Текст книги "«Пятая колонна» Российской империи. От масонов до революционеров"

Не кто иной, как Свердлов обеспечил объединение большевиков и троцкистов. Лев Давидович прибыл в Россию независимо от Ленина, из Америки. В Питере он создал особую группировку, отдельную от большевиков и меньшевиков, называвшую себя «межрайонцы» – она сформировалась на Межрайонном совещании райсоветов Петрограда, фабзавкомов, профсоюзов, землячеств, женских и молодежных рабочих организаций. Одним из организаторов этого совещания был Свердлов.

А слияние «межрайонцев» с большевиками случилось на VI съезде партии, проходившем без Ленина – после неудачного июльского путча он скрывался в Разливе. Из других видных большевиков некоторые тоже скрывались, некоторые были арестованы. Организовывал и вел съезд Свердлов. Сведения о данном партийном мероприятии каким-то образом попали в прессу, 28 июля последовало распоряжение Временного правительства о запрете каких бы то ни было съездов и конференций. Яков Михайлович тут же созвал внеочередное заседание, предложив немедленно, пока не разогнали, избрать ЦК. Избрали в экстренном порядке. Без протокола, без оглашения результатов выборов. Считал голоса Свердлов, записывая результаты шифром. Вот таким сомнительным образом сформировался новый ЦК, большевистско-троцкистский. (После чего съезд перебрался из Выборгского района в Нарвский и вполне спокойно, без помех завершил работу.)

Яков Михайлович участвовал в подготовке Октябрьской революции, но в первый состав правительства не вошел. Только помог Троцкому – на заседании ЦК по формированию Совнаркома именно Свердлов предложил его на пост наркома иностранных дел. А для самого Якова Михайловича вскоре открылась другая вакансия. Революция вызвала бурю возмущения среди прочих социалистических партий, обвинивших большевиков в узурпации власти. Возглавил сопротивление меньшевистский исполком профсоюза железнодорожников Викжель. Начался саботаж по всей стране. А председатель ЦИК Советов рабочих и солдатских депутатов Каменев (Розенфельд) в переговорах с Викжелем начал склоняться к требованиям оппонентов: удалить из правительства Ленина, создать «однородное социалистическое министерство».

Руководство большевиков забило тревогу. Каменев был переизбран. По предложению Ленина, председателем ЦИК стал Свердлов. Он и продолжил переговоры. Его таланты в закулисных играх пришлись очень кстати. Достичь взаимопонимания с меньшевиками ему не удалось, но он сумел найти другой компромисс – с левыми эсерами. Власти-то всем хотелось! Совнарком становился двухпартийным, а ЦИК рабочих и солдатских депутатов объединялся с ЦИК крестьянских депутатов в многопартийный парламент, ВЦИК. Подобное соглашение обеспечило выход из кризиса. А Яков Михайлович получил пост председателя ВЦИК.

В условиях межфракционной борьбы он стал бессменным председателем на всех съездах и конференциях, как советских, так и партийных. Потому что умел, как никто другой, манипулировать ходом мероприятий и проводить нужные решения. Мастерски пользовался такими инструментами, как регламент, протокол, формальные казуистические тонкости, с ходу придумывал выигрышные тактические ходы. Подобными методами он сумел обеспечить поддержку многопартийных Советов при разгоне Учредительного собрания, принятие Брестского мира.

Свердлов оказался и самым хозяйственным человеком в большевистском руководстве. Взял на себя организацию столовой, гаража Смольного, охраны – создав собственную воинскую часть, «автобоевой отряд ВЦИК». А после переезда в Москву он стал настоящим «хозяином Кремля». Подмял в свое ведение комендатуру, продовольственное, вещевое, квартирное обеспечение. Он превратился в «незаменимого» для каждого из советских лидеров. Ленина обхаживал особо, прославившись умением даже заранее «предугадывать» мысли Владимира Ильича. Что было нетрудно – Яков Михайлович окружил вождя «своими» людьми. «Кадровые» методы являлись еще одним его талантом. Он понял, что вовсе не обязательно побеждать численным большинством. Достаточно расставить «свои» кандидатуры на некоторые ключевые посты – и структура твоя. Такими способами он овладел Советами. Такими способами он нейтрализовывал всевозможных оппозиционеров внутри партии. И вовсю укреплял собственное положение, продвигая свои кандидатуры.

Жену поставил заведующей Секретариатом ЦК, вызвал из Америки брата Вениамина, устроив его заместителем наркома путей сообщения, дальнего родственника Генриха Ягоду протолкнул в ВЧК. Пристроил на теплые места сестер Сарру, Софью Авербах. «Свердловцами» были и такие личности, как Бела Кун, Петерс, Лацис, Стучка, Середа, Кингисепп, Петровский, Белобородов, Голощекин, Войков, Сафаров, Бокий, Крыленко, Карклин, Кедров, Стеклов (Нахамкес) и др. Президиум ВЦИК он составил сплошь из своих безотказных подручных: Аванесов, бывшие уральские боевики Сосновский, Теодорович, а также Розинь, Смидович, Розенгольц, Окулова-Теодорович. Была придумана очень удобная формула «ВЦИК в лице своего президиума постановляет». То есть ВЦИК по данному вопросу не собирался, все решал президиум, читай – Свердлов, но постановление выносилось от имени ВЦИК. Издавались и «директивы Оргбюро ЦК», хотя никакого Оргбюро не существовало, это было второе название Секретариата, бюрократического органа, не уполномоченного решать политических вопросов.

Но по мере укрепления позиций Свердлова начались и его злодеяния. Причем обращает внимание, что с логической и политической точек зрения они оказывались иррациональными, ни в коем случае не определяясь даже жестокими канонами гражданской войны. Так, в конце 1917 г. Яков Михайлович инициировал бойню офицеров в Севастополе. Хотя советская власть там уже победила, мирным путем. Убивали офицеров, признавших ее или нейтральных. В мае 1918 г. Яков Михайлович речью во ВЦИК дал старт наступлению на крестьянство, целенаправленному разжиганию гражданской войны в деревне. Несмотря на то что крестьяне обеими руками поддерживали большевиков, получив от них землю. В июле грянуло уничтожение царя и его семьи. Учитывая пристрастие Свердлова к оккультизму и чернокнижию, нетрудно понять, почему закулисные силы доверили именно ему организацию и общее руководство ритуальным жертвоприношением.

В сентябре-октябре, после ранения Ленина, Свердлов вообще на два месяца захватывает единоличную власть в стране, председательствует в Совнаркоме и ЦК. При этом развязывает жуткую кампанию «красного террора». Он, кстати, в это время сумел удалить в «отпуска» Дзержинского, Цюрупу. И провел реорганизацию ВЧК – без Дзержинского! А Ленина преднамеренно удерживал в Горках подольше, замкнув все контакты с ним только на себя. Но, между прочим, и материальные интересы были Свердлову не чужды. В 1935 г. сумели вскрыть его сейф в Кремле, и было обнаружено золотых монет на 108 525 рублей, 705 золотых изделий с драгоценными камнями, 750 тыс. рублей. царскими ассигнациями, комплект российских и заграничных паспортов на имя Свердлова, подставных лиц и чистые бланки. Судя по всему, Яков Михайлович учитывал возможность смыться со своими близкими.

Зимой 1918/1919 гг. он совершил новые преступления. 24 января директивой Оргбюро провозгласил казачий геноцид. Кроме того, вместе с наркомом земледелия масоном Середой Свердлов начал второе наступление на крестьянство, принудительное создание коммун. Стоит отметить, что оно очень отличалось от последующей сталинской коллективизации. При свердловской «коммунизации» обобществлению подлежало все имущество вплоть до мелкой живности и домов. Крестьянам предстояло жить в общих казармах, отдавать детей для коллективного воспитания, трудиться бесплатно за порцию еды в общих столовых. А Советы крестьянских депутатов было решено заменить Советами крестьянской бедноты – по сути, отдать всю власть на селе комбедам.

Но в это время стало меняться и отношение Ленина к Свердлову. Видать, Владимиру Ильичу надоела опека своей «правой руки», и он заподозрил, что творится неладное. Откуда это видно? Резко меняется режим работы Свердлова. До ноября 1918 г. он почти постоянно находился в столице. А после возвращения Ленина из Горок его начинают непрерывно рассылать по командировкам. То туда, то сюда. В январе, в отсутствие Якова Михайловича, Ленин принял Калинина, обратившегося к нему по поводу безобразий в деревне. Поручил Калинину подготовить ряд газетных статей на данную тему. А 2–6 марта состоялся I Учредительный съезд Коминтерна. У истоков этой организации тоже стоял Свердлов. Еще в мае 1918 г. он создал первый прообраз Коминтерна, Федерацию иностранных групп РКП(б), явно претендуя на роль «международного» лидера. Но на съезде его не оказывается даже среди делегатов! Его в это время посылают на Украину. Это было первое крупное советское мероприятие, которое вел не он. И в руководящие органы Коминтерна Свердлов не вошел.

Однако он не собирался сдавать позиции без борьбы. С опорой на своих «свердловцев» он уже чувствовал себя в силе дать бой самому Ленину. Готовился это сделать на VIII съезде партии. Готовился тщательно. Опять придумывал выигрышные ходы. Например, разослав инструкцию избирать на съезд только коммунистов с дооктябрьским стажем. Потому что рядовые рабочие, крестьяне, красноармейцы в основном вступали в партию после Октября. А «дооктябрьские» коммунисты были по большей части «профессиональными» революционерами, со значительным процентом евреев, латышей и прочих «инородцев». «Старые» большевики успели превратиться в бюрократию, заседали в исполкомах, местных партийных органах. Именно с ними работал Яков Михайлович через Секретариат и ВЦИК, имел среди них «свои» кадры.

Готовясь к съездовской схватке, Свердлов даже дорогу с Украины превратил в цепь важных совещаний. Разослал телеграммы, вызывая на встречи губернские власти Белгорода, Курска, Орла, Тулы. В Серпухове назначил свидание Троцкому. Но оно не состоялось… В литературе бытуют две не совсем корректные версии гибели Свердлова. Официальная – от гриппа-испанки. Неофициальная – забили рабочие. В действительности их следует объединить. Выезжая из Харькова, Яков Михайлович чувствовал себя не совсем хорошо. То ли грипп, то ли простудился. Но держался в напряженном графике важных встреч и совещаний на станциях. Однако возникло препятствие. Антикрестьянская политика разрушила хозяйство, карточки не отоваривались. В Орле забастовали голодные железнодорожники, митинговали в депо, перекрыли движение. Свердлов попытался сам их утихомирить, вышел в сопровождении телохранителей. В него полетели камни, поленья.

И не помогли ни потусторонняя, ни военная охрана. Шкура туруханского пса осталась лежать в московской квартире. Да и может ли спасти иудейская магия от булыжника, брошенного рукой разъяренного русского работяги? Свердлов упал. А его выдрессированная охрана бросилась на рабочих. Завязалась потасовка, драка со стрельбой. Свердлов же все это время валялся на мерзлой земле. Про него забыли. Лишь позже, одолев и разогнав забастовщиков, случайно наткнулись на него. В Москву привезли больного, побитого. Хотя прогнозы врачей сначала были благоприятными – организм у него был крепкий, здоровый. Но лежание на земле в оглушенном состоянии бесследно не прошло. Развилось воспаление легких. 16 марта Свердлова не стало.

В тот же день ЦК отменил директиву о казачьем геноциде. А на VIII съезде партии победила отнюдь не свердловская линия. По крестьянскому вопросу Ленин провозгласил: «Не сметь командовать! Вот правило, которое мы себе поставили». Был изменен курс «от нейтрализации середняка к прочному союзу с ним». Прежний состав президиума ВЦИК фактически разогнали. Председателем ВЦИК с подачи Ленина был избран Калинин, сразу прекративший проекты «коммунизации». Что касается «свердловцев», то практически все они превратились в троцкистов.

Гнойник седьмой
Война и подлость

Западные авторы, да и отечественные либералы внедрили версию, будто одной из главных причин революционной катастрофы являлась отсталость царской России и ее неготовность к Первой мировой войне. Хотя это не более, чем исторический миф. Если отбросить домыслы и рассмотреть реальные цифры, то оказывается, что в начале войны русская армия по своей технической оснащенности превосходила и Францию, и Англию. Уступала лишь германской и австрийской, но ведь они преднамеренно готовились развязать войну. Впрочем, можете сравнить сами.

В русской дивизии имелось 48 орудий, у немцев – 72, у французов – 36. А всего в русской армии 7030 орудий (из них 240 тяжелых), в германской – 9398 (2296 тяжелых), во французской – 4800 (тяжелых не было вообще). Или сопоставьте силы авиации. В нашей армии насчитывалось 263 аэроплана и 14 дирижаблей, в Германии – 232 аэроплана и 15 дирижаблей, во Франции – 156 аэропланов и 5 дирижаблей. В русской армии было 3000 автомобилей, в германской – лишь 83 штуки. Там автомобили поначалу серьезно недооценивали, делали ставку на железнодорожный транспорт. Кстати, и в области тактики, подготовки личного состава, русские могли дать фору немцам. Германские военные в начале войны маршировали на поле боя, как на параде, в плотных шеренгах, шагали в ногу – и падали шеренгами под русской шрапнелью и пулеметами.

В действительности самой отсталой в Европе была французская армия. Она провозглашала возврат к «традициям Наполеона». Не готовилась к обороне – только наступать, и только в штыки. Окапываться запрещалось, чтобы солдаты не испачкали форму, не утратили бодрого вида и наступательного духа. Французы даже не переоделись в защитное обмундирование. Солдаты и офицеры ходили в голубых мундирах и красных штанах. Когда их пробовали заменить, в парламенте поднялась буря: «Ле панталон руж се ля Франс!» – «Красные штаны – это Франция!» (ох, как удобно целились по красным штанам вражеские пулеметчики!) Французские военные отбросили тяжелую артиллерию, телефонную связь – чтобы не тормозилось наступление. А когда главнокомандующему Жоффру попытались доказать пользу авиации, он отмахнулся: «Ну, это для спорта!» Курс стрельбы для солдат составлял всего 3 дня, зато пехоту тренировали в «наполеоновских» маршах по 40 км. Отрабатывали нормативы штыкового броска – 50 м следовало преодолеть за 20 секунд. Считалось, что врагу нужно 20 секунд, чтобы перезарядить винтовку, прицелиться и выстрелить.

Хватало анахронизмов и у англичан. Например, наставлениями предусматривалось, что на третий день мобилизации должна производиться заточка офицерских сабель. Некоторые военачальники пренебрегали даже пулеметами, считая их «пустой игрушкой». Но Англия вдобавок экономила на армии. Сократила ее настолько, что дальше некуда. Ее армия насчитывала лишь 7 дивизий! А колониальные части были слабо вооруженными и предназначались сугубо для полицейской службы. С началом войны британскую армию пришлось создавать заново.

Все это сказалось в начале Первой мировой. Францию и английский экспедиционный корпус немцы разметали одним массированным ударом, победоносно порывались к Парижу. В это же время их союзница, Австро-Венгрия, навалилась на Сербию, силясь раздавить ее численным и техническим превосходством. Но на русском фронте ситуация складывалась совершенно иначе. Уже 20 августа 1914 г. блестящей победой под Гумбинненом наши войска сорвали германский план Шлиффена, заставили врага снимать и перебрасывать соединения из Франции и тем самым спасли ее от гибели.

Правда, операция в Восточной Пруссии стала неудачной – в историческую литературу внедрилась версия о «гибели» 2-й армии Самсонова. Но это тоже грубая подтасовка, подхваченная западными державами от немцев. На самом же деле были окружены и разбиты пять дивизий, погиб командующий, Самсонов. Однако его армия была в короткий срок приведена в порядок и всего через 10 дней после своего «уничтожения» снова перешла в наступление. А другой русский фронт, Юго-Западный, в это же время одержал грандиозную победу. Разгромил в пух и прах четыре австро-венгерские армии и армейскую группу, занял всю Галицию! Заодно и Сербию выручил, вынудил Вену оставить ее в покое.

Неприятели несколько раз сосредоточивали силы для контрударов. Первый из них обрушился в Польше, под Ивангородом и Варшавой, второй – под Лодзью. Раз за разом вражеские группировки переходили в наступление в Карпатах. Но все эти операции оборачивались для немцев и австрийцев тяжелыми поражениями. А русские одерживали новые успехи. Только в одной крепости Перемышль капитулировало более 120 тыс. солдат и офицеров противника. Вступила в войну Турция, попыталась вторгнуться в Закавказье, но и ей всыпали так, что мало не покажется. Под Сарыкамышем 3-я турецкая армия была почти полностью уничтожена.

Таким образом, к началу 1915 г. из всех воюющих держав Россия добилась самых впечатляющих успехов. Престиж нашей страны поднялся очень высоко. Перед ней заискивали. Спешили заручиться обещаниями, чтобы она и дальше помогала своим партнерам. Россия не отказывала. Но она считала себя вправе выдвигать проекты послевоенного переустройства мира. В ноябре 1914 г. царя посетил французский посол Палеолог, и Николай II изложил ему свои взгляды по данному вопросу.

Главным он считал «обеспечить на долгое время спокойствие в мире», иначе «наше дело не будет правым перед Богом и историей». Указывал, что агрессоры должны быть наказаны территориальными утратами. Франции следовало возвратить Эльзас и Лотарингию, Бельгии тоже выделить компенсации. Германские колонии Николай Александрович предоставлял поделить англичанам и французам по их усмотрению. Но к России должна была отойти Галиция. Государь предлагал восстановить автономную Польшу, присоединить к ней германскую и австрийскую части – под протекторатом царя. Из австрийских владений предлагалось выделить независимую Хорватию и автономную Чехию. Сербии отдать Боснию, Герцеговину, Далмацию и северную Албанию. На приобретение Стамбула царь не претендовал. Однако настаивал, что ему надо предоставить статус «свободного города» – чтобы черноморские проливы стали открытыми для торговых русских судов и военных кораблей.

Но именно такое положение крайне встревожило западных союзников по Антанте! Победоносная Россия выходила на роль лидера в международных делах. Она будет диктовать условия мира. А после войны выдвинется на ведущую роль в мировой политике… Под Россию надо было срочно подвести мину. А возможность для этого предоставил тяжелый кризис с вооружением и боеприпасами. Этот кризис, опять же, объяснялся не «отсталостью» нашей страны. Он был общим для всех участников войны. Дело в том, что ни одна держава не готовилась к затяжным боевым действиям. Ни французы, ни русские, ни немцы. Во всех генштабах строились прогнозы, что война станет быстрой, «до осеннего листопада».

Создать заранее безграничные запасы снарядов было вообще невозможно. Артиллерийские пороха и запальные трубки не подлежали длительному хранению. Пройдет какой-то срок, и куда их девать? Заготовить излишки боеприпасов могли только те государства, которые заведомо собирались напасть на соседей летом 1914 г. Немцы и в самом деле попытались это сделать. Для своих расчетов они взяли за основу цифры расхода боеприпасов в Русско-японской войне. Исходя из этого, к началу Первой мировой они заготовили по 1500 снарядов на орудие (у французов запасы составляли 1300 снарядов на орудие, у русских – 1000–1200). Резервы патронов у немцев составляли по 3 тыс. на винтовку (у русских – 1 тыс.).

Но когда начались бои, все военные ведомства с ужасом обнаружили, что расход боеприпасов гораздо выше, чем они предполагали. Во Франции острый дефицит выявился в сентябре 1914 г., в период битвы на Марне. В общем-то, французам и англичанам помогло то, что они торговали оружием по всему миру. Правительства привлекли промышленников, те охотно согласились наращивать производство. (Еще бы не согласиться: они и цены задрали соответствующие.) Начали перепрофилировать заводы, выпускавшие другую продукцию. Дополнительно размещали заказы в США и других нейтральных странах.

Хуже всего приходилось немцам. Хотя и заготовили больше всех, но в сентябре 1914 г., в боях на Эне, в войсках не хватало даже патронов! В октябре из-за отсутствия снарядов прекратили первый штурм Вердена. А пороха не стало вообще. Нитраты, необходимые для его производства, Германия запасла всего на 6 месяцев. Они были импортными, завозились из Латинской Америки. Англичане пресекли коммуникации через Атлантику – и все. Кстати, наша разведка знала о состоянии с нитратами, и как раз на этом строил расчеты русский генштаб. Нужно ли планировать долгую войну, если через полгода противнику будет нечем стрелять? У немцев было плохо и с винтовками. Их забирали у флота, тыловых частей, вооружали солдат трофейными ружьями, французскими, бельгийскими, русскими. Но все равно не хватало. В дивизиях скапливались по тысяче и больше безоружных новобранцев, ждали, когда убьют или ранят товарищей.

Германия предпринимала экстренные меры, чтобы спасти положение. Сырье для производства оружия закупали через Швецию, Швейцарию, Румынию. С порохом армию спас флот, отдал ей все запасы. Германский флот, в отличие от армии, предусмотрел длительную войну (ведь если разгромить англичан, предстояло еще драться за их колонии с американцами, японцами). Заводы, осуществлявшие поставки для флота, были обязаны увеличить выпуск продукции во время войны. Эти заводы стали базой для развертывания остальной промышленности. А немецкие ученые совершили открытие – нашли способ получать азот из воздуха. Теперь порох можно было производить без импортных нитратов. Но ситуация выправлялась далеко не сразу. Пороха, полученного от моряков, хватило лишь на пару месяцев. В декабре в германской армии выделялось по 30–50 артиллерийских выстрелов в день на дивизию. А в январе 1915 г. из-за нехватки снарядов немцы вообще не могли отвечать на огонь противника.

Перед русскими стояли аналогичные проблемы. Фронт ежедневно расходовал 45 тыс. снарядов, а заводы производили лишь 13 тыс. Требовалось 60 тыс. винтовок в месяц, а производилось 10 тыс. С сентября 1914 г. издавались приказы об экономии боеприпасов. С ружьями стало особенно напряженно, когда 150 тыс. отправили в помощь Сербии. Так же, как немцы, наше командование изымало винтовки у флота, тыловых и запасных частей. Новобранцев обучали на ружьях старых образцов. Правда, наши армии наступали, захватывали массу трофеев. Поэтому целые дивизии переводили на австрийские винтовки «манлихер», пулеметы «шварцлозе». Инженерные части русской армии были централизованно перевооружены германскими винтовками «маузер».

Но заменить подбитые или испорченные орудия было нечем, их количество сократилось на 25 %. А для оставшихся пушек было мало снарядов, все чаще случались перебои. Хотя положение было лучше, чем в Германии. Немцы применяли массированный огонь, а наши артиллеристы предпочитали бить прицельно. Меткостью они значительно превосходили противника. Германские начальники по опыту боев даже выработали неофициальное соотношение: чтобы уравнять возможности, надо на одно русское орудие выставлять три. Расход боеприпасов у русских получался меньше. Тем не менее запасы иссякали…

Однако наложились и особенности русского военного ведомства. Пост военного министра занимал генерал Сухомлинов. Подрядчики и посредники давным-давно оплели его взятками. Развитием отечественной производственной базы он не особо озадачивался – нудно, хлопотно. Значительную часть заказов на производство вооружения и снабжения русской армии заказывал заграничным компаниям (а солидные джентльмены, конечно же, не забывали солидно «откатить», получив выгодные контракты). Нет, Сухомлинов не был изменником. Но пожилой генерал пылко любил свою молоденькую женушку, спешил удовлетворить все ее капризы, а капризы были солидными. Позже началось следствие и оценило – стоимость только нижнего белья мадам Сухомлиновой значительно превосходила министерские и генеральские оклады ее мужа. Таким положением отлично пользовались иностранные поставщики, в окружении министра крутились шпионы всех мастей. И если с началом войны все ее участники лихорадочно реорганизовывали собственную промышленность, то Сухомлинову зарубежные партнеры сумели внушить старое, испытанное решение. Чего-то не хватает? Проще всего закупить за границей.

Для этого требовалась валюта… О, вот тут-то англичане и французы отыгрались! На фронтах их достижения были сомнительными, но если речь зашла о деньгах, увидели возможность поставить русских «на место». Принялись возить представителей России мордой по столу. Ах, так вы оказались не готовы к войне? О чем же вы раньше думали? Правда, выше мы отмечали, что Англия начала войну вообще без армии. А Франция ликвидировала собственный просчет с тяжелой артиллерией и авиацией очень простым способом – бесцеремонно забрала орудия и самолеты, которые были изготовлены на французских заводах по русским заказам. Но о таких «мелочах», конечно, не вспоминали. Ломались, увязали в обсуждениях, на какие нужды России стоило бы выделить кредиты, а на какие нет.

Подала свой голос и финансово-политическая «закулиса». В США банкир Яков Шифф снова развернул агитацию против предоставления кредитов России, призывал бойкотировать русские ценные бумаги. Когда в западной прессе начались публикации о зверствах немцев в Бельгии, Шифф объявлял, что это сущая мелочь, по сравнению с «жестоким обращением царя с еврейским населением». Англии и Франции для закупок вооружения в США тоже требовались кредиты. Шифф соглашался выделять их лишь в том случае, если Лондон и Париж дадут письменное обязательство: ни копейки из этих сумм не давать русским. Впрочем, имя Шиффа уже «затаскали» в средствах массовой информации. Он и впрямь был откровенным русофобом – нарочитым, демонстративным русофобом. Иногда даже кажется, что в играх «закулисы» у него была такая роль, привлекать внимание к себе. А в тени оставались другие фигуры, направлявшие ту же антироссийскую политику. В том числе более весомые, чем Шифф, или примерно такого же ранга: Барух, Морган, Рокфеллеры, Мильнер и пр. Вице-президент Федеральной резервной системы США Пол Варбург попытался официально установить правило – не давать денег России, а с Англии и Франции требовать обязательства не делиться с русскими. Но другие банкиры не поддержали Варбурга. Кредиты и поставки державам Антанты были слишком выгодным делом.

Министр финансов России Барк трижды вел переговоры с англичанами и все-таки достиг соглашения. Но на чудовищных условиях! Наша страна запрашивала 100 млн руб., Англия выделила лишь 40 млн под 6 % годовых. При этом банкиры Сити и министр финансов Ллойд Джордж потребовали обеспечить кредит русским золотом. А золото надо было доставить в Англию. Русские возражали, что золото перевозить по морю опасно, не лучше ли отложить расчеты до конца войны? Куда там, настояли на своем. Фактически получились не займы, а сногсшибательная спекулятивная сделка! Россия покупала вооружение за собственное золото (по заниженному, навязанному ей курсу), с нее еще сдирали проценты и еще наворачивали ряд дополнительных условий!

Зато военное министерство получило возможность выправить кризис. В британской компании «Армстронг и Виккерс» оно разместило заказ на 5 млн снарядов, 1 тыс. аэропланов, 250 тяжелых орудий, 27 тыс. пулеметов, 1 млн винтовок, 1 млрд патронов, 8 млн гранат, 200 тыс. тонн взрывчатки. Заказали и оборудование, чтобы довести отечественное производство снарядов до 40 тыс. в день. Заказ приняли, по самым важным пунктам отгрузка должна была начаться в марте 1915 г. Сухомлинов заверил царя и Думу, что к летней кампании нехватку боеприпасов и оружия удастся преодолеть.

Но… на самом деле наша страна не получила ничего! Заказ вроде бы, выполнялся, военное министерство пребывало в уверенности, что скоро он поступит, положение с боеприпасами выправится. А когда подошел срок, неожиданно открылось, что всю изготовленную продукцию правительство Англии забрало для нужд собственной армии! Причем Россию не удосужились предупредить об этом заранее, оставили с носом. Ошеломленные русские кинулись к британскому военному министру лорду Китченеру – он заодно возглавлял объединенную Межсоюзную комиссию по снабжению. Но Китченер, выслушав недоумения и претензии, лишь развел руками. Объяснил, что свои войска они обязаны вооружать в первую очередь. Хотя уверял, что с заказом ничего страшного не произошло. С ходу порекомендовал передать его крупной канадской фирме «Канадиен кар энд фаундри К^о» – с небольшой задержкой, но выполнит.

Выхода не оставалось, контракты на снаряды, патроны срочно перезаключались с «Канадиен кар энд фаундри К^о». С нетерпением ждали, напоминали. Но в ответ поступали разве что вежливые отписки. Ждали-ждали, наконец, в ноябре 1915 г. в Канаду послали генерала Сапожникова, выяснить, что же там происходит. Он доложил, что фирма, выбранная по указке Китченера, даже не приступала к выполнению заказа. Она вообще почти не действует, «находится накануне банкротства». Но ведь это открылось только в ноябре… Россию грубо и подло подставили. Накануне летних сражений она осталась без боеприпасов. А результатом стал страшный «снарядный голод», «винтовочный голод» – и «великое отступление». Нашим войскам пришлось оставить Галицию, Польшу, Литву, часть Латвии и Белоруссии. Вот тогда-то и стали распространяться пропагандистские легенды об «отсталости» самодержавия и нашей страны, ее неготовности к войне…

Впрочем, даже теперь эти легенды оказались преждевременными. Россия справилась с тяжелым положением. Справилась сама, без помощи союзников! С некоторым запозданием она взялась перестраивать промышленность и совершила невероятный рывок! Невзирая на тяжелую войну, на потерю западных губерний, валовый объем продукции российской экономики в 1916 г. составил 121,5 %, по сравнению с 1913 г.! По подсчетам академика Струмилина, производственный потенциал России с 1914 до начала 1917 г. вырос на 40 %. Было построено 3 тыс. новых заводов и фабрик, старые расширялись и модернизировались. По выпуску орудий в 1916 г. наша страна обогнала Англию и Францию, он увеличился в 10 раз, выпуск снарядов – в 20 раз, винтовок – в 11 раз. Положение с оружием и боеприпасами полностью нормализовалось. Соответственно, и поражения сменились новыми победами. Ну что ж, тогда последовали новые удары в спину…