Электронная библиотека » Вальтер Хартфельд » » онлайн чтение - страница 2


  • Текст добавлен: 17 декабря 2013, 18:57


Автор книги: Вальтер Хартфельд


Жанр: Военное дело; спецслужбы, Публицистика


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 3 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Глава 3 Женя

В Навле капитана Штюмме ожидали приказы из Берлина.

После сбора с оружием и снаряжением отряд егерей немедленно переправили на грузовиках в городок Ревны, находящийся в двадцати километрах, где отныне располагался оперативный КП (командный пункт) и базовый лагерь отряда.

В Ревнах Клауса ожидал первый приятный сюрприз в виде длинноволосого молодого офицера, руководившего службой разведки района. Маленький, худой, но с большой круглой головой, Ханс Фертер, будучи доктором философии и большим любителем девушек, решил вести войну в одиночку. Он зачастую восхищался прочитанными трактатами по психологии, старался внедрить ее формулировки в армейскую жизнь как можно точнее. В нем родился актер, безобидный вид позволял ему обезоруживать злую волю – то есть волю своего начальства, – а должность, которую он занимал, подходила ему как нельзя лучше.

Когда Клаус Штюмме объяснил ему, что от него требуется, восторгу Ханса Фертера не было границ. У него вызывали воодушевление отнюдь не задачи, поставленные перед командой егерей, но то, что у него под рукой находился блестящий аппарат для оценки методов его работы. Он мог наконец проверять достоверность своих донесений. Фертер представил на мгновение, что будет, если он совершит ошибки, и что в этом случае бойцов отряда ожидает много неприятностей. Но он отгонял эти дурные мысли. У каждого свое ремесло.

Двое офицеров быстро стали друзьями. Другие тоже. Манфред, Хайнц и Гюнтер быстро привыкли к розовому дому (идея Фертера, который перекрасил избу на глазах изумленных русских).

– Понимаете, – объяснял он, – это единственный розовый дом. Ничего не поделаешь, мне не найти такого дома в глуши. Его все знают. Кроме того, меня принимают за немного неуживчивого типа (оригинала, который цапается с начальством). Это дает мне некоторую гарантию личной безопасности. И потом, – добавил он, подмигивая, – такой дом легче найти женщинам…

Фертер установил наличие пяти, в крайнем случае шести организованных партизанских отрядов. Терпеливо собирал все отчеты по региону: об убийствах старост, минировании участков дорог, диверсиях на железной дороге, других террористических актах. Протоколы допросов захваченных партизан – прежде чем их повесили или, в лучшем случае, расстреляли, – также поступали в его отдел. И потом, у Фертера, конечно, имелись собственные агенты, которых окрестили «его очки». Фертер был разговорчив и мог целыми часами вести беседы с крестьянами, с которыми приходил знакомиться. Также благодаря ему коммандос использовали трех местных жителей, этнических немцев из этого района (немцы, эмигрировавшие в Россию в XVIII и XIX веках, селились в основном по берегам Волги и на юге Украины. В начале войны восемьдесят процентов из них были депортированы. – Пер.), которые служили в качестве проводников.

Фертер пытался очаровать Гюнтера посредством рассуждений о том, что психология не всесильна и что врач может оказать ему в его деле много услуг. Теория эмоций, говорил он, даже хорошо разработанная, не может вылечить бронхит или астму. Гюнтер остался недовольным. Тогда Ханс Фертер произнес резкую обличительную речь против медиков, которые манкируют своими обязанностями, и Гюнтер, наполовину побежденный, наполовину ожесточенный, прекратил наносить визиты по указаниям Фертера, что повысило его репутацию.

Фертер спросил однажды Манфреда, который весьма удивился, не примет ли он в состав коммандос священника. В этих местах священник ценился высоко, богослужения будут иметь среди солдат гораздо больший успех, нежели выступления деятелей искусства.

Затем решили провести первую операцию.

Железнодорожную линию на участке Брянск – Белополье, несмотря на постоянное наблюдение, регулярно выводили из строя. Фертер предложил обезопасить эту линию, имеющую важное значение для доставки подкреплений.

– Над этой операцией следует хорошо поработать. Если Генштаб останется довольным, он, в свою очередь, предоставит вам больше свободы действий. Признайте, что для вас я за родного отца!..

По его сведениям, отряд партизан укрывается, видимо, к юго-западу от Брянска в окрестностях Мили-конца. Он показал им карту местности: сплошные леса и леса. Дорога от Ревн до Навли могла быть короче, но она не принесет никакой пользы. Ведь придется трубить в рожок на каждом километре!

В тот вечер люди немного нервничали. Унтер Байер еще раз осмотрел их оружие и снаряжение. Затем в три часа ночи четыре взвода егерей выступили из Ревн. Подразделение Хайнца Проста шло впереди, отряд замыкали солдаты унтера Байера. Через час отряд достиг лесной поляны.


В пятнадцати километрах отсюда, в густом лесу, располагался лагерь, где укрывался отряд Яковлева. Он не охранялся. Яковлев увел с собой почти всех людей, потому что по разведданным в Брянск должны были проследовать три поезда с боеприпасами, и уничтожение всего этого «железа» было для партизан святым делом.

В главной землянке Василий, молодой рабочий-металлист из Гомеля, поправлял повязку на своей раненой ноге, в то время как Юрий пел, фальшивя, по своему обыкновению, когда возился со старым радиоприемником.

– Ты не будешь делать обход? – робко спросил Василий.

– Да… Перестань надоедать мне с этим… Честное слово, ты сегодня как старая карга… Ребята на железной дороге, а я здесь защищаю типа, который дрейфит…

Василий не ответил. Он подождал еще немного, затем, не обращая внимания на товарища, надел старую куртку и вышел в ночную темноту.

Чувствуя себя неуютно, нервно озираясь вокруг, он отправился на наблюдательный пункт у дороги, по которой пришли его товарищи. Здесь, в отлично замаскированном месте, Василий мог видеть весь партизанский лагерь. Его глаза напряженно всматривались в подлесок, но, несмотря на все внимание, он не заметил три тени, которые стелились по земле у края поляны.

Разведчики коммандос вышли на лагерь чисто случайно, и они, возможно, ушли бы незамеченными, если бы Юрий не вышел в это время позвать товарища.

Василий не двинулся.

Внезапно началась сильная перестрелка, как ему показалось, со всех сторон сразу. Едва Юрий успел отскочить в укрытие, потянуться за оружием, как перед входом взорвалась граната.

Егеря, лежавшие на снегу, решительно поднялись, и взвод Клауса бросился в атаку. И зря. Логово партизан было пустым, лишь тело Юрия выпало наружу из землянки после взрыва. Три взвода немцев немедленно принялись организовывать оборону, как только закончили осмотр лагеря.

Василий не шевелился. Незачем погибать зря. Он медленно вылез из огромного дупла, где был наблюдательный пункт, и пополз к лесу, несмотря на раненую ногу. Он должен предупредить Яковлева.

Партизанский лагерь был прекрасно замаскирован. Три убежища, вырытые в земле, практически не были заметны на поверхности. В большой землянке, где обнаружили труп, имелось спальное помещение и еще два малых под кладовки. В одной кладовке солдаты обнаружили муку, ячмень и немецкие канистры.

Клаус, Хайнц и Манфред обсудили вопрос о том, стоит ли им ожидать здесь возвращения партизан или попытаться загнать их в угол. Второй вариант показался предпочтительным. Решили заминировать все подступы к лагерю (Хайнц начертил подробную схему расположения мин) и двинуться на север в направлении железнодорожного полотна, где, вероятно, займут позиции партизаны.

С искусанными до крови губами Василий продолжал ползти вперед. В Миликонец он приполз в жалком виде.

– Яковлев, быстрее, немцы в лагере. Они убили Юрия.

– Немцы? Ты с ума сошел, Василий, иди, дружок, мы о тебе позаботимся.

Раненым занялась здоровенная баба.

– Немцы, ты уверен?

– Я видел их, как тебя, Яковлев. Их было двадцать, может, тридцать человек. Они пришли из леса.

На мгновение Яковлев задумался. Фашисты не останутся в брошенном лагере по той простой причине, что не знают, какое количество партизан рискнет напасть на них снова. Им нужно не упускать инициативу.

– Терентьев, возьми с собой всех людей, кроме разведчиков, которые пойдут со мной. И будь осторожен, не атакуй их без моего приказа. Укройте лошадей и сани. Они останутся здесь на время.

– Понял, командир.

– Ковалев, возьми мины, которые у тебя остались, и следуй за мной.

Яковлев, Ковалев и разведчики быстро вышли. Если немцы, как они предполагали, ушли из лагеря, у них есть хороший шанс вернуться в Брянск и к этой проклятой железной дороге. В двух километрах отсюда они неизбежно выйдут на лыжню их предыдущего перехода. Яковлев решил быстрее заминировать путь их возвращения и посмотреть, что будет.

Ковалев, стоя на коленях в снегу, быстро закладывал мины, между тем разведчики наблюдали за лесом. Ожидать фашистов было бесполезно, взрыв мины предупредит об их появлении. Но что, если другие пройдут иным путем? Яковлев недовольно почесал голову. Лучше избежать любого риска. Он отправил одного из разведчиков с приказом Терентьеву уйти из деревни к Мертвому Дереву. Яковлев и его разведчики понаблюдали за противником, затем присоединились к группе Ковалева.

Егеря шли настойчиво вперед, развернувшись на дороге тремя взводами, чтобы легче передвигаться. Клаус считал, что таким ходом они вскоре доберутся до деревни Миликонец.

Во главе колонны шли два полицая ОД (Ordnung Polizai – вспомогательная служба полиции, куда рекрутировали русских предателей. – Ред.), и Карл Вернер в этот раз покинул их. Никто, кроме них, не ощущал снежный покров более податливым и легким. Первый полицай напоролся на мину, которая отозвалась продолжительным грохотом взрыва.

Клаус и его люди бросились плашмя на снег, ожидая исхода. Полицай агонизировал. Второй полицай, легко раненный, пополз назад.

– Удачный ход, чтобы загреметь под фанфары, – пробурчал Мартин.

Деревня Миликонец располагалась дальше, в долине. Она казалась безлюдной. Прост, занявший наилучшее положение, был единственным, кто увидел, как к северу от деревни скользили, уходя, сани. Он установил на позиции два миномета и подал команду открыть огонь.

Яковлев не думал о минометах. Под прикрытием снежного сугроба он изучал обстановку. Конечно, все сани не смогут пройти, но он надеялся, что у Терентьева хватит сообразительности, чтобы увести как минимум людей. А сани можно изготовить новые. По его оценке, у противника, должно быть по крайней мере пятьдесят солдат. Минус один, подумал он с удовлетворением. Нет необходимости здесь болтаться. Он успеет уйти к Мертвому Дереву, пока фашисты дойдут до деревни.

Егеря теперь хорошо знали, что делать. Даже без специального приказа каждый взвод шел в обход, чтобы блокировать деревню.

Хайнц подошел к Клаусу:

– Можешь повесить оружие на ремень, они ушли. Первый тур за нами, мы вынудили их уйти.

Жителям деревни Миликонец было не по себе. Они не видели немцев с декабря, а если верить партизанам, фашисты были хуже дьяволов. Поскольку не все смогли бежать в лес, у них оставался единственный выбор – как можно быстрее уничтожить следы пребывания партизан. Что касается оставшихся лошадей и саней, то их придется предложить фашистам для задабривания. Устроили костры, чтобы сжечь листовки и документы. Сани тщательно осмотрели и ждали дальнейшего развития событий.

Старая Усыгина наблюдала через окно прибытие чужих солдат. Она усмехнулась, видя, как они крадутся вдоль стен. Ох! Они выглядели злодеями, в то время как здесь никого не было, кроме женщин и детей.

Стоя рядом с ней, молодая Женя, поджав губы и округлив от страха глаза, ругала про себя Яковлева за то, что он заставил ее остаться в деревне, чтобы шпионить за немцами.

Клаус подошел к Манфреду и Хайнцу.

– Они удрали, думаю, сейчас их не стоит преследовать. Расставлю часовых вокруг домов, чтобы никто не улизнул.

– И жители?

– Они обеспечат тазы с горячей водой от каждой семьи и лепешки. Но будьте осторожны: не вступать ни в какие разговоры.

Как назло, Гюнтер, лечивший раненого полицая, выбрал дом старой Усыгиной для устройства там лазарета. Дверь ему открыла Женя. Сердитая старуха начала продолжительное брюзжание, в ходе которого живым или мертвым родственникам молодого врача были обещаны адские муки.

Гюнтер с бесстрастным лицом втащил раненого, снял наконец белую каску, которую носил поверх шерстяного подшлемника, и, как всегда спокойный, начал свою работу.

Крестьяне, удивляясь спокойствию солдат, которые приходили и уходили, не обращая на них внимания, быстро приготовили горячую воду и лепешки. В свою очередь, каждый солдат входил в дом погреться и поесть, сохраняя вежливое молчание, а затем уступал место другому.

К Гюнтеру зашел Манфред. Взглянув на Женю, он нашел ее хорошенькой и задержался на несколько секунд, хмуря брови.

Утро тянулось таким вот странным образом. Крестьяне неоднократно собирались и обсуждали события под спокойными взглядами егерей.

По приказу Клауса один солдат начертил подробный план деревни, а около часа пополудни встретились командиры взводов.

– Вот программа на сегодняшний вечер. Конечно, нам невыгодно преследовать отряд, который мы отсюда выгнали. Партизаны передвигаются быстрее, чем мы, и лучше знают местность. С другой стороны, Миликонец – это перевалочный пункт, к которому партизаны привыкли и где они отчасти пополняют свои запасы продовольствия. По-моему, партизаны не очень далеко, и мы их подкараулим. Устроим им западню.

Расстелив план деревни на столе, Клаус ткнул пальцем в пять изолированных изб к западу:

– Вот западня. Мы выселим жителей этих домов и поселимся там на глазах всей деревни. Отгородим эти дома завалами из бревен. Оборудуем хорошо заметные огневые точки. Надо создать впечатление, что мы преобразовали избы в некое укрепление. Ночью мы должны полностью блокировать деревню. В это время, полагаю, шпионы, оставленные здесь отрядом, попытаются встретиться с партизанами и сообщить им об обстановке. Мы позволим им уйти и последим за ними.

В девять часов вечера взвод унтера Байера возьмет под контроль заминированную дорогу, по которой мы прибыли. Лейтенант фон Ритмар расположится на поляне к западу от деревни. Мы с Хайнцем отправимся на север для наблюдения за пятью избами. Если, как я предполагаю, партизаны задумают напасть на нас, то в этот раз они неизбежно используют свои основные силы, и мы сможем их преследовать. Ближайший к ним взвод станет пускать ракеты, благодаря которым мы будем хорошо видеть партизан.

Если все пойдет, как задумано, мы вернемся в деревню. В противном случае вся надежда – на удачу. Но в любом случае вам не следует гнаться за ними по пятам, если они вырвутся из ловушки, потому что в это время мы будем рассеяны на небольшие группы и, следовательно, более уязвимы.

Два брата Ленгсфельд, получив задание, старались изо всех сил. Выселить жителей из пяти изб не составило труда. Патрулирование вокруг деревни досталось взводу Манфреда, а сам Манфред занял пост у дома старой Усыгиной. В течение часа пять изб приняли угрожающий вид. Их заполнили солдаты, из каждого окна торчали стволы. Для пущей убедительности Людвиг установил антенну (обрывок какой-то проволоки), а также флаг, захваченный на всякий случай.

Заинтригованная Женя вместе с соседями вышла на улицу и запоминала каждую деталь.

Незадолго до наступления ночи жителей деревни снова собрали. Запретили выход из домов. Солдатам было приказано стрелять без предупреждения в тех жителей, которые нарушат приказ.

Патруль, состоявший из наиболее шумных парней, ходил по улицам, в то время как остальные коммандос закрылись в подготовленных для обороны избах.

Женя некоторое время прислушивалась. От встречи с патрульными, которые производят так много шума, уклониться было легко. Прокравшись вдоль дома, она без труда скрылась из вида и бодрым шагом направилась к партизанам.

В Мертвом Дереве полдень длился, казалось, бесконечно. Яковлев, в нетерпении и раздражении, каждый час отправлял разведчиков в сторону деревни Миликонец. С наступлением ночи, может, осуществится его замысел выведать расположение фашистов и соединиться с Гайкиным, Ковалевым и Терентьевым. Как раз в этот момент прибыла Женя. Тепло встреченная партизанами, она сделала довольно точный чертеж огневых позиций противника, ответила на заданные вопросы и сообщила о странном поведении немецких солдат. Она собиралась заночевать в Мертвом Дереве, но Яков приказал ей возвратиться в Миликонец и предупредить жителей деревни о необходимости найти безопасное укрытие. Разочарованная и расстроенная, она отправилась в обратный путь.

Она уже видела свой дом, когда сильный рывок заставил ее повалиться на снег. Чья-то рука в перчатке закрыла ей рот.

Манфред видел, как уходила Женя, и подстерег ее возвращение. И вот она перед ним, живая и тепленькая. Он медленно перевернул Женю на спину и дал ей знак молчать. Русская девушка узнала офицера, который столь пытливо смотрел на нее, и набралась храбрости. В конце концов, все не так плохо. Она робко улыбнулась Манфреду. Он улыбнулся ей в ответ, быстро поцеловал и, прижимая к себе, привел к дому старой Усыгиной. Затем, получив то, что хотел, и довольный очередным фортелем, который выкинул на войне, Манфред вернулся в укрепленные избы.

Манфред действовал инстинктивно. Только по прошествии некоторого времени он понял мотивы своего поведения: девушка оказала им услугу в реализации плана Клауса. Поэтому Манфред решил, что она должна нести ответственность за последствия.

В полной тишине коммандос покинули укрепленные дома, чтобы занять новые позиции.

Яковлева мучили сомнения. Эта история, казалось, не сулила ему ничего хорошего. Все выглядело слишком просто и заманчиво. И в данных обстоятельствах он полагал, что обоз с боеприпасами стоил дороже горстки убитых фашистов. Его первым побуждением было отойти к Почепу. В состоянии сомнений он попытался поделиться своими опасениями с Терентьевым, Ковалевым и Гайкиным.

Яков выбрал нейтральный тон.

– Немцы расположились в деревне Миликонец и закрепились в нескольких домах. Их легко атаковать, но я считаю, что это засада, и предлагаю оставить там наблюдателей на полсуток.

– Почему засада? – поинтересовался Ковалев.

– Эти парни, что прошли ночью по нашему лесу, слишком спокойны.

– Ба! Одной ночи с них достаточно, они хотят погреться. Мы зажарим их, как свиней.

– Яковлев, что с тобой происходит? Пушечное мясо в пределах досягаемости наших ружей, и у тебя нет аппетита?

– Впервые фашисты заставили нас бежать, и это для меня плохой сюрприз, – добавил Ковалев. Он собрался идти.

Терентьев тоже склонялся к тому, чтобы атаковать, но сомнения Яковлева несколько ослабили его решимость, и он сделал половинчатое предложение:

– Возможно, в том, что сказал Яковлев, есть зерно истины. Пусть атакует Ковалев. Мы с Яковлевым будем прикрывать его фланги. Если дело примет дурной оборот, мы сможем обеспечить открытый проход и выход партизан из боя малыми группами, пока не отойдет на исходные позиции последний человек отряда Ковалева.

– Этим последним человеком буду я, – проворчал Ковалев.

Партизаны очень обрадовались: они соскучились по настоящему бою. В конце концов, утомительно взрывать одни поезда, грузовики и танки! Каждый партизан заботливо проверил свое оружие и боеприпасы, и отряд медленно потянулся к деревне Миликонец.

Клаус проверил время по своим светящимся часам: двадцать три часа. Он понимал, что если ошибется в расчетах, то коммандос рискуют оказаться в лазарете с тяжелым бронхитом. К счастью, не было ветра и снега, это немного грело.

Атака началась с левого фланга. Очереди трассирующих пуль, отметил Клаус, были направлены точно в сторону укрепленных изб. Русский пулеметчик представлял собой главную опасность и, должно быть, знал местность чертовски хорошо. И в это время в черное небо взвились пять осветительных ракет. Яковлев тотчас понял, что не ошибся: это была хорошо организованная ловушка.

Прагматичный Хайнц решил, что осветительных ракет недостаточно. Он дал несколько очередей зажигательными пулями по пяти избам, соломенные крыши которых мгновенно воспламенились. Стало очень светло. Без промедления русские пулеметчики продолжили стрельбу короткими очередями, которые стали легко различимы.

Взводы коммандос начали медленное движение в сторону русских, прежде чем открыть огонь. Однако Яковлев и Терентьев не позволили им приблизиться и начали стрельбу первыми.

Немцы, вначале удивленные этими двумя фланговыми обстрелами, быстро отошли. Разделившись на группы по три человека, они снова повели наступление на советских партизан, прикрывая друг друга.

Ковалев, ругаясь, снял с позиций пулеметчиков и остался последним. Тяжело дыша, как бык, он сделал пять больших прыжков, стреляя с колена длинными очередями.

Каждый стрелял, в общем, наугад. К теням от горевших изб добавлялись тени от кустов.

Со своей стороны, Хайнц быстро разгадал маневр партизан и попытался отрезать их от дороги. Но он напоролся на отряд Яковлева. Партизаны, вне себя от ярости, поднялись цепью и пошли напролом с криками «ура» на немцев. Хайнц приказал пятерым солдатам немедленно отступить, чтобы иметь немного свободного пространства, и вынул свой кинжал. Перед ним возникла бледная тень с ручным пулеметом. Хайнц толчком ноги остановил нападавшего русского и резким движением всадил в него нож.

Если бы позади не было парней, готовых атаковать, думал Хайнц, им была бы хана. Братья Ленгсфельд зажгли перед собой маленький бенгальский огонь. Он позволил ручным пулеметам работать с большей эффективностью.

Большой Мартин бился каской. Рейнхардт размахивал ручным пулеметом, как дубиной.

Затем один голос выкрикнул русское имя, и партизаны, как по волшебству, вышли из боя. Митя, связник, который участвовал в первом бою, в момент отхода партизан оглянулся и дал очередь. Один немец был убит.

Когда рассвело, егеря вернулись в деревню: их потери составили одного убитого и троих раненых. Обнаружили семь трупов партизан.

Хайнц и Клаус сочли, что упустили еще один шанс. Отряд партизан скрылся без больших потерь.

В деревне все еще дымили подожженные избы, а женщины, которые вышли узнать, кто победил в бою, робко смотрели на вернувшихся немцев. Клаус снова приказал им приготовить горячую воду и лепешки. А так как партизаны в деревню не вернулись, немцы претендовали также на яичницу.

Война… На войне всегда лучше соглашаться с сильным. Манфред не спеша направился в дом старой Усыгиной и попросил у Жени горячей воды, чтобы помыться и побриться. Старуха продолжала ругаться.

Клаус и Гюнтер с беспокойством и сочувствием наблюдали за переноской раненых. Если мертвеца можно похоронить где угодно, то что делать с солдатами, утратившими способность передвигаться и сражаться? Раз их нельзя доверить гражданским лицам, кроме исключительных случаев, значит, надо сразу прикончить. Они встретили Хайнца, как всегда улыбавшегося, и направились в лазарет.

Когда старая Усыгина увидела, что в ее дом входят три фашиста, ее гневу не было предела. Она докричалась до того, что Клаус на своем ломаном русском назвал ее беззубой свиньей и сказал, чтобы лучше она приготовила ему поесть. Старуха оторопела.

– А, голубок! Раз ты говоришь по-русски, значит, понимаешь и бранные слова. Иди сюда, я научу тебя новым ругательствам.

– Хорошо, бабушка, но сначала позволь нам заняться делом. – Клаус повернулся к своим спутникам: – Что делать с ранеными?

– С ними можно подождать или нет?

– Гюнтер сказал, что может позаботиться о них на месте, если мы не двинемся дальше.

– Здесь хорошо. Крестьянам придется немного позаботиться о нас, раз уж партизаны не всех нас прикончили. Предлагаю остаться здесь на несколько дней. Разведку будет проводить каждый взвод по очереди.

– Хорошо, я предупрежу Ревны по радио.

– А как быть с убитым?

Хайнц пожал плечами.

– Добро бы одни раненые. Но убитые… похоронят их здесь или там, это на самом деле уже не имеет значения. Взвод возьмет себе его жетон (идентификационные жетоны, обычно из цинкового сплава (с 1935 по 1941-й алюминиевые), с информацией на двух половинках, разделенных разрезами, позволявшими легко разломить жетон. В случае гибели военнослужащего одна половинка жетона отламывалась, другая оставлялась на трупе. – Ред.), оружие и довольствие. Предлагаю взять также ботинки и защитный комбинезон. Кстати, думаю, ему полагались сани и лошадь. Поэтому попросим старую жабу уважить наши требования.

На слова Клауса откликнулась Женя. Немного охрипшим голосом она предложила собрать у крестьян транспортные средства. Манфред вышел с ней под насмешливым взглядом Хайнца.

– Если мы останемся здесь, ни в коем случае нельзя размещать парней малыми группами по домам. Два месяца назад в таких же условиях под Бобруйском уничтожили полроты. Ближе к полуночи партизаны окружили деревню и перестреляли наших всех разом. Ребят ухлопали, как кроликов.

Хайнц кивнул. Конечно, Клаус был хорошим солдатом, приверженцем традиций. Он мыслил в основном по уставу. Может быть, ему не хватало воображения. Но не было ни куража, ни дерзости.

Между тем Женя в сопровождении Манфреда обошла ряд домов, чтобы собрать лошадей и сани, которые Манфред с вежливым интересом проверял. В одной избе он остановился, чтобы поклониться иконе, которая изображала голову святого с немного раскосыми глазами. Взгляд этих глаз его завораживал: печальный взгляд, который придавал всему облику выражение смиренного и отрешенного покоя. Нос у святого был слишком правильным, губы – полные, шея – мощная. Пятна сырости источили сине-зеленую мантию, которая покрывала его плечи. Икона была красивой и, конечно, очень древней.

Женя потянула его за рукав. Они продолжили обход деревни.

Весь полдень был посвящен обустройству солдат. Четыре избы, сектора обстрела из которых перекрывались, были превращены в укрепления, защищенные барьером из мин-ловушек. Эти мины, по замыслу братьев Ленгсфельд, должны были вызвать больше шума, чем вреда. Практичный Хайнц считал массированную атаку партизан возможной, хотя предполагал, что их спасение – в бегстве.

Когда наступающим нужно будет пересечь поле, желательно, чтобы дальнейший выбор у них оказался небольшим (и выгодным для немцев!).

Карл Вернер, в свою очередь, построил возниц – на глазах весьма любопытных крестьян, которые возводили забор.

Гюнтер окончательно выбрал местом проживания дом старой Усыгиной. На этот выбор не могло не повлиять присутствие Жени, хотя он опасался конкуренции.

Более повезло определенно неразлучным Людвигу и Эрнсту Райхелю. Их избой стали в этот раз столовая, кладовка и погреб с овощами. Посредством шлепков по ягодицам они привлекли к работе трех здоровых крестьянок и готовили многочисленные блюда.

Три офицера между тем составили подробный план караульной службы, предусматривавший пять постов из двух солдат на каждом, которые сменялись каждые два часа. Караульные сообщили Хансу Фертеру о своем обустройстве и условились о часах отдыха друг друга. Затем они внимательно просмотрели карту местности для обозначения маршрутов патрулирования.

Можно было убедиться, что на севере Брянск и его ближайшие окрестности находились в безопасности: там партизаны замечены не были. Южнее территория на сорок километров от Навли заслуживала изучения. К востоку тянулась пресловутая железная дорога. Но местоположение деревни Миликонец, если там находились партизаны, сейчас серьезно затрудняло доступ к значительной части полотна дороги, и Клаус понимал, почему Яковлев выбрал именно это место для базирования своего отряда.

Оставались запад и река Десна.

По другую сторону реки располагалась территория, которую они должны пройти за один день. Река произвела сильное впечатление на большинство солдат. Неторопливая, таинственная, могучая, она представлялась барьером между двумя мирами. Позже, когда они оказались перед рекой, у них возникло ощущение, что, форсировав ее, они изменят свою жизнь.

С наступлением ночи сытая и обогретая деревня заснула. Бодрствовали одни лишь часовые.

Манфреда одолевали впечатления от иконы с обликом святого и от Жени. Караульная вахта, на которую он должен был заступить, как и все другие, избавила бы его от кошмара с видением упавшей на его постель иконы и давившей на него так, словно весила тонну.

Завтра с наступлением ночи первый дозор под командованием Манфреда должен был выступить.

Помня о рекомендациях офицера разведки, Клаус решил уделить особое внимание участку железной дороги. Ему нужно было подумать о быстрых и осязательных результатах рейда, которые обеспечили бы ему благожелательный нейтралитет Генштаба.

Манфред и его солдаты, к которым присоединился Карл Вернер, экспериментировали с санями – надо сказать, к своему большому удовлетворению, поскольку сани позволяли им быстро перемещаться.

Они рискнули проехать через несколько хуторов, вместо того чтобы их объехать. Из-за холма выглянула луна, и стала заметной железная дорога. Они медленно спускались вниз сквозь ночь и снег. Ожидался поезд, и Манфред молился небесам, чтобы он благополучно прибыл по назначению. Поезд прошел по равнине, издалека словно игрушечный, и все коммандос вздохнули с большим облегчением.

Они продолжили поездку еще в течение целого часа, а затем, сделав большой полукруг, вернулись в деревню Миликонец.


Ковалев был взбешен. Он помнил последнее 7 ноября в деревне Миликонец, когда все ее жители собрались на празднование годовщины революции, а теперь деревня находилась под сапогами этих скотов. А Женя, что с ней случилось? Если эти ублюдки прикоснутся к ней, он разорвет на куски первого из них, который попадется под руку.

Яковлев и Терентьев приняли двойное решение. Во-первых, послать донесение А.Ф. Федорову (первый секретарь Черниговского обкома, руководивший очень активными партизанскими отрядами и подпольщиками на Украине, дважды Герой Советского Союза. – Ред.) с информацией об обстановке. Во-вторых, переправиться на другую сторону Десны и отыскать свои осенние базы. Надо непременно действовать. Важно отыскать эту банду фашистов.

Яковлев был вынужден долго объяснять партизанам причины, по которым он заставил их уходить. Причем отлично зная, что его люди хотят драться. Но в этом районе их держала более важная причина. Для них всех Миликонец была первой деревней, где они жили как люди со времени летнего отступления, где нашли подобие дома и семьи. А теперь пришлось снова ступить на путь скитаний, подобно бродягам.

Десна еще оставалась скованной льдом. Для большей безопасности Яковлев три месяца назад все-таки переправил людей на лодках-плоскодонках скрытно от войск. Лодки скользили по льду с серебряным звоном, который вызывал у Королева улыбку удовлетворения. На Украине во время сбора урожая колокольчики на шеях лошадей издавали примерно такой же звук.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации