Текст книги "Душитель со 120 страницы"

Глава 4
Немного истории

Мы чокнулись и отпили по глотку. По мне – так мы с Ольгой обсудили все насущные вопросы, так что ей пора было и честь знать. Я уселся на ее недавнее место – на краешек – стола и намеренно умолк, недвусмысленно намекая, что хотел бы посидеть один, в тишине и благолепии.

Разумеется, Ольга все прекрасно понимала, но откланиваться не собиралась – она выплакалась на братской груди, и теперь, судя по всему, ее так и распирало продолжить сплетни.

– А ведь мы с тобой не обсудили главное: визит четы Ершовых, или попросту – Ершей. Признаться, Старый Лис не надеялся, что они явятся. Когда они вошли в зал, он чуть сознание не потерял от восторга. Ведь визит такой знаменитой пары на юбилей косметического дома – большой для него плюс. Бедный папа, он всю душу вкладывает в наше дело.

«Наше дело»! В переводе на итальянский это звучит как коза ностра. Вот так и начинается мафия.

– А ты обратил внимание на камешек у Патти на груди? – У Ольги глазки дивно заблестели – то ли от воспоминаний о «камешке», то ли от очередной порции коньяка, что вновь по собственной инициативе она долила себе в бокал. – Боже мой, я как раз читала о нем в каком-то серьезном журнале – убей, не помню, в каком именно, но это было буквально на днях.

– «Слеза небес», – не открывая глаз, я таки вставился, чтобы не выглядеть в глазах сестры полным профаном по части истории.

– Точно. Приготовься к мини-лекции в моем исполнении, потому как у этого камешка потрясающая история со смутного Средневековья, – тут Ольга внезапно оживилась, поудобнее устраиваясь в кресле. – В среде специалистов его прозвали Могильником, потому как он притягивает к себе трупы. Говорят, во многом из-за него король Франции Филипп Красивый затеял травлю рыцарей-тамплиеров. Конечно, все было оформлено благородно, как во все века во всех странах: причина – идеология. Дескать, тамплиеры отреклись от Христа, на своих тайных сборищах в духе шабашей плевали на распятие, и все в том же духе. Ну а на самом деле тамплиеры попросту стали слишком богаты и, стало быть, политически независимы и могущественны. Пора было тряхнуть их мошной.

Если Ольга реально чем-то интересуется, как правило, она досконально изучает вопрос, и слушать ее в таком случае – сплошное удовольствие. Неудивительно, что в конце концов и я открыл глазки, любезно разлил по новой коньяк в наши опустевшие бокалы, с любопытством ожидая продолжения.

Ольга почувствовала интерес публики и продолжила свой рассказ:

– По легенде, этот бриллиант преподнес великому магистру тамплиеров Жаку де Моле таинственный посетитель, прибывший из далекой и прекрасной Индии. Говорили, что само появление камешка было в своем роде дурной приметой, предвещая испытания, горе и смерть. Но при всем при том он был столь прекрасен, что Филипп Красивый пропускал все эти разговоры-суеверия мимо ушей – как и многие его предшественники, он размечтался, что именно этот бриллиант, знаменитая «Слеза небес», станет его камнем и амулетом.

Ольга сделала пару глотков и продолжила:

– Король дважды пытался вступить в орден тамплиеров, но каждый раз Жак де Моле решительно напоминал ему устав ордена, по которому в него не мог вступить никто из членов королевской семьи. Филипп не унимался. Не хотите по-хорошему – будет вам по-плохому!

Ольга зловеще прищурилась.

– Филипп вынудил папу римского упразднить орден. В 1312 году почти всех тамплиеров в одну ночь перебили, очень немногих заточили в темницу, имущество конфисковали, какое-то время якобы вели следствие, прибегая ко всевозможным пыткам. Великого магистра Жана де Моле сожгли на костре. Перед казнью он успел прокричать во всеуслышание о ложности всех обвинений и непогрешимости ордена.

Тут Ольгин голос стал чуть тише:

– На казни присутствовал сам король Филипп. Говорят, бриллиант «Слеза небес» сверкал у него на груди, а великий магистр, стоя в пламени, проклял его и весь его род, обещав в скором времени расправиться со всеми виновниками собственной смерти. Он выкрикнул следующее: «Не пройдет и года, как я призову вас на суд божий! Проклинаю вас до тринадцатого колена!»

Мы еще раз разлили коньячок, подняли свои бокальчики и выпили, улыбаясь улыбками заговорщиков.

Тут Ольга, к этому моменту уже довольно пьяная, наклонилась ко мне и заговорила свистящим шепотом:

– Представь себе: все сбылось! Буквально через месяц скончался один из участников травли тамплиеров – папа римский, а в 1314 году неожиданно пополнил список мертвых и сам король Филипп, всю свою жизнь отличавшийся отменным здоровьем. Вот тогда бриллиант «Слеза небес» таинственным образом исчез. Вновь он появился ближе к Французской революции – говорят, поначалу он принадлежал Марии-Антуанетте, после гибели которой попал в руки самого Робеспьера, который также был казнен…

Ольга торжественно поставила свой пустой стакан на стол, а сама легко поднялась, плавным движением руки оправив свое элегантное платьице.

– Не будем подробно отслеживать весь дальнейший путь «Слезы небес», констатируем лишь простой факт: в нынешнем веке бриллиант явился перед нашими глазами, заблистав на роскошной груди роскошной Патти Мусс; подарок сделан простым русским парнем Славой Ершовым. Будем надеяться, что данной чете он не принесет траура. Все!

Она решительно подошла к двери и широко ее распахнула жестом дрессировщицы, выпускающей тигра из клетки.

– А теперь я приглашаю тебя в наш подвал на торжественный ввоз торта с тремя свечами в честь трехлетия наших «Садов». Идем!

Разумеется, пришлось подниматься и следовать за сестрой.

Глава 5
Кража века

Заключительный аккорд вечеринки прошел как по маслу. Едва я затесался в толпу хмельных гостей, как почти тут же отец в очередной раз взлетел на подиум (разумеется, все в том же сопровождении трезвого как стеклышко, а потому немного мрачного долговязого очкарика-переводчика) и пару раз небрежно тюкнул пальчиком по микрофону.

– Друзья мои, вот и подошел к концу наш вечер! Но прежде чем все мы разъедемся в разные точки Москвы и мира, мне хотелось бы провести торжественную церемонию. Прямо сейчас в зал ввезут торт с тремя свечами. Мы все окружим его, дружно дунем!..

Лукавая улыбка на лице Жюля Муара – ну как тут не влюбиться! Неудивительно, что тут же в ответ из зала раздался призывный женский смех, а отец, словно волшебник, взмахнул обеими руками.

– Дунем и скажем хором: с днем рождения! С трехлетием, дорогие «Сады»! Мы еще не раз здесь погуляем!

Едва переводчик завершил свой монотонно-бубнящий перевод, как зазвучала музыка, и свет в зале погас, мгновенно вызвав многочисленные взрывы хохота и чей-то игривый смех.

– Самый отчаянный момент, – раздался за моей спиной голос Ольги. – Все парочки сейчас имеют отличную возможность слегка потискаться. Жаль, мне не к кому прижаться всем телом.

Я только хмыкнул, озираясь в темноте, словно наполненной чьими-то вздохами и стонами.

– Ты можешь прижаться ко мне – только не слишком плотно, чтобы мой пиджачок не помять.

– Очень-то надо! С большим кайфом я надавала бы тебе тумаков.

– Взаимно! Помнится, в детстве ты чаще получала тумаки от меня и тут же бежала жаловаться маме!

– Зануда!

Мы с Ольгой, как вечные девственники, перебрасывались в темноте этими фразочками, притом я, невольно нахмурившись, размышлял, чем в настоящий момент занимается неверная Соня и не воспользовался ли темпераментный скакун Мыша этой темнотой для своих низких целей. Сестрица Ольга в этот момент тоже слегка загрустила, печально вздохнув.

Тут, к нашему облегчению, наконец-то распахнулись центральные двери, и парень в белоснежном смокинге торжественно вкатил в зал столик на колесиках, на котором красовался большой торт с тремя горящими свечами.

Да, торт был безупречно «вылеплен» в виде дивного сада Семирамиды или райских кущ, но общее впечатление было великолепным; казалось почти невероятным, что все это изящное и красочное творение искусства можно попросту съесть.

Торжественно и неторопливо торт приблизился к подиуму, с которого спрыгнул Старый Лис и, непринужденно пригласив к себе Патти по левую руку, замер на месте, щелкнув пальчиками. Мгновенно рядом с ним по правую руку оказались мы с Ольгой; отец взял меня и Патти за руки, мы, в свою очередь, цапнули за лапки своих ближайших соседей, и все дружным кругом-хороводом наклонились, набрали побольше воздуха и дунули, враз потушив свечи.

– С днем рождения!

– С трехлетием!

Одновременно снова со всех сторон раздался игривый смех, поскольку в течение нескольких секунд в зале вновь царила полная тьма.

Почти тут же свет вспыхнул, заставив многих судорожно отпрянуть от объектов притяжения. Надо ли добавлять, что мне первым делом бросилась в глаза пара, застывшая в страстном поцелуе? Разумеется, то была Соня со своим шейхом Мышей.

Впрочем, от данной неприятной картинки меня почти тут же отвлек испуганный вскрик:

– My God, what’s it! Oh, my dear…

Вскрик, почти тут же взвизг – все это исходило от великолепной Патти Мусс.

Мгновенно все взоры сконцентрировались на ней: обеими руками шоколадная дива отчаянно оглаживала свой роскошный бюст, при том при всем едва не плача. Признаться, подобная картинка многих настроила на эротический лад, раздались отдельные игривые реплики и смех, но тут слово взял Слава Ершов, до тех пор так и сидевший, не отклеиваясь, у стойки бара.

Он в один момент подскочил к супружнице, решительно сжал обе ее ручки и резко развел их в стороны. В то же мгновение все стало ясно и понятно: на груди Патти не было роскошного бриллианта «Слеза небес».

Самолично убедившись в этом шокирующем факте, Слава мгновенно стал белым, как снег на альпийских вершинах, отпустил руки Патти и развернулся, бросая на окружающий народ взгляд ограбленного буржуя.

– Кто спер наш брюлик?!

Слышали бы вы его хриплый сип! Словно в один момент парень потерял не только бриллиант, но и голос.

Ответом ему было гробовое молчание. На несколько мгновений весь зал замер, соображая, что, собственно, происходит. Наконец кто-то из самых умных, сообразительных или попросту трезвых выкрикнул:

– Сенсация века: на светской тусовке в «Садах Семирамиды» украден знаменитый бриллиант!

Тут же все кругом загудело-зашевелилось, все принялись по новой наливать себе остатки спиртного, а кое-кто не преминул отрезать и порцию тортика: в самом деле, ведь бесценное сокровище на кучу бабок украли у Славика!

А Слава действовал. Для начала он развернулся к Старому Лису, который также в одно мгновение словно потерял дар речи. Миллионер попытался взять Лиса за грудки, чему я немедленно и весьма активно воспрепятствовал, отодвинув парня чуток в сторону.

– Спокойно, Слава! Сами понимаете, мы ваши камушки не брали, а раз некто воспользовался темнотой, стало быть, тут имеет место ограбление.

Я обернулся и, встретившись взглядом с Ольгой, кивнул ей:

– Давай, Оля, ноги – в руки, бегом в офис и вызывай полицию.

Последние слова я практически шепнул ей на ушко – чтобы не вызвать у всей нашей публики нездоровую панику с беспорядочным побегом вон из зала.

Ольга тихо и незаметно исчезла, а я все тем же конспиративным тоном посоветовал отцу отступить к центральным дверям и интеллигентно закрыть их на ключик, поставив для охраны парня, что прикатил торт. Ясное дело, что до прихода полиции все должны оставаться на своих местах.

Пока выполнялись мои ценные указания, я отошел в сторонку, наблюдая за взволнованной публикой, невольно пытаясь обнаружить где-то среди спин и лиц мою дивную Соню. Напрасный труд! Красавица исчезла, судя по всему, на пару с Мишей, будь он не ладен. Я порылся в карманах своего смокинга в поисках какой-нибудь распаршивой салфетки, чтобы утереть со лба праведный пот. Салфетки, естественно, и близко не было, зато я неожиданно нащупал в правом кармане нечто похожее на цепочку.

Сами понимаете, моей первой реакцией был сигнал тревоги, вспыхнувший где-то на периферии сознания. Цепочка! Откуда она взялась у меня в кармане? Я сроду не носил никаких ювелирных украшений, а потому в моих карманах отродясь не было ничего подобного. Я осторожно зажал оную цепочку в кулак, вытащил из кармана и, отвернувшись к стене, разжал кулак.

Плоская цепочка из платины. Сомнений не оставалось – то была цепочка с шейки Патти, именно на ней красовался кулон со «Слезой небес». Но, черт возьми, я не крал брюлик! Стало быть, неизвестный вор решил ловко подставить меня, незаметно опустив цепочку в мой карман. Слава тебе господи, я вовремя принялся искать салфетку и обнаружил горяченькую улику, которая вполне могла стоить мне свободы!

Я осторожно опустил кулак с зажатой цепочкой, развернулся спиной к стене и аккуратненько отшвырнул опасную улику в угол, после чего неторопливой походкой направился к орущему и стонущему у стойки бара Славе. Подхватив Славу под руку, я негромко, но настойчиво принялся советовать ему успокоить супругу, потому как к этому времени неутешная Патти от призываний безымянных сил и богов решительно перешла к ненормативной американской лексике, которая в наше суровое время прекрасно известна практически всем более-менее продвинутым россиянам.

– Да хрен с ней, с Патькой! – почти взвыл Славик, сжимая кулаки. – Этот камешек обошелся мне в такую кругленькую сумму!

– Не волнуйтесь, сейчас прибудет полиция, и его быстро найдут, – попытался успокоить я беднягу миллионера. – Все остались на своих местах, надеюсь, никто не успел смыться. Стало быть, и ваш камешек – где-то здесь! Всего-то и надо, что дождаться полиции и всех обыскать.

Знал бы я, как ошибался! Наивный чукотский юноша, я с энтузиазмом ждал прибытия полиции, надеясь, что все быстро разрешится, и одновременно содрогался от болезненной радости, что успел вовремя избавиться от опасной цепочки. Кстати сказать, я тут же тщательно проверил все свои карманы, убедившись, что больше неизвестный «даритель» ничего мне не подкинул.

Между тем до прибытия полиции чуть ли не половина гостей благополучно слиняла, так что обыскивать оставшуюся подвыпившую часть публики было практически бессмысленно. Разумеется, цепочку, от которой я избавился, быстро нашли, что дало полицейским заряд энергии растянуть бойкие обыски-допросы до самого утра. Всех участников вечеринки, в том числе и вовремя слинявших, требушили еще пару недель спустя после кражи века, то и дело вновь вызывая в следственный отдел для дополнительных допросов. Все было бесполезно: цепочка оставалась единственной находкой, а знаменитый бриллиант так и не был найден – он как в воду канул.

Между тем Слава Ершов со своей драгоценной Патти, с трудом, но пережив потерю, в конце концов помирились, а спустя неделю укатили с горя на Багамы; отец при первой же возможности сбежал в Париж, и все более-менее вернулось на круги своя.

Что касается моей возлюбленной – Соня попросту исчезла из моего поля зрения, по всей видимости, кинувшись в омут любви с красавчиком Мишей.

Что прикажите делать одинокому волку Алену? Мне только и оставалось, что с головой уйти в семейный бизнес, охорашивая и доводя до совершенства официальный сайт родной фирмы.

Глава 6
Размышления на досуге

Как можно меньше думать о любимой девушке и ее новой love story мне помогало лето – волшебное время года, его золотая середка – июль, когда весь сад, окружающий мой симпатичный домик в зеленой зоне Москвы, в буквальном смысле цвел и пах, оранжерея дарила урожай ананасов и лимонов.

Сразу оговорюсь, что то самое время после ограбления века пришлось на мое гордое одиночество в прямом смысле слова: мой садовник и повар по совместительству Васек Щекин, давно ставший для меня добрым другом и товарищем, свой законный отдых проводил в Болгарии, на курорте в Варне, а я понемногу привыкал со всем управляться в одиночку.

Каждое мое утро начиналось удивительно и прекрасно: я, позевывая и потягиваясь, похрустывая косточками, спускался из спальни на первый этаж, сворачивал на кухню и первым делом настежь распахивал стеклянную дверь, выходившую на террасу с видом на оранжерею.

Умиротворенно и неторопливо я заправлял кофеварку и ставил ее на огонь, отправлял круассаны в микроволновку для согрева, а сам тем временем протирал столик на террасе, отряхивал кресла и расставлял необходимый минимум посуды – сахарницу, чашку, блюдце.

Пока подходил кофе на плите, я успевал сбегать к воротам за утренней почтой и с ворохом свежих газет возвращался назад. Завтрак можно начинать!

Признаться, вполне возможно, моей небольшой ошибкой во всем этом в целом безупречном утреннем расписании можно считать лишь добавку к классическому кофе с круассанами порции прессы. Именно утренние газеты вносили в мой славный мирный завтрак долю диссонанса.

Судите сами. И спустя неделю после ограбления века вся пресса гудела, по сто раз на день задавая один и тот же вопрос: кто же мог украсть знаменитый бриллиант и куда на этот раз скрылась «Слеза небес»? Надо ли добавлять, что тот же самый вопрос немедленно начинал задавать себе и я сам, каждый раз по новой содрогаясь при воспоминании о цепочке в собственном кармане и в сотый раз погружаясь в мрачные размышления, кто же мог, скользнув мимо меня тенью, небрежно подкинуть опасную улику в мой карман.

Самое же забавное, что ответами на все эти вопросы до сих пор даже и не пахло, хотя практически каждое печатное издание лихорадочно, буквально из пальца высасывало все новые и новые версии, предлагая свой список богатеев мира, готовых заплатить за «Слезу» баснословные суммы, а под финиш неизменно сваливая всю вину за кражу на славных тружеников наших «Садов».

Что касается официального следствия, то самые знаменитые полицейские чины Москвы только разводили руками, точно так же предпочитая все свалить на нашу семейную фирму: дескать, как тут что разыщешь, когда у энтих косметологов элементарно нет полного списка приглашенных!

И в том сыскари были абсолютно правы: даже всеми силами полиции столицы за неделю так и не удалось составить полный список всех, кто в тот день присутствовал на вечеринке.

Да, у нас имелся список главных приглашенных, включая полный перечень оплаченных звезд и звездулек российской эстрады, в общем и целом – сто пятьдесят три человека. Но на самом деле народу собралось чуть ли не вдвое больше: кто-то привел с собой приятелей-подружек, кто-то из многочисленной московской богемной халявы явился сам, будучи в курсе, что у Жюля Муара не будет овчарок на входе.

В итоге полицейские замучились составлять списки со слов приглашенных: одни вдруг вспоминали, что видели васю-петю-машу, а потом каялись, что перепутали, и вася-петя-маша тусовались на другой вечеринке в другой день в другой части столицы. И все в том же роде до бесконечной бесконечности.

Что касается самой ночи грабежа века, то, повторюсь: сразу же, не отходя от кассы, произвести повальный обыск ВСЕХ гостей так и не удалось, потому как львиная доля приглашенной элиты просто высокомерно фыркнула и удалилась, так что, когда появилось подкрепление доблестной полиции, на месте не оставалось и трети участников вечеринки. Надо ли добавлять, что главный виновник шумихи – похититель «Слезы небес» – наверняка благополучно скрылся одним из первых?

И все-таки я, как сыщик-любитель и комиссар полиции, в душе не мог не задумываться над тем, что реально могло произойти в тот вечер и, стало быть, где теперь мог находиться знаменитый бриллиант. Разумеется, здесь ко мне присоединялась ушлая пресса – мы с журналюгами мыслили практически идентично.

Как говорится, и коню ясно: ограбление произошло в короткий момент, когда на две минуты в зале погас свет. Почти тут же распахнулись центральные двери; естественно, в тот самый момент взоры всего честного народа были направлены именно в ту сторону – на торт с мерцающими свечами.

А вот глазоньки грабителя заранее сконцентрировались на шоколадке-Патти, и конкретнее – на ее пышном бюсте со сверкающей «Слезой небес».

Прическа у Патти стильная и компактная: короткая стрижка с торчащими во все стороны завитками. Стало быть, при известной ловкости рук было вполне возможно, стоя за спиной шоколадки, этак аккуратненько снять с нее довольно просторную платиновую цепочку с бриллиантовым кулоном, чуть позже избавившись от цепочки, заодно и, кстати, бросив тень на левого человека, то бишь на меня.

Вы скажете: неужели Патти не почувствовала, как некто подцепил где-то в районе ее шейки-грудки цепочку? А у нас с прессой есть простой ответ: дело в том, что Патти буквально пару месяцев назад сделали пластическую операцию как раз на бюстике – чтобы, как говорится, он был как новенький. В итоге кожа в этой зоне тела слегка потеряла чувствительность. А это значит, что в общей мини-давке девушка могла и не почувствовать чужую руку.

Продолжая логически размышлять дальше, каждый нормальный Шерлок Холмс непременно придет к простому выводу: преступник заранее готовил ограбление века, а потому подсуетился изучить сценарий вечеринки, раз так все подготовил и благополучно смылся, скорей всего, сразу после торжественного задутия свечей на торте.

Тут пресса в собственных расспросах переплюнула полицию, которая, в свою очередь, пыталась вытрясти у Старого Лиса, Ольги и у меня, грешного, ответ на вопрос: «Кто, кроме вас, знал сценарий вечеринки?» Все самые настойчивые расспросы-допросы полиции абсолютно ничего не дали.

Дело в том, что ответ на вопрос был до чрезвычайности прост. Мы, все трое, ответили сдержанно: пардон, но все знали всё. Потому как сценарий сочиняла сначала Ольга, по сто раз на день советуясь со всеми своими многочисленными подружками; затем отец связался с фирмой «Фейерверк», заказав сценарий им, профессионалам, заранее обговорив, что роль ведущего будет исполнять он сам, для чего тут же оплатил полный перевод текста на французский.

При том при всем финальная сценка с гашением света и тортом, предложенная «Фейерверком», так пришлась по душе лично Ольге, что она под грифом «Совершенно секретно» нашептала на ушко сотне своих подружек-знакомых этот дивный завершающий эпизод.

Что касается «секретного» факта о возможности появления на вечеринке Славы Ершова с Патти, то и этот «большой сюрприз» был не менее широко известен в нашей «маленькой» компании, чем и привлек столь многочисленную публику. Между нами говоря, Старый Лис «организовал» даже пару-тройку статеек в прессе накануне вечеринки об ожидаемых столь знаменитых гостях. Ну, а интересная информация о приобретении Славой известного бриллианта, равно как и то, что Патти напяливала роскошную обновку буквально на все гламурные тусовки месяца, и вовсе ни для кого не была секретом.

Словом, и пресса, и полиция сделали общий безутешный вывод: все знали всё, и буквально любой дурак мог задумать кражу камешка. Удивительно, что в момент кражи у шеи Патти не произошло давки.

Если же размышлять в общем и целом на тему «Кто из присутствовавших на вечеринке кажется особо подозрительным лично мне», то в данном направлении я провел разведку в первые же часы ЧП, когда полицейские еще только готовились допросить возбужденных участников вечеринки.

Я поймал Ольгу и, утащив ее в более-менее тихий уголок, свистящим шепотом задал нещадно мучивший меня вопрос:

– Послушай, откуда взялся этот нудный очкарик-переводчик? Ты что – уволила симпатягу Андрея?

Бедняжка Ольга, слишком вздрюченная всеми событиями, не сразу поняла, о чем идет речь, а когда смысл моего простого вопроса наконец до нее дошел, только раздраженно отмахнулась ручкой.

– Мне бы твои заботы! Никто никого не увольнял – помнится, сам Андрей попросил меня о замене и тут же представил этого очкарика, убей – не помню, как его зовут. Замена на один раз, нашел, из-за чего дергаться.

И она поспешила смыться. Я поискал взглядом безымянного переводчика и обнаружил его за стойкой – он скорбно глотал не допитое Славой дорогущее шампанское «Кристель», пока отец уединился в кабинете на втором этаже, чтобы немного прийти в себя.

Как мне удалось выяснить, на момент кражи переводчик исчез, во всяком случае, за правым плечом отца он точно не стоял, чему я лично был свидетелем. Сам очкарик сообщил полиции, что на время задутия свечей отошел к стойке бара, чтобы немного расслабиться. Пусть объяснения и выглядели вполне разумно, я, пользуясь своими неплохими отношениями с полицией, все-таки посоветовал им основательно потрясти парня, перепроверив все его объяснения.

Тут стоит отметить, что эти бурные дни бесконечных допросов после славной вечеринки дали мне занятное знакомство: каждый раз лично меня, как и весь клан нашего семейства, допрашивал майор из следственного комитета Петр Иванович Лучников – симпатичный мужичок «под полтинник», с великолепным чувством юмора и общим философским отношением к жизни. Каждый наш допрос неизменно завершался милой болтовней словно бы двух старых приятелей.

– Не знаю, как ты, мил-человек, а я с детства был большим любителем детективного жанра, – с легкой улыбкой говорил Петр Иванович, заваривая себе чашку крепкого чая, ярым поклонником которого являлся. – Каждый роман – захватывающая история: загадки, погони, потрясающая работа мозговых извилин и – блестящий вывод: в преступлении виновен вот кто! Наверное, потому я и решил стать сыскарем. И вот работаю…Что ж, в общем и целом я доволен. Да только в реальной жизни и в реальных преступлениях так мало романтики и… загадок. Чаще всего преступник известен, все более-менее банально и ясно, но вот обеспечить стопроцентное доказательство вины виновного не так просто. То ли дело полицейские сериалы!..

Он отпивал свой чай, с легким прищуром смотрел на меня, каждый раз неожиданно подмигивая:

– Надеюсь, «Слезу небес» похитил все-таки не ты. Как говорится, пока преступник не пойман за шкирку, подозреваются все. И все-таки, скажу тебе по секрету, в этом деле замешан международный криминал. Есть сведения, что «Слезой небес» шибко интересовались один богатенький гражданин Турции и крупнейший поставщик наркотиков из Бразилии. Так что тут у нас разворачивается настоящий боевик.

И славный сыскарь потирал руки, озорно мне подмигивая.

Вот Петру Ивановичу я и озвучил свои подозрения по части неприятного переводчика: ведь не может же быть простой случайностью, что переводчик, практически тень главы фирмы, неожиданно сменился именно на одну эту вечеринку! Майор обещал все тщательнейшим образом проверить.

В последний день нашей встречи-допроса, когда я в последний раз подписал протокол, он на прощанье с особенным чувством пожал мне руку и вдруг вздохнул, покачав головой:

– Ой, чует мое сердце – мы еще с тобою встретимся!

Петр Иванович как в воду глядел! Но до нашей очередной встречи надо было, как говорится, еще дожить.