Текст книги "Смерть ей не к лицу"

Глава 6
Показания горничной

– Я убирала номера, как обычно, – пробормотала Светлана. Ее руки, лежавшие на коленях, судорожно сжимались и разжимались. – Когда я дошла до третьего этажа, я решила начать с самого большого номера…

Ее губы задрожали.

– Вы одна убираете весь корпус?

– Да.

Малышко поморщился. Пять этажей, ну хорошо – внизу администраторша, ресторан, бар, но все равно: многовато работы для одного человека.

– Сколько всего в корпусе номеров?

– Ну… На двух этажах по восемь номеров, а на остальных двух – по семь, потому что там два номера повышенной комфортности, и площадь у них больше… Всего в корпусе тридцать номеров.

– В них живут только члены киногруппы?

– Да, но не все. Кто помельче, тех поселили в «Славу». – Она не удержалась и добавила: – А там тараканы величиной с чернослив… И ничем не выводятся. Я раньше там работала…

– До того как подойти к двери номера Тепловой, вы не заметили ничего особенного?

– Нет.

– Может быть, вам попались на глаза какие-то посторонние люди?

– Нет, ничего такого не было.

– Вы не видели никого, кто бы входил в ее номер или выходил из него?

– Нет.

– А на этаже был кто-нибудь?

– Нет, никого.

– У вас была карточка от ее номера?

– Разумеется. Я постучала, открыла дверь. Вошла и…

Она замолчала, бледнея.

– Продолжайте, пожалуйста.

– Это просто ужасно, – пробормотала Светлана упавшим голосом. – Мне показалось… показалось, что я вижу сцену из какого-то фильма. Красивая белокурая женщина лежит на полу в луже крови с ножом в сердце… Я даже не сразу поняла, что она убита. Все было так похоже на кино…

Павел Малышко вскинул на нее глаза, но ничего не сказал. В пальцах он машинально покачивал ручку, которой записывал показания свидетеля.

– Но я сразу же вспомнила, что у них не было съемок в гостинице и вообще сегодня они не снимали. Из-за погоды…

Не сговариваясь, оба бросили взгляд за окно. Дождя уже не было, но облака висели низкие, суровые, насупившиеся.

– Вы трогали что-нибудь в номере? – спросил следователь.

– Нет, ничего! Что вы! Я сразу же поспешила к Ирине Федоровне… Я решила, что она должна узнать…

– Вы захлопнули дверь или она осталась открытой?

Светлана задумалась.

– Сейчас… Я не успела вкатить тележку, она осталась в коридоре. Когда я убегала, я только притворила дверь. Щелчка не было…

– То есть было видно, что дверь не заперта?

– Наверное… Когда Ирина Федоровна пришла, мы вошли без ключа. Она мне не верила… она решила, что я пошутила, и очень рассердилась… Но когда увидела…

– Она убедилась, что вы сказали правду?

– Да. Она сказала, что вызовет полицию… велела мне убрать тележку… Я покатила тележку в подсобку и поехала вниз. Через минуту появилась Ирина Федоровна…

Павел внимательно посмотрел на свою собеседницу.

– Через минуту?

– Ну… да…

– Вы носите с собой сотовый телефон?

– Я… да… конечно…

– Покажите его, пожалуйста.

Недоумевая, Светлана достала свой скромный мобильник и протянула его следователю. Тот только взглянул на него, но даже не стал брать в руки.

– Спасибо. Можете убрать.

«Зачем ему понадобился мой телефон?» – мелькнуло в голове у горничной. По правде говоря, она ничего не понимала.

– Скажите, когда вы вошли, занавески на окне были задернуты?

– Да. Обычно я отдергивала их, когда начинала уборку.

– То есть Наталья Теплова их не трогала? Я имею в виду, в другие дни.

– Когда как. Если было жарко, она открывала окно, тогда, конечно, и занавески ей приходилось отдернуть. Или если она днем задерживалась в номере, тогда неудобно сидеть, когда в комнате почти темно.

– Скажите, вы не замечали в ее номере ножей?

– Нет. Пару раз видела там чашки и стаканы, но ножей не помню. Блюдца еще были, вот.

– Наталье Тепловой приносили еду в номер?

– Нет, она не любила есть одна. Но иногда к ней приходили ее друзья, тогда они выпивали и закусывали.

– Что за друзья?

– Из киногруппы, я так думаю. Я, понимаете, за ними не следила, я только убирала после них. Но свинячили они… – она покраснела, – в общем, хорошо свинячили.

– Ясно. Скажите, камеры наблюдения на этажах работают, или это так, муляжи для отпугивания воров?

– Внизу на ресепшн камера настоящая… На этажах стоят муляжи.

Следователь нахмурился.

– И много народу об этом знает?

– Все, кто работает в гостинице.

– Кроме главного входа, есть еще и служебный?

– Да, позади корпуса.

– Там охрана стоит?

– Ну… Там два охранника работают посменно, Вадим и Руслан. Но главный актер приехал на такой машине… Ирина Федоровна распорядилась, чтобы охранники стоянку охраняли. Конкретно – эту машину, чтобы ее не угнали…

– То есть служебный вход на время остался без охраны?

– Наверное… Получается, да. Но там рядом кухня… все время повара ходят, официанты…

И, немного приободрившись, она спросила:

– Думаете, ее убил кто-то со стороны?..

Больше всего она боялась, что этот молодой следователь со стальными глазами обвинит в убийстве ее. Но он был вежлив, собран и никак, даже намеком, не дал ей понять, что – хотя бы в теории – собирается ее подозревать.

– Все возможно, – уклончиво ответил Павел. – Скажите, какое впечатление на вас производила жертва? Вы ведь видели ее в гостинице…

Светлана задумалась.

– Девочки-официантки спрашивали у актеров автографы… Главный актер, его Королев зовут, он всегда давал автограф, никому не отказывал. Еще с ними приехал Варлицкий, помните? Такой знаменитый был в советское время… Он тоже очень вежливый, никому ни одного дурного слова… А она не всегда автографы давала. Кому-то нахамила… Но красивая, конечно… да.

– А что вы сами думаете об убийстве?

– Я? – испуганно спросила горничная.

– Ну да. Может быть, у вас есть какие-нибудь соображения? Кто конкретно, по-вашему, мог это сделать?

– Ну и вопросы вы задаете, – пробормотала Светлана. – Да ну, насмотрелась я на киношников… ну, снимают они всякое, но это ведь не значит, что они кого-то должны убить, да?

– То есть никто из них не мог…

– Никто. Это просто мое впечатление, понимаете? Я же не знаю, какая там у них обстановка… Вокруг нее постоянно мужики вертелись, я презервативы пачками выбрасывала… из ее номера, я хочу сказать…

В серых глазах Павла мелькнули мефистофельские огонечки.

– А конкретнее? – вкрадчиво осведомился он.

– Ну… – Светлана потупилась. – К ней ходил актер с того же этажа… из триста седьмого номера. Такой, со сломанным носом…

«Николай Смолин», – дешифровал про себя следователь.

– И еще двое у нее было, – осмелела Светлана. – Немолодой актер, который позже всех приехал. Он в двести шестом номере.

«Андрей Глазов, стало быть». – Малышко сделал заметку в блокноте.

– И их продюсер, которого жена ножом пырнула… даже в газетах про это писали. То есть он похаживал к блондинке до того, как его…

– Я понял.

Следователь не стал уточнять, что Барщака ранили не ножом, а отверткой. Вместо этого он спросил:

– У нее случались конфликты из-за ее… любвеобильности?

– У нее? – Светлана подумала. – Я за ней не следила, сами понимаете… Ничего такого я не видела. Но, наверное, если к женщине ходит не один мужчина, то они рано или поздно должны поссориться…

– Что-нибудь еще? – спросил Павел, от которого не ускользнуло, что Светлана хочет что-то добавить, но колеблется.

– Мне кажется, она была неравнодушна к главному актеру, – решилась та.

– Василию Королеву?

– Ну да. Но у них там что-то не заладилось. Он даже за одним столом с ней сидеть не хотел.

Любопытный клубочек, подумал следователь. Интересно, будет ли здесь ниточка, которая наведет его на след преступника? Три любовника – это ничего не значит, живет же у них в городе врач-кардиолог, и не слишком красивая, и не очень уже молодая, а у нее любовники аж по дням недели расписаны, и никто ни с кем не ссорится и ножиком ни в кого не тыкает… Темпераментная женщина, на всех ее хватает!

– Когда вы делаете уборку, вы начинаете с верхних этажей или снизу?

– Мне удобнее начинать с пятого этажа и спускаться вниз.

– Скажите, когда вы убирались сегодня, кто-то был в номерах? Я имею в виду людей, которые не покинули гостиницу.

– Я могу отвечать только за пятый и четвертый этажи, сами понимаете…

– Да-да, я понял.

– Девушка из пятьсот восьмого номера была на месте, сидела за ноутбуком.

Павел взял план, который ему по его просьбе дали на ресепшн, и сделал отметку. Марина Шипучкина. Любопытно…

– Больше я никого не видела. Остальные номера были пусты.

– А на этажах вам кто-нибудь попадался? Может быть, вы видели в коридоре кого-нибудь из постояльцев…

– Нет, я ничего такого не помню.

– Спасибо. Мне понадобятся все ваши телефоны – на всякий случай.

Паша аккуратно заполнил протокол, занеся в него суть своей беседы со свидетельницей, и протянул его Светлане, чтобы она расписалась.

– Я свободна? – пробормотала она.

– Да-да, вы свободны.

Пора было допрашивать следующего свидетеля, но для начала Паша вызвал Петракова и Теличкина и дал им указания.

– В корпусе есть служебный вход… Опросите служащих, вообще всех, кого только можно, – кроме администраторши, ею я сам займусь. Меня интересует, не было ли днем в гостинице посторонних, и если был, то кто.

– В романе Агаты Кристи, – поучительно заметил Теличкин, – оказалось бы, что никто не входил и не выходил и убийцу надо искать среди присутствующих…

– Да бросьте, – отмахнулся Павел. – Мы с вами не в романе, мужики… Забыл тебя спросить: пока ты был внизу, не заметил ничего особенного? Кто-нибудь странно себя вел, к примеру?

– Паша, – сказал капитан, ухмыляясь во весь рот, – скажу тебе честно: при мне никто не бегал по холлу с криками: «Я ее убил!»

– А все-таки? – настойчиво спросил следователь.

– Да все было как всегда… В основном – ротозеи. Фоткали труповозников, которые выносили тело… Ну, ошарашены были, конечно. Кто-то даже слезу пустил. Правда, завистников у фифы было немерено – некоторые чуть ли не хихикали, когда услышали об убийстве.

– Кто конкретно хихикал?

– Да я у них паспортов не спрашивал… Сбились в кодлу, глазками шнырь-шнырь по сторонам… Девица там была рыжая, все хи-хи да ха-ха. Потом баба лет сорока с помятой рожей, после запоя, и водярой от нее несло… Мужики какие-то обтерханные, один с боксерским носом, таким, знаешь, перебитым…

– Что, и он тоже?

– Ну я ж тебе говорю. Остальные – люди как люди. А эти словно всерьез ничего не принимают. Киношники, мать их за ногу…

– Ну-ну, – задумчиво промолвил Паша. – Ладно, ребята, идите опрашивать народ… А ко мне пригласите-ка администраторшу. Чую я, она мне кое-что недосказала, так что будет у нас с ней серьезный разговор.

Глава 7
Фотографии из сотового

– Я все время находилась внизу, – сообщила Ирина Федоровна, присев на краешек стула и устремив на «дикобраза» ясный, незамутненный взор. – Если не верите, можете проверить запись с камеры наблюдения… Там видно, как я вхожу в свой кабинет и выхожу оттуда, а другой двери здесь, как видите, нет. – Она сделала рукой жест, не лишенный иронии. – Дальше ресепшн я не уходила.

Лохматый задумчиво кивнул. Он сидел в вертящемся кресле за ее собственным столом и вообще держался так, словно был тут хозяином. Это особенно выводило администраторшу из себя.

– Вы услышали от горничной об убийстве, поднялись наверх, убедились, что она не лжет… а дальше?

– Я сказала, что она может идти, заперла номер и поспешила звонить вашим, – с достоинством промолвила Ирина Федоровна. – Вот, собственно, и все.

– Заперли? То есть без ключа никто не мог туда войти?

– Разумеется.

– Вы видели внизу каких-нибудь посторонних людей, когда выходили из кабинета?

– Нет.

– Может быть, вы кого-то подозреваете?

– Нет. – Тон ее стал на десять градусов холоднее. – Я думаю, подозревать – это скорее ваша работа, молодой человек!

Помесь ежика с дикобразом, которого она в глубине души считала полным олухом, развернулась и уставилась на администраторшу пронизывающим взором.

– Может быть, вы расскажете подробнее, что вы делали в номере убитой после того, как горничная удалилась и оставила вас одну? – тихо спросил следователь.

Ирина Федоровна открыла рот, в мозгу ее молнией сверкнула запоздалая мысль – нельзя, никогда нельзя делать скороспелые выводы по внешности, и этот молодой человек явно не так прост, как кажется… Тут она увидела стальные глаза, устремленные на нее, – и оторопела.

– Если из номера что-то пропало… – пробормотала она.

– Я не об этом.

– Тем не менее я не понимаю…

– Вы все прекрасно понимаете. Когда горничная удалилась, она успела убрать тележку и съехать вниз. Вы спустились только через минуту. Чем вы были заняты?

«Вот гад», – потерянно подумала холеная администраторша.

– Я не сделала ничего предосудительного, – веско промолвила она. Однако ее голос все же дрогнул.

– А об этом буду судить я. Итак?

Ирина Федоровна позеленела, крылья ее широкого мясистого носа дернулись.

– Я… Ну… Я подумала, что такое событие… У нас вообще тихий город…

– Дайте-ка я угадаю. Вы вытащили сотовый и сделали съемку на месте преступления?

– Да. Да! Клянусь вам, я ничего не трогала, не передвигала, не…

– Вы подходили к телу?

– Да, но я ее не трогала!

– Отлично. – Павел протянул руку. – Давайте сюда ваш сотовый.

Ирина Федоровна посмотрела ему в лицо, поняла, что отвертеться не удастся, и со вздохом вытащила из кармана телефончик, которым очень гордилась. Он был темно-розовый, с цветочками на корпусе и безумно ей нравился. Когда она отдавала его следователю, у нее было такое ощущение, словно у нее силой отбирают какой-то жизненно важный орган, к примеру почку.

– Я только три фотографии…

– Отлично, я перекачаю их себе на компьютер.

Он достал из сумки ноутбук и по блютусу перекинул на него фотографии, после чего, к удивлению Ирины Федоровны, протянул ей сотовый. Она схватила телефон, будто он был ребенком, которого украли, но, к счастью, все же вернули, и поспешно спрятала его в карман.

– Надо было сразу же сказать мне о фотографиях, – безразличным тоном заметил следователь.

В нашу интерактивную эпоху первая реакция любого свидетеля на нечто из ряда вон выходящее – сделать фото или снять видео. Сотовый горничной был без встроенного фотоаппарата, однако она указала, что администраторша чуть-чуть задержалась в номере – как раз на то время, которого должно хватить, чтобы сделать пару кадров.

– Я не думала, что это имеет какое-то значение! – вырвалось у Ирины Федоровны. – Ведь ваши люди тоже фотографировали…

– В этом деле все имеет значение, – устало промолвил Павел, растирая рукой лоб. – Мне нужна запись с камеры наблюдения, которая стоит на ресепшн. Примерно с часу и… и, пожалуй, до нынешнего времени.

– Вы ее получите.

– Последний вопрос. Вы с кем-нибудь обсуждали, что настоящая камера стоит только внизу? Может быть, кто-то спрашивал об этом?

– Со мной никто ни о чем таком не заговаривал.

– Но служащие могли об этом проговориться?

– Не могу ничего исключать.

Она уже овладела собой и даже улыбнулась Павлу, когда он заполнил бланк и показал ей, где ставить свою подпись. По привычке Ирина Федоровна прочитала бумагу, прежде чем ее подписывать. Выяснилось, что она сама, по своей воле, сказала следователю, что сфотографировала место преступления, и отдала ему фотографии. Администраторша приподняла брови, но спорить не осмелилась и поставила на листе размашистую подпись.

– Я хочу поговорить с Леонидом Варлицким, – сказал Павел. – Если вас не затруднит, позовите его сюда.

Через минуту старый актер вошел, слегка приволакивая ногу, и опустился на стул. Леонид Юрьевич чувствовал острое любопытство и приготовился изучать своего собеседника и его приемы на тот случай, если когда-нибудь придется играть следователя. Об убийстве он думал мало, и вообще все, что случилось сегодня в номере 303, представлялось ему какой-то чудовищной нелепостью.

– Мы очень рады видеть вас в нашем городе, Леонид Юрьевич, – начал Павел. – Я бы, конечно, хотел, чтобы наша встреча произошла при других обстоятельствах…

– То есть чтобы убитым оказался я? – прищурился Варлицкий. Он, само собой, ценил комплименты, как и все актеры, но при случае ни за что не отказался бы подпустить шпильку. Как и все актеры…

– Неужели у вас есть враги? – притворно изумился следователь.

– У всех есть враги, – перестав улыбаться, серьезно ответил его собеседник. – И, как видите, иногда они переходят к действиям.

– У Натальи Викторовны тоже были враги?

На его памяти следователь оказался первым человеком, который назвал Наташу Теплову официально, по имени-отчеству. Варлицкий вздохнул.

– Судя по всему, да.

– И кто же?

– Главным своим врагом была она сама, – спокойно ответил старый актер. – Если вы понимаете, что я имею в виду.

– Не понимаю. Объясните.

– Не могу. Просто надо было ее знать… и видеть. – Леонид Юрьевич помолчал. – Мне кажется, она была не слишком счастлива. Она все время хотела смеяться, веселиться… Обычно люди себя так не ведут. Они смеются, только когда у них есть настроение. А она словно… ну… В общем, ее веселье представлялось мне немного наигранным. Неестественным.

– По-вашему, она заводила романы, потому что была несчастна?

– Романы? – Варлицкий вздернул плечи. – Молодой человек, много – значит никого. Тем более что теперешние романы вообще ничего не значат…

– Простите, Леонид Юрьевич, но я хочу сразу прояснить один вопрос… Где вы сами находились около двух часов?

– В ресторане. Обедал. Могу перечислить, что ел, если хотите…

– Не стоит. Кто-нибудь из группы был в ресторане в это время?

– Ларочка Панова, Андрюша Глазов, наш оператор… Потом еще кто-то подошел, но я не помню кто. Я, честно говоря, не обратил внимания. Потом прибежали девочки-ассистентки, стали трещать, что произошло убийство…

– Скажите, Леонид Юрьевич, как вы сами для себя объясняете случившееся?

– Это несчастье, – серьезно ответил актер. – Большое несчастье. Но у меня в голове не укладывается, что кто-то мог поднять руку на Наташу… Я вам много чего про нее наговорил, но она была милая. Либо ее убил сумасшедший, либо… – он поморщился, – была какая-то серьезная причина… очень серьезная… и не потому, что она кому-то насолила на съемках или что-то вроде того. И я совершенно уверен, что никто в съемочной группе к убийству не причастен.

– А я бы не стал держать пари по этому поводу, – задумчиво процитировал Павел фразу из фильма, в котором играл Варлицкий.

Тот даже порозовел от удовольствия.

– Неужели вы этот фильм помните? Сколько мучений было на его съемках… Режиссер актеров по снегу босиком гонял! Сейчас-то такого нет, слава богу…

Он подписал протокол и удалился. В холле его окружила толпа любопытных.

– Леонид Юрьевич, ну что?

– Допрашивали с пристрастием?

– Он вас не очень мучил?

– Молодежь, молодежь! – проворчал Варлицкий. – Ну что… следователь, в общем… вопросы задавал… фильмы мои помнит, а это, как ни крути, приятно… Спрашивал, где я был около двух.

Лариса и гримерша со значением переглянулись. Стоявший у входа полицейский посторонился и пропустил в холл Васю Королева. Тот был, как всегда, в драных джинсах, в какой-то пестрой майке, намокшей от дождя, и по его лицу было заметно, что он сегодня сильно не в духе.

– Ты где был? – накинулся на него Володя. – У нас тут убийство, между прочим! Наташку зарезали!

– Да слышал я, – вяло отозвался Вася. – Мне охрана на стоянке уже сказала. Кто ж ее?..

– Уж не ты ли, часом? – зло блестя глазами, поинтересовался Николай.

– Ты че, больной? – Вася вытаращил глаза.

– Больной не больной, а я видел, как ты незадолго до двух выходил из ее номера! А после этого ее нашли убитой!

– Какого еще номера? – начал заводиться Вася. – На кой мне далась твоя подстилка? Меня вообще в гостинице не было!

– Это ты сейчас говоришь, – вмешалась Зинаида. – А я видела, как ты тайком удирал через черный ход!

Все разговоры в холле разом прекратились, и все головы повернулись к спорящим.

– Да у тебя белочка, и давно, – с ненавистью уронил Вася. – Чего ты могла там видеть, алкашиха недоделанная?

– Сам ты недоделанный! – взвизгнула Зинаида. – Зарезал небось Наташку… и теперь выделывается!

– Да я видел его! – горячился Николай. – Точно видел! Он от нее выходил! Это он ее убил!

– Между прочим, когда Зинка пришла обедать в ресторан, она нам сказала, что видела Васю, – вмешалась Лариса. – Так что ничего она не выдумывает!

– Подтверждаю, – сказал оператор и широко улыбнулся. – Я тоже слышал, как она это говорила.

Растерявшийся Вася почувствовал, как вокруг него сгущается какой-то кошмар, и его собственные товарищи по съемкам, словно сорвавшись с цепи, обвиняют его в убийстве.

– Вася, что происходит? – пролепетал Володя, покрываясь пятнами. – Вы что, все это серьезно? Вы не шутите?

Вася затравленно оглянулся на и.о. продюсера и вместо всяких логических доводов и оправданий звезданул правой Николаю точно в челюсть. Завизжали женщины, Лариса проворно отскочила в сторону. Спиридонов кинулся удерживать актера, ему на подмогу бросился Володя. Вмешались полицейские и кое-как растащили драчунов. Николай, плюясь кровью, сыпал проклятьями и обещал, что он этого так не оставит! Он скажет следователю! Васька еще пожалеет, что не остался в своем гребаном Владике! (Сам Николай был родом из Ростова-на-Дону, что тщательно скрывал.)

– Вы как хотите, а следователь должен обо всем узнать, – заявила Лариса.

И она отправилась к Павлу, чтобы рассказать ему о том, что они видели.

Правда, Лариса пошла к следователю не только ради торжества справедливости. Рыжей актрисе нравились темноволосые мужчины со светлыми глазами, и, уяснив, что Паша как раз отвечает ее требованиям, она пожелала поближе с ним познакомиться.

Поддернув коротенькую юбочку так, чтобы выставить напоказ ямочки на коленках, она красочно пересказала все сведения, которые неопровержимо уличали Васю Королева. Про себя она отметила, что у ее собеседника красиво очерченный рот и длинные ресницы, но впечатление слегка портил золотой ободок на его безымянном пальце. Впрочем, обручальное кольцо как раз подтверждало теорию Ларисы, что все мало-мальски приличные мужики уже разобраны – вплоть до последнего уездного сыщика, – и в свободном обращении остались только никому не нужные экземпляры вроде того же Спиридонова, с которым даже сценаристка не пожелала знаться.

– В общем, нам всем поведение Королева кажется странным, – говорила актриса, многозначительно улыбаясь. Ресницы ее призывно трепетали. – Не исключено, что он действительно мог зарезать Наташу, у них были плохие отношения, а в последнее время они стали еще хуже…

Паша слушал, вертел в пальцах ручку, рассеянно кивал и на улыбки Ларисы не реагировал. Взгляд его был прикован к фотографиям на экране ноутбука, которые, судя по всему, всерьез его заинтересовали. Время от времени он сравнивал фото, которые сделала Ирина Федоровна, с теми, которые снял лейтенант Петраков. В конце концов актриса почувствовала, что следователь мыслями витает где-то далеко, и рассердилась.

– Конечно, я понимаю, у вас такая работа… – вздохнула она, изображая притворное сочувствие. – Наверное, каждый день звезд в гостиницах режут! Средь бела дня…

– Вы абсолютно уверены, что слышали слова Зинаиды Неволиной о том, что она видела, как Василий Королев незадолго до двух часов уходил через служебный ход?

Лариса пару раз моргнула, осмысливая заковыристую фразу.

– Ну да! Ведь я вам и говорю…

– А сами вы никуда из ресторана не отлучались?

– Ну что вы! Там люди сидели, спросите у них…

И она гордо добавила, не скрывая улыбки:

– У меня алиби.

– Я рад за вас, – серьезно ответил Паша.

Нет, похоже, он совсем не понимает шуток, с досадой помыслила Лариса. Интересно, как он отреагирует, когда узнает?..

В кармане у симпатичного следователя зазвонил сотовый. Паша достал его, мельком взглянул на входящий номер.

– Алло, Женя… Да… Да… Да… Ясно. Будут новые данные, звони сразу же…

Он поморщился, нажимая кнопку отбоя. Интересно, подумала Лариса, кто его жена?

– А куда Наташу увезли? – с любопытством спросила она.

– Тут неподалеку, – неопределенно ответил Павел. – Вскрытие делать.

Лариса вытаращила глаза.

– А вскрытие – это…

– Ну да, ну да.

– И без него никак? – жалобно спросила актриса, по-детски доверчиво глядя на своего собеседника.

– Когда убийство – никак.

– Сложная у вас работа, – вздохнула Лариса и заерзала на стуле, чтобы повыгоднее представить свои коленки с ямочками. – Вы его арестуете?

Павел покосился на нее.

– Кого?

– Васю. Ведь получается, это он Наташу…

– Для начала я должен буду опросить других свидетелей, – спокойно ответил следователь. – И самого подозреваемого, конечно.

– Но если Коля видел, как он выходил…

– Это ничего не доказывает. Нужны более серьезные улики. Нож, к примеру, которым подозреваемый ее убил…

– Но ведь нож торчал в ней!

Следователь быстро вскинул на нее глаза.

– Да? Откуда вам это известно?

Лариса порозовела и нервным движением завела за ухо рыжую прядь.

– Горничная всем рассказала, в каком виде ее нашла. Это вовсе не секрет…

– А, понятно. Короче, если бы отпечатки Василия Королева были на ноже, тогда другое дело. А так, кто-то мимо проходил или заходил – для суда это не доказательство.

Как все сложно, с досадой подумала Лариса. Совсем не как в детективных сериалах, когда персонажа увидели на той же улице – и опера уже героически мчатся его арестовывать.

– Вообще за дачу ложных показаний предусмотрено серьезное наказание, – непонятно к чему добавил следователь. – Я уж не говорю о новом законе насчет клеветы… В общем, я бы советовал как следует подумать, прежде чем обличать кого-нибудь.

– Мне бояться нечего, – с достоинством ответила Лариса. – Я сказала вам чистую правду.

Она криво расписалась и, не глядя больше на Павла, который смертельно ее разочаровал, проследовала к дверям.