Текст книги "Царствование царя Алексея Михайловича"

Рождение царевича Димитрия

Октября 22 числа [1650 года], в то время, когда царь Алексей Михайлович стоял у всенощного бдения в Казанской церкви, что у Ножевого ряда, прибыл Н. Д. Милославский с известием, что Бог даровал царице сына Димитрия. Крещение сего царского младенца совершено было через неделю и восприемной матерью была государева сестра Ирина Михайловна.

В исходе сего года пожалованы стольники: кн. Юрий Алексеевич Долгорукий в бояре, а Степан Гаврилович Пушкин в окольничьи. Первый председательствовал при чтении Уложения.

Дипломатика

Весь 1650 год провел царь Алексей Михайлович с иностранными послами: шведским, датским, английским, бранденбургским, турецким, персидским, грузинским и имеритинским. Всегда одинаковый образ приема их описан подробно в дворцовых записках, но зачем кто из них приезжал, о том можно только догадываться по общему ходу политических дел Европы.

Спор Ромодановского с Бутурлиным о местничестве

1 апреля, в день тезоименитства царицы, был во дворце торжественный обед, и у стола были бояре: кн. Черкасский, Борис Петрович Шереметев, Василий Петрович Шереметев, окольничий Василий Васильевич Бутурлин и кн. Иван Ромодановский. При сем случае произошла ссора: последний объявил, что ему несовместно быть с Бутурлиным и ушел.

Хотя споры о старшинстве, или местничестве, случались беспрерывно, хотя спорщики получали почти всегда наказание, но совместничества сии случались только при торжественных обрядах, встречах и назначениях к начальству. Но чтоб когда спор произошел за царским обеденным столом, тому и в «Дворцовых записках», преисполненных сими случаями, нет другого примера.

Царь решил дело сие с обстоятельной справкой: через семь дней объявлен был Ромодановскому государев указ и боярский приговор – послать его В. В. Бутурлину на двор и выдать головой, что и было немедленно исполнено.

Путешествие в Кашин

В мае отправился государь в Троицкий монастырь, а оттуда в Кашин на поклонение мощам княгини Анны, бывшей супруги великого князя Михаила Ярославича Тверского, который в 1318 году убит в Орде. Впоследствии построил царь Алексей Михайлович в городе сем соборную церковь.

Дела польские

В ноябре отправил государь к польскому королю Иоанну великолепное посольство. Послами назначены были Григорий Гаврилович Пушкин и Степан Гаврилович Пушкин. При них была значительная свита с несколькими стольниками и дворянами. Предметом посольства сего было ходатайство о казаках, кои были в сие время жестоко притесняемы и лишены многих прав.

Новые споры о местничестве

Споры о местничестве, о чем я уже упомянул, беспокоили чрезвычайно много царя Алексея Михайловича и отнимали у него то драгоценное время, которое он употреблял для блага государственного. Мы видели царя, занимающегося в Москве и путешествующего по разным монастырям; путешествия сии приносили двоякую пользу: сохраняли в народе уважение к вере и доставляли царю случай видеть собственными глазами нужды подданных своих.

В Светлое Христово Воскресение пригласил государь, будучи в соборной церкви, к столу своему патриарха и бояр Б. И. Морозова, князя Михайло Михайловича Темкина-Ростовского, оружейничего Григория Гавриловича Пушкина да окольничих В. В. Бутурлина и князя Василия Григорьевича Ромодановского. Окончив приглашение, пошел царь из церкви, но был остановлен В. Г. Ромодановским, который бил челом, что ему несовместно быть ниже В. В. Бутурлина.

Мы видели выше, что брат сего Ромодановского жаловался подобным же образом и против того же В. В. Бутурлина, который, как видно по многим случаям, стал очень близок к монарху.

Надобно полагать, что царь постигнул причину сей просьбы, ибо он велел сказать сему Ромодановскому, что брат его Иван, который выше его, Василия, был выдан головой В. В. Бутурлину, а посему и доправить с него 350 рублей за бесчестье и отдать оные В. В. Бутурлину.

Вникая в сии местничества, надобно заключить, что они не имели никакого положительного, а зависели единственно от воли государевой, соразмерно с которой составлялась справка о старшинстве рода. Но хотя царь и пользовался сим преимуществом, однако же, избегая докучливых просьб, приказывал, чтоб во время чрезвычайных выходов, встреч и войны быть всем без мест. Сим временным уклонением приготовил он царю Феодору Алексеевичу средство уничтожить совершенно местничество.

Царь Михаил Феодорович, вступив на престол, подал весьма сильный пример горделивым боярам нашим, которые, кичась знатностью рода своего, презирали даже царские повеления. Декабря 6 числа 1613 года приказал царь боярину князю Димитрию Михайловичу Пожарскому, чтоб он объявил боярство Борису Михайловичу Салтыкову. Знаменитый вельможа сей, прославившийся подвигами, благоразумием и храбростью во время междуцарствия, не исполнил данного ему приказания и уехал из дворца домой.

Боярин Салтыков, оскорбясь сим поступком, принес жалобу царю Михаилу Феодоровичу и доказывал в оной, что Пожарский не токмо многими местами меньше его, Бориска, но даже младшего брата его. Царь Михаил Феодорович по совету с боярами приказал вывести князя Пожарского в город, выдать Салтыкову головой и записать случай сей в Разряд. Выписка о деле сем почерпнута из Разрядной книги и помещена в III томе «Собрания государственных грамот и договоров» под XVIII номером.

По актам, современным царю Алексею Михайловичу, видно, что фамилия Ромодановских превосходила необузданной гордостью своей всю меру приличий, преданности к монарху и уважения к родству. В Благовещение [1651 года] был у государя нарядный стол. По сему случаю назначены были в одну должность князья Ромодановские: Григорий и племянник его Юрий. Григорий пожаловался царю Алексею Михайловичу, что ему несовместно быть со своим племянником. Царь, выслушав его, приказал ему исправлять должность, присовокупив: а после-де велю вас счесть старым родителям вашим.

Григорий Ромодановский ослушался сего повеления и ушел от порученной ему должности. Надобно было иметь особую кротость духа, мудрость и страх Божий, чтоб удержаться от жестоких мер. Царь Алексей Михайлович приказал посадить его за ослушание в железа.

Надобно присовокупить, что невзирая на сию неуместную гордость Ромодановских, доставлял им царь Алексей Михайлович случай к отличию и взыскивал нередко царской милостью. Впоследствии достигли они своей цели: в век Петра I играла фамилия Ромодановских первую роль во всей России.

Участь Зюзина: батоги и боярство

Вот еще любопытный пример местничества. Марта 25 дня 1653 года назначен был окольничий Никита Алексеевич Зюзин к столу вместе с князем Лобановым. Зюзин возразил, что это ему несовместно. Царь Алексей Михайлович приказал выбить Зюзина батогами за переградой и потом доставить к столу с Лобановым, что и было исполнено. Апреля 3 дня того же года пожалован помянутый Зюзин в бояре.

Указ быть без мест

В первую войну с поляками приказано было быть всем без мест.

Голова Наумов, посланный с князем Борятинским под город Борисов, жаловался, что ему несовместно быть с ним. Царь Алексей Михайлович приказал за то, что он нарушил указ быть без мест, высечь его кнутом, сослать на реку Лену, а поместья и вотчины его взять в казну.

Дела польские

В апреле [1651 года] прибыли в Москву в звании послов знаменитейшие польские вельможи. Предметом приезда их было ходатайство, чтоб царь не заступался за казаков, которые начали бунтовать против польского правительства. По политическим происшествиям того времени видно, что царь удовлетворил желание их.

Мощи Саввы Сторожевского

В начале [1652] года отправился государь с патриархом Иосифом, митрополитом Никоном, всеми духовными властями и боярами в Звенигород, в монастырь к Савве Сторожевскому, для открытия мощей сего преподобного чудотворца. Января 20 дня, на обретение мощей, был у государя стол.

В. В. Бутурлин дворецкий

В феврале пожаловал царь Алексей Михайлович из стольников в бояре князя Ивана Петровича Пронского да из окольничих В. В. Бутурлина, которому и приказал заступить место дворецкого, ибо князь Львов просил увольнения от должности сей за старостью.

Мощи св. патриархов Иова и Филиппа

Марта 20 дня был у государя совет с духовными властями, при коем присутствовал и митрополит Никон, чтоб перевести в Москву мощи патриархов: из Старицы – Иова, а из Соловецкого монастыря – Филиппа, явного врага бывшей опричнины и невинную жертву тиранской мести царя Иоанна Васильевича. Общим советом положено: исполнить благое предприятие сие.

Грамота к мощам св. Филиппа

В Соловецкий монастырь назначены были митрополит Никон, несколько архимандритов и игуменов да боярин Хованский и известный дьяк Гаврило Леонтьев. С ними отправил государь от своего двора стольников и дворян с грамотой ко святым мощам[67]67
  См. прил. XIV.


[Закрыть].

В Старицу за мощами Иова, патриарха Московского, отправлен был Варлаам, митрополит Ростовский и Ярославский, с подобной же свитой.

Кончина патриарха Иосифа

Апреля 15 числа преставился патриарх Иосиф. Болезнь сего смиренного служителя Божия была непродолжительна. Апреля 1 дня обедал он у царицы на именинах, 5 числа встречал мощи патриарха Иова, а 11 числа, в Вербное Воскресенье, угощал у себя обеденным столом Г. И. Морозова и других бояр.

Подвиги Ерофея Хабарова

Около сего же времени получил царь известие о знаменитых подвигах Ерофея Хабарова в Даурии и по реке Амуру. Государь отправил к нему дворянина Зиновьева с наградами и для обозрения тамошних дел.

Июля 9 дня принесены были мощи митрополита Филиппа в Москву. Замечательно, что в выезде из реки Двины ладей, на коих следовали в Соловецкий монастырь митрополит Никон и дьяк Григорий Леонтьев, настигла их вдруг неимоверная буря. Никон успел воротиться, а Леонтьев, тот почтенный муж, который трудился при сочинении Уложения и написал первый полицейский устав, утонул со всеми людьми. С ним, говорит «Двинский летописец», погибли многие ладьи и на Двине многие суда[68]68
  См. Древняя российская вивлиофика. Т. ХVIII. С. 28.


[Закрыть]. Июля 17 числа праздновал государь перенесение сих мощей, которые положены в серебряную раку и поставлены в соборной церкви Успения Пресвятой Богородицы.

Патриарх Никон. История его

Июля 25 числа возведен митрополит Никон на патриарший престол рукоположением Корнилия, митрополита Казанского и Свияжского. Отец Никона был нижегородский крестьянин; сам же он, находясь с малолетства при обители Святого Макария, приобрел способность к духовному чину. Достигши до звания священника, прожил он в Москве 10 лет и, разведясь вдруг с женой своей, ушел в Анзерский скит. Столь быстрый переход от паствы на необитаемый остров может родить мысль, что Никон, наскуча миром, хотел по примеру многих святителей наших уединиться и посвятить себя одному только Богу. Но бытописатель, обозревая беспристрастным оком ход жизни Никоновой, подозревает его в других намерениях. Никон, обитавший 10 лет в Москве и взиравший неравнодушным оком на те почести и отличия, с коими сопряжено звание черного духовенства, оставил белое, не представлявшее ему никакого повышения, и удалился на необитаемый остров с той целью, что там будет он гораздо виднее, нежели в многолюдной Москве.

Пожив в Анзерском ските, перешел он в Кожеозерскую обитель и начал ходить в Москву для исправления монастырских нужд. В век царя Алексея Михайловича позволены были сии монашеские пилигримства. Чернецы приходили толпами в Москву, собирали подаяния и были допускаемы даже ко двору.

Словом, Никон достиг своей цели и сделался известен царю Алексею Михайловичу.

Никонов биограф, служка его, говорит: он сделался ходатаем за всех страдальцев, принимал прошения от утесняемых бедностью и насилием, кормил во время дороговизны народ, посещал темницы, построил четыре богадельни и советовался каждую зиму с царем о важнейших государственных делах. Первое может быть очень справедливо, но последнему можно только верить в той соразмерности, в каковой тайные государственные дела могли быть известны монастырскому служке. Оставляем теперь Никона на патриаршем престоле; мы будем еще иметь случай говорить о нем.

Пожар в Москве

В сем году, говорят иностранные писатели, был в Москве жестокий пожар: всего сгорело 400 домов; и ежели бы стоявшие в Москве 25 000 стрельцов не принялись с усердием за тушение, то последствия могли бы быть еще опаснее[69]69
  Cм. Theatrum Europscum. Т. VIII. С. 121.


[Закрыть].

Внимание царя к сестрам своим

Особенного замечания заслуживает внимание царя Алексея Михайловича к родным сестрам его – царевнам Ирине, Анне и Татьяне, которые пережили сего великого монарха. Именины их праздновались ежегодно и ознаменовывались всегда милостями. Для примера приведу отрывок из «Дворцовых записок»: «Января 12 дня, на именины Г. Ц. и В. княжны, был у государя патриарх в золотой палате; а у стола были бояре: Г. И. Морозов, кн. Репнин, окольничьи: Хилков и Гавренев». Того же дня пожаловал государь из окольничих в бояре Богдана Матвеевича Хитрово.

Подданство Малой России

Обращаюсь теперь к важной эпохе – подданству Малороссии. Страна сия, отторженная от России в начале XIV века, хотя и принадлежала с того времени польской короне, но у казаков были беспрерывные ссоры с поляками, доходившие иногда до настоящей войны. Обоюдные потери и некоторые снисхождения со стороны Польши охлаждали обыкновенно жар воюющих. В последние годы царствования Владислава Сигизмундовича возросла вражда между казаками и поляками до высочайшей степени. По кончине сего монарха напал князь Вишневецкий на казаков, вешал их, сажал на кол, вырывал глаза и приказывал казнить их так, чтоб они чувствовали, что умирают.

В 1651 году были казаки совершенно разбиты поляками, потеряли 30 000 войска и заключили в сентябре того же года мир в Белой Церкви. Иностранные писатели говорят, что в войсках польских и казацких распространилась в сие время опасная заразительная болезнь, причинившая великие бедствия обеим сторонам. Поляки потеряли от оной непобедимого князя Вишневецкого. Болезнь сия ускорила мир.

Богдан Хмельницкий

Казачий гетман Богдан Михайлович Хмельницкий, муж твердого духа, острого и дальновидного ума, предлагал еще в 1648 году царю Алексею Михайловичу вступить в подданство. Мудрый царь, соизмеряя силы свои, постепенно восстановлявшиеся после величайших государственных бедствий, отказал Хмельницкому. Гетман не токмо что не огорчился сим отказом, но удержал в 1650 году крымского хана от нападения на Россию.

Хмельницкий, избегая польского насильства, начал переселяться из-за Днепра в южные страны Белгородского ведомства и образовал там пять полков: Острогожский, Ахтырский, Харьковский, Сумской и Изюмский. Между тем возобновил он опять ходатайство у царя Алексея Михайловича и женил сына своего на дочери молдавского господаря Лупула. Сими дальновидными мерами оградил он народ свой от предстоявшего ему несчастья.

Хотя царь Алексей Михайлович не желал разорвать союза с Польшей, однако не мог и прямо отказать Хмельницкому, ибо последний, передавшись турками и соединясь с крымским ханом, мог причинить России весьма много зол.

Посольство в Польшу

Царь, желая сохранить обоюдные выгоды, отправил в апреле [1653 года] великолепное посольство к польскому королю. Послами назначены были бояре князья Репнин, Оболенский и Волконский. Свита их, говорят иностранные писатели, состояла из 600 человек. Послам сим поручил царь посредство между королем и Хмельницким и в то же время приказал требовать у Речи Посполитой: почему они изменили царский титул в противность мирному трактату?

Посольство в Персию

Перед сим посольством отправил царь к персидскому шаху окольничего князя Ивана Ивановича Лобанова-Ростовского, стольника Камынина да дьяка Нефедьева. Надобно полагать, что предметом посольства сего были грузинские дела и известие о предстоявшей царю войне.

Распределение войск и крестоцеловальные записи

Отпустив посольства сии, занялся царь распределением войск, а июля 13 числа произвел оным генеральный смотр на Девичьем поле. По «Дворцовым запискам» видно, что смотр стольникам, стряпчим, дворянам и жильцам со всею их службой продолжался 15 дней, и пред заключением оного сказал дьяк Заборовский по повелению государеву приличную речь всему войску[70]70
  Cм. Дворцовые записки. Т. II. С. 183.


[Закрыть].

Вслед засим обязали всех крестоцеловальными записями, в которых между прочим сказано было: «Иного государя, из иных государств: польского и литовского, и немецких королей и королевичей, и из разных земель царей и царевичей не хотеть»[71]71
  См. Древняя российская вивлиофика. Т. VIII. С. 83.


[Закрыть]. Прежние несчастные примеры были виной сего ныне излишнего обряда.

Издание Кормчей книги

В сем году издана «Кормчая книга». Законоположение сие переложено было на славянский язык и напечатано при патриархе Иосифе, но кончина воспрепятствовала сему почтенному мужу выпустить книгу сию в свет. Никон, вступя на патриарший престол, воспользовался трудами своего предшественника: уничтожил составленное им предисловие, сочинил свое и, перепечатав последний лист для означения на оном – 1653 год, разослал духовный закон сей по епархиям[72]72
  Иосиф V, патриарх Всероссийский, возведен на патриарший престол в 1642 году после Иоасафа, преемника Филаретова. Житие сего последнего до сих пор никем не было описано таким образом, чтоб из оного можно было видеть, сколько сей патриарх соделал добра для России, лишь только вышедшей тогда из опасного положения. Он был душой, советом сына своего, царя Михаила Феодоровича, и надеждой старых бояр.
  Федор Никитич Романов, известный под сим именем до невольного пострижения своего в монахи, был весьма полезен царю, сыну своему, оказал услугу церкви утверждением мнений и приготовлением нового издания «Требника», к коему он присовокупил извлечение из соборных постановлений. Это было приготовлением к изданию «Номоканона» (Кормчей книги), о коем помышлял уже митрополит Макарий. Иоасаф занимался одними только церковными делами и издал «Требник», приготовленный еще Филаретом.
  Иосиф шел по следам Иоасафа. В течение десятилетнего патриаршества сохранил он, как и его предшественники, единство мнений и обычаев, хотя оные и не были вообще единообразны. В отношении к сему предмету он весьма благоразумно объясняется в своем «Поучении к Духовному и мирскому чину», напечатанном в четвертую долю листа без означения года. Он также издал «Катехизис» Петра Могилы, улучшил книгопечатание и между прочим велел издать «Грамматику» Мелетия Смотрицкого с предисловием. Но главная заслуга состоит в напечатании «Номоканона, или Кормчей книги».
  Сей подвиг не был легким. Не все тогда были одинакового мнения о лицах, преданных двору царя Алексея Михайловича и духовенству. В числе тех и других были нововводители. Патриарх держался средины. Сорокалетняя опытность на сем поприще (он родился в 1577 году и постригся в монахи в 1601 году) была его руководителем.
  Тиснение «Номоканона, или Кормчей книги» начато 5 ноября 1649 года, а кончено в начале 1552 года. Весьма немного оттисков осталось от сего первого тиснения, которое состояло с кратким предисловием из одной книги в 670, а с заглавием в 680 листов. Иосиф скончался 15 апреля 1652 года прежде, нежели сие издание разослано было по епархиям. Преемник его Никон, уничтожив помянутое предисловие, включил вместо оного свое пространнейшее изложение. Последний лист также был перепечатан с означением 1655 года, где уже упоминается о двух патриархах – Иосифе и Никоне, а ко всему тому прибавил еще две статьи, и от того книга сия увеличилась до 794 листов. Прим. сие составлено знаменитым законоведцем нашим бароном Густавом Андреевичем Розенкампфом.


[Закрыть].

Дела польские

В начале [1654] года возвратился князь Репнин из Польши и, нашед государя в Троицкой лавре, донес, что польское правительство не приняло его посредства и отказало в требовании.

Иностранные писатели говорят, что российские послы были встречены в Лемберге генералами Чернецким и Сапегой с 4000 человек кавалерии и 2000 человек пехоты. Въезд московских послов был так великолепен, что в памяти человеческой нет подобного примера. Пред посланником вели на серебряных цепях 25 жеребцов, покрытых золототкаными попонами. Посланник требовал королевской кареты, но ему дали канцлерскую. Об этикете были у него большие споры с генерал-квартирмейстером Чернецким.

Августа 3 дня предложил посланник об ошибках в титуле и требовал, чтоб учинивших оные отставить. Ему отвечали, что по польским законам сделать сего невозможно. Относительно к казакам отвечали, что казаки были многократно прощаемы по особой королевской милости, но как они, невзирая на сие, продолжали бунтовать, то король усмирит их мечом. Августа 22 числа выехали посланники наши из Львова (Лемберга) в Люблин, но неизвестно, какой они там имели успех. Король выступил немедленно против Хмельницкого.

Совет в Грановитой палате

Вследствие данного российским посланникам в Польше ответа, собрал царь совет в Грановитой палате из всех духовных и светских властей и, предложив оному настоящее положение дел с казаками и Польшей, заключил, что униаты хотят истребить в Польше и Литве греческую веру и предать мечу всех, исповедующих оную, почему Богдан Хмельницкий и просит принять его в подданство и дать ему трехтысячный корпус вспомогательного войска. На предложение сие последовал приговор: гетмана со всем войском принять в подданство.

Присяга малороссиян

Согласно сему положению отправлен был боярин В. В. Бутурлин с приличной свитой в Малороссию для привода всех к присяге. «Волим, – вскричали храбрые казаки, – под царя Восточного», и присягнули с радостью в соборной церкви. Из донесения В. В. Бутурлина видно, что всех полков было 11, а в них 167 городов. Самые богатейшие полки были Бряславский и Киевский, из коих в первом был 31 город, а в другом – 22; самый бедный был Черниговский полк, ибо в нем было только семь городов. Впрочем, большая часть упоминаемых здесь городов были только местечки.

Объявление войны

Царь Алексей Михайлович, желая сам предводительствовать войсками, поручил управление Москвой И. В. Морозову и князьям Куракину и Хилкову и объявил в соборной церкви Успения Пресвятой Богородицы, что, прося у Бога милости и заступления у всех святых, идет он на недруга своего, короля Иоанна Казимира, за его многие неправды.

Посольство во Францию

Октября 25 дня выехал государь в село Коломенское, указал быть всем без мест и назначил, чтоб к 1 числу мая стали все в Москве. Распорядя здесь полки, возвратился царь в Москву и отправил посольство к королю французскому с объявлением, что по крайней необходимости должен он начать войну с Польшей.

Издатели Theatrum Europaeum говорят, что посол наш был весьма милостиво принят королем, который подарил ему три золотые медали на цепях ценой в 4000 крон. В ответной грамоте титуловал король царя Алексея Михайловича[73]73
  См. Theatrum Europaeum. Т. VII. С. 594.


[Закрыть]: «Au Tres-Haut et Tresmagnanime Prince, le Grand Seigneur Empereur de Russie, et Duc Moscou etc»[74]74
  «Высочайшему и Могущественнейшему Принцу, Великому Государю Императору России и Герцогу Московскому и пр.» (фр.). – Прим. ред.


[Закрыть], присовокупляя, что он будет посредником между ним и королем польским.

Прибытие царицы Елены с сыном

В декабре прибыли в Москву грузинский царевич Николай Давыдович с матерью, царицей Еленой Леонтьевной, которые и были приняты с приличной почестью.

Рождение и крещение царевича Алексея

Февраля 5 дня даровал Бог царю Алексею Михайловичу сына Алексея, который, достигнув 16-летнего возраста, имел необыкновенно острый ум и составлял утешение родителя своего и будущую славу России, но был поражен внезапной смертью. Февраля 19 числа крестили новорожденного царевича в соборной церкви Успения Пресвятой Богородицы. Восприемной матерью была царевна Ирина Михайловна, восприемником – Троицкий архимандрит Адриан, а крестил патриарх Никон.

Обозрение артиллерии

Февраля 27 числа осматривал царь Алексей Михайлович весь наряд, который назначен был в поход, отслушал при оном молебен и по освящении Чудовским архимандритом воды отпустил оный в дорогу. Артиллерия сия поручена была боярину Далматову-Карпову и князю Щетинину. Приготовляясь к войне, надзирал царь Алексей Михайлович собственным оком за всем, что к оной нужно было, и, как по «Дворцовым запискам» видно, присутствовал при солдатских и рейтарских учениях.

Награда Бутурлину

В Светлое Христово Воскресение (марта 26) после обеденного стола наградил царь В. В. Бутурлина, посланного к гетману Хмельницкому. Мы видели выше, что он пожалован был дворецким, но при сем случае прибавлено ему титло: с путем[75]75
  «Пожаловали его, боярина нашего Василия Васильевича, дворчество с путем, а в путь пожаловали: в Ярославле на посаде с Ловецких слобод с Дрюлиной, с Толчковской, с Коровницкой, с Благовещенской, с Тверицкой, с Петровской, с Колдаковской, да в городе в Зарядве с Ловецкой слободы, да в городе ж на посаде за городом на горках кружечного двора прибыли и оброчных денег, да в Ярославском уезде с рыбных с Ловецких слобод с Норской, с Борисоглебской, с рыбной и таможенных и кружечных дворов и оброчных денег и судных дел пошлин всяких Дворецкого пути доходов половиною; а сбирати все доходы указали есмя по приказом тем людям, кем наперед сего сбираны; а что тех доходов по книгам указали, есмя половину имать на нас великого государя по половину отослать к боярину нашему и дворецкому к Василию Васильевичу, а рыбу с тех слобод ловят на нас великого государя по-прежнему. Да его ж, боярина нашего и дворецкого Василия Васильевича, пожаловали в приказе большого дворца с наших грамот печатными пошлинами, что емлют с челобитья по полуполтине; и из того числа имати на нас по алтыну, а на него, боярина нашего и дворцкого, имати по гривне; с таможенных и с кабацких откупов, что емлют на нас по полупяте денег, а на него боярина нашего и дворецкого имати по три деньги; с судных дел пошлин, что емлют на нас с рубля по гривне, из того числа имати на нас по два алтына, а на него, боярина нашего и дворецкого, имати по осьми денег». Древняя российская вивлиофика. Т. XV. С. 225.


[Закрыть]. Сверх сего пожалованы ему шуба, крытая бархатом, серебряный кубок, четыре сорока соболей да вдобавок к прежнему окладу 450 рублям еще 150 рублей.

Выступление войск из Москвы

Апреля 26 дня выступил князь Алексей Никитич Трубецкой с порученным ему войском из Москвы. Войско проходило мимо того места, где стояли царь, царица и патриарх Никон, окроплявший все воинство святой водой.

Чемоданова описание войск наших

Чтоб иметь обстоятельное понятие обо всем ополчении царя Алексея Михайловича, надобно послушать рассказ Чемоданова, посланного в Венецию: «Великого государя нашего рать сбирается многая: многие тысячи копейных рот от гусарского строю конные с огневым боем; а иные драгунским строем с большими мушкеты и многие тысячи солдатским строем. А низовская сила: казанская, астраханская и сибирская, сбирается несчастная, бьются конные лучным боем: татары, башкирцы и калмыки. Стрельцов строено на Москве 40 000 опричь городовых, а бой у них солдатского строения. А донские и запорожские черкесы бьются лучным и огненным боем. А государевых городов дворяне и дети боярские, те бьются разными обычаи: лучным и огненным, кто к которому навычен. А его государева полку: стольники, стряпчие, дворяне московские и жильцы бьются своим обычаем: только у них бою, что под ними аргамаки резвы да сабли востры; на которое место ни приедут, никакие полки против их не стоят. То у великого государя нашего строенье».

Войско кн. Трубецкого

Издатели Theatrum Europaeum описывают следующим образом выступление российских войск: «Князь Алексей Трубецкой шел с несколькими пехотными и одним конным полками. Пред ним несли 27 знамен разных подданных российского царя. Всего войска было под начальством сего князя 10 000. Когда войско сие проходило мимо устроенной близ патриархова двора галерее, где были царь, царица и прочая придворная свита, то патриарх оное благословил и подал Трубецкому знамя Спасения (des Heyls). С сим войском пошел царь в Вязьму, где к оному присоединились многие полки и три иностранных генерала: de Lorian, de Spemle, которые незадолго пред сим прибыли из Польши с 1500 драгун, и Kylseky с 1000 польских гусаров».

Экипаж царя

Вот описание государева экипажа: «Царева Carrette была весьма искусно сделана и обтянута алым бархатом, наверху оной было пять глав, из чистого золота сделанных. Одеяния кучеров и вся сбруя были также из бархата». Шествие царя Алексея Михайловича описывается следующим образом: «За знаменами, подобными упомянутым, несли знамя, представлявшее золотого орла, за коим шло шесть лошадей, так великолепно украшенных, что даже ноги их унизаны были жемчугом. Теперь следовал младший брат сибирского царевича со своей свитой, а потом сам царь, окруженный 24 гусарами, из коих два были с обнаженными мечами. Царь был в одеянии, унизанном жемчугами, на голове имел он остроконечную шапку, а в руках крест и золотую державу (gulden Apfel), усеянную жемчугом. За ним следовали Б. И. Морозов и И. Д. Милославский. Здесь подали царю письмо Хмельницкого, в коем просил он денег. Поступок сей не понравился царю и привел его тем в большую печаль, что цыганка предрекла ему, что, возвратясь, найдет он Москву, обращенную в пепел».

Взятие Полоцка, Смоленска и пр.

Успехи российского войска были очень значительны: в весьма короткое время овладело оно Полоцком и многими иными местами, а наказной атаман Золотаренко, овладев Гомелем и Быховым, подоспел к царю под Смоленск и содействовал ко взятию сего города. После значительной победы сей вступил царь со всеми силами в Литву, разорил Шклов и взял Невель, Могилев и многие другие города. Витебск приказал царь за упорство вырубить. Городу же Полоцку, сдавшемуся добровольно, даровал царь Алексей Михайлович весьма значительные выгоды. При взятии Смоленска узнал царь Алексей Михайлович храброго стрелецкого голову Артемона Сергеевича Матвеева, который, как читатели увидят, впоследствии был весьма близок к государю.

Разбитие литовской армии

Августа 24 числа, говорят издатели Theatrum Europaem, разбили русские совершенно литовскую армию и завладели всей артиллерией и багажом. Они взяли всю Литву, и город Полоцк, под которым король Стефан стоял два года, сдался с первого приступа.

Российское войско разделено было на четыре армии и состояло из 536 466 человек! Страх немецких писателей утроил настоящее число войск наших.

Посольство в Китай

К сему же времени надобно отнести первое посольство в Китай. Страна сия известна была россиянам по слуху со времени путешествий их в Орду. Впоследствии отправляли сибирские воеводы послов в пограничные китайские владения и производили с жителями обширной империи сей меновую торговлю.

Царь Алексей Михайлович, мудрым распоряжениям коего мы видели так много примеров, пожелал иметь подробнейшее сведение о Китае и открыть подданным своим новые источники торговли, составляющей силу и благоденствие царств.

Послом назначен был умный боярский сын Федор Исаакович Байков, коему вручены были царская грамота и подарки к китайскому богдыхану и хану Аблаю. При нем находились приличное число разных служивых людей и несколько охотников из купечества, которые имели при себе на 40 000 рублей товару. Голландцы говорят, что свита Байкова состояла из 100 человек. Байков, отправясь на дощениках вверх по Иртышу, прибыл в ноябре в Улус к Тайше-Аблаю, подал ему посланные подарки и остался у него зимовать. В апреле 1655 года отправился он в дальнейший путь вместе с послом Аблая. Миновав озеро Нар-Зайсан, Алтайские горы, города Куху-Котон, Купексу, прибыл он к известной китайской стене и получил позволение ехать в Пекин.

Успех посольства сего был весьма незначителен, ибо благоразумный Байков, сохраняя звание свое, отказался от выполнения тех унизительных обрядов, коих от него требовали китайские вельможи. Хотя он выехал из Пекина, не отдав ни грамоты, ни подарков, но посольство сие важно в том отношении, что китайское правительство начало иметь гораздо высшее мнение о России, нежели о других государствах, послы коих выполняли беспрекословно желание их. Мнение сие еще более увеличилось, когда знаменитые наши витязи Хабаров и Степанов поразили на реке Амуре ничтожными силами своими многочисленные китайские ополчения.

В одно время с Байковым был в Пекине посол Голландских Соединенных Штатов Нейгоф, который имел отличный успех, ибо подал кредитивную грамоту, стоя на коленях, не богдыхану, а дипломатическим чиновникам.

Байков возвратился в Москву в августе 1658 года и привез много разных товаров, золотых и серебряных изделий, жемчугу и драгоценных каменьев.

Грамота о мытах и перевозах

Около сего же времени издана грамота о мытах и перевозах. Закон сей в особенности свидетельствует о прозорливом уме царя Алексея Михайловича, ибо до издания оного нельзя было в целой России перейти через реку по доске, вынести за заставу теленка, поставить лошадь у забора, продавать на улице хлеб и квас, проехать в санях по дороге, не заплатя пошлин, мытов, мостовщины, головщины и полозового[76]76
  Древняя российская вивлиофика. Т. VIII. С. 102.


[Закрыть].

Благодетельный закон сей приводит нам на память мудрые манифесты Великой Екатерины, коими уничтожены поборы: с кузниц, точильных каменьев, пчельных угодий, квасных кадей, хмелевого промысла, бритовных изб, конских сборов и прочего[77]77
  См. Манифесты императрицы Екатерины: марта 17-го 1775 и 28 июня 1777 года.


[Закрыть].

Чума в Москве

В самое то время, когда царь торжествовал победы и обновлял храмы в Смоленске, получил он печальное известие, что в Москве свирепствовала жестокая чума, жертвой которой учинился сам московский начальник князь Пронский. Государь приказал заступить место его И. В. Морозову и начал сам сбираться в Москву.

Опасная зараза сия началась скотским падежом и, усиливаясь постепенно, обратилась в настоящую чуму, погубившую множество народа. В Москве погибли 20 000 душ, в Нижнем Новгороде – 9000 душ; а всего до 100 000 душ.

Патриарх Никон написал очень длинную грамоту к мирским людям всякого состояния, сказал им, что язва сия началась от неизвестных причин с 6 августа 1655 года, советовал переносить несчастье с великим терпением, молиться Богу, содержать строго посты[78]78
  Древняя российска вивлиофика. Т. VI. С. 262; но там по ошибке поставлен 1656 год, а должен быть 1655 год, что согласуется со всеми другими актами.


[Закрыть] и уехал из Москвы с царицей, хотя царь оставил именно при ней и царевнах, сестрах своих, окольничих Милославского, Соковнина и Собакина, а писать указал к себе боярину князю Пронскому[79]79
  См. Мальгин. Ратник. С. 397.


[Закрыть].

По собственноручному донесению Михаила Петровича Пронского видно, что еще в 1654 году умерло много в Москве, а в следующем, после Симонова дня (мая 10), усилилась болезнь сия с такой жестокостью, что все шесть приказов стрелецких были совершенно уничтожены, все церкви, кроме большого собора, лишены священников, так что некому уже было хоронить мертвые тела, посему и закапывали оные в тех домах, где смерть им приключилась. «Все приказы, – говорит он, – заперты, дьяки и подьячие умерли, и все бегут из Москвы, опасаясь заразы сей. Я же без твоего государева указа покинуть города не смею»[80]80
  Cм. Рихтер. История медицины. Т. II. С. 66, в прибавлениях.


[Закрыть].

Зараза сия кончилась после Спиридонова дня (октября 31). По замечаниям тогдашнего врача Сиденгама, состояла болезнь сия из карбункулов, затвердений и воспаления в горе: поелику зараза сия распространилась впоследствии в Казанской и Астраханской землях, то и причинила она вообще великое опустошение в России. Коллинс полагает, что жертвой оной учинилось от 700 до 800 тысяч душ[81]81
  См. Рихтер. История медицины. Т. II. С. 226.


[Закрыть].