Текст книги "Где растут мандарины"

– Это «Королевская дорога», – вспомнила мама. – Она соединяла Шведское королевство и наш Петербург. И некоторые ее участки пришлось прорубать сквозь каменные глыбы!

– Прорубать? Бедные люди, сколько же труда это стоило! – поразилась моя подружка.

– Ладно, девочки, часа через два приедем… Танечка, спасибо за чай!

Мама вернулась на свое место, а мы с Таней продолжили зачарованно смотреть в окно. Высоченные каменные массивы сменились запорошенными снегом полями. Иногда перед нашим взором мелькали аккуратненькие фермерские домики. Причем такой домик всегда был один на несколько километров! Ни разу не видела по этой дороге чего-то, хоть отдаленно напоминающего нашу деревню… Помню, мне рассказывали, что у финнов даже есть поговорка: из окна твоей усадьбы не должна быть видна крыша соседского дома… За точность цитаты не отвечаю, как-то так. Что тут скажешь, финны – одиночки. Суровый скандинавский характер.

Автобус тем временем проснулся. Гид бодрым голосом начала рассказывать нам разные факты из истории Финляндии. Она сильно не загружала нас деталями и датами, но мне все равно было не очень интересно. Во-первых, я все это уже слышала десятки раз: и про Густава Ваазу, и про шведско-русские войны, и про Александра I, и про Ленина. Во-вторых, усталость от бессонной ночи давала о себе знать. Мне жутко захотелось спать. Веки стали тяжелыми, голова еле держалась на плечах… Я опустила спинку кресла, закрыла глаза и мгновенно уснула.

Глава III

Воровки

Когда я открыла глаза, то не сразу поняла, где нахожусь… Море, покрытое ледяной коркой, переливается в лучах утреннего солнца. Вековые сосны запорошены белым снегом. На фоне кристально-голубого неба возвышается странное сооружение: сотни металлических труб, разной длины и толщины парят в воздухе. Это памятник Сибелиусу, финскому композитору, вспомнила я. Рядом со странным памятником стоит моя мама, она о чем-то разговаривает с Таней…

Я тут же проснулась. В виске пульсировала болевая точка, глаза слезились от света. Почему меня никто не разбудил? Я что, одна в автобусе? Тут до меня донесся шорох и тихое перешептывание. Нет, я здесь не одна. Обхватив руками переднее кресло, я с трудом встала на ноги…

– Что вы делаете? Вы роетесь в маминых вещах? – ахнула я.

Кочерыга, стоя на карачках, изучала содержимое нашего дорожного чемоданчика. В руках у Хиллонен была мамина любимая сумка из разноцветной замши. Увидев, что она застигнута на месте преступления, Моль… нисколько не смутилась. Ни одна мышца не дернулась на ее вытянутом, фарфорово-бледном лице. Кочарыга, швырнув в сторону наш чемодан, медленно встала на ноги. Ее взгляд ничего хорошего не предвещал…

– Что? – внезапно громыхнул в салоне мужской голос. – Что здесь происходит?

Кроме нас троих, в автобусе был еще и водитель! Он вскочил со своего места и в один прыжок преодолел расстояние от своего места до этих воровок. Вот тут Хиллонен не на шутку испугалась!

– Послушайте, это недоразумение! – залепетала она, неприятно скалясь в улыбке.

– Девочка, это ваши вещи? – обратился ко мне водитель.

– Да, вот наш чемодан, а это мамина сумочка! – кивнула я, и в голове снова запульсировала болевая точка.

– Оля, бегом сюда! – басом крикнул водитель.

Хиллонен, затравлено озираясь по сторонам, наконец, догадалась выпустить мамину сумку из рук. Она с грохотом упала на пол, и все ее содержимое – телефон, помада, тушь для ресниц, кошелек – разлетелось по проходу.

– Подождите, давайте договоримся? – Кочарыга стала дергать водителя за рукав.

Он даже не взглянул в ее сторону.

– Саша, что случилось? – влетела в салон запыхавшаяся Ольга.

– Оля, у нас кража! Девушка застукала, как эти дамы роются в вещах ее матери! Сама посмотри!

Водитель показал рукой на разбросанную по салону мамину косметику.

– Все в автобус! Срочно! – закричала гид.

– Ольга, это недоразумение! – начала скалиться в улыбке Хиллонен. – Просто я потеряла свою сережку…

– Ага, и решили поискать в сумке другой женщины! – вскипел водитель.

– Вы вообще спали и ничего не видели! – рявкнула на него Кочарыга. – Чего вы слушаете эту соплячку, а? Да наврала она все!

– Во-первых, не смейте оскорблять девушку! – сразу же вступился за меня водитель. – Во-вторых, я не спал и прекрасно видел, как вы рылись в этом чемодане и сумке! Оля, я ведь не могу запомнить, где конкретно сел каждый пассажир! Поэтому и не обратил внимание. Думал, что они в своих вещах что-то забыли!

Гид со вздохом кивнула и начала запускать туристов в автобус.

– Друзья, у нас неприятность! Оказалось, что в автобусе едут карманницы! Пожалуйста, проверьте свои вещи!

В салоне началась настоящая кутерьма. Туристы бросились к своим сумкам и пакетам. Кочарыга стояла красная, взмыленная, ее маленькие злые глазки трусливо бегали из стороны в сторону. А вот Хиллонен вдруг стала абсолютно невозмутимой, словно все происходящее не имело к ней никакого отношения.

– Какой ужас!

– У меня вроде бы все на месте!

– А кто воровка?

– Как кто? Эта девчонка, конечно…

От такой несправедливости я вспыхнула как свечка!

– Нет, это не она! – остановил перешептывание водитель. – Воровки – вот эти две почтенные дамы! Девочка, наоборот, их поймала!

– Ты кто такой, чтобы меня воровкой обзывать, а? – бросилась на него Кочарыга.

– Это же мои вещи! – услышала я возмущенный мамин возглас.

Она, наконец, попала внутрь переполненного автобуса и сразу же бросилась поднимать с пола свою косметику. Таня и добрый водитель стали ей помогать. Я тоже наклонилась, чтобы поднять мамин кошелек…

– Ай! – схватилась я за висок.

– Что? – с тревогой взглянула на меня мама.

– Голова разболелась! Сильно! – пожаловалась я.

– Ну что, проверили вещи? Кошельки и документы на месте? – громко спросила пассажиров Ольга.

Все туристы дружно закивали.

– В моих вещах кто-то рылся! – вскрикнула мамина соседка, хватаясь за сердце. – Да, все перевернуто вверх дном! Но, по-моему, деньги на месте…

– Не успели они! Скажите спасибо этой девушке! – улыбнулся мне водитель. – Кстати, Оля, а теперь проверь-ка содержимое сумок у этих дам!

– Что? Да вы не имеете никакого права! – надменно отозвалась Хиллонен и с высоко поднятой головой направилась к выходу.

– Не имею, – утвердительно кивнула гид. – А вот финская полиция такое право имеет!

– Либо открывайте свои сумки здесь, либо едем в местное отделение полиции! – басом отрезал водитель, загородив этим дамочкам путь.

Хиллонен швырнула свою сумочку прямо ему в лицо. Кочерыга, словно мартышка, повторила «подвиг» подруги. Водитель ни сколько не смутился, просто взял и вытряхнул на свободное кресло содержимое их сумок. Кочерыга возмущенно заголосила. Ольга и водитель, под пристальными взглядами пассажиров, начали тщательно исследовать их вещи: паспорта, телефоны, кошельки, вскрытая пачка бумажных салфеток, мятная жвачка… В общем, ничего особенного. Вдруг я заметила, что с кресла упала небольшая бумажка. Я быстро наступила на нее ногой.

– Ну что, обыск окончен? – язвительно поинтересовалась Хиллонен. – В таком случае, поехали!

– Нет уж! Дальше вы с нами не едете! – решил водитель.

– Что? – задохнулась от возмущения Кочарыга. – У нас оплачена дорога до Турку! И как я в Питер потом доберусь?

– Хоть пешком! – отрезала Ольга.

– Ну, я тебе устрою проблемы… – зловеще прошептала ей Кочерыга и, грубо оттолкнув гида, вслед за Хиллонен вышла из автобуса.

После этого в салоне словно включили звук – пассажиры начали громко обсуждать произошедшее. Под шумок я незаметно наклонилась и подняла с пола бумажку. Оказалось, что это визитка. Я быстро спрятала ее в карман.

– Ольга, у моей дочки голова разболелась! – тихонько обратилась к гиду мама. – Мы, пожалуй, выйдем сейчас, попытаемся заселиться в гостиницу пораньше.

– Зачем вам здесь выходить? – улыбнулся маме добрый водитель. – Я вас с дочкой высажу прямо напротив отеля…

Действительно, буквально через пять минут наш автобус остановился возле огромного коричневого здания.

– Ребята, вы с нами? – подлетела к Наде и Роме моя мама.

– Ну, я хотел Свеаборг увидеть… – растерялся парень.

– Тогда обязательно оставайся на экскурсию! – посоветовала мама. – Тем более гид попалась замечательная, так интересно все рассказывает! Встретимся в гостинице. А ты, Таня, как?

– Пошли с нами! – дернула я подружку за руку.

– Конечно, Танечка, пошли! Город мы тебе и так покажем! Проведем персональную экскурсию! – улыбнулась ей мама.

– Хорошо! – решилась Таня.

Мы попрощались с группой и втроем вышли из автобуса. С каким счастьем я вдохнула свежий зимний воздух! Даже головная боль, казалось, на мгновение отступила.

Однако удовольствие длилось не долго. Когда мы зашли внутрь отеля, первыми, кого я увидела в небольшом затемненном холле, были… Кочарыга и Хиллонен. Они стояли у стойки регистрации и что-то объясняли девушке в красной жилетке.

– Посмотрите, эти кикиморы уже тут как тут! – всплеснула руками мама. – Как думаете, предупредить сотрудников отеля, что к ним заселились воровки?

– Но ведь у нас нет никаких доказательств! – резонно заметила Таня.

– Твоя правда… – согласилась мама. – Ладно, девчонки, ну их к бабушке! Подождите меня на диванчике, я быстро!

Мама стремительно направилась к стойке регистрации, а мы с Таней, устроившись на уютном диванчике, стали с интересом озираться по сторонам. Холл отеля был почти пуст, что неудивительно – мои часы показывали семь утра. Надо же, как рано мы приехали! На рецепции работали только две девушки, одна обслуживала маму, другая что-то объясняла Кочарыге и ее подружке… В углу зала, недалеко от лифта, сидела пожилая супружеская пара. Судя по всему, японцы.

– Кать, они действительно рылись в вещах твоей мамы? – вдруг спросила меня Таня.

– Что? – удивилась я. – Конечно! Зачем мне выдумывать?

В этот момент на соседний диван плюхнулся какой-то толстяк. Обрюзший, с рыжевато-пегими волосами, жиденькой бородкой и маленькими хитрыми глазками, он сразу же внушил мне какое-то отвращение… А когда он окинул нас с Таней противным оценивающим взглядом, меня просто передернуло!

– Катя, ты понимаешь, что это значит? – выразительно посмотрела на меня Таня, не обращая на этого урода ни малейшего внимания.

– В смысле? – не поняла я подругу.

– Они думают, что этот сверток у твоей мамы!

– Пусть думают, что им хочется! – выпалила я, ежась под пристальным взглядом этого мерзкого толстяка.

– Лишь бы теперь у твоей мамы не было проблем…

– Знаешь, у нее бы были проблемы, причем большие, если бы таможенники нашли этот пакет!

Тут я случайно встретилась взглядом с рыжеволосым толстяком, и он гадко мне улыбнулся. Фу! Я демонстративно отвернулась и стала наблюдать, как мама подписывает какие-то документы. Почему она так долго? В этот момент за моей спиной раздался знакомый надменный голос:

– Посмотри, Хампус! Вот эта девушка обозвала нас с Марьяной воровками!

Я в ужасе подняла глаза – прямо рядом со мной стояла Моль в пальто. Она положила свою костлявую руку на плечо толстяка и смерила меня холодным злым взглядом. Кочарыга, стоявшая неподалеку, просто пиявила меня своими колючими глазками.

– Что, соплячка, рада небось? – рявкнула она. – Знаешь, сколько нам придется денег отвалить, чтобы добраться до Питера?

– Ай, ай, ай, девушка! – покачал головой толстяк, вальяжно растянувшись на диване. – Как плохо! Нехорошо!

Он говорил с сильным акцентом, манерно растягивая слова. Финн?

– Да вы, да вы… – вспыхнула я, мгновенно став пунцово-красной. – Да вы не имеете никакого права что-то мне говорить! Вы – преступницы! Я видела, как вы…

Тут Танька сделала большие глаза и больно ткнула меня в бок.

– Да, и Катя, и водитель прекрасно видели, как вы рылись в чужой сумке! – громко, на весь холл, закричала она. – Не отстанете от нас, обратимся в полицию!

– Деточка, а ты никак нам угрожаешь? – Хиллонен подняла вверх свои выщипанные брови-ниточки.

– Кто вам там поверит в полиции, двум малолеткам? – развязно заржала Кочарыга.

А вот глаза противного толстяка трусливо забегали из стороны в сторону.

– Что здесь происходит? – подлетела к нам мама. – Что вам нужно от детей? А ну убирайтесь отсюда!

– Пошли, Хампус! – бросила толстяку Эмма.

Долго уговаривать его не пришлось. Трусливый Хампус спрыгнул с дивана, словно его током ударило. Вскоре его огромная туша скрылась в лифте.

– Что они от вас хотели? – испуганно спросила мама.

– Мамочка, не обращай внимания! – махнула я рукой. – Мало ли придурков…

– Они вас обидели, да? Я все-таки скажу про них на рецепции! Как их фамилии? Хиллонен и Кочерга?

– Кочерыга! – прыснула Таня. – Хотя ваш вариант мне нравится больше!

– Мам, пошли в номер! – взмолилась я. – Сил нет…

– Ладно, пошли!

В лифте мама стала показывать Тане, как пользоваться ключом-картой. А я, устало облокотившись о стену, задумалась: что же предпримут эти мерзавки? Мамины вещи они, очевидно, не успели обыскать, я им помешала. Что теперь? Они попытаются проникнуть в наш номер? Вряд ли… Думаю, они стали рыться в ее сумках от отчаяния, когда не обнаружили под креслом свой пакет. Они и вещи маминой соседки, этой смешной дамы в шляпе, тоже перерыли… Подозревать маму у них нет никаких оснований! У нее, собственно говоря, не было и возможности незаметно вытащить пакет из-под кресла, она ни разу не оставалась в салоне одна. Так что если Хиллонен и Кочарыга не полные дуры (хотя этот вариант исключать нельзя!), они отстанут от мамы.

– Нет-нет, не так! – объясняла мама. – Медленно вставляешь карту в считыватель и спокойно вытаскиваешь ее назад! И только тогда нажимаешь на кнопку!

Лифт поехал. Мы вышли на четвертом этаже и отправились на поиски номера. Это был тот еще квест – минут десять мы плутали по узким, бесконечно длинным коридорам отеля.

– Ну и катакомбы! – удивленно воскликнула Таня, когда мы нашли наш номер. – Тут заблудиться можно!

– Точно, настоящий лабиринт! – подтвердила мама, скидывая с себя пальто. – Все, девчонки, я пошла в душ! Как же я не люблю эти ночные переезды…

Мама скрылась в ванной комнате, а я, бросив сумку на пол, прямо в одежде свалилась на кровать. Таня тем временем с интересом изучала наш номер. Кирпичные стены, покрашенные в ослепительно-белый цвет, на одной из них странная картина – что-то вроде огромной красной кляксы на сером фоне. Обстановка номера была более чем скромной: три кровати, над каждой маленький красный светильник, кресло, длинный журнальный стол, телевизор.

– Скандинавский минимализм! – заключила Таня, сев рядом со мной на кровать. – Знаешь, я как-то по-другому представляла себе четырехзвездочный отель!

– Да, тут многие гостиницы такие, – отозвалась я, не поднимая голову с подушки. – Хотя в последний раз мы останавливались в классном отеле, недалеко от Рыночной площади.

– Голова не проходит, да? – с сочувствием посмотрела на меня подруга. – Может, шоколадку хочешь?

– Ой, нет, на шоколад я уже смотреть не могу! – призналась я.

– Ты? – удивленно вскинула брови Таня. – Вот уж не поверю! Таких сладкоежек как Екатерина Васнецова в мире человек семь, от силы восемь…

– Сегодня ночью я превысила свой лимит! – тихонько рассмеялась я, и висок снова пронзила острая боль. – Ох…

– Это у тебя по нервам, сто пудов! – решила Таня. – Вот ведь стервы! Еще претензии высказывают: как это ты посмела помешать им рыться в чужих вещах! Кать, а может твоя мама права, нужно заявить на них?

– Куда? Ты же сама сказала: у нас нет никаких доказательств. В полиции нас и слушать не станут! – измученным голосом ответила я. – А предупреждать сотрудников гостиницы? Зачем? Они же, на самом деле, никакие не воровки…

– То есть? – опешила Таня. – Ты же своими глазами видела, как они…

– Искали свой пакет в вещах мамы! – перебила я подружку. – В том-то и дело, им свое нужно, не чужое.

– А ты не думаешь…

Закончить Таня не успела. Из ванны вылетела мама, замотанная в огромное белое полотенце. Она передвигалась какими-то странными прыжками и со стороны была похожа на кенгуру…

– Ой, какой пол холодный! – взвизгнула она, забравшись на соседнюю кровать. – Катька, ты забыла тапочки!

– А разве здесь их нет? – несказанно удивилась я.

– Нет! Ни тапочек, ни халата! – пожаловалась она, быстро натягивая на себя кофту.

– Ой, я же маме забыла сообщение отправить! – спохватилась Таня.

– Давай, отправляй, а то она наверняка волнуется! – кивнула моя мама и полезла в сумочку за косметичкой. – Так, Катерина, ты все еще страдаешь? Бегом в ванную!

– Мам, не могу…

– Через не могу! Примешь душ, сразу станет лучше! Давай, без лишних споров!

Через полчаса мы уже сидели в уютном кафе. После душа мне действительно стало немного лучше: боль в виске не прошла, но она была уже не такой острой. Мама с Таней пили кофе и уплетали булочки с корицей, а я смотрела в окно… В центре небольшой, занесенной снегом площади, стояла симпатичная елочка. Живая, прямо в огромном – размером с бочку – горшке!

Я хорошо знаю эту площадь. Летом она вся заполнена шумными уличными кафе, на месте, где сейчас мерцает огоньками елочка, бьет фонтан, а вокруг него летают наглые чайки, пытаясь получить кусочек хлеба от одного из отдыхающих… Сколько раз мы с мамой отдыхали в Хельсинки, а зимой – впервые!

– Катя, почему ничего не ешь? – прервала мои размышления мама. – Давай, через силу! И кофе пей, пока он горячий!

Я вздохнула и начала медленно жевать булочку, щедро присыпанную пахучей корицей. От запаха меня затошнило, но у мамы было такое выражение лица…

– Молодец, – удовлетворенно кивнула она, когда я справилась с булкой. – Ну что, путешественницы, готовы? Тогда вперед!

Втроем мы вышли из кафе на заснеженную площадь. Город тем временем совсем проснулся – людей на улице стало очень много. Они торопились по своим делам, пили кофе прямо на бегу, мчались на велосипедах, оставляя на снежном ковре тонкие прямые линии…

– Ой! – вскрикнула Таня, подскользнувшись. – Ничего себе, это не улица, а настоящая горка!

Мы в этот момент шли по Симонкату. Эта улица действительно резко уходит вниз, и ты спускаешься по ней словно по склону горы.

– Да, Таня, будь осторожнее! – предупредила мама. – Хельсинки строили прямо на холмах, скалах, и их особо не выравнивали: улица тут может начинаться на одной высоте, а потом идти резко вниз. Летом это не проблема, а вот зимой…

Держась за руки, мы потихоньку добрели главной магистрали Хельсинки – улице маршала Маннергейма. Это первый президент Финляндии. Кстати, до революции он служил в нашей армии, был царским офицером.

– Вот мой любимый торговый центр! – радостно доложила мама, когда мы оказались у огромного серого здания. – Тут куча классных магазинчиков!

– Елена Александровна, а распродажа уже идет? – поинтересовалась Таня.

– Да, она начинается сразу после финского Рождества! Ну, девчонки, с чего начнем? Может быть, с обуви?

– Давайте! – веселым тоном отозвалась Таня. – Хочу себе ботфорты купить!

Ее энтузиазм мне совсем не понравился… Я думала, мы с Таней погуляем по городу, посидим вместе в каком-нибудь кафе, а мама тем временем будет в упоении бегать по своим распродажам. Нет, я не то чтобы не люблю ходить по магазинам. Люблю, но все хорошо в меру, а моя мама эту меру не знает! Она может часами заниматься шопингом, ничего не видя вокруг, а я при этом должна таскаться вслед за ней, изнывая от скуки. Это еще ладно, а вот когда мама вдруг решает купить что-нибудь мне… Тут уж тушите свет! Тогда мне приходится напяливать на себя тысячи кофточек или брюк, стоя в тесной душной примерочной! И все до тех пор, пока, по словам мамы, мы не придем к «компромиссному решению»…

– Мам, мне в туалет нужно! – оторвала я маму от очередного прилавка.

К тому моменту мы бродили по магазину часа три, не меньше.

– Ладно, пошли, повожу тебя!

– Мам, ну мне же не пять лет! Я сама найду дорогу!

– Нет, ты заблудишься! Что я, не знаю тебя, что ли?

– Елена Александровна, мы с Катей вдвоем сходим! – подлетела к нам Таня. – Туалет на первом этаже, я видела указатель!

– Кстати, ты хотела еще в магазин с косметикой зайти! – напомнила я. – Зачем тебе бегать туда-сюда?

– А мы не потеряемся? – сомневалась мама.

– Давайте встретимся на втором этаже, у фонтана! – предложила Таня. – Там еще рядом такое кафе симпатичное…

– Надо же, как ты хорошо ориентируешься! – поразилась мама. – Здесь такие путанные торговые центры, а ты с первого раза все запомнила. А моя Ласточка в своей комнате заблудиться может!

– Это правда! – кивнула Таня, с усмешкой взглянув на меня.

Ну да, у меня географический кретинизм… А что здесь такого?

– Ладно, девчонки, через двадцать минут у фонтана! – решила мама и скрылась в соседнем магазине.

Глава IV

Разговор в кафе

Мы с Таней сидели на мраморном постаменте небольшого фонтана, что был установлен прямо внутри торгового зала. Излюбленное место встреч всех покупателей. На нас изредка падали брызги, а от воды веяло прохладой. Рядом с фонтаном носились веселые белокурые дети, похожие на ангелочков. Их мамы, сидевшие поблизости, хвастались друг перед другом покупками.

– Посмотри, сюда тоже монетки бросают! – удивилась Таня, показав на мраморное дно бассейна.

– Ну, раз есть фонтан, значит, должны быть и монетки, – заметила я.

– Пожалуй, я тоже брошу! – решила Таня, достав из сумки свой кошелек.

– Не успела приехать, а уже хочешь вернуться? – улыбнулась я, но улыбка быстро сползла с моих губ…

– Что? – испугалась Таня.

Я кивнула в сторону эскалатора. С него сходил грузный, похожий на бегемота, Хампус. Эмма Хиллонен, в своем сером пальто, была почти незаметна на его фоне. А где же Кочарыга? Этой грубиянки с ними не было.

– Блин, нигде от них покоя нет! – недовольно зашипела Таня. – Они нас не видят?

– Нет, они пошли в кафе… – задумчиво проговорила я и тут же вскочила на ноги. – Нужно подслушать, о чем они будут говорить!

– Как?

– Как обычно! Ушами!

– Катька, они тебя узнают! Да и меня тоже…

– Снимай пальто! Поменяемся одеждой! – сообразила я и первой скинула с себя куртку.

– Дохлый номер… – нахмурилась Таня, но пальто все же сняла. – Они твое лицо на всю жизнь, наверное, запомнили!

– Придумала! – ахнула я и пулей метнулась в соседний магазин.

Схватив с прилавка первый попавшийся берет и шарф, я тут же побежала на кассу. Меня всю трясло от нетерпения. Я должна подслушать, о чем будет говорить эта парочка! Вдруг они что-то замышляют против нас с мамой? Все может быть! Едва получив покупки, я бросилась к зеркалу и натянула на себя берет – серый, весь в каких-то немыслимых голубых стразах…

– О, ужас! – воскликнула Таня. – Вот это головной убор… Тебя же сразу запалят!

– Не запалят! – отмахнулась я. – Можно подумать, что эта Моль только что сошла с подиума! Помоги лучше завязать шарф! Вот почему все нормальные девушки умеют навязывать шарфы, а у меня всегда получается какой-то улей вокруг шеи… Пчел только не хватает!

Танька хохотнула и довольно быстро пристроила огромный голубой палантин на моих плечах. Получилось ничего, нормально…

– Спасибо! Прикрой меня, когда мама придет.

– Катька, осторожнее! – крикнула мне вслед подружка…

В кафе я просто влетела. От волнения у меня подкашивались ноги, а в голове вообще была какая-то карусель! Эту странную парочку я заметила сразу же – они заняли место прямо у окна и уже вели оживленную беседу. Я подошла к кассе и заказала первое, что пришло в голову:

– Орэндж джус, плиз!

Молодой белокурый финн кивнул и засунул в соковыжималку два огромных апельсина. Я положила на прилавок три евро и окинула взглядом кафе. Большой просторный зал, а посетителей почти нет… Плохо, я буду у этих бандитов как на ладони!

Вдруг я заметила, что неподалеку от места, где сидела эта парочка, находился небольшой выступ стены. А за ним – маленький столик, буквально на одного человека! Лучшего места для подслушивания и не придумать! Вот только как бы туда сесть незаметно?

Помощь пришла неожиданно: в кафе зашли двое – маленький лысоватый толстячок и длинноногая блондинка в дубленке «под леопарда».

– Пупсик, ну чего ты так нервничаешь?

– Чего я нервничаю? Люся, мы тут торчим уже четыре часа! Четыре часа! Ты весь магазин решила купить, да?

– Я не поняла, котик, – блондинка возмущенно захлопала своими огромными наклеенными ресницами. – Тебе для меня что, денег, жалко, да? Нет, ты так и скажи!

– Люся, мне для тебя ничего не жалко! – устало закатил глаза «пупсик». – Но четыре часа! Я есть хочу! Есть, понимаешь?

Надутая Люся и ее ухажер сели неподалеку от «моей» парочки… Госпожа Хиллонен смерила их таким надменным взглядом, это надо было видеть! Я тем временем схватила с прилавка стакан сока и мышкой юркнула за маленький столик. На меня никто не обратил внимания!

Исподлобья я взглянула на толстого Хампуса – вид у него был весьма подавленный. Моль сидела ко мне спиной и нервно стучала пальцами по столику. Молодой официант тем временем подлетел к нашим туристам, и Моль с Хампусом продолжили свой разговор… на финском. Говорили они быстро, нервно и как-то рвано. Раз в минуту Хампус тряс своей огромной рыжей головой, сидящей на тройном подбородке, и произносил что-то вроде «Йо». Я уже хотела встать и выйти из кафе, но тут в зал влетела Марьяна Кочарыга собственной персоной!

– Ты где была? – сразу же набросилась на нее Хиллонен.

– В магазине! – буркнула она, устраивая на стуле несколько огромных пакетов.

– Нашла время! – зашипела Моль. – Мы тут сидим, голову ломаем…

– А чего ломать-то? – беспечно протянула Кочарыга. – Деньги-то все равно потеряли!

– Деньги… Как бы нам что-то другое не потерять! – зловеще прошептала Моль. – Ты что, вообще не врубаешься?

Они говорили очень тихо, мне удавалось поймать не каждое слово из их разговора. Тем более, что белокурая Люся за соседним столиком изрядно мне мешала – она никак не могла сделать заказ, капризничала, а молоденький финн на ломаном русском описывал ей состав каждого блюда из меню.

– Марьяна, – вкрадчивым голосом начал Хампус. – Вам же говорить, что это важный груз?

– Что? Я-то тут причем? – взорвалась Кочарыга. – Твоя женушка была со мной в автобусе! Она своими глазами все видела! Это форс-мажор!

– Тише! – цыкнула на нее Моль, испуганно взглянув на парочку за соседним столом. – Что ты орешь как резаная?

– А чего вы на меня стараетесь это повесить? – шепотом продолжила Кочарыга. – Вообще, Эмка, это из-за тебя мы попали!

– Что? – задохнулась от возмущения ее подружка.

– Да, я всегда одна ездила, и ничего! А тут ты, видите ли, решила меня проконтролировать! Не доверяешь подруге, да? Вот и получила шмон на границе! Тебе же всегда везет как утопленнице! У тебя аура плохая!

– Что ты мелешь, идиотка? – взревела Моль. – Ты вообще думаешь, прежде чем рот открывать? Забыла, кто твоего сыночка из тюряги вытащил? Так что сиди тихо, а то получишь по своей собственной ауре!

– Давайте не надо кричать! – прервал их перепалку Хампус. – Когда Густав узнает, всем плохо будет…

– Что, мы на деньги попали, да? – перепугалась Марьяна.

– Еще как! – хмыкнула Моль. – И не только… Густав же сразу предупредил, груз предназначен для нового покупателя, очень серьезного. У нас появилась возможность работать с большими людьми, понимаешь? Это тебе не медальками приторговывать! Через два дня груз должен быть в Швеции, его там ждут! Это вопрос доверия к нам!

Я вся превратилась в слух. Может, стоит записать их разговор? Я стала тихонько рыться в сумке и тут вспомнила, что сунула свой смартфон в карман куртки. А куртка моя сейчас на Тане!

– Густав мне уже звонить, спрашивать… – тихо пробормотал Хампус.

– А ты что? – буркнула Кочарыга.

– Сказать ему, что все хорошо… – обреченно вздохнул он.

– Значит, так! – решительно начала Эмма Хиллонен. – В пятницу груз должен быть на пароме и благополучно плыть в Швецию. У нас день, чтобы его вернуть! На границе груз не нашли. Значит, он либо в автобусе…

– Мы там искали! – перебила ее Кочерыга.

– Ты взглянула только под креслом той бабы! А если пакет оттуда выпал во время какого-то поворота или… торможения? А ты, вместо того чтобы спокойно обыскать весь салон, сразу же начала копаться в вещах той курицы!

– Мы начали копаться в вещах той курицы! – язвительно поправила ее Кочарыга.

«Сами вы курицы!» – подумала я. От неподвижного сидения у меня затекла спина, в Танькином пальто и огромном палантине было невыносимо жарко. В какой-то момент мне показалось, что я сейчас упаду в обморок.

– Автобус возвращается с экскурсии в четыре часа, – продолжила Хиллонен. – Ты должна обыскать его еще раз!

– Я? Почему это я, интересно? – возмутилась Кочарыга.

– Потому что это твоя работа! – холодно ответила ей подружка. – Помни свое место… И про сына своего вороватого не забывай! Он только благодаря Норе еще гуляет на свободе!

– Долго вы еще с Норкой будете меня сыном шантажировать, а? – взревела Кочарыга.

– Долго! – наглым тоном ответила ей Моль. – В общем, Марьяна, как ты будешь договариваться с водителем, нас не касается. Автобус ты должна обыскать сегодня же!

– А если там ничего нет? – прошипела Кочарыга.

– Значит, пакет забрали!

– Наверняка, эта крашенная! – предположила Марьяна.

– Я с нее глаз не сводила всю дорогу, – покачала головой Хиллонен. – Одна в автобусе она не оставалась. Так что это либо ее соседка, та старуха в дурацкой шляпе, либо водитель!

– Точно, он мог! – согласно закивала Кочарыга. – Они, которые порядочными прикидываются, все такие! А если это они, что делать будем?

– Будем обыскивать их номера!

– Что? – хриплым голосом переспросила Кочарыга.

– Нам придется так делать! – встрял в разговор Хампус. – Густав сделает нам плохо!

– Да и Норка таких денег нам никогда не простит! – нервно выдохнула Хиллонен и уронила голову на ладони.

– Слушай, Эмка, что я сообразила! – Кочарыга чуть не подпрыгнула на стуле. – Помнишь, там, на границе мы выходим из туалета, а эта кикимора ревет… Мы еще решили, что ее заловили с нашим пакетом!

– Ну, помню…

– А она из-за девки своей ревела, та вроде паспорт забыла!

– И что?

– Да где она паспорт могла забыть, а? Только в салоне!

За столиком повисло долгое молчание. Сердце у меня бешено забилось, я вжалась в стену, стараясь даже не дышать…

– Как же я сразу об этой соплячке не подумала! – наконец выдавила из себя Моль. – Если она была в салоне и слышала наш разговор… Так, пошлите!

– Куда? – испуганным голосом спросила Кочарыга.

– Есть идея! – сухо бросила Хиллонен и первая вскочила на ноги.

Ее стул при этом так царапнул мраморный пол, что у меня мурашки побежали по коже! А может быть, они побежали от страха… Я вдруг сообразила, что если эта Хиллонен повернется ко мне лицом, то никакой берет меня не спасет. Она узнает меня, чувствую. Она ушлая.

Тучный Хампус и Кочарыга стали медленно отрывать свои тела от стульев… А я как сидела, так и рухнула под стол! Через минуту мимо меня промелькнули три пары ног.