Текст книги "Избранница"

«Умирать – так с музыкой и во всей красе!» – решила наша храбрая путешественница.

– Ну, что! – громко сказала Элиза, любуясь на себя в маленькое карманное зеркальце. – Теперь хоть на бал во дворец!

– А лучше в огород, ворон пугать, – сказала Либуше, которая, оказывается, уже давно подошла к Элизе и внимательно следила за всеми ее действиями. – Ничего, не обижайся. Я думаю, ты во вкусе нашего прославленного короля Карла Четвертого, – и княгиня, резко повернувшись, быстрыми шагами направилась к купающимся.

Элиза стала внимательно рассматривать этих странных людей из другого века.

«Нет, они совсем не такие как мы», – подумала она. – «Они жили в согласии с природой, подчиняясь ее девственной воле. Как весело и непринужденно резвятся они в священной Влтаве! И как совершенны их обнаженные тела! На них нет ни одного изъяна, пятна, даже малюсенького прыщика. Они впитали в себя все живые краски окружающего мира и живут по его законам. А какая высокая, белоснежная грудь у княгини! Ни один художник на свете не смог бы воспроизвести такую красоту. Он прежде всего не найдет красок!»

В этот момент княгиня вышла из воды и стада отжимать свои длинные светлые волосы. По ее высокой груди стекали голубые капельки воды, зазывно задерживаясь на маленьких розовых сосках. Тут к ней подбежал могучий Пршемысл, подхватил ее на руки и со смехом понес по ведущей к дому дорожке. Княгиня отвечала ему серебристым смехом, а полевые цветы, казалось, улыбались им, приветствуя их любовь.

А может быть, это совсем не люди из плоти и крови, а лишь сотканные из эфира фантомы», – подумала Элиза. – «Может, это какие-нибудь ожившие покойники или порождения сатаны? Нет, нет. Не надо бояться! Только мужество, мужество, мужество», – твердила сама себе Элиза, в то время, как веки ее закрывались, и она погружалась в сладкий сон.

3

Элиза проснулась от того, что кто-то сильно тряс ее за плечо. Открыв глаза, она увидела склонившееся над ней перепуганное личико Тетки.

– Вставай! Нам пора лететь к Серой башне, иначе будет поздно.

Окончательно проснувшись, Элиза обнаружила, что лежит в одежде на княжеском ложе в доме Либуше, но ни княгини, ни Пршемысла рядом не было.

– Нам пора уже выходить из временного узла и возвращаться в Рождественскую Прагу. А ты все спишь, – с укором сказала Тетка.

– Я сейчас! – сказала Элиза, вскакивая с постели и хватая в руки лежащую на полу сумку. Вытащив оттуда расческу, она наспех провела ею по волосам и выбежала из дома.

На зеленой лужайке ее уже ждали немного взволнованная Либуше и Кази со своим неизменным невозмутимым выражением лица.

– Ну ты и спишь! – сказала Либуше. – Неизвестно, кто еще из нас отмороженный рудокоп!

Элиза покраснела, поняв, что Либуше действительно была мудрейшей из повелительниц и обладала даром читать мысли.

– Мы полетим втроем: ты, я и Тетка. А Кази всегда придет на помощь, если будет нужно.

Услышав эти слова, Кази растаяла в воздухе.

– Ну что, летим? А то скелет совсем заждался.

– Что? Какой скелет? – с ужасом спросила Элиза.

– Скоро увидишь. Полетели!

Либуше и Тетка подхватили под руки Элизу и резко взмыли в пространство. Мгновенно исчезли солнце, трава и синее небо. Они опять поднимались вверх к серебряным звездам. Зима снова сменила лето, и внизу опять засверкали огни Рождественской Праги.

«Неплохо было бы надеть куртку», – подумала Элиза, но поняв, что это невозможно, решила не обращать внимания на пронизывающий холод.

Они спускались все ниже и ниже, пока, наконец, не поравнялись с огромной величественной ратушей, украшенной гигантскими часами.

– Садимся на карниз, – сказала Либуше, и все трое мягко приземлились на выступ, над которым находились часы. – Вот она, старая ратуша. А это древние астрологические часы, который построил мастер Микулаш из Кадани.

Вдруг откуда-то справа раздался чей-то издевательский смех. Элиза с опаской повернула голову в сторону, откуда доносился звук и увидела, что с правой стороны на циферблате примостился небольшой скелет. Он смешно дрыгал костлявыми ножками и безудержно хохотал.

– Привет, шут! – обратилась княгиня к скелету. – Все скоморошничаешь?

– Куда уж там. Я им серьезно, а они ржут, как лошади, как будто бы каждый уверен, что после смерти попадет в Рай. Не грешил бы я по жизни, то был бы сейчас как Святой Витус.

– Ну, это ты загнул! – рассмеялась княгиня. – Святой Витус – христианский мученик, и нам всем до него далеко. Познакомься, это моя подруга, Элиза. Наши предки были из одного племени. А сейчас Элиза согласилась оказать нам неоценимую услугу.

– Рад познакомиться и премного благодарен, – сказал скелет, шаркнув костлявой ножкой.

– А теперь слушай меня внимательно, – строго обратилась Либуше к Элизе. – Это – астрологические часы, которые были построены в 15-ом веке Миуклашем. Я говорила тебе уже об этом. Микулаш был странным человеком, но хорошо знал свое дело, хотя о нем очень мало известно, но сдается мне, что занимался он чернокнижием, иначе бы он не создал таких часов. Люди не понимают всей их важности. Они приходят на Староместскую площадь, чтобы посмотреть на мелькающие в окнах, фигурки апостолов, да посмеяться над кряканьем скелета, который более галантен, чем все ваши современные мужчины.

Тут Либуше замолчала. Видно было, что она подбирала слова.

– Именно в этом месте в определенный час могут встретиться пространство и время. Видишь этот циферблат? Он показывает движение Солнца через знаки зодиака. А этот, – и княгиня указала другой точно такой же циферблат только поменьше, – показывает движение Луны. Если сейчас, за десять минут до Рождества чуть-чуть сдвинуть большую стрелку влево, то произойдет остановка времени, и за эти секунды город вберет в себя живительные космические силы и энергию Солнца и снова будет процветать много лет. Но сделать это может только кроткий духом и чистый сердцем землянин. Помоги нам, Элиза! – взмолилась Либуше, – и в ее голосе звучали слезы. А взамен (тут Либуше хитро улыбнулась) тебе откроются дивные тайны Праги, и я обязательно отвезу тебя на был к Карлу Четвертому.

– А почему ты считаешь меня кроткой сердцем и чистой душой? – спросила Элиза.

– Я знаю все. Твои предки были кельтские жрецы, и твои глаза сияют их волшебным, синим огнем.

Элиза была в замешательстве. Она не могла понять, на каком свете она находится, и не беседует ли она, случайно, с покойниками. Ведь Либуше правила более тысячи лет назад. Но природная доброта девушки взяла свое, и она не могла отказать.

– А я… смогу вернуться назад… после этого?

– Конечно. Как только городские часы пробьют 12 и возвестят о начале Рождества, все вернется на свои места, и ты окажешься в своей «Чертовке».

В этот момент Элиза явно пожалела, что выбрала гостиницу с таким названием.

– Послушайте… можно вас спросить… – замялась Элиза.

– Спрашивай! – приказала Либуше.

– Понимаете, но ведь вас уже давно нет в этом мире…

– Ты уже спрашивала меня об этом и, видимо, ничего не поняла, – строго ответила Либуше. – Я повторяю еще раз, что после смерти жизнь только начинается, и дел становится гораздо больше.

– Объясните мне, пожалуйста, еще раз, а то я совсем запуталась, – робко попросила Элиза.

– Вы думаете, что со смертью проходит жизнь, и с ней все беды. А они, наоборот, только начинаются. Я бы вот повалялась у себя в могиле, да времени все нет. Надо земными делами заниматься, – сострила Либуше.

– Как это? – спросила Элиза, начиная понимать, в чем дело, ибо никогда в жизни не была атеисткой.

– Вы думаете, что события следуют одно за другим, но это – глубокое заблуждение, выдуманное людьми для простоты восприятия мира. Просто время обманывает нас, сжимая пространство и наступая на него. А на самом деле, все подчинено разумному хаосу спирали времени. Поэтому мудрецы всегда могли вернуться в прошлое, побеседовать там с интересными людьми, а потом опять вернуться в настоящее. Все параллельно, Элиза. Часы на городской Ратуше – это не просто часы. Это – место, где встречаются пространство и время. Только люди этого не знают.

При этих словах Либуше посмотрела с материнской лаской на Элизу и сказала:

– Ты же не откажешь нам? Спаси мое детище, Прагу! Помоги нам, а в благодарность я помогу тебе открыть тайный мир вещей.

– Не бойся, – успокоил ее скелет.

Элиза дрожащей рукой чуть-чуть перевела большую стрелку влево, и над Прагой воцарилась тьма. Это была густая тьма Времени, где нет места Пространству. Потом тьма начала рассеиваться, пока не превратилась в густой розовый туман, который причудливо менял свои цвета, становясь то фиолетовым, то синим, то зеленым, то оранжевым, пока не рассеялся совсем, и Элиза вновь отчетливо не увидела лица своих спутников.

– Что это было? – спросила Элиза.

– Это наш город поглощал космическую энергию и питался силами Солнца. Тебе было страшно? – спросила княгиня.

– Здесь можно бояться только меня! – сказал скелет и крякнул.

– Все, – строго сказала Либуше. – Нам пора идти. Иначе ты не увидишь и сотую часть тайн Праги. Ведь когда часы возвестят о начале Рождества, все станет на свои места, и волшебная ночь закончится. Прощай, шут, – ласково сказала княгиня скелету, осторожно беря Элизу за руку, и медленно взлетела в синее ночное небо.

– Прощайте, княгиня, – галантно раскланялся скелет. – До свидания, миледи, – кротко сказала скелет Элизе и улыбнулся такой очаровательной улыбкой и сделал такой глубокий реверанс, на который не способен ни один из современных мужчин. Его пустые глазницы еще долго провожали Элизу восхищенным взглядом.

4

Держась за надежную руку княгини Либуше, Элиза совсем потеряла страх полетов. Ей даже понравилось парить в теплой ночной синеве, созерцая сверху сказочные постройки древнего города.

– Сейчас я познакомлю тебя со своим великим потомком, – гордо сказала Либуше, и парочка медленно пошла на снижение. Через секунду они уже стояли у огромного бронзового памятника, расположенного в самом центре Праги. Памятник изображал рыцаря, сидящего на вороном коне. Либуше просто распирало от гордости. Сложив ладони трубочкой, она закричала бронзовому рыцарю:

– О Вацлав, великий потомок мой, откликнись! Это я – Либуше.

Элиза в ужасе увидела, что бронзовое изваяние на коне вдруг пошевелилось и в знак приветствия царственно наклонило голову.

– Приветствую тебя, мой могучий потомок, великий король Вацлав, патрон и защитник нашего города! – торжественно продолжала Либуше.

И все три сестры: Либуше, Кази, Тетка упали на колени и почтительно склонили головы перед каменным изваянием. Одна Элиза в растерянности прижимая к груди свою спортивную сумку, переминалась с ноги на ногу, совершенно не зная как себя вести при виде трех коленопреклоненных женщин и могучего бронзового рыцаря на вороном коне.

– Вацлав, посмотри! Это она. Я нашла ее, – сказала Либуше, за шиворот подтаскивая Элизу поближе к постаменту, чтобы бронзовый рыцарь получше рассмотрел это хрупкое испуганное существо в джинсах и свитере. – Это – Элиза, – не унималась княгиня, – потомок древних кельтов и наша с тобой сестра. Она повернула стрелку часов на старой башне и остановила время, чтобы наш город набрал энергии космоса и восстановил свои силы.

Бронзовое лицо рыцаря со всей выразительностью, на которое способно каменное изваяние, посмотрело на ошеломленную Элизу и в знак благодарности кивнуло головой. Тут Элиза заметила, что глаза у бронзового Вацлава были синие и живые.

– Удачи тебе, дитя мое, – прогремел Вацлав и тяжело подняв в воздух бронзовую, тяжелую руку, перекрестил Элизу.

– Ну все, полетели дальше, – заторопилась Либуше, и в ночном небе опять замелькали серебряное, розовое и голубое облачка в форме женских фигур в сопровождение ярко-синих джинсов и коричневой спортивной сумки.

Разрезая своим глубоким, низким голосом черное пространство ночи, Либуше сказала:

– А ведь это я дала начало великой династии Пршемысловичей. В 10-ом веке Вацлав был великим королем. За распространение христианства среди чехов, он был причислен к лику святых и стал считаться небесным покровителем Праги. Но как всякий святой мученик, он принял жестокую смерть от заговорщиков, – сказала Либуше, и голос ее задрожал.

– А куда мы летим? – со страхом спросила Элиза, потому что ей стало казаться, что они поднялись слишком высоко над городом.

– К Святому Виту! – ответила розовая, воздушная Тетка и, поняв страхи Элизы, подлетела к ней и бережно взяла ее за руку. Впереди в синевато-пепельной дымке ночи показались величественные башни Собора Святого Витта, возвышавшиеся над всем городом.

– Это готический собор? – пролепетала умная Элиза.

– Ой, угадала, – со смешком ответила Либуше.

Подлетев к собору, наши ночные путешественницы как заправские лайнеры совершили мягкую посадку на покатистой зеленоватой крыше. Сверху был виден весь город, утопающий в прозрачной фиолетовой дымке. Несмотря на ночное время, Элиза смогла разглядеть игрушечные, словно взятые из сказок Гофмана, цветные черепичные крыши домов, над которыми возвышались серые пронзительные шпили готических соборов. А Влтава, меняя краски словно волшебная радуга, казалось, говорила с Элизой на своем неведомом языке речных нимф и русалок. У Элизы немного закружилась голова.

– А мы не свалимся отсюда? – тревожно спросила она.

– Ну что ты! – успокоила ее черноглазая Тетка. – Это волшебная ночь. И потом мы всегда успеем тебя поймать.

Кивнув головой, Элиза не удержала равновесия и быстро стала съезжать с крыши вниз. Тетка молча глядела на нее. Не растерялась только врачевательница Кази. Успев подхватить Элизу под мышки своими сильными, почти мужскими руками, она резко взмыла вверх и, не выпуская девушку из рук, стала спускаться вниз. От страха Элиза зажмурила глаза, а когда открыла их, то увидела, что стоит на булыжной мостовой у входа в собор в окружении трех цветных теней в форме женских фигур. Испугавшись видения, Элиза снова зажмурила глаза. Увидев смятение Элизы, Либуше скомандовала:

– Кази, помоги ей! – И Кази достала прямо из воздуха какой-то флакон и заставила Элизу выпить его содержимое. И произошло чудо. Элиза начала чувствовать, как к ней снова возвращаются силы.

– Теперь не боишься? – спросила Либуше?

– Нет, – пискнула Элиза.

– Но почему Витт не встретил нас на крыше? – удивленно спросила Либуше, обращаясь к сестрам.

– Потому что он святой и мыслит по-другому, не так как мы, – недовольно ответила Кази.

– Я думаю, что мы его еще увидим, – примиренчески сказала Тетка.

Неожиданно огромная дверь собора со скрежетом открылась, и на пороге появился невысокий молодой человек, облаченный в одежду римского легионера: темный шерстяной хитон с короткими рукавами; перекинутый через левое плечо дорожный плащ и доходящий до середины бедер бронзовый панцирь. Стройные, немного худые ноги воина были одеты в открытые кожаные сандалии. Украшавший голову шлем венчал гребень из конского волоса.

– Витус! Витус! – закричали Либуше с Теткой и бросились к нему, но Витт скромным жестом святого остановил их пыл. Потом юноша присел на ступеньки и отсутствующим взглядом стал смотреть перед собой. У него были прекрасные черные глаза, в которых скрывалась неведомая простому смертному мудрость и… какая-то непонятная тоска. Лицо Витта было неподвластно времени. Но оставаясь молодым и свежим, оно излучало вечную мудрость, отправляя в неведомые дали прошедших веков. Наконец, Витт посмотрел на Элизу и слабо улыбнулся.

– Так это ты – наша гостья? – спросил Витт, улыбаясь одними глазами.

– Да! – гордо ответила Либуше, – и она спасла наш город. Ты покажешь нам собор, Витус?

– Конечно, – ответил юноша. – Но мое время ограничено, и я не могу долго оставаться с вами.

– Да, я понимаю, – ответила Либуше. – Пошли скорей! – скомандовала она, и странная свита вошла в Святую Святых Праги – Собор Святого Витта. По пути она быстро стала шептать Элизе на ухо:

– Витус был римским легионером, который принял христианство и был за это жестоко наказан. Он стал одним из первых христианских мучеников, пострадавших за свою веру. С тех пор прошло почти две тысячи лет: менялись царства, времена, монархи, режимы, менялись географические границы, одни идолы сменяли других… а Святой Витт как стоял здесь, так и стоит… – и Либуше замолчала на полуслове, потому что увидела, что святой воин неожиданно остановился и строго посмотрел на нее. Окинув взглядом гостей, Святой Витт сказал:

– Мое время истекло. Я должен покинуть вас. – Потом он внимательно посмотрел на Элизу и сказал:

– Сохрани чистоту, девочка! – и с этими словами исчез под высокими сводами собора.

– Не удивляйся, – сказала Либуше Элизе. – Святые христианские мученики грустны потому, что хотели уничтожить все уродливое на земле, а вышло не совсем так, как они хотели. Пройдет еще очень много веков, прежде чем люди поймут их. Но святые добры и снисходительны к нашим слабостям и всегда помогут нам в трудную минуту. Ладно, улыбнись! – сказала Либуше и звонко хлопнула Элизу по спине. – Пошли смотреть собор! Ну, какая Прага без Собора Святого Витта!

Осторожно ступая по каменному полу, Элиза стала вглядываться в темные очертания несущихся вверх сводов собора. Когда ее глаза привыкли к темноте, она удивилась бесконечному пространству и мрачной торжественности этого гигантского сооружения. Элиза имела слабые представления о средневековой готике, но как всякая любознательная натура, она тянулась к познанию этого непостижимого мира.

В конце XII века на смену романскому стилю пришел новый – готический. Так художники Возрождения называли средневековое искусство, считая его варварским порождением племени готов, которые якобы разрушили Рим. Эпоха готики – это время расцвета городов. Новая эпоха – новые взгляды: рыцарская поэзия, романы и турниры. В замках собирается изысканное общество, и его центр – женщины. В XII веке зародилась рыцарская поэзия, которая пришла в Европу из Прованса. Ее родоначальниками были трубадуры – провансальская знать. А оттуда песни любви распространились по всей Франции и Европе. Трубадуры были первые психологи любви. Ведь любовь – это встреча глаз, обретение своего второго «я» в другом человеке. Но мы немного отвлеклись от темы. О любви вы еще прочтете в этом кратком повествовании. А сейчас вернемся к нашим путешественникам.

Обычно готические соборы располагались на небольшой площади, окруженные лабиринтом узких улочек. Собор Св. Витта не был исключением. Как бы пытаясь вырваться из тесноты, он всей своей массой устремлялся вверх от портала по тонким колоннам и стрельчатым аркам, переходя на серые массивные башни и, наконец, останавливаясь на острие шпиля. Элиза стояла в самой середине собора и не могла охватить взглядом его гигантское пространство. Ажуры, орнаменты, окна и порталы – все имело стрельчатую форму, а ночной свет, проникающий через украшенные цветными витражами окна, наполнял помещение мерцающим мраком.

– Раньше на этом месте была маленькая церковь Св. Девы Марии, а потом к ней пристроили ротонду Св. Витта, – сказала Либуше. – Отец Вацлава, Вратислав I построил маленькую церковь Св. Георгия, но на сегодняшний день от нее остались лишь две белые колонны. Только Карл IV, – продолжала Либуше, – с согласия своего отца Иоанна Люксембургского, начал строительство этого собора, руководил которым французский мастер Матиа из Араса. При правлении Карла строительство собора не останавливалось ни на минуту.

Слушая рассказ Либуше, Элиза оглядывала витражные окна собора, которые мерцали в темноте, излучая серебристый свет. Ее внимание привлек роскошный витраж, изображавший какие-то исторические сцены. Элиза подошла поближе и стала внимательно вглядываться в плоские яркие лица, изображенных на витраже людей, пытаясь построить логическую связь между разнообразными сценами.

– Не гадай, – угадала ее мысли Тетка. – Эти витражи восстановили гораздо позже. А картинки изображают сцены из жизни апостолов Кирилла и Мефодия, которые обращали в христианство Великую Моравию. А сам собор… Ой! Его же закончили строить только в XX веке! Представляешь!

– А… – понимающе протянула Элиза, приближаясь к старому органу, который, казалось, вот-вот окрасит глубокими звуками это величественное пространство.

– Вон там, в центре собора, как раз в капелле Св. Вацлава покоятся мощи национальных святых Чехии, – сказала Тетка. – Пойдем, поклонимся им.

И компания направилась к усыпальницам, чтобы отдать дань тем, кто отдал Чехии свое мудрость, силы, сердце и душу.

– Здесь покоятся мощи Вацлава, моего потомка, – с грустью сказала Либуше и тихо заплакала.

– А император Карл IV, – продолжила Тетка, – повелел перенести сюда мощи Св. Витта, чтобы они охраняли усыпальницу чешских королей.

– Кстати, – вдруг оживилась Либуше, – где-то здесь находится вход в королевскую сокровищницу.

– Нам туда не попасть, сестра, – сказала Тетка. – Для этого надо семью ключами открыть семь замков.

– Я думаю, что справлюсь без этих сложностей, – усмехнулась Либуше и уже сделала шаг по направлению к боковой двери, как вдруг чей-то неизвестный громоподобный мужской голос сказал:

– Вы не смеете прикасаться к святыням земли чешской! Уходите!

Остановившись на полпути, Либуше задумалась, очевидно, силясь понять, чей это голос, и почему им нельзя войти в сокровищницу, но быстро поняв, в чем дело, она сказала:

– Он прав. Нам пора уходить. Я бы конечно поспорила с ним, но надо соблюдать этикет. – И Либуше быстро вывела компанию из собора.

Оказавшись на улице, Элиза с облегчением вдохнула сырой ночной воздух.

– Чей это был голос? – осторожно спросила она. – Св. Витта?

– Ну что ты! – мягко ответила Либуше. – Это был голос духа-хранителя сокровищницы. Он любит пускать только днем и по билетам. Не волнуйся. На балу у Карла ты увидишь все их драгоценности. Тебе даже надоест смотреть на них! Все отлично. Теперь мы пешком вернемся в Старый город, а по дороге я покажу тебе наш знаменитый Карлов мост, – весело сказала Либуше. – За мной!

И странная компания, состоящая из трех фей в длинных невесомых платьях и девушки в джинсах, весело двинулась по направлению Малой Страны, основанной еще в XIII веке Пршемыслом Отакаром II, который пригласил в Чехию первых немцев и поселил их в этой уютной части Праги, до наших дней сохранившей свой первозданный вид: узкие мощеные мостовые, вдоль которых разместились низенькие домики с розовыми и зелеными крышами, над которыми, рассекая небо, возвышались золотые шпили соборов и костелов.

– Как в сказке, – восхищенно сказала Элиза.

– Сказка еще только начинается, – сказала Либуше и ласково улыбнулась Элизе.

Миновав Малую Страну с ее игрушечными домиками, они подошли к каменной арке, откуда открывался замечательный вид на Влтаву. Элиза с удивлением заметила, что оба берега реки соединяет широкая, похожая на мост улица, начинающаяся прямо у каменной арки. Элиза заметила темные очертания статуй, расположенных по всей длине моста.

– Это мост или улица? – спросила удивленная Элиза.

– Это и есть тот знаменитый Карлов мост, о котором я тебе говорила, – объяснила Либуше. – Он соединяет Старый и Новый город.

– Смотри! – сказала Либуше и взмахнула рукой.

Мгновенно ночная тьма рассеялась, и Карлов мост озарили сотни желтых фонарей, освещая каждую статую.

– Так это прямо галерея под открытым небом, – сказала Элиза.

– Это католические святые, – объяснила Тетка. Сюда лучше прийти на рассвете и увидеть, как розовые лучи солнца купаются в серебристых водах.

– Пойдемте, – заторопилась Либуше, – ибо ночь, как и все остальное, имеет свой конец. Нам нужно еще успеть в Старый город.

Украшавшие Карлов мост, статуи католических святых, произвели на Элизу почти мистическое впечатление. Неподвижные изваяния показались ей живыми существами, познавшими все горькое и все прекрасное в этом мире. Созерцая лики святых мучеников, совершивших подвиги во имя христианской веры, Элиза чувствовала сладкое благоговение, и слезы прозрачными ручейками текли по ее лицу. Подобно многим современным людям, Элиза не была религиозной, но и атеизм со своим родным братом нигилизмом были ей чужды.

– Ну-ка подойди сюда, – сказала Либуше.

Повелительный голос княгини сразу вернул ее на землю, и Элиза увидела, что белокурая хозяйка Праги стоит у статуи невысокого мужчины, голову которого украшал чудесный золотой нимб. Чуть ниже на постаменте на золотых пластинах, видимо, были изображены сцены из его жизни.

– Это – Ян Непомуцкий, очень почитаемый в католической Европе святой, – начала объяснения Либуше. – Ян – покровитель мостов. Король Вацлав IV приказал сбросить его с этого моста во Влтаву за то, что он не выдал тайну исповеди королевы, у которой был любовник. А еще Яна можно попросить исполнить одно самое заветное желание. Надо только дотронуться до него. Ян! – обратилась Либуше к святому. – Это – Элиза, наша избранница и спасительница. Ты исполнишь ее самое заветное желание?

И Элиза увидела, что в знак согласия статуя почти незаметно кивнула головой.

– Видишь золотые картины с изображением жития Яна?

– Да, – ответила Элиза.

– Прикоснись к той картине, где Яна бросают во Влтаву и загадай желание.

Исполненная чувством благоговения перед святым, Элиза подошла к черной статуе святого, присела на одно колено и прикоснулась губами к изображению, показывающего как чистого сердцем человека бросают в холодные воды Влтавы. Девушка начала быстро шептать какие-то слова. Что это было? Молитва? А может быть, единственное желание каждого человека – быть счастливым? Элиза встала, погладила рукой изображение и отошла в сторону.

– Мы уже почти в Старом городе, – сказала Тетка, благодушно глядя на Элизу.

– Скорее, сестры! – заторопилась Либуше и повела всю компанию к предмостной башне, ведущей в Старый город.

– А куда мы идем? – спросила Элиза.

– Назад, в Старый город, – ответила Либуше. – А оттуда мы доставим тебя в замок Карлштейн, где устраивает грандиозный бал Карл IV.

– Либуше, – робко начала Элиза. – Я могу тебя попросить об одном одолжении?

– Проси, – ответила Либуше. – Если это в моих силах, я помогу тебе.

– Я слышала, что где-то здесь спрятан человечек по имени Голем. Мне очень хочется увидеть его.

Либуше нахмурилась и ответила:

– Почему вы, современные атеисты, верите во всякую чертовщину? Зачем он тебе? Поиграться?

– Просто я недавно прочла о нем книгу, и у меня возникли некоторые догадки. Поэтому мне бы хотелось увидеть Голема, – твердо сказала Элиза.

– Ах ты, каббалистка-самоучка! – издевательски сказала Либуше. – Голлем спрятан в Староновой синагоге, и никто еще не осмелился будить его.

– А я и не буду будить его, – пообещала Элиза.

– И потом, – продолжала Либуше, совершенно не слушая Элизу, – для этого надо получить разрешение равви Лева, его создателя, – отрезала Либуше, давая понять, что разговор окончен.

– Послушай, сестра! – взмолилась Тетка. – Я приведу равви, и он разрешит.

– Еще одна чернокнижница, – иронично заметила Либуше. – Ты бы лучше собой занималась, а не изучала каббалистику.

– Все будет хорошо, сестра, – сказала молчаливая Кази. – Выполни просьбу нашей подруги. Ведь ты умеешь общаться с духами.

– По-моему, я нахожусь в компании сатанистов! – взорвалась княгиня.

– Да что ты, сестра! – сказала Тетка. – Ты сама прекрасно знаешь, что все это не так.

– И потом, – тихо, но настойчиво сказала Элиза, – я бы хотела увидеть старое еврейское кладбище и поклониться праху похороненных там людей. Мой прадед был погиб во время Второй Мировой Войны в газовой камере в Аушвице.

– Ладно, – согласилась Либуше. – Если кладбища и всякая чертовщина тебе важнее, чем бал у Карла, я выполню твою просьбу. Но это не так близко. Полетели! – скомандовала Либуше. – И 4 легкие фигурки, взявшись за руки, снова взмыли в синее небо.