Текст книги "Страшный суд"

–Вы из каких-то спецвойск?

–Ха! Я из никому ненужных, военных пенсионеров, доживающих свой век в коммуналке, на нищенскую пенсию.

–Ну, это вы зря, при Союзе, да и сейчас, военных обеспечивают хорошим жильем.

–Обеспечивают, да только не тех, кто начальству в морду бьет!

–Понятно.

–А ты что сидишь то? Что ждешь?

–Я следователя жду, надо показания дать, я в свидетели пойду, чтоб виновник был наказан.

–Не то время сейчас сынок, правду не найти, ты посмотри на него, да у него денег и власти немерено. Это раньше ещё чего-то стоило мнение народа, можно было писать, и Партия хоть как-то ставила на место зажравшихся слуг. А ты вообще знаешь, сколько чекисты в подвале на Лубянке своих постреляли? Одному только богу известно. А сейчас ворон ворону глаз не выклюет. Ну в редких случаях, совсем взбесившихся оборотней, садят в отдельную будку, и кормят отборным мясом за наш счет, вместо того чтобы пристрелить.

– Нет! Сейчас тоже у народа есть мнение.

–А, ну да, свобода слова и все такое! Да срать они хотели на твое мнение и мнение любого из нас! Ты лучше возьми пузырь, иди домой и забудь про то, что здесь увидел, дольше проживешь!

– Нет, я должен дождаться следователя и дать показания, это мой гражданский долг.

Тут к лежавшим на асфальте телам подъехала полицейская Газель. «Ну, приехал твой следователь, иди, пиши, письмо дедушке в деревню»: вставая, сказал старик. Булат направился к оперативному автомобилю, а дедушка поплелся по тротуару, что-то бормоча себе под нос.

Морозов даже не догадывался, что все приехавшие сюда полицейские, имели установку с «верху», запутать всё и вся на самом важном, первоначальном этапе следствия. Ведь уже буквально через пятнадцать минут после аварии, в верхах было все решено. Кто во всем виноват, и как это всё случилось.

Криминалист сразу начал всё фотографировать, остальные занялись осмотром места, измерениями рулеткой. Последним из машины вышел мужчина, лет сорока пяти, высокий, с лысой головой, держа в левой руке кожаную папку. «Вот, он то мне и нужен»: подумал Булат. Подойдя, к нему Морозов сказал: «Добрый день, меня зовут Булат Константинович, я был свидетелем всего, что здесь произошло. И хотел бы дать показания!» На удивление следователь оказался очень вежливым и сказал: «Да, конечно, подождите немного, я осмотрю место происшествия, и мы с вами побеседуем, но только в порядке очереди. Вы же не один очевидец! Присядьте на лавочку, и я вас приглашу!».

–Да нет, спасибо, я тут постою.

«Ну, дело ваше!»: ответил он, и направился к Mercedes, который тем временем уже начал грузить эвакуатор. Затем подъехал катафалк, и тела погибших людей тоже увезли, вслед за автомобилем убившим их. Спустя пять минут, кроме разбитой Волги, ничего не напоминало о трагедии. Время для Булата тянулось. Возле него проходила пожилая женщина. Остановившись, немного склонившись, постучав по плечу, сказала: « Извините, это наверное вас зовут? И указала рукой на Газель». Из машины выглядывала девушка, убедившись, что Булат смотрит на неё, махнула ему рукой. Он встал, и направился к машине. Немного пригнувшись, Булат оказался в салоне микроавтобуса, там были два ряда сидений, направленных друг к другу. На одном ряду сидел следователь с молодой девушкой, которая на коленях держала папку-скоросшиватель. На противоположный ряд, предложили сесть Булату. «Ну, присаживайтесь, меня зовут Игорь Николаевич. Вы действительно хотите выступить в роле свидетеля?»: сказал лукаво мужчина, перелистывая какие-то документы.

–Ну да, конечно!

–Ну, вы понимаете как это все серьезно?

–Конечно же, понимаю!

–То есть вы отдаете себе отчет, сколько вам придется потратить личного времени на всё это?

–Какое личное время! О чем вы говорите? Не дав показания, я стану таким же преступником, как и водитель Mercedes!

–Ну, давайте пока не будем делать поспешные выводы кто здесь преступник.

–А какие здесь могут быть выводы? Я все видел, он был пьяный, выехал на встречную полосу на огромной скорости и скрылся с места аварии.

–Кто был пьян, определит экспертиза. А по поводу «скрылся», это громко сказано, он был отвезен своей охраной в ближайшее медицинское учреждение. И, слава Богу, с ним все хорошо. А завтра с утра, он тоже даст показания.

–Да вы в своем уме? Что вы сейчас говорите? Он убийца, убийца ни в чем, не повинных людей!

–О, а вы не в себе! Вам, наверное, требуется помощь психолога? Наверное, вы всё ещё под впечатлением, от увиденного? Вот вам мая визитка, давайте приходите завтра, заодно успокоитесь, да всё осмыслите, договорились?

Негодующий свидетель, взял визитку и сказал: «Нет со мной всё нормально, а показания дам прямо сейчас, вдруг как говорится по горячим следам, что-то прояснится».

–По горячим следам говорите, ну тогда давайте по…

Его перебил молодой человек, скорее всего тоже сотрудник. Заглянув в машину, он доложил: «Игорь Николаевич, там с телевиденья приехали вас просят!» «Да, да конечно, уже иду!»: ответил он, кинув папку с бумагами на разложенный боковой столик. Обернувшись к Морозову добавил: «А вы, вот, с сотрудником пока поработайте, я скоро подойду», вышел.

Молодая особа, взяла в руки ручку, жуя жвачку с невозмутимым, безразличным видом, спросила: «Как вас зовут?».

–Меня зовут Морозов Булат Иванович.

– Год и место вашего рождения? А хотя, давайте паспорт, я всё сама перепишу.

–У меня нет с собой паспорта.

–А как вы ходите по Москве без паспорта!? И без него я ничего у вас принять не могу.

Все, это была та самая капля, которой ему так долго не хватало до взрыва.

–Да вы что, с ума здесь все посходили, бюрократы недобитые!

Булат выскочил из Газели и направился к журналистам, в след ему улыбнулась девушка, с полным удовлетворением и гордостью, что у неё вышло то, что не получилось у начальника.

Телевизионщики тем временем уже расположились на фоне разбитой Волги. Игорь Николаевич, держа микрофон смотрел в камеру, и не заметил, что с боку к нему приближается доведенный до безумия человек. Он принял серьезный вид и начал давать интервью: «В сегодняшнем ДТП погибло двое и ещё двое потерпевших получили тяжелые травмы. По предварительным данным, виновником происшествия, стал водитель такси, управляющий автомобилем в состоянии алкогольного опьянения. И выехавший на встре…». «Неправда, это все вранье!»: закричал Булат, подлетев к Игорю Николаевичу, схватившись обеими руками за микрофон. Между ними завязалась борьба. Журналистка отпрянула назад за оператора, который не переставал снимать. Игорь Николаевич, тут же попытался завернуть руку, и повалить Булата. Но в результате, они лишь потеряли равновесие. И упали на асфальт, со звонким шлепком.

Тут подбежали двое полицейских, стоявших метрах в двадцати возле автобусной остановки. Одному было лет под сорок, второму лет двадцать пять. Капитан был ростом под метр восемьдесят широкоплечий и стройный. Сержант же напротив, не высокого роста с грушевидным телом и короткими ручонками с сосисочными пальцами. Капитан, схватив Булата за воротник куртки с хрустом завернув левую руку за спину, поставив колено на поясницу, завернул и правую, вытряхнув из неё микрофон. Затем застегнул наручники. Полицейский встал, отряхивая свое колено. На земле остались лежать только Булат и Игорь Николаевич. Первый по причине отсутствия возможности встать под дулом пистолета, сержанта. А второй по причине потери сознания. Ведь тот самый шлепок при падении, был ударом его головы об асфальт.

Булату на тот момент было безразлично, жив он или нет, и что с ним будет. Он сожалел об одном, что настолько глуп, что верил в справедливость. Он осознавал, что наверное, её уже давно нет на этом свете, и что он выглядел в роли клоуна в этот час. Приподняв немного голову, Морозов глазами встретился с журналисткой, молодой стройной девушкой. В них он прочитал: «Ну, куда же ты дурачок, куда полез, жизнь себе испортил». Опустив глаза, а затем и голову, она отправилась в свою машину. Игоря Николаевича подняли и повели под руки, он уже пришел в себя и давал какие-то указания своим подчиненным.

Спустя полчаса. «Николаевич, а этого куда!»: громко воскликнул тот бойкий парень, пнув Булата в бок, не сильно, но зато очень демонстративно. «А, этого придурка!»: ну грузи его к нам, пока в КПЗ, а там решим, в дурку или куда подальше!» Булата уложили на пол в Газели, в позе эмбриона, и поставив на него ноги, тронулись. На полу, ему даже не было видно, куда его везут. Да впрочем, ему было также все ровно. За сегодняшний день, с ним произошло столько всего, сколько, не происходило последние лет десять.

Арестованного вели по длинному коридору подвального помещения, пол был бетонный, а стены, с самого низу до начала кирпичных сводов, выложены керамической плиткой. Свет исходил только из плафонов, установленных над дверными проемами. В конце коридора, еле заметно светилось небольшое окно, закованное старинной решеткой из толстых прутьев. Из-за сильного эха, складывалось впечатление, что кто-то, позади, преследует идущих в нем людей. Дойдя до конца коридора, полицейский жестом приказал встать лицом к стене, пока его напарник с сухим металлическим скрипом, отварил дверь камеры. После двух шагов, дверь за спиной громко захлопнулась, и механизм замка сработал, скуля как старый сторожевой пес.

Небольшая камера, на четыре персоны, выбеленная известкой от протертого деревянного пола, до серого потолка. В центре, висела унылая лампочка, под ней, стоял деревянный стол на тоненьких железных ножках зеленого цвета. На нем сразу привлекла внимание, выцарапаная шахматная доска, на которой стоял алюминиевый чайник с кружками. Все четыре шконки были разложены. На крайней справа, лежали свернутые, ватные матрацы, на следующей, лежал мужчина. Он беззаботно с наслаждением храпел, укрывшись курткой. Напротив, второй человек читал газету, опершись боком на трубу отопления, и немного повернувшись к окну. Окно было под самым потолком, закованное в мелкую решетку, а с улицы прикрытое железным шитом. Но по краям свет всё же проникал в камеру, немного освещая два ближних угла, в которых летали частички пыли.

«Ну что, ты так и будешь стоять?»: тихим хриплым голосом спросил читающий, не отрывая взгляда от газеты, которую, держал руками, с синими от перстней пальцами. Свет тусклой лампочки, отражался от его бритой головы, создавая на ней, что то вроде нимба. «Да нет, а где здесь свободно?»: ответил Булат, сделав пару шагов подойдя к краю стола. «А ты что, слепой что ли? Вот две шконяры, выбирай любую!»: прохрипел арестант, сложив и кинув газету на стол. Морозов сел на край свободной нары, и обхватив голову руками, уставился в пол. Лысый человек встал, налил воды в кружку, прополоскав рот, сделал глоток. Взглянув из подобья на Булата, спросил: «Ты что такой кислый? Что, любимую женщину съел что ли!»

–Нет!

–Да я знаю, что ты никого не съел, это я так. Ну, настроение приподнять, разговор завязать что ли.

– А может и сожрал! Откуда ты знаешь?

–Да нет, на придурка, ты явно не похож. Меня Колян зовут, а погоняло Серый. Короче «Колян Серый», а тебя как?

–Булат.

–Булат, конкретная кликуха.

–Это не кликуха, это мое имя!

–Ну тогда, имя конкретное, батя наверное кузнец?

–Нет тракторист.

–Тоже конкретно! А у меня батек капитаном был, вот только в кого я такой, сам не пойму. Наверное в соседа какого-нибудь, ведь батька то мой, не просто капитаном был, а капитаном дальнего плаванья. Ну хватит, я все завязал с этими качелями.

–Завязал? А что ты тогда здесь делаешь?

– Да так, фраера одного на блатной педали, на место в супермаркете поставил. А на трое суток закрыли, за то, что я мусору, летёхе молодому при задержании, глаза на жизнь открыл. Ну по бырому, в краце объяснил ему кто он, и что он из себя представляет. А тебя за что замели?

–А я Серый тоже, одному менту попытался объяснить кое-что. Да не летехе а майору, и глаза я ему не открыл, а закрыл, хорошо хоть очухался.

–Че в натуре, майора щелкнул?

–Ну получается, щелкнул.

–Уважуха братан.

–Да я не специально, так вышло.

–А, это уже не важно! Ну все, кранты, теперь только держись, прессовать будут, и срок не хилый нарисуют. Как с куста лет шесть семь, и это в лучшем случае. Да я смотрю, тут у нас конкретные люди собираются!

–Слыш Серый, а это кто спит?

–А это, Леша пассажир.

–В смысле, пассажир?

–Ну не светит ему арестантская доля, я так думаю. Скоро его любовь проспится и прибежит за своим «Отелло». Заяву заберет, и всё, мир, дружба, жвачка, до следующей попойки. Ты это, расскажи, как ты там мента уработал, а то ужин не скоро, надо как-то время убить. А то я эту газету уже два раза прочитал, да и читать там по большому счету нечего, одна обработка пролетариата и то за прошлый месяц. А я жить не могу без информации, вот такая у меня слабость.

Серый развалился на шконке, закрыл глаза, и его лицо расплылось в предвкушении интересной истории. Спина у Булата ныла, от поездки в лежачем положении, и он тоже решил прилечь. Раскинув матрац на шконку, он сел посередине. Посмотрел налево, затем направо, задумался и спросил: «Слыш Серый, а головой куда ложится?» Открыв один глаз и приподняв голову, тот сказал: «Не, походу, ты тоже головой об асфальт стукнулся! Совсем она у тебя не работает. Я в Фен Шуе не силен, поэтому хоть поперек ложись, мне пофигу». «Не ну я просто так спросил, вдруг ты головой к двери спишь, а я ногами к тебе лягу, тебе же неприятно будет!»: сказал Булат и завалился головой к выходу.

–Ха, я не суеверный и тебе не советую в голову всякий хлам забивать. Ты давай, это, не затягивай с рассказом.

Булат начал с того момента, как вышел из автобуса, предшествующие события показались для него незначительными, и он упустил их.

«Ну вот, как то так»: сказал Булат, закончив свой рассказ вставая с нар, попить воды. Глаза Серого были широко открыты, от услышанной истории. «Не, ну ты в натуре как этот…, блин ну тот…, ну который сделал крылья и полетел к солнцу. Да забыл, как его там звали, пегас не пегас? Да ладно, хрен с ним!»: выложил Серый.

«Икар! Его звали Икар, и нечего общего я в них не вижу. А пегас, это крылатый конь, любимиц муз!»: пробубнил сонным, зевающим голосом, всё время спавший Алексей. Ну, или просто делавший вид. Скинув куртку, он сел, обхватив свои колени, и зевнул как лев ещё раз. Его полноватое лицо, с одной стороны было помятым и покрасневшим. На голове торчал клок волос, как одинокий рог. «О, философ проснулся, чё жрать наверное захотел? Это тебе повезло, что нас в резервную хату кинули, обезьянник вон проститутками забитый, аж стоя спят, вчера вечером рейд по Москве был, вот и насобирали несчастных!»: вновь отчебучил Серый.

В этот момент дверной замок заскрипел, но сама дверь не открылась, а лишь небольшое окошечко на уровне лица. Сперва, в нем на пару секунд, показался полицейский, затем стопка пластиковых, одноразовых пищевых контейнеров. Тут Алексей вовсе оживился, перышком пролетев через всю камеру, он забрал еду, отдал чайник, взял другой, получил пластиковые ложки и мусорный пакет. Поставил всё на стол и вернулся к двери, где ему дали ещё три чайных пакетика и столько же пакетиков с сахаром. Ужином был гарнир в виде риса, и рыбы-филе хека. Булат был удивлен, такие же обеды привозят им на карьер и не дешево, а тут бесплатно! Подумав про себя: «Ну, страна у нас такая, детей в школах кормят за деньги, а зеков бесплатно. А проститутки, бедняги, своим торгуют, а их в камеру и штраф! Платить как? Опять на панель!»: подумал Морозов присев поближе к столу. Алексей и Серый тут же принялись за трапезу, Булат просто налил себе чаю. Серый обратился к нему с дружественным советом: «Ты это, не тупи, хавай давай, а то тебя в сизо переведут завтра-послезавтра, там баланду жрать будешь, а здесь курорт. «В сизо, а я где?»: удивленно спросил Булат. «Ты дружище в КПЗ, тебя под подписку, скорее всего не выпустят. До суда подвялишься в следственном изоляторе, а потом по этапу, куда карта ляжет. Да ты не заморачивайся, с кем не бывает, мужик ты нормальный, всё будет намази!»: пробубнил Серый, с полным ртом еды. Булат вытащил чайный пакетик из кружки, покрутил головой и спросил: «А мусор куда?» Алексей тут же протянул ему, черный мусорный пакет. Естественно никакого аппетита у Булата не было, до него начало доходить как круто и бесповоротно повернулась его жизнь. И что, ничего уже не изменить. Хотя как говорится, чем черт не шутит! Мы не знаем, что будет через минуту, и при этом строим планы на всю жизнь.

Было около восьми часов вечера, Булат лежал на спине, закинув руки за голову, уставившись в причудливые узоры на потолке. Серый, рассказывал ему о своих приключениях на зоне. Он разговаривал об этом, как о чем-то обыденном, повседневном, с азартом и бурными эмоциями. Алексей занимался своим привычным делом, спал, изредка ворочаясь и почесывая пузо. По стенам то и дело, мелькали лучи света, прорывающиеся из боковых просветов окна. Там за ним, скорее всего, был внутренний двор полиции. По коридору слышались шаги и приглушенные голоса. А от левой стены еле различимый вой, добавлял тоски.

Зависла тишина. Неожиданно для всех, заговорил Алексей: «Слышь мужики, а вы когда-нибудь привидение видели? Это наверное души замученных здесь людей воют в стенах?» «Нет!»: дружно ответили Серый с Булатом. Затем выдержав небольшую паузу, Серый опять выкинул; «Если кто здесь и может выть, так только оборотни в погонах! А так как у нас в стране с ними покончено, это скорее всего, ветер в вентиляционной шахте гуляет!» «А вот я видел один раз призрака, как вас!»: с гордостью произнес Алексей. Он решил завести разговор, что бы скоротать время. «Ну, и где же ты его видел? Не на дне стакана?»: тут же подколол его Серый. Немного приникши, Леха начал свой рассказ: «Было это пятнадцать лет тому назад, я тогда под Воронежем жил. Поехали мы с товарищем на рыбалку, с ночевкой, на его Жигулях. С вечера половили немного, погода начала курвиться, мы в машину уселись. А ночью такой ливень начался, жуть! Ну товарищ мой и говорит, давай домой поедем. А то ещё полчаса, и мы вообще, от сюда не выберемся, дорога то полевая. Ну что домой, значит домой, как говорится, хозяин-барин. Кое-как прорвались до асфальта, я раза три вылезал толкать, вымазался как черт, да промок до нитки. Выехали, слава Богу! Значит, едем через лес, недалеко от Карамышева, дождь так и лупит, точно задержались бы ещё хоть на полчаса и не выехали бы. А ещё гроза как светанет, аж в глазах все белым бело. Неожиданно, буквально метрах в десяти перед капотом, обнаженная девушка. Товарищ по тормозам, я руками в панель уперся, машину понесло. Но ни удара, ничего, словно сквозь неё проехали. Мы из машины выскочили, никого, давай искать, звать, ничего! С фонариком все канавы обыскали метров на двести в обе стороны, даже по лесу немного прошлись, ну нет и всё. Ну, бывает же такое, наверное померещилось. Хотя обоим, да так четко? Меня взгляд её особенно напугал, такой знаете, страдальческий, о помощи просящий. Нет, так нет. Приехали домой, уже засветло, договорились никому ни слова, а то мало ли. Это была ночь с субботы на воскресенье, а в понедельник вечером, по городу слух пошёл, что один таксист, наркоман, изнасиловал и убил девушку. И нашли её именно там, где с нами это всё произошло. Её ветками закиданное тело, грибник нашел. А когда мой дружбан прибежал ко мне домой с газетой, где была статья про это убийство, с фотографией жертвы, вот тогда я точно чуть не тронулся. На фото была она, в выпускном платье, даже никаких сомнений в этом не было. А Витька, ну товарищ мой, так тот вообще запил. Месяц бухал, до того допился, что под капельницу попал. Вот такие вот дела бывают!»

«Нууу, пьяные, гроза, дождь. Да глюк у вас был коллективный, А когда газету читали, похмелялись небось?»: тут же проанализировал Серый его рассказ. Алексей молча, не пытаясь что-то кому то доказать, отвернулся к стене и буквально через три минуты захрапел. «Ты лучше Булат меня послушай, тебе это скоро пригодится!»: сказал Серый, и вновь принялся травить свои байки, про черные лагеря за Уралом, воров, блатных, положенцев, семейников, петухов и так далее, далее и далее.

Спустя немного времени, всё стало затихать. Даже Серый, утомившись сам от своих баек, завалился спать, и в камере наступила тишина. Все спали, кроме Булата, от морального утомления, глаза его были словно полные песка. Лицо стягивало, как на морозе. Через минут пятнадцать, заснул и он, вслушиваясь в бурление и глухие стуки, доносящиеся от труб отопления.

Ночь для Булата пронеслась мгновенно, он даже был немного удивлен, что проснулся в той же позе, что и заснул. Поужинав, мужики расселись по шконкам. По коридору раздались шаги, звуки прервались возле их камеры. Дверь отворилась. «Морозов на выход!»: басистым голосом сказал полицейский. Булат встал и вышел из камеры. Вдогонку, Серый прошипел ему: «Мужайся братуха! Сейчас прессовать будут!» Его вели двое, один спереди, второй с боку, держа его за локоть. Из подвала по лестнице они поднялись на второй этаж, остановившись перед дверью одного из кабинетов. Полицейский приоткрыл её, и засунув туда голову, произнес: «Игорь Николаевич, Морозов здесь! Заводить?» «Заводите!»: последовал ответ.

Булата завели в кабинет, где было два человека. Игорь Николаевич сидел за письменным столом, крутя пальцами карандаш, на голове за ухом, был приклеен пластырь испачканный зеленкой. Второй человек был в форме, он стоял в углу возле старого, обшарпанного сейфа. Спиной, подпирая шкаф с документами, сжимая в руках резиновую дубинку.

Разговор тут же начал Игорь Николаевич: «Ну, присаживайтесь Булат Иванович, в ногах правды нет». «Её нигде нет!»: ответил преступник, и уселся на деревянный стул, напротив следователя.

–Вы отдаете себе отчет, что вы вчера натворили? Напали на сотрудника полиции при исполнении, нанесли вред его здоровью, и это всё в присутствии пяти свидетелей. За это, закон предусматривает очень суровое наказание. Что мы будем делать?

–Я должен позвонить своему знакомому, он адвокат, без него я не буду с вами разговаривать!

–Ну, Булат Иванович, мы с вами разговариваем в неофициальной обстановке. Нигде нет записи о вашем задержании, никто вас искать не будет. Некому, и тем более, здесь! Пробыть у нас вы можете, неопределенное количество времени, но я могу предложить вам, другой вариант. Вы забываете, что вчера видели, компенсируете мне моральный и физический вред, и я вам прощаю вашу выходку. Ну что вы на это скажите?

«Я одно вам скажу, что вы поддонок! Каких я еще не встречал!»: ответил Булат, наклонившись к майору. Тут же посыпались искры из глаз, от удара дубинкой по шее. И Булат лицом упал на стол. Сильный рывок за воротник, повалил его на пол и тут же второй удар по печени, мучительной болью согнул его в калачик. В глазах и вовсе потемнело, тело сжимала страшная пронизывающая боль, не было даже сил, сделать глоток воздуха.

Тем временем в кабинете начальника отдела полиции, велась дружественная, светская беседа. Между хозяином кабинета и его хорошим знакомым, который являлся водителем того самого злополучного черного автомобиля. «Леонид Дмитриевич, вы не переживайте, всё будет нормально. Водитель «волги» уже дал приемлемые показания, вы у нас пострадавший, всё нормально»: утешал полицейский товарища, помешивая кофе, серебреной ложечкой.

–Да вы знаете, я особо не переживаю и не в таких передрягах бывали, не правда ли! А что со свидетелями все нормально? Мне сказали, там один больно бойкий попался.

«Ни берите эти мелочи в голову, этот бойкий, сам всё замечательно устроил. Сейчас с ним беседуют компетентные люди. И я думаю через часик, он спокойно уйдет домой, про всё позабыв. Вы лучше мне расскажите, как вы оборудовали свою базу отдыха, я очень хочу там побывать»: мурлыкал, попивая кофе, хозяин ситуации.

Боль начала утихать, и Булат набрался в себе сил приоткрыть глаза. Перед его лицом лежало то самое кольцо, которое ему ночью на работе предлагал чёрт. Оно выпало у него с нагрудного кармана комбинезона, и всё также завораживающе переливалось, всё теми же алыми бликами, несмотря на избыток дневного света в кабинете. Вывернув все маленькие карманы, полицейские упустили самый большой и на самом видном месте. В его голове побежали мысли: «Так это был не сон, это всё было на самом деле! Посланник Люцифера сидел у меня на коленях, и открывал мне глаза, убеждал, что я родился великим воином. А я, униженный лежу на полу, перед какими-то недостойными жизни созданиями. Значит надо быть тем, кем рожден, надо биться, без жалости и сострадания к врагам, меня здесь никто не пощадит!» И без малейших сомнений, Морозов одел кольцо.

Вся жизнь Булата, пронеслась перед глазами, боль в теле сразу пропала, он никогда не ощущал такой легкости. Кольцо на пальце, задымилось, вживаясь в плоть, но это было скорее приятно, чем больно. В этот миг его мучитель перевернул лежавшего на полу за плечо на спину, замахнувшись дубинкой, замер с животным страхом. Глаза Булата были раскалены как угли, подчеркнутые зловещей улыбкой. Бросив дубинку, он попятился в угол, туда, откуда напал. Кольцо кипело расплавленными брызгами, которые медленно растекались по пальцам и ладони, повторяя все изгибы его руки. Жар, источаемый от этого сплава, был просто феноменальный, краска под тем местом, над которым была его рука начала пузыриться и спустя пару секунд загорелась, зеленовато оранжевым огнем. Метал, пополз вверх по руке, и температура в помещении начала увеличиваться. Булат медленно стал подниматься. Вначале привстав на колено, и склонив голову. К этому моменту раскаленная субстанция покрывала всю его руку. Затем он встал в полный рост, зазвучали звонкие удары, невидимых молотов, формируя доспехи, выбивая веера искр и оставляя за собой мерцающие отпечатки. Когда дело дошло до плеч и шеи, человек сидевший напротив, всё это время в оцепенении, закричал от чудовищного жара. Его глаза побелели, закрывшись руками, он вспыхнул как факел. Издав предсмертный хрип, Игорь Николаевич так и остался гореть сидя на стуле с отрытым ртом и маской ужаса на лице. На его коллеге тоже вспыхнула одежда, и он рванул в дверь. Упав посреди коридора, завизжав поросячьим визгом, начал кататься по полу, объятый безжалостным пламенем.

Из кабинетов начали выбегать люди, в здании сработала пожарная сигнализация, по потолку пополз, густой, черный дым, из кабинета уже вырывались языки пламени. Безнадежного человека на полу, обдали из огнетушителя, и за руки потащили к выходу. Буквально за минуту весь этаж опустел, так как тушить своими силами было уже бесполезно.

Булат вышел из кабинета, пройдя через огненную дверь. Он видел практически все, что происходило в здании, стены не были для него визуальной преградой, даже представить сложно его восприятие окружающего мира. Визуальная информация, поступала в его мозг, в неизвестном ранее формате. Картинка была многослойной, в красном цвете, линиями обозначая всю обстановку и предметы. В одном из кабинетов на третьем этаже, внимание Булата, привлекли двое людей. Они особенно контрастно выглядели на фоне этажей, лестниц, стропил на крыше и оконных проемов. Одного из них, он тут же узнал, это был водитель Mercedes. И его гнев полился через край, он направился к ним. По мере его движения, от температуры начали взрываться плафоны освещения, лопаться стекла в окнах, всё пространство коридора вспыхнуло, словно было заполнено какими-то горючими парами. Доспехи уже облачали верхнюю часть туловища воина. Удары молотов учащались, качая его из стороны в сторону, даже приостанавливая, выковывая грудь. В кабинете начальника полиции, зазвонил телефон, из трубки раздались крики дежурного: «Ало, ало, у нас в здании на втором этаже пожар, вам не спуститься! Оставайтесь в кабинете, пожарные уже е…» Телефонный разговор прервался, наверное, перегорели провода на втором этаже. Леонид Дмитриевич взволнованно спросил: «Что, что там происходит?» «Пожар, нам самим не выбраться, сейчас приедут пожарные и эвакуируют нас от сюда, скорее всего через окно!»: ответил ему полицейский, направляясь к двери. Приоткрыв, он тут же её захлопнул. В кабинет ворвался едкий, черный дым, обжигающий горло и режущий глаза. «Окно, откройте окно!»: кашляя, прохрипел он своему приятелю, тот ринулся к окну, и раскрыл его. В кабинет проник свежий воздух, и они вздохнули с облегчением. За окном, на проезжей части, стояло множество народу, но им никто пока не мог помочь. Вдалеке, начали слышаться звуки сирен пожарных автомобилей. Волнение попавших в западню людей, немного утихло. Спустя пару минут, с третьего этажа практически все выбрались. Кто-то по кондиционеру перебрался на оконную решетку второго этажа и просто спрыгнул. Один из сотрудников, сиганув на рядом стоящую березу, благополучно спустился на землю, отделавшись несколькими царапинами. Так что на третьем этаже никого не осталось, кроме двух человек в кабинете начальника отдела.

Если бы они знали, что с ними произойдет, через минуту, они бы, скорее всего не раздумывая, прыгнули в окно, не дожидаясь лестницы с пожарным. На удивление очевидцев, огонь распространялся с немыслимой скоростью, на третьем этаже из окон, одним за другим, вылетали клубы дыма и пламени, охватывая крышу. Всё здание оказалась объято пожаром, за какие-то десять минут.

Дверь кабинета вспыхнула, и тут же осыпалась пеплом. В дверном проеме, стоял неведомый воин, облаченный с ног до головы в доспехи. Они были выкованные, из темно-серебристого метала, больше похожего не керамику, с идеально обработанными краями. Красные глаза, сквозь узкие глазницы остроконечного шлема, устрашающе окинули взором кабинет. Наплечники были украшены гравировкой, напоминавшею готический стиль. В центре нагрудника остывало изображение солнца, с ровными лучами, которые гофрировали переднюю часть доспехов, придавая дополнительную прочность и без того внушительной броне. Подол был сложен из огромной чешуи, по размеру подходившей, наверное, только дракону. Налокотники были остроконечные, с заточенной нижней гранью шипа. Наручники и рукавицы искусно изготовленные, казались одним целым. Тасета, держалась на множестве цепочек. Весь этот закованный торс опирался на ноги, защищенные набедренниками, и наколенниками по подобию налокотников, только с более массивными шипами. А ступни покрывали кольчужные саботоны. В правой руке Булат держал двуручный меч, с четырех-конечной звездой в перекрестии гарды и рекассы. Лезвие меча принимало окончательный вид, разогреваясь мистическим огнем.