Текст книги "Требуется невеста, или Охота на Светлую"

– Лучше дайте мне. – Хорос забирает у меня крошечный шприц, который я с горем пополам успела наполнить исцеляющим раствором – как по мне, одним из самых выдающихся достижений магии и медицины.

Я не сопротивляюсь, хоть снова чувствую себя совершенно никчемной и бесполезной. Что ж я за мать такая, если позволяю какому-то незнакомцу заботиться о моем ребенке?! Опускаюсь на колени, глажу Литу по головке, путаясь пальцами в светлых локонах, шепчу ей что-то ласковое, даже толком не понимая, что говорю. Темный тем временем быстро закатывает ей рукав, обрабатывает ручку обеззараживающим гелем и ловко, словно всю жизнь только этим и занимался, делает инъекцию.

– Как быстро подействует лекарство? – поднимает на меня взгляд.

– Приступ не сильный, в течение нескольких минут все должно пройти.

– Это не сильный приступ? – Наверное, впервые я слышу в его голосе удивление. Оно же читается в его глазах, в выражении его лица, в котором проступает и что-то пугающе хищное. – Если вы назовете мне имя отца… – произносит он глухо, почти что рыча.

– Пожалуйста, не сейчас, – умоляю его беззвучно. – Сейчас ей нужны покой и тишина.

Хорос замолкает, стихает и Лита, и только тут я вспоминаю, как дышать. Продолжаю гладить свою малышку, бледное личико которой немного оживляют отблески света, проникающего в детскую из гостиной.

Сидим молча: Хорос на диване, я на полу. Сидим и смотрим, как Лита, опустошенная приступом, засыпает. Ярко-синие глаза (совсем как у меня), все еще влажные от слез, начинают слипаться, а на щечки возвращается румянец. Осторожно беру дочку на руки и перекладываю ее в кроватку. До утра она уже точно не проснется. Бывало, после приступа она могла проспать и целые сутки, но сегодняшний действительно не был сильным. Возможно, благодарить за это мне стоит Хороса, сумевшего быстро обуздать ее тьму. Не знаю… Я уже давно с темными не сталкивалась и надеялась, что так будет и дальше. Но вот столкнулась на свою голову.

В гостиной я первым делом начинаю искать взглядом сейт.

– Опять что-то потеряли, сонорина Лэй?

Мозги, наверное. Еще не скоро я прощу себе этот случай с коробкой.

– Сейт. Мне ведь нужно подписать договор и…

После того, что сейчас случилось, я подпишу что угодно с какими угодно условиями. Да, я явно погорячилась, когда думала, что не позволю себя сломать. Позволю. Еще как! Ведь будущее Литы действительно в его руках.

– Вы его видите? Вы…

Темный подходит ко мне, берет меня за плечи. Не так, как до этого, грубо и жестко, наоборот, осторожно, согревая своим прикосновением. Хоть я все равно вздрагиваю и тщетно пытаюсь проглотить застрявший в горле соленый ком. Гаранор подводит меня к столу, заставляет за него сесть и интересуется:

– У вас есть что-нибудь успокаивающее? Или какой-нибудь алкоголь?

– Кажется, я где-то видела бутылку сильры… – Пытаюсь встать, но он мягко надавливает мне на плечи, заставляя опуститься обратно.

– Сам найду.

Что в общем-то и делает. Находит бутылку, наполняет бокал крепким напитком, сует его мне руки с требованием выпить все до последней капли, а сам начинает расставлять на столе тарелки, бокалы, столовые приборы. Все в количестве две штуки.

– Вы накрываете на стол?

– Пейте, сонорина Лэй, – отвечает темный, подкладывая под мой нож и вилку ажурную салфетку. – Это единственное, что от вас сейчас требуется.

И я пью, глоточек за глоточком, исподволь поглядывая на Хороса. Закончив с сервировкой, он раскладывает по тарелкам еще не успевшее остыть жаркое. Роется в холодильнике и, отыскав в его недрах баночку икры улуги – деликатес, который я уже забыла, когда в последний раз ела, щедро намазывает ею ломтики хлеба. После чего усаживается за стол рядом со мной (нет бы напротив!), наливает в пузатый бокал вина и ставит его передо мной, разве что салфетку у меня на коленях не раскладывает и не тянется за моими столовыми приборами, чтобы начать кормить меня с ложечки.

С губ срывается нервный смешок.

– Думаете, если продолжу пить, быстрее дойду до нужной для подписания договора кондиции?

– Думаю, так вы быстрее расслабитесь и успокоитесь. Ешьте, Эления, пахнет очень вкусно.

– Спасибо, – почему-то смущаюсь и ныряю взглядом в свою тарелку, соседствующую с тарелкой Хороса. Мы с ним тоже, можно сказать, соседствуем. Сидим так близко друг к другу, что ни о каком расслаблении не может быть и речи. – Надеюсь, что и на вкус тоже окажется ничего.

Я люблю готовить, хоть не всегда успеваю. В основном в будние дни ужином занимается Дина, зато в выходные я отвожу душу и балую себя с Литой всякими вкусностями.

Хорос на миг прикрывает глаза, явно от блаженства, а прожевав, одаривает меня комплиментом:

– Вы прекрасно готовите, Эления. Наверное, феи просто не способны что-то делать плохо.

И снова я ловлю в его голосе те насмешливые нотки, которые появляются всякий раз, когда он заговаривает о светлых.

– Умеем и плохое, – буркаю, продолжая сверлить взглядом жаркое.

– Не верится… Разве что, когда пытаетесь без разрешения воздействовать на чужое сознание, – припоминает мне вчерашний инцидент со своей невестой, но, к счастью, не зацикливается на этом щекотливом моменте, переключается на другую тему. – Так что вас не устроило в договоре?

– То, что на время его действия я фактически превращаюсь в вашу собственность.

Хорос закатывает глаза:

– Не драматизируйте, Эления. В Грассоре нет рабства, и вы принадлежите только самой себе.

– А кто совсем недавно мне популярно объяснил, в чьих руках находится моя жизнь?

Сильра с вином на полупустой желудок – гремучая смесь. Не скажу, что помогла расслабиться, но осмелеть (или охаметь?) – точно. Вон с каким вызовом смотрю на темного и больше не отвожу взгляда. Не то потому что вдруг действительно стала смелой, не то потому что меня цепляет серебро его глаз. Меня после сильры с вином цепляет, а значит, это не считается.

Мы продолжаем играть в гляделки, и я понимаю, что имею все шансы выиграть в этом соперничестве… если не опущу взгляд на его губы. А хотя! С чего мне вообще смотреть на его губы? Мне они совсем не интересны, как и его глаза, и весь он в целом.

Этот самоуверенный хозяин жизни вдруг тяжело сглатывает (может, косточка какая в горло попала?) и тянется за бокалом:

– Хорошо. Я готов пойти на некоторые компромиссы, но и вам тоже придется мне уступить.

– Согласна на компромиссы с вашей стороны, – заявляю радостно, но под жестким прищуром высшего со вздохом добавляю: – И я тоже постараюсь уступить вам, сонор Хорос.

Странно, но его взгляд, вместо того чтобы хоть немножечко просветлеть, наоборот, становится на несколько оттенков темнее.

– Ну то есть не постараюсь, а уступлю вам, – поправляюсь спешно. – Вот прямо сейчас и начну… уступать.

– Рад это слышать, сонорина Лэй, – с какой-то непонятной хрипотцой в голосе произносит Хорос.

А я тем временем задаюсь вопросом: а мы вообще сейчас о чем?

Больше я к вину не притрагиваюсь, от греха подальше. На темного не смотрю, только на жаркое, которое быстренько уничтожаю, чтобы скорее перейти к фазе компромиссов и уступаний… уступлений?.. В общем, не важно!

Следующие полчаса, а может, и целый час мы с ним спорим и бодаемся по каждому пункту. Вместо того чтобы хоть немного протрезветь, я, кажется, еще больше хмелею, потому что спорящая и бодающаяся фея (особенно спорящая и бодающаяся с темным) – это аномальное явление.

– Сонорина Лэй, если вы так будете общаться с моим братом, он бросит вас еще на подлете к Аликантару.

– Сонор Хорос, а вы женщина?

– Что, простите? – Темный забавно хмурится.

Мне сейчас все кажется забавным, особенно его попытки учить меня, как вести себя с охотниками вроде Ксанора.

– Нет, вы не женщина, – успокаиваю его и терпеливо объясняю: – А значит, мало что понимаете в искусстве обольщения.

– При чем здесь это? – Теперь он морщится, а меня при взгляде на него почему-то тянет улыбаться.

Нет, все-таки он действительно забавный. После стакана сильры с бокалом вина. Без них – ужасный и кошмарный, и завтра я обязательно об этом вспомню. Но сегодня, конкретно сейчас, мне хочется улыбаться. Лита спит, самое страшное позади, меня больше не допрашивают и не грозятся сдать в полицейский участок. Все хорошо. По крайней мере сейчас, а это значит, что я могу свободно дышать.

– Я хорошо знаю своего брата.

– А я хорошо разбираюсь в чувствах и эмоциях. Я его зацепила, будьте уверены. Настолько сильно, что его не отпугнула даже Лита. Так что позвольте мне самой решать, как завоевать внимание мужчины. Вам ведь важен результат?

– Мне важно получить тот результат, на который я рассчитываю.

– И вы его получите, – заверяю этого все больше хмурящегося.

Нет, ну что за темный? Я тут распинаюсь, обещая в ближайшие недели не отлипать от его брата, а он все еще недоволен. Чем, спрашивается? Или он сомневается в моих талантах? В талантах феи!

– Обещаю, я буду постоянно находиться с сонором Хоросом и не позволю ему совершать глупости на радость журналистам.

Мне и самой не очень-то хочется попадаться им на глаза.

– Хорошо, – мрачно кивает темный, после чего ставит электронную подпись.

Я тоже подписываю доработанный договор и возвращаю ему сейт. К сожалению, пункт о друзьях, как и пара-тройка других, остался неизменным (высший ни в какую не захотел уступать), но в целом мне удалось выторговать для себя больше свободы и сократить количество обязательств перед Хоросами.

– А теперь я оставлю вас отдыхать, сонорина Лэй. Берите завтра с собой вашу няню, или, если она опять будет занята, я найду вам новую. – Высший поднимается, стягивает со спинки стула пиджак.

– Я поговорю с ней, – обещаю и, кашлянув, тихонько продолжаю: – Сонор Хорос, последняя просьба, прежде чем вы уйдете.

Темный вопросительно вскидывает брови.

Закусываю губу и, неловко перекатываясь с носка на пятку, говорю:

– Не поможете перенести манеж в спальню? Одна я не справлюсь.

Глава 9

Эления

Утром у меня болит голова. Не от похмелья (не так уж много я вчера выпила), а от осознания, что ему вчера наговорила. Это ж надо было додуматься качать права и доказывать темному, в чем он не прав и что я правее. Странно, что он не послал меня к йоргам и не вышвырнул из квартиры вместе с Литой. Наверное, если бы не дочь, он бы так со мной не церемонился. Я видела, как Хорос смотрел на мою малышку, когда держал ее на руках, когда сидел с ней рядом, и его забота о Лите, его искренняя тревога, стоило только об этом вспомнить, каким-то странным, совершенно непонятным теплом растекались по сердцу.

Не успеваю я об этом подумать, как тут же мысленно отвешиваю себе оплеуху. Не обманывайся, Эления. Гаранор Хорос не принц на белом аэрокаре и не твой спаситель. Он такой со мной, потому что я нужна ему, и все. Сколько раз до меня доходили слухи (из журналов, новостей – отовсюду!), что старший Хорос жесткий, а порой и жестокий темный. О последнем его качестве говорили с осторожностью, лишь намеками, но мне и намеков хватило, чтобы начать опасаться этого высшего.

Что еще я о нем слышала? Он беспощаден как к конкурентам в бизнесе, так и к своим оппонентам на выборах. За свою недолгую политическую карьеру, которую начал, когда ему не было и тридцати, он многое сделал для Грассоры. Но это не отменяет того факта, что он тиран и деспот. И вчера я подписала договор с этим тиранодеспотом.

Чувство такое, будто заложила душу самому королю йоргов. Под кабальные проценты. С невозможностью выкупа.

Миленько.

Лита просыпается около девяти, когда я уже успеваю приготовить завтрак, и радует меня своей улыбкой и здоровым румянцем. У малышки игривое настроение; пока едим, она тянется то за одной, то за другой игрушкой и повторяет новое для себя слово – «мойе».

В Аликантаре Лита впервые увидит море, и, судя по прогнозам синоптиков, выходные обещают быть очень теплыми и солнечными. Лето оттуда уходить не спешит, а значит, они с Диной смогут погулять по пляжу и, возможно, даже помочат в воде ножки.

Надеюсь, у меня получится провести с дочкой хоть какое-то время, и мы вместе построим из песка что-нибудь эдакое, интересное. Но тут все будет зависеть от Ксанора. И от Фелисии. Хочу предложить ей слетать в старинный замок Ла-Молита, расположенный неподалеку от Аликантара. Я там никогда не бывала, но из того, что знаю, могу смело предположить, что это роскошное место, достойное свадьбы почти правителя и его уже почти что жены.

– Мойе, мойе! – Лита продолжает повторять так понравившееся ей слово, а я ловлю себя на том, что хмурюсь, вот только не могу понять, из-за чего.

Наверное, это просто от волнения. Какой окажется наша новая встреча с младшим Хоросом? Который, к слову, ночью написал мне (уж не знаю, где сначала один брат, а потом и другой достали мои контакты) и сообщил, что в три будет у меня. Адреса не спрашивал, из чего я сделала вывод, что он ему тоже уже известен. Главное, чтобы не раскопал о нашем с Гаранором соглашении. Вряд ли тогда старший Хорос будет защищать меня от младшего, скорее всего, умоет руки. И останусь я один на один с новоиспеченным врагом, одним из самых влиятельных темных Грассоры.

Такая перспектива совсем не воодушевляла, поэтому я решила при первой же возможности расспросить своего… хм, работодателя, кто еще знает о нашем договоре. Фелисия? Должно быть. Раз безропотно приняла решение жениха и даже не поинтересовалась, почему я больше не представляю «Фелисидад», а работаю сама на себя.

Вообще-то этот вопрос следовало задать еще вчера, но вчера был очень странный вечер, а мои мозги были явно не на месте. Вечер, за который я ни разу не вспомнила о Фелисии…

Мне совсем не хочется зацикливаться на этой мысли, поэтому я сосредотачиваюсь на своей малышке и вкусном завтраке с крепким ароматным брулом. Что может быть лучше!

Дина прибегает ближе к обеду, довольная и со спокойной душой, потому что успешно сдала тест. За это время я успеваю поиграть с Литой, начинаю собирать вещи и даже набрасываю примерный список мест помимо Ла-Молита, в которых можно организовать пышное торжество для нескольких сотен приглашенных и которые, по идее, могут заинтересовать невесту темного.

К счастью, няня на эти выходные ничем не занята и может полететь вместе с нами. Уверена, Хоросу не составит труда подыскать нам новую, которая сможет находиться с Литой хоть двадцать четыре часа в сутки, но мне жаль расставаться с Диной. Да и моя малышка ее обожает.

Ладно, что-нибудь придумаем.

Оставив ребенка няне, заканчиваю собираться. Несколько раз перепроверяю, положила ли лекарства, попутно снова себя ругая. Около двух приходит посылка с моим сделанным рано утром заказом – я купила широкие легкие брюки и парочку новых блузок, а еще платье из тонкой, струящейся ткани, которое мне совсем не нужно, но безумно понравилось. Складываю вещи в сумку, не теряя времени на примерку, и иду обедать.

Мы как раз успеваем поесть и убрать со стола, когда гостиную наполняет сигнал звонка. Активирую сейт и вижу топчущегося на крыше возле лифтов младшего Хороса. Вызываю для него лифт и спешу открыть входную дверь, мысленно желая себе удачи.

Спустя пару минут половинки из матового стекла медленно разъезжаются, и первое, что я вижу, – это огромную плюшевую игрушку едва ли не с меня ростом. За ней маячит темный в джинсах и светлой рубашке с небрежно наброшенным на плечи свитером (этакий примерный мальчик).

Ослепляя меня улыбкой, которая, говорят, поразбивала кучу сердец, Хорос интересуется:

– Ну и где там наша малышка?

Он явно имеет в виду не меня, потому что, бегло со мной поздоровавшись и одарив комплиментом:

– Эления, ты сегодня восхитительна, – идет знакомиться с Литой.

Я следую за ним, мысленно задаваясь вопросом: а что это вообще такое? Ксанор любит детей или считает, что завоевать сердце матери (и ее тело) гораздо проще, добившись расположения ее ребенка? Ставлю на второе, но виду не подаю. С интересом наблюдаю за реакцией Литы и поведением темного.

Ксанор опускается на корточки, выставив перед собой игрушку:

– Ну привет, мелочь. Давай знакомиться.

«Мелочь» прячется за нянину юбку и знакомиться явно не спешит. Стесняется, а может, даже побаивается незнакомого дяди, но с игрушки глаз не сводит. Смотрит завороженно, слегка приоткрыв ротик, и даже, кажется, забывает дышать.

– Лита, не бойся, – подбадриваю я малышку. – Это сонор Хорос. Смотри, какую красивую игрушку он тебе принес. Это ведь Ичи из твоего любимого мультфильма.

Желто-зеленый монстрик, совсем, к слову, не страшный. С большими добрыми глазами и длинными мягкими лапами.

Высший оборачивается ко мне и сквозь прищур (совсем как у старшего брата) говорит:

– Нет, так не пойдет, Эления. Сонором Хоросом будете называть счастливого жениха, а я для вас просто Ксанор. И вообще, мы ведь уже были на «ты»?

– Вообще-то это вы… ты со мной был на «ты», – улыбаюсь этому ловеласу и подхожу к дочери. Беру ее за руку, подвожу к Хоросу. – Представься, пожалуйста. – Опускаюсь на колени, мимоходом замечая, как Дина широко раскрытыми глазами наблюдает за всем происходящим.

Я, растяпа, забыла предупредить ее, с кем мы полетим в Аликантар, и теперь бедняжка еще долго будет выходить из ступора и справляться с шоком.

– Лита, – шепчет почти беззвучно моя малышка. Опускает глазки и несмело касается лапы мультяшного персонажа.

– Приятно познакомиться, Лита. А я Ксанор.

– Ксаноль, – повторяет она эхом и делает к игрушке еще пару маленьких шажков.

– Что надо сказать, Лита? Спасибо, – подсказываю ей мягко.

– Пасибо. – Малышка снова опускает головку, при этом так умилительно краснея, что я не могу сдержать улыбки.

– Очаровательная мелочь, – заключает темный. Поднявшись, смотрит на няню, ожидая, что я их представлю друг другу.

Пока я знакомлю высшего с Диной, Лита, расхрабрившись, знакомится с игрушкой. Повалив ее на пол, принимается по ней лазить, а я тем временем вынуждена стойко отражать взгляды охотника. Даже разговаривая с Диной, он умудряется смотреть на меня так, что я снова начинаю думать о водолазке.

Хоть, боюсь, она мне уже не поможет и не избавит от внимания темного.

– Вчера я забыла поблагодарить вас…

– Эления? – Взгляд высшего становится еще более глубоким.

– Тебя за приглашение.

– Наоборот, это я должен тебя благодарить, Ленни. Можно я буду так тебя называть?

Так меня называют только самые близкие друзья, но не говорить же ему «нет». Приходится кивнуть, соглашаясь, и Хорос, явно довольный всем происходящим, продолжает:

– Ближайшие два дня мы проведем в гнезде с самыми ядовитыми и опасными тварями Грассоры. Мне совсем не улыбается вариться в их яде в одиночку, так что…

Самые ядовитые и опасные твари Грассоры… Сильно сказано, от души.

– Неужели родственники сонорины Сольт настолько плохи?

– Ну, во-первых, там будут не только ее родственники, но и кое-кто из моих. А все Хоросы те еще сволочи. – Заметив, что я бросаю на Литу тревожный взгляд, Ксанор спешит поправиться: – Не самые хорошие люди и нелюди, в общем. Родня Фелисии почти такая же.

– Но сонорина Сольт произвела на меня очень приятное впечатление.

– Фели – редкое исключение из правил, – усмехается темный. – Бриллиант, которому не повезло оказаться в руках моего братца. – Он подается ко мне и шепчет, почти касаясь моей щеки губами, что заставляет меня нервничать и напряженно сжимать в кулаки пальцы: – Почти вся элита Грассоры – настоящие ублюдки. Скоро, Ленни, ты сама в этом убедишься. И, как видишь, я от них недалеко ушел, раз позвал такое нежное создание, как ты, с собой.

– Думаю, ничего страшного со мной в эти выходные не случится. А Лита, уверена, будет в восторге от моря. Поэтому я благодарна тебе за эту возможность побывать в Аликантаре.

– Благодарна, говоришь… Мм, буду иметь в виду, – заявляет он с плотоядной улыбкой и намеком, что в будущем мне обязательно об этом напомнят.

Напомнят о том, как именно светлая может отблагодарить темного.

Спокойно уйти из квартиры не получается. Лита ни в какую не желает расставаться с новой, так понравившейся ей игрушкой, и никакие обещания темного, что, если сейчас она будет послушной девочкой, то в Аликантаре ей подарят самую красивую в мире куклу, не помогают. Вцепившись в плюшевого монстрика, малышка ревет так громко и так отчаянно, словно у нас тут случилось что-то совершенно ужасное. Нет, конечно, кое-что ужасное все-таки случилось – два брата – темных, неожиданно появившихся в моей жизни. Но это мою дочь волнует в последнюю очередь, а вернее, не волнует вовсе.

Только желто-зеленый Ичи, по которому так приятно ползать и с которым совсем не хочется расставаться.

Заметив на лице у высшего растерянность с легким оттенком паники, невольно улыбаюсь.

– Ну все, сонорина, – подхватываю ребенка на руки. – Показали характер и хватит.

– Подозреваю, что она вся в маму, – замечает мой гость и, кажется, даже облегченно выдыхает, видя, что я взяла ситуацию под кодовым названием «капризная мелочь» в свои руки.

– Есть немного, – бросаю ему, а Лите строго говорю: – Если не перестанешь плакать, никакого моря и песчаных замков.

– Мойе, – горько всхлипывает девочка.

– Вот-вот. Чем скорее мы полетим, тем скорее увидим мойе. Ты же любишь летать. Ну, что скажешь?

Лита с такой тоской смотрит на игрушку, что у меня даже начинает покалывать сердце. Жаль, у Хороса спортивный аэрокар, и нам придется очень постараться, чтобы поместиться там вчетвером. Для Ичи места точно не останется.

С горем пополам нам удается выйти из квартиры.

– И часто она так плачет? – интересуется Ксанор, напряженно поглядывая на мою все еще обиженно сопящую ношу, словно я держу в руках маленькую, но очень опасную бомбу.

– У детей переменчивое настроение. В этом нет ничего страшного и необычного.

– Значит, часто, – совсем не радостно заключает темный и продолжает с опаской коситься на моего ребенка.

Лифт несет нас на открытую парковку, к машине Хороса. Дина продолжает краснеть, Лита сопеть, а я начинаю нервничать, потому что есть из-за чего: все-таки наличие у меня дочери может отпугнуть темного.

Гаранор говорил, что брату нравятся феи. Но к его услугам все проститутки Кадриса и любого другого города и даже страны. Зачем заморачиваться со мной, матерью-одиночкой, когда можно просто оплатить все необходимые… мм, услуги.

Йорги… В договоре ведь была приписка, что, если я не справлюсь со своими обязанностями, сделка будет аннулирована. А значит, надо очень постараться с ними справиться. Справиться с этим высшим, ни разу за свою взрослую жизнь не пересекавшимся с маленькими детьми.

Няня с Литой устраиваются на заднем сиденье аэрокара, и малышка успокаивается, когда Дина включает ей на моем сейте мультики. Сама ныряет взглядом в свое устройство и начинает с кем-то активно переписываться, а я фокусируюсь на Ксаноре и радуюсь, что надела юбку.

Взгляд темного ненадолго залипает на моих коленях, прежде чем машина соскальзывает с крыши и вливается в бесконечный поток аэрокаров на верхней воздушной магистрали. Стекла немного темнеют, приглушая проникающие в машину солнечные лучи. Здесь тоже пахнет кожей, тоже присутствует легкая горечь дыма, но это совсем не тот запах, что ощущался в салоне аэрокара Хороса-старшего.

Я тут же себя одергиваю. С каких это пор, Ленни, ты стала так тонко и остро чувствовать чужие запахи? Можно подумать, я темная… И можно подумать, в моей голове есть место для другого Хороса.

Ксанор, Эления. Вот твоя цель и твоя работа.

Грациозно закидываю ногу на ногу, что снова на пару мгновений приковывает к ним внимание младшего кошмара, после чего Ксанор с явным сожалением переводит взгляд на ярко-красный аэрокар, что маячит впереди, а я пытаюсь заполнить возникшую паузу:

– Возвращаясь к теме твоих родственников и родственников сонорины Сольт, к чему мне стоит готовиться?

– О, если я начну тебе рассказывать о каждом Хоросе или Сольте, дороги до Аликантара нам точно не хватит. Придется продолжить вечером на пляже.

Беззвучно выдыхаю, радуясь, что нет, пока что он от меня не отказывается, но внешне никак не реагирую на завуалированное приглашение прогуляться (а только ли прогуляться?) по пляжу.

– Расскажи о них всех в общем, – возвращаю темного в интересующее меня русло. – Я, наверное, буду лишней на этом празднике жизни.

Ксанор бросает на меня взгляд:

– Я бы мог соврать и сказать, что тебя сегодня примут с распростертыми объятиями, но это не так. Фели однозначно будет тебе рада, ей не терпится познакомиться с твоей синеглазой мелочью. А что касается остальных… Многие из них закоренелые снобы и светлофобы, – просто заявляет темный, словно мы обсуждаем сводку погоды, а не то, как мое появление воспримут сливки Грассоры. – Хотя самый главный феененавистник – мой «любимый» старший братец Гаранор. Мой тебе совет, Ленни, лучше держись поближе к Фелисии (ну и ко мне, я тебя не обижу и никому другому не дам обидеть) и подальше от будущего правителя всея Грассоры.

В горле появляется какая-то неприятная горечь.

– Он нас ненавидит?

– Ладно, не ненавидит – тут я погорячился, но считает, что светлые (феи), если сильно ими увлечься, могут стать слабостью темного, его уязвимым местом. А мой брат любит всегда и все держать под контролем и ненавидит слабости. Ни в себе, ни в других. – Он на миг задумывается, как будто что-то прикидывает в мыслях. – Так что, нет, я все-таки не погорячился, он действительно феененавистник. И деспот, который, не испытывая угрызений совести, использует всех, кто попадется ему под руку. Даже своих близких.

С последним сложно не согласиться. Вот я попалась ему под руку, и где я? В машине с его братом, старательно демонстрирую ему колени, прекрасно понимая, что только этой невинной демонстрацией Ксанор явно не удовлетворится.

– Думаешь, он с Фели из-за большой любви?

– Нам, светлым, свойственно верить в большую любовь, – замечаю я с улыбкой.

Но Ксанор не спешит улыбаться в ответ, лишь усмехается тускло:

– Сольты – старый аристократический род, из поколения в поколение занимающийся благотворительностью. Их любят и почитают в Грассоре. Гаранор просто выбрал для себя породистую сучку, которая будет рожать ему темных и на фоне которой он будет смотреться еще выгоднее. Образцовый, мать его, семьянин с идеальной женой.

Бросаю тревожный взгляд в зеркало заднего вида, на Литу, но в этот раз Хорос не спешит поправляться, и, если до этого он отзывался о Фелисии с теплотой в голосе, сейчас в нем проскальзывает явная злость.

– Но за Гаранора я бы не волновался, он и сам лишний раз к тебе не сунется, – истолковав по-своему выражение моего лица, успокаивает меня высший. – Вообще удивительно, как он уступил капризу Фелисии и согласился, чтобы именно ты занялась их свадьбой.

Угу, он уступил капризу…

– Ну а что касается остальных Хоросов и Сольтов, они тебя трогать не станут, пока я рядом.

– Мой герой, – смеюсь я, а Ксанор качает головой.

– Я кто угодно, Ленни, но только не герой.