Текст книги "Невеста по вызову. Дорогами нечисти"

– Рена, он женат на тебе! – Керл смотрел на меня, как на дуру. – И поверь мне, он это до смешного быстро выяснил. И кто такая Райена Сольгор, – он выразительно посмотрел на меня, – тоже.

Во рту разом пересохло. Я вцепилась в кружку, как утопающий цепляется за соломинку. Дело дрянь. И что мне теперь делать…

– Что мне теперь делать? – переадресовала я вопрос другу.

Тот выразительно пожал плечами.

Я откинулась на спинку стула. Да уж, веселее не бывает. Получается, за мной охотится герцог, а я у него под носом?

– А как же Орнесса? – спросила я, адресуя свой вопрос в пространство. – Он же на ней женился…

– Уж не знаю, какие у них там договоренности, – Керл тряхнул гривой кудрявых русых волос, – но Рейгран так просто этого не оставит, однозначно. Но, мне кажется, вопросы семейства Тороги – последнее, что должно тебя волновать, не так ли?

Так. Все так. И то, что Керл абсолютно прав, я понимала даже без дополнительных объяснений. А все уже сказанное – явный признак того, что из Оорска надо валить споро и без лишних разговоров, желательно сегодня до заката.

Но была одна проблема: я привыкла доводить свои планы до конца.

– Он же не знает, как я выгляжу? – лукаво поглядела я на Керла.

– В общих чертах – знает, – не согласился он. – Темные волосы, светлые глаза, загорелая, невысокая. – Он словно зачитывал ориентировку. – А вот карточки… – Он ухмыльнулся.

Я поддержала – мою карточку он не видел по причине отсутствия оной. А загорелых черноволосых девушек даже в том же Оорске хоть залейся. А вот глаза – да, с глазами у нас есть сложность.

Нет, у меня не карие глаза. Не зеленые. И не голубые. Они у меня серые. Льдисто-серые, светлые, как талый снег. Уж не знаю, кому из родственничков я обязана подобным колоритом – не имела чести быть знакомой, – но из-за цвета глаз в свое время у меня было много трудностей.

И именно поэтому в моей сумке лежало решение всех этих проблем.

– Годится? – Спустя полчаса я демонстрировала Керлу результат своих трудов.

Друг присвистнул, а я многозначительно улыбнулась. Еще бы, прятаться я умела хорошо. Даже находясь в толпе.

Из большого зеркала, которое по моей просьбе притащил в комнату Бир, на меня смотрела симпатичная девушка. Огромные зеленые глаза обрамляли пушистые черные ресницы. Вьющиеся волосы ниспадали чуть ниже плеч – тут я все-таки совместила приятное с полезным, обрезав волосы до удобной мне – чуть выше лопаток – длины и подкрутив их с помощью щипцов. Фиксирующий порошок закрепил кудри как минимум на несколько дней – главное, их не мочить. Второе платье отвратительного ржавого цвета дополнило картину. Из-под платья выглядывали носки дорожных ботинок, но я очень надеялась, что этого никто не заметит.

– И все-таки, Рена, зачем тебе оставаться в городе?

Я вздохнула. Наступил момент истины, которого я так боялась, – реакция Керла была для меня загадкой. Особенно реакция на экспромт, который я собиралась предложить. Именно поэтому я для верности отступила на два шага, оградившись от друга столом, зажмурилась и выпалила:

– Я хочу, чтобы ты помог мне проникнуть в храмовое хранилище.

Глава 4
Порты

Наверное, Керл охренел. Нет, не вообще – охреневшим он вполне был и до этого. Он от моего предложения охренел.

– Ты сдурела?! – Вопль прорезал условный покой комнаты. – Рена, ты серьезно?

– Что серьезно? – Я развернулась, уперев руки в боки. – Или ты предлагаешь мне прятаться от Рейграна по кустам до самой смерти?

Воображение услужливо нарисовало покосившуюся кабинку туалета на заднем дворе трактира и меня, строящую временный шалашик за оной.

– Как будто это что-то изменит, – фыркнул Керл.

– По крайней мере, я узнаю, чем мне грозит одобренный брак.

– Ничем хорошим, – хмыкнул парень, отворачиваясь, – по крайней мере, вообще.

Я скептически уставилась на друга.

– Да вы, батенька, пессимист, – поддела его беззлобно, потому что уже видела: купился он на мою просьбу с потрохами.

– Я реалист, – мигом отбил подачу он. – Ладно, Рена, давай подумаем, как это сделать. Но из трактира рекомендую съехать.

Я покачала головой:

– Ночью съедем, оба.

На том и порешили. Как итог, Керл отправился вниз разговаривать с Биром (уж не знаю, что он рассчитывал узнать), а я… А я после недолгих размышлений решила поехать к тому нагромождению камней, которое вполне плодотворно посетила утром.

До храма я добралась быстро. Решив не светиться, наняла извозчика и уже через несколько минут, неслышно обогнув каменную махину, вошла в калитку, за которой буйствовала зелень.

С тыльной стороны храм выглядел еще более обветшалым, нежели снаружи. Каменная кладка частично обвалилась, сквозь нее местами виднелась внутренняя – более новая – стена обители богов. Осмотрев стены, я даже начала понимать отношение отца Дорона к Рейграну – и это еще слабо сказано! По-хорошему, герцога давно пора было предать анафеме хотя бы за то, что допустил почти полный развал исторических руин. И как его терпят…

Я передернула плечами и огляделась. К сожалению, сад был полон паломников, жаждущих приложиться к благодати божественной пары – тут, конечно, и мы с Рейграном сыграли не последнюю роль в возрождении веры в чудо.

Стараясь не привлекать внимания, я присела на замшелую каменную лавочку, которая примостилась прямо под раскидистым кустом жасмина. И конечно, тут же привлекла внимание.

– Милая девушка, у вас не найдется пары монет для меня?

Мысленно скорчив рожу, я обернулась. Рядом со мной стояла сухонькая седая старушка. Россыпь веснушек украшала ее морщинистое лицо. Но внимание привлекали не веснушки, а именно глаза – огромные, словно у девочки, широко распахнутые. Помимо своей воли я улыбнулась, а желание резко ответить само собой испарилось.

Женщина была одета в старую, местами прохудившуюся до дыр, но чистую одежду, которая выдавала в ней последовательницу культа Богини – если я не ошибалась, отставную жрицу. Мое сердце на мгновение болезненно сжалось, но спустя миг я отогнала дурные мысли.

– Да, конечно, госпожа, – повинуясь неожиданному порыву, я не глядя выгребла из кармана платья всю мелочь. – Возьмите, пожалуйста. Здесь немного, но… – Я не договорила, увидев благодарный взгляд старушки.

– Спасибо, милая. – Она аккуратно взяла с моей ладони пару мелких медяков. – Но все мне не нужно. Нас здесь кормят, но вот денег не дают – не положено нам. А иногда конфет очень хочется, да.

Сердце сжалось еще раз, но избавиться от этого ощущения мне уже не удалось. Глаза стали влажными.

Вот же скотина Рейгран! Не просто хам и урод – настоящая сволочь! Забыл, что у него в ведении не просто храм, но и приют для пожилых людей. О которых тоже надо не забывать, а не бегать по тракту в поисках сбежавшей женушки!

Руки сами собой сжались в кулаки, что не укрылось от старушки.

– Что ты, милая? – На мою ладонь легла морщинистая рука. – Что случилось?

Я помотала головой. И вправду, не буду же я посвящать пожилую женщину в ход моих мыслей, где его сучья светлость, подвешенный над огромным костром, уже покрывался хрустящей корочкой.

– Мысли дурные в голову пришли, – улыбнулась через силу.

– Выбрось-ка мысли эти, – не сдавалась старушка, – глядишь, и полегчает. А ты чего пришла-то сюда? Никак про брак волшебный узнать?

Я повернулась к своей собеседнице – та смотрела на меня с бесконечной любовью во взгляде.

– Про него, – против воли вырвалось у меня.

Женщина улыбнулась:

– Так не расскажет тебе про него никто, милая моя. Эти серосутанники и сами особо не знают, а тяга к знаниям у них… Эх! – махнула она рукой. – Вот в наше время изучали мы трактаты так изучали. А теперь что… – В старушечьем брюзжании, впрочем, злости не было, лишь какая-то грустная ирония.

– И вы изучали? – В моей душе робким первоцветом расцвела надежда.

Но женщина покачала головой.

– Э-э-э, куда мне, хорошая моя! В наше время и браков таких не заключалось, только слухи ходили да легенды. – Она погладила меня по плечу. – А вот в хранилище у них книги есть, это да. Да только не пустят они никого.

Я грустно покивала. Первоцвет зачах и засох.

– Разве что через окно, – заметила женщина, помолчав.

Если бы в тот момент я что-то ела, то смерть моя наступила бы незамедлительно, да. Я бы однозначно подавилась. Представив в красках конвульсии воображаемого тела, я обратилась в слух. А женщина, словно уйдя в заоблачные дали воспоминаний, продолжала:

– Хранилище у нас хорошее, большое. Просторное. А книжек-то было, книжек!.. – Она улыбнулась. – А сейчас, поди, никто туда и не заходит. Берегут знания, незнамо для кого берегут.

– И что, нет никакой возможности туда попасть? – Я заломила бровь.

– Ну почему же нет, – лукаво поглядела моя собеседница. – Мы, когда молодухами были, туда через окно лазили, прикладываться к знаниям, значится. Ну и с парнями, того самого… – Она мечтательно вздохнула.

Я хмыкнула. Того самого, значит. Впрочем, подобные связи среди служителей божественной пары не воспрещались.

– Прям через окно! – Я недоверчиво посмотрела на бабушку. Та, словно чувствуя мое сомнение, энергично закивала. Седые кудряшки запрыгали в такт.

– Видишь, милая, то оконце? – Она указала сухонькой рукой куда-то наверх. Я пригляделась – и впрямь окно. Если так можно назвать полуобвалившееся круглое отверстие под самой крышей. – Вот там хранилище и есть. А слева, значится, скобы железные – на всякий случай их вделали, никто уже и не помнит, что они есть, разве что на картах каких.

– А защита? Как же защита? – задала я наиболее интересующий меня вопрос.

Женщина передернула плечами:

– Ну какая защита, милая? Кому сейчас книжки нужны? Вот на казну они ставят заклинания, да. Волшебника из столицы выписывают. А книги… – Она вновь махнула рукой. – Вот в наше время…

Я сочувственно покивала. В это время часы на главной площади отсчитали пять ударов.

– Ой, милая, что-то я засиделась! – Старушка засуетилась и встала с лавочки. – Сейчас же обед! Ой, как же так, суп же сегодня дают, а коли я припозднюсь, – причитала она, отряхивая свою хламиду.

– Госпожа, – спохватилась я, понимая, что не знаю имени своей нежданной спасительницы, – а как ваше имя?

Она ехидно посмотрела на меня.

– А кто как кличет, – внезапно подмигнула, – для тебя бабушкой Питумой буду, хочешь?

– Хочу! – фыркнула я. – Хорошего вам вечера, бабушка Питума!

– И тебе, ми-и-илая, – забавно растянула слово она. – Бывай!

С этими словами она развернулась и, более не обращая на меня внимания, бодро засеменила по дорожке. А я…

А я еще раз подняла глаза к небу, где на фоне кирпичной полуразрушенной стены отчетливо выделялось маленькое окошко.

Ну что ж, кажется, у меня есть шанс кое-что узнать об одобренных браках.

– Керл! – Я вихрем ворвалась в комнату. – Керл! Есть идея!

– Судя по твоему энтузиазму, я еще недостаточно пьян для подобных идей, – хмыкнул друг, отрываясь от созерцания собственного отражения в пузатой пивной кружке. Увидев это, я мысленно застонала – увлечение друга пенным напитком уже гарантировало частичный срыв мероприятия.

– Сколько ты уже выпил? – Подойдя к столу, я заглянула в большой глиняный кувшин, стоявший на оном. Судя по тому, что пива в нем оставалось на донышке, у друга в животе жили уже кружек восемь, не меньше.

– Не помню. – Керл неаккуратно взмахнул рукой, и кувшин тут же слетел со стола в мои заботливые руки.

– Понятно.

Я подошла к кровати, на которой живописной кучкой вперемешку лежали наши вещи, – друг, по-видимому, решил помочь собраться, но сделал только хуже.

Впрочем, как всегда.

Венчали композицию красные мужские порты. Судя по аккуратной вышивке, оные предназначались для торжественных мероприятий – ну или годились для подарка.

– Это что? – Я брезгливо подняла красную тряпку двумя пальцами.

Друг пьяно заржал.

– Дядя передал. Говорит, коли драпать не получится, лучше сдайся.

Вот оно как, значит. Вот тебе, Райена, доверие, вот тебе поддержка. Ну и порты, которые, видимо, мне предстоит всучить Рейграну перед консумацией. Я в красках представила реакцию герцога и трезво содрогнулась.

Ну уж хрен!

Пыхтя от злости, я кое-как утрамбовала вещи в походную сумку. Порты и нехитрое Керлово богатство аккуратно сложила на краю кровати. Застегнула сумку и оглядела комнату. Кажется, все.

– Куда-то собралась? – Друг допил пиво прямо из кувшина и сейчас восседал на краешке стола, взирая на меня наглыми глазами.

– Собралась. От тебя, ширпотреба, подальше! – После ситуации с портами я не собиралась церемониться. – Поезжай обратно. Передай дяде, что плевать я хотела на его чаяния. Я уж как-нибудь сама!

С этими словами я закинула сумку на плечо и гордо направилась к двери.

– Ну Ре-э-эна, – раздалось сзади.

– Что? – не оборачиваясь, сказала я.

– Ну не обращай ты на него внимания! Я их брать не хотел, между прочим.

– А на видном месте ты их тоже между прочим разместил? – Я все-таки обернулась.

Друг развел руками:

– Не подумал. Рена, ну не злись! Хочешь, я пойду с тобой?

Я скептически уставилась на парня. Да, разумеется, я хотела, чтобы он пошел со мной – ровно восемь кружек пива назад. Но сейчас перспектива тащить на себе вдрабадан пьяное тело, которое на данный момент удивительным образом сохраняется в вертикальном положении, казалась мне кощунством.

– Ты пьян, Керл, – сумка упала на пол, – куда ты пойдешь?

– А твоей настоечки у тебя нет?

Вот ведь хитрый! Знает, что над этой самой настоечкой я трясусь пуще некуда, а все туда же.

– Нет, – отрезала.

– А если найду?

Этот найдет, я была уверена. А если не найдет, то все равно увяжется со мной – тяга Керла к приключениям во хмелю была притчей во языцех. А уж что он творил…

Поэтому сомневаться не приходилось. Тем более что друг выложил на стол свой главный козырь, а именно грустно посмотрел на меня одним – второй был скрыт за челкой – глазом.

– Рена, ты меня не любишь.

Я поджала губы.

– И как ты видишь наше мероприятие? – спросила лишь затем, чтобы потянуть время. Брать с собой Керла уже не хотелось, равно как и изводить на него настойку. С другой стороны, хотелось послушать его версию, хотя бы из любопытства.

И поверьте, он меня не разочаровал.

Опасно перегнувшись через стол, Керл полез в свою сумку и достал оттуда два полупрозрачных лоскута, один из которых бросил мне. Лоскут, разумеется, не долетел, элегантно осев на пол.

– Что это? – Я наклонилась, чтобы подобрать странную вещь.

– Это на голову, – проинформировал меня Керл. – Наденем – никто и не узнает.

– Керл, это же чулок! – Я аккуратно подняла кружевной предмет туалета. Осторожно принюхалась. – Спасибо хоть, что новый. Думал-то долго?

Мой нежеланный сообщник, похоже, вознамерился оскорбиться, потому что обиженно насупился и отвернулся.

– На обиженных и пьяных воду возят, – сообщила я, откладывая чулок в сторону.

– Рена, ты не понимаешь! Это… это безопасность!

– Безопасность на другое место обычно надевают. И в других условиях. – Сдаваться я не собиралась, а вот решение в голову пришло. – Ладно, будет тебе настойка, – словно нехотя проговорила я.

Керл просиял.

Когда я закончила трамбовать друга в шкаф, уже почти стемнело. Мельком взглянув в окно, поняла, что стоит поторопиться – я хотела покинуть город до того, как закроют ворота. Если Керл прав и Рейгран знает, кто я, оставаться здесь еще на одну ночь будет непростительной ошибкой.

Керл… Я виновато посмотрела на шкаф, поглотивший моего друга. Я бы все равно не смогла объяснить ему, почему иду на дело одна. Поэтому была настоечка – не моя, другая. Которая обеспечит парню крепкий и здоровый сон до утра, а то и до полудня – как пойдет.

Сумку я, прицелившись, выбросила в окно – как раз в стойло, где жил своей лошадиной сытой жизнью Гори. Конь осуждающе взглянул на меня, но промолчал.

Отлично.

Спустившись вниз, я приветливо кивнула Биру и налегке вышла из трактира. Со стороны можно было подумать, что я просто отправилась подышать свежим воздухом. Хотя было бы чем дышать…

Я с отвращением втянула носом запахи навоза и безысходности, смешанные в равной пропорции с ароматами импровизированной свалки на другой стороне улицы, и нырнула в конюшню.

Мальчика, ухаживающего за лошадьми все эти дни, не было. Поэтому я спокойно вывела свое животное, оставив в предусмотрительно прибитой к коновязи плошке пару медных монет. Даже если конюх и придет, тревогу бить не будет – не оставляют конокрады деньги. Но мало ли…

Уже через полчаса я, предварительно оставив Гори в городских конюшнях у западных ворот (и велев накормить овсом впрок), выходила из кареты извозчика у храма.

Стены храма мягко светились, заставив меня на миг зависнуть, рассматривая сие великолепие. Уж не знаю, что способствовало такому эффекту – магия ли, сила божественной четы или просто лунный свет, но смотрелось внушительно.

А вот калитка была приоткрыта. Странно.

Я огляделась – никого. Ну потрясающая безалаберность со стороны храмовников! Двери общины в ночное время закрывались, дабы ни у кого не было соблазна посягнуть на святая святых – собственность божественной пары.

Хотя в следующий миг я поморщилась, вспомнив увиденное днем, и абсолютно бескультурно хмыкнула: а что здесь брать-то? Уж не является ли это рекламным ходом со стороны служителей храма? Дескать, заходите, гости дорогие, посмотрите, как все обстоит, и заодно денег принесите побольше на ближайшую службу, нам нужнее.

Сопровождаемая этими мыслями, я сама не заметила, как добралась до задней стены храма. Ну как не заметила – смотрела по сторонам, конечно. Тем более те же храмовники недавно опубликовали в официальной газете научный отчет, в котором торжественно сообщили, мол, дескать, доказано, что женщина может заниматься двумя делами одновременно – козу там доить и за детьми следить. Ну или подметать и присматривать за готовящимся обедом.

Или как я сейчас – идти и думать.

Помнится, с этой статьей я с интересом ознакомилась в покосившейся кабинке на заднем дворе таверны в Майкорсе, после чего использовала по прямому назначению – иначе зачем ее туда положили? Два дела заодно сделала одновременно – совесть облегчила и желудок.

Скобы я нашла сразу. Покосившиеся, проржавевшие по самое не могу, они начинались на уровне моей головы. Я с сомнением потрогала пальцем самую нижнюю. Словно отзываясь на мои мрачные мысли, та внезапно заскрипела. Здравый смысл от скрипа проснулся и злорадно напомнил мне, что некоторые приключения, как правило, несовместимы с жизнью.

Хотя что мне оставалось делать – моя жизнь и так несовместима. С Рейграном.

А посему я примерилась, подпрыгнула и, упершись ногами в стену, а затем в нижнюю скобу, ступила на шаткий (во всех смыслах этого слова) путь взломщика.

С физической подготовкой у меня проблем почти нет. Бегаю, прыгаю, по деревьям опять-таки лазаю. Правда, плавать умею только вертикально вниз, но это ведь пустяки. Главное, чтобы под ногами было дно.

К середине пути я успокоилась и даже стала мурлыкать себе под нос нечто жизнерадостное. Это меня и подвело, когда очередная скоба отделилась от стены и ржавым росчерком полетела к земле. Ноги соскользнули с поддержки и повисли в воздухе.

Твою мать…

Я с ужасом покосилась вниз – туда, где в слабом освещении храмового сада виднелись злополучные кусты. Растущие слишком далеко от стены, чтобы быть уверенной в том, что я останусь цела.

Я попыталась подтянуться на единственной руке, благодаря которой еще не спикировала вниз с высоты шестого этажа. Словно предупрждая меня, скоба заскрипела. Я похолодела.

Быть такого не может, чтобы я закончила свою жизнь подобным образом! А поэтому во мне взыграло то единственное женское, что еще оставалось.

– Помогите! – почему-то шепотом известила я отсутствующую общественность.

– Да-да, я тебя слышу, дорогая моя, – новым скрипом ответила мне верхняя скоба и плавно поползла одним концом вниз.

– Звездец! – ответствовала я. Зажмурилась, чувствуя, как толчками выдергивается из моей руки железная опора.

И полетела вниз.

Реальность дала знать о себе мощным пинком под вестимо что. Удивительно, как еще ударилась я только мягким местом – ведь, по идее, при таком падении я не собрала бы костей.

А еще… почему у меня ощущение, что я еще жива?

Поерзав, я ощутила под пятой точкой нечто твердое. Ощупав это твердое руками, я предположила, что подо мной деревянный пол – так, по крайней мере, сообщило осязание. А вот интуиция… Интуиция во все горло вопила, что в этом странном помещении я не одна.

Наполовину приоткрыв правый глаз, я увидела сияющий силуэт напротив.

– Это тот свет? – Любопытство оказалось сильнее вежливости.

– Это грешная земля, – ответил мне полный яда мужской голос.

– Это что-то новенькое, – не растерялась я и приоткрыла и левый глаз.

И так и застыла.

С приоткрытыми глазами, ржавыми ладонями, сидящая на холодном полу большой комнаты с книжными стеллажами.

Перед чертовски злым Майлиусом Рейграном, его высочеством герцогом Оорским.