Текст книги "В главной роли. Ключи к архетипам новой женственности"

Василиса Зинарь
В главной роли. Ключи к архетипам новой женственности

© Зинарь В., текст, 2024

© ООО «Издательство АСТ», 2024

Глава 1
Ловушка современной женственности

Три слова, сказанные моей матери в роддоме почти 30 лет назад, определили мою жизнь: «У вас девочка». Родиться девочкой означало однажды стать женщиной, но как ею стать, мне никто не объяснил. Возможно, инструкцию выдавали до рождения, но я точно стояла в очереди за способностью ровно красить губы в любой ситуации. В итоге, мне пришлось разбираться с тем, как быть женщиной, самостоятельно. И я подозреваю, что не мне одной.

В попытке разгадать код женщины, я поглощала глянцевые журналы пачками с тех пор, как мне исполнилось 14 и мама купила мне мой первый «Harper’s Bazaar». Я почти сразу решила стать глянцевым редактором (что в моей голове преимущественно означало носить красивую одежду и сидеть в первом ряду показа) – поэтому позже поступила на журналистику и стала изучать историю вопроса. Сложно было не заметить, что за последние сто с чем-то лет женщина менялась: ее образ, ее привычки, сферы ее присутствия.

Разглядывая обложки старого женского глянца, я видела, как это происходило визуально – от джазовой девушки в 20-х годах к работающей женщине 80-х – это были совсем разные образы, роли.

Обложки модных глянцевых журналов

Обложки известных журналов «Playboy» и «Maxim»

Самое смешно, что эти изменения как будто оставались незамеченными для мужчин: на обложки условных «Playboy» и «Maxim» тоже помещали женщин, но отличить их друг от друга не то что по годам, по десятилетиям – просто невозможно. У мужчин на обложке всегда красивая женщина в призывной позе (позы тоже особо не менялись), лишенная какой-либо роли в принципе, мы ничего о ней не знаем: классический male gaze про женщину как объект.

Я посвятила этой теме диплом: ночами сидела в библиотеке и собирала старые обложки, чтобы исследовать, как менялись образы женщин в гендерно-ориентированных журналах – тогда мне было просто интересно, и я еще не знала, что с темой женственности свяжу позже свою жизнь.

Изменения лежали на поверхности: женщина менялась, потому что другие женщины годами боролись за свои экономические и социальные права и свободы. Окей. Сегодня кажется, что у женщин есть уже все: мы можем работать и зарабатывать, распоряжаться собственным телом, рожать или не рожать детей, да и вообще в 2024 году нас считают за людей – наконец-то!

Это на поверхности. А вот реальность, как обычно, немного не дотягивает. Если посмотреть на цифры, узнаешь, например, что гендерный разрыв в зарплатах в России составляет 37,3 %[1]1
  https://www.forbes.ru/forbes-woman/469861-gendernyj-razryv-v-urovne-zarabotnoj-platy-v-rossii-sostavlaet-37-3


[Закрыть] – и причины все те же: гендерная сегрегация (мужчины заняты в более «престижных» сферах»), «штрафы» за материнство (и необходимость делать перерыв в карьере) и общая якобы женская неамбициозность (это неамбициозность, или девочек воспитывали с уклоном в другие ценности – вот вам чаще говорили про «выйти замуж» или про работу в детстве?). Зато сейчас эксперты говорят, мол, мужчинам конкурировать более свойственно. Так это или нет, но по последним данным гендерный разрыв в зарплатах удастся преодолеть лет через 130[2]2
  https://www.forbes.ru/forbes-woman/485758-gendernyj-razryv-v-oplate-truda-mozet-stoit-mirovoj-ekonomike-7-trln


[Закрыть]. А мы все еще стесняемся, когда они платят за наш кофе, девочки…

Глава 2
Наследие трех богинь

Чем больше я погружалась в тему гендера, тем отчетливее видела, что гендер – это коллективная программа, то есть некие коллективные ожидания от того, как должен вести себя мужчина или женщина, какой должна быть феминность или маскулинность.

И не секрет, что во многих культурах существует доминирующая программа. Например, доминирующая маскулинность: хотя у маскулинности имеются свои тренды (условная доблесть мужчин республиканского Рима и нежная дружба мужчин эпохи романтизма – это разная мужественность), все равно есть доминантная форма и альтернативная.

Доминантная маскулинность сегодня – наследие маскулинности токсичной. Это так называемые альфа-самцы, которым удалось закрепиться на социальной вершине, – мужчины, которые достигли успеха в карьере, деньгах или выглядят определенным образом.

Но кроме доминантной маскулинности есть другая, более интеллигентная, например, мужественность – потому что в реальности за пределами журнала «Playboy» есть мужчины, которые не стремятся качать пресс или идти по головам в корпорации, а довольствуются любимой, пусть и непрестижной работой. Доминантная и альтернативная мужественность – это такая палка о двух концах.

Потому что мужчины, имеющие альтернативную идентичность, очень часто испытывают чувство социальной приниженности – ну то есть они не альфа-самцы, и все об этом знают. В то же время по отношению к представителям доминантной маскулинности ожидания общества нередко приводят к условиям очень сильного психологического напряжения: мужчины живут в тревоге – «смогу ли я удерживаться на вершине, где конкуренция очень велика»?

Я задумалась: что если и с женственностью то же самое? Ко мне на курсы много раз приходили девушки, которые не считали себя женственными, потому что не соответствовали доминирующему сейчас женскому стандарту. Не хотели краситься каждый день, носить каблуки и утверждали, что не умеют флиртовать «как девочки». Были ли они от этого менее женственными? Мне так не кажется.

Мне кажется, что вся наша культура – от античных мифов до современных сериалов – подсказывает нам, что интонаций женственности может быть несколько.

Озарение нашло на меня несколько лет назад: я пришла на выставку в Третьяковку про русские сказки, и там, на выставке, увидела стенд про царевен. Стенд рассказывал, что русская сказка знает всего три типа царевен, и если ты хочешь стать царевной без регистрации и смс (то есть главным женским персонажем в русской истории), то вариантов у тебя, на самом деле, не так уж много:

1. Красивая, умная девушка, верная невеста;

2. Злая и коварная девушка;

3. Девушка-воин, которая отлично стреляет, бегает и ездит на коне.

Идея о том, что вариантов женских персонажей не так много, показалась мне смутно знакомой. Я стала вспоминать: Троянская война началась из-за спора Афродиты (искусительницы-красотки), Геры (верной жены) и Афины (воительницы), которые решали, кто круче.

Путь Одиссея с этой войны, его возвращение домой лежат через бесконечные инициации, три из которых связаны с женщинами. Сначала он встречает соблазнительную Цирцею (справиться с ее чарами ему может помочь только сам Гермес), живет семь лет с Калипсо как с женой, а в конце знакомится с дочерью царя, Навсикаей, которая, кажется, вообще ничего не боится (даже огромного голого мужика, выкинутого на берег там, где она стирает белье).

Современная культура, которая почти ничего не придумывает заново, а просто пересказывает старые истории и обращается к старым архетипам, в этом смысле тоже очень последовательна: если в сериале три героини, то они скорее всего будут про эти же женские образы. В «Зачарованных» это: Фиби (соблазнительница), Пайпер (жена) и Прю (воин). В «Почему женщины убивают»: Симона (соблазнительница), Бэт (жена) и Тейлор (воин). Даже Саманта, Шарлотт и Миранда из СВБГ представляют собой очертания тех же сил (если отбросить Кэрри, в которой от каждой по чуть-чуть).

Все три эти модели феминного взялись не с потолка, не было такого, что кто-то придумал их искусственно. Все они восходят к довольно древним, архетипическим ценностям и роялям, которые были закреплены за женщиной в обществе.

Получается, что в культуре – причем издавна – существуют как бы три основных типа женщины: традиционный, героический и демонически-роковой. Для того, чтобы легче их разделять, я обычно обращаюсь к греческим мифам.

Традиционный тип определяется чертами матери, жены и хозяйки: он про нежность, сострадательность и ориентированность на традиционную же модель семьи. Женщины этого типа – наследницы архетипа Геры.

Гера – очень красивый, очень царственный архетип. Ее сильные черты – это быть верной, создавать крепкие связи, уметь проходить через трудности рядом с любимым. Ее слабые черты – это гнев, мстительность. Если вы помните, в оригинальном мифе, когда Зевс изменял Гере, она испытывала гнев и жестко унижала своих соперниц, превращая их, например, в коров. Вообще для Геры (и женщин ее архетипа) – не только в случае с изменой, а с трудностями в целом – характерна реакция не депрессии, а именно ярости. При этом это умные женщины, они могут многого достичь, но обычно их приоритеты не лежат в области карьерных достижений.

Главные героини сериала «Зачарованные», 1998–2006

Геру привлекает серьезный мужчина, преуспевающий, который будет главой семьи. Голодные художники – это очень редко про нее, только если ей немножко хочется поиграть в мамочку. Но это редкость. И она, конечно, будет стремиться к серьезным, узаконенным отношениям. Еще один признак Геры: чаще всего они берут фамилию мужа, считая это важным ритуалом. И Геры до последнего будут избегать развода, даже если отношения уже разрушены, потому что сильная идентификация с ролью жены.

Женщины героического типа совсем другие. Они отличаются самостоятельностью и активностью, стремятся к реализации в общественной сфере, проявляют лидерские качества – их редко ассоциируют с типично женскими чертами, скорее они бросают вызов мужчинам вокруг и соревнуются с ними, а не с другими женщинами. Такой была, например, античная богиня Артемида – та, что бегала по полям с луком и стреляла в разы лучше многих мужчин.

Отец Зевс, кстати, ее обожал – подарил ей лук, свору псов, стаю нимф и главное – привилегию совершать самостоятельный выбор. Сильные стороны женщины с архетипом Артемиды – ее решительность, ее ум, то, что она действует быстро и стремительно. Это очень независимая женщина, которая сама управляет своей жизнью.

Ее самоидентификация больше основывается на том, что она делает, нежели на том, с кем она и в каких отношениях. Это с одной стороны, плюс, потому что независимость всегда красива. С другой, Артемидам легко в какой-то момент иллюзорно решить: «мне никто не нужен, я все могу сама». И это же может породить сложности с нахождением партнера. При этом многим мужчинам Артемиды нравятся, это интеллектуальный вызов для них.

В молодости Артемида не очень стремится остепениться, да и в дальнейшем она будет размышлять – так ли нужен именно штамп или можно просто жить с мужчиной. Если Гера захочет традиционную свадьбу, то Артемида запросто может махнуть рукой и прийти в ЗАГС в джинсах и искренне от этого кайфовать. Не потому что это ее вызов обществу, просто у нее другие приоритеты.

Неудивительно, что Артемида часто выбирает мужчину среди однокурсников, коллег или даже конкурентов в работе. И она, скорее всего, оставит свою фамилию. Артемиду не особо тянет на властных мужчин, но на талантливых и интеллектуально равных – да. У них будет много общих интересов или хобби.

Слабые стороны Артемиды – это презрение к уязвимости. Это достаточно безжалостная богиня, но на мой взгляд тоже очень красивая.

Демонически-роковой тип женщин находится как бы на стыке идеалов женственности: это прекрасная дама, это муза, это та, которой поклоняются, но нередко она опасна. Это образ с элементами femme fatale – роковой женщины, обладающей магической привлекательностью для противоположного пола и способной вызывать неотразимое влечение. Такой была в мифологии Афродита.

Сильные стороны Афродиты – это способность к творчеству, чувственное восприятие мира, отклик на красоту и удивительные способности к общению. Потому что это на сто процентов экстравертивная богиня. В ней много энергии, от которой заряжаются другие. Афродиты очаровательны. Если Афродита – ведущий архетип, то женщина будет влюбляться много и часто.

Слабые стороны – она всегда слишком в моменте, не всегда думает о последствиях, не всегда хорошо обращается с деньгами. Слишком спонтанная для всего этого, не всегда управляет своей жизнью.

С работой тоже не так однозначно. Если Афродита не влюблена в свою работу, не нашла себя, то ей это все будет не очень интересно. Ей нравится разнообразие и нравятся творческие задачи – если это есть, она будет успешна в работе. Женщинам-Афродитам больше подходят сферы коммуникации, искусства. Потому что работу с цифрами и таблицами она, скорее всего, возненавидит и будет выполнять плохо.

Все гораздо легче у Афродиты с мужчинами. Афродиту к мужчинам тянет, и их к ней тоже. Не всегда это подходящие мужчины, к сожалению, но их много. Но Афродите сложно уйти в долгие отношения, а еще часто Афродиты чувствуют, что их как будто бы не выбирают для долгих отношений. Все пленяются их красотой, обаянием, проводят с ними краткие месяцы, похожие на праздник, а потом все сходит на нет. Потому что жить в празднике невозможно. Конечно, Афродита способна на брак. Особенно если она – муза для мужчины.

Архетипам, этим понятным моделям женственности посвящен большой урок на моем курсе, но я никогда в этом уроке не говорю, что один из этих архетипов лучше другого. Ни в одной истории этого нет, ни в одном мифе и ни в одной сказке.

Это просто три разных состояния женственности, три интонации ее силы. И знать их нужно, чтобы лучше понимать и слышать свою. Мне всегда была ближе Афродита, и понимание этого помогло мне принять некоторые черты своего поведения.

А вот у моей подруги по жизни очень материнская роль: она спокойная, мягкая, все друзья идут к ней за советом. Я ей всегда говорила: «Тебе нужно развивать эту сторону в общении с мужчинами – жены-матери». Она долго упрямилась, боялась стать совсем уж мамочкой для мужчин. Но когда она эту интонацию приняла, ее общение с мужчинами вышло на другой уровень – она как магнит для властных и авторитарных мужиков, которые мечтают о том, что после долго дня они могут положить голову на колени любимой женщине.

А другая моя подруга не принимала то, что она воин. На работе принимала, там она была дерзкой, смелой, решительной – доросла до большой руководящей должности. А с мужчинами пыталась играть в девочку – хлопать глазами и прятать свой ум (потому что мужчины же боятся умных, ага). А потом она встретила на работе умного, но достаточно мягкого парня, спокойного такого. И как-то вот у них сложился идеальный баланс: она резкая и громкая, приходит домой, фонтанирует идеями, он рядом тихо сидит и улыбается, говорит: «Какая же ты умная, расскажи еще». И как-то она приняла себя рядом с ним и просто расцвела на глазах. И в невинную девочку больше не пытается играть.

Разумеется, архетип не приговор – это просто модель, в рамках которой ты проявляешься как женщина. Но когда женщина строит свой образ и свой имидж в соответствии с ведущим архетипом, сразу она кажется очень органичной, раскрывается как будто больше.

Эти три модели женственности легли в основу устойчивых тропов в кино: мы еще будем разбирать образы хороших девочек, смелых девчонок и роковух и выявим, чему у них можно поучиться. Потому что учиться женственности – всегда хорошая идея.

Знаете, какие слова из романа «Фауст» Гёте самые цитируемые? «Вечная женственность, тянет нас к ней». По Гёте, вечная женственность управляет миром мужчин с помощью скрытой в ней проявляющей себя в любви силы притяжения. Вот так-то.

Глава 3
Гендерная самоидентификация

Что если я скажу, что мы все время просто отыгрываем гендер, исходя из того, как, по-нашему, должен вести себя мужчина или женщина, и учиться этому мы начинаем довольно рано, еще в детстве… Гендерная идентификация – это процесс, в котором, с одной стороны, мы сами, наблюдая, усваиваем модели поведения, которые присущи нашему полу, а с другой, параллельно общество рассказывает нам, как должны вести себя мальчики, а как – девочки.

Есть иллюзия, что детей можно воспитать в гендерно-нейтральном ключе. Ну условно, не наряжая девочек в розовое и не давая им куклы, а мальчикам – машинки. На самом деле, это устроено чуточку сложнее.

Кроме игрушек и цвета одежды ребенок по мере взросления сталкивается, например, с гендерным разделением обязанностей в семье: видит, кто готовит, а кто прибивает полку. Или с тем, как люди разного пола проявляются в общении: воспитательницы в детском саду были ласковыми, а вот сторож был суровым и мог и прикрикнуть. Или с тем, что есть половая иерархия: почему-то большинство политиков по телевизору – мужчины, большинство нянечек – все в том же детском саду – женщины.

Ребенок мало рассуждает о том, почему так устроено, он растет в мире, где это считается нормой, где это абсолютно естественно. Более того, окружающая среда по-разному даже реагирует на чувства мальчиков и девочек. Если девочка в детском саду разобьет коленку, то ее скорее будут утешать, а если мальчик, то воспитательница разыграет удивление: «Ну что ты плачешь, такой большой мальчик, ну сейчас все пройдет, беги к друзьям».

Ребенок ничего не знает об эмоциях, он очень плохо их понимает. Он дискомфорт ощущает, но ему нужно подсказать – ты расстроен, ты испуган, тебе одиноко, тебе грустно, ты рассержен. И так как общество плохо отражает негативные чувства мальчиков, они вырастают с очень плохим контактом со своими собственными чувствами.

Когда ко мне на подкаст пришла клинический психолог Галина Петракова, я спрашивала у нее, почему, если в офисе заплачет женщина, другие женщины начнут ее утешать, а если мужчина – другие мужчины смущенно отвернутся или отойдут. И она объяснила, что вообще-то наш мозг так эволюционно устроен, что мы считываем эмоции других людей и начинаем с ними резонировать – это механизм выживания. И когда кто-то рядом испытывает эмоциональную «боль», я могу почувствовать то же самое. Но вопрос в том, а что я с этой эмоцией умею делать? Могу ли ее отрегулировать, «контейнировать», а потом предложить помощь второму? Или чужая эмоция вызовет во мне самом чувства, которые я с трудом могу отразить?

И вот начинается различие на уровне полов, которое идет еще из детства. Не говоря уже о том, что многие формы социального взаимодействия – такие как объятие или держание за руки – если не одобряемы для женщин, то точно не критикуемы. Женщинам они разрешены, а вот к двум держащимся за руки мужчинам в нашем обществе могут возникнуть вопросы.

Но это не значит, что девочки находятся в более привилегированном положении. В лучшем контакте со своими чувствами – да, возможно, но если вредный посыл, который в детстве получает мальчик, – это «не будь слабым, будь неуязвимым», то вредный посыл, который получает девочка, – «будь послушной, будь хорошей».

Все в том же эпизоде подкаста мы обсуждали, почему у женщин часто более сильный «внутренний критик». Потому что для них планка всегда немножко выше: если мальчик плохо учится и шалит в школе, все будут пожимать плечами и говорить: «Ну, это же мальчишки». Зато если девочка подерется в школе, ей много раз повторят, что это абсолютно неприемлемо, и вообще девочки себя так не ведут.

Дети довольно рано начинают осознавать свой пол. У мальчишек свои с этим сложности: их путь к мужской идентичности часто идет «от обратного». Ну, допустим, мальчика больше воспитывает мама (папа ушел или даже если не ушел, то занимается воспитанием мало – таковы пока что реалии нашей страны), в детском саду тоже нянечки, на детской площадке взрослые – другие мамы. И мальчик понимает, что он «другой», и для того чтобы быть мужчиной, ему нужно не быть как женщина. А он уже в детстве неплохо знает, как женщины себя ведут, как проявляют эмоции, как общаются между собой.

Мальчик знает, например, что женщинам позволено проявлять эмоции – плакать и горевать, увидеть мышь и испугаться, утешать других и просить утешения. Но мальчик понимает, что если он мужчина, то он так не должен делать, потому что это не мужественно.

То есть как мальчик становится мужчиной? Сначала от «обратного» – я не буду как женщина – а потом он ищет маскулинные модели в фильмах, играх, культуре. Модели эти обычно про соперничество, про победителя и проигравшего, про неуязвимость – и это не очень хорошо в итоге сказывается на мальчиках, которые и так не в контакте со своими эмоциями. Но мальчики меня волнуют меньше.

А что с девочками? Девочкам с гендерной идентификацией чуть попроще – по крайней мере, в процессе нее не нужно отказываться от своих чувств. Но это не значит, что девочки не ищут ролевую модель в кино или в журналах.

Смотрите, при хорошем сценарии мы получаем от нашей матери вербальную и невербальную информацию о том, как быть женщиной, доступ к женскому миру, правила игры с мужчинами, умение принимать заботу и давать ее, принятие и настройку на то, что «со мной все в порядке». Даже если мы получили хотя бы что-то из этого, это уже неплохо, остальное во взрослом возрасте можно добрать. Через социализацию, через терапию.

Но бывает, что опыт с мамой был скорее травматичным, и стать полноценно взрослой женщиной потом сложно. Точнее вроде как женщина выросла, а женственность у нее такая, немножко искореженная. Как это может выглядеть? Это может реализовываться в трех сценариях:

1. Сценарий инфантильности. Это про маленькую девочку в теле взрослой женщины. Фактически она может ходить на работу, платить налоги, но взгляд на мир у нее будет детский. Во многом такая девочка будет реализовывать общепринятые сценарии: вроде как надо закончить школу, надо закончить вуз, надо выйти замуж, надо родить. Есть программа, есть правила игры, установленные взрослыми. Почему это детская позиция? Потому что в ней есть желание переложить на кого-то ответственность за свою жизнь, в ней есть отказ от самостоятельности, от принятия решений, от рефлексии на тему того «а чего я-то хочу вообще». Чаще всего такая девочка будет хотеть, чтобы жилось не очень сложно. То есть она не будет уметь позаботиться о себе, она будет хотеть, чтобы это сделал кто-то другой. И в этом большой запрос к внешнему миру или партнеру – позаботься обо мне. То есть мы просто находим новую маму. И партнер, назначенный на роль мамы, дальше принимает решения. Но проблема в том, что не всегда это будут решения, которые удовлетворяют ее глубинные потребности. Властный и авторитарный партнер, о котором мечтают многие девочки, он не будет служить своей прекрасной даме. Он может стукнуть по столу и сказать «мы делаем вот так». Ну ты же удочерилась, значит у тебя нижняя роль. Потому что родитель всегда иерархически сверху. И если это родитель, значит, он может тебя наказывать. Ну, например, после развода значительно сократить тебе содержание. И женщина может быть очень возмущена и говорить: «Я отдала тебе лучшие годы». Так, а кто тебя просил? Что с этим делать? Ну, рецепт достаточно простой – взрослеть. Это не значит становиться ломовой лошадью и пахать, это мы еще будем обсуждать. Это значит брать на себя ответственность хотя бы за себя, не передавать другим бразды правления свой жизнью. Это одновременно очень просто и очень сложно.

2. Сценарий воина. Чаще всего он развивается у девочек, у которых в детстве не было примера счастливой реализованной мамы. Была мама, замученная бытом, мама у плиты. Нет, есть очень талантливые женщины-хозяйки, у которых дом полная чаша. Но речь не про них. Речь именно про замученных: мама не просто у плиты, мама моет посуду, мама стирает, мама еще не забывает громко на это жаловаться. И девочка маленькая видит, что этот тяжелый труд еще почему-то не особо ценится. Папа почему-то не приносит маме букет за каждый приготовленный ужин, нет, это воспринимается как само собой разумеющееся. И девочка смекает, что быть как мама, ну, не очень-то весело или выгодно. Для маленькой девочки сложно отделить судьбу одной своей конкретной матери от концепции женственности в целом. Она просто на всякий случай считает, что женственное ей не надо. Ну вот не видит она перед собой счастливую, довольную женщину, которую муж на руках носит. А такой нет, есть только страдающая и пилящая мужа за то, что не помогает. А зачем ей тогда быть на нее похожей? Женский мир непривлекателен. Кажется, что папин привлекательнее. Папа бодрее, полы не моет, у него есть деньги свои. Дальше включается «Я не буду как мама» и включается предъявление себя мужскому миру, на мужском поле, жажда корпоративной карьеры, денег и всего такого. Жажда карьеры и денег – это нормально. Ненормально, если все это под соусом «главное не как мама». Потому что это мотивация из страха. И это все еще закрытый доступ к женскому, потому что женское все еще как-то вот не нравится. Иногда не нравится настолько, что коллеги женщины, которые увлекаются «тряпками», кажутся глупыми курицами. Или мягкие женщины называются «клушами». Но иногда что-то свербит. И женщина может при неплохой саморефлексии прийти к психологу со словами: «Я устала, я не чувствую себя женщиной», и дальше ей предстоит большая и долгая работа по узнаванию себя, по открытию доступа к своей внутренней женщине. По понимаю того, что женственность не связана со слабостью, что в ней тоже много силы. И что, если ты будешь женственной, в контакте с женскими частями души, ты не потеряешь автономию, ты приобретешь что-то новое. Иногда полезно бывает даже во взрослом возрасте обнаружить, что родиться женщиной – не просто не наказание, а иногда и вовсе удача.

3. Сценарий победительницы. Очень часто это сценарий девочек, которые очень хотят добиться материнского признания. Они становятся первыми, чтобы внутри себя сказать маме: «Смотри, я выиграла конкурс, я издала книгу, я получила награду, я купила квартиру себе, я купила машину тебе, теперь ты меня полюбишь?». История достигаторства – это история поиска материнского признания. Причем, скорее всего это поиск признания матери, у которой всегда были жесткие стандарты по отношению к своей дочери. Девочка, пока росла, знала, что: если я буду первой, мама будет благосклонна. Если я не буду первой, мама даст мне понять, как она разочарована. Это девочки, которых всю жизнь преследует комплекс самозванца и нестабильная самооценка. Потому что стабильная – это «со мной все ок», а нестабильная – «со мной все окей, если». И в отношениях это проявляется тоже. Это девочка не может выносить, когда ее не выбирают. Не дай бог ей предпочтут кого-то другого. Эта девочка может оказываться в треугольниках, где ей нужно увести мужчину, чтобы доказать, что она может победить. Но чаще всего в отношениях эта женщина в глубине души уверена, что ее сложно любить просто так. И ей сложно открыться, сложно быть уязвимой, показать себя настоящую. Потому что помните, неидеальная она маму не устраивала? Устраивала идеальная. А откуда у нее взяться убеждению, что кого-то другого устроит? И исцелению помогает мысль о том, что сколько бы достижений ты не кинула к ногам матери, она уже не даст той безусловной любви, которая нужна была тебе-ребенку в детстве. Теперь безусловную любовь ты можешь дать себе сама. Ты можешь отказаться от идеи выигрывать и вообще больше прислушиваться к тому, чего ты хочешь, что приносит тебе радость. Вот прям каждое утро спрашивать себя: «Что мне принесет радость?». И ты можешь позволить себе беззащитность. Не слабость, а именно уязвимость – потому что на самом деле уязвимость достаточно привлекательна. И в долгих отношениях без нее никак.

Скорее всего, отказ от любого из этих сценариев вызовет кризис. Потому что кризис – это когда как раньше уже нельзя, а как по-другому еще не до конца понятно. Но по-другому будет лучше. Потому что по-другому будет не с оглядкой на маму («главное не как она», «главное – ее признание»), а с оглядкой на себя. На то, а какой я взрослой женщиной могу быть? Может оказаться, что мне есть, что взять от мамы и мне есть, что у нее отвергнуть. И с этого, в том числе с этого, начинается психологическое перерождение и переоценка отношений с родителями.

Но то, что у девочек прямая гендерная социализация, не значит, что девочки не ищут ролевую модель в кино или в журналах.

Когда я росла, я мечтала стать роковой женщиной: мне было 15, я поглощала глянцевые журналы и была совершенно уверена, что быть настоящей женщиной – это носить кружевное белье и ходить на каблуках и только на каблуках. У меня в голове было четкое понимание, что женщина на каблуках – женственна, а в кроссовках – ну как-то не очень. Спойлер: кроссовки у меня все-таки появились. Правда, гораздо позже, и моей самой любимой обувью они так и не стали.

Но я довольно много лет потратила на поддержание «картинки», которая была у меня в голове, и не могу утверждать, что при этом я чувствовала себя «настоящей женщиной». Чуть позже, когда я стала работать как стилист с клиентами, я часто слышала от молодых девушек запрос на то, чтобы стать «более женственной».

Это были девушки, которым нравилось носить объемные свитшоты и кроссовки, а узкие платья, купленные «в порыве», пылились в шкафу. И уже как стилист я хорошо понимала, что суть не в том, чтобы запихнуть клиентку в платье или добавить в ее гардероб классический жакет. Само ощущение «я недостаточно женственна» пряталось в голове, а не в глубине шкафа.

Еще позже, когда я стала исследовать тему гендера, я наткнулась на информацию, которая многое мне объяснила. В какой-то момент узнала про инициации.

Инициация – это переход человека на какую-то новую ступень, своеобразное рождение в новой роли, и раньше все инициации сопровождались обязательным ритуалом. Почему это важно?

Потому что я верю, что утрата инициаций – в том числе гендерных – дорого стоила современному человеку. Если упростить, то раньше было так: каждый мальчик в племени знал, что он в определенном возрасте должен пойти в лес, убить антилопу, и тогда он станет мужчиной. А сейчас мальчики этого не знают, они не знают, когда становятся мужчиной, когда другие начинают относиться к ним как к мужчинам. И не только мальчики, кстати.

Инициации были и в архаичной культуре, в которой правили мифы, и в религиозной культуре, которой рулила церковь. Религии предлагали, например, свои обряды вступления ребенка в религиозную общину: бар-митцва, конфирмация. Но если у нас всегда были инициации, то куда они делись?

Если очень упрощенно, вот прям совсем упрощенно, то пришла наука. И наука сказала: мы можем все объяснить – погодные условия, движение планет, гравитацию и другие штуки. К сожалению, единственное, что наука объяснить не могла, это место человека в мире. Кто он? Зачем пришел? Куда идет? Через что должен пройти в жизни? Как ему стать настоящим мужчиной или как ей стать настоящей женщиной?

Думаю, я никого не удивлю, если скажу, что мужские инициации от женских очень отличались. У мальчиков все было довольно просто: хотя культуры отличались, почти все мужские инициации насчитывали шесть стандартных этапов.