Текст книги "Наследие Велены"

Провела у Эдель весь вечер и ближе к полуночи отправилась к себе. Время за игрой в карты пролетело незаметно. Теперь, когда я обрела статус Владычицы, мало кому удавалось меня обыграть. И дело тут вовсе не в моих скрытых талантах. Просто придворные не решались выигрывать, предпочитали жить с государыней в мире, даже если для этого приходилось расстаться с парой-тройкой золотых монет. Еще один плюс…

Сменив тесное платье на легкую сорочку, отпустила фрейлин. Те, одарив меня очередной порцией дифирамбов, быстро исчезли за дверью.

Обмакнув подушечки пальцев в айфеловом масле, принялась массировать виски. Морт уверял, что этот бальзам оказывает расслабляющее действие, и всю ночь я буду спать словно младенец. Очень на это надеюсь. Потому как в последнее время меня довольно часто мучила бессонница, а значит, не было встреч (хотя бы во сне!) с Дорриэном.

Распустила волосы и некоторое время вглядывалась в свое отражение. Даже не знаю, нравилось оно мне в данный момент или нет. Бледное, немного осунувшееся лицо (результат бессонных ночей), большие карие глаза, сейчас, когда я могла быть самой собой, потухшие и печальные; пухлые губы, давно не знавшие поцелуев. Да, на последнем портрете Владычица выглядела значительно лучше.

Вспомнив о трофее, захваченном в галерее памяти, осторожно коснулась золотой пластины, инкрустированной голубой жемчужиной. Интересно, кому принадлежал этот гребень? Женщине с лазурными глазами или же другой представительнице королевской династии?

Нужно спрятать его подальше, иначе, если Воллэн узнает, что я временно изъяла его из хранилища, мне не сносить головы. С поспешностью раскрыла шкатулку и хотела уже похоронить украшение в ее недрах, но гребень неожиданно выскользнул из рук.

Нашарила заколку и вскрикнула от боли. Один из острых зубцов впился в палец, на коже выступила алая бусинка крови. Слизнув соленую на вкус каплю, обработала ранку и запихнула гребень в ларец. Ничего себе безделушка! Такой и убить можно!

Нырнула под шелковую простыню, с наслаждением потянулась. Наконец-то этот день закончился, и наступила еще одна ночь. Зажмурившись, приготовилась к новой встрече с любимым…

…Багряный купол небес, будто забрызганный кровью, накрыл город. По земле расползались сгустки тумана, словно призраки Тьмы, выползая из подворотен, сточных канав, стекаясь к площади, где яростная толпа, облепившая эшафот, ожидала начала казни.

Змеясь под ногами эмпатов, серые клочья тумана устремлялись к возвышенности, где находилась коленопреклоненная женщина, которую двое солдат, возведя на помост, грубо швырнули к ногам мага, уже поджидавшего свою жертву. Солдаты замерли чуть поодаль и не спускали глаз с темноволосой эмпатии.

Туман, покружив над пленницей, снова метнулся вниз, навстречу седовласому старцу в светлой тунике, степенно поднимавшемуся по ступеням. Следом за ним еще двое старейшин взошли на эшафот и обратили свои взоры на выкрикивающую гневные проклятия толпу.

Первый из них произнес:

– Этой женщине… – Собравшиеся зашумели пуще прежнего, поэтому эмпату пришлось повысить голос: – Этой женщине мы вверили свои жизни, судьбу целого королевства, но она предала нас. Она уничтожила наши души, обрекла на вечную жажду, с которой нам предстоит жить до конца своих дней.

Дикая ненависть раскаленной лавой бурлила вокруг, сметала все на своем пути, готовясь в любой момент испепелить преступницу, с равнодушием внимающую словам старейшины. Эмпатия казалась спокойной и невозмутимой, она была готова с достоинством истинной королевы принять смерть от своих подданных.

Старец тем временем уже кричал, пытаясь заглушить рев беснующейся толпы:

– Велена! – В одном этом слове слышалась такая неистощимая жгучая ярость, что ее хватило бы для того, чтобы затопить целые континенты. – За свои преступления, за жизни, которые по твоей вине были загублены, Совет старейшин приговаривает тебя к негрезии. Приговор будет приведен в исполнение немедленно.

Велена вздрогнула, будто только сейчас поняла, где она находится и какая участь ей уготована. От былого хладнокровия не осталось и следа. Подняв на старейшин пронзительно-синие глаза, сейчас потемневшие от страха, королева дрожащим голосом закричала:

– Вы не посмеете! Вы не властны над моей душой! Никто не властен!

Один из старейшин подошел к эмпатии и сказал тихо, так, чтобы его слова были услышаны только ею:

– Из-за тебя наши души прокляты, так пусть же и твоя не обретет покоя ни здесь, ни в любом другом мире. – Стерев слезу, непрошено скользнувшую по щеке пленницы, эмпат торжествующе прошептал: – Наши страдания когда-нибудь закончатся, твои же будут длиться вечно. – Он обернулся к палачу, властно приказал: – Начинайте!

Велена предприняла отчаянную попытку вырваться, но невидимые путы вонзились в ее запястья, отчего на светлой коже проступили багрово-синие кровоподтеки.

Обезумевший от страха взгляд пробежал по кровожадной толпе, отыскал знакомое лицо. Лицо эмпата, окруженное сизой мглой, словно бы стремящейся скрыть его от Велены. Их глаза встретились.

– Скажи им! – громко, насколько хватило воздуха в легких, прокричала Владычица. – Ты ведь знаешь правду!

Ответный взгляд сквозил горькой безнадежностью. Эмпат сделал несмелый шаг вперед, но затем, резко отступив, скрылся в сумерках.

– Спаси меня, – обреченно прошептала Велена, понимая, что ей уже никто не поможет.

Молить о снисхождении не имело смысла. Тогда, совладав с собой, эмпатия вскинула голову и приготовилась встретить свою смерть. Только глаза выдавали панику, и вздымалась неистово грудь в ожидании страшных мук.

Маг приблизился к женщине. Простер к ней руки, зашептал слова заклинания. На ладони сверкнула молния. Резкое движение, и яркая вспышка прожгла сердце Велены, проникла внутрь, заполнила болью каждую клеточку. Эмпатия согнулась в агонии, из последних сил сдерживаясь, чтобы не закричать. Но когда легкая, почти прозрачная субстанция покинула ее тело, она не выдержала. Крик абсолютного первобытного ужаса пронзил тишину.

Она видела, как маг расщепляет ее душу, разрывает ее на части. Как светлая дымка, подобно хрустальному шару, взрывается; как миллионы блестящих острых осколков уносятся ввысь. В холодное равнодушное небо с вырисовывающимися на нем первыми звездами.

Последний короткий спазм, и Владычица рухнула на сырые доски. Бездыханное тело уже никто не удерживал. И только широко раскрытые глаза, в которых еще, казалось, отражался свет разорванной души, были обращены в темное небо.

Туман бережно, словно саваном, накрыл Владычицу. Сверкающие осколки продолжали кружить в воздухе, медленно опускаясь на промерзшую землю…

…В ту ночь я впервые увидела Велену. С тех пор наши жизни переплелись, словно какая-то часть меня поселилась в ней, а частица ее блуждающей, не находящей покоя души – во мне…

Глава вторая

Мы рождены, чтоб сказку портить былью.

N. N.

Велиар

– Велиар, я ведь приказал оставить гелланию в покое! Она уже доказала, что не принадлежит тебе! – Властный голос, заполнивший все пространство, взрывался под куполом небес вспышками молний.

Высокая фигура, закутанная в темные одежды, метнулась к трону, будто сотканному из облаков, но не сумела преодолеть невидимую черту и замерла у его подножия.

– Ты ошибаешься, – ехидно прошипел повелитель Тьмы. – Тогда она не сломилась только потому, что ей нечего было терять. На этот раз все будет по-другому. Она предаст Тебя, я в этом не сомневаюсь. Когда наступит время выбирать между Тобою и эмпатом, она выберет его, не задумываясь.

– Чего же ты хочешь?

Велиар отступил и, склонив голову, вкрадчиво прошептал:

– Позволь мне доказать свою правоту. И тогда увидишь, геллания снова отречется от Тебя.

– Что ж, будь по-твоему, – небесный властелин принял условия демона. – Испытай ее.

Велиар продолжал пятиться назад, желая поскорее исчезнуть и больше не слышать столь ненавистный ему голос.

– В твоем распоряжении девяносто земных дней. По истечении этого срока она станет для тебя недосягаема, а эмпат вернется в свой мир, его время еще не пришло.

Лицо дьявола исказилось от жгучей ненависти, разъедавшей его изнутри уже целую вечность.

– Я докажу Тебе, что не ошибся! – гордо вымолвил он и растворился в серой мгле.

– Глупый падший ангел, – шепнул ему вслед тихий голос. – Ты так ничего и не понял. Не постиг истинную сущность моих творений…

Нарин

– Как нога? – Принцесса разлила ароматную жидкость в фарфоровые чашечки и заботливо уставилась на меня.

– Уже лучше, – заверила ее я. – Мазь Морта оказалась чудодейственной, боль быстро прошла. Пару дней, и буду как новенькая.

Спрятавшись от вездесущего Вола в будуаре Эдель, я коротала время за чаепитием и непринужденной болтовней, надеясь хотя бы сегодняшний день посвятить безделью.

– Очень рада, что все церемонии позади и старейшины наконец оставят тебя в покое, – весело сказала эмпатия.

– Вряд ли, – хмыкнула я. – Небось как раз сейчас ломают головы, какую еще подстроить каверзу нелюбимой государыне. Чует мое сердце, они от меня так просто не отстанут.

– Не преувеличивай. Постепенно старейшины свыкнутся с мыслью, что их правителем является человек, и примут тебя такой, какая ты есть. Дай им время.

Эмпатия положила руку на заметно округлившийся животик и тихонько охнула.

– Брыкается?

– С самого утра, – пожаловалась Эдель, стараясь поудобнее умоститься в кресле, чтобы не чувствовать толчки. – Очень бойкий малыш.

– Или малышка, – подмигнула я подруге.

В течение нескольких недель Эдель непонятно зачем хранила свою беременность в тайне. Даже бедняга Воллэн долгое время оставался в неведении. И только когда принцесса начала заметно раздаваться в талии, а по Ирриэтону поползли слухи о грядущем пополнении в семье Старшего советника, нам наконец открылась неожиданная правда.

Интересно, в кого пойдет ребенок? Если будет девочка, надеюсь, она унаследует каштановые локоны матери. Всегда восхищалась волосами Эдель. Блестящие, шелковистые, они подобно жидкому золоту струились по плечам эмпатии, достигая талии. Надеюсь, малышке также достанутся большие миндалевидные глаза матери необычного янтарного цвета и аккуратненький, чуть вздернутый носик. А самое главное, чтобы ей передался добрый нрав Эдель, который так часто ставил мне в пример для подражания Воллэн.

Если же на свет появится мальчик, уверена, у него будет такой же твердый характер, как и у отца, несгибаемая воля и острый ум.

– Жаль, Леста не дожила до рождения малыша, – печально промолвила принцесса. – Она так мечтала нянчить наших с Воллэном детей.

Леста – эмпатия, вырастившая и воспитавшая Эдель. Для принцессы она была как мать. Да и в моем сердце колдунья занимала не последнее место. Война забрала эту мудрую женщину, Леста погибла во время битвы с демонами, а нам так и не удалось смириться с тяжелой утратой.

– Знаешь, мне кажется, что она всегда рядом. Леста станет для твоих малышей ангелом-хранителем и будет оберегать их, – попыталась я приободрить Эдель и поспешила перевести разговор в другое русло, ведь нашей принцессе ни в коем случае нельзя было волноваться. Правда, выбор новой темы для обсуждения оказался не самым удачным. – Эдель, ты что-нибудь слышала о негрезии?

Рука эмпатии, потянувшаяся за очередной сахарной карамелькой, замерла в воздухе.

– Где ты об этом читала?

Я потупила взгляд, мысленно пытаясь объяснить свое любопытство. Рассказывать о сне не хотелось. Возможно, это всего лишь результат памятной прогулки по подземелью. Насмотрелась на портреты давно умерших эмпатов, надумала всякого, вот и приснилась чушь. По крайней мере, я все утро себя в этом убеждала.

– О негрезии вскользь упоминалось в одной книге, но я так толком и не поняла, что означает это слово, – ответила после неловкой паузы.

Эдель нервно побарабанила пальцами по лаковой поверхности маленького круглого столика, возле которого мы сидели.

– Если не ошибаюсь, это одна из древних казней. Но, честно говоря, не припомню, чтобы кого-нибудь к ней приговаривали.

– И что же это за казнь? – не отставала я.

– Заклятие негрезии превращает душу в хрупкое вещество, затем ее расщепляют на сотни осколков. Считалось, что осужденный будет испытывать вечные муки и никогда не сможет обрести покой, даже после смерти.

– Жестокое наказание…

Эдель поежилась, будто от холода, хотя солнце уже находилось в зените и жарило вовсю. Палящие лучи проникали в комнату, в их золотом сиянии танцевали крохотные, похожие на сверкающие алмазы пылинки.

– Не просто жестокое. Чудовищное! Даже Эрота, едва не погубившего наш мир, старейшины лишили жизни, но не посягали на его душу. Не представляю, какое злодеяние нужно совершить, чтобы заслужить такую кару.

– Да, это должно быть что-то из ряда вон выходящее. Преступление века или веков, – пробормотала я, но Эдель меня уже не слушала.

Внимание эмпатии привлекли вошедшие фрейлины, составлявшие ее свиту. Поприветствовав нас, девушки разместились на софе возле окна и о чем-то оживленно защебетали.

Спасу нет от них! Ни минуты не дают побыть наедине с принцессой!

Обмахиваясь веерами и искоса поглядывая в нашу сторону, эмпатии все порывались о чем-то спросить (это было видно по выражению их смазливых мордашек), но никак не осмеливались.

Наконец самая смелая из них, рыжеволосая фрейлина по имени Тамира, поднялась и стала мерить комнату широкими шагами, украдкой бросая взгляды то на меня, то на голубое небо с облаками, напоминающими стадо белоснежных барашков.

– Ваше величество, это правда, что старейшины подыскивают вам нового супруга?

Эдель изумленно округлила глаза, едва не выронив на пол чашку, я же, подавившись яблоком, долго кашляла, пытаясь протолкнуть в пищевод застрявший в горле кусочек.

– Тамира, что за глупые россказни?! – Принцесса пришла в себя первой. – Где вы нахватались этих сплетен?

Эмпатия обиженно поджала губы, всем своим видом желая показать, как ее задело сомнение Эдель в достоверности сказанного.

– И вовсе это не сплетни! Дезире слышала, как старейшина Лонар обсуждал с почтенным Окаром скорое замужество нашей государыни.

Юная блондинка с мелодичным именем Дезире часто закивала в такт словам подруги.

Я побагровела.

Лонар, значит. Вот как! Один из моих самых ярых противников. Старейшина уже давно меня возненавидел, еще когда я находилась в Ирриэтоне в качестве посланницы мира. Будучи рьяным пропагандистом чистоты крови, эмпат и в мыслях не мог допустить, что какая-то там «человечка» в будущем станет править Драгонией. К великому огорчению Лонара, его опасения оказались небеспочвенными, Дорриэн пошел наперекор старейшинам и сделал меня своей женой.

Мало того, едва успев обзавестись супругой, Владыка исчез, оставив королевство в ее полное распоряжение. Этого гордец Лонар стерпеть не мог и не переставал ставить мне палки в колеса. Наверное, спал и видел, как я добровольно складываю с себя все полномочия и сматываю удочки.

Но от меня не так-то просто избавиться. Столкнувшись с упрямством Владычицы, Лонар изменил тактику. Теперь он якобы обеспокоился моею одинокою судьбой и решил срочно подыскать нового муженька. Вот мелкий пакостник! Хотя играет по-крупному.

– О чем они еще говорили? – Я требовательно посмотрела на белокурую эмпатию.

Та сразу сникла под моим строгим взглядом и невнятно проблеяла:

– Старейшины обсуждали ваше возможное замужество. Ничего больше.

– И всего лишь! Непростительно мало… Почему же не запланировали заодно в ближайшее время рождение тройни? – бесилась я от возмущения, а Тамира, довольная моей реакцией, продолжала издеваться.

– Лично я ничего странного в этом не вижу. Вполне очевидно, что нашему королевству нужен сильный и мудрый Владыка, – заметила языкатая эмпатия, и прежде не выказывавшая мне особого почтения.

Видно, считала, что царствование королевы Нарин долго не продлится, поэтому и раскланиваться перед ней незачем. Вот ведь гадюка подколодная!

Эдель прикрикнула на фрейлину. Та состроила гримасу и как бы ненароком адресовала мне очередную колкость:

– И вы совершенно правы, Драгонии нужен наследник, хотя бы один. А где ж ему взяться-то без Владыки?

Из груди помимо воли вырвался приглушенный рык. Эдель вперилась в меня гипнотическим взглядом, умоляя держать себя в руках и не выставлять напоказ свои чувства на радость злопыхательницам.

В тот момент мне нестерпимо захотелось вцепиться в огненные космы Тамиры. Медленно, растягивая удовольствие, выдергивать волосинку за волосинкой, пока на ее безмозглой голове не останется ни одной.

Насилу сдержав себя, поднялась и, вскинув голову, гордо прошествовала мимо ехидно ухмыляющихся эмпатий.

– Пойду прогуляюсь на свежем воздухе. Да и вам советую проветрить помещение, а то кое-кто, сдается мне, сейчас задохнется от злости.

Остервенело хлопнула дверью, на миг зажмурилась, стараясь упорядочить мысли.

Не стоит обращать на сказанное внимания. Это всего лишь досужая болтовня пустоголовых сплетниц. Может, старейшины имели в виду совсем другое, а эти девицы растолковали их слова как им заблагорассудилось? Но поговорить с Лонаром я все же была обязана.

Не успела сделать и нескольких шагов, как из будуара донесся истошный визг. Звук был настолько пронзительным, что у меня чуть не полопались барабанные перепонки. Так можно визжать, разве что неожиданно увидев мышь. Лично моя реакция на это безобидное создание именно такая.

Я поспешила вернуться, дабы выяснить, в чем дело, и удостовериться, что с Эдель все в порядке. А то все эти стрессы…

Принцесса, к моему облегчению, чувствовала себя превосходно. Даже чересчур. Схватившись за круглый животик, она хохотала до слез, заглушая своим смехом визг эмпатий.

Что могло довести всегда уравновешенную Эдель до приступа истерического хохота, я поняла, пробежавшись взглядом по комнате и сфокусировавшись на локонах рыжего цвета, в беспорядке разбросанных по полу.

Тут же обнаружилась и недавняя обладательница драгоценных кудрей. Некогда прекрасная Тамира с головой, теперь напоминающей куриное яйцо, рыдала перед зеркалом, а в такт ей подвывали перепуганные подруги.

Я ошарашенно захлопала ресницами, силясь понять, как густая шевелюра Тамиры за каких-то пару секунд умудрилась сбежать от своей хозяйки, словно жена от неплатежеспособного супруга.

Неужели мои недавние мечты так скоро воплотились в жизнь? Но разве подобное возможно? Бред какой-то!

Понимая, что лучше и не пытаться постичь непостижимое, ободряюще кинула фрейлинам:

– И чего вы так переполошились? Волосы не зубы – отрастут, – и, прикрыв за собой дверь, поспешила прочь.

Дожили! Лысая фрейлина! В этом замке творится черт знает что!

Старейшина Лонар, заядлый интриган и склочник, обнаружился этажом ниже, в просторной галерее, напоминающей оранжерею с множеством цветочных горшков, которые расставили здесь по моему приказу. Цветы должны были украсить и оживить интерьер старого замка.

Эмпат вышагивал перед окном, словно часовой на посту, сосредоточенно глядя в пол и о чем-то размышляя вслух. Разговаривать с самим собой… Тоже, наверное, не все дома!

Мое внезапное появление прервало приток новых мыслей в его убеленную сединами голову.

– Кто давал вам право распоряжаться моей судьбой?! – сразу пустилась я вразнос. – Искать нового супруга, и это при живом-то муже!

– Ничто не доказывает, что Владыка Дорриэн жив, – парировал Лонар.

Эмпат надменно вздернул двойной подбородок, при этом самодовольно выпятив нижнюю губу, отчего стал очень похож на жабу, раздувающую тело в попытке устрашить врага.

А может, и правда попробовать превратить этого недоноска в жабу? Вдруг, как по мановению волшебной палочки, и это мое желание исполнится.

Не был бы Лонар старейшиной, я бы уже давно поставила его на место, отправив в пожизненную ссылку за пределы горячо любимой им родины. Жаль, что на данный момент моя власть была ограниченной, а Совет старейшин являлся неприкосновенным. Лонар это понимал и без зазрения совести пользовался своим положением.

– Но ничто не доказывает и обратного, – в тон эмпату ответила я. – У Драгонии есть только один Владыка – Дорриэн, и другого правителя, пока я жива, у нее не будет!

Лонар сощурил подслеповатые серые глазки.

– Ваше величество, жизнь – штука непредсказуемая. Если с вами вдруг, не дай бог, конечно, что-нибудь случится, кто станет управлять страной? Начнутся беспорядки, борьба за власть. Неужели вам так хочется видеть, как эти земли раздирают междоусобные войны? Старейшины такого не допустят. Самым лучшим будет заблаговременно подыскать вам нового супруга и продолжателя королевской династии.

Я до боли сжала кулаки. Еще одно слово, и я его укушу!

Лонар сделал низкий, но какой-то пренебрежительный поклон.

– Поверьте, наше решение продиктовано в первую очередь заботой о вас. Вам нужен наследник, и чем раньше он появится, тем лучше для всех.

– Вы не сможете насильно выдать меня замуж. – Попытка вразумить старейшину получилась не слишком убедительной.

– Боюсь, Нарин, у вас нет выбора. – Эмпат криво усмехнулся и, расшаркавшись на прощанье, зашагал прочь, весело напевая себе под нос.

Проклятье! И что мне теперь прикажете делать?!

Состоявшийся после этого разговор с Воллэном немного меня успокоил. Советник заверял, что пока ничего не решено. Не все старейшины стали на сторону Лонара. Поэтому друг посоветовал не расписываться заранее в собственном бессилии и не давать повода противникам праздновать преждевременную победу. Мы еще повоюем!

Но я была не на шутку напугана! В последнее время навалилось столько проблем. Только претендентов на мою руку и драгонийский престол сейчас не хватало!

Ко всему прочему мне не давали покоя мысли о Тамире. Не успела представить себе живописную картину, и вуаля, эмпатия лишилась растительности на голове.

Теперь зловредная фрейлина не показывала носу из комнаты без черного шелкового платочка, чем стала напоминать безутешную вдову. Лучше бы паранджу надела, чтобы я вообще не видела ее нахального личика; правда, сейчас оно сделалось довольно жалким.

Но сколько ни размышляла над происшедшим, так ни до чего и не додумалась. Я ведь не владею магией, а значит, силою мысли никак не могла столь изощренно подпортить красоту «любимой» эмпатии. Оставалось списать случившееся на случайное совпадение. Как говорит Лонар, в жизни всякое бывает.

Терзаться вопросами и сокрушаться над своей незавидной ролью в жизни несчастной фрейлины пришлось недолго. Вскоре мне уже было не до ее печалей. Не прошло и недели, как в столицу Королевства Света нагрянули близнецы.

За то время, которое я их не видела, парни ничуть не изменились. В озорных серых глазах у обоих прыгали неистребимые (никем и никогда!) смешинки. Высокие, стройные красавцы-эльфы готовы были к покорению несметного количества женских сердец. Всем представительницам прекрасного пола Драгонии предстояло серьезное испытание. Но пока свое обаяние и дружеский шарм Рэй и Стэн оттачивали на мне.

Когда страсти наконец поутихли и мне удалось вырваться из крепких братских объятий, эльфы стали наперебой расспрашивать о жизни в статусе мудрой государыни и о последних событиях, происшедших в осчастливленной моим правлением Драгонии.

Рассказав о церемониях посвящения в монархи, в свою очередь принялась выпытывать у них все о летних каникулах в Долине.

– Родители в порядке. И дедушка Мэдар чувствует себя превосходно, – предвосхитил мой очередной вопрос Стэнтон. – А вот с Алиэль неожиданно возникли проблемы.

– Что случилось? – не на шутку встревожилась я.

– Нашей младшей сестренке настала пора идти в школу, – печально вздохнул Рэй.

– Это, конечно, очень грустное событие, но не смертельное, – хихикнула я.

– Ты не понимаешь! – воскликнул Рэйтон, плюхнувшись на кровать и подмяв под себя все мои подушки в цветных шелковых наволочках.

Ненавижу его привычку валяться на моей кровати, да еще и обутым!

– Родители собираются отправить Алиэль в Нельвию, чтобы сестра находилась под нашим присмотром.

– Очень трогательно! А вам так не хочется брать на себя ответственность за малышку. – Я укоризненно покачала головой. – Что ж вы за братья!

– Не в этом дело! – раздраженно отмахнулся Стэн. – Разве не помнишь, что в прошлом году представилась Абеларду нашей сестрой? Только вообрази, как вытянется лицо директора, когда его взору предстанет еще одна Алиэль де Лиэн.

– Тогда мы пропали… – Рэй изо всех сил старался выжать скупую мужскую слезу, желая меня разжалобить.

В прошлом году близнецов едва не исключили из геллионской школы магии из-за одной жестокой шутки над учителями. Тогда мне пришлось перевоплотиться в эльфийку и прикинуться их сестрой, дабы убедить директора оставить бедных мальчиков добывать знания, так как это была последняя школа, из которой их еще не выперли. С горем пополам Абелард поверил в душещипательную сказку о страшной болезни близнецов, которая и стала причиной неудачного розыгрыша, и парней не отчислили. Неприятную историю удалось замять, родители эльфов так ничего и не узнали.

Но если настоящая Алиэль отправится в Геллион, скандала не избежать.

– И что вы намерены делать? – Я искренне сочувствовала близнецам, памятуя о строгих нравах их семьи.

Эльфы переглянулись.

– Есть одна идейка, – хитро протянул Рэй.

– Но нам понадобится твоя помощь, – честно признался Стэн.

– Опять! Ну нет! На этот раз увольте! Сами напакостили, сами и отдувайтесь! Не буду вас больше отмазывать, – недовольно буркнула я.

– Наринчик, не кипятись. Ну что тебе стоит нам помочь? Представь, как бы родители обрадовались, если бы сама Владычица Драгонии пригласила их дочь обучаться в Эсфероне.

– Тебе они не откажут, – решил подольститься Рэй. – Для них будет огромной честью принять приглашение от блистательной правительницы эмпатов.

– Ну если только так… – Я сразу растаяла, клюнув на дешевую лесть.

В принципе черкануть пару строк де Лиэнам не проблема, главное, чтобы эльфы от меня отстали.

– Но это в последний раз! – сказала строго и тут же спохватилась: – Постойте-ка, значит, вы только затем и явились, чтобы я в очередной раз прикрыла ваши спины, вернее, то, что находится пониже их?

– Разумеется, нет! – состроили мне глазки приятели. – Неужели ты о нас такого низкого мнения?

– Наоборот, оно у меня весьма завышенное.

– Мы уже давно собирались к тебе, а о решении родителей узнали перед самым отъездом.

– Считайте, что поверила, – усмехнулась я.

– Может, сегодня же отправишь с Феней приглашение? – с надеждой прошептал Стэнтон.

– Отправлю, но не с Феней. – Я подвинула Рэя к краю кровати и, вытащив из-под его пятой точки свою любимую подушечку, расшитую золотыми нитками, умостилась рядом. – Мой феникс на задании государственной важности.

Фениксы – почтовые птицы, с помощью которых этарцы передают свои послания.

– В каких же краях он пропадает? – полюбопытствовал Стэн, души не чаявший в моем питомце.

– В Астене. У нас подходит к концу запас кристаллов энергии, я прошу гномов о скорейшей поставке.

– Да-а, нелегка доля Владычицы. Столько хлопот, – посочувствовал Стэнтон.

– Вся в заботах о подданных, – подхватил его брат.

– Ничего, это дело привычки, – беспечно отмахнулась я.

Повисло молчание. Наверное, настал подходящий момент заговорить о Дорриэне, о конфликтах с Лонаром и о его абсурдной идее выдать меня замуж, но так не хотелось омрачать встречу с друзьями своими переживаниями.

И тут Рэй наконец-то соизволил оторвать свой зад от моей перины. Эльф кинулся к дверям, приговаривая:

– А мы тебе кое-что привезли.

– Подарок? – Мои глаза азартно заблестели.

С этого и следовало начинать!

Стэн помог брату перетащить поближе к кровати громоздкий сундук.

– Тебе должно понравиться.

– Мне уже нравится…

Заинтригованная, я попыталась сдвинуть крышку, но та почему-то не поддавалась.

– Минуточку… – Рэйтон провел рукой в воздухе, что-то прошептал, и крышка сама медленно поднялась. – Это очень ценная коллекция, поэтому открыть сундук сможет только его хозяин. Потом обучим тебя нужному заклятию.

Хотела напомнить, что с зубрежкой бессмысленных заклинаний у меня всегда было туго, но, когда глазам открылось содержимое чудесного ларчика, все недовольство будто волной смыло. Осталось только банальное женское любопытство.

В небольших ячейках, обтянутых белой тканью, покоились пузырьки из разноцветного стекла. На каждом были начертаны символы эльфийского языка.

Помня о распространенном в Долине культе ядоварения, задала совершенно закономерный вопрос:

– Вы решили подарить мне коллекцию ядов?

На лицах эльфов засияли ослепительные улыбки.

– Кое-что получше…

– Здесь есть все! – перебил брата Стэн. – Яды, противоядия, оборотные зелья, а также…

– Убавляюще-добавляющие снадобья!

– Ух ты! И что же они убавляют-добавляют? – Мои пальцы нежно гладили стеклянные пузырьки.

– Все зависит от твоего желания. Например, хочешь стать стройнее, наносишь немного зелья на тело, и лишних килограммов как не бывало. А если чего-нибудь нужно добавить, тогда… – Рэй бережно достал маленький флакончик. Отвинтив крышку, сказал: – Хочу, чтобы у Стэна вырос живот, как у профессора Дигуса, а борода стала, как у учителя Нарга. – И не успел Стэнтон опомниться, как сумасбродный братик окропил его волшебным зельем.

Мгновение, и перед нами предстало совершенно незнакомое существо с непомерных размеров талией и длинной бородой серебристого цвета.

Глаза Стэна грозно засверкали. Рэйтон попятился и, нечаянно споткнувшись о чемодан, полетел вниз. К моему ужасу, флакончик выскользнул из рук эльфа и покатился по полу, прозрачная жидкость расплескалась по дорогому нельвийскому ковру.

Что тут началось… Раздался взрыв, и цветные огоньки, похожие на звезды, заметались по комнате, опрокидывая вазы, статуэтки, пачкая картины. Даже хрустальная люстра оказалась забрызганной какой-то вонючей дрянью!

Благо я вовремя успела захлопнуть заветный ларец, предотвратив продолжение фейерверка, и остальные сосуды с бесценными жидкостями не пострадали. Иначе не только моя комната, но и весь замок взорвался бы к чертям собачьим.

Спрятавшись за сундуком, испуганно наблюдала, как королевская спальня превращается в полигон для испытания взрывчатых веществ.

Когда огоньки померкли и комнату затянуло светло-серой дымкой, эльфы принялись лицемерно каяться и просить прощения. Даже пообещали навести порядок и вернуть спальне ее первозданный вид.

Как бы не так! Ни на минуту не поверила их лживым обещаниям. Может, они, конечно, в них сами и верили, но я-то знала друзей как облупленных и давно не была такой наивной.

Преодолев страх, покинула свое убежище.

– Ничего себе зельице! Нужно спрятать ваш сногсшибательный, вернее, всесшибательный подарок, пока кто-нибудь на него не наткнулся.