Текст книги "Белые клавиши"

Тёплое белье Ольга разложила также аккуратно и снабдила аннотацией: когда, что менять, как стирать и т. д. Иван только посмеивался над этим. Навязывала Оля и валенки, но Иван начал так упорно отказываться, что Ольга отступила. Ведь там, на Сахалине будет осень! Хотя, как он вычитал в справочнике – лето и осень там бывают прохладными.

Во время пути Иван стал изучать справочник более подробно. Про климат он вычитал, что он муссонный, благодаря чему на острове лето прохладное и сырое.

«Нескончаемые ветра, дожди, туманы, повышенная влажность в атмосфере, – читал Иван, чуть-чуть расстраиваясь. – В угоду своеобразному климату природа здесь настолько красива и многогранна, что невозможно отвести взгляд от необычных природных пейзажей.»

«Реки здесь, – читал дальше Иван, – непревзойдённо красивы, как и леса. Растительность настолько прекрасна и представлена широким ассортиментом всевозможных трав и растений, что хочется посещать остров снова и снова. Пихты, лиственницы и разнообразное количество лиан – предмет гордости Сахалина». Ваня почесал в голове, вздохнул и продолжил читать: «Не получая достаточного количества солнечного света для осуществления процесса фотосинтеза, природа даже при пасмурной погоде способна удивить своей необузданной красотой. Множество природных ископаемых, находящихся на территории острова, позволяют выделить его и поставить в ряд самых богатых островов в СССР и всего мира…»

«Ничего себе, – подумал Иван. – Куда я еду! Правильно, значит, Степан посоветовал ехать на Сахалин. – Но как там с работой? Об этом справочники не пишут», – ухмыльнулся Ваня.

Он стал читать дальше: «На острове находится более 1500 видов растений. Здесь произрастает особая разновидность травы – травы-гиганта, которая может достигать огромных размеров в ширину и длину.

Иван вздохнул, отложил в сторону книгу и молча посмотрел в окно. Там за окном стоял сильный туман. Только слабо в небе видна была матовая, мутная луна.

«Даааа, – подумал Ваня, – сколько всего интересного в мире! А мы живём и ничего этого не видим. – Ну, ничего, приеду – отправлю всю семью в Сочи! Пусть посмотрят и покупаются в море!»

Он опять принялся читать дальше: «Среди пушного зверя выделяют: выдру, белку, норку, горностая, лисицу, и даже медведя! Можно там встретиться и с гадюкой, и с японским полозом. Необычайно красивая и разнообразная флора и фауна поражают любого, кто приезжает на Сахалин».

Иван передохнул ещё раз. Подумал, опять почесал голову и, пытаясь представить себе прочитанное, начал читать далее:

«Даже великий русский писатель А.П. Чехов, посетив этот уникальный остров, находился под долгим впечатлением от увиденного и посвятил этому краю свое известное произведение «Остров Сахалин».

«Надо будет почитать Чехова, – пронеслось в голове Вани. – Приеду, попрошу Олю найти в библиотеке эту книгу».

От всего прочитанного он слегка утомился, прислонил голову к раме окна и незаметно уснул. Под стук колёс поезда ему снились леса, реки, почему-то слоны и носороги, о которых в книге не говорилось.

Очень долго ехал Иван на поезде на неведомый ему остров Сахалин. Очень устали у него и ноги и спина от постоянного сидения и лежания на полке вагона. Пейзажи за окном были один красивее другого, это отвлекало от боли в шее, коленях, голове. Он никогда не думал, что созерцание природы так будет благостно на него действовать.

Леса тянулись на десятки километров. Остроконечные сосны и ели сменялись непроходимыми топями и болотами, затянутыми жёлтыми и белыми кувшинками и ярко-изумрудной ряской.

Чаще всего из хвойных встречались кедровые сосны, чья серебристо-зелёная густая хвоя покрывала ветви почти до основания ствола, поэтому кедровая сосна казалась гигантской нарядной колонной среди окружающей растительности. Встречались заросли пихты с длинной заостренной хвоей, у которой крона дерева ниспадала до самой земли. Но больше всего Ваню поразили заросли вереска, который произрастал в сосновых лесах, на горах и торфяных болотах.

Через какое-то время показалась пустошь, поросшая вереском, особенно красивым при закате. Сзади пустоши находились холмы, тоже поросшие зеленоватым и сиренево-розовым вереском. Увиденная картина казалась прелестной, краски переливались, как на картинах импрессионистов.

Существует легенда о том (это тоже Иван вычитал в справочнике), что вереск единственный из всех растений согласился на просьбу Бога произрастать на склонах гор, холмов, отовсюду продуваемых ветрами. За свою отзывчивость и смелость кустарник получил в подарок от Бога чудесный аромат, великолепный вид, невероятную выносливость, неприхотливость и превосходные медоносные свойства.

На протяжении долгого времени не было видно ни одного посёлка, ни одного человека. Чувствовалось, что здесь ритм жизни и время как бы замедлились. Солнце светило мало, небо было закрыто густыми облаками. Проезжали места, где туман стоял стеной, через которую ничего не было видно.

Наконец-то проехали материк. Предстоял долгий переезд на пароме на остров. Ещё одно приключение.

Это – ничто, по сравнению с ездой на поездах. Плыл Иван очень много часов. Море была широкое, тёмное, видно, что не тёплое. Иногда вдалеке видны были рыболовные суда, белеющие на горизонте. Вид моря с корабля был сказочный! Такие морские просторы Иван видел только на Ладоге во время войны. Но то время не хотелось вспоминать.

Иван опять достал справочник, покопался в нём и прочитал: «Освоение Россией Сахалина началось в 17-м – начале 18-го веков, с походов русских землепроходцев и мореходов. Успешные действия амурской экспедиции Б.И. Невельского способствовали закреплению края за Россией. На острове основаны русские военные посты и первые крестьянские селения. В ходе Гражданской войны и иностранной интервенции Япония в 1920-м году оккупировала принадлежащую России северную часть Сахалина. В 1945-м году в результате победы во Второй мировой войне СССР вернул себе Южно-Сахалинск и Курильские острова…»

За чтением справочника и рассматриванием карты время пробегало быстро. Наконец-то Иван оказался на месте. Никто, конечно, его не встречал. Но он знал адрес точного места назначения. Быстро нашел в порту машину с водителем-лихачом, и они двинулись в путь дальше. На следующий день Иван уже вышел на работу.

Ещё находясь в городе, успел быстро отправить телеграмму, в которой сообщалось, что он на месте, все нормально. Все родные, получив телеграмму, немного успокоились. Дальше письма от Ивана приходили реже. Ещё бы! Какие расстояния должна пройти – проехать почта, пока заветный конверт дойдёт до адресата.

Но всё-таки редкие письма приходили. Иван скупо писал о своей жизни:

«Работаю на плавучем крабозаводе. Это редкостное зрелище! Страшная вонища, дышать совершенно невозможно. Хожу весь в грязи. Но меня предупреждали об этом. Я был ко всему готов. Процветает пьянство.

Но ты же, Оля, знаешь, что я к этому делу не имею никакого отношения. Так что не волнуйся. Найти приличных людей очень трудно, но все же можно. Платят хорошо, так что не зря поехал. Опять повторяю: не волнуйся! Я все выдюжу! Море мне совсем осточертело. Мечтаю о доме», – в конце заключил Иван.

Однажды Ольга получила довольно подробное письмо о городе Южно-Сахалинске. Наверно, Иван смог выбраться туда посмотреть город. Иван писал:

«Южно-Сахалинск расположен в 25 км от Охотского моря, на реке Сусуя. Заселение Сахалина русскими людьми шло главным образом за счёт ссыльнокаторжных. Начало отправки ссыльных было положено ещё в 1858 году. А через 11 лет Сахалин был официально объявлен местом ссылки и каторги.

После захвата в 1905 году Сахалина японцами власть на Южном Сахалине находилась в руках военной администрации. Лишь в 1946 году после войны была образована Южно-Сахалинская область. И центром ее стал город Тоехара, переименованный в город Южно-Сахалинск. Город находится в окружении сопок».

Заканчивал свое повествование Иван словами: «Красота неописуемая! Срочно нужен фотоаппарат! На первые заработанные деньги непременно куплю его. Словами всего не расскажешь, а так хоть посмотрите фотографии».

Ольга и Надежда успокаивались, получая от Ивана такие оптимистические письма. И с надеждой в душе на лучшее продолжали жить дальше.

Так пролетело два месяца. Последнее время что-то долго не приходило писем от Вани. Оля начала беспокоиться. Хотела уже было пойти на почту, дать телеграмму, но точного адреса не знала, его и не было.

Вечером вдруг раздался тревожный междугородний звонок из Ленинграда. В трубке зазвучал хриплый беспокойный голос Степы:

– Мне звонили от Ивана, который успел дать твой и мой телефон своему сменщику Фёдору. Тот сообщил, что Иван в больнице, но просил тебе пока ничего не говорить. Знаю я немного: напали зэки, двое, когда шел с работы. Пытались отобрать деньги. Завязалась драка. Ивана пырнули ножом в спину. Как-то, но всё-таки Иван смог отбиться, позже на помощь подоспел Фёдор и другие работники с судна. Они-то и отвезли Ивана в больницу. Он жив, за него борются врачи.

Степан говорил быстро, видимо экономя деньги за разговор. В конце попытался успокоить Ольгу:

– Не волнуйся сильно, я буду звонить тебе. Связь через Федора я смог наладить, хотя она конечно, плохая. Буду держать тебя в курсе событий. Надо надеется на лучшее. Иван все выдержит. Он у нас стойкий, закалённый в боях! Оля, – добавил он, – пока всё. Жди завтра моего звонка. И быстро положил трубку.

Ольга еле дошла до табуретки, стоящей в прихожей. Господи! Как страшно! Она посидела немного, силы совсем покидали её. Но через некоторое время нашла силы встать. Она начала метаться по комнате как раненый зверь. Слёзы произвольно текли у неё по щекам. «Я одна с этой болью не справлюсь», – стучало у неё в голове.

Ольга не могла в одиночестве находиться в квартире. Не ведая, что делает, она стремглав бросилась по лестнице вниз на улицу. Ноги сами вели к Новодевичьему монастырю. Дойдя до пруда, который широко расстилался перед стенами собора, Ольга остановилась и стала, глядя на золотые купола церкви, неистово молиться. Ей было все равно, видит кто её или нет. Она верила, когда обращалась к небесам, что ей помогут.

Рыдая, Ольга вымаливала помощи мужу от Бога, пытаясь достучаться до небес. Она читала про себя, а иногда и вслух молитвы, которые она знала из детства. Её мать Настя знала, что делала, заставляя Олю учить молитвы.

Домой она шла еле, передвигая ноги. И хорошо, что вовремя вернулась. Примерно через полчаса раздался звонок от Стёпы:

– Оля, не волнуйся. Ивану сделали операцию. Очень удачно. Нож прошёл всего в полутора сантиметрах от сердца. Не задев его. Сейчас он отходит от наркоза. Врачи сказали, что мужчина он крепкий, все должен выдержать. Иван просил тебе передать привет, объяснение в любви и слова: «Я всё одолею, любимая Оля!»

«Все будет хорошо!» – как заклинание, шептала Оля. У неё появилась небольшая надежда, за которую она схватилась, как за спасательный круг.

Время бежало быстро. Иван звонил Ольге уже несколько раз, после того как его выписали. Он выздоровел, продолжал работать, но уже не в открытом море, на плавающем рыб-заводе, где можно было элементарно простудиться. Он это понимал. Да и тяжести поднимать ему больше нельзя: как бы швы не разошлись после операции.

Пришлось искать другую работу. Он смог устроиться в порту учётчиком. Работа, конечно, уже не так хорошо оплачивалась, как рыбакам. Но деньги здесь, на Сахалине, платили не сравнимые с Москвой. Учитывалась надбавка за тяжелые условия жизни. Да и вообще на Дальнем Востоке платили больше: Сахалин – суровый край, тяжелый климат, оторванность от материка.

Ивану повезло, что зэки не отобрали у него денег: при себе их и не было! Посчитав свои заработки, он решил ещё поработать здесь до середины декабря. Там дальше начнутся настоящие холода. Если он уедет с Сахалина в середине месяца, как раз к Новому 1958 году будет дома.

Он потихоньку начал собираться в обратный путь. Почти все Олины лекарства остались целы, так что беспокоиться особо ничего! Все страшное осталось позади.

Зашив заработанные деньги по специально пришитым женой ещё в Москве карманам (а их было несколько!), Иван сел сначала на корабль – паром, а потом уже в поезд. Обратная дорога показалась легче. Он почти не вставал с места, долгими часами смотря в окно. Много спал на своей, теперь уже нижней полке.

Лишних контактов и разговоров не заводил и не допускал. Да к тому же деньги, зашитые во внутренние карманы курток, брюк, свитеров, рубашек, не давали ему хорошо двигаться. Он старался ходить как можно меньше, по коридору вагона ходил только в крайних случаях.

Долгие дни и ночи напролёт в окне проплывали только сопки. На них он уже насмотрелся вдоволь. Он устал долго смотреть на леса, и на горы, и болота, уже покрытые снегом. Болели и спина, и глаза, чувствовалась большая усталость. В основном Иван старался побольше спать или просто лежать, никуда не выходя.

И лишь когда замелькали смешанные леса, а затем уже поля – знакомый любимый родной пейзаж, Ваня опять прильнул к окну. Через какое-то время начали появляться берёзы, тополя, липы и рябины, а не только ели и сосны. Сердце Вани защемило от счастья.

Маленькие поля, разделённые между собой полосками земли, напоминали Ивану лоскутное одеяло. С их появлением уже становилось ясно, что это родная, знакомая земля. Осталось ехать недолго.

Наконец-то он дома! Ольга повисла на шее мужа, не могла оторваться, плача от радости! Олежка и Надя с восторгом смотрели на отца. В доме стоял праздник! Предновогодняя суета дополнилась счастьем от приезда родного человека.

Вечером, сев на диване, включив лампочки на ёлке, все слушали интересные рассказы Ивана о поездке, о Сахалине. Привёз он, конечно, всем подарки. Одним из них был обещанный фотоаппарат, заряженный плёнкой с видами Дальнего Востока. Осталось только проявить плёнку и напечатать фотографии. Это взял на себя Володя.

Иван ходил в районную поликлинику, швы на спине быстро зарастали, общий иммунитет постепенно укреплялся. Настроение у него было прекрасное. Все, что он задумал перед отъездом, свершилось! Мечты его о покупке машины, похоже, сбудутся! Но ещё одна мысль давно глубоко засела у него в голове, точно заноза. Денег он поднакопил, Надя и Володя поженились, могут скоро родить детей. А Иван всю жизнь мечтал о том, чтобы его внук или внучка непременно играли на пианино!

Откуда взялась у него в голове эта мысль, было неизвестно. Никаких музыкантов у него в роду сроду не было. Но так хотелось, чтобы его дети и внуки жили, не зная войны, в достатке и радости! Чтобы они знали, что такое любовь, чтобы жизнь сопровождала музыка.

Непременно он внукам купит когда-нибудь инструмент! Это будет ещё не скоро, дети пока не родились. Да и заниматься музыкой они начнут не грудными. Время ещё есть. К тому же многое меняется на глазах к лучшему. Быстро растёт Москва, развивается промышленность, руководство государства давно сменилось. В воздухе пахнет переменами.

Особо быстро шёл процесс в области освоения космоса. 4 октября 1957 г. был запущен первый в мире искусственный спутник Земли. Хоть спутник пролетал всего три месяца в космосе, это был прорыв. Этот день стал считаться началом космической эры человечества.

* * *

Довольная, раскрасневшаяся на морозе, Ольга шла вдоль по улице и почему-то радостно улыбалась. Трудности позади. Все надеются, что новый, 1958 год принесёт много хорошего. Ольга была в новом дорогом пальто, украшенном на воротничке рыженьким мехом лисички, что привез Иван с Сахалина. Мех очень подходил к ее медным волосам и зелёным глазам, которые светились счастьем.

Она решила прогуляться по району, изучить получше улицы и переулки своего нового место жительства. Ноги непроизвольно вывели её от своей «Спортивной» на недалеко расположенный, расчищающийся для застройки Комсомольский проспект. Раньше этот район назывался Хамовники.

Трасса проспекта была запланирована ещё в 1935 году под условным названием «Восточный луч». Однако к строительству луча до войны так и не приступили. В середине 1950 годов к идее прокладки «Восточного луча» решили вернуться. Наметили линию застройки вдоль окружной железной дороги, где недалеко поселились Майские.

Единственное, что уже много лет стояло в этих местах – это Хамовнические казармы. Они красиво выделялись на почти пустынной улице. Ещё в 1807 году здания казарм были построены здесь в стиле классицизма. Строительство велось под руководством архитектора М. Казакова. Хамовнические казармы строились при Александре I и предназначались для размещения Астраханского пехотного полка. Во дворах по торцам ансамбля выстроили конюшни для лошадей высших чинов. В 1837 году началось строительство пожарного полицейского дома Хамовнической части. В 1877 году каланча и декор фасадов были сильно изменены.

Хамовнические казармы дважды становились местом сбора Московского ополчения: в 1812 году, и в 1941-м. В ополчение записывались все: ремесленники, мещане, дворяне. Многие студенты Московского университета, в том числе А. Грибоедов, вышли отсюда ополченцами.

Некоторые вещи Ольга помнила из книг, которые специально прочитала в справочниках о Москве, взятых из школьной библиотеки. Все сведения о близлежащих к ним местах были ей очень интересны. И как учителю и просто, для общего развития. В живую она ничего подробно раньше не видела, потому и пошла на эту незапланированную экскурсию.

На Комсомольском проспекте было очень ветрено, огромное пространство земли ещё не все было застроено домами. Ветер гулял по улице, гоняя снежный комья по земле и поднимая облака снега вверх при каждом порыве ветра, закручивая их по спирали. Вся земля была изрыта большими котлованами для фундаментов будущих домов.

На самой набережной уже стояли крепкие, сталинские дома, построенные до войны, но их было немного. Ольга дошла до набережной реки. Остановилась и долго смотрела на реку, затянутую толстым голубым льдом. Вид на противоположную сторону и Нескучный сад был так красив!

Деревья, словно посеребренные, молча стояли, думая о чем-то своем, накрывшись белыми снежными покрывалами. Вид был сказочный! Оля шла по пустынной набережной и улыбалась чему-то своему, хорошему, женскому.

Придя домой, замёрзшая, с ледяными ногами и красным носом, она посмотрела на себя в зеркало: «Похожа на Деда Мороза с белыми заиндевевшими бровями и ресницами, – засмеялась Оля, – ну ничего, сейчас, согрею горячего чайку и сразу станет теплее!»

– Семья, все в гостиную! Будем чаевничать! Открываю коробку с новым чайным сервизом, подаренным на новоселье! – радостно закричала хозяйка. Все дети, Володя и муж дружно кинулись помогать матери. Даже Олежка оторвался от своих бесчисленных чертежей: у него шла первая зимняя сессия.

Убрав со стола повседневную скатерку и постелив новую белую, все уселись за стол. Начались беседы! Все весело перебивали друг друга, рассказывая интересные истории и случаи из жизни. Огни новогодней ёлки освещали всю комнату, как бы подмигивая всем членам семьи Майских – Крапивиных.

«Какое счастье иметь большую семью, где все любят друг друга», – подумала Ольга и стала по очереди всех целовать в висок от прилива чувств.

Внезапно раздался телефонный звонок. Звонил по междугороднему Степан из Ленинграда. Иван, радостный и возбуждённый, хорошо поговорил со Стёпой, успокоил его, что со здоровьем у него всё хорошо. И, положив трубку, на всю комнату закричал:

– Все! На Олежкины студенческие каникулы едем все в Ленинград! Это всем новогодний подарок от меня и Степы! Сколько можно собираться? Время пришло!

– Ура-а-а! – закричали все домашние.

– Я все сдам досрочно! Вот увидите! Уже два экзамена позади, осталось всего-то три ещё. Я у вас умный родился! – перевозбудился Олег и, искоса взглянув на сестру, ласково добавил:

– Да и Надюха у нас – гений!

– Мамочка, мы в Эрмитаже побываем! – вскрикнула Надя. – Как я давно мечтала об этом! Володя-то был раньше, а я – никогда!

Дождавшись, когда Олег сдаст экзамены, в феврале вся семья села в поезд Москва – Ленинград. На вокзале бывшего Санкт-Петербурга всех встречал улыбающийся во весь рост Стёпа. Все Майские разместились в квартире Степана: она была трёхкомнатная! Места всем хватило, так умело он все смог продумать, подготовиться к приезду друзей.

Осмотрели все, что можно было: побывали в Эрмитаже, гуляли по Невскому проспекту, посетили дом-музей Пушкина на Мойке, прошлись по Аничкову мосту. Успели даже сходить в Петропавловскую крепость, дошли до крейсера «Аврора», стоявшего на набережной.

Но больше всего понравилось путешествие по Петергофу и по пушкинским местам в Царском селе, где прошли юные годы поэта. Ездили на экскурсионном автобусе, с экскурсоводом, который подробно все рассказывал. Ольга и Надежда – учителя-литераторы усердно все записывали в блокноте. Володя много фотографировал на купленный Иваном фотоаппарат.

Зимний Ленинград очень всем понравился. Гладкий синий лёд замёрзшей Невы сиял на солнце. Ветра на набережной дули так сильно, что сносили с ног, но это не пугало путешественников. Они были рады всему: и виду «Медного всадника», и лошадям Клодта на мосту, и, разумеется, виду Александрийского столпа с находящимся наверху на макушке ангелом.

Под конец все так устали, замёрзли, что уже не было сил гулять на морозе дальше. Но Степан упорно тащил и тащил друзей дальше, чтобы успели посмотреть все, что им было намечено. Последний день все побывали в Исаакиевском соборе.

Архитектура собора, конечно, восхитила всех. Они долго стояли у маятника внутри собора. Все уже еле передвигали одеревеневшие ноги, но тут Ольга вспомнила, что на площади Исаакиевского собора, совсем недалеко, находится гостиница «Англетер», где в 1925 году провёл свои последние дни и часы её любимый С. Есенин. Все побрели за Ольгой, у которой открылось второе дыхание.

Вечером, совсем замученные, но счастливые, Майские с детьми сели в поезд. Надя уже не смотрела в окно, была ночь, да и все стекла были затянуты затейливым морозным узором: все равно ничего не было видно. Все, как мёртвые, улеглись на своих полках: Надя и Володя на верхней, родители на нижней. Одному Олегу досталось место в соседнем купе. Но тут уже было не до капризов. Все хотели спать. Путешествие оказалось приятным и очень познавательным.

Время как всегда быстро неслось, будто на крыльях. Пришедшая как-то внезапно весна зазвенела своими капелями, первые весенние дожди быстро смывали зимнюю грязь. Олег начал встречаться с девушкой со своего курса. Как-то, промочив ноги, таскаясь по весенней Москве, они решили зайти к Олегу домой, согреться, заодно познакомиться с мамой.

Ольга, конечно, не предполагала, что ее такой юный, нежный и домашний мальчик без предупреждения приведёт в дом девушку, не подготовив к этому членов семьи.

Олег и девушка стояли в прихожей и, похоже, не знали, как себя вести. Первой вступила в разговор Ольга:

– Проходите, ребята, садитесь. Ой, как вымокли! Давайте я просушу быстро ваши плащи и шапки.

Оля взяла вещи ребят и на несколько минут скрылась в ванной. «Как-то странно Олег ведёт себя, – подумала она – не похоже на сына. Хоть бы позвонил по телефону перед приходом!» – подумала она.

– Давайте знакомиться, Ольга Павловна, – сказала она и протянула незнакомке руку.

– Катя, – довольно громким голосом, без особого стеснения произнесла девушка.

Все вошли в большую комнату. Олег продолжил разговор:

– Мы учимся с Катей в одном институте, но на разных факультетах, она живёт в общежитии. Мы с ребятами из нашей группы стали частенько ездить к общежитским в гости. У нас сложилась хорошая, весёлая компания. Мы все подружились, вот и ходим все друг к другу в гости, – сказал скороговоркой Олег и быстрым внимательным взглядом посмотрел на мать и вошедшую в комнату Надежду.

– Это хорошо, – как можно спокойнее сказала Оля. – Наш Олег в основном был домоседом до института, но сейчас взрослый, сам умеет выбирать себе друзей. Надеюсь, ваша компания состоит из интеллигентных людей.

– В общем, да, – как-то вяло произнёс Олег.

Как бы невзначай Ольга рассматривала Катю. Про себя она отметила: лицо с довольно резко очерченными чертами довольно миловидное.

Движения быстры и слегка грубоваты. Разговаривала девушка низким грудным голосом, чувствовалась в ней излишняя самоуверенность. К Олегу она обращалась как-то чересчур по-свойски, не кокетничая с ним, что не свойственно девушке в этом юном возрасте и когда она влюблена. Это немного насторожило Ольгу. Никаких объяснений и держаний за ручку Ольга у ребят не заметила. «Но я так мало видела Катю, – подумала Ольга, – что судить о чем-то ещё рано. Да и при чём тут я? Надеюсь, Олег сам разберётся в друзьях и полюбит достойную девушку».

Как-то ребята опять пришли в дом Олега. На этот раз Ольге совсем не понравилось поведение девушки с сыном. Она призадумалась: «Что же ей не нравится в Кате?» И через несколько минут поняла: «Девушка была совсем не женственная, чуть грубовата. Как сказать Олегу свое мнение о Кате? Как предупредить, пока не зашло дальше?»

Надя была того же мнения, что и мать. Ну как поговорить с Олегом, она тоже не знала. Ведь можно ненароком обидеть его, а этого женщины не хотели. Ведь они все так любят Олежку и надеются, что в выборе девушки он не ошибется. Да и вообще говорить о каком-то выборе рано: ребята только заканчивали первый курс.

«Подожду, когда закончатся все экзамены у них и поговорю с отцом», – решила Ольга.

– Как ты думаешь, Надя, правильно я рассуждаю? – обратилась с вопросом она к дочери.

– Да, конечно, мамочка. Но не забывай, что ты сама вышла замуж в 18 лет! – засмеялась Надя.

«Подожду лета, поговорю с Ваней, его чутье не должно подвести», – заключила про себя Ольга и на этом пока успокоилась.

Между тем Олег, несмотря на тяжелые экзамены, постоянное сидение за чертежами и постижение основ высшей математики, умудрялся находить время и ухаживать за Катей. Ему нравилось, что она очень разносторонняя и прыткая. Катю интересовало в основном только хождение по кино и театрам.

Чертежи за неё по-прежнему чертил Олег, тубус таскал за ней тоже он, на лекциях она в основном отсыпалась. Похоже, будущая профессия ее мало интересовала. Зачем она выбрала авиацию, Олег не понимал. Олегом она крутила как хотела.

Наконец-то Ольга нашла время поговорить с мужем. Рассказала ему, как несколько раз Катя приходила к ним домой, какое впечатление произвела. Сказала мужу то, что Наде с Володей, Катя тоже не нравится. И он пообещал поговорить с Олегом. Хотя, конечно, тема была щекотливой. Надо как-то обдумать этот предстоящий разговор с ним, подобрать слова, чтобы Олежка не обиделся.

«Опять какие-то проблемы, – подумал Иван, – малые детки – мелкие хлопоты, как говорят. Большие – большие проблемы. И это преодолеем, Олег всегда был умным парнем, должен прислушаться к нам с матерью. Хотя с такими делами надо обращаться очень осторожно. Любовь сносит башку, молодые много ещё недопонимают. Правда, у нас Ольгой все было хорошо самого начала. Полное понимание и настоящая любовь», – продолжал размышлять Иван.

Несколько дней он думал, как подобраться с таким трудным разговором к сыну. Никак не мог дождаться, когда тот будет дома, свободен от занятий и в хорошем настроении. Но скоро такой момент предоставился.

– Олежа, – тихим голосом заговорил Иван. – Присядь, – он стал разливать по чашкам горячий крепкий чай. – Ты только не волнуйся и попробуй не воспринимать мои слова в штыки. Я хочу по-мужски поговорить с тобой.

Олег вкинул голову и дерзко посмотрел на отца:

– Что такое, папа? Что-то случилось? – произнёс он также вполголоса.

– Нет, нет, не волнуйся. Все в порядке. Просто мама с Надей переживают насчёт твоих отношений с Катей. Она почему-то им совсем не нравится. Я-то её практически совсем не знаю. Но они сами боятся тебя спросить, лезть в твои дела им неудобно. Вот и направили меня на разговор с тобой.

– У вас серьезные отношения? – ещё тише произнёс Иван. – Она тебе сильно нравится? Сынок, ты прости, что я лезу в ваши отношения.

– Вы что, думаете, я маленький мальчик? – нервно воскликнул Олег. – Сам ничего не понимаю? Да, Катя мне немного нравится, но не более того. Мы хорошо проводим время, только и всего. Жениться я не собираюсь. Успокойся, и успокой маму, – процедил сквозь зубы Олег. – Вы жили в другое время, папа, пойми. Сейчас всё не так. Все кругом меняется! Скоро человек в космос полетит, его сейчас готовят к полету! И отношение молодых сейчас другие. Сегодня мне нравится Катя. Всё. Я все сказал, папа, извини, – и, не допив чай, Олег, стремглав, сшибая стулья, вышел из комнаты.

– Да, да! – вслед ему закричал Иван. – Я все понял, сынок. Буду рад, если мама с Надей успокоятся.

«М-да… – про себя подумал отец. Ничего особо не понятно. При чём тут космос и человек в космосе? Что-то я не догоняю. Но главное, что Олег не собирается жениться.

Как мог, Ваня успокоил своих женщин, и все забылось. Через каких-то полгода-год стала Ольга стала замечать, что Олег не приводит Катю домой, мало говорит о ней, чаще бывает дома. Похоже, их отношения сошли на нет. – «Ну и слава богу, – подумала Ольга. – Найдёт другую. Вон их сколько хорошеньких вокруг! Олежка не дурак у нас, разберётся сам».