Электронная библиотека » Валерий Рощин » » онлайн чтение - страница 3

Текст книги "Время первых"


  • Текст добавлен: 3 августа 2017, 04:07


Автор книги: Валерий Рощин


Жанр: Современная русская литература, Современная проза


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Покончив со сборкой, он начал протягивать через конструкцию металлический тросик.

– Хорошо, что врачи собрали по косточкам твою ногу. Это очень хорошо! А то, что не обещают быстрого выздоровления – так это вообще ерунда…

– Алексей, посмотри на меня, – впервые подал голос Беляев.

– Ну, – ковыряясь с последней железкой, отозвался тот снизу.

– И заодно услышь.

– Ну. Смотрю и слушаю.

– Я с тобой никуда не полечу.

– Чем же я тебе так противен? – как ни в чем не бывало спросил Леонов.

Павел приподнялся, поправил сбившуюся в комок подушку.

– Да не в этом дело. Страха ты не знаешь. А это очень плохо.

– Есть страх. Слушай, я тебе сейчас одну историю расскажу – из детства…

– Уйди, Леша.

– …И ты сразу поймешь, о чем я тебе говорю…

Он торопливо доделывал противовес. А Беляев неподвижно лежал на кровати и смотрел в белый потолок.

Внезапно он повысил голос и достаточно жестко произнес:

– Ты не понял меня?!

– Нет, ну ты чего? – на секунду прервался молодой коллега. – Леоновы просто так не уходят. Ты чего в самом деле? Сейчас доделаю и тогда уйду.

Ему оставался последний штрих. Приподняв гирю, он подвесил ее на крюке, висевшем на болтавшемся тросике. Травмированная нога Беляева тут же пружинисто приподнялась над кроватью.

– Вот так! Понял?! Давай, качай!

От неожиданности Павел забыл обиду и злость. Поднапрягшись, он потянул ногой механизм вниз. Получилось – натянувшийся тросик приподнял гирю.

– Раз-два, раз-два, – командовал Алексей. – Посмотри, как хорошо все работает!

Несколько раз проделав упражнение, Беляев так увлекся, что в следующий раз сделал это слишком резко. Из конструкции со звоном вылетела какая-то металлическая пластина. Нога резко упала на кровать.

И тут же палату огласил истошный крик Павла.

– Давай помогу! Давай… – суетился вокруг него Леонов. – Больно?..

Тотчас распахнулась дверь – в палату вбежали медсестры. Следом появился встревоженный дежурный врач.

– Иди к чертовой матери! Убирайся отсюда! – превозмогая боль, запустил Павел подушкой в Алексея.

Поймав пущенный в него «снаряд», тот сунул его в руки медсестры и направился к выходу.

– У нас все нормально. Мы разобрались, – говорил он на ходу.

– Убирайся!.. – мчалось ему вслед из палаты. – И чтоб я тебя больше не видел!..

Глава третья

СССР; Московская область.

1964 год.

В 1948 году Архипу Алексеевичу предложили в Калининграде хорошую работу, и семья Леоновых перебралась к новому месту жительства. Послевоенный город встретил разрушенными кварталами, разбитыми дорогами, почерневшими окнами сгоревших домов, застывшими портовыми кранами. Калининград нужно было восстанавливать из руин.

Юный Алексей как мог помогал родителям: после занятий в школе помогал отцу с ремонтом жилища, разбирал завалы мусора во дворе, чинил водопровод и не гнушался любой другой работы.

Через пять лет он получил свой аттестат зрелости. К тому моменту он серьезно увлекся летным делом: поименно знал известных в стране авиаторов, пересмотрел все киноленты про летчиков, а в свободное от учебы время мастерил авиамодели и писал свои первые картины.

Петр – старший брат Алексея – получил хорошее образование и работал авиационным техником. По его конспектам юный Леонов с завидным упорством изучал основы теории полетов, авиационные двигатели и конструкцию самолетов. И долгое время не мог решить, что же больше ему нравится: авиация или живопись?..

Жизнь многих известных людей изобилует крутыми поворотами. Забегая вперед, скажем: судьба Леонова тоже могла стать совершенно иной. Благодаря незаурядным способностям к рисованию после школы он подал документы в Рижскую академию художеств. Просмотрев привезенные им картины, ректор академии вынес вердикт: принят. Но вскоре выяснилось, что жить новоявленному студенту негде: общежитие предоставлялось лишь после трех лет обучения. Стипендия в академии (а ее еще нужно было заслужить) составляла всего пятьсот рублей – небольшие по тем временам деньги. И именно такую суму требовалось заплатить за съем скромной комнаты в Риге.

Это было сравнимо с ушатом ледяной воды. Мечта стать художником ускользала прямо из рук. Но молодой человек не унывал. Если не устраивал один вариант, значит, нужно было искать другой. И, скорректировав свои планы, он решил посвятить свою жизнь второй мечте. Мечте о небе.

Учась в школе и предполагая связать жизнь с авиацией, он понимал: без спорта достичь заветной цели будет значительно труднее. Потому в свободное время Алексей уделял внимание и спорту – посещал некоторые секции.

В результате хорошая учеба в школе, страстное желание и занятия спортом стали тем заветным ключиком, который без особых проблем открыл перед Леоновым дверь летной школы – в августе 1953 года он был зачислен в Десятую военную авиашколу, осуществлявшую первоначальное обучение летчиков.

Находилась данная школа в Полтавской области, в городе Кременчуг. Окончив ее, он решил получить профильное высшее образование и до 1957 года продолжал обучение в высшем военном училище летчиков-истребителей, расположенном в городе Чугуеве.

* * *

Так получилось, что с небольшим украинским городком под названием Кременчуг будущего космонавта связывало очень многое.

В свои девятнадцать лет он впервые оказался с этом городе. Тогда в здешнюю авиационную школу начального обучения летчиков был объявлен комсомольский набор. Проходя обучение, молодые мальчишки-курсанты впервые самостоятельно поднимались в небо. А в свободное от полетов время восстанавливали учебные корпуса, строили казармы для себя и дома для своих преподавателей и командиров. Время было тяжелое, послевоенное; кругом была разруха.

Но и в непростое время молодые парни находили время и силы для озорных выходок. Однажды Алексею с однокашниками удалось на целые сутки лишить местный горком партии геральдики, висевшей над крыльцом главного входа. Леонову поручили выпустить стенгазету с гербом города, а как он выглядит – никто из курсантов не представлял. Решение созрело моментально: нужно снять герб с Белого дома и скопировать.

Сказано – сделано. И утром стенгазета с изображением герба висела на положенном месте, а на пропажу оригинала никто не обратил внимания. Следующей ночью будущие военные летчики снова забрались на фасад здания и вернули «образец» на место.

Многие из выпускников Кременчугской авиашколы потом – после окончания Чугуевского военного авиационного училища – вновь возвращались сюда для усовершенствования летного мастерства. Вернулся и Леонов, получив после Чугуева назначение в местный гвардейский истребительный полк. И это возвращение стало для него судьбоносным.

Гавриил Трифонович Ганус закончил службу в Группе советских войск в Германии и был переведен в Кременчуг. Здесь его семья получила двухкомнатную квартиру в хорошем сталинском доме. А «трешку» напротив отдали ватаге молодых холостяков-лейтенантов из истребительного полка, среди которых был и Леша Леонов. Начинающие летчики с удовольствием общались с асом, который был всего на четыре года старше. Без особого стеснения они приходили к нему и терзали вопросами на профессиональные темы. По выходным, как и полагалось летчикам, они часто устраивали веселые застолья. И если с закуской случались проблемы, то к Ганусам снаряжали гонца – Алексея.

Через некоторое время у Гавриила Трифоновича и его супруги Клавдии Васильевны сложились с этим озорным и одновременно вдумчивым лейтенантом теплые приятельские отношения.

Как-то с такими же друзьями-лейтенантами отправился он вечером прогуляться. Навстречу попалась стайка девушек. Ребята остановились, чтобы уступить им дорогу, а проказник Алексей не придумал ничего лучше, как подставить кареглазой смуглянке подножку.

В шутку, разумеется. Думал, перепрыгнет. А она не заметила и… споткнувшись, упала. Он кинулся поднимать ее, а пока извинялся и успокаивал – влюбился.

Так и познакомились. Красивая смуглянка оказалась работницей КрАЗа, звали ее Светлана Доценко. Она была скромной и очень красивой девушкой.

Через некоторое время она пригласила молодого человека к себе домой – Светлана проживала с родителями в частном доме. Он пришел. И когда увидел на столе в ее комнате редкий альбом с репродукциями, который, будучи начинающим художником, давно хотел приобрести, понял: это судьба. И не ошибся. Светлана тоже любила искусство и разделяла многие убеждения Алексея.

Через некоторое время Леонову предстоял перевод на новое место службы – в Группу советских войск в Германии. За советом он пришел к Клавдии Васильевне:

– Как быть? Сделать Светлане предложение сразу или подождать, пока закончится моя служба в Германии?

– Любите друг друга? – спросила женщина.

– Да.

– Тогда женись и не раздумывай.

И вскоре состоялась свадьба.

У Клавдии Васильевны и Алексея сложились настолько крепкие дружеские отношения, что он позвал ее на свадьбу шафером. И такой свадьбы, пожалуй, жители Кременчуга не видели – свидетелем со стороны жениха была замужняя женщина.

* * *

До старта космического корабля «Восход-2» оставалось сто двадцать дней. В сборочном корпусе Особого конструкторского бюро ни днем ни ночью не прекращалась работа. Все комплектующие, настроенные системы, сложное оборудование к концу 1964 года были доставлены в ОКБ. Корабль был собран, но на его корпусе по-прежнему отсутствовали многие листы обшивки – специалисты копались в агрегатах, в жгутах электропроводки и отдельных узлах.

Королев, Черток и Феоктистов также постоянно находились здесь, покидая свой «пост» лишь на короткое время сна.

«Устали люди, – оторвавшись от чертежей, подумал Главный конструктор корабля. – Еле двигаются, зевают…»

Оглядев сияющий в свете прожекторов практически готовый «Восход», он заметил у его верхней части инженера-электрика Никишина. Согнувшись пополам, тот закопался в жгуты проводки и что-то монтировал. В какой-то момент из его руки выскользнула отвертка и, встречаясь на пути с проводами и балками, полетела вниз. Изловчившись, инженер каким-то чудом поймал ее у верхней площадки стапеля.

– Никишин! – окликнул Черток.

Инженер обернулся.

– Никишин, ступай-ка ты домой – выспись. Завтра закончишь, – приказал Борис Евсеевич. И, обращаясь к Королеву, пояснил: – Отдых людям нужен, Сергей Павлович. Третью неделю пашут в три смены. Куда это годится?..

Один из специалистов прокатил мимо грузовую тележку с огромным энергоблоком, похожим одновременно на радиатор центрального отопления и на электронно-вычислительную машину с торчащими во все стороны проводами.

– Сразу после отчетной комиссии всем – выходной, – вздохнул Королев. – На сутки.

– Может, председателя комиссии в корабль посадить? – предложил Феоктистов. – Пусть на пять минут почувствует себя Гагариным и успокоится. Потом за стол в банкетном зале и под зад коленом.

– Под зад коленом – пожалуйста. А в корабль никого из посторонних не пущу. Будь это сам Брежнев…

Внезапно из-за округлого бока «Восхода» вырвался густой сноп искр, сопровождаемый треском и громкими щелчками. Стоящего на верхней площадке стапеля Никишина отбросило в сторону; отлетев на пару метров, он рухнул вниз на инструментальный стол.

Под потолком разом заморгали и погасли все лампы с прожекторами. Через секунду зажглись боковые фонари аварийного освещения.

Все, кто находился поблизости, бросились к пострадавшему инженеру. Вокруг моментально скопилась толпа людей.

Расталкивая их, к Никишину подошли Королев и Черток.

– Дышит? – озабоченно спросил Главный конструктор.

– Не видно… – ответил кто-то. – Темно…

– Пропустите врача!..

Комбинезон на Никишине дымился. Кожа предплечий потемнела, а ладони обуглились.

Над пострадавшим склонился дежурный врач. Он осмотрел грудную клетку, ощупал запястье, приподнял веко…

– Ну что? – прозвучал в напряженной тишине голос Королева.

– Мертв, – поднялся доктор.

Стоявший рядом Раушенбах прошептал:

– Господи…

– Я хочу точно знать, что произошло. Точно! – громко произнес Сергей Павлович. – Борис Евсеевич, доложи мне через полчаса: что произошло с электрикой.

– Есть.

– Я так понимаю, что комиссию отменяем? – спросил Феоктистов.

– Ни в коем случае! – строго глянул на него Королев. – Я желаю, чтобы они увидели все это! Нам крайне необходимо, чтобы они об этом знали! И пускай доложат кому следует…

* * *

У Королева не было близких друзей, так как он всегда был одержим идеями, а не людьми. Существовали коллеги, преданные единомышленники. В молодые годы – Сергей Люшин, Петр Флеров. В зрелости – Василий Мишин, Николай Пилюгин, Борис Раушенбах, Борис Черток. А друзьями Главный так и не обзавелся.

Сотни людей вспоминают его, описывают в своих книгах и мемуарах, но ни один из них не имеет права сказать: «Я был близким другом Сергея Павловича».

Вероятно, так происходило потому, что не разделявшие его идей люди не были ему интересны, а близкая дружба с коллегами страшила усложнениями деловых взаимоотношений. Ведь друзьям всегда труднее приказывать. Он жертвовал дружбой ради Дела всей жизни.

Наконец, имелась еще одна веская причина: настоящая дружба всегда требует времени и внимания, а времени у Сергея Павловича было в обрез. И в молодости, и в зрелые годы.

* * *

Очередной рабочий день в клинике не предвещал сюрпризов. До тех пор, пока в ординаторскую к доктору Карпову не ворвалась медсестра.

– Евгений Анатольевич, там с Беляевым плохо! – взволнованно доложила она.

Дежурный врач нес полную ответственность за подопечного космонавта, потому подскочил с кресла словно ужаленный:

– Как – плохо?!

От ординаторской до палаты они шли быстрым шагом, изредка переходя на легкий бег.

Распахнув дверь, доктор Карпов удивленно замер. Беляев стоял на здоровой ноге с торца кровати и, вцепившись в каретку руками, с хриплым ревом то поднимал ее, то опускал. Специальная кровать была тяжелой, и космонавту приходилось изрядно напрягать все мышцы тела. Лицо заливали капли пота. По всему было видно, что каждое движение из-за острой боли дается ему крайне тяжело.

– Товарищ Беляев, что же вы творите?! – бросился к нему врач.

– Как что творю?! – на мгновение прервал тот упражнения. – Вы же сами сказали, что ногу надо нагружать.

– Я имел в виду небольшие нагрузки, возрастающие постепенно и понемногу.

– Простите, Евгений Анатольевич, но времени у меня нет. Совсем нет…

* * *

Павел Беляев пользовался большим уважением в отряде космонавтов, и его травма здорово расстроила товарищей. Даже Юрий Гагарин встречался с врачами и лично просил поставить Павла в строй.

Началось продолжительное лечение. Беляева постоянно мучил вопрос: оставят ли его в отряде космонавтов?

После пяти месяцев различных процедур кости срослись, однако больная левая нога оказалась чуть длиннее здоровой правой. Хирург предложил сделать сложную операцию.

– Вы можете гарантировать, что после операции нога срастется правильно и меня оставят в отряде? – спросил Павел.

– Нет, – честно признался врач.

И тогда Павел отказался от хирургического вмешательства и предложил другой выход – усилить физические нагрузки на ногу. При этом попросил отпустить его домой, не беспокоить и дать возможность полечиться самостоятельно.

– Если через три недели не приведу ногу в норму – вернемся к вашему предложению, – пообещал он.

Хирург согласился. И потянулись изнурительные тренировки в домашних условиях…

Татьяна – супруга Павла – сразу почувствовала внутреннюю тревогу, обеспокоенность мужа. Успокоила как могла и помогала во всем.

В квартире появились две тяжелые гантели. По пятнадцать раз в день Беляев брал их в руки, опирался спиной о стену, переносил вес тела на больную ногу и стоял на ней по двадцать – двадцать пять минут. Было невыносимо больно, по лицу стекали капли пота, но он, стиснув зубы, стоял. Думал о чем-то отвлеченном, вспоминал…

Вспоминал далекое детство в Северо-Двинской губернии или учебу в школе на Урале; работу на заводе или первые годы службы в Красной армии.

Более всего во время придуманной им терапии помогали воспоминания об одном неординарном случае на Дальнем Востоке.

В тяжелые послевоенные годы он проходил службу в Приморском крае в составе гвардейского истребительного авиационного полка Военно-воздушных сил Тихоокеанского флота. Служил командиром экипажа, затем старшим летчиком, командиром звена, заместителем командира эскадрильи по политической части.

Однажды, патрулируя акваторию Японского моря, Беляев вел группу самолетов «Ла-11» по маршруту, соединявшему несколько островов с материком. Когда до берега осталось двести километров, начал барахлить мотор – отказал топливный насос.

Под самолетом – куда ни глянь – бесконечная гладь океана. Глазу не за что зацепиться – ни торчащего скалистого островка, ни корабля, ни рыбацкого траулера. Истребитель вел себя нормально, но обороты двигателя изредка проседали, и высота в эти моменты стремительно уменьшалась.

Через несколько минут нервного полета положение усугубилось – двигатель заработал с явными перебоями. Баки были заполнены топливом, но на перемещение РУДа он не реагировал.

При отказе двигателя в полете самолет превращался в обычный планер с той лишь разницей, что быстрее терял высоту. Если отказ происходил над землей, то шанс удачно приземлиться оставался – была бы подходящая ровная площадка. Но на этот раз под самолетом раскинулся океан.

Павел дотянулся до рукоятки ручного насоса подкачки топлива и несколько раз энергично двинул ее вверх-вниз. Двигатель моментально отреагировал и восстановил нормальные обороты; самолет прекратил снижение. Из чего летчик сделал вывод: двигателю попросту не хватает топлива.

И, схватившись за рукоять, он принялся постоянно подкачивать из бака бензин. Так и летел в сторону ближайшего берега – левой рукой ворочал ручку управления, правой совершал возвратно-поступательные движения…

Рука довольно быстро устала.

«Надо сбавить темп и работать спокойнее», – решил летчик-истребитель. Но машина тут же отреагировала на снижение темпа и пошла вниз. Беляеву снова пришлось поднапрячься, подавая в прожорливый двигатель порцию бензина за порцией…

Никто не считал, сколько ему пришлось сделать одной рукой мощных возвратно-поступательных движений, чтобы самолет успешно преодолел двести километров пути. Тысячу, три, пять. Или, может быть, десять… Он работал «на автомате» и практически ее не чувствовал. Сердце гулко колотилось под кожаной курткой, по лицу струился пот.

Ведомый и другие подчиненные весь маршрут следовали рядом с командиром, наблюдали за его попытками достичь заветного берега, но ничем помочь не могли. Только поддерживали словами и неистово запрашивали КДП ближайшего аэродрома, чтобы Беляеву обеспечили аварийную посадку «с ходу».

Наконец вдали показалась полоска земли; постепенно стала различима неровная линия разновысоких сопок. Ближайший аэродром находился недалеко от моря. Руководитель полетов разрешил садиться «с ходу» – без полета по «коробочке».

На глиссаде снижения Павел сбавил темп подкачки топлива – двигателю не требовалась полная мощность. Выполнив посадку, зарулил на стоянку. А когда покинул кабину, рука буквально повисла бесчувственной плетью – ни поднять, ни пошевелить.

Почти неделю он потом приводил ее в порядок: делал массаж, прогревал, обкладывал на ночь компрессами…

Вспоминая об этом случае, Беляев с завидным упорством продолжал каждодневные многочасовые тренировки по восстановлению травмированной ноги. Было невыносимо больно, но он терпел и занимался. Когда совершенно не оставалось сил, он падал на диван и полчаса отдыхал. Потом снова принимал стойку на одной ноге с гантелями в руках. И так три недели подряд.

В апреле он снова появился в кабинете у хирурга. Тот сделал рентгеновский снимок и, не дожидаясь, пока высохнет пленка, стал у окна рассматривать последствия сложного перелома. И удивленно проговорил:

– Вы победили, голубчик, – нога практически здорова.

Но лечение продолжалось: специальные грязевые ванны, комплекс упражнений, компрессы… Потом строгая медицинская комиссия.

И наконец, единодушный вердикт: «Годен к обучению в отряде космонавтов».

* * *

Отпустив всех специалистов по домам, Королев остался в сборочном корпусе один. Аварийная бригада наладила электрику – под потолком снова ярко горели все лампы и прожекторы, освещая стоявший посередине космический корабль.

Сергей Павлович неподвижно сидел за столом. Прямо перед ним на чертежах лежала докладная записка, составленная Борисом Евсеевичем по результатам проверки электросистемы корабля. В результате замыкания выгорела одна из шин, на замену которой ушло несколько часов работы. Теперь корабль вновь был исправен, и Главный решил дать людям передышку.

Медленно поднимая голову, он осмотрел свое детище снизу до самого верха. Тяжелый «Восход-2» выглядел внушительным даже внутри огромного сборочного корпуса. Сидевший под ним Королев казался маленьким и беспомощным человечком.

– Ну мы еще посмотрим, кто кого, – сказал он, надевая шляпу и поднимаясь со стула.

Пока он шел к выходу, под потолком корпуса носилось эхо его шагов. Когда за Главным конструктором закрылась дверь, основной свет погас. Вместо него включились фонари дежурного освещения.

В корпусе впервые за последние три недели установилась абсолютная тишина…

* * *

Погода испортилась: заморозки сменялись ледяным дождем и холодным ветром; солнечных дней почти не было.

Покончив с теоретическими занятиями, Леонов шагал по своим делам мимо открытой спортивной площадки. И вдруг остановился – в секторе тяжелой атлетики он заметил знакомую фигуру.

– Паша! – воскликнул он, приблизившись к Беляеву. – С возвращением тебя!

Узнав голос бывшего напарника, тот даже не повернул головы. Как тягал в приседании штангу, так и продолжил.

Улыбнувшись, Алексей направился к крытому спортивному залу. Следующая пара занятий по расписанию проходила именно там.

* * *

Весь летный отряд будущих космонавтов собрался в большом спортивном зале.

После десятиминутной разминки, состоящей из легкого бега, наклонов, приседаний и махов, инструктор по физической подготовке скомандовал:

– Отряд, становись!

Народ быстро разобрался и встал в одну длинную шеренгу.

– Упор лежа принять!

Леонов вместе со всеми остальными лег и уперся руками в деревянный пол.

– Отжимания. По тридцать раз. Начали!..

На втором десятке отжиманий Алексей вдруг заметил, как в зал, прихрамывая, вошел Беляев.

– Виноват, – обратился Павел к инструктору. – Разрешите встать в строй?

– Становитесь.

– Есть.

Беляев занял место на левом фланге и, приняв упор лежа, тоже начал отжиматься от пола.

– С возвращением, – улыбнулся инструктор.

– Спасибо…

* * *

Утро следующего дня Леонов с Хруновым должны были провести на испытательном стенде. Переодевшись в скафандры, они сели в служебный автобус и в сопровождении сотрудников отряда поехали в сторону нужного корпуса.

Маршрут короткой поездки проходил мимо стадиона. По гаревой дорожке бежала немногочисленная группа будущих космонавтов, среди которых Алексей сразу узнал Беляева. Тот заметно прихрамывал и, находясь в конце, едва поспевал за основной группой.

– Во дает дедушка советской авиации! – прыснул смешком Хрунов.

Леонов недовольно покосился на напарника и сказал:

– Знаешь, Хрунов, что мне больше всего в тебе нравится?

– Что?

– Твоя улыбка. Вот улыбнись еще раз, Гагарин!..

Евгений и сам неоднократно сетовал на то, что не обладает яркой внешностью. И уж конечно, его улыбка не шла ни в какое сравнение со знаменитой улыбкой Юрия Гагарина.

Поняв, к чему клонит Алексей, Хрунов перестал смеяться, отвернулся и уставился в другую сторону…

* * *

Во второй половине дня Леонов незаметно просочился в здание медицинского блока. Строгая медицинская комиссия, занимавшаяся отбором кандидатов на полет, обычно заседала на втором этаже. Осторожно подойдя к стеклянной двери, он заглянул внутрь помещения.

Точно посередине комнаты возвышалась конструкция специального велотренажера. Перед ним ближе к окну располагался стол, за которым сидела женщина-врач. Рядом со столом на стульях сидели члены медкомиссии, а на велотренажере трудился Беляев, одетый в спортивный костюм.

– Понятно. Можно заканчивать, – кивнула женщина. – Начали вы лучше, товарищ подполковник.

Беляев продолжал крутить педали, но делал это тяжело и медленно.

«Не справился», – с досадой подумал Алексей. И вдруг увидел шедшего по коридору молодого мужчину – медика.

– Минуточку, – шагнул навстречу Леонов. Протянув букет цветов, он попросил: – Вы не могли бы передать это Светлане Егоровне?

– Хорошо, передам, – пожав плечами, согласился медик. – А что ей сказать? От кого?

– Просто в честь хорошего солнечного дня.

– Ладно.

– …И в честь ее мудрого решения.

Молодой мужчина исчез за стеклянной дверью, а Леонов продолжал наблюдать за происходящим через стекло.

– Это просили передать вам, – протянул женщине цветы медик.

– Мне? От кого?.. – на миг растерялась она при виде роскошного букета. Но быстро что-то сообразив, показала на стоящую на подоконнике вазу. – Сюда поставьте, пожалуйста.

Полюбовавшись цветами, она вернулась к исполнению обязанностей. Однако теперь на строгом лице блуждала едва заметная улыбка.

– Ну что ж, товарищ подполковник, пока у меня к вам претензий нет, – подытожила она. – Отдохните пару минут и приступим к следующему упражнению с удвоенной нагрузкой. А заодно померяем давление…

Довольно потирая руки, Алексей на цыпочках пошел к лестнице.

* * *

В один из последних выходных осени погодка выдалась замечательной: днем солнце разогрело воздух до плюсовой температуры, ветер стих.

Космонавты решили воспользоваться этим и отправились на пикник. В красивое местечко неподалеку от Звездного городка многие пришли с семьями.

Атмосфера царила праздничная. Дети играли на лужайке в бадминтон и с визгом бегали друг за другом. Женщины колдовали над «столом» – расстелив покрывала, выкладывали прихваченные напитки и закуску. Мужчины чуть поодаль установили мангал, собрали по округе сухих дровишек и принялись жарить шашлык; здесь же в разожженном костерке запекали картошку.

Когда все было готово, а походные стаканчики наполнены, кто-то из космонавтов произнес первый тост:

– Ну что ж, за присутствующих дам!

– Ура! – подхватили остальные мужчины.

Подняв свой стаканчик, Хрунов пошутил:

– А вообще, как правильно говорить, если дама побывала в космосе – космонавт или космонавтша?

– Женя, сказали уже: за дам, а не за космонавтш, – засмеялась сидящая напротив молодая женщина. – Или ты Валентину как женщину уже не воспринимаешь?..

Усаживаясь за «стол», Леонов выбрал местечко рядом с Беляевым. После второго тоста он негромко поинтересовался:

– Как прошла медкомиссия?

Обида у товарища поутихла, но большой охоты говорить на данную тему не было. Выпив и поставив пустой стаканчик, он решил покурить – встав, отошел к ближайшему дереву, достал из кармана пачку сигарет.

– Что говорят врачи? – последовал за ним Алексей.

– Не пропустили, – щелкнул тот зажигалкой. – Вот такое, Леша, решение.

– Так, секундочку. Что значит – «решение»? А чем они мотивируют и что конкретно говорят?

– Не годен. Возраст. Травма. Дескать, с такой ногой уже не побегаешь.

– А мы с тобой в космосе бегать, что ли, собирались?! – возмутился Леонов. – И зачем ты дал заднюю? С кем я полечу? Ты – мой напарник, и почему ты меня бросаешь?

– Леша, чего ты выдумываешь – какой я тебе напарник? – поморщился Павел. И кивнул в сторону смеющегося Хрунова: – Вон твой напарник.

Леонов посмотрел на Евгения и, вздохнув, направился вдоль опушки. Беляев последовал за ним.

– Пойми, мы здесь не по своей прихоти служим, – негромко сказал он, словно оправдывая решение медиков. – Они правы: я для выполнения задания не гожусь.

– Плевать мне на врачей! – взорвался Алексей. – Если лететь, то только с тобой. Мы в космосе должны головами работать, а не ногами!..

В это время на дороге, что плавно огибала полянку метрах в семидесяти, показался автомобиль. Заметивший его Хрунов скомандовал:

– Главный едет! Стройся!

Пикник моментально превратился в организованное построение. Женщины сбились в кучку у ближайшего деревца, а мужчины встали в одну шеренгу, пряча за спинами бутылки со спиртным.

– Ровняйсь! – громко произнес Хрунов. – Смирно!

И в этом строю Беляев с Леоновым стояли рядом плечом к плечу.

– Согласен, работать в космосе ногами не придется. Как и бегать, – шептал Павел. – Но от судьбы не убежишь. В общем, не сложилось у меня…

Проезжая мимо полянки, автомобиль лишь слегка притормозил, но не остановился. Вероятно, Королев решил не мешать отдыху космонавтов.

– Не убежишь, да? – вдруг воскликнул Леонов. – Это мы сейчас посмотрим!

И рванул с места за уезжавшей машиной.

– Леш! Леха!.. – изумленно крикнул вслед Беляев.

Понимая, что подобная выходка может выйти другу боком, Павел побежал следом.

* * *

Все присутствующие с интересом смотрели на забег. Леонов старался перегнать автомобиль, а Беляев бежал следом и пытался остановить друга.

– Похоже, Димка, космос будем штурмовать мы с тобой, – прошептал Хрунов стоящему рядом Заикину.

Поначалу единственным дублером экипажа «Восхода-2» считался Евгений Хрунов, которого готовили по двум программам: в качестве командира и пилота. Затем к подготовке дублирующего экипажа привлекли Виктора Горбатко. Ну а позже окончательно сформировали дублирующую пару. Заикин готовился лететь вместо Беляева, а Хрунов в случае необходимости должен был заменить Леонова.

Быстрому и юркому Алексею все же удалось настичь по обочине тяжелый и неповоротливый автомобиль. Рискуя оказаться под колесами, тот выскочил на дорогу и встал перед машиной.

Послышался визг покрышек. Из остановившегося автомобиля выскочил генерал Каманин.

– Вы что себе позволяете, майор?! – разгневанно крикнул он. – Хотите вылететь из отряда?!

Леонов молчал.

Из салона не спеша выбрался Королев и, остановив Каманина, спросил:

– Вы что-то хотели, товарищ Леонов?

Тот продолжал молчать и лишь косился в сторону подбегавшего товарища.

– Ну, это уже ни в какие ворота! – выходил из себя генерал. – Он еще и отвечать за свои проделки не хочет!

Наконец Павел подбежал и встал рядом с другом.

– Разрешите обратиться, товарищ генерал? – запыхавшись, произнес он.

И тут Леонова прорвало:

– Вы видели?!

– Что? – не сразу поняли Королев с Каманиным.

– Бегает! Значит, годен для полета! Еще как годен!

– Это все? – внимательно посмотрел на майора Сергей Павлович.

– Да. То есть… так точно!

– Вы свободны.

– Есть, – по-военному развернулся Беляев.

– Вы свободны, – грозно повторил Каманин, заметив, что Леонов не торопится освобождать дорогу.

Напарники пошли к полянке, где их ждали товарищи.

А Главный конструктор, вновь усевшись в машину, сказал Каманину:


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 | Следующая
  • 4.8 Оценок: 5

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации