Текст книги "Требуется невеста, или Охота на Светлую"

Глава 10

Эления

Я не понаслышке знаю, что люди (и нелюди) могут жить красиво, но до сегодняшнего дня даже смутно не представляла, насколько широки могут быть диапазоны этого самого красивого. Еще на подлете к особняку, размерами ничуть не уступающему какому-нибудь королевскому дворцу, я понимаю, что было бы неверно называть Сольтов просто богачами. Они несметно, безбожно, совершенно неприлично богаты.

Когда мы начинаем снижаться, а желто-розовая дымка облаков под нами – таять, нашим глазам открывается Монсон во всей своей красоте – фамильное гнездо Сольтов, выпорхнув из которого Фелисия сразу угодила в золотую клетку Гаранора Хороса.

Не знаю, почему я об этом думаю, вместо того чтобы просто восхищаться роскошным особняком. Нежного кремового цвета, с бесчисленными балкончиками, террасами, башенками и лестницами из рыжего мрамора, он производит неизгладимое впечатление. Хочется рассматривать каждую деталь, любоваться изящными балюстрадами и разбитыми на плоских крышах сверкающими в солнечных лучах фонтанами. Бассейн по сравнению с самим домом достаточно скромных размеров, но больше и не надо – до частного пляжа Сольтов рукой подать.

– Нравится? – доносится до меня, очарованной и сраженной наповал роскошными видами Монсона, голос младшего Хороса.

– Никогда ничего подобного не видела, – с восхищением шепчу я.

Дина никак не может отлипнуть от окна, так же, как и заставить себя подобрать челюсть. Моя тоже так и норовит рухнуть мне на колени, которые за время нашего путешествия были самым тщательным образом изучены и просканированы одним сталеглазым охотником. Только Лите нет до резиденции Хоросов никакого дела, малышка крепко спит, убаюканная тихой музыкой.

Мы приземляемся на нижнюю террасу, хоть я бы предпочла припарковаться на крыше, за воротами или вон даже в бассейне. Где угодно, в общем, но только не в паре метров от Гаранора Хороса. Кажется, они с Фелисией сами только что прилетели. Водитель достает из багажника их вещи, а будущие супруги общаются с какой-то молодой черноволосой женщиной. Стоят прямо на ступенях широкой лестницы, что ведет ко входу в эту обитель роскоши и красоты. Понимаю, что миновать их незаметно мне никак не светит, хоть почему-то очень этого хотелось бы.

Когда мы приземляемся, Фелисия оборачивается. Что-то говорит жениху и спешит к нам, а я чувствую, как меня начинает потряхивать. От хищного взгляда брюнетки и от такого же у будущего правителя Грассоры. Разве что концентрация хищности в нем в разы превышает все допустимые нормы.

Как бы у меня от нее не случилось передозировки.

Ксанор, продолжая играть роль обаятельного душки-кавалера, обходит машину и помогает мне из нее выбраться. После чего под цепким взглядом брата достает из багажника аэроколяску, в которую Дина укладывает все еще спящую Литу.

– Эления, Ксанор, как же хорошо, что вы тоже с нами. – Фелисия первой подходит к нам, и мои губы сами собой растягиваются в улыбке.

Даже если бы я сейчас чувствовала себя паршиво, не смогла бы не ответить на улыбку Фелисии.

Но паршиво я себя в любом случае не чувствую. Разве что как на иголках. Нервничаю. Волнуюсь. И, кажется, злюсь. Совсем немного. Хорос-старший смотрит на меня так, словно перед ним элемент фонтана. Хоть, подозреваю, на кусок мрамора и то больше внимания обращают. Совершенно пустой, безразличный, если не сказать больше – отмороженный взгляд. Будто это и не он вчера наслаждался приготовленным мной ужином, помогал с Литой и даже проявлял какую-никакую заботу, грозясь разыскать отца моего ребенка.

– А девочка спит? – Фелисия с любопытством поглядывает на аэроколяску.

– Да, она всегда засыпает в машине.

Сразу видно, что Сольт обожает детей. Чего не могу сказать о брюнетке, которая недовольно морщит свой хорошенький носик при виде меня и моей дочери.

– Это организатор свадьбы? – В голосе у нее отчетливо звучат стервозные нотки.

– Да, это сонорина Лэй, о которой я тебе рассказывала. Эления, это Сивилла, моя старшая сестра. Есть еще Оли, наша младшенькая, но она прилетит ближе к ужину.

– Рада знакомству, сонорина Сольт, – бросив взгляд на холеную ручку богатой наследницы и не обнаружив на ней обручального кольца, говорю я.

Сивилла лишь сдержанно кивает в ответ, всем своим видом показывая, что она мои чувства уж точно не разделяет.

– Возвращаясь к теме серпентария, – кашлянув, негромко вставляет Ксанор, и я закусываю губу, стараясь сдержать смешок.

Старший Хорос подходит к нам последним.

– Сонорина Лэй, рад, что вы все-таки приняли приглашение моего брата, – говорит он с таким видом, словно мое присутствие вызывает у него как минимум головную и зубную боль вместе взятые. А может, и тошноту в придачу, и я невольно вспоминаю о словах Ксанора о том, что его брат терпеть не может светлых.

Меня терпеть не может, в общем.

Отвечать ему, если честно, совсем не хочется. Просто киваю и перевожу взгляд на Фелисию. Она и Ксанор – вот на кого я должна смотреть, о ком должна думать, кому обязана уделять внимание. И мне без разницы, какого обо мне мнения всякие там Сивиллы с Гаранорами. Как бы сказал Хайме, пусть засунут свое самомнение и свой статус йоргу в задницу.

Фея так никогда не скажет, но ведь думать так ей никто не запрещает…

– Полагаю, нам всем стоит отдохнуть перед ужином, – говорит Фелисия и манит меня за собой. – Пойдемте, Эления, слуга покажет вам ваши комнаты. Хорошо добрались? Ксанор не сильно вас смущал?

Сильно смущающий останавливает меня, касаясь моего локтя, и склонившись ко мне, шепчет на ухо:

– Было приятно полетать с тобой, Эления. Надеюсь, с тобой и другими вещами будет приятно заниматься.

Хорошо, я не вижу своего отражения. Щеки как пить дать пунцовые от этого совсем не завуалированного намека. Чувствую на себе тяжелый взгляд старшего Хороса, отчего краснею еще больше.

Лишь чудом беру себя в руки. Привстаю на носочках, чтобы оказаться еще ближе к охотнику, и шепчу ему, почти в губы:

– Можем вместе сыграть на пианино. Я неплохо музицирую. – Легким движением руки стряхнув с локтя его пальцы, возвращаюсь к Фелисии. – Простите, сонорина Сольт, меня отвлекли. Так что вы там говорили?

Внутреннее убранство дома такое же роскошное, хоть, наверное, одного этого слова будет недостаточно, чтобы описать открывшуюся моим глазам красоту. Сначала я залипаю в холле, в котором чувствую себя едва ли больше насекомого. Лестницы из темного мрамора, обрамляющие просторное помещение, ведут на второй этаж. Кованые перила отражаются в натертых до блеска светлых полах, и мне даже удается поймать в них свое слегка ошалелое отражение.

Коляска плывет по воздуху, Дина как будто тоже: идет чуть ли не на цыпочках, стараясь не производить ни звука. Фелисия берет меня под руку, словно мы давние подружки, и увлекает за собой к лестнице.

– Сегодня будет скромный семейный ужин, ничего особенного. Только Сольты и совсем немного Хоросов, – смеется. – А завтра мы приглашены на прием к Кинто Гальярдо, слышала о нем?

Киваю, рисуя в мыслях образ еще одного темного немногим старше Гаранора. Гальярдо владеют нефтяными компаниями, разбросанными чуть ли не по всему миру, и смело могут померяться капиталами как с Сольтами, так и с Хоросами, а может, и переплюнуть их.

– Ты тоже приглашена, Эления, – тем временем огорошивает меня Фелисия. – Я навела о тебе справки и знаю, что ты была лучшей сотрудницей «Фелисидада», но… ты ведь никогда не вращалась в наших кругах. Прием у Гальярдо станет наглядным примером того, что люди и темные вроде нас ждут от подобного рода мероприятий.

– Мне доводилось организовывать свадьбы для состоятельных семей, – заикаюсь, надеясь отвертеться от столь незаманчивого приглашения.

– Но не для таких, как моя и Гаранора, – со снисходительной улыбкой замечает невеста Хороса.

Я закусываю губу и мысленно матерюсь. Ну то есть не матерюсь, конечно (этого я делать, увы, не умею), а просто ругаюсь, вспоминая йоргов и всех их родственников до седьмого колена. На приеме у Гальярдо наверняка будут журналисты. А еще у меня банально нет вечернего платья. То, которое заказала сегодня утром и даже не удосужилась примерить, пойдет для «скромного» семейного вечера, но никак не для пафосной тусовки самых сливок грассорского общества.

Фелисия как будто читает мои мысли и спешит меня успокоить:

– Не волнуйся, жена Кинто любит устраивать необычные вечеринки, и в этот раз тема вечера – маски. Думаю, с маской тебе будет спокойнее, будешь меньше смущаться.

– Но у меня нет маски.

И платья.

– А это вообще не проблема. В Аликантаре полно магазинов, завтра мы обязательно что-нибудь для тебя подыщем, – покровительственно обещает Фелисия.

Представляю, сколько может стоить ма-а-аленький лоскуток ткани в любом из бутиков Аликантара… Хотя нет, не представляю и представлять не хочу.

– Это будет моим тебе подарком по случаю знакомства и начала совместной работы, – явно улавливает мой настрой Фелисия, а мне опять хочется краснеть или лучше вот провалиться сквозь эти дорогущие полы в их дорогущий холл.

– Не думаю, что смогу его принять…

– Эления, ты хочешь меня обидеть? – Фелисия останавливается и заглядывает мне в глаза.

– Ни в коем случае. Просто это слишком щедрый подарок.

– Твой будет куда щедрее, – и здесь не теряется Фелисия. – Свадьба моей мечты.

Мысленно прикидываю, потяну или не потяну, и качаю головой:

– Я благодарна вам за внимание, но я в состоянии позволить себе новое платье.

Фелисия тяжело вздыхает:

– Ладно, завтра на месте разберемся.

Запихнув мысли о платье и неожиданном мероприятии куда подальше, возвращаюсь к своей работе:

– По поводу завтра… Мы могли бы слетать в Ла-Молита? В шестидесятых годах прошлого века в этом замке выходила замуж принцесса Исабелла Третья. Я подумала, мы можем рассмотреть его как один из вариантов для проведения свадьбы.

Глаза у Фелисии загораются, что вкупе с нежной улыбкой делает ее еще более очаровательной.

– Чудесная идея, Эления! Обязательно туда заглянем. А пока отдыхай, до ужина тебя никто не побеспокоит. Ждем тебя внизу в восемь.

Фелисия оставляет меня на попечении слуги, который появляется словно из ниоткуда и отводит нас с Диной в наши комнаты. Они у нас смежные, соединенные небольшой прихожей, и такие же до безобразия роскошные, как и все в этом доме.

Никогда не видела кроватей под балдахином, разве что в старых-престарых фильмах, а теперь мне в одной из них придется провести две ночи. К поистине королевскому ложу ведут ступеньки, устланные светлой ковровой дорожкой, а из огромного панорамного окна открывается потрясающий вид на море.

До ужина остается совсем немного времени, поэтому мы решаем отложить прогулку по пляжу до завтра. Слуга приносит еду для Литы и няни, и мы с Диной вместе пытаемся покормить это маленькое проснувшееся торнадо, которое носится из одной спальни в другую, то и дело подбегает к окнам и, подпрыгивая, повторяет: «Мойе, мойе!»

– Завтра будет море, а сегодня вы с Диной прогуляетесь по саду, а потом будете читать сказки.

В саду Сольтов тоже есть на что посмотреть и чем повосхищаться.

Дина успевает поймать пролетающую мимо нас Литу и подхватывает ее на руки.

– Тогда мы гулять, а ты спокойно наводи красоту. Пусть та черноволосая при виде тебя еще больше почернеет от зависти.

– Добрая ты, – хмыкаю я, а Дина пожимает плечами.

– Мне не понравилось, как она на тебя смотрела. Как и тот… Хорос-старший который.

– А как он на меня смотрел? – замираю с пустой тарелкой в руках, которую собиралась поставить на поднос.

– Ну-у… – Дина негромко покашливает. – Так, как не должен смотреть на женщину уже почти женатый мужчина.

– Что ты имеешь в виду? – Я хмурюсь, а няня закатывает глаза.

– Лен, ты иногда такая… такая… Непонимающая, в общем. И ничего не замечающая. Будем надеяться, что и другие не заметят, – бормочет она и уходит вместе с Литой, оставляя меня в совершенной растерянности.

И что она там себе нафантазировала?

Глупости!

Единственное, что волнует Гаранора, – это я рядом с Ксанором, а не я без Ксанора. Я без Ксанора останусь и без работы, поэтому прочь из головы Динины фантазии!

Тоже мне, сказочница.

К счастью, я угадала с размером, и платье садится на меня как влитое, облегая талию и бедра. В меру скромное, в меру элегантное, спокойного серого цвета со вставками из черного кружева. Почему-то на его фоне рассыпавшиеся по плечам светло-русые волосы отливают золотом и в глазах тоже что-то поблескивает, в то время как губы, которые я за минувший день все искусала, волнуясь и нервничая, как будто горят.

Провожу по ним увлажняющим бальзамом, бросаю на часы взгляд – без пяти восемь и, сунув ноги в туфли, выхожу из комнаты. Лучше явиться раньше, чем заставлять хозяев ждать.

Идя по длинному широкому коридору, замечаю впереди открытые двери и невольно замедляю шаг. Приостанавливаюсь, хоть и не понимаю, зачем это делаю, и ныряю взглядом в самую настоящую старинную библиотеку. Стеллажи с бумажными книгами… Сто лет их не видела. Заметив вырисовывающуюся в полумраке комнаты мужскую фигуру и безошибочно угадав, чья именно это фигура, собираюсь уже придать себе ускорение и дернуть к лестнице, когда тишину, окутавшую нас, нарушает ровный, чуть хрипловатый от сигарного дыма голос Гаранора Хороса.

Голос, в котором мне слышатся неизменные властные нотки и от которого по коже традиционно бежит холод.

– Сонорина Лэй, задержитесь. – Поставив на стол полупустой бокал, темный вскидывает на меня взгляд. – И не смотрите на меня так. Я не кусаюсь и есть вас не стану.

Это вы моей няне скажите.

Мысленно желаю себе удачи и захожу в библиотеку.

– Прикройте за собой дверь, – приказывает темный.

Я, конечно, прикрываю, хоть совсем этому не рада. Совсем не рада снова остаться наедине с этим высшим. Лучше с Ксанором. Я даже согласна на общество Сивиллы. Все лучше, чем Гаранор Хорос в двух шагах от моей персоны.

Он так стремительно ко мне подходит, что я поначалу теряюсь. Стою. Молчу. Смотрю. На него, а он на меня. Терпкая горечь сигар, когда он так близко, ощущается еще сильнее, как и запах алкоголя. Запах этого мужчины, от которого холод на коже сменяется горячей волной…

Боги, вот что за бред лезет мне в голову!

– Вы хотели о чем-то спросить? – нарушаю паузу, во время которой темный сканирует меня взглядом с таким вниманием, словно пытается выяснить, а не спрятана ли у меня под юбкой граната.

– Хочу… Хотел, – зачем-то поправляется он и возвращается к своему бокалу.

А я беззвучно выдыхаю.

– Выпьете, сонорина Лэй?

Бокальчик чего-нибудь крепкого помог бы мне расслабиться (без алкоголя расслабляться в обществе темного как-то не получается), но с такими темпами я сопьюсь уже к Новому году и превращусь в фею-алкоголичку.

Так себе перспектива.

– Нет, спасибо.

Хорос не настаивает. Приблизившись к консоли, на которой возвышаются, поблескивая в приглушенном свете бра, разномастные графины, подливает себе в бокал янтарной жидкости.

– Как прошел день?

– Насыщенно.

Отблески света играют на гранях бокала. Я смотрю на него, избегая встречаться с Хоросом взглядом, но этот самый взгляд то и дело предательски соскальзывает на сильные пальцы высшего, сжимающие хрупкое стекло с такой силой, что даже удивительно, как оно еще не треснуло.

– Марисела себя хорошо чувствует?

У-мм? Он моей дочерью интересуется?

– Да, спасибо. У нее с самого утра хорошее настроение, и она полна энергии.

– Отлично, – кивает высший.

Я тоже киваю. Зачем – не знаю. Сплетаю перед собой пальцы, хоть на самом деле хочется обхватить себя за плечи руками. Почему-то платье, достаточно скромное, кажется до безобразия откровенным под пронизывающим взглядом темного.

А все из-за Дины. Теперь и я ее стараниями начну сочинять сказки.

– Как обстоят дела с моим братом? До чего вы с ним договорились? – Высший опрокидывает в себя содержимое бокала и снова подходит ко мне.

И мне снова не то холодно, не то жарко, и это странное, совершенно непонятное чувство провоцирует учащение пульса.

– До прогулки по пляжу и до совместных занятий, – кое-как совладав со своим пульсом, лаконично отчитываюсь перед работодателем.

– Занятий чем? – резко интересуется он.

– Сонор Хорос не уточнял.

– Но вы же не станете сразу прыгать к нему в постель? – неожиданно заявляет темный, отчего я теряюсь еще больше.

А потом еще говорят, что мы, женщины, создания непостоянные, переменчивые. Ну-ну…

– Вы велели мне быть с сонором Хоросом покладистой. Думаю, вы ознакомились с моим резюме и знаете, что я работник послушный и исполнительный.

– Исполнительный? – щурится темный.

Недобро так щурится, я бы даже сказала, зло.

– Очень.

– Вчера вы заявили мне, что я ни йорга не понимаю в отношениях и что вы сами будете решать, какой будете с моим братом.

– Ну вот я и решаю.

– Быть покладистой?

Покладисто киваю и замечаю, как у Хороса на скулах обозначаются желваки.

Сама не понимаю, зачем все это ему говорю. Чувствую, что с каждой секундой и с каждым моим ответом он все больше злится и раздражается, и сама на него тоже злюсь. За то, как он смотрел на меня сегодня днем, и тот его взгляд был совсем не похож на этот, которым он удостаивает меня сейчас. Который скользит по моим губам, замирает на них, обжигая, и…

– Я не помешала?

Я так резко отступаю, что чуть не выворачиваю себе ногу. Нет, я умею ходить на шпильках и даже бегать, но когда кто-то так неожиданно появляется в комнате, прерывая… А что, в самом деле, прерывая? Мы ведь просто разговаривали, об исполнительности и послушании. А то, что у меня даже сейчас по телу продолжает бежать дрожь, так это все от нервов.

Стрессы, волнения…

Взгляд темного леденеет, когда он переводит его на Сивиллу. Я бы под таким тоже стопроцентно заледенела, но старшая Сольт не спешит этого делать. Проходит в библиотеку, плавно покачивая бедрами, словно ошарра, которая, вдоволь нагулявшись, вернулась домой к любимому хозяину.

Понятия не имею, откуда взялось это сравнение, но Сивилла сейчас действительно похожа на ошарру. Смотрит на Хороса, разве что не облизываясь, и того и гляди начнет мурлыкать.

– О чем вы тут секретничаете? – мягко интересуется хищница.

– О резюме сонорины Лэй, – бесстрастно отвечает темный.

– Уверена, Эления очень одаренная девушка, иначе бы ты не принял ее к себе на работу.

– Что тебе нужно, Сивилла? – Высший явно не собирается обсуждать меня со своей будущей родственницей.

Сивилла на мгновение морщится, но тут же берет себя в руки и расплывается в улыбке. Если у Фелисии они все светлые и нежные, то улыбки старшей сестры я бы назвала порочно-провокационными.

– Семья уже в сборе. Все только тебя и ждут. Вас ждут, – косится она на меня. – Или мне стоит им сказать, что вы подойдете позже?

Если бы взглядом можно было убивать, Сивилла стараниями Хороса не дожила бы до семейного ужина.

– Мы закончили, – бросает темный и выходит.

– Ну что, Эления, вы с нами? – зовет меня Сивилла, а когда я оказываюсь с ней рядом, она тихонько шепчет мне на ухо: – Увы, но этот брат уже занят. Можешь попытать счастья и подцепить младшего. Говорят, ему нравятся смазливенькие феечки. Пару ночей он точно будет в твоем полном распоряжении.

Глава 11

За пару часов до этого

Гаранор

– Мне нравится выбор Фели.

– О чем это ты? – спрашиваю я, пытаясь сосредоточиться на отчете, который только что скинула мне Камила, но вместо этого почему-то опять (йорг знает какой за сегодня раз) возвращаюсь мыслями к крылатой.

Дожил… Третий день подряд думаю об этой девчонке. Светлой. Да мне самому должно быть от себя противно. Не хватало еще уподобляться Ксанору и тащить к себе в постель кого ни попадя. Феи-шлюхи – это по части брата.

Эления, конечно, не шлюха (хоть уже давно не невинна), но она светлая, и этим все сказано. Ей вообще не следовало сюда прилетать. Пусть бы крутилась возле моего брата в Кадрисе. Здесь есть кому с ним нянчиться и кому сдерживать его порывы.

– Я говорю о нашей фее, – подает голос чудовище. Ксанор сидит развалившись в кресле и вертит в руке уже почти опустевший бокал с сильрой. – Горячая штучка, хоть и пытается строить из себя недотрогу и скромницу. Но я таких знаю. Это поначалу они ледышки, а когда начинают таять… Уверен, такая, как Ленни, знает, как доставить мужчине удовольствие, и сегодня мы это проверим.

Перед глазами встает картина: тугие плети тьмы обвиваются вокруг шеи Ксанора и душат его, пока он не посинеет.

Приятное будет зрелище.

– Оставь девочку в покое. – С трудом совладав с порывом осуществить свою фантазию, я возвращаюсь к отчету.

– С чего бы? – усмехается брат. – Такие девочки на дороге не валяются.

– Ты отвлекаешь ее от работы. Она нужна Фелисии, а не тебе. Ты ведь не хочешь расстроить мою невесту? – Поднимаю голову и в упор смотрю на Ксанора.

Братец морщится, но выдавать очередную тупую реплику не спешит. Молчит.

Когда-то отец хотел, чтобы они с Фели поженились. Папаша вообще строил много разных планов. Например, насчет меня и Сивиллы. В больных фантазиях Гаспара Хороса его старший сын женился на старшей дочери Сольтов, а младшему недоразумению доставалась средняя.

Я решил по-другому. Всю жизнь прожить с этой ядовитой тварью Сивиллой – что я, враг себе, что ли? Другое дело Фелисия. Из нее выйдет идеальная первая сонора Грассоры, идеальная спутница жизни, идеальная мать. Она в принципе идеальна, и Ксанору на этот идеал всегда было плевать. До того, как между мной и Фели завязались отношения, он не обращал на нее внимания. Но стоило нам официально объявить, что мы вместе, как чудовище будто с цепи сорвалось. Видите ли, у него на Фелисию тоже были планы, и вообще, это ведь святое – исполнить последнюю волю папаши. Вот только он раньше не спешил ее выполнять и продолжал трахать все, что попадалось ему на глаза. Каждую мало-мальски симпатичную девицу, готовую на все ради того, чтобы провести ночь с темным.

И сегодня он собрался сделать то же самое с Эленией.

– Я претендую только на ночи этой малышки. Днем она целиком и полностью в распоряжении твоей невесты.

Желание придушить Ксанора не отпускает, становится навязчивым.

– Тебе, кстати, тоже не помешало бы расслабиться. – Поставив бокал, брат поднимается с кресла и разминает шею. – Вон Сивилла при виде тебя чуть ли не облизывается. А ведь она будет погорячее Фелисии.

От перспективы «расслабиться» с Сивиллой меня передергивает.

– Ты, как всегда, полон дерьма и вредных советов.

– А с тобой, как всегда, неинтересно. Хорошо, что я ни на ком не женюсь и могу в полной мере наслаждаться жизнью. – Ксанор расплывается в самодовольной ухмылке. – И хорошенькими крылатыми малышками. Интересно, какие у нее крылья? Сегодня я их увижу.

Я хорошо помню крылья Лэй. Стоит прикрыть глаза, как я вижу светлую, стыдливо обхватившую себя руками за плечи. Легкие, почти прозрачные крылья подрагивают, делая ее еще более чувственной и нежной, а когда она их складывает, они окутывают ее хрупкое тело серебристой вуалью.

От этого воспоминания хочется дернуть за узел галстука, потому что воздуха в кабинете вдруг становится катастрофически мало.

– Нет, ты точно заработался, брат, – доносится до меня голос Ксанора. – С этой своей предвыборной кампанией совсем потерянный стал. Смотреть жалко. Иди поспи, что ли, раз уж не хочешь воспользоваться услугами нашей будущей родственницы. И я, кстати, тоже посплю. Потому что ночью вряд ли получится.

Он уходит, продолжая строить планы насчет Лэй, а я откидываюсь в кресле и выключаю сейфот, понимая, что сегодня мне уже точно будет не до работы.

Следующий час я провожу с родителями Фелисии. Бельтран интересуется предвыборной кампанией, Присила – свадьбой.

– Уверены, что не ошиблись с выбором? – обеспокоенно спрашивает она, поджимая тонкие, накрашенные красной помадой губы. – Эта девочка, Эления, совсем юная. Сколько ей? Восемнадцать? Боюсь, она просто не справится, а ты ведь знаешь, как для нас важна эта свадьба. Я советовала Фелисии другое свадебное агентство, там работает такая замечательная девушка…

– Сонорине Лэй двадцать три, и у нее отличные рекомендации, – прерываю я свою будущую тещу, и на этот раз она недовольно выпячивает губы.

Слишком яркие. Слишком вульгарные.

Не люблю, когда женщина красится ярко. Фелисия, бывает, тоже перебарщивает с макияжем, в то время как Лэй, кажется, совсем не пользуется косметикой. Ей это не надо.

Мне тут же хочется себе врезать. За мысли, которым в моей голове точно нет места. Неужели я сравниваю свою невесту с какой-то светлой?

Сравниваю. И продолжаю о ней думать.

Как и о йорговых планах брата на эту ночь.

– Но она же фея, – не сдается Присила, явно намекая на мою нелюбовь ко всем светлым, особенно к женщинам.

– Эления понравилась Фелисии, а на меня произвело впечатление ее резюме.

– Хотел бы я знать, что произвело впечатление на твоего брата, – с иронией замечает Бельтран. – Он явно заинтересовался этой девочкой.

А я явно схожу с ума.

Потому что, вместо того чтобы радоваться, что этот паразит так быстро прицепился к Элении, я по-прежнему хочу кому-нибудь врезать. В первую очередь Ксанору, хоть, по-хорошему, прочищать мозги надо мне.

Хотел бы я знать, почему я попросил его от нее отстать? Надеялся таким образом еще больше разжечь в нем азарт или действительно верил, что он меня послушает и оставит крылатую в покое? Но Ксанор никогда меня не слушал, а мое поведение явно противоречит нашему с Лэй договору и вообще всем доводам рассудка. Поэтому надо брать себя в руки и позволить светлой делать свою работу. К тому же, уверен, эта маленькая колючка так быстро Ксанора к себе не подпустит, заставит его помучиться.

Избавившись от общества Сольтов, я подливаю в бокал археса. Алкоголь помогает расслабиться, очистить голову от бреда, что варится в ней вот уже который день. Вроде бы получается… Но ровно лишь до того момента, как я замечаю в коридоре Лэй. Прошу зайти, и светлая подчиняется, правда, с неохотой, словно мое общество ее напрягает.

Это тоже злит. Как и ее внешний вид.

Платье облегает фигуру, словно вторая кожа. Уверен, если Лэй повернется ко мне задом, у меня не останется простора для фантазии. И у Ксанора тоже. В первое мгновение хочется схватить ее за руку и потащить в спальню переодеваться… Ну или просто потащить в спальню. Но я душу в себе этот порыв (оба порыва) и начинаю ее расспрашивать, пытаясь понять, как обстоят дела с моим братом.

Готов поспорить, у нее на губах нет помады, но от этого они не становятся менее яркими и манящими. Особенно когда эта маленькая бестия закусывает нижнюю губу, и у меня появляется желание проделать то же самое. Попробовать их на вкус. Попробовать ее.

Ее заверения в том, что она на все согласна и на все готова (с Ксанором), бесят еще больше.

Сдерживаюсь из последних сил и напоминаю ей, что она противоречит самой себе.

– Вчера вы заявили мне, что я ни йорга не понимаю в отношениях и что вы сами будете решать, как поведете себя с моим братом.

– Ну вот я и решаю, – отвечает мне так, словно бросает вызов.

– Будете покладистой? – уже почти рычу я, борясь с желанием почувствовать тяжесть ее волос, намотанных на мой кулак, и…

Нет, дальше лучше не продолжать, иначе это вполне может закончиться моей недавней фантазией со столом. К счастью, вовремя появляется Сивилла. В ее присутствии я быстро трезвею, прихожу в себя. Я почти не пьянею от алкоголя, но, кажется, становлюсь вдрызг пьяным от одного только присутствия этой девчонки. Аромат ее кожи теперь преследует меня повсюду и оказывает действие куда более сильное, чем самый крепкий напиток.

– Что тебе нужно, Сивилла? – спрашиваю, с трудом сдерживая раздражение, которое всегда испытываю при виде старшей дочери Сольтов.

Она это чувствует, иначе бы так не кривилась, хоть голос ее звучит мягко, растекается по библиотеке сладкой патокой.

– Семья уже в сборе. Все только тебя и ждут. Вас ждут. Или мне стоит им сказать, что вы подойдете позже?

Неимоверным усилием мне удается взять себя в руки. Если эта дрянь что-то заметила… Сивилла не упустит возможности впрыснуть в меня яд и сделать больно Фелисии. Не хватало еще давать ей для этого повод.

Влечение к Лэй – просто обычный побочный эффект магической связи между светлыми и темными. Такие, как я, появились благодаря их силе и их жертвам. Поэтому мы чувствуем их. Поэтому я чувствую ее. Сильнее, чем хотелось бы. Сильнее, чем следовало бы.

Но у меня есть сила воли, уж как-нибудь справлюсь с инстинктами темного. Ксанор силой воли никогда не отличался, и мне это сейчас только на руку. Главное, почаще себе об этом напоминать и держать себя в руках.

Что я и делаю. Ухожу, больше не взглянув на светлую.

Первый, кого замечаю в малой столовой, способной вместить в себя несколько дюжин гостей, – это Ксанор. В кои-то веки чудовище решило одеться соответственно случаю – в брюки и рубашку. Как еще бабочку не нацепил, удивляюсь. И все лишь для того, чтобы впечатлить Лэй.

Быстро гашу в себе новую вспышку раздражения и приветствую Хенару – бойкую, острую на язык старушку, на пару с Присилой вьющую веревки из мягкотелого Бельтрана. Вернее, не на пару, а по отдельности. При вдове Сольт никто не имеет права понукать ее драгоценным сыночком. Оли, младшая дочь Сольтов, уже прилетела. Замечаю ее с Фелисией и, поблагодарив Хенару за приглашение, присоединяюсь к невесте.

– Привет, Гаранор, – улыбается мне Оли, машинально поправляя каштановые, уложенные на одно плечо волосы.

Они с Фелисией очень похожи. Характером, внешностью, и даже в голосе младшей проскальзывают те же самые мягкие, вкрадчивые нотки. Не понимаю, в кого пошла Сивилла… Яркая и красивая снаружи, она совершенно гнилая внутри.

Правду говорят, в семье не без урода. Это выражение вполне применимо и к Сольтам, и к Хоросам.

– Неважно выглядишь. Вон какие круги под глазами. Видимо, совсем заработался, – беспокоится обо мне Оли.

– Я ему то же самое сегодня сказал, – подходит к нам Ксанор.

Хлопает меня по плечу, отвешивает комплименты девушкам, а я мысленно возвращаюсь к теме уродов.

– А он что здесь делает? – бросаю резче, чем следовало бы.

Ксанор следит за моим взглядом.

– Дядя Элиас? Я же тебе еще днем говорил, что его тоже пригласили, и он прикатил с какой-то неопознанной девицей.

Неопознанную девицу я тоже вижу, блондинку в ярко-красном вульгарном платье, но на ней мое внимание не задерживается. Поймав мой взгляд, дядя салютует мне бокалом. При этом криво ухмыляется, словно заявляя, что еще не раз попытается испортить мне жизнь.

– Ты сегодня в каких вообще облаках витаешь? – допытывается Ксанор, а я прихожу к выводу, что разговор с братом прошел мимо меня.

Весь разговор, кроме той его части, которая касалась крылатой.

– Надеюсь, думал о вашей с Фелисией свадьбе? – хихикает Оли.