Текст книги "Антироссийские исторические мифы"

16. Миф о благоприятности для России XVIII в. немецкого засилья

В современной России, как и неоднократно в прошлом, на фоне низкой эффективности управленческих кадров формулируется, по сути, петровская постановка вопроса. Не будет ли более целесообразно привлечь эффективных менеджеров-управленцев из-за рубежа? Действительно, каков будет результат? Опыт такой наша страна имеет. Постпетровская Россия стала временем массового притока иностранцев на российскую государственную службу. Казалось бы, провал этого проекта очевиден. Потребовался елизаветинский переворот 1741 г., чтобы не только остановить процесс онемечивания российского государства, но и преодолеть тотальную деградацию власти. Однако этот очевидный факт еще со времен польского историка К. Валишевского стал ставиться под сомнение. Э. Бирон, заявлял Валишевский, был оболган русскими завистниками. Понятие «бироновщина» вообще не соответствует действительности. И в целом деятельность европейцев на чиновных и военных постах была не хуже, а, как правило, лучше (честнее и профессиональнее) деятельности этнических русских. Миф о необходимости реабилитации постпетровского иностранного призыва получает в последние годы все большее распространение.

Трудно оценить, какие чиновники брали взятки в более крупных размерах – русские или немецкие. То, что брали и те и другие, достаточно хорошо известно. Но ясно и другое: курс на разрыв с национальными традициями и цивилизационной идентичностью России иностранцы поддерживали более акцентированно и последовательно. Бирон не скрывал своего презрительного отношения к русским. Незнание иностранцами на русской службе русского языка было типичным явлением. О знании особенностей православного учения не было и речи. Отношение народа к происходящему в стране было однозначным – «мы стонем под игом иноземным».

«Игом Запада» впоследствии назовет время правления Анны Иоанновны С. М. Соловьев. Сам тип иностранца на русской службе как человека, оторванного от национальных корней, психологически раскрывается им через образ фаворита императрицы. «Э. И. Бирон, – писал С. М. Соловьев, – не был развращенным чудовищем, любившим зло для зла, но достаточно было того, что он был чужой для России, был человек, не умерявший своих корыстных стремлений другими, высшими. Он хотел воспользоваться своим случаем, своим временем, фавором, чтоб пожить хорошо на счет России. Ему нужны были деньги, а до того, как они собирались, ему не было никакого дела. С другой стороны, он видел, что его не любят, что его считают недостойным того значения, какое он получил, и по инстинкту самосохранения, не разбирая средств, преследовал людей, которых считал опасными для себя и для того правительства, которым он держался»[71]71
  Соловьев С. М. История России с древнейших времен. – М., 1963. Кн. Х.С. 269.


[Закрыть].

Оценки другого видного российского историка В. О. Ключевского в вопросе об иностранном засилье во власти периода дворцовых переворотов сходны с соловьевскими. «Немцы, – характеризовал он этот период, – посыпались в Россию, точно сор из дырявого мешка, облепили двор, обсели престол, забирались на все доходные места в управлении»[72]72
  Ключевский В. О. О русской истории. – М: Просвещение, 1993. С. 484.


[Закрыть]. Одновременно, указывал Ключевский, развернулись травля и прямые репрессии в отношении русской знати.

Среда иностранного чиновничества объективно была рассадником шпионажа. Характерный пример – лейб-медик Елизаветы I И. И. Лесток, находившийся на жаловании французского короля. Широкое лобби при русском дворе имел Фридрих II. В интригах в пользу Пруссии в период Семилетней войны оказался замешан наследник престола Карл Петр Ульрих вместе с супругой.

Развернутая М. В. Ломоносовым дискуссия, направленная против сторонников «норманнской теории», не может быть оценена адекватно вне контекста елизаветинского переворота 1741 г. Этническое происхождение варягов было лишь прикрытием политического вопроса об иностранном засилье. Отсюда и особая его острота, выходящая за рамки традиционных историографических штудий. Политическая победа «русской партии» в 1741 г. должна была быть, по мысли М. В. Ломоносова, закреплена на идеологическом уровне.

Безусловно, среди немцев было немало тех, кто сумел стать патриотом России, идентифицировать себя с русской цивилизацией. Но в условиях массового иностранного притока это не было типичным явлением. Преобладал прямо противоположный взгляд на Россию как колонизируемую страну.

17. Миф об А. В. Суворове как карателе

Уже во времена знаменитых суворовских походов в Европе широко тиражировались карикатуры, представлявшие российского полководца как «кровавого мясника». Сочинялись легенды о суворовской жестокости. Называл Суворова мясником в своих стихах даже знаменитый английский поэт Джордж Байрон.

Один из мифов о Суворове-карателе связан с военной операцией по взятию русскими войсками под его командованием Праги (предместья Варшавы) в 1794 г. В польском национальном сознании сформировался устойчивый миф о том, что русские войска при штурме Праги устроили кровавую бойню гражданского населения.

В польской историографии этот штурм именуют не иначе как «Варшавская резня». На самом деле «Варшавская резня» является историческим вымыслом, сфабрикованным польскими участниками событий и последующими польскими исследователями и внедренным в сознание польской нации как один из многих примеров «варварства» и «деспотизма» России в отношении «цивилизованной» польской нации. Однако взятие Праги было чисто военной операцией, и традиции ее ведения ничем не отличались от традиций ведения боевых действий, характерных для армий всех европейских государств того времени.

Польские исследователи приводят невиданные и ужасающие цифры общих потерь поляков – 20–30 тыс. человек, что не соответствует действительности. Тем не менее эти фальсифицированные данные о потерях среди восставших и мирного населения распространены не только в польских, но и в западноевропейских источниках[73]73
  Так, например, французский исследователь Анри де Монфор в своей книге «Le drame de la Pologne. Kosciuszko. 1746–1817» пишет: «Многочисленное гражданское население, особенно женщины и дети, были безжалостно убиты». Всего около 6 тыс. человек. См.: Monfor Henri de. Le drame de la Pologne. Kosciuszko. 1746–1817. Paris, 1945, p. 246–247.


[Закрыть], что изначально имело целью очернить образ России.

На самом деле при штурме Праги ожесточение наблюдалось с обеих сторон, что повлекло за собой разрушение города. Наиболее полно проблему штурма Праги рассмотрел Н. И. Костомаров. Ссылаясь на русские источники, историк заявляет, что при штурме погибло до 12 тыс. человек, включая мирных жителей[74]74
  Костомаров Н. И. Старый спор (Последние годы Речи Посполитой). – Смоленск, 1994. С. 735–736.


[Закрыть]. С. М. Соловьев приводит цифру 8 тыс. человек[75]75
  Соловьев С. М. Сочинения. В 18 кн. История России с древнейших времен. – М., 1988. Кн. XVI. С. 626.


[Закрыть].

Современный российский исследователь В. П. Стегний, ссылаясь на источники из архива внешней политики Российской империи, приводит следующие цифры польских потерь. По «Окончательному журналу» Прагу защищали 30 тыс. поляков. Из них 26 729 человек были взяты в плен или отпущены по домам[76]76
  Стегний П. В. Разделы Польши и дипломатия Екатерины II. – М., 2002. С. 355. Ссылка на: Архив внешней политики Российской империи, ф. Сношения России с Польшей, оп. 79/6, д. 1836, л. 414.


[Закрыть]. Таким образом, опираясь на данный источник, следует говорить, что при штурме предместья Варшавы погибло не более 3,5 тыс. человек, а не 20–30 тыс., как утверждают польские историки. Эти цифры внушают доверие, ибо после взятия Праги А. В. Суворов оповестил жителей, чтобы они покинули предместье и поспешили укрыться в русском военном лагере.

Ожесточение войны, несомненно, выливалось в кровавые эксцессы, но не следует забывать, что такие факты были во многом спровоцированы польской стороной. В апреле 1794 г. восставшие, напав на спящих русских солдат и офицеров и шедший из церкви батальон, перебили около 2 тыс. человек. Однако праведная месть русских солдат касалась только польских солдат и не относилась к мирному населению. Более того, усилиями А. В. Суворова разгром Праги и насилие над мирными жителями и побежденными были быстро прекращены. По словам Н. И. Костомарова, «несколько совершенных варварств в Праге в этот день не могут падать на память великого полководца, который в самый разгар битвы имел настолько великодушия и благородства, что помышлял о спасении беззащитных врагов… Суворов остановил бесполезную ярость солдат своих и не приказал жечь и истреблять Праги»[77]77
  Костомаров Н. И. Старый спор. С. 735.


[Закрыть].

После взятия Праги Варшава капитулировала. В Варшаве не было ни грабежей, ни кровопролития, так как А. В. Суворов приказал войскам пресекать любые попытки насилия над мирным населением. В благодарность варшавяне преподнесли ему на память золотую табакерку с надписью: «Варшава – избавителю своему».

18. Миф о самодурстве и патологии Павла I

Убийство Павла I вызвало ликование среди петербургской аристократии. Ликовал и Лондон. И у русских вельмож, и у англичан имелись веские основания быть недовольными политикой императора. Бывшей екатерининской аристократии не нравилось свертывание привилегий и вольностей прежнего царствования. В отличие от своей матери Екатерины, Павел Петрович являлся законным правителем и не стремился заигрывать с элитой. Союз Павла I и Наполеона мог означать фактически крушение Британской империи. Дипломатические отношения между Англией и Россией были разорваны, торговые отношения прекращены, товары английских купцов изымались. Получив известие о свержении Павла, Наполеон сказал, что его не смогли достать в Париже, но поразили в Петербурге в самое сердце.

Обе стороны, заинтересованные в свержении Павла I, – русская знать и английские политические круги породили миф об императоре как о деспоте, самодуре, безумном политике, человеке с патологическими чертами характера. Английская печать штамповала карикатуры на Павла, обыгрывая тему его деспотичности и умалишенности. Однако чаще всего высмеивались политические шаги Павла: возведение его в чин гроссмейстера Мальтийского ордена и поход казаков в Индию. Эти шаги, однако, не выглядят абсурдными в контексте геополитической борьбы конца XVIII – начала XIX в. Оба они ставили под удар британское могущество. Утверждение русских на Мальте, создание там базы российского флота перекрывало английские коммуникации в Средиземноморье. Поход в Индию, учитывая незначительность там английского военного контингента и готовность французов поддержать операцию, также не был исключительно авантюрой сумасбродного императора. Павел рассчитывал поднять против англичан индийских махараджей, а имея в виду характер английской колониальной политики – такая перспектива была вполне вероятной. Без Индии же Британская империя обрекалась на крах.

Объявление о свержении Павла появилось в английской прессе еще до того, как это событие стало реальностью. Что это было – политическая прозорливость английских журналистов, осведомленность о готовящемся заговоре или подготовка общественного мнения, можно только предполагать. В любом случае очевиден факт целенаправленного очернения образа российского императора, воспроизведенный в дальнейшем в исторических мифах.

19. Миф о превентивном ударе Наполеона

Аналогии мифотворчества в отношении двух отечественных войн России не могут не впечатлять. Не успела общественность пережить эпатаж концепта В. Суворова о превентивном ударе Гитлера по СССР в 1941 г., как началась раскрутка темы превентивного удара Наполеона по Российской империи в 1812 г. Здесь и сюжет, сходный с интерпретациями пакта Молотова – Риббентропа, о сговоре потенциальных агрессоров в Тильзите. Сговор этот, как и в 1939 г., был направлен против Лондона. Здесь и следствие его в виде приращения к России территорий на Западе. И вновь этими присоединенными территориями были финские земли. Здесь, наконец, опять-таки центральное значение приобретает польский вопрос. Но согласно предлагаемой схеме Александр I рассматривал заключенный мир как тактический ход, готовя новую наступательную войну против наполеоновской Франции. Наполеон, двинув свои войска против России, лишь предупреждал вероятную российскую агрессию. Попутно сообщается, что продвижение вглубь российских территорий вовсе не входило в его намерения. Он хотел лишь дать приграничное генеральное сражение и принудить Россию к выполнению своих союзнических обязательств[78]78
  См.: Троицкий Н. А. К истории нашествия Наполеона на Россию (объявление войны) // Новая и новейшая история. 1990. № 3; Троицкий Н. А. Александр I против Наполеона. – М.: Яуза, Эксмо, 2007.


[Закрыть].

Создается впечатление, что речь идет не о Наполеоне – одном из величайших завоевателей в истории человечества, а о ком-то другом. Напомним, что наполеоновская завоевательная экспансия осуществлялась во всех геостратегических направлениях. К 1812 г. почти вся континентальная Европа была французской. «От Пиренеев до Одера, от Зунда до Мессинского пролива все сплошь – Франция», – писал Александру I российский посол в Париже князь А. Б. Куракин. Наличие у Наполеона планов мирового господства не вызывало сомнений. А это означало, что следующей на очереди могла стать Россия. Весь вопрос заключался в сроках.

В этой связи корректнее было бы вести речь не о превентивном ударе Наполеона, а о целесообразности нанесения такого удара Александром I. И подобные планы действительно разрабатывались в России. Речь, впрочем, в них шла не об ударе по Франции: географически это было бы абсурдно. Вопрос стоял о нанесении удара по французскому плацдарму около границ России – герцогству Варшавскому. Враждебность этого государства по отношению к Российской империи была очевидна. Поляки открыто формулировали претензии на белорусские, украинские и литовские земли, входившие когда-то в состав Речи Посполитой. Наполеон шантажировал Россию возможностью поддержки польских требований.

Десять российских планов самой своей множественностью указывают на перебор вариантов и отсутствие принятого политического решения. Реально же Россия готовилась к оборонительному сценарию войны. Сооружались оборонительные рубежи по Двине, превращались в крепости Рига, Бобруйск, Мозырь, Житомир, Киев. М. Б. Барклаем-де-Толли была разработана стратегия «скифской войны» против Наполеона, предполагающая отвод русских военных сил вглубь страны. Официально утвержденный Александром I план, составленный К. Фулем, также предполагал на начальном этапе тактическое отступление русских армий.

А между тем во Франции активно велась не только военная, но и идеологическая подготовка к походу против России. Активно пропагандируются сочинения, доказывающие агрессивность России и обосновывающие целесообразность антироссийской консолидации Европы. Среди такого рода сочинений особую известность приобрел памфлет «Возрастание русского могущества от его возникновения до начала XIX в.». Появляются фальшивки, такие как «Завещание Петра I».

Александр I хотел заручиться поддержкой Австрии и Пруссии для выстраивания союза против Франции. Но Австрия и Пруссия вошли в антироссийскую коалицию – и их войска участвовали в московском походе Наполеона. Бонапарт рассчитывал, что в войну против России также вступят Турция и Швеция, в которых подогревалось стремление к реваншу за недавно нанесенные им российской стороной поражения. Чтобы не допустить активного вмешательства в конфликт Англии, Наполеон разыграл американскую карту: ровно за неделю до вторжения в Россию подталкиваемые им США объявили войну Великобритании. Все это говорит о серьезной стратегической подготовке французского императора к войне и опровергает трактовку ее начала в качестве превентивного удара по России.

20. Миф о поражении в Бородинском сражении

Победа на Бородинском поле многими фактически отдается французам. При этом приводятся следующие аргументы:

1) русские войска были выбиты французами с занимаемых ими позиций (село Бородино, Багратионовы флеши, батарея Раевского и др.);

2) после завершения сражения русские войска отступили[79]79
  См.: Земцов В. Н. Французская историография Бородинского сражения // Отечественная история. 2002. № 6.


[Закрыть].

Действительно, если подводить итоги сражения на 16:00 26 августа 1812, то может и в самом деле сложиться впечатление, что французы достигли превосходства. Но на этом Бородинская битва не закончилась, а перешла в новую фазу. С 16:00 началось противостояние двух артиллерий. По артиллерийскому потенциалу русская армия имела заметное преимущество. Под мощным огнем французы были вынуждены оставить все занятые прежде позиции и отойти на исходные рубежи.

Французская армия была в Бородинском сражении атакующей стороной. Однако атаки французов в течение дня не завершились итоговым успехом. Русская армия как обороняющаяся сторона, напротив, выполнила поставленную перед ней задачу и, следовательно, победила.

Утром 27 августа французские позиции были атакованы русской конницей. И только прибытие значительного резерва к Наполеону, изменившее соотношение сил, вынудило М. И. Кутузова отступить. Отступление было, таким образом, не следствием сражения 26 августа, а реакцией на новую, связанную с увеличением французского контингента ситуацию.

Характерно, что сразу после Бородино Александр I присваивает М. И. Кутузову звание фельдмаршала. Очевидно, что не только главнокомандующий, но и император полагал: сражение на Бородинском поле выиграно[80]80
  См.: Богданович М. И. История Отечественной войны 1812 года, по достоверным источникам. – СПб., 1859. Т. II. С. 111–227.


[Закрыть].

21. Миф о генералах «Зима» и «Мороз» в войне 1812 г.

Сам Наполеон стал автором мифа о том, что победу России в войне 1812 г. принесли генералы «Зима» и «Мороз». Миф этот с воодушевлением подхватили на Западе. В конце 1812 г. в Англии даже вышла карикатура «Генерал Мороз бреет маленького Бони». «Великую армию», гласил наполеоновский тезис, якобы повергла суровая природа. Создание мифа – это не только попытка самооправдания полководца, позиционирующего себя непобедимым. Если не использовать ссылку на природу, то пришлось бы признать, что Россия, рассматриваемая на Западе как страна варваров, превзошла Европу как в полководческой мысли, так и в духе народа. Подрывалась сама идея цивилизационного превосходства Запада.

Установление четкой хронологии военной кампании 1812 г. позволяет утверждать, что фактор зимы не имел решающего значения в поражении Наполеона. Уже к концу июля Бонапарт потерял треть всех сил, вступивших на российскую территорию. Москва была оставлена французскими войсками 6 октября еще до наступления холодов. Отступление наполеоновских войск началось, таким образом, еще до вступления в действие генералов «Зима» и «Мороз». Ударившие морозы только усилили масштабность катастрофы и без того разгромленной французской армии[81]81
  См.: Давыдов Д. В. Мороз ли истребил французскую армию в 1812 году? // http://az.lib.ru/d/dawydow_d_w/text_0080.shtml


[Закрыть].

22. Миф о коалиционной победе над Наполеоном

Россия в войне 1812 г. противостояла не только наполеоновской Франции. Борьба велась против сил объединенной Европы. В походе против России помимо французов (300 тыс. человек) участвовали также немцы (136 тыс.), поляки и литовцы (90 тыс.), австрийцы (40 тыс.), итальянцы и иллирийцы (32 тыс.), швейцарцы (9 тыс.), испанцы и португальцы (5 тыс.), датчане, хорваты. Совокупно они даже превосходили собственно французский контингент наполеоновских войск[82]82
  См.: Урланис Б. Ц. История военных потерь. – СПб.; М., 1998. С. 83.


[Закрыть].

За весь период войн Наполеона европейцы существенно больше потеряли убитыми, сражаясь на стороне французского императора, чем против него.

Наполеон взял на себя миссию осуществления новой европейской интеграции. Неслучайно, упразднив Священную Римскую империю, он сразу же сам принимает титул императора. Замысел здесь очевиден – вместо прежней системы европейской интеграции на основе идеи христианской имперскости предлагалась модифицированная в горниле Французской революции секулярная модель модернизированной Европы.

Наполеон для европейцев был своим. Более того, в их восприятии он выступал своеобразным символом европейского величия, гением Европы. Отсюда – неоднозначное отношение к победе России. Когда к 1813 г. эта победа стала очевидной, европейские государства вынуждены были примкнуть к формируемой Александром I антинаполеоновской коалиции. Но вместе с тем она вызвала резкий рост антироссийских настроений, переходящих зачастую в открытую русофобию.

Помимо реализации общеевропейской миссии продвижения на Восток участники похода против России преследовали и собственные национальные интересы. Пруссия рассчитывала на присоединение всего Прибалтийского края. Поляки лелеяли мечту о восстановлении Великой Польши с включением в ее состав земель Литвы, Белоруссии и Украины.

Победа России в 1812 г. была, таким образом, победой цивилизационного значения. Оказалось, что российская цивилизация была способна не просто противостоять объединенному Западу, но и побеждать его. Представлению об универсальных преимуществах западного пути развития был нанесен мощнейший удар.

Именно Россия вынесла на своих плечах основное бремя борьбы с Наполеоном. Иллюстрацией могут служить данные о количестве убитых в военных кампаниях. Людские потери России оказываются, согласно статистике, наибольшими – 90 тыс. человек. Больше нее в наполеоновских войнах потеряла убитыми только сама Франция. На втором месте после России – Испания (62 тыс. человек). Но в ее случае речь шла скорее не о сражениях регулярных армий, а о партизанском движении. Вклад немецких государств, Англии и Австрии – главных участников антинаполеоновских коалиций – существенно меньше: 45, 29 и 34 тыс. человек соответственно. Англичане, верные своей испытанной тактике, предпочитали воевать в основном посредством фунта стерлингов[83]83
  См.: Урланис Б. Ц. История военных потерь. – СПб.; М., 1998. С. 83, 90, 91.


[Закрыть].

Итак, наиболее крупные потери Франции приходятся на ее противостояние с Россией. Наиболее катастрофичным для французов в плане людских потерь стал московский поход 1812 г. (рис. 2)[84]84
  Там же. С. 79.


[Закрыть].

Рис. 2. Потери наполеоновских армий убитыми и умершими от ран по отдельным войнам

Как и во время Второй мировой войны, распределение военной нагрузки по странам было неравномерным. И как только Наполеон был повержен, бывшие союзники России по коалиции стали предъявлять претензии на получение соответствующих дивидендов. Возникла реальная угроза новой войны – теперь уже против нашей страны. Европейские государства начали переговоры о количестве военных сил, которые каждое из них выставит для участия в антироссийском походе. Разрушило эти планы только бегство Наполеона с острова Эльба.