Текст книги "Готовность №1"

– Самый северный дозор, – кивнул Кравчук куда-то в дебри.

Дивясь зоркости надежного коллеги, подполковник внимательно осмотрел лес в указанном направлении. Лишь через несколько секунд он сумел уловить едва приметное движение за высоким кустарником, что темнел продолговатым пятном средь бурелома и частокола кривых древесных стволов.

– Кажись трое, – прошептал снайпер.

– Сколько до базы? – так же вполголоса вопрошал командир.

– Метров двести.

– А до соседних постов?

– Приблизительно столько же до восточного. Это вон там… – Серега указал чуть левее обнаруженного дозора, – а западный раза в полтора дальше.

Извольский задумался, что-то прикидывая в уме, потом твердо и без колебаний изрек:

– Этих – с ближайшего охранения, надо убирать. Они неизменно помешают. Не сейчас, так при отходе… Давай, Сергей, двигай влево – выбирай позицию, а я – вправо. Начинаем по правым от себя мишеням, я стреляю первым…

Он подал отряду несколько знаков, означающих: «Рассредоточиться. Оставаться на месте. Ждать». Потом проводил взглядом скрывшегося в «зеленке» прапорщика, аккуратно перемещавшего перед собой специальную снайперскую винтовку «Винторез», и сам плавно – без резких движений пополз, забирая правее чеченского поста. Изредка Жорж останавливался, прислушиваясь, осторожно приподнимал голову, повязанную пятнистой, коричнево-зеленой банданой и, посматривал в сторону «приматов». Таким способом он перемещался, пока не оказался на идеальной для стрельбы позиции, с которой были отлично видны трое кавказцев, расположившихся за дугообразным островком раскидистого кустарника.

Глянув на часы и сняв с предохранителя мощный «Вал», Георгий Павлович подумал: «Кравчук уже должен быть на месте. В крайнем случае, сделаю три выстрела, за себя и за него – для верности. Ну что ж, с богом!..» Не торопясь, он выбрал самого крайнего, справа от себя…

В «Шторме» со дня его основания учили стрелять именно так: если предстоит уничтожить несколько целей, всегда начинай с самой правой. Прицеливаясь, левого глаза не прищуривай, и будешь видеть все, что происходит на вражеской позиции. А со временем и приобретенными навыками вообще позабудешь про мушку, что торчит на конце ствола.

Самым правым оказался молодой паренек лет шестнадцати. Борода у юнца еще толком не росла, но лицо, тем не менее, покрывала редкая поросль, боле похожая на бесцветный детский пушок. Вероятно, он занимался приготовлением обеда, а двое других, возрастом постарше и одетых не хуже спецназовцев, лежали среди кустов, всматриваясь в лес и лениво перебрасываясь меж собой тихими фразами.

– Сам виноват, балбес. Война, конечно, дело молодых, но не до такой же степени!.. – чуть помедлив и покусывая верхнюю губу, прошептал Извольский, прицеливаясь в грудь чеченского мальчишки.

Задержав на секунду дыхание, спецназовец трижды надавил на спусковой крючок, аккуратно перебрасывая массивный ствол бесшумного «Вала» с цели на цель. Надежный автомат издал столько же хлопков, и три кавказца немедля уткнулись головами в землю, не успев даже вскрикнуть. Немного выждав и всматриваясь в сторону лагеря, от которого в любой миг могли появиться сменщики или проверяющие, Жорж поднялся в полный рост, дабы его узрел и узнал снайпер, засевший где-то в дальних зарослях и, побрел к неподвижным телам. Кравчук вышел навстречу, когда он уже осматривал труп паренька. Пуля, выпущенная из «Вала», попала тому точно в сердце, но к своему удивлению, подполковник обнаружил кровоподтек и на шее молодого воина Аллаха…

– Похоже, мы с тобой стреляли одновременно, – буркнул он, насчитывая в каждом теле по два пулевых отверстия.

– Неплохая работа, – буднично подтвердил прапорщик, щелкая предохранителем бесшумной снайперки.

– Зови группу. Пора идти к лагерю…

– Дальнее от нас кострище видишь? – спросил Болотов у Кравчука, не опуская от глаз бинокля.

– Вижу, – отозвался тот, изучая бивак сепаратистов сквозь оптику прицела.

Майор разведки опирался на сухой горизонтальный сук корявого дерева; прапорщик с «Винторезом» пристроился рядом. Георгий Павлович со штатным оператором наблюдали за происходящим в стане Рамазанова, находясь чуть дальше – метрах в пяти-шести. Юный лейтенант держал наготове камеру, а подполковник, легонько поводя стволом «Вала» по вражеской позиции, привычно рассчитывал возможность нанесения расслабленным бандитам максимального ущерба…

– Рамазанов сидит у дальнего костра, левым боком к нам, – продолжал наводить снайпера на очередного «клиента» фээсбэшник.

– С куском жареного мяса в правой руке? – уточнил Серега.

– Совершенно верно. Вот сейчас откусил, жует и скалится, повернув лицо в нашу сторону…

– Да-да, понял!.. Ржет, как сивый мерин – аж здесь слышно…

Болотов порадовался понятливости прапорщика и, сделав свое дело – направив того на цель, стал спокойно ожидать развязки. Майор вообще выглядел и держался неплохо, чего нельзя было сказать о его напарнице. Северцева в эту напряженную ответственную минуту, когда до старта второй промежуточной операции оставались считанные мгновения, сидела на мягком травянистом бугорке, сжавшись в маленький, трепещущий комочек позади – в десятке шагов от четверых мужчин. Именно здесь ей приказал быть грубоватый и вечно прикладывающийся к спиртному командир спецназовцев. Боже, как она сейчас завидовала этим спецназовцам! Их безмятежной уверенности, способности все точно просчитать до мельчайших деталей… К шестнадцати годам девушка окончила полный курс музыкальной школы по классу фортепиано и теперь – совсем некстати, в голове, помимо ее воли, настойчиво и с нарастающей силой звучал давно забытый не то реквием, не то ноктюрн. Она и не пыталась припомнить ни автора, ни названия сочинения, а, закрыв ладонями уши, отвернулась, уткнув взгляд в спутанные клочья травы. Но это не помогало – торжественно траурная музыка не утихала, напротив – приближался апофеоз дивного, волнующего произведения…

– Все, Палыч, цель в перекрестье – к выстрелу готов, – доложил Кравчук.

– Отлично. Начинаем… – бегло взглянув на часы, кивнул Извольский.

Апофеоз навязчивой музыкальной фантазии совпал с командой «Гром», отчетливо произнесенной заместителем командира «Шторма» в микрофон радиостанции. В ту же секунду раздался хлопок «Винтореза» и сразу же откуда-то слева донеслись пулеметные очереди – четко выполняя приказ командира, Ярцев с Одинцовым отвлекали бандитов от основной группы.

Арина все так же сидела средь густой листвы и отворачивалась от устроенной спецназовцами бойни. Она не могла видеть, как опрокинулся навзничь, поверженный Али Рамазанов; как его сподвижники и телохранители повскакивали у двух кострищ и, толком не понимая, откуда по их позиции ведется прицельный огонь, открыли беспорядочную стрельбу во все стороны. Не заметила девушка и того, как молодой лейтенант привстал из-за укрытия, дабы получше заснять на камеру результаты работы группы. Не слышала и команды «Ветер», обозначавшей окончание скоротечной операции…

Очнулась она лишь тогда, когда кто-то рявкнул прямо над ухом:

– Уходим!

Мимо проскочили три фигуры, а старший лейтенант ФСБ все еще медлила. Тогда чьи-то сильные руки подхватили ее, встряхнули и поставили на ноги. В этот миг зрение Арины сфокусировалось на рассерженном лице Извольского…

– Потом кваситься будете, Северцева. Я выделю вам для этого время, – строго отчитал он ее, обдав крепким спиртным духом, и еще раз тряхнул за плечи. Затем, увлекая за собой, уже мягче сказал: – Пойдемте, барышня – нужно поторапливаться…

Вдвоем они быстро нагнали Болотова, Кравчука и Лунько. Взвалив на плечо ее ранец, подполковник распорядился:

– Держитесь за ними и поглядывайте по сторонам. Я приотстану на десяток метров – прикрою.

Спустя минут десять она окончательно пришла в себя и старалась хоть как-то помочь товарищам – стала внимательнее вглядываться в заросли на случай неожиданной встречи с чеченцами. В этаком порядке они и добрались до ровной выпуклой возвышенности, недавно названной Георгием Павловичем «женской сиськой». Странно, но, увидев форму этой горушки, девушка не смогла подобрать для нее более подходящего названия.

«Сейчас объявит привал и опять приложится к фляжке со своим вонючим спиртом…» – раздраженно подумала она о командире, догнавшем основную группу перед самой вершиной сопки именуемой «соском»…

Глава вторая
Урус-Мартан

Что ни говори, а душа у Арсена все ж побаливала за оставленный в горах отряд – сколько съедено из общего казана плова или жижиг-галнаша, сколько совместно прочитано молитв, сколько времени провели вместе, в постоянном противостоянии федеральным силам!.. Да к тому же воины Аллаха, некогда набранные Умаджиевым для проведения боевых операций, являлись его земляками. Все до единого, за исключением одного легионера из ближнего зарубежья…

Минуло несколько дней с момента последнего посещения Урус-Мартана, когда он побывал на перевязке в районной больнице. Рана действительно стала затягиваться, подживать и беспокойств, ежели забывшись, Арсен не производил рукою резких движений, не доставляла. Сегодня он снова решил заехать в райцентр – отпросившись у Шамиля и снарядив свой темный «Джип», встретился в условленном месте с преемником – Асланбеком Джабаевым и ближе к вечеру отправился по небойкой, грунтовой дороге в поселок. На передних сиденьях как всегда находились охранники, сзади восседали Умаджиев и новый командир небольшого отряда.

– Как служба в Главном штабе? – прервал долгое молчание Асланбек.

Молодой родственник Татаева нехотя оторвал взгляд от тонированного окна, за которым мелькали красоты родного края и, неопределенно пожал плечами:

– Пока еще сам не пойму. В основном суета, связанная с рассылкой приказов и указаний в отряды. Присутствовал на нескольких совещаниях; готовил карты и отчеты…

– Ясно. Одним словом, не то, что было раньше: скитания по холодным горам, ночевки в лесах, засады, перестрелки…

– От этого и в штабе никто не застрахован. Недавно провожал бригадного генерала Арби Мусаева до грузинской границы, так опять же заночевали в палатках…

– А для чего он отправился в Грузию? Набирать легионеров?

– Нет, – коротко ответил Умаджиев. Мусаев отбыл из Чечни с секретным заданием, и вдаваться в подробности Арсен не хотел, но Асланбек всегда оставлял впечатление надежного и неболтливого человека, посему немного приоткрыть завесу таинственности следовало, дабы не обидеть преемника: – Он вылетает из Тбилиси в Исламабад, где возобновляется переговорный процесс по некоторым финансовым вопросам. А моя спокойная штабная жизнь скоро закончится, толком не начавшись – вот завершим разработку очередной операции и…

– Что за операция?

– Нет, об этом пока рано, Асланбек, – на сей раз, непреклонно молвил Арсен. – Меня и самого посвятили лишь в общие черты. Через несколько дней Главный штаб будет заседать по этому поводу – утвердит план, поставят мне конкретную задачу… Ну, а когда все будет готово до последней запятой, до самого маленького значка на карте – тогда известят каждого амира, включая тебя. А сейчас отдыхайте, набирайтесь сил, залечивайте раны…

Они подъехали к трехэтажному панельному дому, выходящему торцом на улицу Южную, когда уже совсем стемнело. Умаджиев покинул салон, а перед тем, как захлопнуть за собой дверцу, лаконично предупредил попутчиков:

– Могу задержаться…

Прежде чем надавить на кнопку звонка под табличкой с аккуратной цифрой «5», он немного постоял у двери, прислушался… В квартире было тихо, хотя еще с улицы кавказец подметил: дома кто-то есть – в окнах горел приглушенный свет. После первого короткого звонка никто не открыл, тогда поздний гость нажал на клавишу еще раз и долго не отпускал…

– Кто? – наконец послышался встревоженный женский голос.

– Сайдали, – коротко ответил он.

Сразу же щелкнул замок, и дверь распахнулась…

– Ты?.. – удивленно спросила Ирина, торопливо застегивая на груди домашний халатик. – Извини, но я уж не ждала тебя. Проходи…

В прихожей Арсен сразу же увидел чьи-то мужские туфли и висящий на крючке милицейский китель с капитанскими погонами. Он остановился и с грозным вопросом в глазах повернулся к девушке…

– У меня гость, – понизив голос до полушепота, виновато сообщила она и тут же пообещала: – я скоро его выпровожу, потерпи и не сердись.

В зале двухкомнатной квартирки и впрямь находился мужчина лет тридцати пяти, по-хозяйски развалившийся на широком диване. На журнальном столике, втиснутым между стеной и диваном, стояли открытые бутылки со спиртным, тарелочки с легкой закуской, пепельница, в беспорядке лежали гроздья винограда и сочные персики. Кажется, мужчина был немного пьян – помятая форменная рубашка распахнута, брючный ремень расстегнут, а темно-серый галстук и вовсе небрежно свисал с настенного бра.

– Кто это?! – вызывающе спросил капитан медсестру, смерив вошедшего чеченца испепеляющим взором.

– Это мой давний знакомый. Нам нужно с ним поговорить о делах, а тебе, Руслан, пора домой.

– С чего бы вдруг?.. Мы же с тобой, кажется, тоже не закончили «о делах»!.. Пусть подождет на улице…

– Нет, Руслан, это невозможно – мы не так часто с ним видимся, – со спокойной настойчивостью объяснила Ирина, быстро наводя порядок в зале. – А дела у нас действительно важные, касающиеся здоровья его уважаемых родственников.

Не произнеся ни слова и пристально глядя сопернику в глаза, Умаджиев медленно завел правую руку под полу пиджака, нащупал за поясом рукоятку «ТТ» и взвел курок. Это движение, равно как и щелчок механизма, заставили местного мента немного протрезветь и более реально оценить ситуацию.

– Так бы сразу и сказал, что оттуда… – кивнул он на юг – в сторону гор, встал и нехотя начал собираться.

Приведя мундир в надлежащий вид и, обувшись в прихожей, капитан милиции молча, не прощаясь, покинул квартиру молодой девушки, громко хлопнув входной дверью. Арсен сразу же выудил из кармана сотовый телефон, набрал номер мобильника своего охранника и приказал:

– Альберт, сейчас из подъезда выйдет мент… Зовут, кажется, Руслан. Пусть один из вас проводит его до дома. Если выкинет фортель – задумает сообщить в отдел или силовикам о нашем появлении – заткните ему пасть навсегда. Только аккуратно, не наследите…

Услышав подобную инструкцию, Ирочка на миг оторопела, застыв посреди комнаты… Да, она не ошиблась, предполагая немалые власть, могущество и положение нового знакомого. Однако ж он вовсе не был бизнесменом, как показалось при первой встрече, и теперь, зародившееся после странной просьбы накупить на приличную сумму медикаментов подозрение относительно его принадлежности к верхушке вооруженной оппозиции, наглядно подтверждалось.

Быстро опомнившись, она закружилась вокруг гостя…

– Присаживайся. Кушать хочешь? – лепетала девица, незаметно застегивая верхнюю пуговку шелкового халатика. Все больший страх охватывал ее перед этим неразговорчивым молодым чеченцем, и мысль о возможной близости уже не согревала, как прежде, не бередила воображение буйными фантазиями, а напротив – настораживала и пугала. Пытаясь отвлечь его от своей привлекательной внешности и эротического наряда, одетого для свидания с Русланом, Ирина тщетно старалась увести нить сегодняшней весьма неожиданной встречи в сторону: – У меня в духовке томится чудесная баранина – минут через десять будет готова. Попробуешь?..

– Поставь другие рюмки, – холодно приказал Умаджиев, садясь не на диван, примятый милицейским задом, а в кресло напротив телевизора.

Хозяйка моментально упорхнула на кухню, а сам он, открыв кейс, предусмотрительно прихваченный с собой, вынул бутылку отличного французского коньяка, сервелат и коробку дорогих конфет.

– О!.. Вот это я понимаю – славное угощение! – искренне восхитилась девушка, принеся чистую посуду и презрительно стрельнув взглядом на остатки того, чем потчевал предыдущий кавалер.

Кавказец откупорил бутылку, плеснул коньяк в рюмки, подал одну медсестре и, сделав маленький глоток, невзначай справился:

– И давно ты с ним?..

– Нет, – мотнула она головой, выпив до дна ароматный напиток и присев на диван – подальше от Сайдали. – Он-то уж с год напрашивался, и сегодня я впервые проявила слабость – пустила его…

– Медикаменты купила?

– Разумеется. Получилось две огромных сумки…

– Молодец, – впервые смягчился молодой человек. – Так говоришь, этот мент совсем достал?

Та с безразличием пожала плечиками и вынула из протянутой им коробки шоколадную конфету. Арсен снял дорогой пиджак, сунул в его внутренний карман пистолет и все это подал ей…

– Повесь, – распорядился он, сызнова ощупывая взглядом красивую фигуру подошедшей к платяному шкафу Ирочки.

Домашний халатик был тонким, но не прозрачным, как рабочий, зато короткий подол его едва прикрывал ровные, округлые ягодицы. Помещая плечики с пиджаком меж своих одежек, она подняла руки и слегка привстала на носки – халат пополз по бедрам вверх, и Умаджиев вновь узрел черные кружевные трусики…

– У меня чуть больше часа, – устало сказал он, опрокинув в рот коньяк и поймав за руку, возвращавшуюся к дивану девицу. – Иди ко мне…

Неприметно вздохнув, та повиновалась…

– Сейчас тебе никто не мешает? – негромко спрашивал он, расстегивая легкую, соблазнительную одежку.

Молодая обворожительная женщина промолчала, чуть прикрыв веки и, стояла перед ним, не двигаясь. Безмерное и страстное желание, едва не подтолкнувшее к близости с малознакомым мужчиной прямо в больничном кабинете, отныне бесследно исчезло. Все что осталось от тогдашнего куража и неуемного азарта – приглушенное чувство удовлетворения. Странного, малообъяснимого удовлетворения то ли самолюбия, то ли тщеславия оттого, что этот высокопоставленный и не лишенный привлекательности субъект обратил внимание именно на нее и даже снизошел до визита в утлое двухкомнатное жилище…

– Ты будто неживая, – откуда-то издалека послышался голос Сайдали. – Тебе неприятно мое общество?

– Нет, отчего же!.. – натянуто улыбнулась она, очнувшись от забытья и, с удивлением глянув вниз, обнаружила свой халатик расстегнутым.

Шелк легко и бесшумно соскользнул с плеч, а когда мужчина стал стягивать вниз ажурное нижнее белье, девушка взмолилась:

– Позволь мне принять душ!..

– Хорошо. Только быстро, – разрешил он, посмотрев на наручные часы. – Да и… покажи мне прежде медикаменты.

Та послушно вынесла из спальни два объемных баула и, поставив их перед ним, пробормотала:

– Извини, сумки тоже пришлось купить на твои деньги…

Арсен скривился, давая понять, что о таких мелочах не стоит упоминать и, вжикнув молнией, стал быстро перебирать упаковки с препаратами. Ира тем временем потихоньку удалилась в ванную комнату…

Вернулась она спустя минут пятнадцать все в том же халатике, наскоро накинутом на обнаженное тело. Сайдали сидел, откинув голову на спинку кресла и, в какой-то миг девушке показалось, будто он крепко спит. Однако стоило ей сделать несколько шагов по комнате, как гость встрепенулся и, посмотрев на нее странными остекленевшими глазами, сказал:

– Теперь моя очередь… Подай свежее полотенце.

Оставшись в одиночестве, Ирина решила сварить кофе – смолола зерен, засыпала в турку, залила водой и поставила на плиту, но чеченец вернулся очень скоро, неслышно подойдя сзади и обняв ее за талию. С минуту она стояла к нему спиной и, глядя в уличную темноту окна, наслаждалась нежными прикосновениями. Он ласково поглаживал ее грудь, бедра, но потом…

– Там… за стеной… в спальне стоит удобная кровать… – попыталась воспротивиться брюнетка с модными прядками осветленных волос, когда он вдруг довольно грубо наклонил ее вперед.

Уперев ладони в подоконник, она почувствовала, как Сайдали задрал халатик и резкими движениями ладоней заставляет пошире расставить ноги.

– Некогда мне, милая. В другой раз займемся этим на кровати, – приговаривал он.

– Потуши хотя бы свет, – простонала она, – нас ведь могут увидеть из дома напротив…

– Плевать мне на них!..

На плите шипел давно сбежавший кофе, а Ирочка, закусив нижнюю губу, едва не касалась лбом стекла в такт сильным толчкам и дивилась не совсем своевременной, но удивительно мудрой мысли, неоднократно приходившей и ранее, а сейчас буквально терзавшей сознание: «Нужно срочно возвращаться в родной Тамбов, устроиться в точно такую же поликлинику, выйти замуж за простого парня и нарожать детей. Довольно искать приключений и богатых женихов в этой долбанной Чечне!»

– Да, Арсен, у нас все чисто. Спускайся – ждем внизу, – ответил на звонок по мобильному телефону Альберт – давний телохранитель Умаджиева и вышел из автомобиля встретить своего шефа.

– Вот за это тебе огромное спасибо! – восторженно произнес Асланбек, помогая бывшему командиру погрузить тяжелые сумки в «Джип». – Рахим сильно ранен в ногу, да еще двое слегли с жуткой простудой. А отныне нам все нипочем!..

Изрядным запасом продуктов Арсен обеспечил земляков, засевших в неприметной лощине за перевалом, еще в прошлый визит. Теперь же его совесть окончательно успокоилась – люди после его внезапного ухода из отряда на повышение вовсе не брошены на произвол судьбы. Даст Бог, и кто-нибудь из них вспомнит Умаджиева добрым словом там – высоко в горах или в родном ауле.

Всю дорогу до крохотного Харсеноя – ближайшего селения к лагерю, помощник начальника Главного штаба угрюмо молчал. Приятная истома, наполнявшая тело благодаря действию сильного наркотика и недавней близости с очаровательной Ирочкой, постепенно уступала место нервозности, беспокойству и ноющей боли в суставах…

– Ты замочил того мента? – вдруг отрывисто и строгим тоном спросил он Альберта – телохранителя, следившего за вышедшим от медсестры Русланом.

– Нет… – недоуменно обернулся тот с переднего правого сиденья.

– Почему?

– Арсен, ты же приказал заткнуть ему пасть в случае, если он вздумает раструбить о нас. Но мент ни разу никуда не зашел и никому не позвонил… Он спокойно доплелся до дома…

– Можно подумать, ты знаешь, где он живет… – уже менее раздраженно проворчал Умаджиев.

– Я же не полный идиот, – улыбнулся моложавый чеченец, почувствовав слабину в хватке влиятельного соплеменника. – После того, как за ним захлопнулась дверь квартиры, я позвонил соседям и прикинулся, будто разыскиваю капитана милиции по имени Руслан.

– Ну, и?.. – не выдержал после минутной паузы Арсен.

– Все нормально. Там он и проживает, куда приперся, – успокоил Альберт. – Конечно, эта паскуда могла позвонить и сообщить о нас из дома, но это, на мой взгляд, уже из области фантастики – захотел бы сдать – помчался бы бегом. А так время им было безнадежно упущено – когда я вернулся к машине, ты уже закончил свои дела.

«Ладно, чего это я, в самом деле!? – остудил гневный пыл Умаджиев. – Народец в свою охрану я подбирал неглупый, и Альберт, заметь что-то неладное, наверняка прикончил бы урода».

В предгорном ауле Харсеной Асланбека еще с вечера поджидали верные люди из отряда. Закинув тяжелые сумки за спины, они во главе с новым командиром тепло попрощались с Арсеном и, не дожидаясь рассвета, исчезли в зарослях, окружавших неприметную тропу. Джабаеву с сопровождением предстояло преодолеть десять километров к югу, прежде чем они достигнут небольшого горного лагеря, состоявшего из трех больших и одной маленькой командирской палатки…

Молодой кавказец постоял пару минут на окраине спящего селения – у самого начала тропинки, докурил сигарету, пульнул окурок в фиолетовый мрак ночи, резко повернулся и зашагал к «Джипу». Теперь посвежевшая голова была занята совсем иными мыслями – подготовкой секретной операции, разработку которой днем раньше ему поручило высшее руководство Чеченской Республики Ичкерия.