Текст книги "Царствование царя Алексея Михайловича"

Возвращение в Москву

В феврале [1655 года] возвратился царь в Москву и был встречен властями духовными и светскими и всем народом. Иностранные писатели говорят: духовенство и все государственные чины царя встретили пред московскими воротами. В сие же время была сильная пушечная пальба. Московское купечество поднесло царю на пяти серебряных блюдах 4000 червонных, покрытых розовой шелковой тканью, двадцать вызолоченных бокалов, 44 златотканых платка, 20 сороков соболей и корзину с хлебом и солью.

Прибытие греческих патриархов и шведск. послов

Вскоре после сего прибыли в Москву патриархи: Антиохийский – Макарий и Сербский – Гавриил. Вслед засим приехали шведские послы с весьма великолепной свитой из 85 человек и богатыми подарками, состоявшими из разных серебряных вещей, в числе коих отличались: 12 подсвечников, 12 конфетных тарелок и конская сбруя. Сверх сего были еще два глобуса весьма искусной работы.

Царь Алексей Михайлович принял послов сих, сидя на престоле в короне и держа в руке скипетр.

Подле царя стояли четыре юноши с серебряными секирами. По правую сторону престола стоял И. Д. Милославский, а поодаль от него сидел грузинский царевич. По левую сторону сидел сибирский царевич; далее – прочие государственные чины. Послы, представив верительную грамоту, целовали у государя руку[82]82
  См. Кельх. Лифляндская история. С. 569.


[Закрыть].

Неуспех шведских послов

Послам сим приказано было уверить царя Алексея Михайловича в дружеском расположении их королевы и стараться всеми мерами о сохранении мира. В предприятии сем, говорит Кельх, не успели шведы потому, что австрийский посланник Аллегретти, знав хорошо славянский язык, вошел в тайные сношения с патриархом Никоном и убедил прочих российских дипломатов поднять оружие против Швеции, доказывая многими примерами, что шведы пользуются всегда победами соседей своих. Гадебуш говорит[83]83
  См. Пуфендорф и Гадебуш. Лифляндский летописец.


[Закрыть]: патриарха Никона льстило титло – Ингерманландский и Кексгольмский, а посему и убедил он царя начать войну со шведами.

Праздники и военные распоряжения

Царь Алексей Михайлович, отпраздновав весьма великолепно именины сына своего царевича Алексея (февраля 12) и дочери царевны Евдокии (марта 1), пережаловал весьма многих в бояре, стольники и окольничьи. Засим последовали разные военные распоряжения. В Белую Церковь отправил царь дворецкого В. В. Бутурлина и приказал ему идти немедленно с гетманом Хмельницким и со всеми ратными людьми под литовские города. Боярину же Василию Борисовичу Шереметеву, начальствовавшему в Белой Церкви, приказал государь быть к себе.

Выезд царя

Марта 11 числа отправился царь Алексей Михайлович в Смоленск, а управление Москвой поручил боярину Куракину да окольничим Гагину и князю Щербатову, коим и приказал писать к себе. При царице и царевнах приказал государь быть: окольничим Милославскому, Соковнину и Стрешневу. Бояре И. В. и Г. И. Морозовы поехали вместе с государем, а Б. И. Морозов пребывал в Литве при войсках.

Покорение астраханских калмыков

Марта 28 дня на пути от Дорогобужа получил царь Алексей Михайлович приятное известие от астраханского воеводы князя Пронского, что калмыцкие князья приняли присягу на подданство. По течению тогдашних дел было сие весьма важно, ибо крымский хан, поощряемый польским королем, хотел отторгнуть Астрахань от России. Но царь Алексей Михайлович предупредил его намерение и послал против него князя Одоевского со значительными силами.

Праздники в Смоленске

Марта 31 дня прибыл царь Алексей Михайлович в Смоленск и праздновал там на другой день весьма великолепно именины царицы Марии Ильиничны. К столу приглашены были многие смоленские шляхтичи.

Королева Христина

Во время сих событий последовала важная политическая перемена: Христина, королева шведская, не находя счастья ни в чрезмерной роскоши, ни в великолепии, ни даже на престоле, во время славы, торжества, побед или самого блистательного периода шведской истории, сложила с себя корону и решилась искать счастья в католицизме и науках.

Карл X

Карл X, воззванный ею на шведский престол, не успел воспользоваться счастливым положением сего государства, которое приобрело по Вестфальскому миру Бремен, Верден, Висмар, Померанию и пять миллионов рейхсталеров, нарушил без всякой причины мир с Польшей и почти овладел сим государством, как князь Хилков говорит[84]84
  См. Ядро российской истории.


[Закрыть], из-под русского меча.

Состояние Польши

Польский король Иоанн Казимир, устрашенный сими быстрыми успехами юного Карла Густава[85]85
  Он родился в 1622 году. На момент восшествия на престол ему было 30 с лишним лет. – Прим. ред.


[Закрыть], ушел в Силезию. Дорвилль говорит[86]86
  Cм. Fastes de la Pologne et de la Russie. Т. I. С. 163.


[Закрыть]: «Казалось, что в сие время обратились все бедствия на Польшу. Шведы завладели большей частью оной, россияне разоряли Литву, а казаки отторгли Чермную Россию. Несчастный Иоанн Казимир, ожидая только пособия с Небес, уехал из Польши и поручил царство свое покровительству Пресвятой Богородицы. Примером служил ему Людовик XIII, поступивший так же в 1638 году».

Измена Лобанова

Царь Алексей Михайлович, распорядив дела свои, выступил 24 мая в поход из Смоленска. Июня 10 числа прибыл он в Шклов и угощал за своим столом наказного гетмана Ивана Золоторенка и племянника его Василия Золоторенка. В сие время, как по «Дворцовым запискам видно, получил царь прискорбное известие, что стольник и воевода князь Александр Иванович Лобанов– Ростовский, бывший в Витебске, ему изменил.

Взятие Велижа и Гродны

Июня 26 числа получено было известие от Матвея Васильевича Шереметева, что он взял город Велиж. Июня 10 дня прибыл царь в город Борисов, на реку Березину и, перешед через оную, пошел под Вильну, которая и сдалась 30 числа, а гетманы Радзивилл и Гасевский, будучи совершенно разбиты, ушли за реку. Августа 9 числа получено было известие о взятии Ковны, а через несколько дней – о взятии Гродны. Августом 1655 года оканчиваются «Дворцовые записки», которые были мне столь же полезны, как бродящему в подземелье – лампада. «Москвитяне, – говорят издатели Theatrum Europaeum, – были в сие время не токмо что надменны, но даже и весьма сильны, что поляки, к несчастью их, как в нынешнем 1655-м, так и в прошлом году испытали».

Подданство Молдавии

Молдавский воевода Стефан, услышав о знаменитых победах царя Алексея Михайловича, пожелал свергнуть с себя турецкое иго и поддаться российскому монарху. В начале 1656 года прислал он в Москву митрополита Гедеона и посла логофета Григория, которые били челом тайно, чтобы государь пожаловал призреть на него, Стефана воеводу, своею государскою милостью и принял, как и гетмана Богдана Хмельницкого, под свою высокую руку, дабы надо всеми православными был он один, благочестивый государь. При сей грамоте, засвидетельствованной восточными патриархами Макарием и Паисием, приложено было Х статей о правах.

Царь Алексей Михайлович принял предложение сие согласно с желанием молдавского воеводы и по присяге послов его от имени всего народа вручена им была грамота, в Полном собрании законов Российской империи под № 180 напечатанная. Какие пользы имела Россия от сего нового подданного, то осталось в такой же тайне, как и предложение воеводы, основанное, вероятно, на желании пристать к сильнейшему – а царь Алексей Михайлович был в сие время силен, могуч и славен.

Въезд царя в Вильну

В понедельник 30 июля / 9 августа 1655 года происходил торжественный въезд в Вильну. С царем въехало в город 60 карет, но в середине были три кареты, покрытые голубым и красным сукном, из коих каждая запряжена 12 красивыми лошадьми. Кучеры были в весьма высоких черных шапках и голубых кафтанах с синими отворотами. Засим ехал царь в богатой французской карете, убранной внутри коричневым бархатом. У кучеров были также высокие шапки, но кафтаны коричневые с желтым.

На царе была высокая шапка, в девять рядов жемчугов унизанная; подле него сидел седой старичок. Близ кареты шли 12 драбантов в коричневых бархатных кафтанах с алыми отворотами. Они несли секиры, подобные полумесяцам. Также шло много полковников. В городе происходила в это время пальба.

От ворот до дворца была вся дорога устлана красным сукном, а лестница – таким же бархатом. Когда царь вышел из кареты, то старичок шел впереди. После обеда ездил царь в русскую церковь и приказал Золоторенку занять Радзивиллов замок. Июля 31 / августа 10 числа сожгли все мечети, католические и лютеранские кирхи. Пребывание москвитян поселило во всех страх и ужас. Все желали, чтобы шведы скорее заняли страну сию. Справедливость сего известия не можем мы повторить собственными актами, но, судя по кротости духа царя Алексея Михайловича, можно усомниться, чтоб он приказал сжечь лютеранские и католические кирхи. В одном немецком календаре – des Königsreichs Polen GeschichteKalender – сказано, что при взятии Вильны убиты 15 000 человек и что россияне увезли оттуда серебряный алтарь и гроб Святого Казимира, который, будучи сделан из чистого серебра, весил 3000 фунтов. В отысканной мною рукописи[87]87
  См. прил. XV.


[Закрыть] жалуются также на россиян, что они, опустошив Вильну, забрали там великие сокровища и отослали множество пленников обоего пола в Москву.

Шведские дела

Дания и Австрия, опасаясь быстрых успехов шведского короля, умели склонить царя Алексея Михайловича поднять против него оружие. Далее увидим мы, какие печальные последствия имела война сия и какими утонченными мерами вовлекли российского монарха в сие гибельное предприятие.

Надобно полагать, что шведскому королю известны были намерения помянутых кабинетов, ибо он отправил в Москву государственного советника Биельке, генерал-майора Эссена, посольского советника Филиппа Крюзенштерна, поручив им упросить царя Алексея Михайловича, чтоб он не восставал против Швеции. Но король опоздал, ибо, как Кельх говорит, иезуит Аллегретти и патриарх Никон решили, что быть войне, а посему и было шведское посольство принято весьма худо и даже впоследствии задержано.

Взятие Орешка

В то время, когда король Карл X, взяв Краков, гордился своими победами, получил он неприятное известие, что россияне идут против него и, взяв Орешек и Ниеншанц, подошли к Нарве.

Взятие Динабурга и Кокенгузена

По согласному показанию иностранных писателей и собственным нашим актам видно[88]88
  См. Кельх, Гадебуш. Ключ к Ништатскому миру. Нюрнберг. 1722; Полное собрание законов Российской империи. Т. I. Указы № 185,189. С. 592, 402.


[Закрыть], что царь Алексей Михайлович, вступив со значительными силами в Лифляндию, взял 30 июля Динабург, а 14 августа – Кокенгузен и, поставив в последнем церковь во имя святого царевича Димитрия, приказал именовать оный впредь Димитриевым и определил наместником новопокоренной страны сей Афанасия Лаврентьевича Ордина-Нащокина, которого хотя и бранят в немецких летописях, но в то же время признают весьма умным и хитрым человеком.

Поход под Ригу

Царь Алексей Михайлович, отрядив князя Долгорукого к Дерпту, пошел далее и, соединясь 19 августа с князем Черкасским, который имел 22 000 войска, обратил все силы свои против Риги с такой быстротой, что хотя жители и успели сжечь форштат, но не имели еще времени истребить густые сады свои, которые служили нашим вместо ретраншементов. Храбрые лифляндцы делали несколько вылазок, которые по слабости сил их были всегда безуспешны. Кельх говорит, что осажденные соболезновали душевно о потере многих военачальников, а особенно о генерале графе Торне и штаб-офицерах Кронмане и Ребиндере. Через несколько дней принесены были в Ригу обезглавленные трупы их! Обычай сей приняли воины наши, вероятно, от татар.

Сентября к первому числу поспели шесть батарей пред самым городом, с которых производили столь сильную пальбу и бросили такое множество бомб, что в городе не осталось целого дома и некоторые башни были сильно повреждены. В сие же время подступили к городу следующие полки: Сиклеров, Штрафортов, Говенов, Альмка, Юнгмана, Роннарта и Штадена, при которых находилось значительное число стрельцов. Успеху российского оружия споспешествовало также бедственное положение Лифляндии, ибо в Риге был совершенный голод, а по всей стране сей не было ни одного старого полка, все лучшие войска заняли Пруссию[89]89
  См. Гадебуш. § 222.


[Закрыть]. Но судьбы определили иначе.

Во время сей осады перебежало к неприятелю из российского войска несколько иностранных офицеров, которые утверждали, что 12-го и решительно 16 сентября будут штурмовать Ригу. Предприятие сие не было исполнено потому, что россияне лишились вовсе неожиданно всех барок и ладей, на коих находились жизненные и огнестрельные припасы. Все иностранные писатели подтверждают единогласно, что несчастье сие последовало от измены.

Во время сих происшествий успел шведский король подкрепить Ригу отрядами фельдмаршала Кенигсмарка и генерала Дугласа. В то же время отправили шведы несколько рот под Дерпт, которые преградили все способы к продовольствию наших войск.

Отступление

По согласному показанию всех иностранных писателей[90]90
  Cм. Пуффендорф, Кельа, Гадебуш и Кильбургер.


[Закрыть] видно, что царь Алексей Михайлович не хотел оставить осаду Риги, хотя 82-летний генерал граф Леслий[91]91
  Лесли. – Прим. ред.


[Закрыть] и многие наши полководцы, представляя крепкое состояние города и легкие способы получать отовсюду помощь, его к сему склоняли. Но несчастная вылазка, бывшая в первых числах октября, при которой россияне потеряли много людей и 17 знамен, переменила мысли царя. Октября 5 числа отступили войска наши, также с весьма значительной потерей в людях, артиллерии и багаже.

Гибельное положение войск наших

Вообще осада Риги расстроила счастливое или, лучше сказать, блистательное положение войска нашего: под городом сим убито 8000, но, присовокупив к сему больных, тяжелораненых, без вести пропавших фуражиров и пленных, надобно полагать всю потерю в 14 000 человек. Россияне привели с собой 1400 барок и лодок, но увели только 600. Во время вылазок потеряно было 56 знамен, да за недостатком судов оставлена часть артиллерии. В город брошено было 1875 бомб, из коих иные были весом до 80 рижских фунтов.

Издатели Theatrum Europaeum описывают следующим образом знамена наши:

I. Красное знамя с латинской надписью: «Si Deus pro nobis, quis contra nos».

II, III и IV. Зеленые знамена с русской надписью: «Страшися Бога».

V. Красное, с изображением Сирены и русской подписью: «Прииди и покайся».

VI. Знамя царских телохранителей белое с черными полосами, золотым орлом и русской подписью: «Бойся Бога и чти Царя».

VII. Красное знамя с короной, скипетром, мечом и русской подписью: «Коронован с честью».

VIII. Красное знамя, посреди коего олень и русская надпись: «Во гневе я жесток».

IX. Красное знамя с русской надписью: «Берегись».

Переведенные мною подписи сохраняют только смысл и были, вероятно, написаны другими словами. К сожалению, имеем мы весьма мало известий о воинских принадлежностях предков наших. Быстрый переворот всех обычаев наших в век Петра I истребил все сии почтенные древности, а неуважение к архивам сокрыло от нас те любопытные сведения, которые бы из оных почерпнуть можно было. По «Описанию мастерской Оружейной палаты» видно, что при отправлении войск давалось большое знамя, стягом или хоругвью называвшееся, но, к сожалению, не сохранилось даже изображение оного[92]92
  См. Описания Оружейной палаты. Ч. I. С. 91.


[Закрыть].

Царь Алексей Михайлович, отступив от Риги, сосредоточил войска свои по Двине между Кокенгузеном, Дерптом, Мариенбургом и Динабургом и, укрепив места сии, снабдил оные на значительное время провиантом и фуражом. Хотя россияне претерпели большие потери, но как положение шведов и поляков было также весьма затруднительно, то и заключено было приступить к перемирию.

Перемирие с Польшей

Со шведами не имели мирные предложения сии ни малейшего успеха, ибо требования их были неумеренны. Но с поляками заключено было перемирие посредством упомянутого австрийского легата Аллегретти в ноябре 1656 года с таким условием, чтоб до заключения настоящего мира не начинать военных действий, каждому владеть завоеванными местами, но дозволить в оных прежнее свободное сношение с прочими польскими городами. В дополнение к сему обещана была царю Алексею Михайловичу польская корона.

Коварная политика австрийского кабинета

Прискорбно читать, какими коварными убеждениями австрийского посла Аллегретти преклонен был царь Алексей Михайлович к войне со шведами и к заключению мира с Польшей. В собрании грамот сохранились те воздушные акты, коими уверили царя в получении польской короны. Акты сии написаны весьма пышным слогом. В оных сказано, что император Фердинанд III и король Иоанн Казимир постановили договорные статьи, каким образом не токмо что избрать царя Алексея Михайловича на польский престол, но и как короновать его.

Жаль, что министры наши поверили сим хитрым обольщениям и обесславили себя даже грамотой к боярину Куракину в Москву, в которой повелевалось совершать во всех церквах молебствия за победы, над шведами одержанные, и за избрание царя Алексея Михайловича преемником польского престола.

Во время сих удостоверений послан был из Польши секретарь королевский Станислав Беньевский, а от Фердинанда III – архиепископ Петр Парцивик к Богдану Хмельницкому с убеждениями, чтоб он отложился от царя Алексея Михайловича. Послы сии внушали гетману, что избрание Алексея Михайловича на польское царство никогда не сбудется и что дело сие начато единственно для того, чтобы российские войска не разоряли Литвы.

Новый титул

В актах 1654 и 1655 годов сохранились две грамоты о прибавлениях к титулу. В первой сказано: «Указали в нашу Государскую титлу вписати город Полоцк меж Рязанского и Ростовского, а Мстиславль – после Кондинского». Во втором велено также прибавить в титул: Великий Князь Литовский, Белой России, Волынский и Подольский[93]93
  См. Собрание государственных грамот и договоров. Т. IV. Договорные статьи № 1, 2, запись № 3 и 4, грамота № 5; История Малой России. Т. I. С. 46, 47; Собрание государственных грамот и договоров. Т. III. С. 531, 537. «Стольники и стряпчие, жильцы, полковники, головы стрелецкие, дворяне и дети боярские из городов и всяких чинов служилые люди. Великий Государь Царь и Великий Князь Алексей Михайлович, всея Великие, Малые и Белые России самодержец и многих государь и обладатель велел вам сказать по милости всесильного и в Троице славимого Бога… а бояр наших и воевод и вас, всяких чинов служилых людей, службой и дородством Мы, Великий Государь, Наше Царское Величество взяли у польского короля предков наших, государских, великих государей князей российский, Великого княжества Литовского стольный град Вильну, и иные многие города и места поимали и заступили также и Белую Русь… и указали Мы, Великий Государь, Наше Царское Величество в своем государском именовании и титле писати себя Великий Государь Наше Царское Величество, Великим князем Литовским и Белые России, и Волынским, и Подольским».


[Закрыть].

Надежда получить польскую корону

Надо полагать, что царь Алексей Михайлович был твердо уверен в возможности получить польскую корону, ибо, прибыв 30 октября в Полоцк, дозволил он умному архимандриту полоцкого Богоявленского монастыря Игнатию Иевлевичу величать себя: Избранный Король Польский, Великий Князь Литовский, Русский, Прусский, Жмудский, Мазовецкий, Инфляндский и прочее[94]94
  См. Древняя российская вивлиофика. Т. III. С. 320.


[Закрыть]. Во время двукратного пребывания в Полоцке оказал царь Алексей Михайлович великие милости духовенству и всем жителям сего города, ибо преданностью их к России ускорилась сдача сего города, весьма важного по тогдашним обстоятельствам.

Титул Никона

Патриарх Никон написал предлинную грамоту к Каллисту, игумену Морковскому, назначенному быть наместником Полоцким и Витебским, в которой, изложив правила, коими он должен был руководствоваться при управлении наместничеством, подписал оную собственноручно и титуловал себя: Никон Божиею милостью Святейший Архиепископ Царствующего града Москвы и всея Великой, Малой и Белой России и всея Северной страны и Помори и многих Государств Патриарх[95]95
  См. Древняя российская вивлиофика. Т. III. С. 300.


[Закрыть].

Пострижение И. В. Морозова

В течение сего года лишился царь Алексей Михайлович двух верных сподвижников своих: знаменитый Иван Васильевич Морозов, почтенное имя коего встречали мы очень часто в сем бытописании, оставил мир и принял монашеский чин у Троицы в Сергиевском монастыре. Венецианский посланник Ченеда говорит, что он был главным казначеем и имел от роду около 80 лет. Надобно полагать, что старичок, сопровождавший царя Алексея Михайловича при торжественном шествии в Вильну, был не кто иной, как Иван Васильевич Морозов.

В «Полном собрании государственных законов», том I, № 608, помещено духовное завещание И. В. Морозова. Почтенный муж сей разделил имение свое на три части. Первую отказал дочери своей Ксении Ивановне, бывшей в супружестве за князем Иваном Андреевичем Голицыным; вторую – сыну своему стольнику Михаилу Ивановичу, а третью – жене своей Стефаниде Семеновне. Последняя часть отдана была ею, Морозовой, внучке своей Евдокии, вышедшей в супружество за князя Андрея Конбулатовича Черкасского.

За почтенным Морозовым последовал и Василий Васильевич Бутурлин, имя которого мы уже многократно упоминали. В вышеприведенной польской «Хронике» сказано, что весной ходил Бутурлин вместе с Хмельницким под Каменец-Подольский, и простояв под оным без успеха две недели, отступили они к Львову, где, взяв контрибуцию, прошли к Люблину. Город сей также откупился и выдал сверх сего победителям часть Животворящего Древа Креста Господня. Бутурлин прошел отсюда к Замостью, и хотя город сей выдержал четырехнедельную осаду, но решился также напоследок откупиться.

Победители, восторженные столь быстрыми успехами, перешли через Вислу и, обогатясь великой корыстью, отправились осенью в Украйну. По стеснительному положению Польского королевства, не находили они нигде преграды, но на обратном пути под упраздненной ныне Озеренской пустынью напали на них нечаянно татары. Хотя Хмельницкий и Бутурлин разбили татар, но они, пользуясь быстротой коней своих, бежали и увлекли за собой в плен множество казаков.

На обратном пути встретило войско наше глубокие снега и сильные морозы, от которых значительная часть оного погибла. Пред Рождеством прибыли победители к Белой Церкви. Бутурлин, отдохнув здесь немного, прошел в Киев и окончил там жизнь до наступления нового года.

Дела шведские

По замирении с Польшей не было никаких важных предприятий в Лифляндии. Шведы надеялись также на мир и, будучи весьма довольны наместником Ординым-Нащокиным, не хотели нарушать счастливого положения Лифляндии. Жители страны сей нашли в русском начальнике благодетельного покровителя, который, ограждая благосостояние их, даровал им многие выгоды и, как Кельх и Гадебуш говорят, управлял так мудро, что снискал общее уважение от всех граждан и поселян. Шведский военачальник Делагарди, щадя также Лифляндию, сносился нередко с Ординым-Нащокиным и разменивал с ним пленных.

В течение сего миролюбивого времени приняли дела другой оборот: шведы не соглашались на требованные от них пожертвования, а крымский хан, видя, что казаки и поляки не желают его помощи, обратился к Карлу X, который охотно принял его услуги.

С наступлением весны 1657 года отправился фельдмаршал Крюз из Выборга через Карелию и, опустошив совершенно несчастную страну сию, прибыл в Лифляндию. Делагарди, получив известие о движениях его, вторгнулся в Псковскую область и, истребляя все, на пути его лежавшее, взял Печерский монастырь приступом и нашел в нем великие богатства. Издатели Theatrum Europaeum ценят вред, нам нанесенный, более, нежели в бочку золота. Но торжество шведов было непродолжительно: Гадебуш говорит, что они были разбиты русскими, и сожалеет о племяннике Ордина-Нащокина, который был убит при сем случае. Оставляя в сей стране Делагарди, огорченного еще новым известием о разбитии земляков его при Данциге, обращусь впоследствии к дальнейшим предприятиям шведов.

Посольство в Венецию

Надобно полагать, что финансы России были в весьма слабом положении, ибо царь Алексей Михайлович отправил в мае 1656 года стольника Чемоданова в Венецию просить взаймы денег. Владетель богатой страны сей, имевшей в то время значительный вес между европейскими державами, отвечал послу, что поелику он имеет войну с турецким султаном, то и не может никак удовлетворить требование царя, а просит его покорно отрядить против турок несколько тысяч казаков.

О серебряной монете

Отказ сей и совершенный недостаток в деньгах обратили царя Алексея Михайловича к таким мерам, которые имеют всегда гибельные последствия. Желая говорить о деле сем подробнее, должен я возвратиться к распоряжениям прежних царей России. Правительница Елена, желая исправить злоупотребления, вкравшиеся постепенно при делании монеты, приказала перелить все старые деньги и чеканить из фунта серебра 6 рублей, без всякой примеси[96]96
  См. Карамзин «История…». Т. VIII, прим. 67.


[Закрыть].

Из фунта чеканили прежде только пять рублей и две гривны, но в серебро клали так много лигатуры, что оно теряло половину своей ценности. На новых монетах оставлено было прежнее изображение – царь верхом на коне. Мелкая разменная монета состояла из серебряных копеек, коих 200 составляли серебряный рубль, или червонец. Монета пребывала в сем положении до 1648 года.

Царь Алексей Михайлович приказал в 1648 году чеканить новые рубли, что видно по некоторым актам. Но, вероятно, перемена в достоинстве монеты была незначительна, ибо не произвела никаких последствий. При начале войны приказал царь Алексей Михайлович перечеканить голландские ефимки, поступившие от таможенного сбора. Хотя истинное достоинство сей иностранной монеты составляло только половину рубля, но ее назвали рублем. О перемене сей, как Майерберг говорит[97]97
  См. Путешествие барона Майерберга по России. С. 177, 178, 179.


[Закрыть], объявлено было с удостоверением, что по заключении мира восстановится она опять в прежнее достоинство. Для умножения же разменной монеты приказано было рубить ефимки на четверо и четверть ефимка признавать за четверть рубля.

Медные копейки

Меры сии не удовлетворяли издержек, а посему и вздумали заменить помянутые серебряные копейки медными, коих начали чеканить множество в Пскове и Новгороде. Монета сия поступила в ход с начала 1657 года. Мы увидим ниже последствия меры сей.

Медная полтина

Говоря о медной монете, нельзя умолчать и о полтиннике из сего же металла, который должен был заменить ефимок, стоивший в то время 50 копеек. В I томе трудов Общества истории и древностей российских приложено изображение сего полтинника, а у почтенного графа Ф. А. Толстого можно видеть и подлинник, который весит 4 золотника и 84 доли.

Майерберг говорит, что окольничий Федор Михайлович Ртищев присоветовал царю заменить недостаток серебряной монеты медной. Безрассудный совет сей причинил России великие бедствия и вверг многие семейства в бездну злоключений. Хотя сему Ртищеву, вероятно, к царю близкому, сочиняли похвальные речи и поздравления, в «Древней российской вивлиофике» напечатанные, но по сему делу видно, что он был человек очень не дальний, ибо думал, что куском меди в пятак величиной можно заменить талер, или полчервонца.

Венецианский писатель и посланник Вимен да Ченеда, бывший около сего времени в России, рассказывает подробно все вышеписанное и говорит, что копейки чеканены были из красной меди, которая не была даже и очищена. В заключение говорит он: нет опасности, чтоб от введения оной последовали невыгоды, которым подверглась Испания, ибо там от медной монеты вышло все золото за границу[98]98
  См. Свиньин. Отечественные записки, март 1829 года. С. 422.


[Закрыть]. Россияне, продолжает он, ведут торг меновой, при котором монета не токмо не выходит за границу, но, напротив, ввозится в государство для заплаты таможенных податей. Но Ченеда знал только Россию по день выезда своего, а что случилось после, о сем не достигли до него слухи.

Дела шведские

Обращаюсь опять к военным действиям шведов. Король шведский ожидал, что россияне поспешат с заключением мира, но смотря, что по предмету сему не происходит ничего решительного, приказал он генералам своим возобновить войну. Начальные успехи были нам весьма гибельны: полковник Тизенгаузен успел захватить две ладьи с мастеровыми людьми, назначенными в Москву. Полковник Глазенап увел из-под крепостных ядер Кокенгузена 140 лошадей, а полковник Бистром завладел судами, на коих везли разные военные припасы и провиант.

В июне подступил Левен (Löwen) под замок Адзель, лежавший на реке Аа, который был укреплен всеми возможными способами. Наместник Ордин-Нащокин, опасаясь, чтоб сии быстрые успехи не заставили его бежать из Лифляндии, собрал 10 000 лучшего войска и поручил оное в начальство М. В. Шереметеву, которого как немецкие, так и лифляндские летописцы признают отличнейшим военачальником.

Разбитие войск наших

Левен, получив о сем известие, снял осаду Адзеля и, сосредоточив все силы свои при Валке, ожидал неприятеля. Июня 18 числа открылись действия, и россияне, опрокинув полк Толя, устремились с храбростью на Глазенапа, Горна и Делагарди. Гадебуш говорит[99]99
  См. Гадебуш. Т. III. С. 496.


[Закрыть], что россияне были разбиты и потеряли своего храброго начальника М. В. Шереметева, который, будучи изранен, попал в полон к шведам, невзирая на попечения их, окончил очень скоро жизнь и погребен в Вольмарской церкви.

Не имея собственных актов, не можем мы проверить слова иностранных писателей, но, судя по событиям, надобно полагать, что потери наши были не очень значительны, ибо Ордин-Нащокин устоял в занятых им местах, а шведские генералы производили только набеги, выгоды коих и потери были обоюдны и не имели никаких важных последствий.

Дьякон Луговской описал походы царя Алексея Михайловича в Литву, Польшу, покорение Киева и суд Никона. Книгу сию видел В. Н. Татищев у Щегловитого, потом была она у Автонома Иванова, который, как известно, сочинял «Российскую историю», и наконец, когда ему понадобилась, то он не мог нигде отыскать[100]100
  Cм. Татищев. Российская историия. Введение.


[Закрыть].

Велауйский трактат. Чума в Лифляндии

Таким образом протек 1657 год, в котором случились два весьма важных обстоятельства; первое имело сильное влияние на участь Польши, занимавшей в XVII веке первейшее место между северными державами. Стесненное положение королевства, происшедшее от своевольства вельмож, слабости правительства и малодушия шляхты, заставило короля заключить особый трактат с курфюрстом Бранденбургским[101]101
  См. Трактат de Welau et de Bydgost. Koch, Histoire des traites. Т. V. С. 91.


[Закрыть], который из вассала сделался неограниченным владетелем Восточной Пруссии и, обязавшись быть вечным союзником Польши, дал ей 4000 вспомогательного войска с тем, чтобы получать за оное каждогодно 40 000 талеров и держать в залог верного платежа денег сих Эльбинг со всем округом. Второе обстоятельство была жестокая чума, которая, причиняя великие бедствия в Ревеле и Курляндии, опустошила почти совершенно Ригу.

Рождение царевны Софьи Алексеевны

Год [1657] знаменит рождением царевны Софьи Алексеевны, которая по уму, предприимчивости и любви к просвещению заслуживала гораздо лучшей участи. Ежели бы Софья была дочь императора Петра и не имела бы несчастья происходить от рода Милославских, то, украшая доблестями своими престол, умножила бы она число тех мудрых цариц, коим ученый свет, удивляясь, не может до сих пор решить: от чего женщины управляют так мудро царством? Монтескье сказал: quand les femmes regnent, les homes[102]102
  Когда женщины царствуют, мужчины управляют (фр.). – Прим. ред.


[Закрыть] gouvernent, но едва ли это всегда справедливо.

Предположение о мире между шведами, россиянами и поляками

С наступлением нового [1658] года начались между Россией и Швецией предположения о мире. Задержанные в Москве шведские послы, получив свободу и 1000 червонцев в подарок, начали соглашать к перемирию, в течение коего, полагали они, можно гораздо успешнее трактовать о мире. Но миролюбивые намерения сии были внезапно прерваны: Хованский явился неожиданно в марте с 5000 корпусом пред Ямбургом, завладел оным и окружными местами. Отсюда подошел он к Нарве и требовал, чтоб к нему выслали уполномоченного для переговоров. Губернатор Горн выслал к нему какого-то Лоде, которому Хованский объяснил, что поелику Ингерманландия принадлежала с незапамятных времен России, то и желает он, чтобы вся страна сия была ей уступлена, и в случае отказа начнет военные действия.

Отказ произвел опять новую войну: шведы отбили Ямбург, Ниеншанц, действовали против россиян на разных пунктах, нападали несколько раз на Хованского, но он не трогался с места и ожидал под стенами Нарвы решительного ответа.