Текст книги "Тридцатилетняя борьба, или Новейшая история России"

Правда, в ноябре 1994 г. этот процесс чуть не споткнулся. Чубайс получил повышение, стал первым заместителем председателя Совета министров и возглавил Федеральную комиссию по ценным бумагам и фондовому рынку. А вместо него председателем Госкомитета по управлению имуществом был назначен Владимир Полеванов, бывший до этого губернатором Амурской области. Почему именно он, осталось неизвестным. Возможно, выдвинул Черномырдин, знавший его раньше. А может быть, «реформаторы» сочли, что он тоже «свой», урвет что-то для себя и удовлетворится. Но ошиблись. Полеванов был настоящим патриотом и честным человеком.

Увидев, что творится в Госкомимуществе, он ужаснулся. А Чубайс поразил его своим цинизмом. Полеванов вспоминал его слова: «Что вы волнуетесь за этих людей? Ну вымрет тридцать миллионов. Они не вписались в рынок. Не думайте об этом – новые вырастут» [5]. Новый начальник обнаружил, что в Госкомитете по управлению государственным имуществом нет даже подразделений для управления! Никто не собирался имуществом управлять! Его растаскивали. И раздавали. Полеванов нашел и группу из 35 американских советников во главе с кадровым офицером ЦРУ Хэем, занимавшихся, в основном, «приватизацией» военных предприятий.

Он свидетельствовал: «Подняв документы, я с ужасом обнаружил, что целый ряд крупнейших предприятий ВПК был скуплен иностранцами за бесценок. То есть заводы и КБ, выпускавшие совсекретную продукцию, вышли из-под нашего контроля. Тот же Джонатан Хэй с помощью Чубайса скупил 30 % акций Московского электронного завода и действовавшего с ним в кооперации НИИ „Графит“ – единственного в стране разработчика графитового покрытия для самолетов-невидимок типа „Стелс“. После чего Хэй заблокировал заказ военно-космических сил на производство высоких технологий» [144]. И таких безобразий было множество, они были кругом! Даже с деньгами шло жульничество. Целый ряд предприятий, стоивших триллионы, достался американцам всего за 5 млн долларов – да еще в рассрочку на 20 лет.

Причем эти вопиющие факты уже не были секретом. Начальник службы внешней разведки Примаков и директор ФСБ Степашин еще 26 августа 1994 г. направили в правительство письмо: «Приватизация предприятий военно-промышленного комплекса привела к массовой утечке новейших технологий, научно-технических достижений практически даром на Запад. В целом Запад приобрел в России столь большой объем новых технологий, что НАТО учредило для их обработки специальную программу». Но и «оборонкой» дело не ограничивалось. Американцы уже подбирались к приватизации российской алюминиевой промышленности, нефтяных месторождений – Чубайс готовил соответствующие документы. Полеванов нашел в бумагах протест Генеральной прокуратуры по поводу приватизации морских портов, хотя они не подлежали приватизации. Иностранцам уже готовы были отдать корабли грузового Тихоокеанского флота, обеспечивавшие грузами Чукотку и Камчатку. И даже обращения Генпрокуратуры, ФСБ, внешней разведки оставлялись без всякого внимания и реакции.

Полеванову пришлось вести упорную борьбу даже для удаления американцев. Госкомимущество охраняла частная военизированная структура блока «Демократический выбор России» – она подчинялась Чубайсу, а распоряжения нового начальника не выполняла. Только после того, как он сумел заменить партийный ЧОП на обычную милицию (чья охрана стоила в три раза дешевле), у американцев отобрали пропуска. Полеванов выгнал и Альфреда Коха, заместителя Чубайса, непосредственно ведавшего «оборонкой». Дела по приватизации алюминиевых заводов, нефтяной отрасли, тихоокеанских кораблей вовремя остановили. По портам приватизацию признали незаконной, начали национализацию. Чубайс звонил, угрожал. Но Полеванов проработал во главе Госкомимущества лишь 72 дня. В январе 1995 г. Ельцин сместил его, заменил Сергеем Беляевым. Экономист Михаил Хазин свидетельствовал: чтобы убрать Полеванова, на Ельцина надавили США.

Да, американцы находились на вершине могущества. Регулировали президента России как считали нужным. Держали правительство «на крючке» займов Международного валютного фонда (МВФ). Их наглость дошла до того, что старший политический советник Уолтер Мид опубликовал в 1994 г. в американском журнале «Вопросы географии» проект «Давайте купим Сибирь». Предлагал просто приобрести за деньги территорию от Урала до Тихого океана. Автор прикидывал, что это можно сделать за бесценок, называл сумму 3 триллиона долларов. В рассрочку на 20 лет – платить по 200 млрд в год. Половину России за несколько вагонов зеленых бумажек (кстати, ничем не обеспеченных – можно напечатать сколько угодно). Русских предлагалось выселить или собрать в особые районы типа резерваций. А нерусским коренным народам предоставить американское гражданство.

Если бы события и дальше развивались подобным образом, проект стал бы вполне реальным. А вдобавок уже внедрялись иные схемы влияния, скрытные. 12 декабря 1993 г., когда граждане нашей страны выбирали Думу и принимали на референдуме новую Конституцию, в ее проекте содержалась и обновленная структура государственных органов. Но конечно же, никто не обратил внимания на статью 75 – о Центробанке. Он унаследовал функции и активы Госбанка СССР. Должен был печатать деньги, защищать устойчивость рубля. Но раньше Центробанк был подотчетен Верховному Совету. Теперь это подчинение исчезло. Появилась формулировка, что свои функции он осуществляет «независимо от других органов государственной власти». Главный финансовый центр страны, осуществляющий контроль за всеми остальными банками, превратился в некую организацию, отделенную от государства.

Глава 9
Первая чеченская

Во многих бывших советских республиках проявлялась общая закономерность – «реформаторы» допекли всех. На Украине прошли президентские выборы, и действующий глава государства Кравчук, конечно же, имел неоспоримые преимущества перед конкурентами. Но избиратели его «прокатили», президентом стал Леонид Кучма. Компартия на Украине до сих пор оставалась под запретом – и невзирая на это, на парламентских выборах победили коммунисты. Даже без партийных списков, только по одномандатным округам, они получили в Верховной Раде большинство депутатских мест. Разумеется, вскоре после этого и запрет на компартию был отменен. А одновременно с парламентскими выборами в Донецкой, Луганской областях, в Крыму, прошли референдумы (их округло назвали «совещательными опросами») – и за 20 лет до отделения от Украины эти регионы высказались за автономию, за сохранение русского языка в качестве государственного.

Кучма несколько выправил накренившийся курс своей республики. Не отвергая сближения с Западом, начал и сближение с Россией (тем более что и она ориентировалась на Запад). Восстанавливались порушенные хозяйственные связи, что было очень важно для украинской экономики. Заключались торговые соглашения. Наконец-то урегулировали и проблему Черноморского флота. Основная часть кораблей осталась за Россией, а базу в Севастополе Москва получила на правах долгосрочной аренды. Урегулировали и споры по поводу Керченского пролива. Получалось так, что суда, проходившие через него, пользовались услугами керченских лоцманов и маяков, и Россия обязалась платить по 15 млн долларов в год. Тенденции воинствующего национализма и выпады против «москалей», разгулявшиеся во времена Кравчука, притихли.

Но соответствующие организации продолжали свою деятельность другими методами – целенаправленно и планомерно. Впрочем, если учитывать буйный, но совсем не умный характер украинских националистов, то нетрудно увидеть: строили планы и режиссировали их исполнение вовсе не они, а некие зарубежные центры. Здесь имеет смысл вспомнить события Первой мировой, 1914–1915 гг. В начале войны царские войска заняли области, принадлежавшие Австро-Венгрии, Галицию и Лодомерию (часть Волыни). Местное население в то время называло себя «русинами», говорило на своем наречии (во многом близком великорусскому языку), было в подавляющем большинстве православным, а русских встретило как братьев, освободителей от австрийского гнета. В апреле 1915 г. во Львов приехал Государь Николай II, на улицах празднично одетые толпы забрасывали его машину цветами. Он выступал с балкона, говорил: «Да будет единой великая и могучая Русь!» Переполненная площадь отвечала общим «ура!», и ни одной попытки теракта (во Львове!) не зафиксировано.

Но летом 1915 г. русским пришлось отступить. Австро-венгерские власти начали крутые репрессии, и они стали систематическими и избирательными. Православных священников вешали «за сотрудничество с врагом» – ведь наши солдаты и офицеры заходили в их храмы помолиться. А «русофильскую интеллигенцию» скопом отправляли в концлагерь Телергоф, откуда никто не возвращался. Православное духовенство заменили униаты, а учителей, журналистов, литераторов – украинские сепаратисты (тогда их называли «мазепинцами»). Они начали преподавать детям искусственно разработанный язык, смесь украинского и польского, совсем другую историю. Истребили только духовную и интеллектуальную верхушку, но результаты оказались сродни геноциду. Прежний народ исчез. Русины сохранились лишь в горных деревушках и в Словакии. Остальное население за 20 лет превратилось в «западэньцев» – говорящих совсем на другом языке, ревностных униатов и ненавистников России.

В 1990-х аналогичная операция началась по всей Украине. Моя родная тетка провела там всю сознательную жизнь, работала в паспортном столе милиции в крошечном городке Староконстантинове. Постоянно общалась с «селюками» (колхозниками), и украинский язык был для нее своим. Но в начале 1990-х приехала в гости и рассказывала: внук пошел в школу, принес учебники. Заглянула и ужаснулась: «Я не знаю этого языка! Это не украинский язык!» Посмотрела – выпущено во Львове. Появились и новые учебники истории, вывернутой до неузнаваемости. Пошла централизованная переделка детей, молодежи.

В Белоруссии события развернулись несколько иначе. Здесь несколько лет не было президента. Избрать его решили лишь в 1994 г., и главным кандидатом считался премьер-министр Кебич. Но и в Белоруссии сказалось недовольство народа «реформаторами». Избиратели отдали голоса Александру Лукашенко. Он был лидером партии «Народного согласия», в Верховном совете возглавлял комиссию по борьбе с коррупцией, выступал против действующих властей. Во время предвыборной гонки на него, вроде бы, произошло покушение (следствие пришло к выводу об инсценировке) – оно только прибавило ему популярности. В отличие от Украины, Лукашенко в своей республике раздрая не допустил. Установил жесткое правление, близкое к диктатуре. Сохранил многие советские законы и порядки, опору на КГБ и МВД. Отменил приватизацию и начавшиеся реформы. Установил твердые оклады и государственное регулирование цен. Усилил цензуру, прижал оппозицию. Провел референдум об увеличении срока своего правления, праве распускать Верховный Совет.

Парламент пробовал бороться с президентом. Но как только начал собирать подписи за импичмент, Лукашенко распустил его. Без стрельбы, без эксцессов. Здание Верховного Совета оцепил ОМОН, а в соседнем здании уже собирался новый парламент – из тех депутатов, кто поддерживает президента. Но жителям Белоруссии пришлось основательно затянуть пояса и крепко трудиться, чтобы выползти из кризиса, в котором очутилась республика. В те годы на улицах можно было увидеть, например, милицию, ездившую на тракторах «Беларусь» – потому что автомашин не хватало. Русский язык Лукашенко сделал вторым государственным, основой политики провозгласил партнерство с Россией. Ведь экономика Белоруссии полностью зависела от российских энергоносителей, да и главным рынком сбыта ее продукции была Россия.

Ельцин тоже начал укреплять государственную власть, разболтанную при его собственном активном участии. После разгона Верховного Совета он упразднил самозваную Уральскую республику, отправил в отставку ее лидера Росселя. Очень сильно занеслась со своим суверенитетом Татарская автономная республика, претендовала вести себя независимо, здесь бурлил татарский национализм, пантюркизм, проявился радикальный исламизм. С президентом Татарстана Шаймиевым велись очень непростые переговоры. Но он был умным человеком, и 15 февраля с ним был пописан договор о «разграничении предметов ведения и взаимном делегировании полномочий». Татарстан как бы сохранял полный суверенитет, но его руководство «делегировало» часть своих полномочий центральной власти. Сдерживая раскачку «демократии», Ельцин запретил регионам проведение выборных кампаний.

Но под саму Россию уже была заложена мина. В Чечне. Много лет спустя, 12 августа 2018 г. командир Панджшерской группировки афганских моджахедов Джалаладдин Мохаммаль сделал заявление (переданное по каналу «Россия-24»), что еще в период войны в Афганистане советский авиационный генерал Джохар Дудаев был предателем – вместе с Шеварднадзе. Имели связи с душманами, предупреждали их о готовящихся операциях, воздушных ударах. В июне 1991 г. Дудаев собрал в Грозном Общенациональный конгресс чеченского народа, провозгласил независимую Чеченскую республику. Воспользовавшись общим развалом, последовавшим после «путча ГКЧП», он обвинил Россию в «колониальной политике». 6 сентября дудаевские боевики захватили административные здания, разогнали Верховный Совет Чечено-Ингушской автономной республики, депутатов избили, председателя грозненского горсовета Куценко убили, выбросив из окна. Этот день был объявлен «Днем восстановления государственной независимости», а Чечня превратилась в «республику Ичкерия».

Стоит отметить, что председатель Верховного Совета России Хасбулатов (которого позже патриоты произведут в «герои» и собственные лидеры) приветствовал погром и переворот в Грозном телеграммой: «Дорогие земляки! С удовольствием узнал об отставке председателя ВС республики. Возникла наконец благоприятная политическая ситуация, когда демократические процессы, происходящие в республике, освобождаются от явных и тайных пут…» 27 октября 1991 г. состоялись выборы президента и парламента Ичкерии. На них прибыли представители 27 государств и международные наблюдатели (чтобы признать их «легитимными»). Хотя люди просто боялись голосовать против сепаратистов, а многие и идти на выборы. Президентом стал Дудаев. V Съезд народных депутатов России этих выборов не признал. Такое же решение принял Конституционный суд. 7 ноября 1991 г. президент России Ельцин ввел в Чечено-Ингушской автономной республике чрезвычайное положение. Но… вмешался Верховный Совет РСФСР! Тот самый, который Ельцин разгонит два года спустя! 11 ноября 1991 г. он принял постановление отменить указ о чрезвычайном положении.

А Дудаев принялся формировать собственные вооруженные силы, призвал в строй боеспособных мужчин. В ноябре 1991 г. под видом гуманитарной помощи в Чечню стало поступать оружие из Турции. За эту «гуманитарку» расплачивались нефтью, причем вполне официально, через «Росвнешторг». Поступали из-за рубежа и деньги. На них начали закупать оружие в республиках Прибалтики, в Афганистане. В самой Чечне располагались части советской армии и МВД, склады Армавирского училища. От них Дудаев потребовал покинуть республику в течение полугода, а имущество и вооружение разделить: половина остается в Чечне, половину можно увезти с собой.

И снова «патриотический» Верховный Совет России поддержал его, как и правительство Горбачева. Начался вывод советских воинских частей. Предложением отдать половину оружия и имущества министр обороны СССР Шапошников был шокирован. Но никак не ответил, ни отказом, ни согласием. А дальше Советский Союз распался. Армию и ее снаряжение стали «делить» между республиками. В июне министр обороны России Грачев решил принять условия Дудаева, приказал уступить чеченцам половину боевой техники и вооружения. Потом обосновывал, что это был вынужденный шаг, что большую часть оружия уже захватили, а оставшееся невозможно было вывезти – не было ни солдат, ни транспорта.

Хотя выяснилось, что делить уже нечего. Дудаевцы наложили лапу на все склады. От эвакуируемых частей требовали сдать оружие, иначе не выпускали. К боевикам попало 60 тыс. стволов оружия, 150 тыс. гранат, 27 вагонов боеприпасов, 40 танков, 50 БМП и БТР, до 100 орудий и минометов, около 250 самолетов и вертолетов. Начались притеснения нечеченского населения – а в Грозном большинство жителей были русскими, левобережье Терека было заселено казаками. Чеченцы грабили дома и квартиры, растаскивали имущество колхозов, учреждений. Русских избивали, унижали, выгоняли из жилья. Они оставались без работы, без средств к существованию. Им перестали выдавать пенсии и пособия. Русские школы были закрыты и разграблены.

Жителей откровенно выживали прочь, был популярен лозунг «Русские – в Рязань, ингуши – в Назрань, армяне – в Ереван» [63]. Впрочем, при въезде в Грозный была выложена белым камнем и такая надпись «Русские, не уезжайте, нам нужны рабы и проститутки». Были и акты резни. В одной лишь станице Асиновская было перебито 26 семей и захвачено 52 домовладения. Общую оценку числа жертв озвучил депутат В. Алкснис на заседании Думы 20 декабря 2006 г. – с сентября 1991 по ноябрь 1994 г. было убито более 20 тыс. мирных русских жителей, 250 тыс. бросили родные места. Те, что ушли первыми, могли считать себя счастливыми – устроились в колхозах Ставрополья, Кубани. Следующим было труднее. Многие просто мыкались по вокзалам. И об этих беженцах ни правозащитники, ни телевидение даже не заикнулись, благоустроенных лагерей и гуманитарных раздач для них не было…

Не все население Чечено-Ингушетии приняло дудаевский режим. Власти Ичкерии отказались подписывать федеральный договор с Россией, но ингуши пожелали остаться в составе России. В 1992 г. бывшая единая автономная республика разделилась. Образовалась отдельная Ингушская республика. Однако этот процесс сопровождался и жестоким межэтническим конфликтом. Во время Великой Отечественной войны за восстание в тылах наших войск и за сотрудничество с гитлеровцами Сталин депортировал чеченцев и ингушей в Среднюю Азию. Хрущев возвратил их на Кавказ, но часть ингушских земель была к этому времени занята осетинами. Между ними накапливались неприязнь, трения. Среди ингушей возникло движение, требующее вернуть им все территории прежнего расселения.

При образовании Ингушской республики эта вражда прорвалась. В октябре 1992 г. в Пригородном районе Северной Осетии, где население было смешанным, начались столкновения между осетинами и ингушами. Обе республики кликнули добровольцев, завязались кровавые схватки. Ельцин в данном случае отреагировал своевременно. 1 ноября направил в зону конфликта войска, ввел в обеих республиках чрезвычайное положение. Военные развели дерущиеся стороны, наладили эвакуацию мирных жителей. В ходе конфликта было уничтожено 13 сел, погибло 608 ингушей и осетин, 939 человек были ранены, 261 пропал без вести. По разным данным, погибло от 17 до 27 военнослужащих, разнимавших драку. Военное командование предлагало продолжить операцию, двинуть части чуть дальше и навести порядок в Чечне. Но подавление этого очага предотвратил тогдашний премьер-министр Егор Гайдар. Выступил резко против и убедил Ельцина, что чеченцев задевать нельзя.

В Ингушетии прошли выборы, президентом стал бывший советский генерал Руслан Аушев, начал постепенно нормализовывать ситуацию в своей республике. Хотя она оставалась нестабильной и опасной. Так, 1 августа 1993 г. были расстреляны из засады глава временной администрации Северной Осетии и Ингушетии Виктор Поляничко, командир корпуса генерал Корецкий и офицер «Альфы» Кравчук. А почву для этой нестабильности создавало соседство с Ичкерией. Она превратилась в натуральное разбойничье гнездо.

Банды дудаевцев под командованием Салмана Радуева нападали на поезда, следующие через Чечню. В 1993–1994 гг. было разграблено свыше 5600 вагонов и контейнеров на сумму 22,5 млрд руб., при этом погибло 26 железнодорожников. С октября 1994 г. правительство России вынуждено было прекратить движение поездов через Чечню. Особым промыслом стало изготовление в Ичкерии фальшивых авизо, по ним было получено 4 триллиона руб. [90, с. 404]. Другим промыслом стало похищение людей с требованием выкупа или для перепродажи. По данным «Росинформцентра», с 1992 г. в Чечне оказалось 1790 таких пленников. И даже невзирая на то, что Дудаев объявил об отделении от России, запретил въезд в республику представителям федеральных силовых ведомств, Москва продолжала выделять Чечне средства из бюджета! В 1993 г. ей было перечислено 11,5 млрд руб. Согласно бюджету, утвержденному «патриотическим» Верховным Советом Хасбулатова! [47] Сюда направляли и нефть, нефтепродукты, хотя Ичкерия их не оплачивала, а перепродавала за рубеж.

Но деятельность Дудаева и его структур вовсе не замыкалась на собственных интересах, она распространялась и за пределы республики. Ичкерия поддерживала Гамсахурдиа в Грузии, во время гражданской войны он укрывался в Чечне, получал помощь оружием, деньгами. Чеченские боевики проходили практическое обучение, участвуя в разных войнах. На данном поприще выделился Шамиль Басаев. Студент-неудачник, который трижды не смог поступить в МГУ, а из Московского института землеустройства был отчислен за неуспеваемость и прогулы. Зато позже он учился в неком исламском институте в Стамбуле. Первый раз Басаев со своим отрядом появился на баррикадах возле Белого дома во время «путча ГКЧП». Но там испробовать силы не довелось, поскольку ГКЧП оказался мыльным пузырем.

Потом Басаев формировал отряды Ичкерии, а в ноябре 1991 г. захватил пассажирский самолет, взлетевший из Минеральных Вод в Екатеринбург. Его вынудили лететь в Турцию, 178 пассажиров стали заложниками. Но после посадки турки отпустили всех террористов в Чечню! В 1992 г. Басаев очутился в Карабахе, воевал на стороне Азербайджана, оборонял Шушу. Там же проходил боевую практику грабитель поездов Салман Радуев. А после этого Басаев появился в Абхазии, под его началом было уже 5 тыс. боевиков. Они отличились страшной жестокостью против грузинского населения [120]. Причем в Абхазии чеченцы сражались бок о бок с русскими добровольцами и казаками! Однако цели у них были разные. Добровольцы сюда ехали из-за дружбы абхазов с Россией. Басаевцы набирались опыта, отправляли домой грузы трофейного оружия. И демонстрировали «братство» народов Кавказа – чтобы впоследствии поднять их против России. А Шеварднадзе в то время ошибочно оценивали как «пророссийскую» фигуру.

Однако и в самой Чечне отнюдь не всем нравился криминальный беспредел. Чеченцы живут патриархальной системой тейпов, и часть из них отвергла политику Дудаева, наводила связи с российскими властями. Противодействие курсу разбоя нарастало в парламенте Ичкерии. 17 апреля 1994 г. Дудаев объявил о роспуске парламента, конституционного суда и МВД (уже не российских, а своих, чеченских). Они не подчинились. Но 4 июня президент Ичкерии произвел еще один переворот. Его отряды под командованием Басаева захватили правительственные здания в Грозном. Были приняты поправки в конституцию, установившие фактическое единовластие Дудаева.

А одновременно с этими событиями всплеснула агрессивность боевиков. Начались теракты. Еще плохо отработанные, часто неэффективные. Порой оставалось неизвестным, кто же стоит за ними. Но они посыпались один за другим. 13 апреля 1994 г. – взрыв в поезде в Дагестане, погибли 6 человек, 3 ранены. 18 мая – взрыв во дворе отделения УВД в Махачкале, обошлось без жертв. 26 мая группа бандитов захватила автобус Владикавказ – Ставрополь с 33 пассажирами. Спецназ штурмом обезвредил террористов, освободил заложников. 28 июня трое бандитов захватили автобус с 40 пассажирами в Гудермесе. Их снова удалось освободить, никто не пострадал. 22 июля было взорвано железнодорожное полотно под Челябинском, пассажирский поезд сошел с рельсов, 20 человек были ранены. 28 июля четверо террористов захватили автобус Пятигорск – Ставрополь с 41 пассажиром. Освободили не всех, 5 заложников погибли. 29 июля группа чеченских боевиков захватила в аэропорту Минеральных Вод вертолет с заложниками. Опять была спецоперация, всех террористов захватили, но 4 пассажира погибли, 15 были ранены.

Но и оппозиция в Чечне не смирилась с разгоном парламента. Образовала сперва Комитет национального спасения, потом Временный совет Чеченской республики во главе с Умаром Автурхановым, провозгласивший себя единственной законной властью, а Дудаева – узурпатором. Этот совет стал создавать собственные вооруженные отряды, установил контроль над некоторыми районами. Президент бросил на них своих боевиков. Происходили жестокие бои с использованием танков, артиллерии и минометов. Оппозиция обращалась за поддержкой к русским. Но Ельцин и его правительство не стали брать на себя такое решение. Только «неофициально» чеченским союзникам начали помогать военные, Федеральная служба контрразведки (в которую было преобразовано в 1993 г. Министерство безопасности).

Помогали отнюдь не случайно. 10 августа 1994 г. Дудаев созвал в Грозном съезд своих сторонников, сформировавший новый парламент. И на этом съезде уже открыто прозвучал призыв к «джихаду», «священной войне» против России. Однако Ельцин даже после этого не предпринял никаких мер! 11 августа он сделал заявление, что «силовое вмешательство в Чечне недопустимо», так как «поднимется Кавказ, и будет столько заварухи и крови, что никто нам не простит». А теракты продолжались. Два взрыва в Новгороде и взрыв в Комсомольске-на-Амуре обошлись без жертв, два взрыва в Екатеринбурге – двое раненых. В этих случаях авторы так и не были установлены. Но корреспондент «Московского комсомольца» Дмитрий Холодов начал раскапывать тайную торговлю оружием с чеченскими сепаратистами, и некие информаторы 17 октября предложили ему якобы документы по данной теме. Он взял портфель, оставленный для него в камере хранения Казанского вокзала и при взрыве был убит. Вскоре в Москве обнаружили еще одно взрывное устройство. При обезвреживании погиб подполковник ФСК Чеканов. А затем взрыв разрушил железнодорожный мост через Яузу, и было установлено – работали чеченские боевики.

Российские спецслужбы надеялись повторить сценарий Таджикистана. Начали подкреплять лояльные группировки, чтобы опереться на них и свалить режим Дудаева. В сентябре Временному совету Чеченской республики передали 10 БТР, 6 боевых вертолетов Ми-24 с русскими экипажами. 120 бойцов Временного совета проходили подготовку на российской базе под Волгоградом. 15 октября оппозиция предприняла рывок на Грозный. Вошла в город почти без сопротивления, но потом… вроде бы получила некий приказ из Москвы и отступила. Был ли такой приказ и чей именно, достоверно не известно до сих пор.

Началась более масштабная подготовка захвата Грозного. Северокавказский округ выделил Временному совету 40 танков Т-72. Сотрудники ФСК вербовали добровольцев в Кантемировской и Таманской дивизиях. По контракту им давали 1 млн руб. сразу, полагались большие выплаты за ранения, за уничтоженную технику противника, 150 млн семье в случае гибели. Военные сидели без денег, поэтому охотно записывались офицеры и прапорщики. Записывались и солдаты, сержанты – их родные бедствовали. Но сказался разброд в силовых ведомствах. Сказались реформы и перестановки в ФСК, неопытность новых сотрудников. Спешили набрать кого угодно, в рядах добровольцев очутилась в основном зеленая молодежь. Командующему внутренними войсками Анатолию Куликову позвонил из Моздока его заместитель генерал Романов: «Вы знаете, товарищ командующий, сюда прислали каких-то пацанов. Никому они не нужны, все брошены…»

Операция была организована бестолково. 26 ноября 1994 г. на Грозный двинулись три колонны. Впереди шли танки с русскими экипажами, за ними на грузовиках чеченцы, с воздуха прикрывали вертолеты. В город вошли беспрепятственно. При этом русские танки останавливались на светофорах! Карт у них не было. Спрашивали у жителей, как проехать к президентскому дворцу. Без боя заняли телецентр, там встали три танка. Но дудаевцы быстро собрали силы. Когда колонны втянулись в улицы, беззащитную бронетехнику просто расстреляли. Лишь один танк прорвался к президентскому дворцу, обстрелял его из огнеметов, там начался пожар. Три танка возле телецентра окружили боевики Басаева, танкисты сдались.

По разным данным, погибло около 20 танков, около 20 было захвачено, погибло около 500 человек [33, с. 282]. Число пленных оценивают от 50 до 200, среди них был 21 российский танкист. Добавился и информационный скандал. Вечером 26 ноября по всем телеканалам России сообщили о взятии Грозного, выступил Автурханов, говорил, что власть в Чечне перешла к Временному совету. Но сразу после этого стала всплывать совершенно противоположная картина! Министр обороны Грачев мгновенно поспешил откреститься от случившегося. Высказался: «И на стороне Дудаева, и на стороне оппозиции воюет большое количество наемников». Снова не преминул похвастаться – дескать, если бы воевала российская армия, то можно было решить все проблемы за два часа одним десантным полком.

Но Дудаев выдвинул ультиматум – если Россия не признает пленных своими, их расстреляют. Их все же освободили, но тут как тут очутились тележурналисты, в основном канала НТВ Гусинского. Перед их камерами солдаты откровенно называли свои имена, номера частей, рассказывали, как их вербовали через особые отделы. Те же тележурналисты стали раздувать скандал на весь мир. И именно этот скандал спровоцировал дальнейшее столкновение. Теперь Россия просто обязана была ответить. Состоялось заседание Совета безопасности. Доклад на нем почему-то делал не начальник ФСК, не министр обороны, а министр по национальным вопросам Николай Егоров. Заверил, что «в результате работы с населением» 70 % чеченцев с нетерпением ждут прихода российских войск, а 30 % «в основном нейтральны. Сопротивление окажут только отщепенцы…»

В ночь на 29 ноября было распространено обращение Ельцина ко всем участникам противоборства в Чечне. Оно констатировало, что остановить конфликт не удалось, был предъявлен ультиматум – в течение 48 часов всем враждующим группировкам прекратить огонь, сложить оружие, расформировать свои отряды, освободить пленных. 30 ноября Ельцин подписал секретный указ № 2137с «О мероприятиях по восстановлению конституционной законности и правопорядка на территории Чеченской республики». С 1 декабря российская авиация капитально прочесала аэродромы в Чечне, уничтожив все самолеты и вертолеты, имевшиеся у Дудаева (хотя штабы ВВС и ПВО России не подтверждали факты налетов, сообщалось, будто действовали «неизвестные самолеты»). 6 декабря Грачев и министр внутренних дел Ерин встретились с Дудаевым в Ингушетии для переговоров. Но припугнуть его и найти какой-нибудь компромисс не удалось. 11 декабря был отдан приказ на ввод войск в Чечню…