Текст книги "Пустыня Всадников"

2

– Да шо там рассказывать? – пробормотал Ник, не отрывая взгляда от дымящейся мисочки, которую передал ему отец. – Это даже дети малые знают.

Он хлебнул с ложки, обжегся, часто подышал приоткрытым ртом и торопливо проглотил. Щеки его смешно округлились, глаза заблестели, и весь он вдруг напомнил довольного Хамийе, когда тот получал свою порцию еды.

Старший, Жак, аккуратно дул на ложку и озабоченно рассматривал содержимое миски.

– Не обожгись смотри, – усмехнулся отец и протянул мисочку с дымящимся супом Мэши. – А это тебе, – добавил он.

Самому ему миски не хватило – с собой взяли только три посудины.

– Я подожду, пока кто-то из вас поест, – пояснил он и отломил кусочек лепешки, поджаренной на маленькой сковородочке.

– Вон, Ник щас все слопает. Он до жратвы охочий, – пояснил Жак.

Ник в ответ только затряс головой, рот же его был занят.

Мэши, глядя на братьев и помешивая ложечкой похлебку, подумала, что на самом деле эти мальчишки смешные до невозможности. Чего стоит только одна привычка Ника морщить нос и ударять себя ладонью по лбу. Он так делал, когда хотел показать, что его собеседник глуп и ничегошеньки не смыслит. Сам Ник был невысокий, худущий. Локти и коленки торчали в разные стороны, точно суставы у членога. Да и Жак был не толще. Но в лице Жака сквозила некая сосредоточенность и серьезность. Он, судя по всему, был мозговым центром у этой парочки.

– Ты старший, да? – спросила его Мэши.

– Куда там – старший! – бойко затараторил Ник. – Он на два временных шага тока старше. Мамка сначала его родила, после меня. А в животе-то мы вместе сидели, так мамка рассказывала. Из двойни мы, вот.

– Но все равно в семье меня считают старшим, – пояснил Жак.

– Это ничего не значит, – буркнул Ник и выставил вперед растопыренную пятерню. Еще один жест, значение которого Мэши не понимала.

– А сколько вам Буймишей? – снова спросила она.

– Семь, – тут же отозвался Ник.

– Не болтай, – оборвал его Жак, и в глазах его мелькнуло презрение к лишней говорливости брата.

– Разве это секрет? Мне вот шестнадцать Буймишей. Отцу – сорок пять.

– А куда вы идете? – настала очередь Ника спрашивать.

И сделал он это спокойно, равнодушно, не поднимая глаз от дымящейся похлебки. Как будто между прочим. Так, спросило ерунде.

Но Мэши не повелась на это его спокойствие. Хотела уже отговориться, сказать, что идут по важному делу и нечего спрашивать. Но тут вмешался отец.

– А давайте меньше говорить и больше есть. Какая разница – кто сколько прожил? Завтра найдем яйцо и отпустим вас на все четыре стороны. Надеюсь, что с братцем старшим вы встретитесь. Или ему тоже не больше семи? Вас сколько было в животе у матери?

И тут Мэши засмеялась. Мысль о том, что вот таких бойких черноглазых и наглых мальчишек может быть больше двух, показалась ей невероятно забавной.

– Земля не выдержит больше двух таких, как Ник, – сквозь смех пояснила она.

– Шо ты хохочешь? – насупился Ник. – Люку восемнадцать. Он летает с двенадцати, он охотник, приносящий добычу. Он убьет вас, как только встретит.

– Вурноги не убили, – сказал отец, – и Люк ваш не убьет.

– А как ты убил Вурногов? – вдруг поднял глаза Жак. – Те двое, что шли за нами, были очень опасны. Вурноги всегда попадают в цель с небольшого расстояния.

– Почему же в нас не попали сегодня на поляне? – совершенно серьезно осведомился отец.

– Потому что далеко было для прицела. Ты же видел.

– Ну, а мой самострел стреляет и на такие расстояния. Я прицелился и попал. А стрелы мои несут смерть. Знаешь какую?

– Яд, – коротко сказал Жак и понимающе кивнул.

Да, Мэши знала, что защитники Городов смазывали свои стрелы ядом. Даже если враг просто оцарапан – смерть неизбежна. Сначала паралич и лихорадка, после, спустя несколько часов, – смерть. Но враг будет неопасен сразу после попадания яда в кровь. Средство это начинает действовать мгновенно.

– Ну, вы не дураки, видать! – Ник деловито вытер миску куском лепешки, сжевал этот кусок, причмокивая и облизывая губы, после протянул миску отцу и спросил: – Где помыть?

– Я сам. У меня есть вода.

– А пусть Мэши моет. Разве у вас не женщины занимаются посудой?

– У нас нет. У нас посуду каждый моет после себя сам. Но сегодня этим займусь я, потому что темно и опасно, и в такой темноте опасно идти за водой. Так что миску я аккуратно помою сам, давай сюда.

Мэши оглянулась на блестевшую внизу реку, вспомнила рыбу бенуму и поежилась.

На ночлег они расположились наверху склона, на рыхлых камнях, которых в этих местах было достаточно. Отец специально натаскал больших, тяжелых валунов, поставил их друг около друга и развел костер внутри получившегося круга. Покидал в огонь резко пахнущей смолы, которую снял с деревьев, и пояснил, что этот запах отпугнет от них опасную живность.

Не то чтобы Мэши совсем уже чувствовала себя в безопасности, но, глядя на неунывающие и бойкие лица братьев, немного успокоилась. Ей почему-то думалось, что эти двое хорошо знают здешние места, и, если они не боятся, значит, не так все плохо и опасно.

В верхушках деревьев лениво шумел ветер, иногда похрустывая сухими ветками, а на земле он перекатывал траву волнами. Издалека доносился грустный рев номусов и еле слышно пахло их навозом. Путоки и цетахи умолкли, но зато резко и безостановочно щелкали в траве жуки-икени. Один такой икень, размером чуть ли не с ладонь Мэши, заполз было на скалу и глупо выставил коричневые усищи в сторону огня, но Лек-Ши тут же прогнал его. Просто взял пальцами и скинул вниз.

Икень успел брызнуть своими чернилами, но что леке его едкие чернила? Вытер как следует пальцы о траву, свистнул и повернул голову с вытаращенными глазами к отцу: мол, все хорошо, хозяин, все спокойно.

– С таким охранником мы не пропадем, – кивнул ему отец.

– Хорошая штуковина, – тут же согласился Ник.

– Но вы не сможете вырастить из яйца дракона, – вдруг сказал Жак. – Вы и из своих леков не можете вырастить взрослых роботов. Зачем же вам тогда яйцо?

Отец посмотрел на него серьезно, задумчиво, приподнял одну бровь и ничего не сказал. Плеснул в мисочку супа и спросил:

– Так что там с вашим Ким-Киганом? Он прилетел к вам на драконе, да?

– А ты откуда знаешь?

– Знаю. Догадываюсь. Рассказывайте.

И Жак заговорил. Голос его стал более звонким и более напевным, а глаза – совсем черными, как спины у этих самых жуков-икеней.

– Когда наш народ спасался в пустыне от Гигантов, и почти никто не выжил, и у нас не было еды и питья, появился Ким-Киган. И он рассказал, что Гигантов послала Настоящая Мать Эльси, потому что люди слишком много сделали зла, и она захотела истребить людей совсем. Чтобы никого не осталось. Но после она увидела племя Вурногов и наше племя Инимайтов, увидела наших женщин и маленьких детей, которые пытались укрыться в пустыне, и сжалилась над нами. И послала к нам Ким-Кигана, который привез заповеди и показал дорогу к Храму Живого металла. Там наши племена и укрылись. Они научились летать, управлять драконами и получили возможность добираться до далеких лесов по воздуху. Они нашли воду и питье, но все это им пришлось привозить на драконах. С той поры Вурноги и Инимайты поклоняются Настоящей Матери и чтят Ким-Кигана.

– А что за заповеди дала вам Настоящая Мать? – спросил отец.

– Она заповедала нам никогда больше не воевать.

– И что, вы соблюдаете правила?

– Мы ни с кем не воюем. Мы только охотимся.

– Охота – это не война, да?

– Охота – это не война. Если ты попадешь в Храм Живого металла, то поймешь, что такое война. Там знаешь сколько картинок? Сами стены Храма сделаны из Живого металла, они могут говорить с теми, кто приходит в Храм.

– И с той поры вы что-то жертвуете Настоящей Матери, перед тем как развести огонь или убить животное, да?

– Да. Мы сжигаем священную траву и так приносим наши сожаления и извинения. Мы сожалеем, что приходится разводить огонь и убивать ее детей, животных и ящеров.

– Понятно.

Отец поднялся и принялся полоскать опустевшую миску. После он велел леке убрать все вещи в рюкзаки и расстелить спальные мешки.

– Где бы вы провели эту ночь, если бы не встретили нас с Мэши? – поинтересовался он, расправляя складки спальника.

Жак и Ник растерянно переглянулись, и Мэши поняла, что мальчишки даже не думали над таким вариантом.

– Брат бы нас нашел, – наконец уверенно заявил Ник и стукнул себя по лбу пятерней.

– Чего же он до сих пор не нашел? Меня, что ли, боится?

– Люк никого не боится! Просто…

– Вдруг с ним тоже что-то случилось? Вдруг Вурноги сначала напали на него? – совсем тихо предположил Жак.

У Ника вытянулось лицо, и стало ясно, что эти двое храбрых и неунывающих Всадника на самом деле всего лишь семилетние дети. И они понятия не имеют, что будут делать дальше, если вдруг все пойдет не так, как было запланировано.

– Ладно, мальцы, не переживайте. Завтра мы пойдем и поищем вашего Люка. А сейчас давайте спать. Ночью он вас все равно разыскивать не станет. Любые поиски возможны только утром. Так что забирайтесь в этот вот мешок, а мы с Мэши будем ночевать в другом. Тесновато, зато всем будет тепло и хорошо. А Лек-Ши покараулит нас до утра и присмотрит за костром. Давайте-ка поживее, ребятки, а то завтра рано вставать. И надо, чтобы у вас были силы и энергия двигаться дальше.

Жак поднялся, растерянно оглянулся на темнеющий за спиной лес, после вдруг спросил:

– Это вы все ради яйца делаете? Кормите нас, спасаете и охраняете?

– Ради него, конечно же. Не сомневайся. Кто бы стал возиться с вами, сопляками? – усмехнулся отец, и Мэши совершенно ясно поняла, что он шутит.

3

Мальчишки уснули сразу. Только их лохматые головы оказались на мягком подголовнике Мэшиного спального мешка, как оба засопели глубоко и медленно. Тревожный, тяжелый день сморил обоих Всадников, и спали эти двое так спокойно, словно совесть их была кристально чиста и не они несколько часов назад устроили пожар и разрушения в одном из Городов Жизни.

– Спят, словно невинные младенцы, – шепотом произнесла Мэши и поморщилась. – Как только земля носит таких паршивцев?

– Так ведь они считают, что Настоящая Мать им покровительствует, – точно так же шепотом ответил отец.

– Они верят в ложь. Вбили себе в голову глупую религию. Они вырастут и станут Всадниками-убийцами.

– Будем надеяться, что нет. Не будет дракона – им не на чем будет летать.

– Найдут нового, – недоверчиво и возмущенно пробормотала Мэши и заелозила, поудобнее устраиваясь в мешке.

Дневная жара давно спала, и теперь над травами разливалась приятная прохлада. С реки тянуло холодом и сыростью, и лежать в спальнике рядом с теплым отцом было хорошо и уютно.

– Не так просто приобрести дракона. Вернее, почти невозможно. Это не яйцо путока, которое можно отыскать в гнезде. Пошуршал по кустам – и пожалуйста. Плата дракона – это уникальная и древняя технология. Таких уже не умеют создавать. Никто не создает драконов. Есть определенное количество этих машин, которое оказалось по воле случая у кланов Всадников. И если все машины-драконы погибнут, то не останется ни одного дракона. И больше никто не сможет их создать. Человечество навсегда утратило эти технологии.

– Всадникам достались драконы, а нам, Городским, леки, – проговорила со вздохом Мэши. – Вот бы наоборот…

– Так и есть. Нам достались леки. Интересную мысль высказал сегодня один из этих мальцов. Если напоить наших роботов-леков Живым металлом, то они могут вырасти и принести гораздо больше пользы. Они могут строить питомники, заботиться о ящерах и охранять наши Города от нашествия Всадников.

– Ага, только у нас нет Живого металла. А ты знаешь, как нашли этих самых леков? Может, там тоже был загадочный Храм, похожий на тот, что есть у Всадников?

Отец пожал плечами, повернулся на бок и подпер голову ладонью. Глаза его в тени казались совсем темными и немного грустными. А еще усталыми. Усталые глаза человека, который в своей жизни пережил слишком много горя.

– Место, где нашли наших леков, держится в строгом секрете. О том, где находится склад с роботами, знают только избранные Городские старейшины. В нашем Третьем Городе таких только двое. Можешь себе представить, насколько секретная это информация.

Отец беспокойно поменял позу, нервно потер шею, убирая щекочущие завитки волос, пристально глянул на Мэши, словно прицениваясь, можно ли ей доверять тайны. Мэши слишком хорошо знала этот его взгляд, поэтому нетерпеливо повернулась на бок и тихим шепотом попросила:

– Рассказывай. Что ты знаешь?

– Мне довелось бывать в тех местах. Возил наших старейшин, управлял пангусом. Дорога долгая и опасная, поэтому с ними отправили не обычного пилота, а более опытного. Летели долго, к самому краю Девятого Города, к заброшенным развалинам около него. Таких развалин полно, ты сама знаешь. Следы погибшей цивилизации. Места жуткие, полно смерти. Кости людей, которых никто не хоронил. Остатки развороченных машин, разрытая воронками и поросшая травой земля. Пангус и тот нервничал около развалин, и мне еле удалось справиться с ним. Вот около Девятого Города и находятся подземелья. Как в них попасть, я не знаю, меня туда не пустили. Но сам вход в пещеры я видел. Большие белые каменные плиты, за которыми словно бы нора, маленькая и неприметная. А в норе – склад леков. Его охраняют очень тщательно, только я до сих пор не могу понять, почему не перенесут все эти шары в Города? Зачем оставляют за пределами безопасной ограды?

– Может, потому, что там что-то слишком опасное? Может, шары леков ядовитые? – проговорила Мэши и тут же поняла, что сморозила глупость.

– Нет, Мэши. Леки не ядовитые и их шары тоже. И контейнеры, в которых они находятся, тоже абсолютно безопасные. Но в тех заброшенных пещерах собирается совет всех старейшин. То есть слетаются главные старейшины всех Городов и держат совет. Почему там? Вот это меня и озадачило.

– Думаешь, там еще хранятся шары леков?

– Думаю, да. Думаю, что там есть еще кое-что. Может, что-то вроде Храма, какой имеется у Всадников. Это я понял только сегодня, когда послушал рассказы мальчишек об их Храме. Ведь платы драконов хранятся не в простой пещере. Древние люди складывали их в помещениях своих военных баз, Мэши, вот в чем дело. Всадники, понятное дело, не имеют никаких представлений о том, что такое военная база, и потому называют эти склады Храмом. Для них это таинственный Храм, в котором все непонятное и странное можно приписать божественному промыслу, так сказать. И я думаю, Мэши…

Отец замер, вгляделся во тьму за спиной Мэши и после закончил свою мысль внятным и тревожным шепотом:

– Я думаю, что леки точно так же хранились на военной базе. И кроме них, там имелось и еще кое-что. Только вот что? Этого я не знаю.

– Истории, записанные богом Ким-Киганом на стенах, – хмыкнула Мэши. – Все это древнее забытое старье, интересное только для учителей истории. Вот потому никого и не пускают. Древняя реликвия, не представляющая ценности для потомков.

– Хорошо бы, если так. Все, хватит болтать. Ложись спать, завтра у нас тяжелый день. Предстоит встреча с братом этих мальцов. А это тебе не мальчик. Это воин, который не станет с нами церемониться. Его мы и должны опасаться, Мэши.

Глава 8
Люк. Третий Ключ и Хранилище Всадников

1

У каждого охотника свои правила и свои традиции. Каждый выбирает для себя сам, как раздобыть еду и привезти домой добычу целой и невредимой. Люк это помнил еще из наставлений отца. Еще с тех времен, когда сам, будучи сопливым мальчишкой, объезжал Енси.

Главное – не стоит спешить. Быстрота нужна только во время полета, когда решения приняты, план разработан и осталось только действовать. Действовать надо быстро, а думать – обстоятельно. Любую охоту стоит тщательно спланировать и обмозговать. Предусмотреть все тонкости, все огрехи. Всё, что может помешать и представлять угрозу.

И в этот раз Люк просчитал все как следует. И время вылета мальчишек, и то, как они будут грузить продукты. Продумал действия до мелочей, несколько раз обыграл это с братьями, строя из камушков предполагаемый план Города. Но своеволия Хмуса он предвидеть не мог. Просто не пришла в голову такая мысль. Даже тогда, когда рассказывал план отцам клана и они спрашивали – не подведут ли младшие мальчики. В Жаке и Нике Люк был уверен, не раз летал с ними в здешние леса за фруктами и мясом номусов. Даже приходилось уносить крылья от ополченцев, и братья не подводили. Не трусили, не медлили, не жаловались. Делали все, что требовалось, четко и правильно.

А тут – на тебе. Подвела машина, которая должна подчиняться!

Охота наполовину сорвана, потерян дракон отца, и счастье еще, если мальцы успели подхватить яйцо. Надо лететь за ними, надо торопиться. Небо наверняка свободно.

Но сейчас перед Люком, под самыми ногами, горел тихим голубым светом ряд светильничков, совсем крошечных. Откуда они берут энергию для того, чтобы гореть? И как они могли сохраниться больше двухсот Буймишей, пережить войну, пережить землетрясение, вызванное Гигантами и разрушившее город Бен-А-Элси? Вот горят себе славно так и мирно. А за ними – шероховатые прямоугольные плиты и на плитах – скелеты. Белесые, покрытые толстенным слоем пыли или земли – не разобрать. На головах – странные шлемы, в овальных прорезях которых темнеют пустые глазницы.

Это останки воинов, оборонявших здешнее хранилище. Видать, заклинило дверь или еще что – не понять. Выбраться не смогли и остались умирать в залитом голубым светом коридорчике. Люк насчитал четыре скелета, один из них принадлежал, видимо, женщине. На черепе сохранились пряди темных волос, а среди них сидел зимонаак. Вытягивал то, что у него вместо головы, и шевелил многочисленными мохнатыми лапами. А у двери напротив сердито раскачивались еще два таких червя, подняв почти до половины свои туловища. Видимо, неожиданный свет не на шутку их рассердил.

Люк собрался было уходить, как вдруг заметил, что женщина перед смертью что-то стиснула в руках, прижав к груди. Из-под белых костяшек выглядывало нечто похожее на кулон из Живого металла.

Люк шагнул за порог, вытащил из-за пояса меч и вздрогнул от резкого шипящего звука. Он и моргнуть не успел, как дверь за спиной вернулась на свое место и голубые лампочки погасли. Просто тихо чпокнули – и темнота. Такая плотная, хоть глаз выколи. Люк вдавил кнопку меча, и луч рванулся вверх, вспоров кромешную мглу. К запахам земли, пыли, паутины и червей добавился еле уловимый оружейный.

Успокоившиеся зимонааки опустили головы и засеменили навстречу Люку – жратву они лучше всего чувствовали в темноте. Три взмаха мечом – и половинки червей отлетели к стенам. Люк оглянулся. Вот тебе и вошей за шкирку! Попался в западню, точно малец-несмышленыш. Теперь попробуй выберись из клятого могильника… Прошипев сквозь зубы нелестные пожелания здешним червям, Люк замолчал. Проклинать предков не годилось, это страшное зло, этому учат в клане еще с младенчества. Потому следует заткнуться и думать.

Надо разобраться – как открывается дверь. Должна точно таким же способом, кнопкой. Большой квадратной кнопкой из Живого металла. И к ней должны вести стрелки.

Меч светил скупо и слабо, приходилось подносить его к самым стенам. Поначалу Люк видел только ровные прямоугольные плиты, так плотно вделанные в стены, что их не сдвинули с места ни война, ни землетрясение, ни время. После показалась вставка из Живого металла, тянущаяся от пола до потолка. Широкая, с ладонь, гладкая. На ней – ряды знаков. Люк разобрал все те же – «Хранилище Всадников» и «Третий Ключ». Остальные знаки оказались ему неизвестны, и не было смысла ломать над ними голову. Стрелок он нигде не видел. Только несколько овальных ямок. Через ряды аккуратных знаков они попадались два раза. Внизу и вверху.

Полоса Живого металла не менялась, показывала только один рисунок. То ли это не было предусмотрено, то ли что-то сломалось – тут наверняка ничего не скажешь. Но главное – квадратной кнопки, заставляющей открываться дверь, Люк не видел! И что, вошей здешним червям, теперь делать? Ломать дверь? Кричать Енси, чтобы тот орудовал своим хвостом?

Видимо, только это и остается. Люк крикнул несколько раз во всю мощь глотки, но каменные стены поглощали всякий звук. Выходило глухо и странно. Еле слышно отозвалось эхо – и тишина.

Люк со всей силы толкнулся плечом в дверь. Раз, еще раз, еще… бесполезно. Сделано на совесть, и даже время не ослабило камень, из которого сработали дверь. Как это было сделано? И главное – зачем? Оборона в случае войны? Это, видать, предки Городских придумали, не иначе.

Мысль о смерти в темноте и духоте мелькнула и тут же пропала, как проворный ящер-путок. Нет, Люк умирать в этом коридоре не собирался. Он во что бы то ни стало должен найти выход. Быть не может, чтобы эту дверь нельзя было открыть изнутри. Какой смысл тогда делать коридор, а не комнату? Ведь есть же здесь и вторая дверь, Люк ее видел. Надо попробовать открыть ее.

Люк выставил вперед меч и двинулся по коридору. Четыре шага – и рядом с женскими останками показалась каменная створка. И неизменная полоска металла рядом с ней. Точно такие же знаки, точно такие же углубления – овальные, неглубокие, размером с полпальца.

Люк склонился над тем, что когда-то было женщиной, и осторожно потянул за окаменевший кожаный шнурок. Затем дернул посильнее, освободил какой-то кулон и вытер с него пыль. Это оказался Живой металл. Люк дыхнул, выражая почтение: Живой металл достоин почитания, это знает каждый Всадник. Привычный ритуал неожиданно вернул спокойствие и уверенность. Улеглось напряжение, и Люк, сам не понимая почему, вдруг понял, что выберется из западни, обязательно выберется. Просто ему надо было сюда попасть, просто этот кулон непременно желал оказаться у него в руках.

Овальная поверхность тут же еле заметно засветилась. Или это показалось Люку? Во всяком случае, он мог очень хорошо рассмотреть уже знакомую летящую птицу. Птица сменилась фигурками двух девочек, которые стояли, взявшись за руки. Та девчушка, что была справа, казалась чуть повыше и чуть посерьезней. Вот как его брат Жак. Они были похожи друг на друга, эти девочки. Потом появились два девчачьих профиля – длинные челки над глазами, пухлые губы, небольшие носы и стрелки ресниц, такие длинные и загнутые, что Люк невольно улыбнулся.

Он вдруг понял, что кулоны были именными. И скорее всего, на них изображали их владельцев. Тех, кому они принадлежали. Вот только для чего нужны были эти кулоны?

Люк еле заметно повел мечом, и из темноты показалась выемка в Живом металле. Та, нижняя, между незнакомых знаков. По размеру она идеально подходила для находки. Повинуясь какому-то странному внутреннему стремлению, Люк вложил кулон в выемку. Тот тихо щелкнул, на нем вдруг проступил знак, ставший на одно мгновение красным и тут же погасший. И дверь отъехала в сторону.

Снова вспыхнул свет, на этот раз беспощадно белый и яркий. Первое, что бросилось в глаза, – это гнездо зимонааков. Овальные толстые яйца и ползающие кругом черви. Здоровенные толстые черви. Чуть дальше высились странные штуковины, похожие на шкафы, только с еле заметными огоньками. Установки гудели. Люку их звук напоминал гудение внутри Енси, тихое, ворчливое, уютное. Будто внутри этих шкафов теплилась своя жизнь, спокойная и упорядоченная. А чуть дальше, за шкафами и за парой человеческих скелетов на полу, уходили вдаль ряды машин, похожих на людей. С продолговатыми головами, с вытаращенными глазами и узкими полосками вместо ртов. Крепкие и тонкие руки и ноги из Живого металла еле заметно поблескивали голубым. Пальцы длинные, стопы широкие. На головах у ближайших машин уютно свернулись жирные черви.

Разом повернув головы, машины уставились на Люка. Ни словечка, ни движения больше. Лишь одновременный поворот десятков голов. Или машин было больше сотни? Как далеко уходил зал?

Люк не стал размышлять. Он шагнул назад и выдернул кулон из ямки на полосе Живого металла. Свет погас, дверь закрылась.

Вот он – Третий Ключ! Видимо, именно об этом кулоне говорили знаки на стенах. Третий Ключ открывает Хранилище Всадников. То есть те машины, которые видел Люк, должны были быть Всадниками? А где же их драконы? На чем они должны летать?

Каким-то образом во время войны хранилище закрыли, но охранникам не суждено было покинуть его. Они так и погибли, не сумев выбраться из голубого коридорчика. Может быть, их съели зимонааки, хотя… Хотя вряд ли. В те времена они точно не водились в таком количестве в местах, где жили люди. Животные ведь не любят Живой металл и стараются избегать его. Уж на что медлительны и туповаты мохнатые мьёки, но и те держатся от драконов как можно дальше и страшно нервничают, если какая-то машина приближается к их загонам.

Но зато Люк теперь знал, как можно выйти из Хранилища Всадников. Достаточно просто вставить кулон в специальную выемку.

Люк повернулся, поднимая меч, и прошел до той двери, через которую он сюда попал. Уже привычным движением сунул кулон в специальный паз и улыбнулся, услышав желанное шипение. Вспыхнули голубым лампочки, и снова показались в прорезях шлемов безразличные темные глазницы.

– Спокойного сна, люди прошлого, – тихо сказал Люк, убрав меч за пояс.

Он дотронулся рукой до лба, потом до груди, почтительно сложил ладони и поклонился.

Затем он перешагнул порог и позволил двери закрыться.

Пусть все остается на своем месте. Теперь Люк знает, что кулон у него на груди на самом деле является Ключом. Только вот вряд ли уцелели те двери, которые он должен открывать. Но это и не важно. Не стоит тревожить призраков прошлого. Пусть предки сами караулят свои машины, а Люку достаточно и его Енси.