Текст книги "Требуется помощница, или Светлая против темного"

– Сейчас я ему устрою! – Девица воинственно допивает ядрёную смесь и, швырнув бокал на пол, прямо себе под ноги, возвращает на место чуть сползший топик. Расправляет плечи, отчего грудь значительно увеличивается в размере и, похрустев по осколкам дизайнерскими босоножками, довольно прытко бросается к двери.

Я едва успеваю отскочить, иначе бы наверняка получила по лбу. Не заметив «феи-шлюхи», брюнетка устремляется по коридору, сжимая кулаки и слегка пошатываясь. Выглядит это забавно. Да и сцена, которая вот-вот развернётся возле бассейна, тоже обещает немало захватывающих мгновений. Хорос в эпицентре скандала – мелочь, а приятно.

Забыв про освежиться, я иду за девицей. Та вполне успешно добирается до холла, выходит наружу. Окидывает хищным взглядом пространство и направляется к продолжающим ворковать высшим. Голубки её замечают. По крайней мере, Хорос точно цепляется за экс-любовницу взглядом, потому что лицо его знатно перекашивает. Ему явно не хочется оказываться в центре скандала – брату это не понравится.

А мне… Хочется хотя бы так его помучить! Пусть попсихует! С другой стороны – я с ним пришла, а значит, и мне тоже не избежать внимания. Вот это уже не нравится. Да и девчонку банально жалко. Хоросу она, конечно, нервы потреплет, но и себя тоже унизит. В общем, паршиво будет всем. И мне в том числе.

Ещё пара секунд на раздумья, и я принимаю решение. Быстро настигаю девицу и, схватив за руку, меняю её траекторию движения. Утаскиваю подальше от гостей Кармоны. Подальше от тёмных.

– Что за… – растерявшись, начинает она, а осознав, кто её «украл», шипит не хуже трии: – Ты-ы-ы… Подстилка крылатая! Тварь кудрявая!

Никакой благодарности. Вот и спасай после таких выразительных сравнений дурочек от унижения.

– Пусти!

– Ты же понимаешь, что он не стоит того, чтобы так унижаться. Плюнь и забудь, – вместо того, чтобы отпустить, продолжаю я её тянуть.

Возможно, она и не против плюнуть, мне в лицо, а вот забывать точно не собирается.

– Пошла к йоргам, крылатая! – огрызается бывшая пассия моего кошмара. – Это из-за тебя он забил на меня? Да?!

– Открою тебе маленький секрет, только между нами девочками: память у Ксанора Хороса совсем хреновая. Ты не первая, кого он бросает, попользовавшись в своё удовольствие, и, поверь, не последняя.

Уж я-то это знаю точно.

– Но… – брюнетка шмыгает носом. – Нам ведь было так хорошо. А теперь мне так… так плохо…

Ох, йорги.

Девица запинается и начинает реветь. Вот реально. Громко, навзрыд, отчего я тоже останавливаюсь и машинально отмечаю, что это не по плану. Думала, она попсихует и успокоится, но вот эти слёзы…

– Я была уверена, что у нас всё продолжи-и-ится… – воет незнакомка, пока я оглядываюсь по сторонам и гадаю, рисковать или не рисковать.

В принципе, мы достаточно далеко отошли от дома. Вокруг только пальмы и зелёные газоны. Почувствуют или нет? А хотя… пофиг! Не стоит этой девочке так убиваться по монстру.

– Послушай, эм-м-м…

– Эва, – снова шмыгнув носом, представляется красотка. – Меня… ик… зовут… ик… Эва-а-а…

– Приятно познакомиться, Эва. – Я беру её за плечи и, оглянувшись в последний раз, начинаю вкрадчиво говорить, призывая на помощь свой светлый дар: – Всё хорошо. Ты красивая, молодая, уверенная в себе девушка. У тебя ещё всё будет и не с таким придурком.

Чувствую, как виски начинает болезненно покалывать, но не обращаю внимания, продолжаю концентрироваться на страдающей эксе мерзавца.

– Забудь его. Забудь, как страшный сон, и двигайся дальше. Вперёд, к…

А вот йорг его знает, куда ей следует двигаться. Из меня так себе психолог, как и утешительная жилетка.

– Короче, двигайся в светлое будущее, в котором нет тёмных, поняла? – видя, что Эва почти успокоилась, закругляюсь я и отпускаю свой дар.

Облегчённо выдыхаю, когда острые ножи перестают колоть виски. Девушка у меня в руках тоже расслабляется, прикрывает глаза и повторяет как сомнамбула:

– В будущее, в котором нет тёмных.

– Правильно, хорошая девочка. Пусть это станет твоим девизом по жизни.

На праздник ей нельзя возвращаться. Во-первых, мэйк не выдержал потока слёз и теперь представляет жалкое зрелище, как, впрочем, и Эва. Во-вторых, ей следует хорошенько выспаться и протрезветь.

– Называй адрес, вызову такси.

К счастью, Эва беспрекословно подчиняется, диктует адрес, и я вызываю для неё аэрокар. Провожаю до ворот, помогаю сесть в машину.

– Отвечаешь за неё головой, – говорю водителю-синту и прощаюсь со своей «пациенткой».

– Извини, что назвала тебя шлюхой, – покаянно шепчет она, опуская взгляд. – Ты… ты нормальная.

Согласна, я ничего так.

Улыбнувшись, касаюсь двери, и та плавно опускается, скрывая от меня девушку.

– Всё нормально, не парься. Будь умницей и больше не ведись на придурков вроде Хороса.

– Больше не буду. – Эва сквозь слёзы улыбается.

Откинувшись на спинку сиденья, прикрывает глаза, и аэрокар отрывается от земли. А я через не хочу возвращаюсь на праздник, хоть тоже с удовольствием отсюда бы улетела.

Например, в другую солнечную систему.

Вернувшись к эпицентру событий, ну то есть к бассейну и прохладительно-горячительным напиткам, решительно направляюсь к бару. После такого душевного общения с горе-моделью можно и расслабиться. Бросаю взгляд туда, где ещё совсем недавно мегакрутые высшие решали свои суперважные дела, и замедляю шаг. Хм… Кармона есть, Хороса нет. И куда уже успел убраться…

Николас тоже меня замечает. Порочно улыбнувшись, салютует бокалом. Мысленно послав короля жизни туда, куда всё утро посылала его дружка, отворачиваюсь и подхожу к бару.

– Архес со льдом.

Можно просто лёд. Много-много льда мне на тело, пока я тут не вскипела.

– Какая горячая девочка. А запах у тебя просто огонь, детка.

Первое, что ощущаю, – это увесистую ладонь на заднице. Второе – в нос бьёт резкий запах одеколона. Настолько резкий, что становится тошно. Ну и третье, самое отвратительное – это голос высшего. Моего, йорг его нагни, соотечественника.

С Ханаром Морено я не была знакома лично, но, бывало, пересекалась с ним на светских приёмах и вечеринках. Тип, скажу я вам, премерзкий. Нет, с внешностью у него полный порядок: красавчик-брюнет, каждое утро оттачивающий мышцы в спортзале. Но вот характер у парня паскудный. Классический представитель своего рода. Тёмный, привыкший пользоваться и использовать. В этом они с Ксанором похожи. Разница заключается в другом: от близости Хороса меня не тошнит.

Увы.

– Сам уберёшь руку или тебе помочь? – максимально сдержанно предлагаю варианты.

– А знаешь, где ещё ты можешь оказаться полезной, детка? – Вместо того чтобы отвалить по-хорошему, высший крепче прижимает меня к себе, нагло и по-хозяйски. – Где-нибудь на втором этаже. Предлагаю поискать вместе спальню.

Мне вот интересно, а это вообще срабатывает?

С каким-то философским пофигизмом я понимаю, что если уж суждено оказаться в центре скандала, значит, так тому и быть. От судьбы, как говорится, не убежишь.

Собираюсь уже толкнуть мерзавца в воду, прежде плеснув в нагло ухмыляющуюся рожу алкоголем, но весь кайф портит Хорос.

– Конкретно с тобой она ничего искать не будет. Хан, оставь девушку в покое.

Значит, эти двое знакомы? Кто б сомневался. Да они же что два брата. Даже внешне похожи. Только глаза у Ханара темнее: не то карие, не то грязно-серые.

– Твоя конфета?

Убила бы за такое обращение.

Наверное, что-то такое отражается у меня на лице, что-то кровожадное, потому что Хорос вдруг заявляет:

– Сонорина де Ларра – моя помощница. А ты знаешь, как я не люблю, когда мои друзья клеятся к моим сотрудницам.

– Ну ты же не на работе, – не сдаётся тёмный, продолжая раздевать меня взглядом. Кажется, в своих мечтах он уже и до нижнего белья добрался. – В неофициальной обстановке можно. Ну так что, крошка?

Хорос пресекает очередную попытку меня облапать, хватает приятеля за руку и предупреждает:

– Хан, чтобы я тебя со своей помощницей рядом не видел. Не с крошкой и не с конфетой. Для тебя она сонорина де Ларра.

Пить ещё не пила, а уже мерещится какая-то ерунда. Ксанор Хорос в роли благородного рыцаря? Я явно галлюцинирую.

– Не заводись, – вырывая руку, а потом отряхиваясь, словно успел испачкаться, кривится Морено. – Понял, твоя девчонка.

– Моя помощница.

Это очень странный день и с каждой минутой он становится всё страннее. Чудесатее и чудесатее.

Я точно в какой-то неправильной сказке.

– Пойдём, Кара. Мы здесь закончили.

– И правда, иди. Не порть своей мрачной физиономией настроение нормальным тёмным, – совершенно провально шутит посольский сынок.

Не удостоив его на прощание даже взглядом, Ксанор уходит, и я, сунув Ханару в руки бокал с архесом (в качестве утешительного приза), точно преданная помощница иду за высшим.

– Быстро ты, – говорю своему кошмару, который последние минут пять вёл себя совершенно не как кошмар.

– Где сонорина Мартинес? Ты её убила? – неожиданно интересуется высший.

– Что значит убила?

– Я видел, как ты её уводила.

– Ну не в кусты же. Я вызвала ей такси.

– И она согласилась улететь?

– Я умею быть убедительной.

Хорос косится на меня с усмешкой, а выйдя за ворота, сразу направляется к машине.

– Спасибо, – роняет, перед тем как занять место водителя. – Ни мне, ни Гару сейчас скандалы не нужны.

Благодарящий высший? Может, я всё-таки выпила?

– Я сделала это ради неё. Не хотела, чтобы девочка унижалась.

– Главное не мотивы – главное результат, де Ларра. А результат мне понравился.

Аэрокар вырывается на верхнюю магистраль на той скорости, на которой умеет летать только Ксанор Хорос. Уговаривая себя не думать о высоте, на которой мы несёмся, спрашиваю:

– Куда теперь?

Чтобы отвлечься. Ну и просто интересно.

– К тебе домой, Дерзкая.

Домой… к Джен.

– Я же говорила, ко мне нельзя!

– Даже тебе?

– Мне?

Чем дольше нахожусь с Хоросом рядом, тем больше его не понимаю.

– У меня наметился семейный ужин, поэтому, как бы мне ни хотелось продолжать щекотать себе нервы в твоём присутствии, увы, не сегодня.

Семейный ужин – это хорошо. Семейный ужин – это просто отлично!

– Высади меня возле парка. Хочу прогуляться.

И чтобы Джен случайно не увидела в окно, с кем я прилетела.

– В таком виде?

– Нормальный у меня вид. В отличие от твоей сонорины Мартинес.

На лице у высшего появляется самодовольная улыбка.

– Ревнуешь?

– Я знаю тебя не больше суток. Ты как думаешь?

– Вам, девочкам, чтобы влюбиться, много времени не надо.

– Чего нельзя сказать о вас, мальчиках.

Не знаю, зачем я это говорю. Зачем вообще продолжаю с ним трепаться, будто мы давние приятели. Я действительно его не знаю и знать не хочу.

К счастью, всё плохое рано или поздно заканчивается. Закончился и пыточный день в компании Хороса младшего. Тёмный высаживает меня перед воротами парка, но прежде чем разблокировать дверцу аэрокара, подаётся ко мне и заявляет:

– Кстати, насчёт помощницы… Мы бы могли сработаться.

Нет, это не странный – это сюрреалистический день.

Я тоже к нему подаюсь. Смахнув невидимую пылинку с воротника его рубашки, с улыбкой отвечаю:

– Я лучше застрелюсь, чем снова тебя увижу. Всего нехорошего, ваше величество.

Он коротко усмехается:

– Подумай над моим предложением, Дерзкая. Я плачу щедро.

– Уже. И говорю тебе: нет.

Я выскальзываю из аэрокара, пока ему в голову не влезла ещё какая-нибудь бредятина. Например, потащить меня на семейный вечер.

К счастью, Хорос не совсем сумасшедший. Он действительно со мной прощается, небрежно бросает:

– Ещё увидимся, де Ларра.

– Возможно, в следующей жизни.

Не оборачиваясь, быстрым шагом иду к воротам парка, торопясь скорее затеряться в столичных джунглях. Что ж, меня можно поздравить. Легко отделалась. Снова осталась без сейта – к йоргу. Это незначительная потеря, по которой я точно не стану убиваться.

Правда, радуюсь я недолго. В квартире меня встречает взволнованная Джен. Подруга стоит, обхватив себя за плечи руками, и очень смахивает на привидение. Бледная, если не сказать белая.

– Здесь были люди.

– Какие люди?

Скинув босоножки, быстро прохожу в гостиную, напряжённо осматриваюсь, пытаясь понять, что здесь произошло.

– Мне пришлось открыть, они были настойчивы.

– Они тебе что-то сделали? Джен, ты звонила в полицию?

– Да угомонись ты со своей полицией! – Подруга раздражённо дёргает плечами. – Они находились здесь минут пять, не больше. Обыскали гостиную, заглянули мельком в мою комнату, а потом прошерстили твою. Забрали твой сейфот и сказали, что за возмещением убытков ты знаешь, куда обращаться.

Вот монстр!

Едва не зарычав, я бросаюсь в спальню и понимаю, что потери не такие уж и маленькие. Мой сейфот… Да в нём же вся моя жизнь! Чтоб тебя… Думает, побегу к нему за новым устройством? Обломится!

Йоргов Хорос.

– Джен, – кое-как взяв себя в руки, оборачиваюсь к подруге, – поделишься сейфотом? Мне нужно писать статью.

Иначе завтра в кабинете декана произойдёт убийство студентки Кары.

Глава 10

Кара

Следующее утро не такое паршивое, как прошлое, но всё равно стабильно хреновое. Хотя немного стабильности в жизни – это ведь неплохо?

Провальная попытка быть оптимисткой.

Помимо жуткой головной боли (от недосыпа и мыслей о Хоросе) меня мучает пунктуационная дилемма в предложении: «Прибить Лукаса нельзя послать». Где ставить разделительный знак? Скорее всего, после «нельзя». Хотя я бы с удовольствием его сначала послала, а потом прибила. Ну или настучала на него в полицию. Но доказательств, что меня опоили, нет, а приглашать в качестве свидетеля тёмного я точно не буду.

Да и не тянет меня в полицию. При мыслях о стражах порядка я вспоминаю о мёртвой фее, и без того плохое настроение становится совсем мерзким.

– Ну что, написала статью? – Зевая, Джен подходит к бруловарке и, взяв с полки чашку, наполняет её крепким ароматным напитком.

За ночь и утро во мне побывало столько брула, что кровь в моих венах вполне могла потемнеть на несколько оттенков.

– Вроде того. – Я закрываю документ, понимая, что уже ничего не понимаю, а вместо предложений вижу хаотично скачущие перед глазами буквы.

– О чём она вообще?

Опасный вопрос!

Не желая касаться болезненной для Джен темы – Хоросов, расплывчато отвечаю:

– О выборах нового правителя.

Прислонившись к барному столу, соседка негромко хмыкает:

– Не думала, что наша университетская газета и такое освещает.

– Наша газета много чего освещает. – Выключив сейфот, я относительно бодро и резво подскакиваю со стула. – Всё, я улетела. Пожелай мне удачи у Кортес.

– Удачи, – апатично отзывается подруга, быстро теряя интерес и ко мне, и к моей статье.

Сунув ноги в кеды, я вылетаю из квартиры. На бегу стягивая волосы в хвост, лечу на остановку аэроэкспресса. До экзамена по политологии ещё час, но времени всё равно в обрез. Статью секретарю Баргаса я уже отправила и тем не менее надеюсь успеть отметиться в деканате, чтобы напомнить кому надо, что мне обещали успешную сдачу экзамена. Иначе Кортес меня сожрёт и не подавится.

А мне совсем не улыбается идти к ней на пересдачу.

Сегодня университет напоминает сонное царство. Свободные скамейки, ровные газоны, непримятые ничьей пятой точкой, опустевшие рукава коридоров. Для многих сессия уже закончилась, и для меня этот кошмар тоже скоро закончится. Сегодня, если быть точной. И если Баргас сдержит слово. Потом будет распределение на практику, и я очень надеюсь попасть в редакцию одного успешного финансового журнала. Знаю, они активно берут на лето студентов из Амадо де Калво, а у меня неплохие баллы. И неплохие – это ещё скромно сказано. Может, понаглеть и попросить декана замолвить за меня словечко в редакции «Торнса»? А что, говорят, удача любит дерзких! А я, по словам Хороса, очень даже дерзкая.

Впрочем, лучше не буду об этом чудовище.

Стоит мне начать думать о возможной практике в «Торнсе», как настроение начинает подниматься, и в приёмную декана я вхожу почти улыбаясь.

– Доброе утро. Сонор Баргас у себя?

– Ждите, – сухо отвечает секретарь и, как часом назад Джен, теряет ко мне интерес.

Зато интересом к моей светлой персоне вдруг начинает пылать начальство. Узнав, кто к нему пожаловал, декан выходит встречать меня лично. Да ещё и с улыбкой. Широкой такой, счастливой. Неужели так статья понравилась? Молодец, Кара!

– Заходите, заходите, сонорина де Ларра.

Ликуя в душе и поздравляя себя с победой, прохожу в кабинет, опускаюсь в заботливо предложенное кресло. Баргас устраивается в своём и, довольно потирая руки, заявляет:

– У меня для вас замечательные новости, Кара!

– Я сдала экзамен? – выдыхаю с надеждой.

– Экзамен? – Декан недоумённо хмурится.

– По политологии. У соноры Кортес, – отвечаю, вся внутренне напрягаясь.

Он что, не помнит?

– Ах, это… Конечно, сдали. – Мужчина откидывается на спинку кресла и, продолжая довольно улыбаться, заявляет: – Но поговорить я хотел о другом. О вашей летней практике.

– Да, я подавала запрос в «Торнс» и хотела бы попросить вас, если возможно…

Но Баргас нетерпеливо перебивает:

– Зачем вам в «Торнс», когда вас хотят видеть в Скайоре. Я уже дал добро. Начинать, сказали, можете хоть сегодня.

– Сказал кто? – уточняю нервно, чувствуя приближение задницы, причём капитальной, и с надеждой добавляю: – Гаранор Хорос?

Ну мало ли, может, ему так понравилось давать мне интервью, что он решил взять меня в свою медийную компанию. Например, брулоподавальщицей.

Улыбка декана становится ещё шире:

– Нет, вас пригласил к себе Ксанор Хорос. Ближайшие три месяца вы будете работать с ним бок о бок.

Вот йорги!

Первые мгновения я не нахожу что ответить. На языке вертится множество выражений, но декану их точно слышать не стоит. Особенно из уст прилежной феи-студентки.

– Но сонор Баргас, как же так? – расстроенно восклицаю, засунув матерные слова куда подальше, и быстро-быстро взахлёб продолжаю: – Работать чем? Ну то есть я хотела сказать как?! Вернее, зачем? И… за что? – добавляю убито, как никогда отчётливо понимая, как сильно я влипла.

– Вы не рады практике у самых влиятельных тёмных Грассоры? – удивляется декан. – Это ведь такая честь и для вас, сонорина де Ларра, и для вашего факультета.

– Я не экономист, не маркетолог и совершенно ничего не знаю об отельном бизнесе. Мне нужна практика по специальности, а не…

Адское лето с чудовищем в роли начальника.

– Я лично сегодня утром разговаривал с секретарём сонора Хороса, – важно выпятив грудь, которая у него и без того колесом, заявляет Баргас. – Она заверила, что у них для вас есть подходящая вакансия.

Даже знать не хочу какая.

– Я могу отказаться?

– От таких предложений не отказываются. – Баргас хмурится, нетерпеливо бьёт по столу ладонью, всем своим видом намекая, что этот разговор ему неприятен. Неприятна моя реакция. – Не думал, что начнёте показывать характер…

– Я просто не понимаю, зачем я там нужна.

От дружелюбия декана и следа не осталось. Теперь он смотрит неприязненно, если не сказать враждебно, и резко цедит слова:

– Я пообещал, что вы начнёте работать в Скайоре уже завтра.

– Зря, – бросаю мрачно.

– Надеюсь, Кара, вам не придёт в голову подвести меня и свой университет, – не желает сдаваться этот работорговец. А именно рабыней я себя сейчас и ощущаю, которую продали почти даром. – Работая в Скайоре, вы должны будете проявить себя с лучшей стороны. Вам нужно будет очень… очень сильно понравиться сонору Хоросу, чтобы у него остались о вас только самые приятные впечатления.

Не собираюсь я ему нравиться! И уж тем более доставлять этому монстру приятные впечатления.

За этим пусть обращается к Эве.

– Вы, можно сказать, станете первопроходцем. Сумеете себя хорошо зарекомендовать, и тогда, уверен, Хоросы будут приглашать на практику и других наших студентов.

На других студентов им насрать. И на меня было бы, если бы не моя «блестящая» идея проучить хищника.

Понимая, что с деканом разговаривать бесполезно, поднимаюсь и спрашиваю:

– Я могу идти?

– Идите, Кара. Отдохните перед первым рабочим днём, наберитесь сил. Но я бы на вашем месте уже сегодня залетел в Скайор, познакомился с начальником и поблагодарил за оказанную честь.

– Так и сделаю, сонор Баргас, – улыбаюсь натянуто, мысленно посылая декана.

«Поблагодарю» и за оказанную честь, и за украденный сейфот, и за испоганенные выходные.

Так поблагодарю, что меня уже сегодня уволят!

В Скайор я прилетаю на взводе. И это ещё мягко сказано! Хочется поразбивать здесь всё к йоргам собачьим, а блондинку за стойкой в холле испепелить папочкиным даром.

– Мне нужно к Ксанору Хоросу, – бросаю ей, нетерпеливо оглядываясь по сторонам.

Сейчас даже кошмарные лифты меня не остановят. За время полёта из университета в центр города во мне сконцентрировалось столько злости, что если я её на кого-нибудь сейчас не выплесну, наверняка случится передозировка.

Медово улыбаясь, девица отвечает:

– Боюсь, если вам не назначено, я не смогу вас пропустить.

– Мне назначено.

А если не назначено, я сама себе сейчас назначу.

Протягиваю руку с личным кодом и жду, пока сотрудница Скайора его просканирует. Сделав это, она опускает взгляд на экран, быстро водит по нему наманикюренными пальчиками и, снова расплывшись в улыбке, говорит:

– Сожалею, но сонор Хорос не сможет принять вас прямо сейчас. Он на совещании. Вам придётся подождать.

Заметив, как вокруг пальцев начинает виться тьма, быстро сжимаю их в кулак и завожу за спину. Спокойно, Кара, дыши. Девчонка не виновата, что работает в компании отпетого мерзавца. Не хватало ещё, чтобы она пострадала, да и я потом буду всю ночь мучиться из-за отката.

Оглянувшись на пустые диванчики, собираюсь уже приземлиться на ближайший, когда блондинка любезно продолжает:

– Можете подождать наверху в приёмной сонора Хороса.

Вручив пропуск, девица забывает о моём существовании, а я забываю о ней. Зато, оказавшись в лифте, снова вспоминаю йорга. Офис младшего Хороса находится прямо под офисом старшего. Он всерьёз решил, что я буду на протяжении трёх месяцев пялиться в панорамные окна на четыреста девяносто девятом этаже? Да пошёл он…

Именно это я и собираюсь ему сказать – послать.

Выскочив из лифта и успешно миновав ещё одну улыбчивую блондинку, оказываюсь в приёмной чудовища. Его секретарша вскидывает на меня взгляд и тоже начинает улыбаться, делая вид, что вне себя от счастья.

– Сонорина де Ларра, рада с вами познакомиться и…

Чему ещё она рада выяснить я не успеваю. Нацелившись взглядом на двери из матового стекла, быстро пересекаю приёмную и решительно их раздвигаю.

– Сонорина де Ларра! – слышится за спиной испуганное восклицание.

Первое, что понимаю, оказавшись в кабинете чудовища, – он и правда на совещании. Второе – при виде развалившегося в кресле Ксанора я готова рычать разъярённым животным.

Чтобы он мной командовал всё лето? Только не на этой планете!

Не обращая внимания на обернувшихся ко мне зачехлённых в тёмные костюмы типов, делаю несколько шагов вперёд и ставлю высшего перед фактом:

– Я не буду на тебя работать! Даже не мечтай, Хорос!

Единственная эмоция, которая проступает на лице у тёмного, – это удивление. Ну или ему просто нравится вскидывать брови и одаривать вопросительным взглядом разъярённых студенток. На лицах остальных совещающихся это чувство тоже присутствует, в концентрированном виде. Ещё я замечаю растерянность и малую толику любопытства. Вот брюнет слева явно гадает, вылечу ли я отсюда через дверь или через окно.

Но мне сейчас всё равно. Тьма жгучей лавой вскипает в венах, шипит, бурлит, рвётся наружу, заглушая инстинкт самосохранения и ставя на максималку желание ногтями вонзиться в наглую рожу тёмного.

– Соноры, позвольте представить вам мою новую помощницу, сонорину де Ларра, – заявляет он невозмутимо, как если бы я им тут брул подавать явилась. – Она заменит Урсулу на ближайшие месяцы.

– Ты слышал, что я сказала?

– Сонорина сама не своя от счастья, вот и ведёт себя слегка неадекватно.

Я даже вздохнуть не успеваю, когда он, рассыпавшись тьмой, оказывается рядом. Хватает меня за локоть, сильно, яростно, больно, и, пока ошеломлённо смотрю, как дымные завитки, обжигая кожу, стекают с моего предплечья, всё с той же елейной улыбкой продолжает:

– Вернусь через минуту.

Двери за нами бесшумно смыкаются, и только тогда меня отпускают. Отскакиваю от монстра, скольжу взглядом по обожжённому предплечью и, проматерившись в мыслях, яростно шиплю:

– Совсем больной?!

Тёмный делает ко мне несколько шагов. Я отступаю, пячусь, стараясь не показывать, что испытываю не самые приятные ощущения. Да что там… Кажется, вот-вот взвою от боли!

– Я многое тебе простил, детка, но даже у такого замечательного мужика, как я, терпение не бесконечное.

– Пойду принесу аптечку, – робко вставляет помощница, которая уже не рада моему появлению.

– Не лезь, Урсула! – рычит Хорос, не сводя с меня глаз.

В них плещется тьма. Та самая, что ожогом отпечаталась на моей руке. Та самая, что сжигает меня изнутри, требуя, умоляя дать ей волю.

Но этого я не могу себе позволить.

Едва успев подняться с кресла, секретарша покорно опускается обратно. А я, не собираясь сдаваться, снова иду в наступление:

– И я тоже, знаешь ли, не железная. Какого хрена ты связывался с моим деканом?!

Тёмный невозмутимо оправляет манжеты белоснежной рубашки, затягивает потуже галстук.

Придушила бы им мерзавца.

– С твоим деканом связывалась мой секретарь, которую ты с завтрашнего дня будешь замещать.

– Не буду!

– Это не просьба, де Ларра, а я, несмотря на всю свою замечательность, могу быть тем ещё засранцем.

– В этом я не сомневаюсь.

Угрожающий прищур, обозначившиеся на скулах желваки, тьма во взгляде стирают из памяти образ расслабленного и довольного жизнью хищника, вчера весь день игравшего со мной, как ошарра с маленьким беззащитным грызуном. Ксанор Хорос, как и все остальные тёмные, может быть жестоким. В этом я только что убедилась, прочувствовала, так сказать, на собственной шкуре.

– Но мой ответ всё тот же. – Сжав руки в кулаки, выплёвываю в самоуверенную рожу: – Я говорю тебе «нет», Хорос!

Ещё один шаг ко мне, на меня – отступать больше некуда. Сейчас просторная приёмная уже не кажется такой просторной, и я очень жалею, что здесь не резиновые стены.

Он поднимает руку, явно собираясь меня коснуться. Вокруг пальцев высшего ядовитыми змеями вьётся тьма, и это единственное, что я сейчас вижу.

Его тихий, хриплый голос – единственное, что слышу.

– Ты должна мне, де Ларра. Должна по полной программе.

– Ты сломал мой сейт, забрал сейфот… Что тебе ещё от меня надо?!

– Мне нужна твоя упругая задница вон в том кресле, – кивает он на место за столом, за которым сейчас ёжится бледная помощница. – Или я найду ей другое применение. Вернусь к плану «А» и посажу тебя на цепь в своей спальне. Будешь по-другому отрабатывать. Что выбираешь?

Тьма уже почти касается ключицы, готовая стечь за ворот футболки и снова сделать мне больно. Но мне по-прежнему не страшно, меня по-прежнему трясёт от злости, ярости и желания послать урода в упругую задницу йорга.

– Как насчёт плана В? – Сама делаю шаг вперёд, позволяя тьме ужалить кожу, разъесть, к йоргам собачьим, ткань футболки. – Ты оставляешь меня в покое, забываешь о моём существовании, как я уже успела забыть о твоём. По-моему, отличный план. Лично я выбираю его.

Секунду или две ничего не происходит, а потом его лицо каменеет, и я понимаю: или я выдаю себя с потрохами и начинаю защищаться, прямо сейчас, или меня не станет.

Даже горсточки пепла не останется.

Высший хватает меня за горло, а я уже почти открываю внутренние шлюзы, готовая дать волю тёмному дару, когда откуда-то сбоку доносится жалобное:

– Ай, больно! Как же больно!

Мы одновременно поворачиваем головы на звук голоса. Помощница Хороса стоит, одной рукой опираясь на стол, а другой держась за поистине огромный живот.

– Пожалуйста, сонор Хорос, – побелевшими губами шепчет она и оседает на пол, но упасть не успевает – высший переносится к ней и подхватывает на руки. – Помогите, умоляю.

Тёмный ругается сквозь зубы, а совладав с собой, подбадривает секретаршу:

– Держись, девочка. Несколько минут, и будем в больнице.

Это последнее, что я слышу. Хорос бросается к лифтам вместе со своей беременной ношей, так больше и не взглянув в мою сторону. Надеюсь, с Урсулой и её ребёнком всё будет в порядке.

А ещё надеюсь, что тёмный остынет и всё-таки забудет о моём существовании.