Текст книги "Как мы открывали банк в Африке, или Путешествие на другую сторону Земли"

Валерий Владимирович Редькин
Как мы открывали банк в Африке, или Путешествие на другую сторону Земли

Памяти Андрея Дорофеева посвящается, а также всем, кто что-то сделал, пытался сделать или будет пытаться сделать в этой чудесной африканской стране – Демократической Республике Конго.

© Редькин В.В., 2017

© Оформление. ИПО «У Никитских ворот», 2017

* * *

Предисловие

Много россиян, особенно в последние пятнадцать лет, посетили Африку – Алжир, Тунис, Египет, Марокко, ЮАР, Кению, Танзанию. И лишь единицам довелось побывать в середине континента. Эта часть Африки называется Экваториальной, или Черной Африкой, и она ничего общего не имеет с Северной и тем более Южной Африкой.

Как белых людей туда заносит? По-разному. У каждого свой путь. Потомки бельгийских колонизаторов приезжали сюда делать бизнес, связанный в первую очередь с алмазами и золотом, строили здесь дома, дороги, привозили семьи или обзаводились ими на месте. Один знакомый бельгиец после окончания института 23 лет от роду поехал в Африку на мотоцикле… И остался там на 53 года до самой своей смерти, и нисколько об этом не жалел. Был лучшим архитектором в Конго (Киншасе), спроектировал более тысячи зданий. А вот его дети наотрез отказались туда ехать после смерти отца. Прилетели, продали все имущество, нажитое родителем за полвека, и вернулись в Европу. На мой вопрос, как он так долго выдержал, отвечал, что в Африке трудно прожить первые пятьдесят лет, потом легче… Правда, жена у него не выдержала этих самых первых пятидесяти лет и к своим шестидесяти годам тронулась умом.

Встречал я там бизнесменов с Украины и из России, которые отправились туда в лихие девяностые в поисках легких денег и приключений. Почему-то много среди них встречалось бывших сотрудников спецслужб бывших союзных республик, реорганизованных после распада СССР. По-раз-ному складывалась у них судьба, но одно, пожалуй, их всех объединяло. Слабых людей среди них не было. Африка не любит слабых. Они там долго не выдерживают. Те, кто там оставался, кто что-то смог сделать, – те приобретали колоссальный опыт, железную хватку и закалку на всю дальнейшую жизнь.

Демократическая Республика Конго (ДРК) – второе по территории государство в Африке, страна огромных возможностей во всем. Можно невероятно разбогатеть или потерять все, взлететь до небес или грохнуться под землю, найти любовь или потерять то, что имел и не сберег.

А начиналось все как обычно. Как многие большие дела в России. В бане. Правда, планировали одно (быстро все сделать за один, максимум два года и вернуться), а получилось, как говорил персонаж Михаила Ефремова – отец Иннокентий из известного фильма «День выборов»: «Вот так вышел из квартиры шесть лет назад мусор выбрасывать, и вона как обернулось…»

Африка затягивает. Хочешь ты того или нет. Тех, кто там прожил хотя бы два года, еще долгое время после возвращения домой тянет обратно. А те, кто прожил там семь-восемь лет, уже не возвращаются. Не хотят. Эти люди уже и думают по-другому, хоть они и белые. Процесс этот называется «опендосивание», или безвозвратное изменение способа мышления. Таким людям уже и доверять-то нельзя. Там вообще верить никому нельзя, даже самому себе не всегда. И дяди Мюллера, которому можно было бы верить, согласно кинофильму «Семнадцать мгновений весны», там тоже нет.

Что же толкает туда людей? Одними из первых, с кем мы познакомились, когда приехали в страну, были офицеры ООН – наши военные наблюдатели. Миссия ООН в ДРК – самая дорогостоящая и многочисленная в истории этой организации. Стоимость пребывания сил ООН на территории ДРК – 1 миллиард долларов в год (в 2010 году отметили 10 лет). Численность войск ООН («голубых касок») в самый сложный период времени (первые выборы президента в 2006 году) достигала 20 тысяч человек. Зарплаты в разы больше, чем на родине (средние зарплаты офицеров в то время на родине составляли 15–20 тысяч рублей, в Конго – 4–5 тысяч долларов), отпуска – каждые три месяца, большие премиальные, но и опасность, конечно, в разы больше, плюс болезни, часть из которых может в тебе засесть на долгие годы. Дети европейских и американских ооновцев могут обучаться в любых учреждениях при ООН. Карьерные возможности гражданских специалистов невероятные. Я разговаривал с председателями иностранных банков в Киншасе. За три-пять лет они делают карьеру, которую на родине можно не сделать никогда.

Плюс какой-то невероятный драйв и адреналин – ты находишься (я имею в виду белого человека) словно на другой планете, где абсолютно чуждое окружение, чуждое мышление, нравы, климат, быт, воздух, земля, вода, солнце, все. Выходишь из самолета в Киншасе в аэропорту Нджили, и такое ощущение, что дверь в тот, белый мир закрывается за тобой вместе с дверью самолета. То же самое испытываешь, когда летишь обратно домой. Сел в самолет, и все – ты в своем мире, в белом, быстро все забыл, впереди – Дом.

При этом, находясь там, испытываешь ощущение, что ты принадлежишь к какой-то высшей касте, что, с одной стороны, приятно, а с другой, вроде как обязывает. Ты для них и отец родной, и начальник, и надсмотрщик (но это понимание приходит позже). А вообще они все как дети – дай да дай. От мала до велика, от последнего нищего до высших государственных чинов и элиты. Масштабы «дай» только разные. Такое ощущение, что все уже с самого раннего детства проходят школу «как стрясти денег с музунги, то есть с белого человека», оттачивая это мастерство в течение всей жизни. Просто кто-то хорошо учится, а кто-то – так себе.

Зачем решил написать? Человеческая память коротка. Наверное, не хочу забывать или хочу вернуться туда. Это путешествие оказалось одной из ярчайших страниц в моей жизни. Такое не забывается никогда. Хочется поделиться впечатлениями, воспоминаниями, опытом. У каждого в жизни есть что-то интересное, что хотелось бы рассказать своим детям, внукам, друзьям, родственникам, знакомым. Хотя, конечно, всего не напишешь. Кое-что уже забылось, а что-то и словами не выразишь.

Сложность написания книги в том, что у нее нет целевой аудитории. Она получилась ориентированной на очень разные категории читателей, хотя первоначально задумывалась как семейные мемуары. Что-то будет непонятно человеку, который там никогда не был, а тому, кто там был, может что-то не понравиться, или с чем-то он может не согласиться. И все же, думаю, книга будет интересна всем, а кому-то может оказаться даже полезной.

Память часто возвращает нас в прошлое. Перечитываешь рабочие документы и свои записи в тетрадях тех лет, и все события и картины вспоминаются с новой силой.

Я посвящаю эту книгу в первую очередь русским и украинским ооновцам, бизнесменам, всем, кто хоть что-то смог сделать в этой стране.

Я посвящаю эту книгу Андрею Дорофееву, русскому парню, который с самого начала бок о бок прошел с нами этот нелегкий путь в ДРК и безвременно ушел от нас «на другую сторону мира» в возрасте 45 лет, умерев дома, в Москве, от малярии, полученной в Конго, и тем самым, может быть, защитил нас всех от этой опасности. Тех, кто там оставался и кто туда еще приедет после нас.

С уважением,

Валерий Редькин

09.11.2010

Глава 1
«Ты помнишь, как все начиналось…»
(А. Макаревич), или Невероятное стечение обстоятельств

Всем известно: все, что ни делается в этом мире, – все к лучшему, а самые продвинутые верят еще и в то, что мысль материальна. Об этом пишут и говорят многие. Другое дело – в своей собственной жизни найти подтверждение этим словам, понять, что так оно и есть на самом деле, и не переживать по любому поводу. Неплохо также взять на вооружение такого союзника, как позитивное мышление – сильнейшее средство в борьбе с хандрой, за место под солнцем, «за металл» и пр. Если посмотреть вокруг, то можно увидеть, как многие из нас парятся по сущим пустякам. То одно кажется не так, то другое не этак. А надо бы просто попытаться понять, почему те или иные перемены или события начали происходить в твоей жизни, «заказывал» ли ты такие события «наверху» (или, может, это предупреждение о чем-то «сверху»), определить, зачем тебе это надо и надо ли вообще.

Что касается материальности мысли, то здесь главное правило очень простое – четко сформулировать цель и идти к ней, не боясь трудностей. Вроде все понятно. Ну а позитивный взгляд на жизнь вообще очень помогает в этой самой жизни. Особенно если ты находишься в Африке.

Апрель 2006 года. Мне 45 лет. Пресловутый кризис среднего возраста застал меня во Внешторгбанке. В системе Внешэкономбанк СССР – Внешторгбанк РФ (ВЭБ – ВТБ) я работал с 1989 года. В 2002 году в ВТБ произошла смена руководства, и все мои начальники, большие и маленькие, были уволены, а меня с 2004 года постепенно стали отодвигать от интересного направления работы, которым я долгое время занимался сначала во Внешэкономбанке, а потом, волею судьбы, почти десять лет спустя в ВТБ, а именно контроля за деятельностью зарубежной филиальной сети так называемых совзагранбанков, но это совсем другая история.

Вместо этого я вынужден был заняться достаточно скучным для меня делом – оценкой эффективности открытия региональных филиалов. Собственно, я даже эту эффективность и не оценивал. Так, читал чужие оценки, расчеты, давал свое экспертное заключение. Так продолжалось почти два года. В то время ВТБ проводил агрессивную политику по внедрению своих филиалов во всех субъектах РФ. Казалось, что ничего интересного уже не произойдет в жизни. Так до пенсии и будешь сидеть и анализировать… Пытаясь перейти в другие подразделения, наталкивался как на стенку – ты же из старой команды! Куда лезешь! Радуйся, что не уволили! Я спрашиваю у знакомых сотрудников в кадрах, нет ли меня в списках на увольнение. Нет, говорят. За «особые заслуги» перед банковской системой меня решили не трогать. Пока. Так я и оставался мелким руководителем среднего звена крупнейшего банка страны. Хорошая зарплата, социальный пакет, дети растут, хорошая жена. Как говорили в одном замечательном фильме – «Что еще надо, чтобы встретить старость?» В принципе, так многие и рассуждали и не парились, залегая на дно. Офисно-банковское болото крупного государственного банка затягивает быстро и глубоко.

В какой-то момент я понял, что еще чуть-чуть, и я действительно утону в этом мире, уже точно будет лень куда-то переходить, куда-то идти, ехать, лететь, что-то искать, вообще что-то менять в жизни.

Все же решил попробовать прозондировать почву на предмет – «а что, если…».

В большинстве случаев жизнь ведь устроена так, что мы ведем себя как зрители – сидим, оцениваем чужую игру, хлопаем, свистим, кричим, может, даже спим, если совсем не интересно. Но все же иногда приходится брать алебарду, выходить в центр арены и биться, как гладиатор с тигром. Или ты – или он. Может быть, кто-то придет на помощь (слава богу), а может, выскочит второй тигр – тогда держись! И вот тут уже на тебя смотрит весь зал: «Справится – или сожрут?» И так у всех людей в той или иной степени происходит в жизни. У кого-то один раз, у кого-то постоянно. Но без этого жизнь была бы скучной и неинтересной, может, даже бессмысленной!

Итак, выбрал круг знакомых топ-менеджеров банков, инвестиционных и страховых компаний. Получился серьезный список. Решил начать с ИФК «Метрополь». В понедельник, думаю, позвоню генеральному, напрошусь на встречу.

Михаила Слипенчука – генерального директора ИФК «Метрополь» – я знал со студенческих лет, плавали когда-то вместе за сборную команду МГУ. Помню, когда первый раз его увидел, понял, почему мы немцев в 41 году под Москвой прижали. Этакий сибиряк-здоровяк ростом под два метра и под сто килограммов весом, но с очень обаятельной улыбкой и открытой, как мне казалось, душой. Когда он плыл кролем стометровку (на удивление, достаточно быстро для таких габаритов), вода вокруг кипела, а исходящими от него волнами соперников колбасило на соседних дорожках.

В воскресенье 4 апреля 2006 года, как обычно (уже больше 25 лет), я пошел в баню. Точно как в хорошо известном фильме – традиция у нас такая. По воскресеньям мы ходим в баню – один час играем в баскетбол, три часа – баня, веники, домино. Никаких спиртных напитков, сигарет, женщин и пр. «Руссо спортсмено – облико морале!» Костяк составляли бывшие пловцы МГУ. Потом к ним присоединялись друзья, друзья друзей и т. д. Спустя годы люди становились бизнесменами, руководителями, даже олигархами. Кто-то оставался «просто лосем». У всех складывалось по-разному. Но в бане все равны… Где-то раз в два-три месяца Михаил тоже заглядывал к нам на огонек. Как-то раз принес он даже настоящее китайское домино. Там костяшки не до шести (максимальная – шесть-шесть), как у нас, а до девяти. Но как-то не прижилось у нас. Не наше это! До девяти… Вот тоже придумали! Тут до шести-то – и то с трудом…

В тот раз он тоже зашел. Как он мне потом рассказывал, специально поговорить со мной об одном деле. «Как, – спрашивает, – ты себя чувствуешь в ВТБ?» Я слегка напрягся. «Скучно», – говорю и рассказываю ему историю про смену руководства и пр. А он мне в лоб: «В Африку не хочешь поехать? Страна называется – Демократическая Республика Конго. Находится на экваторе. Есть идея там банк открыть. Там война недавно кончилась, сейчас все спокойно. Богатейшая страна. Законодательства пока никакого. За год получишь все разрешения, еще год займет открытие банка, и – домой. Денег, – говорит, – заработаешь. Даже если ничего не получится. Какая, – спрашивает, – у тебя зарплата в ВТБ?» Я называю. «Даю, – говорит, – тебе в три раза больше. И бонус по итогам. Но надо ехать прямо сейчас. С тобой поедет Петр Кущ. У него богатый опыт бизнесмена девяностых. Это может пригодиться. Там у них сейчас как раз то, что у нас было тогда. Я тоже с вами поеду на несколько дней. Недели тебе на раздумье хватит? Французский не забыл?»

…Ну ни фига себе!!!!!! Если б кто вчера сказал, что так может случиться в моей жизни, – никогда бы не поверил! Я семейный человек, скорее консерватор по натуре, чем авантюрист, люблю стабильность, чувствую ответственность за семью, и нормальный человек сто раз бы подумал и, наверное бы, отказался от такого предложения.

Я открывал в 1994 году банк в Москве. Та еще процедура, надо сказать. Помню, сам себе говорил, что больше этим заниматься не буду. А тут опять открывать банк, да еще в Африке!!! Сразу складывалось впечатление, что это что-то из области нереальной фантастики. И в то же время было ясно, что это чрезвычайно интересно, что такое случается только раз в жизни. Открыть банк за границей! Первый российский в Африке!

Это же бесценный опыт! Таких людей – единицы! Да еще какое стечение обстоятельств – завтра хотел искать Михаила, а он сам меня нашел сегодня. Судьба просто так ничего не делает! Короче, сомнений у меня не было. Но на два года… Говорю:

«Давай на год». Михаил мне: «За год не успеешь, а через два сам уезжать не захочешь. Совсем другой уровень. Выйдешь на уровень правительства, президента». Но мой внутренний голос трусил. Спрашиваю: «А вторым номером нельзя? А то как-то боязно, председателем банка никогда не был». Говорит:

«Можно и вторым», – но, чувствую, интерес у него ко мне пропадает. Не решится, думает. «Даю, – говорит, – тебе неделю на раздумье. Посоветуйся с женой и звони, если согласишься. Пока искать другого человека не буду».

Приезжаю домой. Ольга, жена моя, выслушала внимательно и говорит – езжай, только первым номером. Или первым, или никаким. Я говорю: «А как без меня-то? Продержитесь?» – «Продержимся, – говорит. – Няню возьмем в помощь». Младшему, Максиму, в то время было два годика, старшему – Антону – десять лет. Вот такая у меня жена молодец! Она, конечно, видела мое настроение в ВТБ и все понимала. Понимала она, конечно, и то, что моя командировка в Африку сильно усложнит ей жизнь. Но тем не менее поддержала безоговорочно. Если бы не ее согласие, я бы не решился на эту авантюру.

Петра Куща я давно знал. Он тоже был в нашей банной компании. Нормальный общительный парень, позитивно мыслящий, спортсмен. Вместе много лет играли в баскетбол, катались на горных лыжах. Это человек, который никогда не унывает. Но дел с ним я никогда не имел. А тут ехать вдвоем на такое мероприятие! Как в подводной лодке. А если не сойдутся характеры? Если не приживемся? Как работать? Слышал, что они с братом в девяностые делали бизнес на недвижимости, на спортивной одежде и прочем, но толком ничего не знал. А тут Петр попадает в «Метрополь» на работу и по воскресеньям в бане рассказывает с горящими глазами про Африку, Венесуэлу, Вьетнам, Байкал и прочее. А рассказчик он, кстати, знатный. Как оказалось, он и предложил Слипенчуку поговорить со мной на тему Африки.

В общем, паузу я выдерживать не стал. Звоню Михаилу в понедельник. Быстро увольняюсь из Внешторгбанка и уже 10 апреля выхожу на новое место работы. Я теперь – советник генерального директора ИФК «Метрополь» по проекту в Конго. Обалдеть!

Начинаю входить в курс дела, смотреть, кто такой этот «Метрополь», чем занимается. Многие на меня смотрят настороженно, но, чувствую, с уважением и некоторым удивлением. Думали, наверное, как нормальный человек может на это решиться? А может, ничего и не думали. Каждый сидит на своем месте и не сильно интересуется чужими делами. В компании повстречал несколько знакомых по университету ребят, которые мне помогли лучше понять, что и как происходит в «Метрополе». Но я сильно и не вникал тогда. Ведь приближался час икс.

Отъезд занимал все мои мысли. Надо было до отъезда много чего организовать дома по хозяйству, плюс, оказывается, надо было делать прививку от желтой лихорадки. Говорили еще что-то про малярию, гепатит А, В, С (или такого нет?) и еще много чего. Но, как оказалось, от малярии прививок нет, ее больше трехсот видов, а про гепатит в итоге вообще забыли. Взяли с собой спиртовой гель в пузырьках – «Санитель» называется (очень практичная вещь). Каждый час или после каждого рукопожатия (а их по сто в день бывало) – протирать.

От малярии, сказали, надо все время пить таблетки – лориам. Неделю до приезда в Африку, во время всего пребывания и неделю после возвращения. Таблетки с большим трудом нашли. Но, забегая вперед, скажу, что пили мы их только первые три месяца. Таблетки заглушали симптомы болезни, и малярию можно было проспать, что, по словам опытных «африканцев», могло плохо кончиться. Малярию, или маляру, как ее там называют, надо ловить и гасить в первые два дня. Если опоздал – может быть хуже, а через неделю, если пропустил, можно и не всплыть. К тому же лориам оказывает очень вредное воздействие на организм – депрессия, склероз, ухудшение зрения, снижение потенции, бессонница. В общем, этот перечень побочных явлений нас совсем не вдохновил, и мы решили прекратить издевательство над организмом. За все четыре с половиной года нахождения в Африке я болел малярией три раза (причем первые три года вообще не болел) и каждый раз ловил и гасил ее сразу. Симптомы проявляются очень быстро, и их не спутаешь ни с чем. Хотя они частично и разнятся – у одних температура под 40, у других, наоборот, – 35, но общее у всех одно – с организмом происходит что-то неладное и необычное, с ярко выраженными симптомами – болит шея, локти, все мышцы, как будто накануне перезанимался в тренажерном зале, озноб, понос, слабость, сонливость, и при этом с высокой отрицательной динамикой.

Кроме того, в Москве до отъезда надо было успеть решить много других важных вопросов. В Конго планировалась встреча МВС (Михаила Викторовича Слипенчука. – Ред.) с президентом ДРК Жозефом Кабилой, и мы все дни до отъезда были заняты попыткой внятно организовать эту встречу. Там нас должна была встретить некая Иоланда Молека, как мне сказали, жена какого-то местного то ли бандита, то ли олигарха, которого за крупные махинации с алмазами выслали несколько лет назад из страны. Семья Молека была очень влиятельна и известна в Конго, да и вообще во всей Центральной Африке, собственно, поэтому его не грохнули, как многих, а вроде как просто выслали.

Иоланда даже была, поговаривали, дальней родственницей одной из самых одиозных личностей в истории Африки, бывшего президента Центрально-Африканской Республики, императора и… людоеда Жана Бокассы. Врагов он ел, чтобы быть сильнее и храбрее, молодых и красивых женщин – чтобы стать хитрее и умнее, детей – чтобы быть здоровым… И все это, как говорил император и людоед Бокасса, делалось в интересах всего народа!!! Вот такая вот жуткая теория.

Иоланда клялась и божилась, что встречу с президентом она организует, но дату называть отказывалась. МВС же требовал от нас дать точную дату встречи, без чего ехать отказывался. У него был очень плотный график. Так мы и метались по телефону и по электронке туда-сюда. Иоланда в итоге все же убедила нас, что надо сначала приехать, а уже на месте определять дату встречи с президентом. В Конго, говорит, по-другому не бывает. Впоследствии мы не раз в этом убеждались – если человека нет, то ничего и не делается, все стоит. Как стало ясно позднее, встречу с президентом она и не собиралась организовывать. У нее были свои планы на «Метрополь» и на МВС.

В итоге отъезд назначили на 25 апреля. Сразу после дня рождения моего сына Антона (24 апреля) я должен был отплыть в неизвестность.

Еще до отъезда придумали название банку – «Mining Bank of Congo», что по сути можно перевести как «Банк, работающий с горнорудными проектами». То есть название говорило само за себя, что нам и требовалось. Связать название банка с горной добычей посоветовали в самом Конго. Сказали, что так легче будет лицензию местного Центробанка получить (МВС до моей поездки уже был в Конго и встречался там с влиятельными людьми). Таких банков в Конго еще не было. Плюс английская аббревиатура названия банка – МВС – совпадала с русской аббревиатурой имени генерального директора ИФК «Метрополь»: МВС – Михаил Викторович Слипенчук. Уж и не знаю, что тут сыграло бóльшую роль, но подошли очень креативно. В любом случае, «корабль» назвали вроде неплохо, оставалось его построить и посмотреть, как он поплывет.

За несколько дней до отъезда написали письмо в наш МИД с информацией, что представители группы «Метрополь» едут в Киншасу с целью открыть банк, который должен послужить в дальнейшем плацдармом для вхождения российского бизнеса в Конго. Просим дать указание посольству России в ДРК нас не обижать и оказывать в случае чего всяческое содействие.

Наконец все. Час икс настал. Такси приехало в 4–30 утра 25 апреля 2006 года. Слегка потряхивала нервенная дрожь.

ПОЕХАЛИ.