Текст книги "Самый полный STOP!!! книга о моряках и не только"

Петрович

Плюнув на всё, устроился электриком в речной порт, с перспективой сесть на пароход. Нормальные мужики попались в бригаде, и они считали, что неплохо устроились. Я же постоянно «стонал», что хочу в море. Бригадир посочувствовал мне и позвал, однажды, ремонтировать машину начальника отдела кадров. Машину починили и в подсобке, за стаканом водки, я познакомился с начальником. За стаканом всё упрощается. «Какие проблемы!?» – сказал кадровик – «Завтра в десять ко мне зайди, устроим». На следующий день я получил назначение на землесос.

Специализированное судно финской постройки, отличалось от всего, что я видел до сих пор, прежде всего комфортабельностью. Отдельные каюты с душем и санузлом приятно удивили меня. Отличная сауна с бассейном. Навороченный камбуз, со всевозможными кухонными машинами. Вот как, оказывается, можно приятно ходить в море. Правда, ходить не получилось. Но зато стояли со страшной силой. Добывали песок для знаменитой поперечной насыпи через Маркизову лужу, ну и для других строительных нужд. Хорошая работа, но ничего выдающегося. Работали в смену. Две недели на борту, одну дома. Замечательно.

Был на землесосе шеф-повар Петрович. И когда была его смена, камбуз наполнялся изумительными ароматами. Блюда готовились по высшему разряду, как в «Интуристе». Вкус – обалдеть! Петрович с азартом делал свою работу. Это был поэт кулинарии. Шеф-повар одного из круизных лайнеров, был списан после ссоры с руководством. Воровал, наверное, мало, а по тому и не делился. А вот ссориться он умел. Ругался матом не менее виртуозно, чем готовил. На обычное: «Спасибо, Петрович! Очень вкусно!» – можно было получить в ответ тираду из отборнейших матов. Сначала это меня шокировало и обидело. Я, было, промямлил: «Ты чё это?» – и получил в ответ такой изощрённый заворот, что потерял дар речи. Мне, конечно, потом объяснили, что это у него такая манера общения, а вообще-то он мужик что надо. Постепенно я привык. И даже специально затевал разговор с ним, что бы, с восхищением, послушать эту необычную музыку сквернословия. Я сам грешен, бывало, запустишь в матроса несколько крутых матюгов, но по сравнению с Петровичем, изъясняюсь как воспитанница института благородных девиц.

Работали круглосуточно, и особо рассиживаться некогда было. Но если изредка случались праздники или дни рождения, Петрович превосходил самого себя. На столе появлялись невиданные яства и обязательно невообразимый торт. Такую красоту жалко было уничтожать, но и попробовать очень хотелось. А потом, на десерт, Петрович развлекал нас похабными шуточками и матерными анекдотами.

Как всегда, покидая очередной экипаж, грустно расставаться с людьми. Решил всё-таки пересесть на ходячий пароход. Сколько умных, добрых и даже талантливых друзей осталось в тех, покинутых, экипажах. Спасибо, ребята, что вы были в моей жизни.

а внутри Петрович

Обратно, под фиолетовый флаг

Помыкавшись на берегу без работы и перепробовав кучу разных дел, я вернулся под фиолетовый флаг вспомогательного флота. Не держит меня земля, а посему, сидеть мне на пароходе, назначено судьбой. На пароходе, я дома. Хоть маленькая зарплата и не каждый месяц, зато в своей тарелке и при деле.

Первым в этой серии было гидрографическое судно. Ставили буи, обслуживали маяки, возили снабжение по островам. Капитан, сука, попался вредный. Постоянно всех прихватывал по мелочам. Однажды он прихватил нас на дне рождения колабахи6969
  старший матрос-плотник


[Закрыть]. Естественно, водка лилась рекой, а дым коромыслом. Пообещав сгноить нас всех, удалился с чувством выполненного долга.

В начале зимы, когда лёд на заливе ещё только становился, отправились мы по островам, завозить снабжение на зиму.

Всё нормально. А когда вернулись, ЭРН7070
  электро-радио навигатор – отвечает за работу навигационных приборов


[Закрыть] докладывает мне, что не может поднять трубку лага7171
  деталь индукционного лага, навигационного прибора измерения скорости судна, она опускается под днище через специальный клинкет


[Закрыть]

Я был третьим помощником и отвечал за навигационные приборы, а ЭРН подчинялся мне. Итак, трубка не поднимается из клинкета, а значит повреждена. Скорее всего загнули льдом. После нескольких безуспешных попыток пришлось доложить наверх. Вот тут-то у капитана глаза и загорелись злорадством. Это же отличный повод устроить мне «жопу». С помощью водолазов, не сломав клинкета, удалось вынуть трубку. Но использовать её в дальнейшем уже нельзя. А что бы получить новую, нужно списать эту. А списать тоже нельзя – срок не вышел. Была у нас запасная трубка. Я робко попытался убедить капитана не поднимать шума и работать на запасной. А через год, спишем повреждённую и выпишем новую. Но не тут-то было. Мастер накропал на меня рапорт и отправился с ним к комдиву. Что он плёл про меня лично я не знаю, но комдив разбираться особо не стал. Он вынес, по военному, простое решение. Высчитать остаточную стоимость трубки с меня, ЭРНа, старпома и… капитана! Вот так!

Мне жизни на пароходе не стало совсем. Ещё бы, хотел сгноить меня, а сделал пакость всем и главное себе. Ходил злой, как собака и смотрел на меня, как на врага народа. Не рой другому яму, сам в неё попадёшь!

Как только высчитали деньги, я перевёлся с гидрографа на водолазник. Там тоже был прикольный капитан. Но «изгалялся» он по-иному.

Трезвый, он был обычным капитаном-пенсионером. Писал бумажки и никого не трогал. Иногда выходили на водолазные работы, а чаще стояли у стенки. Капитан этот – отставной вояка, любил выпить. А выпить на водолазнике всегда есть чего. «Шило» выдавалось в достаточном количестве. Не для питья, конечно, а для промывки и протирки водолазного снаряжения. Снаряжения было много, а, следовательно, и «шила». Была маленькая хитрость в получении на судно этилового спирта ректификата. Треть положенного количества необходимо было тут же отдать комдиву, иначе не подпишет наряд на получение «С₂Н₅ОН»7272
  химическая формула этилового спирта


[Закрыть]. Но и того, что оставалось, было предостаточно. Представьте, такая халява! Разве можно удержаться? А капитан и не думал удерживать себя. Он пил почти всегда в одиночестве. Редко приглашал гостей. Пьянство в одиночку, испортило его. Среди ночи он выскакивал из каюты и орал на весь катер: «Учебная пожарная тревога! Всем занять места по расписанию!» Короче, по ночам он проводил учения по борьбе за живучесть судна. Всем это жутко не нравилось. Но, как ни странно, подчинялись. Экипаж, бурча под нос проклятия, тушил условные пожары и заделывал учебные пробоины. Два учения я вытерпел, а на третье попытался поднять бунт. Сколько можно терпеть выходки пьяного самодура?! Стать предводителем восстания мне не дали. Все скромно отмалчивались и отворачивались. Каждый имел некий «крючок», который удерживал его от открытого выражения недовольства.

Ах, так! – решил я, – я в одиночку буду бороться с эти безобразием! – и «бросился под танк».

Как-то, зайдя по делам к капитану, завёл я разговор на тему, мол, не плохо бы по рюмочке коньяка перед обедом. Так, не пьянки ради, а здоровья для. И наш одинокий алкаш попался на приманку. Я слетал в магазин за коньяком, а он его очень уважал, и за это был удостоен чести выпить с капитаном на равных. И понеслось. Я, если нужно, могу быть отличным слушателем, а этого как раз и не хватало старику. «Тереть свежие уши» было для него истинным наслаждением. Алкоголь же служил лишь фоном для беседы. Теперь вместо тревог, капитан, захлёбываясь, изливал мне свои воспоминания. Старик, прожив бурную военную жизнь, доживал век на этом маленьком корыте и жаждал поделиться с молодым поколением богатым жизненным опытом. Экипаж был доволен и, возможно, благодарен мне за самопожертвование. А старпом, сам алкаш-одиночка, не трогал меня, когда я отсыпался после ночных бдений в каюте капитана. Постепенно я стал лучшим другом кэпа. Он уже собрался выгнать старпома и назначить меня, а потом сделать своим приемником. Но гнить и спиваться на этом спиртосодержащем катере, мне совершенно не улыбалось.

Судьба снова свела меня с Гренадёром. Александр Евграфович тоже долго мыкался после ухода с МБ-195 и наконец, сел капитаном на учебное судно, стоявшее у причала военной гавани знаменитого революционного острова. Учебное судно «Луговина» только числилось учебным в бригаде учебных судов и ремонтируемых кораблей. На самом деле, давно там никого не обучали. Несколько лет назад был пожар на борту, а на ремонт денег не было. И теперь судно готовили к списанию по сроку. А это означало списание всего судового имущества и сдачу его на склады. Писанины было много. Вот Гренадёр и взял меня к себе старпомом. На этот момент ничего лучшего не предлагалось, и я согласился поработать со старым другом. Работа мне сначала даже понравилась. Днём списывали и сдавали имущество, а вечером сдавали «цветняк». К мизерной зарплате в полтора миллиона рублей, это был существенный довесок. Вот на этот довесок мы и веселились от души.

Верхняя палуба с каютами командиров, баней и бассейном осталась не тронутой пожаром. Ниже располагалась выгоревшая полностью главная палуба. Ниже её осталась цела нижняя палуба с каютами курсантов, где жили теперь рядовые члены экипажа. Так что классовость команды ощущалась значительно. Господа офицеры гулеванили в комфорте, а рядовые бухали в подвале без иллюминаторов. Им и этого было достаточно. Сброд, который там прятался, не брали уже никуда. Там были даже люди, которых выгнали из «Холодфлота». А «холодок» среди моряков назывался: «Последний путь моряка». Оттуда уже брали только к нам. Были у нас ещё опустившиеся «синяки», калеки и немощные пенсионеры. А вот, господа офицеры собрались, как ни странно, довольно молодые и энергичные. Зачищали сгоревшие помещения от цветного металла и гусарили потом в ночи. Плескались в бассейне девчонки, плескалось вино в бокалах, орал магнитофон, а стол щетинился ёжиком. Командиры пили и закусывали, а гонцы, бывало, засылались по нескольку раз за ночь. «Синяк» Отарко и пьяница-инвалид Дрепетуля, старались за стакан бормотухи. Гренадёр опять перепивал всех, но выходил из похмелья значительно тяжелее. Он заметно потолстел, обрюзг, и в глазах его присутствовала вечная усталость. Случались недельные запои. Из которых его, буквально на собственных плечах, вытаскивала жена. Соня приезжала на пароход и забирала одуревшего, похмельного мужа. Пьянки, в нашем случае, не мешали работе и всех это устраивало. Кроме меня. Нет, конечно, я с удовольствием вливался в шумные тусовки, и слыл не последним потребителем горячительных напитков. Но оставаться здесь долго не собирался. Можно запросто спиться, а потом и переселиться на нижнюю палубу. Удочки, закинутые в различные морские конторы, всё-таки, принесли улов. На одну из них клюнула удача и я, не оглядываясь, сбежал с развесёлой «Луговины».

гидрограф на задании

Шашлык из «деда»

Это я тогда старпомом на ОВСиГовском танкере «Авось» работал. Старая дырявая «калоша» давно уже не отрывалась от берега более чем на пару миль. Собирали льялку7373
  технические воды, загрязнённые нефтепродуктами


[Закрыть], да развозили мазут по базе. А чаще просто стоя у стенки, протягивали шланговую линию до нужного судна и сливали весь его отстой к себе в танки. Короче, «Авось» был чем-то вроде отстойной цистерны. Но, так как, другого такого судна в базе не было, то и не списывали наш танкер на «иголки», а всячески пытались его реанимировать и продлить ресурс. Хотя получалось не очень. Прежний капитан выкачивал «бабки» из своего судна как только мог, а о ремонте речи не шло. Даже покрасить не удосужился. Зато, захламил все кладовки чем попало, развалил всю дисциплину, и напрочь запустил всю документацию. Но пришло время, с кем-то не поделился, сдуру послал начальство, и его отдали под суд за хищения и растрату. Вот мне с новым капитаном и пришлось всё начинать заново.

Честно сказать, я впервые вступил на палубу этого парохода, совершенно не зная о его плачевном состоянии. А когда увидел, бежать было поздно, да и некуда. Без работы тогда сидели многие. Старпома на судне уже не было, и дела я принимал не у него, а у стармеха, который временно тянул и старпомовскую лямку. Везёт же мне на такие помоечные дела! Ассенизатор по жизни! Сейчас таких называют кризис-менеджер.

Сергей Леонидович оказался вполне приличным мужиком, со своими «тараканами» в голове. А у кого их нет?! Значительно моложе меня, он являлся старожилом на танкере. Сидел здесь ещё с третьих механиков. В махинациях бывшего капитана его не уличили, а потому и не выгнали, как большую часть экипажа. Ну, да ладно, не в этом суть. Нашли общий язык быстро и принялись реанимировать наш танкерок.

Однажды, после выходных приезжаю я утром на работу. Сразу же меня к себе вызывает капитан.

– Слушай, тут такое дело – Серёга сгорел, – полушёпотом говорит он мне.

– Как? Совсем? – ошалел я.

– Да нет. Но в реанимации лежит, в ожоговом центре. В субботу на «скорой» увезли.

– Так он же в субботу на вахте должен был быть? – снова удивился я.

– Он и был.

– Пожар что-ли случился? Вроде не заметно, – не унимался я.

– Да какой пожар?! – Начиная нервничать, прервал меня капитан. – На берегу они шашлык делали, с капитаном 178-го. Выходной ведь, пикник решили устроить. Погода хорошая. Я уж подробностей не знаю, но погорели оба. Наш-то, хоть и в реанимации, но говорить может. Правда, много не рассказывает. Я у него вчера был. Мне сразу позвонили из дивизии, я тут с субботы и сижу.

– А капитан 178-го как? – Полюбопытствовал я в паузе.

– У того, похоже, шансов немного. Врач сказал: «Полный пи… ец!» К нему никого не пускают.

– Нихрена себе шашлычки! – грустно пошутил я.

– Ты, вот чего, пока не болтай об этом. Сейчас комдив приедет, на совещании всё «перетрём», тогда ясно будет, чё почём. Может, удастся как-нибудь замять. – И вдруг вспылил. – Вот мудаки! Выйдет этот урод из больницы, выгоню к херам собачьим! Он там отлёживается, а я за него пи… лей сейчас огребу. Оно мне надо?

– Ну, теперь-то уж чё, – неопределённо ответил я.

– Ладно, ты всё понял?

– Молчу, как рыба об лёд.

– Ну, иди, работай.

На совещании капитан задержался дольше обычного, но перед этим побывал на 178-м. Решил провести собственное расследование. Я, между делом, тоже порасспрашивал вахтенных. Они, как оказалось, первыми узнали о несчастном случае, доложили дежурному по дивизиону и грузили пострадавших в машину. Но подробности явно утаивали. Видно, капитан их вызывал ещё до меня. А мне всё же любопытно стало; как это можно так обгореть при готовке шашлыка? И почему первыми их бросились тушить наши вахтенные, если пикник располагался на берегу залива за территорией части?

Постепенно картина стала проясняться. Обходя, по обыкновению, судно, я обнаружил на верхнем мостике, обгоревшие в нескольких местах, деревянные настилы палубы. Два фрагмента вовсе отсутствовали. На фальшборте вспучилась краска, и на ней следы копоти. Всё тщательно замыто. И тут меня посетила смутная догадка: «А не здесь ли произошло возгорание? Это они, что же, шашлык прямо на мостике жарили? Это на танкере-то, где даже курение на палубе запрещено?!»

Своим соображением я поделился с капитаном. На что получил суровое указание: «Молчи! Ты ничего не видел! Понял?»

– Да понял я. Мне-то какой интерес болтать?

– Во-во. Я тебе скажу, всё равно ведь докопаешься. Они у дивмеха7474
  дивизионный инженер-механик


[Закрыть] «шила» выпросили, а тот на «хвост сел». Попросил шашлычки забабахать. А им чё? Они уже на грудь приняли, им захорошело. Вот они мангал на мостик и затащили. Больше-то негде пикник устроить! Придурки!

– Это ж как надо нажраться, чтоб до такого додуматься? – удивился я.

– Это ладно. Они сухих дров не нашли, так припёрли бутылку технаря для розжига. И, видать, плеснули на дровишки, да замешкались. На такой жаре спирт испарился моментально. А когда спичкой чиркнули, то и пыхнуло облако паров. Они тоже, как факелы олимпийские. Бутылка упала, разбилась, остатки тоже вспыхнули. На крики вахта прибежала. Наш под шлюпкой катается, орёт, а тот на мостике догорает. На нём ещё и костюм спортивный из синтетики. Сам понимаешь, почему сильнее обгорел. Ну, вахтенные не растерялись, быстро всё потушили. Да, я думаю, и спирт быстро выгорел. Оттого и не случилось большого пожара. Мы всю ночь мостик отдраивали. Все свидетели пока молчат, а то нам всем бошки поотрубают. Особенно мне. Дивмех отвертится. Ему-то хрен ли. Он комдиву7575
  командир дивизиона


[Закрыть] «впарил», что всё произошло в неслужебное время и за территорией части. Ну, а дальше ты знаешь. Следы сам нашёл. Вот такие пироги с котятами. Их едят, а они пищат. Так что, пока не всплыло всё говно, сиди тихо. Ясно?

– Куда ясней? – был мой ответ.

Серёга вернулся на работу только через месяц. Не усидел дома. К тому времени капитана 178-го уже перевели из реанимации в палату интенсивной терапии. Жив остался, курилка. Но карьера его капитанская закончилась. Инвалидность.

А из нашего «деда» шашлык не получился, не прожарился как следует. Так и сидит он на своём «Авоське» до сих пор.

Военная тайна

Среди леса стоит огороженная высоким забором воинская часть. По верху забора пущена колючая проволока. А как же! Это вам не детская песочница, а закрытый военный объект! Тут секреты всякие военные имеются. Посторонним тут делать нечего. У железных ворот стоит часовой – охраняет. За воротами шлагбаум и поперёк дороги растянуты шипы. Рядом с воротами вход на КПП, и там тоже бдительные часовые. Военная тайна в надёжных руках защитников отечества!

Но так уж получилось, что на территории этой части находится банно-прачечный комбинат, где обслуживаются другие воинские части. Ну, понятно, дело нужное. Чистота – залог здоровья. А здоровый солдат – это крепкая оборона и суровый отпор агрессору. Приехали мы как-то сдавать бельё с нашего парохода в стирку. Захожу на КПП, называю номер своей части, и прошу пропустить машину на территорию. Заморенный солдатик куда-то позвонил по телефону, получил оттуда разрешение, и мельком взглянув в мой паспорт, без лишних слов открыл ворота. Поднят шлагбаум, убраны на обочину шипы, и машина въезжает на территорию части. И никого уже не интересует что в машине ещё два человека и мешки с грузом. Никого это уже не волновало. Выезжали мы совсем без проверки, а часовой даже отдал нам честь. Да ладно бы мы были в военной форме, а то в штатском, и машина с гражданскими номерами. И вот я подумал, а ведь любой человек мог бы так же проехать на территорию этой части. А если в мешках не бельё, а кое-что посерьёзней? А если паспорт мой фальшивый, и сама я законспирированный член Аль-Каиды? Зачем тогда часовой, шлагбаум, шипы на дороге? Ну, я-то знаю, что никаких мало-мальски серьёзных тайн там нет, и взрывать там бесполезно. Это ведь не вызовет такой громкий резонанс, как взрывы в метро. И всё же неприятно осознавать, что вот такая показуха творится повсеместно. И не только в военных сферах. Вот так охраняется военная тайна и мирный покой наших граждан!

буксир под парами

Первая кругосветка

Мой дружок Колян, работал третьим помощником капитана в пароходстве, на стареньком сухогрузе «Кирьяновск». И случилась с ним неприятность. Залетел мужик на аморалке. Списали в наказание на портовый буксир. Но он уговорил капитана взять меня на его место, с тем, что бы после отбытия срока наказания, вернуться на старое место. Я тоже согласился на его предложение, ведь работать в пароходстве, считалось удачей. А что будет потом – увидим. Давно уже пора смыть береговую плесень свежей океанской волной. Вдохнуть полной грудью бескрайние просторы и показать миру себя во всей красе.

Рейс предстоял долгий. Жена немного поворчала, но, понимая, что это лучше чем за копейки спиваться на «Луговине», со слезами отпустила меня.

«Кирьяновск» не был в числе блатных пароходов и мотался по белу свету, редко приходя в родной порт. Вот и этот рейс обещал быть кругосветным.

Оформился, принял дела и обмыл с Коляном новую должность в ближайшем кабаке.

Встретили в экипаже нового штурмана равнодушно. Старпом провёл все инструктажи, а капитан «втирал» про дисциплину и ответственность. Второй помощник равнодушно пожал руку при знакомстве. Четвёртый помощник, молодой ещё пацан, только что после Макаровки7676
  Ленинградское высшее инженерное мореходное училище, ныне Санкт-Петербургская морская академия имени адмирала Макарова


[Закрыть], узнав, что у меня ещё нет высшего образования, ухмыльнулся с чувством превосходства. Надо сказать, что Макаровцы всегда считали себя элитой торгового флота и смотрели свысока на остальные мореходки. Ну да ладно. Море покажет, кто есть WHO!

И полетели денёчки, вахта за вахтой. Капитан по обязанности контролировал меня несколько вахт, а потом, убедившись, что я уверенно чувствую себя на мостике, сказал: «Звони если что». И поднимался на мою вахту только иногда: выкурить трубочку или потравить байку в хорошем настроении. Солидный мужчина предпенсионного возраста. Повидал, дай бог каждому. Макаровская спесь с него уже давно сошла, и оценивал людей он по делам их, а не по дипломам. Знал почти всё. На любой вопрос отвечал с ленцой, но точно. Если же бывали затруднительные ситуации, он заглядывал в маленькую, размером с ладонь, синюю записную книжку. На её страницах моментально находил ответ и принимал нужное решение. Носил он её всегда в нагрудном кармане и никому не показывал. Интриговала эта книжечка многих. Кладезь морской мудрости, заглянуть в который хотелось бы хоть одним глазком. Короче, старый морской волк, почему-то не попавший на белый лайнер, досиживал до пенсии на старом сухогрузе и не роптал на судьбу.

Старпомом оказался бывший помполит. После отмены на судах штата первого помощника, его поставили старшим. Судоводительский диплом у него, конечно же, имелся, но судоводительскую науку он основательно позабыл, благо стояли на вахте они вместе с четвёртым. Ну а тот пока ещё не забыл, чему учили в Академии.

Второй помощник обычный молодой карьерист, тоже с макаровским образованием. Исправно нёс службу и особой дружбы ни с кем не водил. Отлично владел английским языком и частенько выручал старпома в щекотливых ситуациях.

Разные люди были в экипаже, и описывать всех нет надобности. Постепенно многие стали моими друзьями. Особо сошлись мы с третьим механиком. Петя был местный Орфей. Красивым голосом он исполнял собственные песни, подыгрывая себе на гитаре. Хорошие песни, надо сказать, не сопливые. И на каждой посиделки все ждали нового шедевра.

Мелькали страны и города. Куда только не заносило наш сухогруз и чего только не грузили в его трюма. Описывать будни плавания не буду, до меня это уже делали другие, да и не интересно, а припомню-ка я несколько курьёзных происшествий.

В Дакаре, после выгрузки, отвели нас на дальний причал, ожидать погрузку. Дакар – город хлебный. В этом порту можно продать что угодно. От старых заношенных тапочек до пароходного двигателя. Советские пароходы были частыми гостями в Дакаре, особенно рыбаки. К заходу в Дакар готовились заранее, запасались товаром на продажу. Всё, что удалось загрузить дома, предназначалось для продажи здесь. В пароходстве считалось нормальным делать деньги на чём-нибудь, а тут сам бог велел. Торговля у борта велась и днём и ночью. Естественно продавали не только своё припасённое, но и судовое. Капитан закрывал на это глаза, лишь бы много не воровали с парохода. Заставил только выставить дополнительную вахту на баке и корме. Старпом же, по старой помполитовской привычке смотрел на этот базар очень отрицательно.

Собрал нас старпом в столовой и начал втирать про честь и достоинство гражданина великой державы.

– Вы же русские моряки! Как вам не стыдно торговать как на барахолке? Никакой гордости у вас за великую державу!

– А чё, все торгуют, – выкрикнул кто-то.

– Нет не все! Находятся люди, которые не опустились до мелкого торгашества. Вот посмотрите, у нас по носу стоит рыбак под российским флагом. Так у его борта нет такого бедлама. Там не торгуют. А вы!?

Тут в дверь столовой заглянул мужичок в робе и спросил: «Мне бы старпома, переговорить».

– Я старший помощник, а вы кто такой? – строго спросил наш старпом.

– Да я сосед ваш. С траулера, у вас по носу стоим. Мне бы с вами потолковать.

– Говори здесь, у меня секретов от своих нет, – великодушно изрёк старпом.

– Да хотел попросить помощи, по-соседски. Прилетели на траулер сменным экипажем, а там полный голяк. Даже швартовых нет. Шкентеля на причал завели! Всё продали, суки, и улетели. Может, есть у вас ненужные концы и парочку пожарных шлангов. Наша контора расплатится по безналу.

И тут грянул взрыв. Взрыв хохота. Вот кого ставил в пример старпом. Мужик с рыбака растерянно смотрел на ржущую толпу и, наверняка, обижался, думая, что смеются над ним. Он ведь не слышал, о чем шла речь до него. Старпом не был полным идиотом и понял, что облажался. Он фыркнул и ушёл, забрав с собой рыбака.

А рыбаков мы конечно выручили.

Среди штурманской братии, во всяком случае, там, где я работал, считалось плохим тоном вызывать капитана на мостик по всяким пустякам. А если ты второй помощник, несущий самостоятельную вахту, звать на помощь капитана, совсем уж неприлично. Конечно, может возникнуть сложная или даже опасная ситуация, в которой вызов капитана становится обязательным. Но в открытом море, в спокойной обстановке необходимо выруливать самому. Ибо каждый пустяковый вызов негативно повлияет на твой имидж опытного судоводителя.

Наш second7777
  второй помощник капитана


[Закрыть] Сергей Сергеевич, как я уже упомянул, был молодым карьеристом. Благодаря своей работоспособности, грамотности и прогибаемости перед начальством, довольно быстро поднялся во вторые помощники и в ближайшем будущем собирался занять место старпома. И уж он-то ни за что не вызвал бы капитана, если бы судну не грозила опасность. Но гордость и честолюбие бывает, входят в конфликт с организмом. У каждого человека есть необходимость справлять естественные нужды. После плотного обеда и кружки кофе вдогонку, через некоторое время, кое-куда захочется. А гальюн на мостике не предусмотрен. Когда есть рядом матрос-рулевой, можно его оставить на полминутки и быстренько слетать вниз, в лоцманский гальюн. Но в океане, обычно боцман забирал рулевых к себе на палубу и штурмана стояли вахты в гордом одиночестве. Вот второй и пристроился делать своё дело прямо с крыла мостика за борт. Что естественно, то не безобразно. Ну, приспичило! И всё бы ничего, только почему—то делал он это с правого борта. Нравилось, наверное.

На большинстве морских судов каюта капитана располагается как раз справа под мостиком. Я знал о его привычке, случайно увидел. Ну и ладно. Сам иногда грешил тем же, только с левого борта.

В очередной раз капитан вызвал меня к себе в каюту обсудить предстоящий переход и дать наставления по прокладке. Я взял генералку7878
  навигационная карта крупного масштаба


[Закрыть] и пришёл. Сели за гостевой стол. Капитан сидел на диване, спиной к открытому иллюминатору, а я сел напротив него. Сидит, тычет в карту карандашом, но вдруг оборачивается и говорит: «Ишь ты, на небе ни облачка, а дождик идёт. Не должен бы по прогнозу. Наверное, небольшой шквальчик налетел». На плечах и спине виднелось несколько мелких мокрых пятен, как от редкого дождя.

Я-то знал, что за тучка поливает капитана сверху, а про себя смеясь подумал: «Мало того, что второй скоро скинет старпома, так он ещё и на капитана нассал. Лихо!»

Потом, при смене вахт, я невзначай рассказал историю с дождиком в каюте капитана. Серёга даже побледнел, но вида не показал. А на правый борт он больше не ходил.

Говорят, нельзя познать всей прелести секса, не трахнув негритянку и японку. У каждого на этот счёт своё мнение и ощущения. Я лично, не почерпнул ничего нового для себя из общения с представительницами этих рас. Но, как же, уважающий себя, морской волк лишится удовольствия попробовать этакой экзотики.

Наши умники напели в уши молодым пацанам из шмони, что негоже настоящему моряку обходить стороной бордель. Хоть раз, но необходимо попробовать продажной любви. Полтинник баксов не такая уж большая сумма, а впечатлений на всю жизнь. Понятно, что молодняк готов был верить любым байкам бывалых и желал постичь науку любви знойной Африки и утончённой Азии. В любом портовом городе имеются известные заведения, и отыскать их не сложно.

В Порт-Элизабет мы стояли довольно долго и времени для прогулок по городу, было предостаточно. Два матроса и моторист, под предводительством колобахи, зажав в потный кулак по зелёному полтиннику, отправились познавать неведомое. Колобаха – старый плавучий чемодан, перетрахал за свою морскую жизнь, наверное, женщин всех национальностей. Он вообще в этом вопросе был не привередлив и наверняка, если бы приспичило, мог бы засунуть свой член и в мартышку. Никакой брезгливости. И вот с таким наставником молодое поколение отправилось в бордель. Процесс познания экзотических прелестей мне в подробностях не известен, но вернулись они пьяные и довольные. Начались расспросы и приколы. Кто-то, на полном серьёзе, поведал им, что здесь, в Африке, можно намотать на винт такую болезнь, какой нет в Европе и не каждый венеролог размотает. Даже презервативы не спасают. Нарассказывали кучу всяких страшилок, так что пацаны начали трезветь со страху.

Среди ночи поднялся на пароходе кипиш. Пропал молодой моторист. Вахтенный механик утверждал, что на вахту тот заступил вовремя, а потом пропал. После того, как спокойно обошли все каюты, начали искать в других помещениях. Мало ли, уснул где-нибудь. Бесполезно. Нет нигде. Может, на берег ушёл? Нет. Вахтенный у трапа никого на берег не выпускал. Да и трап поднят на ночь. Даже, вопреки правилам, сделали объявление по громкой. Безрезультатно. Пропал парень! И только через два часа, когда вахтенный механик обходил машину, пропажа обнаружилась.

В самом низу, за пожарным насосом, торчала голова. Он торчал из открытой горловины топливного танка.

– Твою мать!!! Ты какого хера тут торчишь!? Тебя, урода, по всему пароходу ищут уже два часа!

– Да я, это… Мне посоветовали… – был ответ.

– Кто? Что тебе посоветовали? Вылезай, придурок! – негодованию механика не было предела.

– Сказали, что солярка с хозяйственным мылом лучшее средство профилактики, – вылезая, изрёк растерянный моторист.

– Ну ты, блин, даёшь! Трахало отросло, а мозгов не прибавилось. Казанова, в душу тебя ети! – увидев голого снизу моториста, уже добрее произнёс механик.

– Марш в душ и на вахту, а я позвоню капитану, что ты нашелся.

Сначала суматоха улеглась, а потом со смеху давились все. Даже сумрачный старпом выдавил улыбку и протянул: «Дааа уж..»

Оказывается, какой-то умник посоветовал испуганному пацану испробовать солярку с хозяйственным мылом как средство от экзотической болезни. Пацан оказался смекалистым и уже успел изучить расположение танков и их объёмы. «Чего мытариться с ведёрком и пачкать душ» – решил он. Вскрыл пайола, отвинтил горловину небольшого танка, намылил обнажённую нижнюю половину туловища мылом и погрузил её в солярку. Продолжительность процедуры обговорена не была, и парень решил, что пары часов хватит, чтоб наверняка. А то, что на ночной стояночной вахте он кому-нибудь понадобится и в мыслях не было.