Текст книги "В поисках счастья, или Кризис среднего возраста"

Василиса Савицкая
В поисках счастья, или Кризис среднего возраста

Настоящее счастье неведомо тем, кто не пережил горя

Эта книга посвящается Величко Елене и Величко Виктору, без которых она не родилась, впрочем, как и я.

Моим сыновьям: Егору, Матвею, Ивану… ради них, я все-таки родилась.

Огромное спасибо Савицкому Сергею за вложенные средства в это чудное произведение.

Спасибо моей сестре Клименко Оксане, за то, что всегда была рядом.

Отдельное спасибо Волощенко Олегу, за то, что поверил в меня, а я поверила ему. Благодаря нему, эта писанина не осталась просто файлом на рабочем столе моего компьютера.

Как побежденная, я знаю, что говорю. Люблю вас.

Часть 1

Пролог

Настроение в последнее время было не очень. Вроде все как обычно, без перемен, но оно постоянно ухудшалось, а в этот день было совсем скверным. День был такой же, как все предыдущие и последующие. Светило солнце, люди сновали по городу, жизнь кипела и бурлила, по большому счету, огорчаться было нечему, но и радоваться почему-то тоже не получалось.

«Когда же это закончится?» – подумала она и стала перебирать в голове все то, что могло бы ее порадовать. Но тяжело радоваться чему-то искусственно и очень сложно заставлять себя улыбаться, когда в душе полный разброд, с которым уже несколько месяцев не получалось справиться. Самым неприятным было то, что причин и объяснений этому состоянию не находилось. Ведь найти причину – это уже половина дела на пути к успеху, а тут просто в какой-то момент в груди появилось странное чувство сжатости с легким серым оттенком. Оно не отпускало ни днем, ни ночью. Ощущение эйфории, радости, счастья, наконец, исчезло бесследно. Было либо ровно, либо никак. Вопросы в голове, что с этим делать и как быть, не заканчивались, но все ответы упирались в глухой тупик. К этим рассуждениям, которые не заканчивались ни днем не ночью, добавились раздражение и усталость.

Не спеша, шагая по улице, она рассматривала проходящих мимо людей, не вглядываясь в них. Так, вскользь цепляя взглядом проходящие мимо силуэты. Дома протекали серыми тенями, машины пролетали, оставляя после себя сизые зловонные облака. Все куда-то спешили, бежали. Суета наполняла город. Спешка и гонка по кругу утомила. Медленно, глядя под ноги, уже несколько часов она шагала вперед без определенной цели. Минуя площади и кварталы, шла пешком, пытаясь отвлечься от нескончаемых тяжелых мыслей. Все было не то и не так. Полжизни к чему-то шла, стремилась, добивалась, а сейчас образовался вакуум, центром которого стала она сама. Все было чужое, пустое. Прожитая жизнь казалась бессмысленной. Какие-то мелкие цели, недостойные осуществления, мечты, не стоящие внимания, постоянная суета и гонка. Гонка за чем-то материальным, ощутимым. Но душа, то аморфное тело, которое нельзя было осязать, – ей-то материальное не нужно – возмутилась. Устала, запуталась.

Бессмысленно ходить по улицам изрядно надоело. Покрутив по сторонам головой в поисках кафе, где можно было сесть и выпить кофе, она увидела магазин со всякой чепухой, именуемой «Подарки». Так как кафе поблизости не оказалось, этот вариант на данный момент был лучшим. Смотреть на висевшие, на стойках платья, сумки и пиджаки она сейчас не хотела категорически.

В магазине было просторно и светло. На полках стояло множество безделушек. Так же не спеша бредя мимо витрин, она периодически вглядывалась в лица тех, кто по воле рока оказался на этой территории. Барышня в коротком красном платье с такого же цвета пухлыми губами уже, видимо, полчаса вертела мужское портмоне, выедая мозг несчастному продавцу. «Сумочка для денег» была низкого качества и соответствующей цены, но красногубая блондинка не могла это понять и хотела за минимум получить максимум для своего любимого толстопузика. Почему именно толстопузика, она не знала, но именно так ей показалось.

Вещи, которые продавались в магазине, вообще были не нужными в обиходе, скорее, их создали, чтобы люди могли впустую потратить деньги. Или, если перейти на язык оптимистов, возможно, для того, чтобы сделать кого-то счастливым, пусть и на миг. Всем очень хотелось отдать за это счастье немного или много денег, спрятать его в коробку и унести домой, поставить на полку, доставать, смотреть, а потом прятать обратно, чтобы никто не отобрал. И пусть оно было дешевым и ненужным, как та «сумочка для денег» или свечка с ароматом сирени, или благовонная палочка, очищающая дом от злых духов, и вся та чепуха, лежащая на полках. Ведь все хотели верить в лучшее или привыкли верить, или убеждали себя в этом, потому как каждый точно знал, что купить счастье и хорошее настроение невозможно…

1

Софи было тридцать два года. Она считала себя вполне сформировавшейся личностью с устоявшимися взглядами на жизнь и с неустойчивым настроением, в зависимости от которого периодически менялись ее взгляды. У нее была красивая внешность, она была достаточно умной, веселой, общительной. В общем, обладала всеми нужными для успеха качествами.

Ей всегда были рады ее друзья, друзья друзей, и всем окружающим людям было приятно на нее смотреть и рядом с ней находиться. Софи имела уникальную способность всем нравиться. Она прекрасно это осознавала и в свои тридцать два года знала, что может, но так и не знала, что хочет…

Вернувшись, домой, не включая свет, она прошла в спальню и достала из сумки две купленные ярко-красные свечки, которые напоминали форму сердца, но выглядели несколько идеальней. Свечи горели, наполняя комнату тусклым светом, и маленькие огоньки подергивались в разные стороны.

«Странно, почему всем надо счастье, – подумала Софи, понимая абсурдность этого вопроса, – ведь никто не может даже объяснить, какое оно. Но все не перестают его искать, ждать, надеяться. Вот еще чуть-чуть – и оно придет, потом еще чуть-чуть – и оно непременно появится, все живут в режиме ожидания… Но его все нет и нет, а ждать больше нельзя, и все начинают искать ему замену, а заменить его невозможно. И вот так все ходят по кругу друг за другом и заглядывают через плечо впереди идущему. Вдруг он нашел счастье или хотя бы узнал, что это такое…»

Софи посмотрела в сторону двух маленьких ярко-красных свечек, и ощущение, что она тоже ходит по кругу своей жизни, временами останавливаясь, чтобы передохнуть и осознать, что все так трудно и необъяснимо, усилилось.

Проснувшись утром, она поняла, что настроение не улучшилось, и с этим нужно было, как всегда, как-то мириться. Она потянулась в уютной постели, понимая, что надо вставать, натягивать улыбку и продолжать жить, чего сейчас ей хотелось меньше всего. Накрывшись одеялом с головой, чтобы хоть ненадолго спрятаться, она ощутила непреодолимое желание остаться незамеченной и пролежать так весь день и всю ночь, и следующий день, и все последующие дни, но это было невозможно. Нельзя спрятаться от себя и очень трудно остаться незамеченной собой же. Собрав всю свою волю, она откинула одеяло и выдернула себя из объятий мягкой постели.

Софи села и стала обводить комнату взглядом, пытаясь найти что-нибудь такое, что заставило бы ее проснуться и радостно начать новый день. Но в комнате все было по-старому, и за ночь она не изменилась. Поэтому зацепиться за что-либо было трудно.

Закутавшись в халат, Софи не спеша побрела к магнитофону. Музыка была таблеткой. Таблеткой от тишины. В последнее время тишина угнетала. Музыка же заполняла собой тихое пространство квартиры и заглушала бесконечные мысли, льющиеся бесстыдным, не останавливающимся потоком. Тишина вводила Софи в ступор, и поэтому каждое утро начиналось с нажатия кнопки на магнитофоне. Совсем недавно от одной и той же песни она могла плясать и смеяться либо заливаться слезами и предаваться полному унынию. Сейчас же она не вслушивалась, не смеялась и не плакала, а просто заполняла пространство, чтобы разбить эту удушливую, тягучую тишину.

Вдруг она заметила на столике два маленьких красных комочка воска. Причем один почти сохранил форму сердца, далеко не идеального, как вчера, а именно такого, какое оно есть на самом деле.

«Мы все сгораем, как эти свечи, и не можем понять, ради чего это делаем. Мы долго-долго ищем огонь в надежде, что он нас согреет, а когда находим, вспыхиваем, не успевая ни согреться, ни что-либо понять. И тогда остаются угли, которые долго тлеют и приносят скорее боль и холод, чем тепло».

– Ну почему же у меня такое скверное настроение? – сама у себя спросила Софи. – Почему я не могу понять, что мне нужно и что хочется? Ведь я имею все и даже больше. Многие бы завидовали мне и, возможно, завидуют, а я ничего не могу с этим сделать…

Она долго смотрела на остатки свечей и все это время пыталась ответить на вопросы, которые ее мучили и на которые тысячелетиями никто так и не находил ответы.

В свои тридцать два года она действительно имела все, что нужно, и даже больше. Если говорить о материальных ценностях, то список включал в себя вполне уютную недешевую квартиру в приличном районе с приличным видом изо всех окон. Роскошную машину, которую она сама себе подарила на юбилей. Огромный черный внедорожник вызывал у нее восторг всегда. Такая мужская мощь – притягивающая, завораживающая. С самого детства она точно знала, что будет ездить не на зеленых или красных букашках с плюшевыми сиденьями розового цвета, а только на такой машине, обязательно черного цвета. Она очень любила ее. Машина в данном случае была не средством передвижения, а тем укромным местом, где можно было остаться один на один с собой. Уединиться, укрыться, спрятаться. Она любила ее больше, чем уютную недешевую квартиру, так как с машиной могла быть наедине. В последнее время ей все чаще этого хотелось. И тогда она садилась за руль, включала музыку и ехала. Куда, она никогда не знала, но она была одна и у нее была музыка. Машина от нее никогда не требовала общения, разговоров, улыбок, она мирилась с настроением девушки и везла ее туда, куда та сама не знала…

А еще у Софи был муж. Молодой красивый успешный мужчина. Эмиль, несмотря на стаж совместной жизни в одиннадцать лет, все еще любил эту сумасшедшую женщину. Любил тихо, спокойно, не напрягая. Но в его любви была заключена какая-то сила, которую он прятал. Казалось, эта любовь охватывала всю вселенную, и вся вселенная любила ее… Софи это видела и понимала. Честнее сказать, принимала. Не как должное, а с благодарностью. Она имела свойство смотреть глубже, читать между строк, видела то, что люди пытались скрыть. А они пытались скрыть свои чувства. Люди боялись. Боялись показаться слабыми, смешными, боялись, раскрывшись, оголить душу.

– Почему ты так рано проснулась? – спросил Эмильен.

– Не знаю.

– И зачем ты включила музыку, ведь я спал?

– Я каждое утро включаю музыку, ты уже должен был привыкнуть. Возможно, я эгоистка, – ответила Софи.

– Ты опять в плохом настроении?

– Я устала. Не знаю.

– Мне иногда с тобой тяжело.

– Знаю.

Достав из пачки сигарету, она посмотрела на мужа в ожидании длинной лекции о вреде курения и о еще большем вреде пассивного курения, об оседающем на обоях, ковре, мебели никотине, но Эмиль молчал. Он понимал, что если начать говорить, возникнет скандал, а ему не хотелось усугублять и без того плохое настроение жены. Софи затянулась, закрыла глаза и стала медленно выдыхать дым. Он полз по комнате, наполняя ее своим запахом. Девушка любила курить. Она курила длинные тонкие сигареты. Ей нравилось, как они сочетались с ее изящными пальцами и длинными ногтями.

– Я устала. Мне все надоело, – как будто сама себе сказала она.

– Что?

– Нет, ничего.

Он все равно не поймет. Станет предлагать ей отдохнуть, поспать, в конце концов, устроить себе отпуск и съездить к морю. Но она устала не физически – она устала морально. Чувство опустошенности не покидало. Эта усталость пропитала каждую клеточку ее тела. Сон бы не помог, а море не смыло бы эту пустоту. Непонимание того, что ей нужно и чего ей не хватает, сводило с ума. Чего не хватало ей, всем и каждому в отдельности?

Подойдя к гардеробу, она сбросила халат и стала медленно перебирать вещи, раздумывая над тем, что ей надеть.

– Ты очень красивая без одежды, – Эмиль, лежа в кровати, наблюдал за ее действиями.

Он любил ее тело не меньше, чем ее душу. За годы совместной жизни он так и не успел привыкнуть и насытиться им. А любить было что. Нет, Софи не была моделью с ногами от ушей и бюстом огромных размеров. Она была среднего роста, не слишком худой, с тонкой талией, небольшой упругой грудью и красивой линией бедер. Софи имела то, к чему всегда тянулись мужчины, она это прекрасно понимала и умела этим пользоваться.

– Я знаю, что я очень красивая без одежды, но мне, к сожалению, нужно одеваться и ехать на работу.

Эмильен подошел, обнял ее за талию и притянул к себе:

– Останься со мной. Позвони, отмени консультации. Проведем день дома, сходим в ресторан. Отвлечешься.

– Нет, мне надо идти: сегодня день под завязку, я не могу ничего отменить. Но ты не волнуйся, я уйду, а потом вернусь и буду с тобой. Все как всегда, – она чмокнула его в нос и побежала в ванную.

Именно так она делала всегда – уходила, чтобы потом вернуться, каждый день. Иначе бы она не смогла жить с этим человеком, несмотря на его любовь и заботу. И она возвращалась, им было хорошо, так как она знала, что скоро опять уйдет. Но сейчас было что-то не так. Она вдруг поняла, что один раз может просто не вернуться. Этому ощущению объяснения не находилось. От таких мыслей становилось жутко. Она четко знала, что здесь было уютно и надежно, и разрушить все это собственноручно было бы самой большой ошибкой. Но этого «надежно и уютно» вдруг стало мало. А постоянная цикличность стала доводить до исступления…

2

Весеннее солнце прогревало город. Дома, деревья, дороги, машины светились в его мягком свете. Люди после зимней спячки радостно сновали по улицам, впитывая этот свет, которого так не хватало последние три, а то и четыре месяца.

Выйдя на улицу, Софи на секунду остановилась, зажмурив глаза. Как же она соскучилась по мягкому теплому свету. Туманная погода затянулась и угнетала так, что сил для движения не оставалось. Серые грязные дни стали откровенно напрягать. Единственное, на что хватало сил, – это лежать под теплым одеялом и пить горячее вино. Истощенный зимним авитаминозом организм нуждался в витамине D. Девушка подставила лицо теплым лучам и замерла. Теплый ветер развевал пряди, а мягкое тепло ласкало кожу.

– Как хорошо, как же мне тебя не хватало, – не открывая глаз, она пробурчала в никуда.

– Извините, вы что-то сказали? Вы мне? – раздался хриплый мужской голос. Софи открыла глаза и увидела рядом с собой слегка поддатого довольно нестарого человека мужского пола. В его глазах таилась надежда, что обращение принадлежало ему.

– Нет, – не церемонясь отрезала Софи, – не вам. Я с солнцем разговариваю, не обращайте внимания.

И не дожидаясь ответа, она прикрыла дверь парадной и двинулась в путь.

«Странно, может, я разлюбила Эмиля?» – мысль в голове образовалась неожиданно. Ощущение легкой паники ознобом пронеслось по спине. Нет, она точно знала, что любит. Или она уже так привыкла знать это, что никогда не задумывалась и не рассуждала на эту тему. Но если еще каких-то пару лет назад расставание длиною в полдня давалось ей с трудом, то сейчас она переживала это намного легче, а точнее, совсем не переживала. Она ценила, она уважала, ей было комфортно и спокойно рядом с ним. Также она была готова заботиться, переживать, помогать. Разве все это не включала в себя любовь. Вроде как да, но чего-то в этой связке не хватало. Эмоции стали до боли ровными и плоскими. Покой, уют, стабильность. Все. А где страсть, где бабочки в животе? Она понимала, что любой нормальный брак со временем приходит к этому ровному спокойствию. Тишь и гладь. Ненормальный – к разводу. И ее состояние любым мало-мальски адекватным человеком было бы определено просто: «С жиру бесишься». Но понимать она это понимала, а сделать с собой ничего не могла. Да, эта рутина стала засасывать ее всю. От стабильности и размеренности уже воротило. У них с Эмилем даже сор как таковых не было. Он просто считывал ее настроение и по возможности замолкал. Вот такой он был идеальный.

Софи шла на работу пешком. После холодной мрачной затянувшейся зимы теплые лучи были очень кстати. И смотреть на них из окна машины было бы кощунством. Бесконечный туман, казалось, поселился в их местности на века, и жуткое чувство, что солнца уже не будет, сверлило мозг. Туман угнетал. Как ты ни пытался, но перебороть его было сложно. Он проникал во все тело от макушки до пяток, и казалось, кровь по венам текла медленнее. Вязкая серая жидкость пропитывала мозги так, что пользоваться ими не получалось. Поэтому солнце было сейчас ой как кстати.

Софи вдохнула полной грудью свежий весенний воздух и попыталась растянуть губы в улыбке. Вдруг кто-то резко дернул ее за руку. От неожиданности она потеряла равновесие и стала валиться набок, все так же сохраняя натянутую на губы улыбку. Невидимая рука подхватила ее и вернула в ровное положение. Обернувшись, она увидела перед собой нагловатое красивое самовлюбленное создание, которое, не замечая ее замешательства, смотрело на нее в упор. Улыбка коснулась только глаз этого странного незнакомца. Не отпуская ее локоть, он внимательно рассматривал лицо девушки, казалось, пытаясь запомнить все детали. В ее правила вообще не входили знакомства на улице, и мужчин, кроме мужа, она особо не воспринимала. Если не считать уж очень красивых и стильных, но таковых, по ее мнению, было немного. А тем более такое резкое обращение отвлекло ее от размышлений о солнце с его витамином D и даже немного взбесило, что было редкостью.

– Жак! – произнесло создание, все так же придерживая ее за локоть.

– Софи, – ответила она, пытаясь освободить руку и удивленно рассматривая его. Жак, казалось, не собирался ее отпускать, и это ее возмутило. Пытаясь собраться с мыслями, Софи решила даже прибегнуть к хамству в ответ на такое резкое вторжение в ее личное пространство, но слова замерли, не слетев с губ, так как она столкнулась взглядом с этим человеком. Взгляд его был, мягко говоря, фантастическим. Передать словами, что она испытывала, глядя в эти глаза, невозможно. Они были бездонного прозрачно-го лубого цвета. Всматриваясь в них, она растворялась. Софи долго смотрела не отрываясь, чувствуя себя кроликом, попавшим под воздействие удава. И хотя ее опыт общения с людьми был велик, но такие глаза она действительно видела впервые. В принципе, глаза этого человека были обыкновенными, чуть раскосыми и ничем не отличались от других. Сотни тысяч людей имеют два глаза, коричневого или голубого цвета, ну еще зеленого или серого. Софи ежедневно видела множество глаз и не обращала на них внимания. Но эти… Эти были наполнены таким светом уверенности, что перехватывало дух. Харизма перла из них нереальным потоком, сбивающим с ног. Глаза светились энергией всей вселенной, казалось, что для этого человека не было ничего невозможного. Любовь к себе просматривалась с разных ракурсов, было видно, как часто баловала его судьба, и казалось, что он один из всего мира знал, что же такое счастье и как им пользоваться.

Софи не знала, сколько времени прошло, пока она в состоянии транса рассматривала глаза этого странного человека. Все это время Жак стоял с легкой ухмылкой, как будто привык к такой реакции со стороны противоположного пола, и ждал.

– Может, выпьем вместе кофе? – наконец спросил он.

– Нет, – как будто очнувшись, резко сказала она.

В ее привычки не входило пить кофе с посторонними мужчинами и людьми в принципе. В свое пространство она впускала людей, тщательно подходя к выбору. Туда попадали лишь избранные. И вообще, такое грубое и наглое вторжение вывело ее из себя. Даже в подростковом возрасте, когда знакомства происходили намного легче, а панибратство было естественной формой общения, уже тогда ее бесило то, как ребята пытались нагло завладеть ее временем и вниманием. Сейчас же в силу прожитой жизни, возраста, положения, наконец, это взбесило ее вдвойне. Но, несмотря на эмоции, бушующие в ней, она стояла и продолжала всматриваться в лицо этого мужчины не в силах уйти.

«Человеку нужно 0,12 секунды, чтобы влюбиться», – мысль, пропитанная цинизмом и сарказмом, мелькнула в голове. И уголок губ пополз вверх. Сарказмом Софи пользовалась виртуозно, и, как холодный душ, он всегда возвращал ее на землю.

– Нет, – повторила Софи, возвращаясь к реальности. – Я не пью кофе с незнакомыми людьми. Я вообще не пью кофе.

Хотя она точно знала, что пьет кофе, и даже больше – она любит это делать.

– Во-первых, мы уже знакомы. Вы Софи, я Жак. Что еще нужно? А во-вторых, очень жаль, почему-то мне показалось, что мы могли поговорить о чем-нибудь интересном за чашкой кофе, хорошо провести время и познакомиться поближе, – ответ прозвучал на удивление грустно.

– Например, о чем?

– Да о чем угодно – о жизни, о счастье. Ведь всем хочется быть счастливыми, но лишь немногие знают, как этого достичь.

Софи пристально посмотрела в его глаза, и ее левая бровь поползла вверх. Защита в виде сарказма была включена на полную.

– Да, очень интересное предложение, – тихо с придыханием сказала она. – Мы выпьем кофе, поговорим о погоде, потом трахнемся и разбежимся в разные стороны, не вспоминая друг друга никогда. Извините, вы не по адресу, это не мой формат, – выдохнула она, освободив наконец руку, развернулась и пошла прочь от этого незнакомца.

Она зашла в свой кабинет. Опустившись в кресло, достала сигарету и медленно затянулась. Сигарета долго тлела в ее изящных палацах, заполняя пространство едким запахом. Было трудно понять, что именно с ней сегодня произошло. Почему этот человек, который взялся непонятно откуда, почему именно с ней и почему именно о счастье? Но самое главное, что не укладывалось в голове: почему ее это так задело и она до сих пор об этом думает? Мало ли ловеласов цепляли на улице барышень с целью хорошо скоротать время. Но мысль о нем занозой засела в голове. Его глаза до сих пор словно были перед ней. А его слова? Как он мог так говорить о счастье? Никто и никогда не говорил о нем так уверенно, как он. Откуда он мог знать, что это такое?! Он баловень судьбы, получающий все сполна, без малейшего напряжения, каждый холеный мускул его тела говорил об этом. Его взгляд светился уверенностью и любовью к себе. А счастье… это же через боль, через страдания, только на контрасте человек мог понять всю суть этого состояния…

– Точно влюбилась за 0,12 секунды, – встряхнула головой Софи и затушила уже и так потухшую сигарету.

Размышления Софи прервала Сьюзи, секретарь и ассистентка. Это была тихая девушка с обычной внешностью, с обычным умом и обычным восприятием счастья, без боли, страданий и радости. Ровно, спокойно, никак. Встряски и эмоции, казалось, не были присущи ей вовсе. Наверное, самое большое горе она испытывала, когда смотрела мыльный сериал со всеми сложностями жизни. Она была старше Софи года на три. Сьюзи очень уважала свою начальницу, хотя часто недопонимала ее поведение и восприятие окружающего мира, но это было сугубо личное ее ощущение, которое она держала при себе, опасаясь потерять довольно престижную работу.

– У вас сегодня два посетителя. М-р Хоффман приедет к одиннадцати часам. И еще на прием записалась девушка по имени Мари. Она будет к часу дня, по-моему, у нее депрессия в сложной форме, – высказала Сьюзи свое мнение. Она всегда пыталась устанавливать диагнозы сама, хотя часто ошибалась.

Софи была психологом. Успешным, состоявшимся психологом. Именно этим ремеслом она зарабатывала себе на жизнь, и зарабатывала, в общем-то, неплохо. Она очень рано поняла, кем хочет быть в своей жизни, и пошла по намеченному пути. Софи четко знала, что может помогать людям решать их проблемы, и у нее это неплохо получалось. Окончив учебное заведение и получив диплом, который официально подтвердил ее призвание в жизни – «психолог-специалист», она вошла в деятельность со всем рвением, но столкнулась с проблемой, к которой не была готова.

Всем хотелось избавляться от душевных проблем за один миг, и все желали жить легко и спокойно. И требовали этого от нее. Они возлагали огромные надежды на беседы с ней, не понимая, что этим можно было лишь немного облегчить их состояние. А решение личных проблем – это титанический труд самого человека. Психолог в этой связке был всего-навсего проводником. Но Софи выслушивала их нереальные просьбы, видела, как они надеются на нее, и очень страдала, когда не могла объяснить, что она не всемогуща. Она не могла щелкнуть пальцами и освободить их от этих душевных страданий. Но люди хотели все и сразу. От ощущения своей беспомощности и бессилия Софи часто чувствовала уныние. Она не могла помочь клиентам в полной мере, так, как они того хотели. Как профессионал она знала, что не имела ни малейшего права пропускать все это через себя, но по-другому просто не могла. Каждая боль, принесенная клиентом, становилась ее болью, она так же мучилась и страдала, как эти несчастные. «Зеркалить» проблемы клиента получалось не всегда. И каждый раз, зарекаясь больше не впускать к себе в душу этих людей, она опять и опять открывалась, обнажая сердце, впуская в него эти мучения.