений, свободной любви, такая любовь, как у дочери с зятем, подобна нежной, тонкостенной, хрустальной вазе, которую может и ветром сдуть, и она разобьётся.

Маме есть чего опасаться: вон, младшая дочь, уже успела и замуж выйти и ребёнка родить, и развестись. Теперь приходилось разрываться на два дома, из-за чего пришлось бросить работу, проработав всего год после выхода на пенсию. «Но, – решила Ольга Витальевна, – буду делать всё, чтоб эту, их „вазу“ уберечь. Буду помогать». Немногочисленные подруги, видя, как Ольга Витальевна разрывается, помогая взрослым детям, не раз говорили:

– Что ты, всё здоровье своё убиваешь на них? Уже взрослые, пусть сами выкручиваются. А тебе нужно о себе позаботиться, отдыхать на законной пенсии.

Ольга Витальевна не пыталась переубеждать своих подруг. В конце концов, каждый строит свою жизнь по своему разумению. Тем более, глядя на некоторых подруг, искренне сочувствовала им, потому, как, имея внуков, они их не видят, не радуются их успехам, не получают, как говорит сама Ольга, «бальзам на сердце» от ласк внуков. Подругам отвечала с улыбкой:

– Когда же помогать детям, если не сейчас? Лет через десять-двадцать, вряд ли смогу, а с того света…, если только молитвой? Так, что, лучше я теперь. А потом, глядишь, будет кому, и хлебушек пожевать беззубой бабушке», – шутила она.

После предложения доктора, лечь дочери на сохранение, для постоянного наблюдения и предотвращения выкидыша, пришлось Ольге Витальевне перебираться в дом зятя и брать на себя уход за внуком и домом.

Глава 6

1

Разговор с мужем ничего хорошего не сулил, но Ольга была готова ко всему.

Придя домой, она увидела сидевшего у телевизора Василия. Он оглянулся, только когда жена появилась в дверях комнаты.

– Я заходил в больницу, тебя уже не было, – почти безразличным тоном произнёс он.

Ольга молча, выслушала и, ничего не говоря, пошла в спальню. По пути в глаза бросилась грязь, мусор, не убранная постель – следствие двухнедельного отсутствия в квартире женщины-хозяйки. Именно женщины-хозяйки, а хозяйкой Ольга себя и не чувствовала.

Переодевшись, опять молча, прошла на кухню, муж так и не оторвался от телевизора.

«Какая тут семья? Какой тут муж? …Жена? Только по паспорту, – размышляла Ольга, глядя на грязный стол, посуду в раковине, заляпанную плиту. Увидела стул, на который решительно села две недели назад. От воспоминаний о произошедшем, по телу пробежала нервная дрожь. Сейчас не решилась снова сесть на него, села на ближний к двери, другой стул.

Под впечатлением этих воспоминаний и увиденного состояния квартиры, не хотелось ни за что браться.

«Я даже не хозяйка! … И женой себя не чувствую, ни сейчас, ни там, в больнице… Два раза его видела, стоял в стороне. А до этого, кем я была…?» – Ольга резко встала. Ей противно и страшно было вспоминать прошлую жизнь и тем более два года замужества. – «Так, с ума можно сойти! Раз уж осталась жить, надо брать себя в руки и делать…, делать и… ждать!» – подошла к раковине, включила горячую воду и хотела начать мыть посуду, но из комнаты раздался голос Васьки:

– Свари чего ни будь, есть хочется.

Засохшие остатки какого-то варева на кастрюле, сразу и не поддавались. – «Пусть помокнет», – решила Ольга, оставив посуду и не обращая внимания на слова мужа, прошла в спальню и стала убирать постельное бельё с кровати. Сняла пододеяльник с одеяла и только взялась за простыню, увидела на ней светлые пятна. Брезгливо взяла двумя пальцами за угол простыни, стянула её с постели и хотела отнести мужу, но… сделав пару шагов, свернула в ванную. – «Напрасно! Всё равно не признается. А если и признается, то, что изменится?». – Опустила простыню в пустой тазик, посыпала стиральным порошком и включила горячую воду. Пока вода журчала-набиралась в тазик, сходила в спальню и вернулась с пододеяльником и наволочками, отправила их туда же.

Брезгливо помыв под краном, руки с мылом, хотела вытереть их о полотенце, но представила, что в него могла, а то и могли, вытираться подружки мужа, побывавшие здесь, в её отсутствие, также брезгливо двумя пальчиками сняла его и опустила в тазик. Снова ополоснула руки и, не вытирая, пошла в кухню.

– Ну, что, мы есть будем? – раздалось из зала, когда Оля проходила мимо.

– А ты мне не хочешь показать посуду, в которой можно сварить и с которой можно есть? – парировала женщина вопросом на вопрос.

– Ну, помой одну кастрюлю и две тарелки, остальное, завтра, – предложил Василий.

Услышав предложение супруга, Оля не пошла в кухню, остановилась как вкопанная. Затем, медленно повернувшись назад, вошла в комнату, где невозмутимо, перед телевизором, в кресле сидел супруг. Ольга подошла к телевизору и, нажав на кнопку, выключила его, а сама села на диван, напротив мужа и спокойно, сколько хватило сил сдержаться от такой его наглости, спросила, глядя ему в глаза:

– А ты, за две недели, посуду мог помыть за собой? А постель, забрызганную спермой, мог убрать? А ты, вообще, меня ждал?

– Ждал, – выпучив в удивлении глаза на жену, начал оправдываться молодой человек с последнего вопроса. – Ты, чего? Какой спе…, с чего ты взяла? – Мужчина не выдержал пытливого, пронизывающего взгляда жены, отвёл глаза в сторону, как бы искренне возмущаясь на не справедливые нападки жены. – А, посуду…, некогда…, на работе был. – Не уверенно мямлил мужчина.

– Так иди, попробуй сам отгрызть засохшее варево, – всё так же, спокойно, продолжала Оля, – У меня не получается.

– Ну, ладно, сходи за колбасой и хлебом, перекусим так, – как ни в чём не бывало, предложил Василий.

– А почему ты не сходил, если ждал меня? Ты же ждал, да? – уже не сдерживаясь, Ольга стала переходить на издевку. – Чем встречаешь жену? Где угощения? Где закупленные продукты? Где чистота в доме? – В голосе женщины появились жёсткие, железные нотки. Но, повысившийся было голос, снизился снова, стал спокойным. – За две недели в больнице, я тебя видела всего два раза, к другим женщинам, мужья приходили каждый день. А ты, даже рад был, что довёл меня до само… – Ольга осеклась на полуслове, увидела бешеный испуг в глазах супруга и решила не завершать его, – а сам развлекался со шлюхами на моей постели.

– С чего ты взяла? – покраснев, не то от возмущения, не то от стыда, что его раскрыли, но с показной искренностью, возмутился Василий.

– Надо было всё-таки заляпанную спермой простыню, надеть тебе на нос, а я поспешила её замочить.

– Ты… выдумываешь всё, я на рабо…, – но Ольга не дала мужу дооправдываться, махнула небрежно рукой:

– Хватит! Теперь уже не важно. У меня для тебя, тоже есть подарок. – Почти скороговоркой, пока не кончился пыл, Ольга закончила: – У меня есть сын. Пять лет назад я родила и отказалась от него. – Теперь уже она отводила взгляд в сторону, но чувствовала, как Василий сверлил её, полными недоумения зрачками глаз.

– К-как-кой…, сын? – заикаясь, тихим голосом спросил он.

– Вот, такой, – не глядя на мужа и поднимаясь с дивана, ответила женщина. Выходя из комнаты, на ходу добавила: – Пять годиков ему скоро, а я его ещё не видела. – Остановилась в дверях. – Ты, как хочешь, а я буду икать его. … Хоть всю жизнь. – Женщина мелькнула взглядом на Ваську и, будучи безразличной, к его реакции, с облегчением вздохнула и ушла в кухню. Вскоре оттуда послышался звук мытья посуды и складывания её в посудницу.

2

Мучительно долго тянулись дни ожидания вестей от тёти Мани. Менее мучительной, а вернее, почти совсем безразличной, была реакция на не сложившиеся взаимоотношения с мужем. Да, и какие это были взаимоотношения, если с самого начала совместной жизни, не было основной цели – создания семьи с её составляющими: любовь, гнездо, дети, интересы.

Изначально, взаимоотношения начались со встречи двух одиноких людей, в компании таких же, свободных в отношениях и безразличных к завтрашнему дню сверстников. Ни какой дружбы, ни каких романтических ухаживаний, а так: «Привет», «Привет»; «Придёшь?», «Приду»; «Будешь?», «Буду».

Через два месяца знакомства, просто так, без особых планов на будущее, Ольга и не помнит, кто первый сказал: «Давай поженимся». Что при этом понимал Василий, она и не знала. А сама задумывалась: «Мне двадцать три, я ещё не замужем, с каждым годом будет ещё труднее. Все подружки уже семейные, надо и мне…».

«Ну, вот, и прыгнула в этот омут „замужества“, – откровенно призналась себе Ольга в неудачности такого опыта. – Винить мне некого, виновата сама, сама и буду выкарабкиваться», – рассуждала она, заканчивая мыть посуду и складывая последние чашки в буфет. В суете уборки, не заметила, как из квартиры вышел Василий. Обратила внимание, лишь только когда хотела отправить его вытряхивать пыльные дорожки из прихожей, но… он испарился. – «Пошёл в магазин», – решила Ольга, и взялась дальше выгребать грязь. Такой запущенной квартиры она не видела давно, с тех пор как вселились после свадьбы. Окинув взглядом полы, мебель, окна, подумала: «За сегодня всю „генералку“ не одолею, не до окон уже, хотя бы основную грязь выгрести». Закончив уборку квартиры поздно ночью, обнаружила, что Василий так и не вернулся. Ни удивление, ни беспокойство, женщину не мучили. – «Может оно так и к лучшему, – подумала Оля, – такое известие, не подарок, не обрадует… Но, теперь уже определимся окончательно, кому как жить. Вообще-то я для себя уже решила».

Так, не кушавши, после тяжёлого дня, закончившегося за полночь, постелила себе на диване в большой комнате и только коснулась головой подушки, тут же провалилась в глубоком сне.

3

Не дождавшись звонка от Тёти Мани, на третий день после выписки из больницы и после первого рабочего дня, Ольга, придя домой, волнуясь, нерешительно взяла трубку телефона и, заглядывая в листочек, набрала номер. Ожидание – хуже пытки! Даже сигналы мысленно считала, ожидая ответа. Где-то после десятого гудка, расстроившись, хотела положить трубку, стыдно стало долго звонить. – «Может, хозяйки нет дома, а хозяин больной лежит, и вынужден встать из-за меня…», – только подумала женщина, опуская трубку, как в ней послышался голос:

– Ал-лё!?

– Марья Владимировна, это Оля…

– Ой, Олечка, миленькая, здравствуй, – добродушный голос старушки из телефона, не то, что должен возмущаться за нескромность, а наоборот, снял всё напряжение и волнение с души женщины. – Недавно пришла и только хотела тебе позвонить, а ты сама… Ты можешь завтра зайти ко мне, есть новости.

– … Хорошие, или… – язык не поворачивался произнести страшное слово.

– Хорошие, хорошие, – голос в телефоне поспешил успокоить спрашивавшую девушку.

– А, можно… – торопя событие и не в состоянии испытывать терпение ожиданием завтра, не решительно заговорила Ольга, – … я сейчас приеду…, не на долго.

– Ну, приезжай, мы всё равно рано не ложимся, поболтаем с тобой, – с улыбкой, добродушно, ответила старушка голосу на том конце провода.

«Да-а, – мысленно рассуждала тётя Маня, проходя на кухню, – не легко тебе досталось возвращение на путь истинный. Сколько надо дров наломать, чтоб потом выбираться из завалов? – Взяла чайник, вылив из него воду в раковину, ополоснула под струёй воды и слила туда же. Затем из литровой банки, стоявшей на столе, влила в чайник отстоявшуюся воду и поставила его на конфорку. – И хорошо, если ты всё поняла, и сможешь дальше жить осторожней, не принося ни себе проблем, ни людям горя. – Поискав глазами спички, нашла коробок и, достав спичку, зажгла газ под чайником. – Я не знаю, правильно ли я поступаю, что помогаю тебе? … А ведь, я уговорила Ирину пойти, можно сказать, на должностное преступление, раскрыла мне тайну усыновления. Если это навредит тем людям, ни ей не поздоровится, ни мне на том свете не будет покоя».

Добравшись на такси на другой конец города, до улицы Садовой, Ольга вбежала в знакомый уже подъезд и остановилась перед дверью с цифрой «4». Немного отдышавшись после бега, нажала на кнопку звонка. От резкого его дребезжания, самой стало неловко, не говоря о хозяевах, терпящих поздних гостей.

– Иду, иду! – послышалось за дверью и, через мгновение, щёлкнул отпираемый замок, дверь на половину открылась и показалась хозяйка. – Это ты, Олечка, заходи.

– Здрасьте, Марья Владимировна. Извините, что поздно, … не даю вам покоя.

– Ой, что ты, милая? Ничего страшного, ещё рано спать. Проходи, раздевайся, – тётя Маня пропустила гостью в прихожую, а сама закрыла входную дверь и, проходя в кухню, приветливо продолжала, – поболтаем с тобой, попьём чайку.

– Ой, тётя Маня! А я ни с чем пришла, так торопилась, что из головы вылетело.

– Ничего не надо. Проходи. Вон, к чаю всё есть, а больше и не надо.

– Мне так не удобно… В гости называется пришла, – проходя в кухню за хозяйкой, возмущалась своей промашкой Ольга.

– Брось корить себя. У тебя голова и так забита думами. Присаживайся, – старушка стала наливать в чашки чай, а Ольга присела на ближайший к двери стул и с нетерпением ждала, когда хозяйка и сама сядет, и можно будет поговорить о том, зачем пришла.

Наконец-то тётя Маня тоже села к столу.

– Не стесняйся, доставай вареньице, пей чаёк, и разговаривать будем.

Оля отхлебнула чаю, ложечкой достала из общего блюдечка варенье, положила в рот и пять отхлебнула чаю.

– Тётя Маня, – взмолилась девушка, – не томите, скажите, что узнали.

– Вижу, милая, вижу, не терпится тебе. Да, и понятно… В общем узнала я много. Лишь бы это не обернулось злом, бедой для других людей.

– Мария Владимировна…, тётя Маня, я помню, о чём вы говорили и, ещё раз обещаю, что за счёт горя других, я не буду делать своё счастье…

– Так вот, ребёночек, по имени Олег, в том году был один, и усыновили его из областного центра… Бездетная пара. Случайно, Ирина записала их фамилию в рабочей тетради и случайно она сохранилась среди старых бумаг. В своё время, я её многому научила, помогала, пока работали вместе, – задумчиво заговорила бывшая акушерка. – А, честно сказать, не лежала у неё душа к акушерской работе и я ей посоветовала пойти на административную работу – заведующей Домом малютки, там должность освободилась. И вот, двадцать лет уже руководит. Но меня не забыла, встретила хорошо, – старушка улыбнулась. – Правда, чертыхалась от души, что пришлось кучи бумаг переворочать. Но, я не особо чувствительная до этого, пропустила мимо ушей не нужное, а что нужно, узнала. В общем, вот, – достала из кармана квадратик бумажки, – фамилия их. Он Андрей, она – Лена. – Ольга перехватила несущий счастье листочек и как завороженная одновременно и слушала старушку и смотрела в листочек. – Вроде…, он был бизнесмен, как теперь их называют – «новый русский». Ира говорит, когда уносили ребёнка, ей большой букет подарили и сели с ребёночком в дорогую, чёрную машину.

– Иномарку?

– А кто её знает? Иномарка или не иномарка, я не спрашивала. Да и вряд ли она разбиралась и запоминала.

– Да это и не важно.

– Ни адреса их, ни других концов не осталось. Так, что милая, как ты будешь искать, не знаю… Но ты пей чай, не стесняйся. Или…, – старушка встала, – он остыл? Давай-ка подогрею. Или …, нового налью?

– Ой, нет, спасибо. Не беспокойтесь, сойдёт и так.

– Давай, давай. Что, воды жалко? – Хозяйка взяла чашки, и свою и гостьи, и вылила их содержимое в раковину. Пошуршав у плиты, зажгла газ под чайником, а в чашки налила заварки из маленького керамического чайничка. – А то, за разговором и чай остыл. – С минутку подождала, пока кипяток подогреется, налила в чашки и поставила, одну перед гостьей, другую себе.

Пока хозяйка занималась чаем, Оля, как отключилась, на некоторое время ушла в себя, размышляла, с чего начать:

«Ну, как в огромном городе найти человека, по одной только фамилии? Всё равно, что иголку в стоге сена искать», – думала она.

– Вот, давай свеженького попьём, – пригласила старушка.

– Спасибо, тётя Маня. Я уже… Спасибо вам, за всё, что вы для меня сделали.

– Нет, нет. Ты попей чайку, поешь вареньица. Так не отпущу. Сама готовила, смородина с клубникой. Откушай, не стесняйся.

Оля набрала ложечку варенья и положила в рот, запив чаем.

– Спасибо вам за всё! – Оля от всей души произнесла эти сова, встала и, подойдя к хозяйке, нежно, по-детски поцеловала старушку в щёку. – Ваши слова, что тогда мне сказали, «в старости рассчитываемся за ошибки молодости», я теперь вспоминаю часто и буду помнить всегда.

– Ну, что ты милая? Лишь бы ты своё счастье в жизни нашла. А будет ещё одним счастливым человеком больше, … и мне будет хорошо. – Старушка фартуком смахнула появившиеся, непрошеные две слезинки на розовых щеках.

4

Получив сведения, что её сын может проживать в областном центре, а у неё там нет ни каких зацепок, Ольга, поначалу пришла в отчаяние: «Как быть? Что делать?». Но, размышляя над ситуацией, вспомнила, что некоторый опыт начала жизни в незнакомом городе, полученный более шести лет назад, уже имеется, так что, можно попробовать ещё раз. Тем более что в сложившихся семейных отношениях, в этой семье её уже ничего не держит и незачем мучить друг друга, решила, для начала съездить в центр и разузнать на счёт работы.

Следующая неделя ушла на то, чтоб съездить в область, купить несколько местных газет с объявлениями о работе и отчаяться ещё раз, увидев огромный, по сравнению с её провинциальным, город, в котором она хочет найти своего ребёнка.

А дома… Муж не приходит домой уже несколько дней, и Ольга в неведении, как быть дальше. Для себя уже решила: уволиться и уехать в новый город, начать жизнь с начала. Но, как быть с замужеством? Он не звонит, не сообщает, где он… – «А, чёрт с ним, захочет развестись, найдёт меня!» – С этими мыслями и несколько укрепившейся уверенностью, она стала обзванивать по номерам телефонов в объявлениях. Дала объявления в фирмы, занимающиеся подбором домработниц, нянечек, в надежде, что в этой среде сможет узнать что-то о людях с такой фамилией.

Через несколько дней, уладив вопрос с увольнением, отправилась в область на поиски жилья и работы. Приехала знакомым маршрутом на электричке на вокзал, сдала небольшую багажную сумку в камеру хранения и вышла на привокзальную площадь, за ночь покрытую первым снегом наступившей зимы. Помотавшись по офисам, магазинам, рынкам, ничего не нашла: ни работы, ни жилья. Короткий зимний день прошёл быстро и, практически не решив ни одного вопроса, расстроенная девушка, просто уже брела по вечерней улице, не обращая внимания на горящие витрины, украшенные предновогодними иллюминациями деревья, столбы, здания. Идти было некуда, и Ольга брела, брела, куда ноги шли, но глаза не видели, а так, прямо, шла. И даже мозг, поддавшись отчаянию от первого безрезультатного дня, не хотел уже думать. Дойдя до какого-то большого, неизвестного, безлюдного перекрёстка, за которым виднелись высокие бетонные заборы каких-то предприятий, на некоторое время очнулась, растерявшись, что забрела неизвестно куда и может вообще заблудиться. Постояв некоторое время и покрутив головой по сторонам, решила повернуть обратно, до знакомых мест и обдумать, куда пристроиться на ночь.

Можно было на последней электричке уехать домой, но, не хотелось давать слабину, даже на шаг отступать от цели. И, в конце концов, решила пойти на вокзал и до утра пересидеть там.

Пока Ольга ходила по городу, не замечала ни холода, ни голода. Стоило только сесть и посидеть на сидении в зале ожидания, как и голод и холод о себе напомнили. Голод пришлось утолять пластиковым стаканчиком кофе, а с холодом пришлось смириться, иногда прогуливаясь. Но в любом случае, беспокойная и бессонная ночь не прошла даром. В голову Оли пришла не столько спасительная, сколько гениальная мысль: – «… У таких людей наверняка телефон есть!? А, если есть телефон, то, возможно, он и они, записаны в телефонный справочник. Надо найти такой справочник. А, где? Где же я такой видела? Где? Где…? Кажется… Да! Точно! … Там, в киоске, наверху!»

С трудом девушка дождалась наступления утра и открытия киоска. Попросив продавщицу посмотреть каталог, Ольга почти сразу открыла на страницах с буквой «В». Листнув ещё раз, чтоб найти слог «Вид…», стала всматриваться в фамилии и, читая их, водила пальчиком по строчкам: – «Ну, же… Ну, где? Так, так. … Вот, вот, нет, дальше, Видов А. О., Видов А. П. Ой, сколько их? Записать… Ручка… Где ручка? – пошарила по карманам пальто. Попалась газета, купленная в этом же киоске вчера и в свёрнутом виде бывшая в кармане. Вот и ручка попалась. – Так, сейчас…»

– Девушка, ну что, берёте? – недовольно спросила киоскер, ранее терпеливо смотревшая, как девушка нервно листала телефонный справочник, что-то вычитывая, а затем стала пытаться что-то выписывать.

Ольга испугалась оклика женщины и чуть не уронила книгу. Она посмотрела с такой тоской в глазах, на киоскершу, что та, больше не слова не говоря, наблюдала, как девушка что-то выписывала на газету. Через какое-то время, закончив выписывать, девушка протянула справочник продавщице:

– Спасибо. Простите.

– Могла бы сказать, что выписывать…

– Извините, – и, повернувшись, пошла прочь, вглядываясь в газету. – Ужас! – шептала девушка, высматривая фамилии. – Двадцать семь… Как же вычислить? Где найти телефон? – девушка шла и ломала голову: – «Может на переговорном пункте? А, что, это идея! Надо спросить у кого-то, где переговорный…». – Занятая своими мыслями и проблемой, Ольга не заметила, как начался снегопад. Попадавшиеся по пути и на встречу прохожие, спешили по своим делам и на пытавшуюся заговорить с ними девушку, ни кто не обращал внимания, как будто стремились быстрей уйти из-под снега. – Извините, – Ольга обратилась к юноше, похожему на студента, в курточке с капюшоном натянутым на голову и руками, всунутыми в карманы, с матерчатой сумкой на длинном ремне, через плечо, попавшемуся на встречу. – Скажите, пожалуйста, где переговорный пункт?

Юноша остановился, в пол-оборота повернувшись к спрашивавшей и в недоумении посмотрел на девушку, пытаясь сообразить, что она спрашивает.

– Что?

– Переговорный пункт, не подскажете, где?

Не вынимая рук, а кивком головы, мотнув назад, молодой человек пояснил:

– Туда, наверх, два квартала, направо за углом…, – и поспешил дальше.

– Спасибо, – уже в след уходящему юноше, поблагодарила Ольга, а сама быстрей продолжила свой путь в указанном направлении. Два квартала почти пробежала и за углом увидела стеклянную стену городского телеграфа, на первом этаже пятиэтажки.

Ольга выстояла не большую очередь в кассу и, заплатив авансом сто рублей, заняла указанную кабинку. Поудобней устроившись у телефона, высматривая очередной номерок, стала накручивать наборник. Дождавшись очередного ответа на другом конце провода, смело спрашивала:

– Андрей Олегович?

– Вы ошиблись, – донеслось в ответ.

– Извините, – и, положив трубку в гнездо, тут же вычёркивала номерок. Затем также набирала следующий номерок и выясняла имя абонента. Таким образом, понабирав и проверив около десяти номеров, семь из них, с номерами не Андрей, вычеркнула, два не ответивших, поставила под вопросом и лишь один по имени совпавший, обвела вместе с адресом. Пыталась дальше набирать номера, но после второго оборота наборника, почему-то появлялся сигнал «занято» и, сделав ещё несколько попыток, Ольга прекратила, подумав, что закончились деньги, и вышла из кабинки. Хотела, было выйти на улицу, но услышала за спиной голос оператора:

– Сдачи, девушка… Заберите сдачи!

Ольга вернулась к кассе и забрала несколько купюр по десять рублей и монеты. Поняв, что деньги не кончились, всё же постеснялась спросить, почему линия оказалась занятой. – «Позже пойду на другой переговорный, или в другую смену», – решила она, удовлетворённо улыбнувшись тому, что схема проверки оказалась верной. Так она вычислит наименьшее количество претендентов, а затем будет разыскивать конкретные адреса.

Довольная собой, Ольга вышла из двери переговорного пункта и посыпаемая сверху пушистым снегом, пошла, как «ёжик в тумане», к перекрёстку. На другой стороне улицы, обратила внимание на салон-парикмахерскую, с чудным названием «Мадонна». Она выделялась сквозь пелену снега своими яркими иллюминациями.

«Как я мечтала научиться парикмахерскому делу? – с сожалением вспомнила девушка детские мечты. – А, что, если зайти и… спросить за работу?» – подумала Ольга и, посмотрев по сторонам, чтоб не попасть под машину, быстро пересекла улицу и оказалась перед крыльцом с одной ступенькой у входа в салон. Волнуясь от того, что не знала, как спросить о работе, медленно потянула за ручку стеклянную дверь и вошла через маленький коридорчик в просторное фойе, где находились ожидающие своей очереди, две женщины, а у окна стоял стол с телефоном и бумагами. Вошедшая девушка, в нерешительности постояв у входа некоторое время, ожидая, когда к столу подойдёт кто ни будь, но, не дождавшись, сама подошла и стала у стола.

– Если будете стоять, – услышала Ольга за спиной и обернулась на голос, – я крайняя. – Это была одна из ожидавших женщин – брюнетка средних лет, сидевшая в мягком кресле и, держа снятое пальто на коленях, смотрела на вошедшую девушку. Другая, тоже со снятым пальто, сидела на небольшом, кожаном диванчике, такого же тёмного цвета, как и кресло, на спинке которого небрежно лежало пальто женщины.

– Нет. Я не буду стоять, – Ольга качнула отрицательно головой, выглядывавшей из-под коричневого, грубой вязки, шарфа, концы которого были перекинуты через плечи. Женщина успокоилась и опустила глаза вниз.

Левая, из двух дверей в стене напротив стола, открылась и из неё вышла женщина-мастер, в переднике с множеством всяких карманчиков, из которых торчали расчёски, ножницы, какие-то палочки. За ней вышла другая, с уже готовой причёской и обе подошли к столу, где мастер, что-то записала в тетрадь, а женщина стала отсчитывать деньги, купюры. Ольга отошла от стола, чтоб не мешать и хотела только спросить мастера, открыв рот и сделав жест рукой, но та, на ходу положив деньги в карман передника, быстро вошла в дверь, на ходу же сказав: