Текст книги "Неизбежность бури"

«Ка-а-ар-р-р-р-р», – встрепенулась ворона, и, захлопав крыльями, улетела прочь.

***

«Ка-а-ар-р-р-р-р».

Громкое карканье и хлопанье крыльев вернули Зорина в реальность, вырвав из плена горьких воспоминаний. Как раз вовремя. Краем уха можно было различить лязг металла об асфальт. Лейтенант собрал чайный набор, закинул его в ящик трельяжа и перешёл на кухню. Со стороны проспекта, петляя между остовами ржавых машин, двигалась бронированная коробочка. К антенне БМД крепилось и при движении развевалось полотнище российского флага, а ниже флаг ВДВ – красная звезда, запутавшаяся в стропах купола парашюта, и транспортные самолёты на фоне сине-зелёных полос. Это был БМД-2 полицейской общины. Пора было спускаться, если не хотел пропустить попутку.

Глава 5

Занимался рассвет. Красное холодное солнце медленно старалось занять своё место на небе. Сквозь рваные дыры облаков его нежно-розовые косые лучи, словно от далёкого и мощного прожектора, упирались в предрассветный туман, расстилавшийся над землёй. Давно ставшие привычными глазу, преимущественно серо-ржавые краски города теперь приобретали розовые оттенки. Прозрачная дымка тумана сплошь преобразилась, и издали став напоминать сахарную вату.

Командир не существующего больше взвода БМД-2⁷, капризами судьбы единственного, в котором уцелели боевые машины после удара крылатых ракет по дислокации не существующей больше 31-й гвардейской отдельной десантно-штурмовой бригады ВДВ, старший лейтенант Сергей Герасимов сидел на своём привычном месте, на правом борту машины, прислонившись к башне спиной. Выцветший, когда-то чёрный танковый шлем был сдвинут на затылок, оголив короткие, чуть волнистые светлые волосы с небрежной косой чёлкой. Могучую фигуру, которая выделяла его среди остальных десантников, обтягивал камуфляжный серо-коричневый комбинезон. На ногах – чёрные шнурованные ботинки с высоким берцем. Поверх комбеза – бронежилет с защитным нагрудником и модульным жилетом-разгрузкой. На левой стороне груди к разгрузке крепился штык-нож, прямо на груди висел бинокль. На левом плече был закреплён противогаз. На поясе, в чёрной кожаной кобуре – ПМ и два запасных магазина к нему.

Автомат АК-74 со сложенным прикладом лежал на коленях, отбрасывая светло-розовые блики воронёным стволом и подпрыгивая в такт движению боевой машины. Серые глаза внимательно осматривали прилегающую к маршруту территорию. Лёгкие совершали глубокие вдохи, всасывая горький дым сигареты, услужливо поднесённой к губам кистью правой руки в кожаной митенке.

Справа в ряд сидело ещё трое бойцов. С другого борта – четыре человека. Все вооружены автоматическим оружием – старым добрым АК-74, и один с СВУ (ОЦ-03)⁸.

Память из раза в раз возвращала его в ту тёплую летнюю ночь, когда взвод старшего лейтенанта Герасимова, состоявший из четырёх БМД-2, замыкал идущую на марше после долгих учебных манёвров колонну…

***

«Бригада почти в полном составе возвращалась с учений, длившихся несколько месяцев. Настроение у всех было приподнятым. Поэтому, когда на крутом подъёме последняя машина взвода зацепила предыдущую, оборвав траки обоим, у меня не то что желания ругаться не возникло – даже наоборот, захотелось помочь. Сообщив командиру о происшествии, я отправил в расположение две другие машины взвода вместе с колонной, а сам, спешившись со своей машины, остался с обездвиженными БМД-2, прозванных нами «будками» из-за их формы.

Стояла глубокая ночь, темно – хоть глаз выколи. Пахло пылью и чем-то сладко-цветущим. Дул тёплый ветер, шумно шелестя листвой в кронах низких придорожных деревьев, иногда принося из оврага прохладу. В высокой траве сверчки исполняли свои стрекочущие песни. Я размял затёкшие за время марша мышцы и закурил. Метрах в сорока впереди, на подъёме с крутого оврага застыли две «будки». Вокруг вертелся экипаж и десант, высыпавший из отсеков и теперь активно разминавший мышцы. Особо участливые и неравнодушные десантники, попутно высказывая в резкой и нецензурной форме свои соображения по поводу случившегося, пытались влезть между механиками для оказания посильной помощи, за что были отосланы по известному всем адресу. Сержант Ефименко и сержант Филатов, командиры машин, уставились на сорванные гусеницы, видимо, соображая, с чего тут лучше начать: с намыливания шеи механикам-водителям или непосредственно с ремонта ходовой, о чём вполголоса переговаривались.

Насладившись ночной прохладой и выбросив окурок в ближайшие кусты, я потопал к месту аварии. Мехводы, согнувшись над порванными траками, уже работали над устранением повреждений, разбросав вокруг инструменты. Электропереноска с яркой лампой на конце, выползая и извиваясь по броне из открытого люка машины, свисала с края, обеспечивая достаточную видимость.

– Хрен его знает, командир, как так вышло, – начал было оправдываться сержант Николай Филатов, вообще-то толковый парень.

Я только махнул рукой – мол, и так понятно, продолжай. Десантники, дремавшие в отсеках во время марша, теперь развалились в траве по обочинам дороги, неспешно и тихо о чём-то беседуя. Вдали, чуть ближе к горизонту, уже виднелись прожектора, освещавшие место дислокации бригады. И к ней ярко-красной змеёй задних стоп-огней двигалась колонна десантников, оставляя за собой плотный пылевой след. Чуть дальше, но уже за горизонтом, в посёлке Поливно, ждала меня беременная жена. В предвкушении встречи аж табак не казался горьким, даже наоборот.

Я поднял голову вверх, залюбовавшись звёздным небом с тусклым огрызком от луны. За спиной ребята лязгали металлом о металл и негромко бормотали традиционные для таких случаев матерные заклинания.

– Почти готово, командир! – выныривая откуда-то из-под машины с большим разводным ключом в руках и вытирая рукавом нос, доложил Филатов. – Сейчас только гаечку затянем, гуску натянем и поедем.

Ремонт был уже завершён, когда высоко в небе, у самого горизонта, появились инверсионные или, как их ещё называют, конденсационные линии – сперва короткие, они стремительно вытягивались. С каждой секундой их количество возрастало.

Внутри у меня тогда что-то оборвалось. Но голова продолжала трезво мыслить. Заглянув в открытые люки, я отдал всем распоряжение отвести машины обратно, на самое дно оврага. Спустившись, стали ждать. Стояла могильная тишина, даже дыхания слышно не было, но чувствовалось напряжение, оно, будто густой кисель, заливало десантное отделение «будки».

А потом это случилось.

Земля содрогнулась, ещё раз и ещё, сквозь оптику внутрь бронированных машин врывались яркие вспышки, резкие, словно разряды молний. Не буду рассказывать, что творилось в машине и кто и что испытал каждый из нас в тот момент. Всем нам, кто выжил, и так всё это известно».

Иногда Сергей за бутылочкой-другой рассказывал о себе, о жене, о годах службы и о друзьях, оставшихся за бело-оранжевой чертой следа от крылатой ракеты, разделившей жизнь на до и после. Но, изрядно захмелев, всегда заканчивал рассказ той последней ночью «до» и проклятиями в адрес тех, кто устроил судный день. Также рассказывал, как долго скитались, опасаясь радиации, истребляя в пищу зверьё. А когда пыль пожарищ стала потихоньку оседать, то решили заехать в город, точнее, в то, что от него осталось, чтобы попытаться обнаружить выживших и примкнуть к ним. Узнали, что дислокацию 31-й гвардейской отдельной десантно-штурмовой бригады ВДВ разбомбили основательно, не оставив, как говорится, камня на камне. А поскольку служили в ней по большей части контрактники, квартирующие в соседнем посёлке Поливно, то и посёлок этот сровняли с землёй – ни единого уцелевшего домика.

***

При выезде с проспекта на кольцо Сергей заметил, как от угла высотки из тени выделилась рослая тёмная фигура с закинутым на плечо автоматом. Фигура встала возле дороги и выставила руку с поднятым большим пальцем вверх, будто голосуя на трассе.

«Это ещё что за турист, ёпрст?» – подумал Герасимов.

– Иваныч? – с вопросительными нотками послышался голос мехвода из открытого люка.

– Не тормози, Костян, подъедем, глянем, что там за бродяга! – крикнул внутрь машины Сергей и добавил уже десанту на броне: – Так, смотрим по сторонам и сидим на стрёме!

Бойцы на броне стали активнее крутить головами, вытягивая шеи и пытаясь разглядеть, из-за чего оживление.

Для начала сбросив скорость, «будка», подкатив к фигуре, и вовсе остановилась – покачалась по инерции всем корпусом взад-вперёд, и замерла.

На дорожке, идущей вдоль проезжей части и отделённой лишь высоким серым расколотым бордюром, стоял высокий человек средних лет худощавого телосложения в уверенной позе – широко расставив ноги. Кисть правой руки обхватывала рукоять снайперской винтовки, небрежно прицелом уложенной на плечо. Пальцы левой обхватили пряжку чёрного тактического ремня, подпоясывавшего костюм «Горка». Поверх костюма – лёгкая пластиковая защита спины, груди, конечностей. Кажется, Сергей видел такие на мотоциклистах в прошлой жизни.

На груди разгрузка с боекомплектом, две РГД-5⁹, восемь магазинов к винтовке, по два в каждом кармане разгрузки. На поясе торчала из кожаных ножен чёрная рукоять ножа, поблёскивая серой сталью гарды и навершием, куда через сквозное отверстие крепился шнур. На правом бедре в кобуре – АПС¹⁰ и два магазина к нему. На ногах – такие же чёрные шнурованные ботинки с высоким берцем, как и у Герасимова. За спиной рюкзак. Капюшон откинут назад, на голове стянутый на затылок противогаз, фильтр которого теперь находился в районе лба.

Взгляды Герасимова и человека встретились. Сергей внимательно осмотрел его, покачал головой. Нет, ни разу не видел.

– Ты чьих будешь? – добродушно, но громко спросил Герасимов.

– И тебе здравствовать, Сергей Иванович, – ровным голосом проговорил «турист», а заметив удивление на лице командира машины, добавил: – Не морщи ум, всё равно не вспомнишь. Трудно вспомнить того, кого никогда не знал!

– Я так и подумал, – ответил Герасимов и кивком указал на нож. – Что у тебя там, не «Гюрза»¹¹ ли? – Всю сознательную жизнь Сергей интересовался оружием специальных подразделений.

– Он самый, – проследив взгляд Герасимова, ответил мужчина. – Алексей Зорин, ФСБ, – коротко представился человек. – Подкинь до общины, есть дело к Ростиславу Валентиновичу!

– Вот как?! Ну, милости прошу. – Сергей протянул руку Зорину и одним рывком поднял его на броню. Постучав прикладом по башне, привлекая внимание, прокричал в открытый люк: – Костя, трогай!

Взревев двигателем и оставив после себя чёрное смрадное облако, БМД-2 выехала с кольца Нариманова на улицу Кролюницкого и, лязгая траками по асфальту, проросшему мелкой травой, продолжила путь.

Сидя на трубе водостока, расположенного на крыше восемнадцатиэтажки, чёрная мудрая птица наблюдала, как многотонная железная машина с сочным мясом на борту, выбрасывая в воздух смрадные чёрные струи, с грохотом рассекает серую, с розовым оттенком дымку густого тумана, направляясь в сторону улицы с бурно разросшимися по обочинам высокими лысыми деревьями. Как туман завихряется за ней по ходу движения в причудливые формы, и по мере удаления дальше по улице плавно стирает очертания машины, пока та вовсе не растворяется в нём. Тучи принимаются плотнее заволакивать небо, лишая город розовых красок, оставив только привычные унылые цвета. Они, наливаясь свинцом, потемнели, тяжело нависая над городом. Наверное, собирается дождь…

Глава 6

За тонкой деревянной дверцей коричневого цвета, с бежевым неокрашенным квадратом в верхней части – на месте исчезнувшей таблички с именем бывшего хозяина, – была небольшая комната. В пирамидальной стойке слева от двери – кверху стволами автомат и пара охотничьих ружей. Рядом со стойкой – тяжёлый несгораемый шкаф серого цвета, разделённый на две половины горизонтальной полкой. Верхняя дверца шкафа приоткрыта, и стройные ряды патронов с остроконечными пулями, уложенные в резиновые колодки, бликуют от неяркого света настольной лампы.

Далее у стены – двухстворчатый деревянный шкафчик с плотно закрытыми дверцами. Справа от двери – длинный узкий стол, на который ножками кверху уложены два табурета. Старые выцветшие обои с незамысловатым рисунком закрыты плакатами по теме стрелкового оружия и подробной картой района города, на которую нанесены понятные лишь хозяину отметки. В правом углу комнаты ещё один стол, – на нём лампа и книги. В дальнем левом углу на низком топчане, застеленном синим одеялом с тремя чёрными параллельными полосами, лежал Филатов. Выспавшись после рейда, теперь он, погружённый в мысли, просто разглядывал потолок.

Снаружи послышались шаги.

«Бум-бум!!!» – загрохотало по двери.

– Открыто!

– Димон, проснулся? У командира совещание, – в комнату заглянул Жмыренко.

– Заходи, дружище. Что там случилось?

– Герасимов ФСБшника где-то подобрал, тот в кабинете Валентиныча собирает старших. Всё! – Женя прошёл внутрь, снял со столешницы табурет и сел на него.

– Ты сам-то себя как чувствуешь? Как малой? – Дмитрий кивнул в сторону, имея в виду Томилина.

– Да что с ним будет? Хотя ходить он с нами теперь отказывается, – усмехнулся Жека. – Слушай, Димон, мужик, которого ты притащил, такие вещи описывает, что кровь стынет в жилах!

– Мне этого и в прошлый раз по горло хватило, – вполголоса пробормотал Филатов.

Напарник направился к выходу.

– Короче, дружище, давай шустрее. Чувствую, будет весело!

– М-да уж, веселуха, – пробубнил сталкер и закатил глаза.

– Чего говоришь? – на пороге обернулся Жмыренко.

Дмитрий замотал головой – мол, иди-иди, это я так, сам с собой.

– Ты ещё вот что, Дим, загляни к завхозу, он тебя очень хотел видеть, – с этими словами друг вышел за дверь, оставив её приоткрытой.

Растерев ладонями лицо, Дмитрий поднялся и, прихватив казённое добро, небрежно закинутое под стол после рейда, вышел следом.

***

Выслушав от завхоза очередную лекцию о халатном обращении и порче казённого имущества, Дмитрий явился на сходку с опозданием.

Бруслов Ростислав Валентинович, староста общины, занимал кабинет начальника ГУВД, который остался почти без изменения – не считая законопаченных и заваленных мешками с песком оконных проёмов. Большой кабинет, квадратов двадцать пять, не меньше. Справа от двери – встроенный, во всю стену, шкаф. Посередине комнаты – два длинных стола, приставленные перпендикулярно друг другу, и множество стульев около. За креслом хозяина кабинета – большой несгораемый шкаф. Стену напротив украшает огромная карта Ленинского района города.

Дмитрий вошёл без стука. Кабинет был заполнен до предела. Все командиры тактических групп, сталкеры и диггеры, даже танкисты были здесь. Возле карты стоял незнакомый человек и, на секунду замолкнув при появлении Дмитрия, тут же с умным видом продолжил:

– Что касалось нашей страны – если бы Россия предоставила свою территорию для транзита грузов в интересах воюющей группировки НАТО в Афганистане, то по нормам международного права считалось бы, что она воюет против Афганистана на стороне НАТО. Это противоречило всем нашим интересам, поскольку с уходом оттуда войск США весь гнев афганского народа был бы обращён против нас и наших союзников.

Сразу оговорюсь, что каких-то логистических, перевалочных пунктов и тому подобных камуфлированных названий в военной терминологии НАТО и США не существовало. Существовали базы и пункты базирования. Под базами понимаются такие объекты базирования, где обеспечивается полномасштабное военно-техническое обслуживание боевой техники и её полномасштабное материально-техническое снабжение. Под пунктом базирования подразумевается такой объект военной инфраструктуры, где обеспечивается лишь ограниченное материально-техническое снабжение тех или иных видов вооружённых сил.

Согласно вот этой терминологии здесь, в Ульяновске, должен был быть создан именно тыловой пункт базирования вооружённых сил НАТО, а не какая-то там перевалочная база. Естественно, что в структуре этого тылового пункта, где предполагалась перегрузка с самолётов военно-транспортной авиации НАТО на российские поезда грузов различного назначения, должны быть соответствующие склады. Причём охраняемые, как и вся эта территория вместе с аэродромным полем и железнодорожным узлом. Кто будет охранять эту зону? Кто будет осуществлять все эти работы?

Всё это очень серьёзные вопросы. Если эти грузы поступали бы сюда, а они, как правило, военные и были бы в закрытых и опечатанных контейнерах, то маловероятно, чтобы США согласились на осмотр содержимого этих контейнеров. После первых потерь или по настоянию США транспортировку может начать осуществлять авиация США. Это означает, что по траектории маршрута этих самолётов практически гарантированно будет вестись фото– и радиотехническая разведка.

Говорили, что грузы будут не военные и транспортировки подобных грузов и войск не предполагаются. Однако, по нашим данным, за грузами могли последовать и войска НАТО, и транспортироваться по России одновременно пятью-шестью поездами – каждый из которых может везти до полка и более с техникой и вооружением, соединения и части вооружённых сил НАТО. Это могло создать очень серьёзную угрозу для безопасности Российской Федерации. По сути дела, открытие базы НАТО создало бы непосредственные предпосылки для частичной прямой военной оккупации территории страны войсками НАТО…

– Что тут происходит? – Дмитрий опустился на стул рядом с Герасимовым, сидящим у края стола.

– Дослушай сначала, – Сергей слегка наклонился к Филатову и прошептал вполголоса. – Непростой тип, мы его тут на кольце подобрали.

Но оратор закончил фразой:

– Вопросы? – и выжидающе осмотрел аудиторию. Но все молчали, – видимо, переваривая информацию. – Нет вопросов! Ростислав Валентинович, я, в принципе, закончил. Вам и вашему личному составу нужно время осмыслить происходящее? Так я вам скажу: у нас этого времени нет.

– Слушай, мужик, ты тут красиво излагал, чуть башка не лопнула. Но зачем нам всё это знать теперь? – Старший группы диггеров Андрей Догман выступил вперёд. – Ты конкретно скажи: какого хрена ты от нас хочешь? Объявился, гонишь какую-то муть…

– Хорошо. – Оратор опёрся обеими руками на столешницу. – Короче, так, мужики, я всё это сейчас излагал для того, чтобы вы осознали масштаб задумки нашего… э-э-э… потенциального противника. Все помните событие в ноябре две тысячи девятого года? В тот день около шестнадцати часов на улице Балтийской Заволжского района возник пожар, из-за которого в цехе по утилизации боеприпасов ФГУП «31 Арсенал ВМФ» Министерства обороны РФ произошёл взрыв, который, в свою очередь, вызвал серию других мощных взрывов хранившихся на территории боеприпасов. Тогда в ликвидации последствий чрезвычайной ситуации участвовали две тысячи триста девятнадцать человек личного состава, двести пятьдесят одна единица техники. Режим чрезвычайной ситуации был снят только двадцать пятого декабря. Сумма материального ущерба составила двести двадцать семь миллионов рублей. В управлении ходила версия, что диверсионные группы противника проникли на территорию нашей ответственности задолго до удара. И за тот взрыв, и за многие другие… хм… моменты – ответственны они.

– Ну, версия… Сейчас-то чего? Столько воды утекло.

– Ну так… – начал было Зорин.

– Позвольте мне? – перебил Бруслов, поднялся и, обойдя стол, присел на его край. – Товарищ Зорин из службы безопасности вот о чём толкует, – староста кивнул в сторону Алексея, – группа диверсантов действительно существует, мало того, она выжила и вполне боеспособна. К ним направляется транспорт с десантом, который, как мне доложили, уже, вероятно, прибыл. Задача группы диверсантов – оказать содействие десанту. И вот теперь вопрос: содействие в чём? Какие задачи они могут выполнять в нашем многострадальном городе? Надо выяснять!

В кабинете зашумели, каждый пытался высказать своё мнение.

– Так, мужики! Тихо! – Ростислав Валентинович чуть повысил голос и, дождавшись тишины, добавил: – Это ещё не всё. Человек, которого притащил из рейда Филатов, действительно житель общины бывшего Водоканала. Он рассказывает, что в их бункер что-то проникло и всех убило. Сам он спасся бегством. Как бы то ни было, надо проверить. Не хватало ещё источник чистой воды потерять.

Бруслов в задумчивости вернулся на место и, почесав седую макушку, опустился в кресло.

– Навалилось как-то всё разом, – проговорил он, взяв в руки карандаш и выстукивая им о столешницу. – Значит, так, теперь вы в курсе дел. Мы тут с товарищем из СБ до совещания немного поговорили и решили… Андрей! – Староста посмотрел на Догмана. – Твоя группа в полном составе, берёте Синцова, Сергей, выдели им «будку» с десантом! Короче, берёшь одну коробочку и поддержку. Едете к водникам, а там разберётесь по обстановке. И будьте на стрёме, помните о диверсантах. Всё, идите, собирайтесь. По готовности доложите.

Проводив взглядом выходящих, Ростислав Валентинович продолжил:

– Так, дальше с вами… Филатов, Герасимов, Зорин, задержитесь. Остальные по распорядку.

Присутствующие шумно поднялись, обсуждая услышанное.

Когда за последним хлопнула дверь, староста продолжил:

– Специально для тебя, Дим, ты пропустил самое интересное… – Он потёр ладонью бровь и жестом пригласил всех пересесть поближе. Сам же двинулся вокруг столов с задумчивым видом, сложив руки за спину. – Итак, парни, это, – Валентиныч раскрытой ладонью указал на оратора, только что вещавшего возле карты, – товарищ Анатолий Зорин, представитель от ФСБ, – при этом остановился, снова задумчиво потёр бровь и добавил: – Ну надо же! Я уж думал, вас больше нет. Так вот…

– Позвольте, я сам! – это уже Зорин подал голос и уставился в глаза Филатову. – Ты, я так полагаю, тот самый крутой сталкер? Извини, что панибратски и грубо, на официальщину времени нет, да и в прошлом всё.

– Я не настаиваю на этом почётном звании, – безразлично проговорил Филатов.

– Алексей, введите их в суть дела. Кратко, без подробностей, – наконец закончив свой дрейф по кабинету и сев в кресло, проговорил Бруслов.

– Если кратко, Дмитрий, то дело обстоит следующим образом. Ещё до удара мы разрабатывали группу иностранных специалистов, которые на самом деле были разведывательно-диверсионной группой союзников НАТО. Так называемые Красные береты. Задачей этих ребят является, как правило, подготовка плацдармов для вторжения. Надеюсь, тут объяснять не надо. Слышал, о чём я только что рассказывал? Оценил проблему? Готовилась большая экспансия на нашу Родину. И этот взрыв на «Арсенале» – только цветочки, если знать, на что способна такая группа.

Дмитрий и Сергей слушали внимательно, честно стараясь вникнуть в ситуацию.

– Мысли у меня вот какие: исходя из доклада дозорных и твоего, Дима, транспорт с десантом высадится в аэропорту «Восточном». По всей видимости, и диверсанты наши находятся там же.

– Это объясняет, почему мы до сих пор с ними не пересеклись, – отметил Герасимов.

– Правильно говоришь, Сергей. Для начала нужно организовать наблюдение за переправой через Волгу. Мосты разрушены. Дамба Куйбышевского водохранилища, по всей видимости, тоже, – вода ушла и русло вновь оголилось. Однако из обломков и чёрт разберёт чего ещё местные смастерили переправу по руслу вдоль Императорского моста, по которой можно проехать. Она должна быть до сих пор там. Итак, выставим в этом месте дозор, также группу на крышу «Венца». И, Ростислав Валентинович, это нужно как можно быстрее. Как бы не пропустить… – Зорин поднялся.

– Согласен. Два часа на сборы. Берите со склада всё необходимое, учить вас не буду, большие уже. И выдвигайтесь по готовности. Радиостанции на особый случай оставляли, берите, чего их теперь хранить? Скажете, я распорядился. Доклад каждый час. Всё, идите. А ты, Дима, погоди.

Староста пододвинул стул и присел напротив Филатова. Некоторое время смотрел, подбирая слова. Первым не выдержал сталкер:

– Что, Валентиныч, снова Умку свою мне сватать будешь?

Умкой в общине звали подопечную Бруслова – Валерию Медведеву. Это была девушка двадцати лет, родившаяся уже после катастрофы. Бледная кожа, рыжие кудри, лицо усыпано веснушками, глаза синие, как два озера. Красивая, проныра, и характер боевой, вся в отца. Сколько Дмитрий её помнил, она просилась в сталкеры, и Ростислав Валентинович, приютивший дочку погибшего друга, однажды пообещал ей исполнить эту мечту, когда подрастёт – понадеялся, что забудет. А фигушки там: только стукнуло восемнадцать лет, Умка пристала к Бруслову со своей просьбой. Требовала, ругалась, угрожала. Под этим давлением он сдался и стал потихоньку пытаться под любым предлогом пристроить воспитанницу, с чем и обращался регулярно к Филатову.

– Нет, ну а чего? Томилин же теперь не в твоей группе. Возьми её, а? Всю плешь мне уже проела.

– Да куда ей, Ростислав Валентинович? Это же не прогулка. С её бараньим весом снарягу даже не унесёт.

– А вот пускай как раз и попробует.

– Что попробует? – не понял сталкер.

– Снаряжение поносить, авось и надорвётся да передумает.

– Ну ты даёшь, Валентиныч! – воскликнул Дмитрий. – Совсем не жаль тебе девчонку.

– Я прошу тебя, Дима, в этот раз только. Прочувствует, каково это – глядишь, и остынет.

– Почему я?

– Сам понимаешь, абы кому доверить не могу. Ты, я знаю, присмотришь за ней. Я буду спокоен.

Филатов почесал голову.

– Ладно, будь по-твоему, скажи – пусть готовится, – махнул рукой сталкер.

Через два часа «будка» с разведкой на броне и десантом внутри, взревев двигателем и выпустив клубы выхлопных газов, медленно выехала за ворота. Вторая машина – с Синцовым, группой диггеров и десантом – направилась в сторону Поливенского шоссе к общине водников.

Глава 7

Последние лучи заходящего солнца давно скрылись за горизонтом, обнажив россыпи звёзд за облаками. Красиво. Теперь, когда городское освещение не отсвечивало, ночное небо гипнотизировало. Даже те, кто родился до катастрофы, иначе взглянули на него.

В непроглядной тьме на территории аэропорта «Восточного» уродливая, полная опасности жизнь кипела повсюду. Быстрые неясные тени шныряли в корпусах административных зданий, ангарах и прочих постройках различного назначения. В зарослях, окружавших территорию и подступивших вплоть до взлётной полосы, то и дело раздавались шорохи и прочие звуки активности теперешних их обитателей.

Вот снова звон разбитого стекла где-то внизу. Утробный рык, шум недолгой возни, а после резкий, полный отчаяния вскрик. Очередная жертва волей случая оказалась не в то время не в том месте.

– Чёрт, не видно ничего! – По спине дозорного, расположившегося на краю крыши с биноклем в руках, в который он пристально всматривался, пытаясь определить источники звука, пробежался морозец.

В Заволжском районе города – на левом берегу Волги – находилось, кроме жилого сектора, немало промышленных объектов, частично уничтоженных бомбардировкой и пожарами. В развалинах завелось множество всяких тварей, по внешнему виду которых с ходу опознать, от кого произошла мутация, было затруднительно.

Были слухи, что, кроме обычных бомб, здесь падали так называемые грязные боеприпасы с химической или вирусно-бактериологической начинкой. А может, и то и другое сразу. Как ещё объяснить превращение даже безобидных когда-то животных в кровожадных тварей? Очень сильных и выносливых. Человек таким теперь не конкурент, но пища. А растения выделяли опасные токсины – ветром из чащи порой выдувало туман. Тяжёлый, желтоватый и медленный, он низко стелился по земле – не выше пояса, но его испарения вызывали галлюцинации и агрессию. Вокруг этих растений часто валялись гниющие трупы тварей – и хищник, идя на запах, чтоб подхарчиться падалью, сам неминуемо становился жертвой. Однако противогазы справлялись с фильтрацией поступающего воздуха, не пропуская токсин в органы дыхания. И отравляющих паров можно было не опасаться со второй половины осени до ранней весны: отчего-то флора выделяла токсины только в тёплое время года.

Раньше алчные до денег чинуши, решая свои шкурные вопросы, повсеместно сдавали площади бомбоубежищ в аренду всякого рода барыгам и разным тёмным личностям, которые устраивали там склады и схроны. О применении убежищ по прямому назначению тогда никто и не думал. В день, разделивший жизнь на «до» и «после», пассажиры, ожидавшие своих рейсов, забились, как тараканы, как раз в такое убежище под зданием аэропорта. Им повезло – комендант поддерживал его в приличном состоянии. Кроме того, среди штатных комплектов, какими снабжались объекты гражданской обороны, обнаружились и запасы продовольствия, одежда, инструменты, средства личной гигиены. Там был и склад какого-то коммерсанта – хорошая помощь в самом начале. Позже, когда запасы провизии истощились, уцелевшие выживали стараниями группы военных, очень кстати оказавшихся в тот день в бомбоубежище вместе с ними. Двенадцать крепких ребят оперативно разобрались в ситуации и взяли управление в свои руки. После чего стали предпринимать вылазки на поверхность за нужными вещами.

– Ну и сколько нам здесь торчать?! – возмутился Миллер. За время дежурства кожа с натянутой поверх одежды химзой взопрела и начала зудеть.

С момента установления контакта с базой прошло несколько дней. Весь этот период команда «Красных беретов», или – для обитателей бункера аэропорта «Восточного» – военных сталкеров, несла дозор, высматривая обещанный транспорт с десантом.

– Слушай, Нэш, как думаешь, какое у них задание? – Ридпат, который сидел у края крыши, оперевшись спиной о его невысокий бортик, положил бинокль рядом с винтовкой СВД на выстланную рубероидом поверхность и обнял свои колени.

– Теперь это наше общее задание, – вздохнул Миллер. – Честно говоря, мне всё равно. Сделаем дело и наконец-то свалим отсюда.

– Интересно же.

– Вот прилетят – и спросим.

– Ладно, начисли-ка пойла, продрог совсем! – Эванс разомкнул пальцы и потянулся за железной кружкой, куда напарник щедро плеснул ядрёного самогона местного производства. Вновь откинувшись на бортик, первый номер снайперской пары на мгновение задрал рыло маски, выдохнул облачко и залпом влил в горло обжигающую, дурно пахнущую жидкость. – А-а-а-а, хорошо пошла! – втянув морозный воздух, просипел он.

– Ха, тебя уже совсем от местных не отличить! – усмехнулся Миллер.

– Станешь тут, ага, – подмигнул напарник. – Дай-ка лучше закусить.

Захрустев сушёной ножкой гриба, Эванс Ридпат поднялся и принялся расхаживать взад-вперёд, разминая затёкшие ноги.

Миллер, посмотрев на товарища, переложил с колен на крышу АКСУ, глубоко вздохнул, и, тоже задрав резиновую маску, поднёс к губам горлышко металлической фляжки, затянутой в подсумок из плотной ткани.