Текст книги "Смерть на ринге. Криминальные сюжеты из жизни профессионального бокса"

Так Джо Луис стал абсолютным чемпионом мира. Но на приеме по случаю победы новый король ринга заявил: «Меня можно будет называть чемпионом мира только после второго боя со Шмелингом».

Матч-реванш состоялся 22 июня 1938 года на «Янки-стадионе» в присутствии семидесяти тысяч зрителей, встретивших Шмелинга улюлюканьем. Когда он в сопровождении двадцати пяти полицейских шел из своей раздевалки к рингу, в него летели объедки, коробки из-под сигарет, банановая кожура, пакеты из-под кока-колы. Все семьдесят тысяч зрителей были едины в желании, чтобы этот ненавистный фашист получил как следует. Неважно, был ли Шмелинг на самом деле по убеждению фашист, для зрителей он стал олицетворением нацизма.

Любители бокса в тот вечер рано вернулись домой. «Черный бомбардировщик» извлек урок из предыдущего матча. На киноэкране ему много раз показывали, почему он проиграл первый бой. Его ошибка в семнадцатом раунде была детально разобрана тренерами.

На сей раз в квадрате ринга был уже другой Джо. Это был знаменитый Джо Луис, находившийся в прекрасной спортивной форме и имеющий перед собой ясную цель: вернуть Шмелингу долг, причем вернуть сполна.

С первой же секунды боя Джо беспощадно бьет соперника: левой, правой, гоняет его по рингу, не давая передохнуть. Он не слышит зрителей, ревущих в экстазе: «Бей его вместе с Гитлером!» Он не видит ничего, кроме этого ярко освещенного четырехугольника и соперника, на которого он зол, очень зол. Уже на первой минуте Джо мощным ударом кинул Шмелинга на канаты, затем следует хук и тут же прямой удар в голову. И снова его кулаки барабанят по ребрам противника. И снова после сильного прямого удара Шмелинг летит на канаты. Шмелинг застонал, опустил руки, а молотки Джо продолжали колотить его, как тренировочный мешок.

У Джо нет сострадания. Ему представился удобный случай побить фашиста, и он долбит его страшными ударами, пока его не останавливает рука рефери. После сильнейшего хука Шмелинг оказывается на полу. Нечеловеческим усилием он поднимается и при счете «восемь» становится в стойку. Он в состоянии грогги, руки не держатся и виснут как плети. Он уже не боксирует, он лишь шепчет ругательства, он хочет пережить этот страшный первый раунд. Снова падает, снова поднимается и падает вновь. Его тренер Мэхон выбрасывает на ринг полотенце, означающее, что сопротивление прекращается. Но рефери не признает этого традиционного жеста. Он вешает полотенце на канаты и дает знак продолжать бой. И тут Мэхон, которого безуспешно пытаются задержать организаторы, пролезает через канаты на ринг и, яростно жестикулируя, идет на рефери. А в это время Джо снова посылает немца на пол. И это уже конец. Нокаут.

Зрители, ревя что есть силы, вновь бросают на ринг все, что попадается под руки. А спустя десять минут, после того как с лица Шмелинга смыли кровь и на лице ясно проступили синяки и кровоподтеки, был провозглашен победитель. Судья-информатор объявил:

– Джо Луис победил в первом раунде техническим нокаутом!

Бой продолжался всего две минуты четыре секунды.

До боя много писали о том, что это будет очередной матч столетия, однако после боя наиболее точно изменившееся мнение выразила газета «Брисбейн»:

«Это не матч столетия – лишь две с небольшим минуты избиения. Теперь уже ясно, что Джо – лучший в мире боксер всех времен. И ясно также, что ни у кого в ближайшее время нет шансов отобрать у него этот титул».

«Луис побеждает – Гитлер плачет!» – возвещали плакаты, развешанные в Гарлеме, чтобы воздать должное негру, который отстоял спортивную честь Америки и завоевал титул абсолютного чемпиона мира.

Мастер спорта СССР Глеб Толстиков, который был в составе советской делегации на матче боксеров СССР и США в Лас-Вегасе в 1971 году и встречался там с легендарным Джо Луисом, писал о том, как великий король ринга рассказывал о бое со Шмелингом советским боксерам:

– Тогда мне не так важно было отстоять звание чемпиона, – вспоминал Луис, – как победить Шмелинга. По сути, на ринге встретились свобода и нацизм. Перед боем Макс публично заявил, что докажет преимущество белого человека, арийца.

Через тридцать с лишним лет после этого боя, во время Олимпийских игр в Мюнхене, Максу Шмелингу напомнили о давних событиях 1938 года. Он ответил:

– При чем здесь политика? Все сделала пресса. Это была реклама.

Перед войной Джо Луис двадцать пять раз отстаивал свой титул. Победа Джо над Максом Шмелингом, активным участником спортивных мероприятий фашистской пропаганды, рассматривалась в США как символический удар по нацизму. Подобно другому великому спортсмену-негру, Джесси Оуэнсу, каждой своей победой Луис посылал в нокдаун теоретиков и практиков расового превосходства. Нацисты были в растерянности. Четыре золотые медали Оуэнса на Берлинской Олимпиаде 1936 года они «объяснили»… «особенностями строения ступни у африканцев». Когда же два года спустя Джо нокаутировал Шмелинга, фашистские кинопропагандисты пошли на прямой подлог. Они так «отредактировали» пленку, что любимец Гитлера предстал жертвой коварства негра.

Стремясь зачеркнуть прошлое, Шмелинг пригласил Джо Луиса на свой шестидесятилетний юбилей, оплатив гостю билет на самолет в оба конца. Очевидцы рассказывают, что, прилетев в Западный Берлин, Джо Луис попросил отвезти его в район Тиргартена к памятнику советским воинам. Склонив голову перед монументом, он стоял так несколько минут. А фоторепортерам сказал:

– Не нужно снимать меня для паблисити. Это слишком серьезно, я тоже принимал участие в этой войне.

Да, действительно чемпион мира имел право так говорить. Когда началась Вторая мировая война, Луиса призвали в армию и отправили за океан. Сержант Джо Луис боксирует перед американскими «джи-ай», дает пресс-конференции и учится выступать с речами. Он делает волнующие патриотические заявления, он теперь, казалось бы, стопроцентный американец.

Кончается война. Джо возвращается в США. И снова ринг. Его первый послевоенный бой против Билли Кона приносит ему шестьсот тысяч долларов. Но черный чемпион начинает тяготить официальную Америку: он слишком долго удерживает корону. Джо уже сделал свое дело, и власти теряют к нему интерес.

Но пора, наконец, вернуться к началу нашего рассказа.

Это произошло 1 марта 1949 года. Абсолютный чемпион мира Джо Луис публично заявил о своем решении отказаться от титула и уступить свой трон любому претенденту, который завоюет его в бою. Это была сенсация. Чемпион уходил непобежденным, и никто не знал действительной причины, побудившей его принять такое решение. Правда, через два года нужда заставила Джо снова надеть перчатки. Одержав несколько побед, он затем проигрывает Чарльзу Эззарду. Но Луис не может бросить ринг: нужны деньги.

27 октября 19 51 года Джо встречается с новым кумиром белой Америки, молодым американцем итальянского происхождения Рокки Марчиано. В течение восьми раундов Джо не дает Марчиано возможности нанести ни одного точного удара. Марчиано смог это сделать лишь однажды, в девятом раунде. Но этот единственный удар решил судьбу боя. Джо уносят с ринга, куда он больше никогда не вернется.

Нищета сломила Луиса, но он еще утешается воспоминаниями о былом величии, об уважении, которое оказывала официальная Америка покладистому негру и отличному боксеру Джо Луису. Шло время, но Луис не понял эволюции, которая совершалась в сознании негритянского населения США, в сознании негритянских спортсменов. Он не смог найти свое место в рядах собратьев, боровшихся за гражданские права. В этом трагедия Джо Луиса.

Однажды группа молодых негров бросает ему в лицо: «Проклятый дядя Том!» («Дядя Том» – символ покорного негра, кличка прислужника белых хозяев. – В. Ш.). Это было высшим для Луиса оскорблением. Человек, победивший Шмелинга, нанесший, как говорили тогда в США, первое поражение фашизму, открывший двери некоторых клубов для игры в гольф своим чернокожим согражданам, не мог вынести этого.

Отвергнутый кумир, ограбленный налоговой системой страны, которая восхищалась им, пока были нужны его разящие перчатки, переживает тогда первое нервное потрясение, усугубленное семейными невзгодами, которое не проходит бесследно. Врачи в США даром не лечат, нужны деньги, а их у бывшего чемпиона нет, хотя, по официальным данным, он за всю свою спортивную карьеру заработал в общей сложности 4 626 721 доллар. Над ним зло посмеиваются: «Не сумел распорядиться такими деньгами… Впрочем, что с негра взять?»

Через несколько лет великого боксера пригласили на службу в фешенебельное казино отеля «Цезарь Палас» в Лас-Вегасе – американской столице пороков и азарта. Должность его называлась – «директор по приему особо важных гостей». Бывшего чемпиона подобрали дельцы, движимые не состраданием, а вульгарным расчетом на то, что знаменитость послужит приманкой для мотов и кутил. В этом казино Джо Луис служил до самой смерти.

Но вернемся вновь к 1 марта 1949 года, когда чемпион объявил о своем якобы добровольном уходе. Домыслов и догадок о действительных причинах, побудивших Джо Луиса сделать такой шаг, было много. Некоторые из них подтвердились лишь в наши дни. Сейчас мы знаем, что Луис в своих контрактах был так запутан в различных махинациях, что распутаться ему было практически невозможно. Этот факт, когда был установлен, вызвал всеобщее удивление. Многие не хотели этому верить. Теперь, по прошествии многих лет и после раскрытия многих афер, стали проясняться подробности, при помощи неопровержимых доказательств стал разматываться клубок темных махинаций, и многие нити вели к бывшему чемпиону мира Джо Луису.

Стало быть, и он, всеми уважаемый, должен быть допрошен. И вот во время следствия обнаружился удивительный факт: отказ от титула чемпиона мира не был добровольным решением великого мастера. Больше того, это даже не было его личным делом!

Людям, стоявшим за кулисами ринга, не нужен был чемпион, который навсегда бы поселился между четырьмя канатами. Посещаемость его боев, правда, не падала, но равноценного соперника ему не находилось, а это могло рано или поздно отразиться на сборах. И однажды наступил момент, когда под давлением предложений и угроз Джо Луис был вынужден отказаться от своего титула. За это он получил сто пятьдесят тысяч долларов наличными.

Какой же добрый дядюшка пожертвовал такие деньги? «Интернейшнл боксинг клаб» – «Международный клуб бокса». Луис должен был пообещать, что своим влиянием и авторитетом поможет убедить всех своих бывших соперников и их конкурентов, чтобы они в дальнейшем боксировали лишь под охраной и патронажем «Интернейшнл боксинг клаба» (Ай-Би-Си). Джо Луис признал на следствии указанные факты.

Понемногу начинали вырисовываться деятельность и «благородные цели» этой организации. Тем не менее пути к разоблачению ее были довольно сложными.

Верховному суду Соединенных Штатов Америки потребовалось шесть лет, прежде чем удалось посадить в тюрьму некоторых гангстеров, связанных с боксом. Правда, эти гангстеры и их помощники оказались временными гостями тюремных камер, так как обладали достаточными финансовыми возможностями, чтобы справиться с такой неприятностью, как решение Верховного суда.

Следствием было доказано, что эти закулисные махинаторы организовали несколько встреч, договорившись об их результатах. Они добивались, чтобы чемпионом мира стал тот, кого рекомендует гангстерский синдикат. Подробное расследование вскрыло многие детали.

Боксеры давали письменное обещание, что позволят победить себя на ринге. Синдикат был настолько всемогущ, что боксеры не решались нарушить обещание. В противном случае им пришлось бы навсегда расстаться с рингом.

Другие организаторы боев, часто довольно влиятельные и владеющие приличным состоянием, вынуждены были сотрудничать с Ай-Би-Си. До тех пор пока они не проявляли готовность к сотрудничеству с этим синдикатом, они не могли организовать хотя бы мало-мальски значительную встречу. Практически все боксеры были связаны договорами с Ай-Би-Си, и одинокий соискатель титула чемпиона мог заполучить в соперники больших мастеров ринга только в том случае, если перед этим он заплатил значительную сумму.

Чрезвычайно жестко поступал синдикат с теми организаторами, которые искали выход из создавшейся ситуации. Дерзких быстро ликвидировали, или же их дела складывались так, что они не могли получить кредита в банке, – в общем, все было против них.

Тот, кто делился своими доходами с Ай-Би-Си, быстро находил поддержку синдиката и его покровительство.

Следствие доказало, что с 1949 года, с того момента, как великого Джо Луиса принудили отступить, он оказался крепко связанным со всевозможными делами синдиката. Он имел свою долю почти во всех махинациях. С каждой суммы, внесенной боксером или его менеджером в кассу Ай-Би-Си, Луис получал пять процентов. И если раньше он считался эталоном бескомпромиссного и благородного чемпиона, то сейчас мы знаем, что и он сотрудничал с жуликами.

Было, видимо, много причин, почему так получилось. Не последнюю роль сыграли огромные долги, которые тянулись за Луисом всю его жизнь и которые достигли к тому времени грандиозных размеров. В основном, это долги налоговому управлению. Выяснилось, что он должен выплатить налогов больше, чем заработал за всю свою спортивную карьеру. Понятно стремление чемпиона хотя бы к старости избавиться от этих долгов. Но это привело к тому, что Луис стал послушной игрушкой в руках гангстеров, которым нужны были его имя и авторитет среди боксеров.

Есть предположение, что сам Луис не знал, чему и кому он служит. Существует доклад одного из членов руководства Ай-Би-Си, в котором говорится, что нужно убедить Луиса (что и было сделано), что своей службой он помогает коллегам-боксерам избавиться от тяжести налогов, уговаривая их подписать договор с синдикатом, который платит лучше.

Верховный суд отнесся к Луису не очень сурово. Об этом свидетельствует тот факт, что он даже не был оштрафован и на процессе фигурировал в качестве свидетеля. Он брал деньги, не зная при этом, какой цели он служит. В планы же Ай-Би-Си входило завлечь в свои сети крупнейшего боксера того времени.

Когда закончилось предварительное следствие, бывший чемпион мира Джек Дэмпси, царивший на троне с 1919 по 1926 год, полный возмущения, обратился к журналистам:

– От того, что профессиональным боксом правит железная рука гангстеров, страдает весь бокс. Становится страшно, когда видишь, как делались все эти махинации – без малейшего упрека совести. Из ста профессиональных боксеров девяносто девять живут в страхе за завтрашний день: почти у всех из них есть семьи, дети. А в это время гангстеры от бокса туго набивают карманы, ничуть при этом не краснея.

…Владелец американского журнала «Ринг» Нат Флейшер, известный специалист, один из авторов знаменитой иллюстрированной истории профессионального бокса, видевший все бои Джо Луиса, считал его наиболее яркой фигурой в боксе. В его музее на самом видном месте висит таблица статистических данных, посвященных «Черному бомбардировщику».

Эпоха Джо Луиса длилась пятнадцать лет, титулом абсолютного чемпиона мира он владел одиннадцать лет восемь месяцев. Провел семьдесят один бой: выиграл шестьдесят восемь, из них нокаутом – пятьдесят один. Луис – единственный за всю историю профессионального бокса, кто двадцать семь раз отвоевывал и защищал свой титул. Четырежды он признавался лучшим боксером года и награждался особой Золотой медалью: в 1936, 1938, 1939 и 1941 годах. Только один боксер – Мохаммед Али – сумел повторить этот рекорд.

«Любимчик» фюрера

28 сентября 1990 года лучшему немецкому боксеру всех времен Максу Шмелингу исполнилось восемьдесят пять лет. Несмотря на свои годы, этот крепкий еще мужчина все еще работал и пользовался большим вниманием и поклонников бокса, и прессы.

«Я пережил кайзеровское государство, – рассказывал Макс Шмелинг, – и у меня не осталось о нем добрых воспоминаний. Был голод в 1914–1918 годах. Отец мой служил на флоте, мать – на почте. Жили на гроши, к тому же мне приходилось заботиться о братьях и сестрах. До 1919 года в Германии практически не было никакого бокса, его «занесли» к нам военнопленные. В том году чемпионом мира среди тяжеловесов стал Джек Дэмпси. Затем он отстоял свой титул в 19 21 году в матче против Жоржа Карпантье. Об этом тогда много писали, на экранах даже шел фильм, на который меня водил отец. Мне тот фильм очень понравился, и я увлекся боксом. Я пошел в маленький спортивный клуб у нас в Гамбурге. А потом мы переселились в Рурскую область, там в 1924 году я и провел свой первый профессиональный бой. «На кону» тогда было восемьдесят марок.

Бокс тогда был жесткий, гораздо жестче, чем сегодня. Мы боксировали по двадцать раундов, притом перчатки были четырехунцевыми. Но я считаю мой вид спорта одним из самых благородных: у боксеров нет возможности ускользнуть, спрятаться, пойти на обман. Тут или ты бьешь, или тебя бьют. Все честно.

Когда я понял, что бокс становится моей профессией, я поехал в Берлин. Стать настоящим чемпионом можно было лишь там. В столице жили знаменитые писатели, артисты, музыканты. И, конечно, популярные спортсмены. Это был свой мир, будто большая семья. Кстати, текст в программке, выпущенной к моему бою с Францем Динером, написал знаменитый драматург Бертольд Брехт. Он был большим поклонником бокса».

В 1925 году Макс Шмелинг стал чемпионом Европы в полутяжелом весе, три года спустя – чемпионом Германии, а затем и чемпионом Европы в тяжелом весе. Привлекаемый блеском американского ринга, высокими гонорарами, мечтая переплавить европейское золото на мировое, он отправился в США – мекку мирового бокса.

В 1928 году в нью-йоркском порту Шмелинг сошел с парохода. Земля, давно желанная, встретила его холодно. Небоскребы Манхэттена наводили ужас, пассажиров заокеанских судов ждали представители прессы, встречали знакомые, друзья… Шмелинга не ждал никто. Он стоял со своим менеджером на опустевшем причале и не знал, куда пойти. Через некоторое время дотошный репортер вызнал, что в Америку приехал немецкий боксер, и в газетах появилась фотография: Шмелинг с растерянным взглядом, один на пустой пристани. Подпись под фотографией гласила: «Сто двадцать килограммов лимбургского сыра прибыло, чтобы его переделали в сто десять килограммов рыбьего мяса». Из этой витиеватой подписи Шмелинг должен был понять, что никто из могущественных людей, стоящих за рингом, не собирается кормить себя рыбьим мясом.

Это было начало конца его волшебного сна.

Уже десять месяцев жил Шмелинг в Нью-Йорке, но никто из местных менеджеров не собирался организовывать ему хоть какой-нибудь матч. Он просто никого не интересовал. Его же менеджер, с которым он приехал из Европы, не был вхож в общество воротил профессионального бокса Америки. Поняв, что боксер не самая главная фигура в боксе, Макс Шмелинг расстается со своим менеджером Артуром Бюловым, который, кстати, частично финансировал его поездку в Штаты. Бюлов, разочарованный, возвращается обратно в Германию, а Шмелинг завязывает связи с американским менеджером Джо Джекобсом. И с тех пор все пошло по-иному.

У Джекобса много друзей, среди которых есть отличный тренер Макс Мэхон. Вместе они организуют все для Шмелинга. Первые шаги сделаны. Шмелинг уже может боксировать в Америке. Через несколько дней Макс Мэхон передает своему ученику аккуратно перевязанный пакет с тысячей долларов. Но чтобы новый подопечный не смутился и не подумал, что этой тысячей долларов он связан на долгое время, Мэхон говорит, что эти деньги прислал какой-то дальний родственник Шмелинга из Нью-Джерси. Шмелинг никогда о таком родственнике не слышал, да и шито это все белыми нитками, но деньги взял: ведь тысяча долларов для него была целым состоянием!

Следующую тысячу долларов Макс Шмелинг получил, когда выступил в «Мэдисон Сквер-гардене» против Джо Монте. В то время Монте был одним из претендентов на титул абсолютного чемпиона мира, и гонорар в тысячу долларов за победу в этом матче был довольно мал. Но выбирать Шмелинг не мог и вынужден был согласиться. И соперника, и гонорар ему устанавливал менеджер. Шмелинг победил в восьмом раунде нокаутом.

Во время боя произошел случай, повлиявший на всю дальнейшую карьеру Шмелинга. К рингу подскочил крупнейший специалист того времени в области бокса Тэкс Риккард и закричал: «Посмотрите, какая феноменальная правая!» Громкий выкрик знаменитого специалиста не мог остаться незамеченным газетчиками. На это он и был рассчитан. Ожидалось, что все газеты расскажут о том, какую феноменальную правую руку имеет Макс Шмелинг. И действительно, об этом все написали, и в одно мгновенье Шмелинг очутился в центре внимания.

Много лет спустя выяснилось, что выкрик Тэкса Риккарда был оплачен Джекобсом, менеджером Шмелинга. Джекобс прекрасно знал об эффективности и значении подобной рекламы. За доллары даже такой человек, как Риккард, исполнил цирковой номер.

С этого момента путь для Шмелинга был открыт. Если бы вы, читатель, не знали, что все это происходило в 1928 году, то можно было бы подумать, что это махинация сегодняшнего дня.

Однажды «неизвестный мужчина» предложил Шмелингу двадцать пять тысяч долларов за то, чтобы тот разошелся с менеджером Джекобсом и подписал контракт с этим незнакомым меценатом. Шмелинг к тому времени уже достаточно поднаторел во многих делах, творящихся вокруг ринга, и, конечно, ответил отказом. Позже его догадка подтвердилась: менеджер Джекобс устраивал проверку. На всякий случай Джекобс, якобы только что узнавший о визите незнакомца и его целях, разъяренный ворвался к Шмелингу и пригрозил, что если он порвет с ним контракт или только подумает об этом, то он, Джекобс, уж постарается, чтобы у Шмелинга отняли боксерскую лицензию.

Кроме этого фиктивного предложения, Шмелинг получил и целый ряд настоящих. Ему предлагали ездить по Америке и выступать в различных ночных заведениях, на киностудиях, в варьете. За все это обещали хорошие гонорары. Но Шмелинг отвергал все предложения. Вернее сказать, отвергал все предложения его менеджер. Он был уверен, что настанет время более крупного бизнеса. Потом он все же отправляет Шмелинга в турне по Америке, но лишь для того, чтобы его узнали, познакомились с ним. Шмелинг боксирует в матчах с заранее обусловленным результатом, все его соперники – это партнеры по тренировкам. Весь этот бродячий цирк путешествует с места на место, переезжает из города в город. Джекобс собирает щедрую мзду, старается при этом не очень обделять боксеров, причем чем дальше, тем больше перепадает Шмелингу. Этим менеджер все больше связывает его по рукам и ногам. Теперь исключено, чтобы Шмелинг смог сам когда-нибудь освободиться от этого менеджера.

Шмелинг вместе с партнерами выступает в двадцати четырех городах Соединенных Штатов: от Детройта через Филадельфию, Милуоки, Лос-Анджелес вплоть до Сан-Франциско. И везде он демонстрирует свою феноменальную правую. Когда дело дошло до подведения итогов, то выяснилось, что все эти театральные выступления за вычетом расходов на переезды принесли Шмелингу тысячу долларов. Таков был контракт, подготовленный Джекобсом. Низкая сумма вознаграждения была выставлена специально: в данном случае турне было организовано не с целью заработков, а для рекламы, а она, как известно, требует больших расходов.

Потом приходит первый крупный успех: победа над испанским баском Паолино Ускудуном. Америка любит сенсации, и Шмелинг уже в числе тех, кто претендует на титул чемпиона мира. И вот подписаны условия матча между Максом Шмелингом и Джеком Шарки. Этот матч должен решить, кто же займет трон, освобожденный незадолго до этого Джинном Туннеем, ушедшим с ринга непобежденным.

Вся Америка ждет этого боя. Ежедневно выходят газеты с броскими, кричащими заголовками, посвященными предстоящей битве на ринге. Вопрос о том, кто станет чемпионом мира, приобрел особую остроту. Дело заключалось в том, что впервые на эту честь претендовал европейский боксер.

Конкуренты усиленно готовились к встрече. Джек Шарки вел тренировку, забаррикадировавшись от нескромных взоров в Оринджберге, в штате Южная Каролина.

Шмелинг (вернее, его менеджер Джо Джекобс) обставил подготовку к бою в истинно американском духе, и тренировка Шмелинга шла под звук фанфар и грохот барабана. Джекобс разбил тренировочный лагерь Шмелинга в Эдинкотте, небольшом городке в четырех часах езды по железной дороге от Нью-Йорка. Он снял маленький стадион, вмещающий полторы тысячи зрителей, и за один доллар пускал всех желающих посмотреть тренировку будущего чемпиона. Ежедневная выручка шла на оплату массажистов, врача, целого кухонного штата, сторожа и в особенности спарринг-партнеров, которые в лагере не задерживались, так как кулаки Шмелинга быстро выводили их из строя. Люди Джекобса усиленно распространяли слухи, будто Шмелинг уже сменил несколько дюжин спарринг-партнеров.

12 июня 1930 года на «Янки-стадионе» в Нью-Йорке состоялся бой, который, по мнению очевидцев, превзошел все, что происходило до этого на ринге.

С самого начала бой повел американец. Его перевес, который в первом раунде выявился лишь в сильном хуке справа в челюсть, увеличивался в дальнейшем с такой очевидностью, что в третьем раунде у Шмелинга после серии жестоких ударов в ближнем бою оказался закрытым правый глаз. В перерыве после этого раунда секунданты Шмелинга были вынуждены массировать ему шею льдом, в то время как Шарки отказывался от услуг секундантов и проводил время в разглядывании публики, сидящей вокруг ринга.

Казалось, все ясно, и восемьдесят тысяч зрителей ждали, что Шмелинг будет скоро нокаутирован, когда тот, внезапно проведя ряд ударов слева в лицо противника, доказал, что бой еще не окончен. За шесть секунд до конца четвертого раунда Шмелинг атаковал, слегка подпрыгивая, получил резкий хук и упал. Рефери Джим Краули, который в это время стоял сзади немецкого боксера, спокойно начинает счет, но в это время звучит щелчок микрофона, и изумленный стадион слышит металлический голос репродуктора: «Боковой судья Барпс, отметив запрещенный удар, дисквалифицирует Джека Шарки. Победителем и чемпионом мира объявляется Макс Шмелинг!»

Это была сенсация! Чемпион мира лежит без сознания на полу, рефери на ринге смущен, ибо отсчитал уже законный нокаут и был застигнут врасплох голосом из репродуктора, зрители свистят, так как не согласны с объявленным решением. Но незначительная часть зрителей аплодирует. Менеджер Джо Джекобс сидит в первом ряду у ринга и спокойно раскуривает трубку.

Еще никогда в истории бокса звание абсолютного чемпиона мира не было получено путем дисквалификации противника за неправильный удар. И никогда матч такого значения не был столь обескураживающим в смысле качества самих противников.

Сейчас, много лет спустя, очень трудно докопаться до истины и установить точно, был ли действительно тот удар нанесен не по правилам или решение было заранее обусловлено.

Вы заметили, что Шмелинг атаковал, слегка подпрыгивая? Я сознательно акцентировал ваше внимание на этом обстоятельстве. Иные боксеры подпрыгивают специально, чтобы наталкивать противника на неправильные удары. Правда, если доказано, что такой удар нанесен по вине пострадавшего, то наказание не налагается. Но не всегда это удается удостоверить, а факт нанесения неправильного удара доказать зачастую очень просто. Одним из методов заставить противника ударить ниже пояса является прыжок, когда противник направил удар в живот чуть выше линии трусов.

Повторяю, сейчас трудно докопаться до истины, но при всех случаях абсолютно точно известно, что рефери на ринге не констатировал нечистый удар. Удивление вызывает и тот факт, что никакого понятия о дисквалификации не имел и никто из боковых судей, кроме Барнса.

Объективности ради надо отметить, что Шарки ни на секунду не отрицал того, что он ударил ниже пояса. Он, конечно, жалел о том, что этот случай лишил его верной и быстрой победы. Со своей стороны и Шмелинг заявил, что очень разочарован таким окончанием боя, потому что считал, что после завершения трудного периода первых четырех раундов его преимущество будет несомненным. Но когда много лет спустя журналист спросил у Шмелинга: «Вы никогда не стыдились такой победы?», умудренный жизнью седой ветеран грустно ответил:

«То была корона без блеска».

До матча симпатии толпы, собравшейся на «Янки-стадионе», были скорее на стороне Шмелинга, тем более что выход на ринг Джеки Шарки, закутанного в звездно-полосатый американский флаг, выглядел не слишком спортивно. Однако почти с самого начала зрители были разочарованы неуверенным ведением боя Шмелингом, над которым Шарки явно превалировал и по классу, и по силе.

За этот матч Макс Шмелинг получил сто семьдесят тысяч долларов. Сюда следует приплюсовать гонорары за киносъемки и интервью для радиокомпаний, а также за их право на трансляцию репортажа, контракт с концерном прессы, для которого новоиспеченный чемпион мира должен был написать серию статей о боксе. Одновременно для нового чемпиона мира был подготовлен контракт, по которому ему предстояло выступить в шестидесяти городах Соединенных Штатов Америки. Так на одном матче Шмелинг заработал сразу около миллиона долларов. Ну, а сколько положил себе в карман господин Джекобс, сказать трудно, ибо эти данные обычно не предаются гласности.

Макс Шмелинг, получив все гонорары и подписав все контракты, сделал красивый жест: он заявил, что не может принять чемпионский титул, доставшийся ему при столь странных обстоятельствах. Однако если заглянуть в архив Нью-йоркской боксерской комиссии – в то время высшего органа в профессиональном боксе, – сравнить даты, стоящие на двух разных документах, – заявлении Шмелинга и решении комиссии, то можно сделать недвусмысленный вывод: красивый жест Шмелинга последовал после того, как Нью-йоркская боксерская комиссия отказалась признать его победителем в бою против Шарки.

Кроме того, и в прессе стали высказываться сомнения, а так как не было ярких доказательств правоты Шмелинга, да и многое наталкивало на мысль, что здесь не обошлось без закулисных махинаций, то постепенно сомнение выкристаллизовалось в недоверие, причем не только в Америке, но и в Европе.

Странную позицию заняла лишь немецкая пресса. Почти все немецкие журналы пытались внушить своим читателям, что Макс Шмелинг преследовал заранее намеченную цель и давал время пронестись грозе. Он, мол, уже начинал набирать темп, когда получил удар ниже пояса. В течение пятнадцати раундов матча его превосходство в дыхании должно было сказаться, и он выиграл бы матч по очкам. Любопытный план боя, который состоит в том, чтобы дать прежде всего закрыть себе глаз!