Текст книги "Тридевятое счастье"

Глава 10

Со скатертью-самобранкой

может конкурировать только

простыня-самодавалка

Ночь густым покрывалом укрыла путников, но Яромир не останавливал лохар. Большую часть намеков на то, чтобы сделать привал и немного отдохнуть, пропускал мимо ушей, но иногда снисходил до скупых ответов: «Позже, не время, ещё рано…»

Алина готова была уже заплакать от усталости, как сыскарь, натянув поводья, направил жеребца в сторону чернеющего леса. Спешился и повёл скакуна за собою, лавируя между деревьями. Когда завёл лохар достаточно далеко, распорядился:

– Ждите здесь.

Собирался углубиться дальше, но Алина не выдержала:

– Помогите мне, пожалуйста, спуститься.

– Сиди, – велел не оборачиваясь. И вот тут девушка сорвалась:

– Не могу! Мне надо спуститься! – процедила сквозь зубы.

– Аль, ты чего? – озадаченно пропищал Капитон, но Алина не ответив, старательно пыталась взглядом испепелить сыскаря.

– Перечить вздумала? Велел ждать, значит… – начал гневно Яромир, не повышая голоса.

– А я вам сказала, – закипая, процедила Алина: – что мне надо спуститься!

– Гляжу я – не учили тебя, что деве нельзя наперекор мужчине молвить! – зло прищурился мужчина.

– Твою ж… – пару раз выдохнув, чтобы не выругаться, Алина буквально прорычала: – Я больше терпеть не могу! Мне срочно надо в кустики! Я писать хочу, понимаете?

Закатив глаза и вздохнув так тяжко, чтобы девушка прониклась, мужчина помог спуститься и указал рукой направление:

– Туда иди.

Пыхтя как гневный ёжик, Алина одарила его сердитым взглядом и потопала к кустам. Ох, как же ей хотелось просклонять его по всем матерным падежам, но промолчала, потому как помнила силу Яромира и непонятную магию, которой он владел.

«Склеит ещё рот, как в прошлый раз и буду мычать как корова», – Алина передёрнулась от неприятных воспоминаний.

Сделав все дела, уже спокойно отнеслась к ожиданию рядом с жующими траву лохарами.

– Как думаешь – куда он пошёл? – тихо спросила Капитона, тревожно осматриваясь по сторонам.

– Так наверняка место для ночлега искать. Ездовых вести неведомо куда опасно. Споткнутся, могут зацепиться за корни и ноги повредить.

– И долго нам вот так путешествовать?

– Я ж почём знаю? – удивился крыс. – В селения наверняка заходить не будем, чтобы не обнаружить себя. А до Тридевятого царства далече. Очень долго такими темпами добираться будем.

– И дальше что? – Алина с тревогой глянула на Капитона. – Мне надо будет отдать кулон этому… как его? – нахмурилась, пытаясь вспомнить, на что крыс вздохнул:

– Цесаревичу. Артефакт надо вернуть наследнику престола. Но я предполагаю – тебе нечего опасаться. Попросишь, чтобы цесаревич велел чародею отправить тебя в твой мир и всё. Ему-то надобности удерживать нет.

– Надеюсь, – поёжившись, Алина обняла себя за плечи. – А если…

Продолжить не успела, потому как вернулся Яромир. Молча подхватив поводья лохар, повёл их дальше в лес.

Осмотрев небольшую поляну, на которой сыскарь остановился, Алина вновь вздохнула. Вспомнились дом и ванна, в которой бы она пролежала не меньше часа, мягкая постель. А вот о сестре, отце и братике старалась не думать, потому что сердце тотчас сжимала острая тоска.

– Вон там озеро есть. Можешь…

– Искупаться, – выдохнула девушка, перебивая Яромира. – Господи, как же я хочу смыть с себя пыль, грязь. Не представляю – как вы можете жить в такой антисанитарии? Ездить на этих… этих животных. Нет, чтобы изобрести… – В этот момент облака разошлись, и яркая луна осветила лицо мужчины. Заметив с каким мрачным выражением он её слушает, осеклась: – М-м-м, да, купаться. Отдайте, пожалуйста, узелок, который мне матушка повара с собой дала. Там мои вещи.

Яромир покачав головой, вытащил из баула, котомку девушки. Порывшись, достал ещё и кусок ткани:

– Одёжа твоя. На вот – холстина и мыльный корень.

Прижав к себе нежданное богатство и поблагодарив сыскаря, Алина отошла в сторонку. Из узелка достала чистые вещи, покрутила в руках пузырёк, разглядывая его. Уже знала, что в этом мире сухие корешки определённой травы измельчают в порошок, прессуют и используют вместо мыла, но здесь был жидкий аналог.

– С тобой пойду, – проговорил Капитон, сидящий у ног девушки. – Посторожу.

– Проследишь, чтобы никто не подглядывал? – хмыкнула Алина, на что Капитон покачал головой:

– Алька, ну что за глупости?

Алина глянула в сторону мужчины, натолкнулась на его мрачный взгляд, и поняла – он слышал её слова. Покраснев, мысленно дала себе затрещину: «Вот же дура. Надо же было такое ляпнуть!».

Пристыженная глупостью, слетевшей с языка, Алина подхватив на руки Капитона, резвой лошадкой сбежала с поляны. Продралась через высокую траву, кусты и наконец вышла к небольшому озеру. Заметив песчаный пятачок, устремилась к нему. Ссадила Капитона на высокую корягу, торчавшую из воды, и только потом дала волю эмоциям:

– Боже, как же у меня болят все мышцы!

Попыталась размять ноющие мышцы ног, но стало ещё хуже. Захныкав, скривилась от слов крыса:

– Потерпи. Чуток покрутит, а после легче будет. У сыскаря можешь попросить снадобье, чтобы боль снять.

– Ну уж нет, – буркнув, Алина осмотрелась: – не буду ему вообще ничего говорить! Он на меня и без этого, как на блоху смотрит. Слушай, а тут точно безопасно?

– Не страшись – я присмотрю. Но ты далече в воду не заходи.

Алина с наслаждением поплескалась в прогретой за день озёрной воде. Промыла волосы и постирала сарафан, нательную рубаху, панталончики. Мысленно поблагодарила матушку Руслава за то, что отдала ей вещи своей дочери, теперь было во что переодеться.

Когда вернулась на поляну, увидела костёр, над которым висел котелок и сыскарь в нём что-то помешивал. Глянул на девушку через плечо, но не сказав и слова, отвернулся. Развесив мокрые вещи на ветках куста, подошла к мужчине:

– Могу я чем-нибудь помочь?

– Сядь и не мешай, – Яромир отмахнулся, и Алина уязвлено поджав губы, отошла к поваленному дереву.

Есть хотелось неимоверно, ведь последний раз она перекусила на рассвете. А краюху хлеба и яблоко полноценной едой не назовёшь.

– У вас тут случайно скатерти-самобранки нет? – тихо спросила у Капитона.

– Это что за чудо? – удивился крыс.

– У нас в… – хотела сказать «сказках», но осеклась и заменила: – в книгах пишут – есть такая скатерть. Её раскладывают, и на ней чудесным образом появляется еда.

Капитон задумался, дёрнул усиками и качнул головой:

– Это наверняка волшба высшего порядка. Я о такой не слыхивал.

– Вздор всё это, – вмешался Яромир. – Природой не дано из ниоткуда чему-то появиться. Откуда-то должно убыть, чтобы появиться, – говорил тихо, словно размышляя сам с собою. Взял мешочек и всыпал содержимое в котелок. В этот момент Алина поняла – кашу варит. Сглотнув голодную слюну, предложила:

– А хотите я вам про свой мир расскажу?

– Зачем? – равнодушно спросил мужчина.

Алина, изумлённая вопросом, как само собою разумеющееся, пояснила:

– Потому что интересно. В моём мире…

– С чего ты взяла, что я не знаю – что есть в твоём мире? – со злой насмешкой спросил Яромир, не переставая помешивать варево. – Побасенки поведаешь о железных коробках, в которых вы летаете по небу? Или про оружие, смертью разящее тьму душ невинных? Я знаю многое о твоём мире, и ничего интересного для меня в нём нет.

Алина понимала правоту его слов, но уязвлено заметила:

– Зато мы передвигаемся с комфортом и скоростью, а не двигаемся в грязи и в пыли со скоростью черепах. Нужно – на самолёте летим в другую страну, на машинах в чистеньком салоне с удобством едем.

– И какова же плата за комфорт? – поддел язвительно Яромир. – Вы губите, уничтожаете свой мир. Забыли, что значит жить по заветам богов, отреклись от них. Наши миры ранее были отражением друг друга. Но развитие у нас разное. Мы живём в согласии с природой, соблюдаем заповеди создателей, чтим законы Рода. А вы… хотя с тобою рано толковать об этом, – хмыкнул мужчина.

– Зато мы в космос летаем, – буркнула обиженно Алина, но и тут Яромир не удивился:

– И что вы там ищите?

– Как что? – опешила девушка. – Изучая космос, вселенную, можно понять – как люди появились на свет, откуда. И вот это ваше – создатели и Боги… не верим мы в эту ахинею!

– Вот в этом-то и дело, – задумчиво отозвался Яромир, снимая котелок с огня. Поставил его на траву и достал из своего баула ложки, деревянную тарелку, в которую переложил каши до краёв.

Алина ждала продолжения, но мужчина, поднявшись на ноги, молча ушёл в темноту.

– Вот и поговорили, – нахмурилась она.

– Яромир-то прав, – подал голос Капитон.

– Ой, вот только ты не начинай! – вспылила девушка. – Боги, создатели… да куда они все смотрят, когда их создания гибнут? Невинные, как выразился сыскарь – души! Невинные! – с болью в голосе высказывалась девушка. – Почему тогда они допускают мучения маленьких деток? Ведь бывает, что рождаются больные, неполноценные. Глухие, слепые, и прочее! Их за что наказывают? А когда… да что об этом говорить?

Алина сглотнула горький ком и привычно постаралась глубже загнать тягостные воспоминания. Но боль утраты родных, любимых людей так и жгла изнутри, закипая злыми слезами на глазах.

– Аль, но ведь ежели душенька явится в мир Нави, дурно проведя путь жизненный, то как ей покой сыскать? Очиститься надо. Вот и даёт Чернобог такой шанс – покой обрести. Рождаются детки больные и сквозь испытания жизненные душа очищается. К тому же непреложный закон мироздания есть – Боги не вмешиваются в жизнь созданий. Нельзя это. Мы сами решаем – как нам жить, в какую сторону склоняться, добра, аль зла. Чем душеньки наполнять. И войны потому случаются и страшные деяния свершаются, потому что выбор нам дан Богами.

Вытащив из-за ворота крестик, который висел на тоненькой цепочке, Алина сжала его в кулаке.

– У меня мама, – сглотнув начала она: – была очень хорошим, светлым человеком. Её все любили и гости к нам очень часто заходили. Хозяйка хорошая, замечательная жена и потрясающая мама. Когда мне исполнилось пять, она забеременела. Узнав, что мама носит двойню, мы с сестрой радовались как сумасшедшие. Братик и сестричка – это же так здорово. Но… когда до родов оставался месяц, маму сбила машина. Случайность. Такое бывает, да…

Погрузившись в печальные воспоминания, Алина не видела и не слышала ничего. А Капитон, уловив позади шорох, обернулся. Заметил в темноте, среди деревьев замершего Яромира, но ничего не сказав девушке, молча отвернулся.

– Маму до больницы не успели довезти. Детей смогли спасти, выходить. Но когда сестрёнке было два годика, выяснилось, что авария для неё не прошла бесследно. Понадобилось дорогостоящее лечение, и папа жилы рвал, чтобы найти деньги. Продал дом, работал как проклятый, занимал в долг. Старшая сестра бросила учёбу и тоже пошла работать. Лечение не помогло. Через год сестрёнка умерла. Только Антошка, братик, радует – растёт здоровым.

Алина разжала кулак, в котором блеснул золотым отливом крестик – подарок мамы, и убрала его обратно – за пазуху, где висел на обычной верёвочке артефакт. Глянула на Капитона и продолжила со злостью:

– И вот ответь мне, Капитон – где справедливость? Почему гибнут хорошие люди, дети? Почему твари и мерзавцы всякие, доживают до преклонных лет? Насильники, убийцы. Где они – Боги? Где справедливость?

– Алечка, нам неведомы пути-дорожки, которые предначертали… – начал Капитон, но оба вздрогнув, замерли, когда услышали в отдалении грозный, звериный рык.

Глава 11

Девушка, это вы ждете принца на белом коне?

– Да, я!

– Ну вот, я пришел!

– Круто!!! А… где же принц?

– Твою ж дивизию! – Алина резво вскочила на ноги. При этом не забыла и Капитона прихватить. – Что это было? – испуганно заозиралась.

– Пусти, – прохрипел крыс, дёргая лапками: – Придушишь!

– Не пугайся, – раздался сзади мужской голос, отчего Алина заорав, шарахнулась в сторону.

– Ты… вы… – Алина вытянув руку в сторону растерявшегося Яромира, возмущённо ею трясла, забыв, что удерживает в ней крыса.

– Алька! – запищал пронзительно Капитон и укусил девушку за палец.

Алина взвизгнув, разжала ладонь, и крыс упал на траву.

– Да что вы… совсем что ли? – обиженно всхлипнула. – Один пугает до икоты, второй кусается, а ещё тварь какая-то одурело рычит, а я… я… – Алина прикусила губу сдерживая слёзы.

– Алечка, ну хватит, – начал крыс, а Яромир вздохнув, подошёл к девушке и привлёк её к себе.

– Ну всё, всё, – поглаживал по спине вздрагивающую от всхлипов девушку. – То косолапый рычал. Я контур защитный поставил вокруг поляны и теперь ни один зверь не подойдёт к нам, пока отдыхать будем. А мишка любопытничал и не понравилось ему, когда защита ужалила. Вот и рыкнул обиженно, – говорил мягко, успокаивающе баюкая в объятиях.

Алина, ещё раз всхлипнув, замерла в мужских руках. Надо бы отстраниться, но не хотелось. Чувство полной защищенности окутало девушку как воздушное одеяло. Стало вдруг спокойно, хорошо.

– Мы есть будем? – недовольно буркнул крыс и Яромир опомнился. Сделал шаг назад, взглянул серьёзно в запрокинутое лицо Алины и отчего-то холодным тоном поинтересовался:

– Успокоилась? Тарелку бери и ешь. Каша давно остыла.

Не понимая, почему из доброго отзывчивого мужчины, сыскарь вдруг превратился в отчуждённую глыбу, Алина прикусив губу, взяла тарелку и отошла к поваленному дереву. Только сейчас заметила, что Яромир вернулся не с пустыми руками. Большую охапку лапника, которую принёс из леса, мужчина разделил на две части, разложил по разные стороны костра и, взяв котелок, уселся на свою импровизированную лежанку. Не глядя в сторону девушки, принялся за кашу.

Капитон тоже не стал медлить и вовсю уплетал свою порцию.

Обиженно насупившись, Алина зачерпнула ложкой варево и сунула в рот. Тёплая каша оказалась наивкуснейшей, а добавленные в неё кусочки вяленого мяса успели разбухнуть, придавая дополнительный вкус и аромат.

– Спасибо. Было очень вкусно, – поблагодарила, когда выскребла всё до последней крохи. – Где и как можно помыть…

– В котелок сложи, – велел Яромир, отставляя свою посудину в сторону: – Нельзя сейчас от поляны отходить. Утром помоешь.

Мужчина лег на лапник и подложил руку под голову.

– На хвою плащ мой расстели и поверх ложись. Колоть не будет.

Алина думала – стоит ей прикрыть глаза, как сразу же уснёт, но сон не шёл. Покрутившись, тихо спросила:

– Яромир, вы спите?

– Нет, – ответил отчужденно.

– Я спросить хотела. Капитон сказал, что в вашем мире не любят иномирцев, что мне скрывать нужно, что я здесь чужая. А почему?

Сыскарь немного помолчал и вздохнул так, словно ему надоели докучливые вопросы девушки.

– А за что вас любить? – выдал неожиданно.

– Э-эм, – Алина растерявшись, даже села. – В смысле за что? Хотя нет, я не то говорю. Не надо нас любить, но ненавидеть или пытаться убить, это, знаете ли, слишком. Мы же не виноваты, что к вам попадаем. Вот как я, например.

– Вы несёте ненужные нашему миру знания, – глухо ответил мужчина. – Более того, некоторые навязывают опасные учения. Привела в пример себя? Но не ты ли мне недавно говорила о комфорте? О том, что лучше передвигаться в железных самоходках. Я, допустим, знаю принцип действия таких машин. А не ведающие люди или оборотни, услышав, согласятся и будут сетовать, что власти наши и ученые не могут додуматься до подобного. Пойдут волнения, недовольство жизнью и укладом. Но им не ведомо, что для работы и создания подобных машин нужно истощать землюшку, что они отравляют воздух. Это простой пример, лежащий на поверхности. Не буду спускаться к корню проблем, которые иномирцы могут принести нашему миру. И кстати – тем, кто узнал о проникновении иномирца и не сообщил верхам, положено наказание. Казнь.

Опешив, Алина беззвучно пооткрывала рот, нахмурилась и протестующе мотнула головой:

– А если…

– Довольно гутарить. Завтра день тяжёлый. Спи.

Обиженно фыркнув, девушка легла к затухающему костру спиной. Прокручивая мысленно ругательства, которые так плясали на кончике языка, не заметила, как уснула.

А Яромир глядя в небо, вспоминал давно отгремевшую войну между людьми и оборотнями. Как к людям попали иномирцы, научившие их делать порох и самострелящее оружие, как гибли оборотни в той бойне. Не хотел, но вспомнил, как иномирцы принесли горе и его семье, за что он люто ненавидел всех, кто попал к ним из-за грани.

Разочарование в себе горчило на языке. Девушка была чужда их миру. Была из рода тех, кто был ненавистен сыскарю. Но несмотря на внутренний протест, Алина вызывала в нём волнующие эмоции, желания. Не хотел, но иногда заглядывал в её зелёные глаза, с золотыми крапинками, посматривал на сочно алые губки и оглаживал взглядом ладную фигурку, особо задерживаясь на груди. Во время поездки ладонь сама спускалась с талии девы, чуть ниже, оглаживая бок.

И вечером, услышав её откровения, не ушёл. Слушал, спрятавшись в тени, а в душе зрел протест – она хорошая. Не такая как остальные из её рода-племени.

«Всё равно, не место ей здесь, – подумал, злясь на себя. – Уйдёт в мир свой и тотчас запамятую как величали!» – подумал, хотя внутри росла уверенность – не забудет.

Утром, покачиваясь в такт хода жеребца, Алина обеспокоенно размышляла над поведением Яромира.

Завтрак он приготовил сам, после которого вручил ей красное наливное яблочко, заботливо накинул на её плечи свой плащ, чтобы не простыла, придерживал, чтобы не свалилась с лохары, но иногда его словно переклинивало, и Яромир начинал сердито раздражаться. Даже на обычные вопросы, цедил сквозь зубы ответ.

Когда крыс понял, что они движутся в сторону Предгорья, начал отчаянно протестовать, страшить Алину, что там безумно опасно:

– В Предгорье никто по своей волюшке не сунется. У самых гор пласты мироздания смещаются, и путников может выкинуть в мир, населённый страшными созданиями. Но это если повезёт. Ведь попади в само смещение и нас развеет в пыль.

Алина испугалась и попыталась отговорить Яромира от выбранного направления. Но тот нахмурив брови, опять завёл свою волынку: «Перечить мне вздумала? Не научили деву слова поперёк не сказывать мужчине!»

Разозлившись, девушка не удержалась и высказалась на тему феминизма и где она видала покорность мужикам. За что и поплатилась – на время Яромир лишил её права голоса. Причём не в фигуральном, а в прямом смысле слова. Конечно, немного позже он снял «ограничение молвы», как назвал Капитон это заклинание, но вспыхнувшая обида в душе девушки не угасла и трепетала маленьким неприятным огоньком.

Тракт, по которому они передвигались, был довольно людный и Алина нашла чем себя развлечь – смотрела на встреченных путников, разглядывала их одежду, диковинные повозки, в которых те сидели. Всеми силами пыталась отвлечься, чтобы не думать – что их ждёт в Предгорье.

– Нельзя нам туда идти, сгинем. Ох-хо-хеюшки… – монотонно попискивал крыс, при этом с осуждением косился на Яромира.

– Капитон, хватит! – не выдержала причитаний крыса.

– А я что? Не имею право молвить? – недовольно ощерился Капитон.

– Прекратите оба! – велел строго Яромир и, дёрнув за поводья, пустил лохар вскачь.

Виднеющиеся вдалеке горы быстро приближались, а вот путников на дороге становилось всё меньше и меньше. Когда же солнышко перевалило за зенит, они подъехали к скалам, окружённым лесом. Тракт уходил в сторону, а Яромир направил лохар по еле приметной, заросшей дороге, уводившей в чащу.

– Сгубит он нас. Вот чую – сгубит ирод, – не удержался Капитон. – Алечка, уговори ты лиходея, – крыс с тревогой осматривался по сторонам.

– Яромир, – сглотнув, позвала Алина. Солнце скрылось за высокими верхушками деревьев, и девушка поёжилась не то от прохлады, не то от страшного предчувствия.

– Алёна, – начал мужчина, отчего она удивлённо замерла. Ведь в первый раз назвал её по имени: – я молвил тебе ранее – со мною ничего не бойся. Прислушивайся к инстинктам, а не глупым страхам. Чуешь ли надёжность в словах моих? Твердыню? Не стал бы я говаривать наветом. Красоваться мне незачем пред тобою. Хотел бы навредить, стал бы так долго ждать?

Понимая правоту слов сыскаря, Алина немного успокоилась. Кивнула и чуть обернулась:

– Прости. Да, – чуть улыбнулась, вспоминая его заботу: – я верю вам. Просто боюсь немножко.

– Немножко? – хмыкнул Яромир, заломив бровь. – Да ты дрожишь как заяц.

Сыскарь спешился, достал из седельной сумки яблоки и, наговорив на плоды тихим, едва слышным шёпотом какое-то заклинание, скормил лохарам.

– Чтобы не страшились, не понесли в испуге, – пояснил на вопрос Алины.

А дальше он пошёл пешком, крепко удерживая поводья лохар. Не прошло и пяти минут, как Яромир резко свернув с тропы, побежал, пятляя среди деревьев. Алина в тот момент испуганно сжалась. Создалось ощущение, что они прошли через тугую плёнку, которая натянувшись, пропустила их, покатившись дальше упругой волной.

Когда Яромир перешёл на шаг, Алина спросила шёпотом, боясь нарушить царившую вокруг тишину:

– Это что было?

– Смещение, – также тихо ответил Капитон. Посмотрев на крыса, заметила, как он встопорщил шёрстку и поняла – он тоже боится.

– Миры перемещаются в этой точке, – пояснил сыскарь, и Алина поразилась его спокойствию.

– А нас не… ну не размажет этим смещением?

– Нет, – уверенно заявил мужчина. – Я знаю – когда и где можно входить в этот лес.

– Но зачем мы сюда вообще вошли? – возмутилась девушка. – Дорога же уходила в другом направлении!

– Потому как, те, кто нас преследовал, сюда ни за что не сунутся, – Яромир говорил бесстрастно, но Алина всё же услышала в его голосе улыбку.

Заметив белок, которые прыгали по разлапистым елям, девушка чуть успокоилась, отвлеклась и вновь испуганно сжалась, когда сыскарь с шага перешёл на бег, петляя между великанами-деревьями. И вновь их обволокла плотная субстанция. Натянулась плотным пузырём и с тихим «дзынь», неохотно пропустила дальше.

– Ну, вот мы и на месте, – Яромир довольно улыбнулся и направил лохар на выход из леса.

– Занятно получается, – размышлял Капитон, когда немного пришёл в себя и задумчиво подёргал усиками: – мы прошли через смещения, побывали в одном из других миров и вышли в другой точке нашего мира. Это нужно обладать не простым, а диковинным даром, чтобы тонко чувствовать – где пройдёт грань! – не скрывал восторга крыс.

– А в мой мир так можно попасть? – встрепенулась Алина, на что Капитон отрицательно покачал головой, а Яромир ответил:

– Твой мир ушёл из хоровода, стоит особняком, и потому туда нет простого хода.

Вздохнув, Алина замолчала и когда лохары покинули негостеприимный лес, с интересом осмотрелась.

А вот и наш красавец, суровый Яромир: