Текст книги "В поисках счастья, или Кризис среднего возраста"

5

Чтобы как-то отвлечь себя от мыслей, которые практически вызвали головную боль, Софи достала из стола карту Мари и принялась ее изучать. Она читала: «Пациентка страдает приступами страха. Тревожна. Физически возбудима, агрессивна. Эмоциональное быстроменяющееся состояние». Софи узнала, что Мари состояла на учете в больнице и часто там бывала, она была знакома с м-ром Питерсоном и его транквилизаторами. Софи понимала, что девушка серьезно больна, но не могла отмахнуться от нее именно тогда, когда сделала свой выбор, предоставленный судьбой. Тем более она помнила глаза больной, наполненные последней надеждой, и слышала ее просьбу о помощи. Ведь эта барышня тоже могла быть счастливой, и в общем ей можно было помочь, приложив, правда, немало усилий. Софи настроилась на встречу, она точно знала, что теперь просто обязана хоть как-то облегчить состояние Мари. Она села в кресло и стала ждать, продумывая вопросы, с которых начнет разговор. Проговаривая про себя те слова, которые были выучены наизусть, так как с них начинались все ее встречи с клиентами, она думала не о Мари. Как ни пыталась Софи отвлечься от навязчивых мыслей, ей это не удавалось.

Прошел час, но девушка так и не пришла. Софи хотела позвонить ей и узнать, в чем дело, но решила пустить все на самотек и не вмешиваться в свою судьбу и в судьбу Мари. Ведь если она не пришла, значит, так было надо, и менять что-то ей не хотелось, она до сих пор испытывала страх, она все еще боялась брать на себя ответственность.

– Эмиль, я закончила работать. Я хочу есть. Приезжай за мной, куда-нибудь сходим поужинать, – и она отключила телефон, не дожидаясь ответа. Хотелось скорее выйти на улицу, чтобы вдохнуть свежего теплого воздуха. За два дня она выбилась из сил. Она не знала, что ей дальше делать, и чего она хочет от этой жизни. В голове все крутились цифры телефона, как она ни пыталась от них избавиться.

– Девушка, может, вам составить компанию? – к Софи подошел какой-то молодой парень, который тоже, наверное, пытался самоутвердиться. Но в этот момент подъехал Эмиль, и она, ничего не ответив, села в машину. «Нет, с меня достаточно», – подумала Софи и достала сигарету.

– Я прошу тебя, покури потом, – попросил Эмиль, но Софи так жалобно на него посмотрела, что ему пришлось смириться и открыть пошире окно.

– Сделай громче музыку, – попросила она и закрыла глаза.

Софи медленно пила вино и слушала мужа, точнее, делала вид, что слушает. Он рассказывал о том, что у него намечается выгодная сделка, и если она состоится, он будет очень рад.

«Интересно, если я ему изменю, – вдруг подумала Софи, – он бросит меня?»

– Эмиль! – оборвала его на полуслове. – Ты бросишь меня, если я тебе изменю? – не задумываясь, она озвучила свою мысль на одном дыхании.

– Что? Прости, я не расслышал, – сказал он, так как был увлечен рассказом о выгодной сделке.

– Мне интересно, если б я тебе изменила, ты бы от меня ушел?

– Нет, я бы тебя побил! – шутя, ответил он. Эмиль доверял ей. Иногда даже больше, чем было допустимо. Он знал, что Софи тяжело увлечь, она не будет тратить время на мимолетные встречи, для простого удовольствия. А самоутверждаться за счет мужчин для нее было лишним. Он замечал повышенное внимание к ней со стороны, но смотрел на это сквозь пальцы. Иногда она возмущалась его равнодушием. «Ты бы хоть раз меня приревновал», – кричала она во время ссоры. Но он только улыбался. Он понимал, что его жена была красивой женщиной, и это внимание – норма. Он любил ее и был уверен, что это взаимно.

– А что, есть претенденты? – он пристально посмотрел ей в глаза.

– Нет, ты что. Просто клиенты, сам понимаешь, делятся семейными проблемами. Один изменил, другой узнал, ну, в общем, жизненные ситуации. А знаешь, поехали домой? – не закончив мысль, Софи поменяла тему. – Я уже не хочу есть. Я хочу тебя…

Софи никогда не испытывала чувства страсти, о котором так часто читала в книгах, но она всегда любила секс, даже несмотря на то, что оргазм испытывала не всегда. Она получала удовлетворение скорее моральное, чем физическое. Рядом с Эмильеном всегда могла делать все, что ей хотелось, с ним она расслаблялась и обо всем забывала, а он, в свою очередь, любил ее и восхищался ею. Он чувствовал переменчивое настроение этой девушки, поэтому мог часами ласкать ее красивое тело, доводя до экстаза, или брал ее резко и быстро, а иногда даже грубо. И он всегда угадывал, что ей было нужно. Софи часто думала, что когда-то кем-то они были созданы друг для друга или скорее для хорошего секса друг с другом.

– Господи, как же сильно я тебя люблю! – сказал Эмиль и придвинулся к ней. – Ты самая лучшая! Ты единственная, я никогда тебя никому не отдам.

Но мысли Софи были далеки. Перед глазами постоянно были бездонно-голубые глаза и ухмылка краешком рта. Достигнув экстаза, она вдруг поняла, что слезы безудержно льются из глаз. Чувство вины переполняло, но сделать с собой она ничего не могла. Какое-то животное желание двигало ею.

«Я схожу с ума, – Софи закрыла лицо ладонями и откинулась на подушку. – Я не могу перестать думать о Жаке. Я даже рядом с Эмилем думаю о нем. Господи, как я не хочу этого!»

Чувство вины возрастало и наполняло собой все ее сознание. Моральные принципы не могли устоять перед животным влечением. Ей было стыдно, она понимала, что так нельзя. Она знала, что будет больно не только ей, но ничего не могла сделать. Навязчивые мысли все лезли и лезли к ней в голову, как будто кто-то стоял рядом и выкручивал их из мясорубки. И в этом фарше, заполнявшем ее мозги, не было ни Эмиля, ни ее самой, было только влечение. Влечение непонятно куда… Она никогда не думала об измене. Как она могла опуститься до того, чтобы изменить человеку, который ее любил? Который ей доверял, с которым, в конце концов, она прожила не один год практически душа в душу. И теперь одним движением она могла все это разрушить и потерять. Нет, этого ей хотелось меньше всего.

«Я не буду о нем думать, не буду, не буду!!! – кричала она про себя, глядя в потолок. – Не буду…» – бормотала Софи, засыпая.

– Алло, привет! – Софи пыталась сделать свой голос максимально непринужденным. Но она знала, что если сильно стараться, получается наоборот.

– Да, я слушаю, – послышалось в ответ.

И тут она поняла, что не может ничего сказать, не может объяснить, кто это звонит и зачем звонит.

«Что я делаю? Какая я дура», – пронеслось у нее в голове, но поворачивать назад было уже поздно, нужно было продолжать.

– Привет, – еще раз произнесла она, понимая, что нервничает, хотя имела хорошее самообладание.

– Ты, наверное, меня не помнишь, – как же Софи ненавидела объяснять по телефону, кто это звонит, тем более что ее всегда узнавали еще до того, как она представлялась.

– Мы виделись несколько дней назад, ты предлагал мне выпить кофе, – ощущение было ужасное. Ей хотелось вернуть время назад и больше никогда не набирать этот номер.

– Меня зовут Софи.

– Извини, но я и правда тебя не помню, но если хочешь, мы можем выпить вместе кофе.

Опустившись в кресло, чтобы не упасть, она замолчала. Еще держа телефон возле уха, судорожно стала думать, что же говорить. Это было сложно. Три дня она жила этим человеком, три дня думала о нем, все три дня он приносил ей боль, хотя она не могла понять, почему, ведь когда люди пытались поиграть друг с другом, они испытывали удовлетворение и предвкушение счастья. Но Софи с первых минут их знакомства (если это можно было так назвать, так как ее никак не могли узнать) ощущала тяжесть. То ли от угрызений совести перед Эмильеном, то ли просто так было нужно.

Пришла в себя она нескоро. Все это время собеседник терпеливо ждал продолжения разговора.

– Ты знаешь, извини, что я тебя побеспокоила, но если ты меня не помнишь, нет смысла продолжать разговор, – наконец ей удалось ответить. – До свидания и забудь, что я тебе звонила.

«Все! Это невозможно! Как мерзко я себя чувствую! Он даже не помнит меня, а я схожу с ума! Дура!»

– Сьюзи! – закричала Софи. – Мне срочно нужны сигареты! – она никогда не позволяла такого обращения к сотруднице, но сейчас нервничала и очень хотела курить.

Но судьба часто играет с нами в игры. Несмотря на наш выбор, она поворачивает так, что мы просто сбиваемся с пути и не можем понять, с какой стороны находимся. Причем все это она делает неожиданно, без предупреждения и часто застает нас врасплох…

Слушая пациента, она немного отвлеклась от тяжелого ощущения. Пациент был мужчиной неопределенного возраста – то ли тридцати, то ли сорока лет. Он был одним из постоянных клиентов, у него была навязчивая идея, что его жена ему изменяла. Причем он сам был уверен в том, что это была только его идея, но ничего не мог с собой сделать. Софи знала жену этого несчастного, это была вполне приличная барышня, которая очень любила своего супруга, но не могла это ему доказать. Психика человека непредсказуема, и с этим нужно мириться. Софи пыталась сделать так, чтобы эта навязчивая идея не перешла в патологию, и, в принципе, ей это удавалось.

– Попейте успокоительное и перестаньте постоянно анализировать ее поведение. Как только вы почувствуете, что собираетесь докопаться до истины, почему ваша жена смотрит на вас не так, как надо, или очень тихо говорит по телефону, сразу применяйте аутотренинг с максимальными убеждениями, что она вас любит. И я уверена, что скоро все вернется в норму, – сказала Софи и протянула листок с названием успокоительного.

– Спасибо, вы всегда меня спасаете. Я очень устал сам от себя и утомил свою бедную жену.

Мужчина направился к выходу, еще раз поблагодарил ее и вышел.

Она опустилась в кресло, достала сигарету и закурила. Состояние было мерзким донельзя. Хотелось плакать, она чувствовала, что несчастна.

«Парадокс жизни: никто не знает, что такое счастье, но все знают, что такое несчастье, – подумала она и ощутила, как что-то ноет внутри нее. – Это просто дает знать о себе мое задетое самолюбие. Ведь люди страдают не оттого, что им обидно, они нелюбимы или нежеланны, они просто понимают, что их самолюбие задето очень сильно, а от этого хорошо никому не бывает. Наше эго всегда идет впереди нас и принимает удары на себя. И мы сходим с ума от унижения и никчемности…»

6

Зазвонил телефон. Софи очнулась от своих грустных мыслей и, прежде чем ответить, посмотрела на номер, высветившийся на дисплее. Именно в этот момент ее судьба повернула в ту сторону, которая ей понравилась, несмотря на то, что Софи сделала свой очередной выбор буквально несколько часов назад. В окошке телефона светились маленькие цифры: 973 567 32. Она смотрела на эти цифры и слышала мелодию, которая впивалась в ее уши, проникала в мозг и там играла так громко, что девушка почувствовала легкое головокружение. Но вдруг мелодия резко прервалась, и на дисплее высветилось «пропущенный вызов».

– Господи, наконец! – с облегчением вздохнула она.

Но наша судьба непредсказуема и очень игрива. Если она начинает крутить нас в разные стороны, ей очень тяжело сопротивляться. Мелодия заиграла с новой силой, и все те же маленькие цифры высветились на экране.

– Я слушаю, – еле слышно ответила Софи.

– Извини, – голос Жака звучал уверенно. – Я честно ждал твоего звонка, – как бы оправдываясь, начал он. Но говорил он все как же уверенно и нагловато. – Я просто не верил, что ты позвонишь. Я не узнал тебя, но это не значит, что я не думал о тебе. Мне очень хочется тебя увидеть. Я думаю о тебе очень часто. Это просто какое-то сумасшествие.

Ее самолюбие стало понемногу выпрямляться, что дало возможность почувствовать себя более спокойно и уверенно. Но разумом она понимала, что эти слова были бы произнесены в любом случае, даже если бы на ее месте была другая. И Софи попыталась не пользоваться какое-то время своим разумом, ей так хотелось слышать эти слова и этот голос.

– Когда я смогу тебя увидеть? Я не могу дождаться этого момента. У тебя божественные глаза, я вижу их каждую минуту, – Жак говорил, и она слушала, хотя ее разум все пытался достучаться и привести ее в чувство.

– Я буду у «Лорана» в 6 часов вечера, сегодня, – быстро сказала Софи, удивляясь тому, как легко она согласилась на то, что должно было принести ей боль. Именно разумом она это понимала, но ее самолюбие или, если бы она была романтиком, ее сердце так тянулось к неизведанному, пусть даже с болью.

Думать о работе было трудно. Все мысли в голове были о шести часах вечера. Софи забыла обо всем, она не слышала своих пациентов, не вникала в их проблемы. Сейчас она сама стала пациенткой с проблемой в сложной форме, которую сама себе создала и которую сама должна была решать. Она не знала, что будет делать вечером, как будет себя вести, но понимала, что бросается в водоворот и с головой уходит в него.

Закрыв свой кабинет чуть раньше обычного, Софи села в машину и поехала домой. Она всегда выглядела отлично, но сейчас ей нужно было выглядеть идеально. Она ехала, слушала музыку и чувствовала, что настроение, как ни странно, было отличным, каким не было ни разу за последние несколько месяцев. Как ни пыталась она найти в себе угрызения совести, ей это не удавалось. Софи была так занята мыслями о предстоящей встрече, что не думала о том, что ее может увидеть кто-нибудь из ее или Эмиля знакомых. Она не думала о том, что муж может раньше освободиться с работы. Софи понимала, что если судьбе хотелось идти наперекор ее выбору, то спорить с ней было бесполезно. Она и так сопротивлялась как могла…

Подойдя к зеркалу, она поняла, что три часа, потраченные на сборы, были потрачены не впустую. Она и вправду выглядела идеально. Ее макияж, ее самые сексуальные джинсы и топ, ее длинные распущенные волосы – все дополняло друг друга. Но ничто не могло сравниться с ее глазами. Они блестели так ярко, что неопытный, не видавший жизни бедолага мог бы воспринять этот блеск как самое настоящее счастье. И только сама Софи точно знала, что счастья здесь не было и близко, это был нездоровый блеск сумасшедшего человека, который, не отдавая себе отчета, лезет на крышу шестнадцатиэтажного дома, чтобы потом спрыгнуть вниз.

Софи надела туфли на самом высоком каблуке, который имела в своем гардеробе, подправила последние штрихи и вышла из дома. Она села в машину и посмотрела на часы, было без пяти минут шесть, на дорогу уходило минут десять. «Как раз то, что нужно», – подумала она и завела мотор.

Ехала не спеша, обдумывая свои дальнейшие действия. Зазвонил телефон, по мелодии она поняла, что звонил не Эмиль, и вздохнула с облегчением.

– Алло, я слушаю, – сказала Софи, не отрываясь от своих мыслей.

– Привет, – услышав голос Жака, она хотела сказать, что уже подъезжает, но не успела. – Мне нужно задержаться. Ты не будешь возражать, если я перезвоню минут через сорок?

Не будет ли она возражать!? Это очень легко звучало по сравнению с тем, как она могла бы возразить. Чувство обиды подступило к горлу, она задыхалась от возмущения. Ведь она ехала, она спешила, она нервничала – и вот он звонит и спрашивает: «Не будешь ли ты возражать?».

– Нет, не буду, – ответила Софи, отключила телефон и заглушила двигатель машины. Она сидела среди шумного города в своей машине и не понимала, что происходит. Что за игру без правил устроила ей ее судьба.

«Как можно было так поступить, я просто отказываюсь понимать такое странное поведение, такое хамство и свинство», – думала она. От обиды ей захотелось заплакать, но за последнее время она так обросла цинизмом, что вдруг улыбнулась. Незнакомое чувство стало заполнять ее.

«Да, это игра. Это игра в жизнь. Все люди пытаются играть, однако лишь немногие выдерживают, – подумала Софи и закурила. – Но я сильная, и мне очень интересно поучаствовать. Хорошо. Я буду играть. Я пойду до конца…»

Но дискомфорт все-таки ощущался, и достаточно сильный. Это опять давало о себе знать самолюбие. Софи привыкла к вниманию мужчин, привыкла к тому, что правила игры всегда задавала она, и все с ними соглашались. Но в этот раз что-то было по-другому. Она понимала, что сейчас ей надо было следовать правилам этой игры, а не задавать их. Она видела, что этот странный мужчина тоже привык быть лидером. Она видела, что он все делал по-своему, и поступаться этим не собирался.

«Мы посмотрим, кто победит», – как бы бросая вызов своей судьбе или себе, или этому мужчине, подумала Софи.

Громкий звонок телефона вывел ее из ступора. Размышляя о правилах игры, она не заметила, как прошло время. Не спеша, достав его из сумки и посмотрев на дисплей, она увидела номер Жака. Софи не отвечала, она смотрела на маленькие цифры и улыбалась. Мелодия играла долго, затем резко оборвалась.

– Ну и что дальше? – как будто у телефона спросила она. И телефон как будто ей ответил: мелодия заиграла снова. Софи не ошиблась. Также она не ошиблась, когда мелодия заиграла в третий раз и в четвертый. Она звучала, потом обрывалась, потом опять начинала звучать. Девушка курила и слушала. Эта мелодия все больше и больше врезалась в ее сознание, и казалось, ничто уже никогда ее не сотрет. Доиграв восьмой раз, телефон замолчал. Софи докурила сигарету.

– А как насчет сообщения с мольбой о прощении? – обратилась она к телефону, но он молчал. И она поняла, что игра началась. Игра жесткая и серьезная, в которой было два варианта – ты или победил, или проиграл. Ничью она не предусматривала.

Софи взяла телефон и собралась позвонить Жаку, но вдруг телефон задрожал, оповещая о пришедшем сообщении.

– Ура! Я веду! – она почти закричала и стала читать: «Я прошу, извини меня, не обижайся. Серьезно, я был занят. Я очень хочу тебя увидеть. Я так по тебе соскучился! Жак».

Она прочитала сообщение несколько раз, потом еще раз. Софи не могла объяснить себе, что происходило, не могла понять, чего добивалась ее судьба, не знала, как вести себя дальше. Привычки обижаться у нее не было, тем более на людей, которые не являлись близкими, но у нее была привычка требовать к себе уважения даже от очень далеких людей, тем более от мужчин. Сидя в машине среди шумного города, она думала, как ей быть со всем этим. Опять зазвонил телефон.

– Алло, – она так и не придумала, что будет делать, поэтому решила пустить все на самотек. Она так всегда поступала в трудных ситуациях.

– Слава богу! Я еле к тебе дозвонился. Почему ты не отвечала? – говорил Жак.

– Я не слышала, – ничего лучшего она не могла придумать.

– Где ты, куда мне за тобой приехать?

– Я уже занята, – Софи отвечала односложными предложениями. Она понимала, что сейчас должна была просто попрощаться с этим человеком и больше никогда его не вспоминать, так как было задето не только ее самолюбие, но и гордость. Ее охватывали такие двоякие чувства, обида и унижение смешивались с желанием и страстью. Гордость кричала «Нет», а сердце просило «Да». Ей так хотелось увидеть его хотя бы один раз, и потом она бы обязательно с достоинством сказала ему «До свидания». Вычеркнула бы его из памяти легко и свободно, а он просил бы ее не делать этого, но она была бы неумолима и отомстила бы ему за нынешнее издевательство…

– А когда ты освободишься? – по голосу Жака было слышно, что он расстроен.

– Наверное, никогда.

– Ну, я прошу тебя, не обижайся, я был занят, работал.

– Я не обижаюсь, – хотя вопреки привычке она чувствовала, что обида наполняет ее. И добавила: – Ты не звони мне, я сама как-нибудь тебе позвоню.

– Но я очень хочу тебя увидеть.

«Я тоже хотела тебя увидеть», – подумала Софи и отключила телефон. Дальнейший разговор не имел смысла. Выяснять отношения она не соглашалась даже с мужем. Софи смотрела перед собой, и ей казалось, что ее судьба запуталась не меньше, чем она. В какой-то момент все показалось ей таким бессмысленным и ненужным. Она почувствовала, что не хочет ни игры, ни новых ощущений. Она опять ничего не хотела. Но судьба крутила свое колесо в каком-то своем направлении, и лучшим вариантом было молча с ней соглашаться.

Софи взяла телефон и набрала номер, который не вызывал у нее таких бурных эмоций, как прежний, и был таким родным.

– Я тебя люблю! – она услышала голос мужа. – Ты где потерялась?

– Если бы я знала, где я потерялась. Но я так хочу, чтобы ты меня нашел.

И почувствовав, как сильно ей захотелось оказаться рядом с Эмильеном, рядом с его любовью, заботой и именно его счастьем, она повернула ключ зажигания и поехала к нему…

7

Софи проснулась раньше обычного, что было для нее редким явлением. Эмиль уже уехал на работу. Она поднялась с кровати, приложив к этому максимум усилий, добрела до магнитофона и включила музыку. Нужно было собираться на работу, начинать новый день и пытаться помогать своим клиентам, разбираться с их проблемами.

Софи подошла к телефону и набрала номер Мари.

– Алло, – она услышала мужской голос, который показался ей знакомым.

– Добрый день, мне нужна Мари, – она пыталась понять, где она могла слышать этот голос.

– Мари в больнице. Кто ее спрашивает?

– Как в больнице, в какой, что случилось? – она стала нервничать, поняв, что оставила бедную девушку на произвол судьбы, занимаясь своими безумными поисками счастья, которые так ее угнетали.

– Алло, почему вы молчите? – знакомый голос вернул ее к разговору.

– Я растерялась. Я психолог. Мари была у меня на приеме, и я очень хочу ей помочь.

– Она очень плохо себя чувствует, и я не думаю, что вы поможете ей лучше, чем лекарства. Я не вижу смысла в вашей помощи, – было слышно, что мужчина переживал за Мари и был расстроен ее состоянием.

– Извините, а с кем я разговариваю? – спросила Софи.

– Я ее муж.

– Тогда разрешите мне просто ее проведать. Я не думаю, что это ей навредит.

Вина Софи перед Мари была очевидной, она была очевидна и мужу несчастной, и, в конце концов, самой Софи. Она была виновата, она не знала, что такое счастье, и так увлеклась его поисками, что забыла обо всем.

– Она в центральной больнице, палата 270, но я бы вам не советовал ее навещать, она очень плохо себя чувствует. До свидания.

В телефоне прозвучали короткие гудки.

– Что же мне делать? – спросила она сама у себя, но ее вопрос остался без ответа.

Дорога, ведущая в больницу, была перегружена машинами. Было время обеда, и люди спешили успеть добраться до общепита, поесть и вернуться на свои рабочие места. Пробки, созданные голодным ажиотажем, казались нескончаемыми. Софи пыталась ехать максимально быстро, насколько позволяла ей заполненная машинами дорога. Она очень хотела увидеть Мари и объяснить ей, что не бросила ее и обязательно ей поможет.

Подъехав к центральному входу, она решила зайти к Питерсону и узнать обо всем более детально.

– Привет, – Питерсон был, как всегда, полон оптимизма, несмотря на место, в котором он работал, и людей, которые его окружали. Выдержать такую работу мог не каждый. Вечная боль пациентов и их родственников пропитала даже стены палат и коридоров. И только оптимизм, а точнее, пофигизм, позволял хоть как-то справляться с этим. Иначе ты ломался, только начиная работать в таком месте. До Питерсона сменился не один врач, некоторые даже свихнулись умом, и только он выдерживал все это не один год, глядя на все сквозь пальцы. – Ты ко мне?

– Да, мне надо с тобой поговорить об одной пациентке.

– Ну, пойдем, поговорим, – Питерсон взял ее под руку и повел в свой кабинет.

– Будешь кофе?

– Да.

Питерсон стал не спеша заваривать кофе. Софи сидела за его спиной и никак не могла решиться произнести свою просьбу вслух. Ее отношения с этим человеком были достаточно легкими и дружескими. Она часто обращалась к нему за помощью, и он безотказно ей помогал, но когда дело касалось пациентов, речь заходила о конкуренции, тогда Питерсон был непреклонен.

– Мне нужна твоя больная, – закрыв глаза, быстро сказала она. – Мари из 270 палаты.

– Зачем? – Питерсон не спеша повернулся и пристально посмотрел на нее.

– Понимаешь, она была у меня на приеме, перед тем как вернуться к тебе, и просила ей помочь. И хоть я боюсь брать на себя такую ответственность, но чувствую, что могу это сделать.

– Ну привет, я тоже пытаюсь ей помочь, – в голосе Питерсона слышалось, что этот разговор не приносит ему удовольствия. – Пойми, мне тяжело дается ее лечение. У девушки проблемы. Я не могу отпустить ее домой и посоветовать ей посещать тебя несколько раз в неделю. Ты же меня понимаешь? У нее психоз, она плохо различает себя в окружающем ее мире, она постоянно впадает в бредовое состояние. Ну, подумай сама, ты просишь о нереальном.

Да, Софи все прекрасно понимала. Питерсон продолжал:

– Она должна быть в больнице, под присмотром врачей. Как только ей станет лучше, мы ее выпишем и посоветуем ходить к тебе на прием. Не переживай, успеешь заработать. А сейчас извини, я не могу, тем более ее муж настаивал на ее госпитализации. Он очень за нее переживает.

– Я все поняла. Ее деньги меня не интересуют. Но ты тоже подумай: обколешь ты ее психотропными препаратами, добавив немного витаминов, ей не то что выздороветь – ей жить не захочется. Ты же сам понимаешь, что от тебя здоровым уже никто не выходит.

Питерсон пристально смотрел на нее, даже и не собираясь обижаться.

– Ладно, – вздохнула Софи, – наверное, так будет лучше и для нее, и для меня, – она взяла протянутую ей чашку с кофе. – Но ты не будешь против, если я буду ее изредка навещать?

– Конечно, когда угодно, может, и ко мне будешь чаще заглядывать. А то совсем забыла, – Питерсон улыбнулся. – Ты не переживай, ты берешь на себя слишком большую ответственность за своих пациентов. Так недолго и самой свихнуться. Ладно, я пошел работать, а ты не пропадай, – и Питерсон отправился к тем, ответственность за кого брать на себя не хотел, да и о счастье рассказывать им он не собирался.

– Как же все цинично, – тихо сказала сама себе Софи, поставила чашку на стол и вышла из кабинета. К Мари девушка решила не идти, так как настроение было ужасное, а расстраивать ее еще больше она не хотела.

Софи вышла из больницы, достала сигарету и закурила. Глядя на прохожих, она медленно затягивалась табачным дымом, потом медленно его выпускала и смотрела, как люди шли мимо нее, спешили куда-то.

«Мышиная возня. Для чего все это? Кому это все нужно?» – Софи наблюдала за этой суетой, ощущая мерзкое серое чувство, опять появившееся внутри. Кого-то привезла скорая помощь, кого-то на каталке повезли в морг. Стало так грустно, появилось тягучее ощущение беспомощности. Оно было таким сильным. Софи стояла среди суеты и чувствовала, как просто растворилась во всем этом. Ее уже почти не было, она не успевала за всем этим. Захотелось увидеть Жака, уткнуться ему в плечо и спрятаться там от всего, а он бы гладил ее по волосам, как когда-то это делал ее отец, и было бы так уютно и совсем не страшно. Это желание становилось все сильнее и сильнее. Это пугало ее. Почему Жака, почему не Эмиля, ведь в таких ситуациях она всегда стремилась к нему, под его защиту. А сейчас, что было сейчас? Четко понимая, что Жак не облегчит ее состояния, она ничего не могла с собой сделать.

Софи достала телефон, но позвонить так и не смогла. Наверное, ее задетое самолюбие еще давало о себе знать. Или, может, это был страх, страх пред болью.

«Я никого не хочу видеть, мне так тяжело», – она поняла, что запуталась окончательно. Чувство подавленности придавило, как бетонный монолит. Что дальше делать, она не знала. Единственное, что она ощущала, – свою ненужность.

«Надо пройтись по магазинам. Настроение это не поднимет, но, возможно, отвлечет», – тихо сама себе сказала девушка и села в машину.

– Алло, Николь, привет, – начала Софи, но продолжить не смогла, так как переговорить Николь было невозможно.

Николь была ее лучшей подругой. Она была старше Софи на шесть лет, но их общение всегда было равноправным, никто не чувствовал этой разницы. Больше того, Николь часто обращалась к подруге за советом или за решением ее жизненных проблем, в чем Софи ей никогда не отказывала.

– Куда ты пропала? Я по тебе соскучилась. У меня столько новостей. Я так хочу тебя увидеть и пообщаться с тобой, – Николь говорила без остановки. Она всегда так разговаривала. Эта барышня была шумной, веселой, энергичной. В отличие от Софи, она любила шумные вечеринки, дискотеки, любила все, где бурлила жизнь. Она пыталась жить по полной программе, использовать все шансы, предоставляемые ей судьбой. И когда Софи хотелось отвлечься от своих забот, она звонила Николь, а та, в свою очередь, веселила подругу, как могла.

Раньше Софи пыталась рассказывать Николь о своем внутреннем мире, но со временем поняла, что это бесполезно, так как Николь все время разговаривала и слышала в основном только себя, поэтому Софи смирилась со своей участью вечного слушателя. И сейчас ей нужно было слушать подругу и находиться рядом с ней.

– Алло, Николь, ну помолчи хоть пять секунд, – взмолилась Софи. – У меня есть несколько свободных часов, давай вместе пройдемся по магазинам, и ты мне все расскажешь. Ты согласна?

– Да, я жду тебя. Ты заедешь за мной? Я уже собираюсь, – Николь еще хотела что-то сказать, но Софи отключила телефон, так как разговор мог продолжаться бесконечно. Она завела машину и поехала слушать сплетни со всего города, поехала забывать о своих проблемах…

Подъехав к дому Николь, она увидела ее возле входа. Николь выглядела так же, как и разговаривала. На ней были надеты джинсы ярко-оранжевого цвета, туфли на каблуках, напоминающие, скорее, ходули, чем обувь, и бесчисленное количество рубашек, маек и футболок. Весь туалет дополняла непонятной формы кепка такого же цвета, как и джинсы и сумка, которая свисала через плечо Николь, доставая почти до самых ее щиколоток. Несмотря на это безумное сочетание цветов и стилей, в общем, Николь смотрелась эффектно. Она всегда вызывала восхищение у мужчин и зависть у женщин.

Увидев подругу, Софи почувствовала, как сильно по ней соскучилась.

– Привет, моя крошка, – Николь бросилась через окно машины целовать ее.

– Подожди, дай мне выйти, – Софи попыталась высвободиться из ее объятий. – Я подумала, что нам лучше будет пройтись пешком. Погода хорошая, а там такие пробки, – она вопросительно посмотрела на подругу.

– Ты же знаешь, я готова гулять с тобой и пешком, и на машине, и даже на самолете. – Николь наконец проявила все свои чувства в полной мере и обняла ее. – Как Эмильен? Он на работе?

– Эмиль… – Софи совсем забыла о муже. – Ой, надо ему позвонить, сказать, что я с тобой. А вообще он нормально.

– Любимый, я с Николь. Мы пройдемся по магазинам. Если буду нужна, звони.

– Ты всегда мне нужна, я тебя люблю, удачи, – Софи отключила телефон, и Николь сразу же принялась рассказывать новости своей бурной жизни.