Текст книги "Опасная седина монет"

6

Как только водитель Ольги пришел в себя, он тут же сообщил о нападении Корозову.

Немедля Глеб понесся на АЗС вместе с Исаем. От заправщика толком ничего услышать не удалось. Все произошло так быстро, что лиц тот не рассмотрел. Других свидетелей не было. Правда, водитель Ольги сказал, что ему помог подняться с асфальта какой-то мужчина, но сразу уехал, а водитель, находясь как в тумане, номер его машины не видел. Заправщик тоже пожал плечами. Еще водитель вспомнил, что с утра за ними прицепились белые «Жигули», неотступно мотались до конца. Назвал номер.

Глеб сразу сообщил об угоне авто в ГИБДД, а Акламину – о похищении Ольги. Он не находил себе места. Упорно звонил на телефон жены, но тот не отвечал. Глеб не знал, что телефон Ольги в это время лежал в брошенной похитителями машине жены и его звонки шли в пустоту.

Начались поиски. Три часа колесили по улицам города. Напряжение рвало нервы. Каждый прошедший час все дальше отодвигал возможность выйти на след преступников.

Но ближе к концу дня, когда стало вечереть, работники ГИБДД все-таки наткнулись в переулке на автомобиль Ольги, сообщили Глебу и Аристарху. Опера́ и Корозов с Исаем подъехали. Оперативники осмотрели авто, сняли отпечатки пальцев и только потом передали машину Исаю, потому что Глеб, не дожидаясь окончания всех процедур, отбыл к Акламину.

Что касается «Жигулей», на них были номера другого региона. По базе выяснили, кто владелец, но быстро выйти на него не удалось.

Находясь в возбужденном состоянии, Глеб твердой походкой ходил из угла в угол по кабинету Аристарха. Взволнованно расстегивал и застегивал пуговицы черного пиджака. Овальное, чуть удлиненное лицо было багровым от взволнованности:

– Я знаю, что это сделал Дусев! – говорил он уверенным упругим голосом, а по щеке то и дело пробегала морщина. – Я не сомневаюсь в этом! Его надо брать, Аристарх! Сколько ты с ним валандаться будешь?! Ты отпустил Лешего. Я не удивлюсь, если Ольгу похитил Леший по указанию Дусева. Что прикажешь теперь делать? – Он сунул руку во внутренний карман пиджака, вытащил носовой платок, промокнул потный лоб и вернул платок на место.

Стоявший все это время возле своего стола Акламин сел в рабочее кресло:

– Сначала успокойся, – сказал в ответ. – Я понимаю твою тревогу. Но на нервах положительных результатов не получишь.

– Тебе легко говорить, – сдерживая себя, выдохнул Глеб. Он не мог стоять на месте. Как только останавливался, так у него возникал нервозный выброс. И он снова начинал топтаться из стороны в сторону. – Как я могу успокоиться, когда похитили мою жену? Я всегда не нахожу себе места, когда с нею что-нибудь случается! И всегда это происходит из-за меня. Я виноват, понимаешь, я! Кругом виноват только я!

– Мои люди уже работают, – наклонив голову, серьезно сказал Акламин. – Обещаю тебе: найдем Ольгу! И о Лешем не беспокойся – он у меня под плотным наблюдением. Я знаю каждый его шаг. Кстати, как и Дусева. Папа – непростая загадка. Авторитетами дураки не становятся. Здесь надо тщательно соизмерять свои шаги. Любой наш промах Дусев сумеет обернуть себе на пользу. Поэтому не горячись. Если Дусев замешан в этих делах, он не уйдет от наказания. Я выведу его на чистую воду!

Действительно, оперативники Аристарха установили наблюдение за домом Папы, Дусев никуда не выезжал из него. Только изредка Леший, который снова сидел за рулем его авто, катался в магазины за продуктами. Все как будто было мирно и ладно, проживание незаметное, как в болоте. Но Акламин разумел, что именно в таком болоте могут водиться черти.

Посетителей к нему не было. Лишь трижды Леший привозил девушку из «Млечного Пути». Кто-то из оперов предположил, что это новая любовница Дусева. На этом и остановились. Разумеется, Леший заметил за собой «хвост» и доложил Папе. Тот, скрестив руки на груди и прохаживаясь по веранде, мрачно усмехнулся:

– Это не за тобой секут. Меня выслеживают. И пускай. Передай братве по цепочке, чтобы ко мне пока никто не приезжал. Врача тоже не привози. Нечего ему тут светиться. Только девчонку из ресторана – она хорошо делает уколы и перевязывает. Свой язык по ее поводу прищеми и вдолби ей, чтобы она свой язычок тоже держала на замке. Иначе я вырву его!

Итак, между Папой и Акламиным началась игра на выдержку и сильные нервы.

За последние дни операм не удалось ближе подобраться к Папе. Все, что они собрали по событиям, происходившим вокруг Корозова, не очень помогало разобраться в обстоятельствах дела, мало для раскрытия преступления. Или смерть участников событий обрывала все концы, или эти концы приходилось искать в запутанном клубке. И все пока никак не выводило впрямую на Папу.

После похищения Ольги Аристарх решил резко поменять тактику. На следующий день его опера́ в городе возле магазина задержали Лешего. Тот, нагруженный пакетами с продуктами, начал брыкаться:

– Слышь, что вам от меня надо? – возмущенно шумел он, поднимая над головой пакеты. Крупный, большеголовый, он неуклюже крутился на месте. – Я ничего не сделал! – Бросил в машину пакеты и схватился за телефон, чтобы позвонить Папе.

Но телефон у него изъяли, самого посадили в полицейский автомобиль и увезли в отделение. Там провели в кабинет к Акламину:

– Слышь, я чист, начальник! – заговорил Леший с порога, приближаясь к столу, за которым сидел Аристарх. – Я в магазине продукты покупал для Папы.

Спокойно показав ему на стул напротив, Аристарх неулыбчиво глядел в глаза:

– Ничего, Папа сам съездит за продуктами, если проголодается. А ты пока посидишь у нас.

– Слышь, за что? – удивленно моргая, растерянно спросил Леший.

Достав из стола заранее приготовленный фоторобот на Лешего, Акламин показал ему:

– Ты узнаёшь это лицо?

– Ну, – глянув, насторожился тот.

– Не нукай! – требовательно произнес Аристарх. – Говори, узнаёшь или нет?

– Ну! – повторил большеголовый. – Слышь, это же моя рожа!

– Вот и я так подумал, когда увидал, – серьезно проговорил оперативник, положил фоторобот перед собой на столешницу и накрыл его ладонью. – Недавно на АЗС напали на жену Корозова и похитили ее. Есть свидетели, они дали описание одного из похитителей, и это лицо, как видишь, как две капли похоже на твое. Я думаю, ты решил отомстить Корозову за то, что его охранники в прошлый раз тебя прихватили. Или тебе это приказал сделать Папа. Писать добровольную явку будешь, или как? – Аристарх придвинул к нему по столешнице лист бумаги и авторучку.

Леший выслушал и весело захохотал:

– Крути, крути, начальник! В гробу я видел всех твоих свидетелей! Слышь, ни черта у тебя не получится! Меня на понт не возьмешь! У меня алиби! Я в это время дома сидел!

Не изменяя выражения на лице, Акламин в душе почувствовал облегчение: он даже не надеялся, что так быстро Леший проговорится. Значит, большеголовый знает о вчерашнем похищении Ольги. А раз знает Леший – следовательно, это Папина затея, следовательно, если удастся раскрутить Лешего, появится тропка к Дусеву. И Аристарх прежним спокойным тоном спросил:

– А в какое время?

Разом Леший вдруг осекся, скумекал, что допустил промашку. Сгоряча ляпнул первые попавшие на ум слова. Большое лицо вытянулось и медленно стало наливаться серым цветом. Выходило, что своим языком он с потрохами заложил Папу. Это конец. Теперь Папа вырвет ему язык. Живым закопает в гробу. И Леший испуганно стал отказываться от своих слов:

– Слышь, ты, начальник, не вешай мне лапшу на уши! Я тебе никакое время не называл!

– Конечно не называл, – наклонив голову, иронично отозвался Акламин. – У тебя же есть алиби.

Не увидав подводных камней в этой фразе, большеголовый протянул:

– И что с того?

– Ничего. Абсолютно ничего! – серьезно сказал Аристарх. – Вот только я не верю твоему алиби!

– Да я дома был! – напрягся Леший, вытягивая вперед голову. – Тебе Папа подтвердит, что я дома был!

Опять спокойно, по-деловому Акламин покрутил головой:

– Папа не захочет быть твоим свидетелем. Уж я это знаю наверняка. Так что нет у тебя алиби!

– Слышь, да еще девка есть! – вдруг вспомнил Леший. – Я ее как раз привозил к Папе! Она подтвердит!

– Девушку ты раньше привозил! – бесстрастно заметил Аристарх.

– Твои не пляшут, начальник! – усмешливо хмыкнул парень. – Я ее вчера как раз и привозил!

Неулыбчивые глаза Акламина остановились на довольном лице Лешего:

– Вот именно, – серьезно подтвердил он. – Ты прав! Именно вчера была похищена жена Корозова. После обеда.

Зрачки Лешего несколько раз расширились и сузились. Он снова осекся, сметив, что окончательно посадил себя в лужу. Его прошиб холодный пот, и мелкая-мелкая дрожь пошла от живота кверху.

Следом оперативник добил его:

– Только девушка не даст показаний и не станет твоим свидетелем. В этом я тоже уверен. Папа запретит ей. Она забудет, когда ты ее привозил к нему. Да и сам ты не вспомнишь об этом больше. Так что выхода у тебя, Леший, нет, как все по порядку рассказать мне.

Опустив плечи, Леший будто уменьшился, задышал часто и лихорадочно. Исподлобья поглядывая на Акламина, играл скулами и был полностью выбит из колеи. Никакие мысли не приходили в голову. Даже в раздумьях сейчас он не называл Акламина ментом поганым – ему было до чертиков тошно. Все больше парень осознавал, что он практически сдал Папу. Леший действительно знал о похищении жены Корозова и знал о цели похищения. Но услышал он это не от Папы. Много было бы для него чести, чтобы Папа делился с ним своими делами. Об этом ему шепнул Ваня Кот. Тот краем уха в приоткрытую дверь поймал разговор Папы с врачом.

Но так либо иначе, это все равно указывало на то, что похитили жену Корозова по поручению Папы. Леший понимал все прекрасно. И сейчас не видел никакого выхода для себя из сложившихся обстоятельств: опер взял его за жабры, да так взял, что свело скулы и дух перехватило. Наконец, потерянно и бесцветно Леший выдавил из себя:

– Слышь, что ты хочешь?

– Все, что я хотел, я уже узнал! – спокойно ответил Аристарх и с нажимом произнес: – Теперь думай ты, что тебе нужно?

Не дойдя сознанием до сути вопроса, но почувствовав его важность, Леший просипел:

– Ты давай без закидонов начальник. Начистоту.

Видя, что он хорошо подсек Лешего и, как рыбу, насадил на крючок, Акламин вслух сказал то, что уже крутилось в большой голове парня:

– Мы оба с тобой знаем, что делает Папа с теми, кто его закладывает.

Заерзав на стуле, Леший хотел крикнуть, что он не закладывал Папу, что все это неправда. Но слова застряли в его горле. Он струхнул, зажмурился, молча, со слюной проглотил их и тоскливо опустил глаза. Кричи не кричи, но вряд ли он сможет оправдаться перед Папой. Он и так в прошлый раз подорвал доверие к себе, когда сболтнул менту, что Папу ранили около ресторана. Папа за это врезал ему по самое некуда, но водителем все-таки оставил. Однако теперь будущее смотрелось мрачно.

Не обращая внимания на его уныние, Аристарх, как пасьянс, разложил перед ним это будущее. А именно: он сейчас задерживает Лешего, и в город уходит слух, что водила продал Папу. Тем более что это правда.

– А вот теперь посчитай, – сказал в заключение, поглаживая пальцами лист бумаги с фотороботом, – сколько дней тебе после этого останется ходить по земле? Поэтому я спрашиваю, что тебе нужно? Жить или отправиться в преисподнюю?

Горло пересохло, как ручей в жаркую погоду. Леший попытался сглотнуть, но слюны не было – сухие стенки гортани терлись, точно листы картона. Посмотрел на оперативника отрешенно. Выдержал длинную паузу, а затем просипел:

– Твои предложения, начальник.

– Жизнь бесценна, Леший, – сказал серьезно Аристарх, таким манером подсказывая, какой выбор без обиняков тот должен сделать. – Ее сначала не начнешь! Но будущее в твоих руках. Предлагаю следующее: я отпускаю тебя сейчас, забываю о нашем разговоре, но ты станешь поставлять мне информацию о делах Папы.

– Стукачом меня сделать хочешь? – оторопело покривился парень, привставая с места на вздрогнувших ногах. – Ты знаешь, как Папа со стукачами разбирается?

– Со стукачами все одинаково поступают, – ответил Аристарх, не давая ему шанса на отступление. – Но я думаю, в твоем положении лучше, если раньше тебя вперед ногами вынесут Папу!

Битый час еще пришлось давить на Лешего. Страх перед Папой завладел его мыслями, и парень никак не мог перешагнуть через боязнь. Но когда Акламин дал слово, что об этом знать будут только они двое и контакты будут осуществляться только между ними, тогда тот переступил через страх.

Первое, что Лешему предстояло узнать, – где находилась Ольга.

Договорились, каким образом будет осуществляться их связь. Затем Аристарх достал из стола ключи от машины Лешего, переданные ему оперативниками, вернул водителю. Выписал пропуск и предложил подбросить до машины. Но парень наотрез отказался ехать в полицейском авто, сказав, что доберется сам, и торопливо, почти бегом, выскочил из кабинета.

⁷

К кафе со стенами всех цветов радуги с яркой вывеской «Мозаика вкуса», возле которого шумно толклась кучка ребят, подкатило «Яндекс-такси». Из него выбрался Ваня Кот в полосатой рубахе и мятых штанах болотного тона. Исподлобья огляделся. И мимо ребят нырнул в стеклянные двери кафе. Там, минуя небольшой полупустой зал с маленькими красными столиками, за какими с трудом могли разместиться два человека, прошел вдоль разноцветной стены и красной барной стойки к белой двери, на которой висела табличка «Администратор». Приостановился, напоследок кинул взгляд в сторону зала и нажал на дверь.

В небольшом помещении с одним столом, тремя стульями, открытым ноутбуком и дамской сумочкой на столешнице, а также натюрмортом на стене, лицом к окну и спиной к Ване стояла стройная белокурая Александра в сиреневой блузке и джинсах. Повернувшись, она протянула ему тонкую руку. Он живо шагнул к ней, схватил красивые длинные пальцы, радостно заурчал, чмокнул в щеку. Блеклые глаза засветились.

Неплохо разбираясь в людях, Александра однажды заметила Ваню Кота в кафе, где тот пялился на нее, жадно поедал глазами. На нее многие пялились, облизывая губы, и она научилась не обращать на это внимания. Но на Ване почему-то сама остановила взгляд. Ничего такого, что ее интересовало в мужчинах, в нем она не увидала, однако интуитивно почувствовала, что из него, как из пластилина, она сможет лепить все, что вздумает.

Покрутив мозгами, присмотрелась к нему. Потом наизнанку вывернула парня вопросами по шерсти и против шерсти. Нашла решение и порекомендовала его Папе. Тот копнул под него своими методами и оставил возле себя шестеркой.

Но Кот был хитрым парнем. Довольно быстро смог завоевать доверие Дусева и приблизиться к нему настолько, что тот стал держать его у себя под рукой. Однако надо сказать, что основную роль в этом сыграла Александра. Подсказывала, когда, что и как Ваня должен делать, чтобы обратить на себя внимание Папы, чтобы у того возникло полное доверие ему. В конце концов Дусев стал смотреть на Ваню как на одного из своих верных псов.

Между тем сам Кот в то же время привязался к Александре до такой степени, что без ее поводка ступить не мог. Все его благополучие зиждилось на ее умелом манипулировании им. Он был не глуп и прекрасно понимал это, но так сложилось, что, не договариваясь заранее, они стали работать в одной спайке. Он был послушен и предан ей, она же доверяла ему.

– Все идет, как ты говорила мне по телефону, Саня? – сказал, чуть отступив от нее. – Папа рвет и мечет! Кореша оборвали подметки, ищут тебя!

– Ты не расслабляйся, будь начеку, – ответила она, улыбнувшись одними глазами. – Тебе еще предстоит работа.

– Чую, ты начала какую-то игру, Саня.

– Чутье тебя не подводит, Ваня.

– Я всегда на твоей стороне!

– Знаю!

Она хорошо знала, что всегда может использовать его на полную катушку, как всегда использовала всех вокруг себя в своих опасных играх. Она была молода телом, но с раннего детства наделена умом опытного авантюриста. Могла для достижения поставленной цели иметь одновременно несколько любовников, если этого требовали обстоятельства. Но могла без сожаления и угрызений совести разом всем перекрыть кислород.

Пройдя к столу, Александра села на стул и попросила:

– Ну, рассказывай с подробностями обо всем, что происходило без меня!

Настороженно оглянувшись на дверь, он тоже сел.

– Не опасайся, никто сюда не войдет, – успокоила она, видя его напряжение.

И тогда Кот начал говорить. Выложил все до мельчайших деталей. Она увидала заблуждения Папы и его нелепые, на ее взгляд, действия. Слушая Ваню, удивилась тому, как в центре событий оказался Корозов. Но, быстро переосмыслив все, сообразила, что на этом может выстроить хорошую историю. Если Папа серьезно считал Корозова главным составляющим звеном в афере с коллекцией монет, даже пошел на похищение жены предпринимателя – пусть так и будет. Сейчас Папа был уязвимым, потому что стал предсказуемым.

Однако все может мгновенно рассыпаться, как карточный домик. Следовательно, этот домик надо укрепить. В голове у нее мгновенно созрел план. Первое: чтобы начать разыгрывать свою игру, вина Корозова в подмене монет должна железно подтвердиться. Второе: чтобы игра не сорвалась, действовать быстро. Третье: успешно завершить игру.

– Где находится жена Корозова? – спросила Александра, глядя в темный экран ноутбука, когда Кот закончил рассказ. – Ты знаешь, Ваня?

Того словно потянуло в воронку, в которой можно было захлебнуться:

– Да, – сказал он и почувствовал, как под мышками стало жарко и потно. – Но зачем она тебе?

– Под какой охраной? – не отвечая на его вопрос, снова спросила она, небрежно проведя по клавишам ноутбука.

Моргая глазами, Кот выложил это. При том сообщил, что туда наведывается Кагоскин. Эта новость, похоже, ей понравилась, потому что Ваня заметил, как ее карие глаза чуть прищурились, а губы шевельнулись в едва уловимой улыбке. Он не смекал, чему она улыбнулась, но решил: если она улыбается – стало быть, все идет, как она задумала. А следовательно, ему беспокоиться не о чем.

Достав из сумочки деньги, Александра протянула Коту. Тот взял, сунул в карман.

Всегда она прикармливала его хорошими суммами, а он никогда не отказывался. Это было надежной клеевой прослойкой в их спайке.

– Помни: язык за зубами – это прочное условие твоей долгой жизни! – сказала она.

– Можешь не напоминать, Саня, – проурчал он, качнув широченными плечами. – Никто не узнает о нашем разговоре.

– Когда снова понадобишься, я пришлю весточку, как обычно, – предупредила Александра. – Это может произойти в любое время.

– Я готов, Саня. Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

– Я никогда не делаю того, чего не знаю! – категорично заметила она и выдохнула воздух. – Разве ты не убедился в этом?

– Иногда мне кажется, что Папа видит насквозь. – Прозвучало, как предупреждение.

– Насквозь он видит говорунов и дураков! – отсекла Александра, тряхнув светлыми волосами. – Ты не тот и не другой!

– Тогда я пойду. – Он оторвал свой узкий зад от стула.

– Здесь кафе. Поэтому не забудь в зале сесть за столик и что-нибудь заказать! – напомнила она. – В кафе заходят для этого. Почитай меню, вдруг придется вспомнить блюда.

– Само собой, Саня, само собой, – отозвался он, отставил стул в сторону и шагнул к двери.

Спустя три часа машина Александры остановилась возле дома, где находилась квартира, в которой держали Ольгу. В автомобиле кроме Александры были два парня. Один за рулем, с коротким чубчиком и в серой тонкой куртке, второй рядом с ним – стриженый наголо, в синей курточке. Оба сосредоточенные и молчаливые. Она в той же одежде, что была в кафе, располагалась на заднем сиденье.

Сначала они присматривались ко двору, к тому, что происходило вокруг. Затем парни проверили оружие и, снова сунув за пояс, приготовили черные маски, выложив их на приборную панель. Притихли, ожидая ее команды. Но Александра не спешила. Интуитивно ждала появления Кагоскина. Или тот должен выйти из подъезда, либо подъехать к дому.

И когда день уже был на исходе, она дождалась. Подъехала машина Кагоскина. За рулем был он сам. Вышел, в темном костюме и белой рубахе, достал потертый черный портфель, потоптался вокруг автомобиля, как бы осматривая его, но на самом деле осматривал двор и окна дома. Не заметив ничего подозрительного, направился к подъезду, крепко сжимая ручку портфеля. Александра показала на него парням и прервала длительное молчание в салоне авто:

– Это он! Быстро войти в квартиру мы сможем только на его плечах. Помните, что внутри головорезы. Палить начнут сразу, как только увидят нас! Ваша задача – действовать стремительно и опередить их. Не церемониться. Церемонии здесь неуместны! Промедление может стоить жизни. Но этого живодера оставить в живых! Он нужен мне живым!

Сунув в карманы маски, парни выпрыгнули из машины, как только Кагоскин скрылся в подъезде. Одним махом прошмыгнули под окнами вдоль стены дома к дверям. Почти бесшумно скользнули внутрь и натянули на лица балаклавы.

Приблизившись к квартире, врач постучал условным стуком. Но из-за двери ответили не сразу. Лишь после того, как он подал голос, щелкнул замок.

Дверь чуть скрипнула, открываясь. Кагоскин подтолкнул ее, вперед себя протянул портфель, и в этот миг за спиной врача возникли парни Александры.

Удар рукояткой пистолета оглоушил врача, и он мешком повалился вперед, прямо в руки длинноволосому парню, открывшему дверь. Двое ворвались в квартиру. Длинноволосый не успел выхватить оружие. Рухнул на пол, сраженный наповал пулей в лоб. Второй, с козлиной бородкой, поспешил укрыться за косяк дверного проема комнаты, но его достали сразу две пули.

После этого к квартире подошла Александра. Парни оттащили Кагоскина от входной двери, обыскали, привалили спиной к стене, поставили рядом его портфель. Вошла Александра, закрыли дверь. Перешагивая через трупы убитых, она осмотрела побоище. Ступила в комнату к кровати, на которой, сжимаясь, пытаясь поправить подол юбки, ремешок на поясе и вишневую блузку, сидела вялая Ольга. Притупленное после наркотиков сознание с трудом постигало, что происходит. Люди в балаклавах пугали ее, а девушка среди этих людей тревожила.

Взяв руку Ольги, Александра вытянула ее, посмотрела место локтевого изгиба и увидала следы трех уколов. Ольга потянула руку к себе, тихо попросила:

– Не надо уколов. Я не хочу.

– Не бойся, подруга, – отозвалась Александра равнодушно. – Я пришла, чтобы забрать тебя отсюда!

Постепенно осмысливая происходящее, Ольга опустила дрожащие ноги на пол, поднялась с постели:

– Ты кто?

Обе они были стройными, примерно с одинаковыми фигурами, только Александра чуть ниже ростом и на лице плавало выражение хищницы. Особенно когда она смотрела на Кагоскина. Но и на Ольгу она смотрела почти таким же взглядом, поскольку пришла за нею не из доброжелательных намерений, а ради намеченной цели. Вопрос Ольги она пропустила мимо ушей и посоветовала:

– Сядь на стул.

– Сидеть не хочу, – покачиваясь, как пьяная, сказала Ольга. – На улицу надо. – Посмотрела на труп в дверях, и по телу пробежала волна страха.

Мысли Ольги ворочались в голове медленно, как слоны в посудной лавке. Она даже защищаться сейчас не была в состоянии – тело было плохо управляемым. Лишь слабые потуги к сопротивлению – настолько слабые, что не могли вырваться наружу.

Подхватив Ольгу под руку, парень в балаклаве усадил ее на расшатанный скрипучий стул. Потом оттащил от дверного проема труп убитого. Александра за ним вышла в прихожую, прикрыв за собой комнатную дверь. Глянула на Кагоскина, распорядилась:

– Приведите его в чувство.

Второй парень в балаклаве вынес из кухни стакан с водой и плеснул в лицо врачу. Тот повел головой, зашевелился, открыл глаза. В них появилось изумление, когда увидал Александру. Стал подниматься, говоря:

– Это ты? Откуда ты? Что ты здесь делаешь?

Всматриваясь в его лицо, Александра какое-то время не отвечала, а затем усмехнулась:

– Пришла посмотреть, как ты мелкими пакостями занимаешься! Чую, это ты подбил Папу посадить на иглу жену Корозова. Папа никогда раньше на женщинах не отыгрывался! Пакостишь Папе, Кагоскин, подставляешь его!

Опасливо поглядывая на парней в балаклавах, врач спиной полз по стене кверху, выпрямляя в коленях ноги. Став твердо, попытался защититься:

– Заблуждаешься. Недооцениваешь Папу. Это его идея. Я всего лишь исполнитель. Мое дело – медицина, а не тактика и стратегия ведения войн.

Медленно, мелким шагом Александра близко подошла к нему, проговорила:

– Сомневаюсь я, Кагоскин, в твоем чистосердечии. Ну, да мне наплевать на тебя. Я сегодня просто почтальон с посланием для Папы. Здесь я не по своей воле. Эти ребята – люди Корозова. Они держат на мушке меня так же, как и тебя. Корозов прислал их за своей женой. А мне поручил передать Папе, чтобы тот больше не дергался в его сторону, и тогда он не тронет Папу. В противном случае обещает свернуть ему шею! Вот и все послание. Я согласилась помочь Корозову вернуть его жену и передать это послание потому, что хочу спасти Папу, поскольку беспокоюсь за него. Но больше, к сожалению, ничем пособить не могу. Я хочу к Папе, но этим ребятам приказано меня убить, если я только дернусь.

Говоря эти слова, она знала, что они дойдут до Папы, вызовут в нем ярость, и Дусев разорвет Корозова. А быть может, они станут рвать друг друга вместе.

Трогая руками затылок, Кагоскин переступил ногами и пообещал:

– Передам! Как скажешь! – И вдруг спросил: – Тебе известно, где коллекция монет, Шура? Папа обязательно спросит. Не замарала ли ты свои красивые ручки об нее? Верни, если так. Иначе тебе следует обеспокоиться своей судьбой. Папа беспощаден к тем, кто обманывает его!

– Не будь идиотом, Кагоскин, – парировала она немедля. – Я хорошо знаю Папу, и знаю главное правило: совравший Папе раз второго шанса не получит! – Тут же следом направила удар в сторону Глеба. – От Виктора на даче я узнала, что он фармазонщик со стажем, что работает на Корозова, что они давно положили глаз на коллекцию, разработали план подставы и подмены. И Папа повелся на их удочку. Но больше мне узнать не удалось, потому что появился Миша с подручными и началась бойня. Но Виктор всех нагрел. Убил подручных, ранил Мишу, а сам скрылся. Я помогла Мише и поехала с ним к Папе, пока нас по дороге не догнала и не сбила машина Корозова. Меня захватили, и вот я тут. Оказалась теперь между двух огней – Корозовым и Папой.

Недоверчиво прищурившись, играя мышцами, сожалея, что у него нет оружия, Кагоскин хмыкнул, задирая острый подбородок:

– Не верю, Шура, не верю, чтобы тебя облапошил фармазонщик! Не родился еще такой человек. Даже Папа не раскусил тебя.

Движением бровей она сделала лицо огорченным, как будто его замечание сильно ее расстроило:

– Ты о чем блеешь, Кагоскин? Что меня раскусывать? Я как открытая книга. Иначе разве попалась бы я, как рыбка, на крючок фармазонщика? Да и он бы разве раскрылся передо мной, если бы не увидел чистую душу?

– Красиво поёшь, Шура! Консерватория по тебе плачет! – сказал врач. – И откуда только взялся этот фармазонщик? Никто о нем не слышал, и вдруг он сам нарисовался. Странно как-то все это, странно.

– Ничего странного, – нахмурилась она. – Он же профессионал.

Все, конечно, было не так, как она сейчас пыталась внушить Кагоскину. На самом деле это она через Ваню Кота подсунула слушок о том, что Виктор – фармазонщик. Получилось удачно. Подручные Папы проглотили наживку и принесли Дусеву как добытую информацию, которую тот же Ваня уже от имени подручных преподнес Папе. Круг замкнулся. Она осталась довольна.

Но сейчас ей не нравилось, что Кагоскин относился к ее рассказу с недоверием. В его близко посаженных глазах плавала усмешка, и эта ухмылка раздражала ее. Его чубчик, торчащий, как гребешок у петуха, вызывал отвращение. Тем не менее Александра продолжала гнуть свое, с тем чтобы врач донес до Папы ее слова. Она уверена была, что недоверие врача к ней для Папы вряд ли что изменит.

Между тем Кагоскин тоже гнул свое:

– А все-таки признайся, – выдохнул он, – ты отщипнула себе пару монет? А, может, штук несколько? – Говоря, он краем глаза оценивал обстановку, прокручивая в голове, как отсюда вырваться.

– Ты все-таки бестолковый, Кагоскин, хоть и врач дипломированный! – сказала она с вызовом, чтобы подействовать на него охлаждающе. – Уж если ты считаешь меня крутой, то с чего бы я сейчас ходила под стволами людей Корозова? Нет, тебе все-таки самому лечиться надо. Пропиши себе какого-нибудь пургена, чтобы тебя насквозь прочистило, вплоть до мозгов. Может, тогда поумнеешь.

Напряженно, словно готовя себя к прыжку и выбирая для этого удачный момент, врач парировал:

– Тебе также не мешает поумнеть! Ты же здесь Папиных людей завалила! Со мной не по-человечески обходишься! Стало быть, на Папу рыпаешься! – Глянул на парней в балаклавах. – Пацаны, вы хоть понимаете, на кого рыпаетесь?

– Всё они понимают, Кагоскин. Я им и Корозову уже не раз говорила об этом, – ответила за подручных Александра. – Но Корозов ни во что не ставит Папу. Особенно после того, как нагрел его с коллекцией монет! – Она все больше сгущала краски вокруг Глеба, зная, что, услышав такое, Папа не станет глубоко копать и разбираться. Он просто обрушится на Корозова. – Ты хочешь выдавить из них жалость к себе? Не старайся. Напрасный труд. Они не пожалеют. Нет, не пожалеют. У них приказ Корозова. За его жену они поступят с тобой так же, как ты поступил с нею.

Внезапно рванувшись, Кагоскин пинком саданул по ногам Александры. Не ожидая этого, она потеряла равновесие и упала на труп длинноволосого. Затем врач, сильно толкнув одного из парней в балаклаве, метнулся к входной двери. Но, запнувшись о труп парня с козлиной бородкой на полу, грохнулся под ноги второму парню в балаклаве. И тут же почувствовал, как в затылок ему уперся ствол пистолета. После этого медленно поднялся, задрал кверху руки и скукожился.

Тоже поднявшись, Александра зло спросила:

– Зачем ты со мной так, Кагоскин, зачем?

Парни согнули Кагоскина пополам и швырнули на пол. Он попытался снова вскочить, но получил крепкий удар по ребрам, а на позвоночник надавил ствол. Врач затих, повторяя одно и то же:

– Все, все, все, все.

– Еще не все, Кагоскин! – сердито сказала Александра, взяла в руки его портфель, отнесла в кухню, поставила на стол, раскрыла.

С пола врач настороженно краем глаза следил за ее действиями. Вытащив из портфеля шприц и ампулу с наркотиком, она положила на стол. Он зашевелился, вновь почувствовав, как в спину сильно вдавился ствол пистолета. Она набрала в шприц наркотик. Врач, заискивая, выкрикнул:

– Не смей! Не делай этого!

– Ты меня прости и не обижайся на меня, Кагоскин, но так приказал Корозов. Я обязана выполнить его приказ, чтобы остаться живой. Мне, как понимаешь, сейчас своя шкура дороже, своя рубашка ближе к телу! Я жить хочу. Ты сам виноват в этом. Не стоило трогать жену Корозова, не стоило! – сухо произнесла она и посмотрела на парней. – Держите его!