Текст книги "Неизбежность бури"

– За нас, дружище, чтоб нам здесь не подохнуть! – произнёс он короткий тост и, шумно выдохнув, сделал большой глоток. Скривившись, уткнулся носом в воротник старого милицейского бушлата, накинутого на плечи поверх ОЗК, занюхивая. Привкус во рту был отвратительный, но теплота, с которой жидкость разошлась по телу, оправдывала все прочие неудобства. – Скоро уже закончим, согреемся.

А через пятнадцать минут люк в крыше, расположенный внутри небольшого тамбура, скрипнул, откидываясь в сторону. Послышалась негромкая возня и тихие голоса, после чего из тамбура вышла дежурная смена с разводящим в лице Марти.

– О, вот и вы! – воскликнул Миллер.

– Как обстановка, парни? – осматриваясь, спросил разводящий.

– Да всё как всегда, кроме мутантов, тут никого. Замёрзли как собаки. – Пол принялся снимать с себя многострадальный бушлат.

– Так не май месяц, – заметил Длинный, бросил короткий взгляд вверх и констатировал: – Снежок вон уже пошёл.

– Собирайся, Нэш, пора! – Эванс поковылял к люку.

– Эй, парни, смотрите-ка, что это там?! – новый дозорный указывал пальцем куда-то в небо.

Мужчины разом обернулись и застыли с раскрытыми ртами. Тонкая струйка самогона, вытекая из-под недозавинченной крышки горлышка фляги, брызгами разбивалась об автоматный рожок, вставленный в нагрудный карман разгрузки.

– Ты же погляди! – ахнул Миллер. Спохватившись, он завинтил крышку, прикреплённую к горлышку тонкой цепочкой, не сводя глаз с небосвода.

В разрывах редких облаков двигался летательный аппарат, тускло отражая металлом нескладного корпуса холодный свет луны. Лучи двух мощных прожекторов вспыхнули в корме, обшаривая пучками света пространство вокруг посадочной полосы, после чего перекинулись на крышу здания аэропорта. Марти включил у себя над головой фонарь и помотал им туда-сюда, привлекая внимание. Редкие снежинки мелькали в лучах прожекторов, гонимые порывами ветра. Ещё чуть-чуть повисев в воздухе, транспорт стал снижаться на полосу между зданием аэропорта и ангарами.

– Кто-нибудь может сказать мне, что это за штуковина? – поразился один из дозорных. – Горбатый какой-то!

Конструкция летательного аппарата явно не отвечала принципам аэродинамики. Вытянутый корпус с горбом и тупым носом поддерживали два боковых вертикальных двигателя по сторонам, легко меняющие угол наклона по ходу манёвра. Их мерный гул и вырывающиеся разгорячённые реактивные потоки создавали вокруг машины эффект жидкого воздуха, искажая её и без того нескладный корпус. Прожектора были в нижней его части. Там же находилась турель: на коленчатой штанге были закреплены орудия крупного калибра. Задняя часть корпуса с плавным изгибом разделялась на два хвоста, расположенных почти горизонтально, под небольшим углом подъёма.

Разгоняя плотными потоками турбин пыль, смешанную с пеплом и снегом, успевшим нападать на взлётку, аппарат выпустил посадочные опоры, приземлился и застыл. Штанга с орудием сложилась в колене и прижалась к корпусу. Прожектора погасли. Аэропорт снова погрузился в темноту.

– Ну что, походу, вахта закончилась. Миллер, вы с напарником идите и оповестите командира и всех наших. А мы пойдём встречать гостей, – скомандовал Марти.

***

Холодный ветер по-прежнему гнал колючие снежинки вдоль взлётной полосы. Они шумно бились о кожух и широкие стёкла панорамных масок противогазов ГП-7ПМ, надетых на головы бойцов отряда, шурша по капюшонам комбинезонов. Командир отряда красных беретов и его заместитель шли впереди основной группы. Немного позади них, постоянно озираясь по сторонам, с автоматами на изготовку двигалось трое бойцов, готовых прикрыть от внезапной атаки. Мутанты, привлечённые активными действиями на территории, могли напасть в любой момент. Остальная группа, рассредоточившись по зданию аэропорта, следила за перемещением авангарда из окон на случай непредвиденных ситуаций. Снайперская пара снова появилась на крыше и держала на мушке прилегающую территорию.

Вблизи транспортник оказался ещё более внушительным и даже немного вызывал опасения. Летательный аппарат застыл монолитным металлическим изваянием посередине полосы. Подойдя ближе, бойцы почувствовали тепло, исходящее от турбин, и остановились рядом с одной из них, изучая обстановку. Позади корпуса послышалось шипение пневматического затвора, и на асфальте появилась узкая полоска красного света – она всё ширилась, проецируясь в прямоугольник. Затем послышался металлический лязг: шлюз десантного отсека ударился о бетон. Командир обернулся и всмотрелся в лица бойцов. На его собственном лице отражалась скорее тревога, чем радость встречи с союзниками. Сделав жест, он первым двинулся к шлюзу, увлекая за собой остальных.

Обойдя по дуге корпус летательного аппарата, авангард диверсантов вышел к шлюзу, которым оказался широкий металлический мостик на пневматической подвеске, отсоединяющийся от задней стенки борта. Наружу вырывался красный свет, заливающий собой всё помещение десантного отсека. Внутри, пристёгнутые фиксаторами, похожими на те, что бывают на аттракционах, в широких креслах сидели солдаты, одетые в лёгкие военные комбинезоны. Их лица не выражали ровным счётом никаких эмоций, а глаза смотрели прямо перед собой. Казалось, что никто и не заметил появившихся у шлюза людей. На полу между рядами кресел лежали скреплённые широкими ремнями ящики различных размеров. Обычно в таких транспортируют оружие, боеприпасы и прочую амуницию.

Внезапно с шипением фиксаторы отошли вверх. Бойцы задвигались на своих местах, отщёлкивая крепления ремней безопасности.

Происходящее выглядело как-то неправильно, что ли. Но что именно вызывало такое ощущение… Диверсанты взволнованно переглянулись. Всем было как-то не по себе.

– С прибытием, парни! Что-то вы легко одеты, скажем так, не по сезону! – задрав кверху противогаз, попытался улыбнуться командир. Тревога, не дававшая ему покоя, отступила, но никуда не делась.

– Вам бы не помешало надеть противогазы, у нас тут, знаете ли, фонит немного, – влез в разговор его заместитель.

Молча бойцы десантной группы принялись вскрывать металлические ящики. Первым делом по рукам разошлись противогазы, затем из самого большого ящика извлекли оружие. Невиданные раньше образцы, входившие в состав экипировки прибывшего десанта, – массивные металлические винтовки без приклада, исполненные в компоновке булл-пап, с коротким стволом крупного калибра и длинным прямым магазином сзади.

– Какие-то они немногословные, – вполголоса заметил заместитель.

– Кто старший? – один из десантников направился к встречающим.

– Мой позывной – Пуля, я заместитель командира диверсионного отряда «Красные береты» сил специальных операций вооружённых сил США. А вы, я так понимаю, старший десантной группы. И как мне вас называть?

– У нас нет ни имён, ни званий. Зовите меня Первый.

– Что это за пушка у тебя такая, дружище? – диверсант указал на оружие в руках одного из бойцов.

– Плазменная винтовка дальнобойная. Наша последняя разработка, – отчитался тот и вдруг, резко развернувшись, отошёл на несколько метров в сторону, уставившись в темноту. Ещё шестеро бойцов повторили его действие, заняв оборону вокруг транспорта.

– Вы знаете, зачем мы здесь? – спросил Первый, обращаясь к Пуле.

– Вообще-то нет, думали, что вы проясните ситуацию. Нам известно лишь, что должны оказать вам содействие, но в чём?

– Наша цель – завод микроэлектроники «Искра». Вы должны знать, где он находится.

– Конечно! Он на другом берегу реки. А что именно нам там делать?

– Скажем на месте. Собирайте остальных.

– Хорошо, когда?

– Выдвигаемся прямо сейчас!

Пуля опешил. Как-то не рассчитывал на такую стремительную развязку событий – без должной подготовки и разведки.

– Что ж, дайте немного времени.

– Только быстро.

Спустя около двух часов двенадцать диверсантов – отряд в полном составе – поднялись в десантный отсек летательного аппарата.

– Сэр, меня зовут капитан Эдвард Нортон, я командир специальной диверсионно-разведывательной группы команды боевого управления сил специальных операций ВС США «Красные береты», – представился Первому крепкий пожилой мужчина с коротким седым ёжиком волос. – Вот на этой карте отмечен интересующий вас объект. – Указательный палец ткнул в развёрнутый листок глянцевой бумаги с условными обозначениями города, где красным маркером было обведено несколько строений.

Первый взял карту, изучил её, повертев в руках, затем встал и направился к кабине пилотов.

Глава 8

Уснуть не получалось. Дима то погружался в тяжёлое тревожное забытьё, то резко, вздрагивая всем телом, из него вырывался. Холодный пот пропитал одежду. Саднило в горле, мутило в животе. Проспав урывками лишь пару часов из времени, отведённого на отдых перед рейдом, и наспех перекусив нехитрой пищей, он чувствовал себя больным и полностью разбитым. И теперь сквозь линзы противогаза наблюдал за узкой полосой багрового потёка, разлившегося на горизонте вслед уходящему солнцу. На другом краю небосвод уже потемнел, и кое-где высыпали звёзды.

Корму БМД, где вразвалку уселся Филатов, широко расставив для устойчивости ноги, встряхнуло – очередной объездной манёвр, – что заставило сталкера вернуться с небес на землю. Сзади раздались приглушённые возгласы негодования едущего на броне десанта. Дмитрий обернулся. Герасимов сидел на своём обычном месте, с правой стороны от башни, и, склонившись к Сане Зверобою – старшему штурмовой группы, той, что должна забраться на крышу гостиницы «Венец», – в последний раз проводил инструктаж. Зверобой, кивая, разглядывал проплывающие мимо развалины. Резиновые маски задраны кверху, чёрные полицейские шлемы «Модуль» с забралом из толстого прозрачного полимера болтаются на локтевых сгибах и тускло отсвечивают багрянцем заходящего солнца.

Группа Филатова, куда входили Медведева и Жмыренко, расположились с левой стороны борта, сразу за его спиной, и угрюмо озирались вокруг. Дмитрий украдкой посмотрел на Умку и покачал головой, в который раз пожалев о своём решении. Ладно, ничего уже не поделаешь.

Сталкер стянул шлем и задрал противогаз кверху. Снова широко расставив ноги, принялся изучать свой сектор обстрела. По мере удаления от общины её укреплённые стены таяли в сгущающихся сумерках, а тревога нарастала.

Прислушиваясь к рваному тарахтению двигателя бронированной машины и лязгу её гусениц, скребущих остатки асфальта под её агонизирующую дрожь, Филатов вдруг отметил про себя, что служить ей совсем недолго. Весь транспорт в распоряжении общины был разобран и снова собран из доноров подходящих моделей. Но и они отработали всевозможный ресурс и вот-вот навсегда останутся догнивать свой век где-нибудь на обочине. Пригодные запчасти, да и топливо, находить стало всё труднее и не в пример опаснее, чем прежде. А для двух БМД-2 вообще уже давно не было ни запчастей, ни боеприпасов, – они использовались как бронированные телеги для нужд тактических групп.

На перекрёстке улиц Радищева и Рылеева в районе бывшего торгового центра «Энтерра», выгоревшего, с обвалившейся крышей, механик-водитель газанул, развернувшись вправо и едва не сбросив с брони десант, чем снова вызвал их негодование. Кто-то даже постучал прикладом автомата по крышке люка. Голова Филатова маятником качнулась на плечах, а челюсти громко клацнули зубами. Хорошо ещё язык не прикусил.

Слева от машины показался бывший магазин модной одежды «Бостон», где в разбитых витринах выстроились оплавленные и закопчённые манекены в обрывках костюмов. «Чего уставились, уродцы?!» – в сердцах подумал Дмитрий и принялся растирать ладонью потянутые на шее мышцы. Взад-вперёд, вправо-влево, привычными движениями.

Бросив очередной взгляд на витрину – всё же пластиковые уродцы напрягали, – Филатов обнаружил отсутствие одного из них. Вот только что стоял тут, теперь нет. Или это был не манекен? Вдруг внутри здания что-то громко зазвенело. Бойцы напряглись, разом смолкло их бормотание. Ощетинившись оружием, уставились в чёрное нутро здания, в любой момент ожидая нападения.

Пронесло.

Дальше двигались по улице Радищева в сторону бульвара Пластова. Здесь ржавеющих останков автомобилей почти не было, как и вообще в центре.

До гостиницы «Венец» – первой точки маршрута – осталось не так уж и долго, поэтому Дмитрий решил ещё раз прокрутить в уме план действий.

Итак, Зверобой со своей группой из четырёх человек при поддержке бойцов Филатова высаживается около гостиницы. Задача – занять крышу и оттуда вести наблюдение. Рябой со своими людьми занимает крышу педагогического университета. Герасимов с экипажем БМП в резерве встаёт возле входа в университет, прикрывая группу Рябого и группу Зорина. Зорин с тремя бойцами занимает канатную дорогу, откуда открывается вид на переправу, расположенную вдоль разрушенного Императорского моста.

Погружённый в свои мысли, под монотонный лязг гусениц Филатов не заметил, как БМД подъехала ко входу гостиницы.

Машина дёрнулась, покачнувшись по инерции, и застыла, тихонько тарахтя двигателем.

Десант попрыгал с брони и встал кружком вокруг Герасимова.

– Итак, мужики, всё как говорили. Внимательнее там. Сидим, смотрим, ждём сигнала. – Обведя всех взглядом и кивнув Зверобою, командир «тяжёлого такси» снова запрыгнул на броню и постучал прикладом автомата. Машина дёрнулась и, взревев двигателем, двинулась в сторону пединститута.

***

Ночка выдалась в целом звёздной. В лунном сиянии битые стёкла гостиницы тускло светились. Дмитрию на миг показалось, будто призраки бывших постояльцев выглядывают из окон, изучая непрошеных гостей, посмевших вторгнуться в их братскую могилу или общий склеп. Кому как больше нравится.

Прогоняя наваждение, Филатов потряс головой. Мужики принялись натягивать противогазы и закреплять на себе каски. Дмитрий поступил так же.

– Димон, мы первые идём, вы за нами. Заходим – и сразу влево, на лестницу, – пробубнил Зверобой через резиновую морду противогаза и, не дожидаясь ответа, направился к входным дверям, жестом подзывая остальных. Ствол его ПК плавно покачивался, готовый встретить местных жителей, а в том, что они имеются, никто не сомневался.

Пропустив штурмовую группу вперёд, сталкер прижал приклад своего старого, но всё ещё надёжного АКСУ к плечу и показал Медведевой и Жмыренко, чтобы следовали за штурмовиками и смотрели в оба. После чего двинулся замыкающим.

Похрустывая битым стеклом дверей вестибюля, люди осторожно вошли на первый этаж. Вспыхнули фонари, высвечивая детали обстановки заросшего пылью фойе. Кое-где сверкнули белым останки костей. Прямо от входа в сторону лифтового холла тянулся кровавый след – здесь явно кого-то тащили. Филатов зажмурился: по глазам ударил луч фонаря. Это Зверобой привлекал его внимание и, убедившись в визуальном контакте, молча указал на следы. Филатов кивнул, развернулся вполоборота от группы и попятился за ней, прикрывая подходы сзади. Люди тихо приближались к лифтовому холлу, миновав который можно было попасть на лестницу.

Послышалось глухое рычание, которое становилось всё громче. От лифтовых шахт к отряду медленно двигались низкие чёрные тени. Мутанты, увидев в своём логове большой вооружённый отряд, не решались броситься в атаку. Тем не менее крадучись, шажками, подбирались, оскалившись зубастыми пастями на уродливых мордах. Теперь главное – не делать резких движений. Если мутанты почувствуют чей-то страх или кто-нибудь дёрнется – пиши пропало. Псы настигнут людей в пару прыжков и просто задавят массой.

Филатов обернулся к Умке. Хорошо держится, молодцом пацанка. Девушку заслонили штурмовики, взяв в кольцо, а то мало ли что, может и сдрейфить. Но нет, Лера уверенно шла со всеми к лестничному маршу.

Псы уже довольно плотно обступили отряд, оказавшийся в окружении лифтовых шахт. Ещё шажок, ещё. Быстрый взгляд влево за угол – чисто, путь свободен. Миновав лифтовый холл первым, Зверобой отошёл на пару шагов в центр коридора и, присев на одно колено, поудобнее перехватил пулемёт, ствол которого будто гудел от предвкушения. Ему за спину по одному скользнули остальные. Последним прошёл Филатов, и, очутившись под прикрытием пулемёта, легонько тронул командира за плечо. Зверобой поднялся и попятился. Псы, в нетерпении переминаясь, поскуливая и рыча, напирали, сокращая расстояние.

– Дима, лестничный марш ваш, прикройте спину, внизу моя работа, – громко, но спокойно, стараясь не выказывать никаких эмоций, озвучил Зверобой.

В слабом лунном сиянии Филатов первым ступил на пыльную лестницу, отделанную мраморной плиткой. Шаря перед собой дулами автомата, четвёрка Зверобоя синхронно поднялась на середину лестничного марша. Тут, видимо, псы посчитали, что загнали добычу в угол, потому что вмиг перешли в атаку.

Огромный чёрный пёс со свалявшейся шерстью на мощном теле бросился на людей, рванувшись с места. Зверобой, находившийся в этот момент на нижней ступени, плюхнулся на пятую точку, освободив линию огня для остальных, и первым открыл огонь, веером выплёвывая тяжёлый свинец.

Пламя выстрелов отразилось в глазах мутанта яркими искрами. Пули перехватили животное, в полёте разорвав его почти пополам. Мутант обречённо взвизгнул. Туша по инерции кувыркнулась, разбрызгивая по стенам кровь. Из развороченного живота повалилась требуха. На Зверобоя с хлюпаньем плюхнулось уже мёртвое тело, забрызгав его бурой жижей. Мутант в предсмертной агонии всё ещё дёргал конечностями, вывалив язык. Оскаленная пасть застыла на груди командира штурмовой группы. Засмердело палёной шерстью, кровью и внутренностями.

Схватка была короткой. Сбившаяся в узком пространстве, лишённая возможности манёвра стая оказалась удобной мишенью для трёх автоматов и пулемёта, открывших по ней кинжальный огонь. Помещение быстро заволокло сизым дымом сгоревших пороховых газов, пылью и мелкой крошкой от пулевых фонтанчиков, выбитой из стен.

Оставшиеся в живых израненные твари бросились врассыпную, подволакивая ноги и обильно поливая пол чёрной в лунном свете кровью. Где-нибудь позже они станут лёгкой добычей для ночных хищников, почуявших запах смерти.

Вскоре отряд поднялся на крышу гостиницы. Устав от напряжённого подъёма на двадцать шестой этаж до бара «Олимп», бойцы попадали на пол, стянув противогазы и глубоко вдыхая холодный воздух. Здесь, в семидесяти шести метрах над землёй, ветер с силой раздувал и колыхал обрывки ткани, лохмотьями свисавшие в пустых рамах панорамных окон. Металлические конструкции, установленные на крыше, громко скрипели под его напором.

– Я помню потрясающий вид на город, который отсюда открывался, – мечтательно произнёс Зверобой, прислонившись плечом к плечу Филатова. На его бледном, блестящем от пота лице мелькнула улыбка, больше похожая на оскал из-за обветренных и потрескавшихся губ. Он посмотрел в глаза сталкеру, но быстро отвернулся, смущённый ненужным воспоминанием, и, повысив голос, распорядился:

– Андрей, подопри чем-нибудь дверь, и давайте осмотримся!

Боец, который ближе всего был ко входу в помещение бара, подобрал с пола табурет с металлическими ножками, подошёл к двери и всунул одну из них между длинных ручек.

– Жека, останься с Лерой у дверей, – попросил Филатов приподнимаясь.

С крыши гостиницы действительно открывался хороший обзор на город, лежавший кучей чёрных развалин в разросшихся деревьях.

Лунная дорожка отражалась на поверхности Волги тонкой рябой полоской. Река была разделена затопленными прежде островками, вновь появившимися после ухода большой воды из Куйбышевского водохранилища. В другой стороне тускло отсвечивала Свияга, протекавшая через город в противоположном Волге направлении.

Бойцы обошли крышу по периметру и рапортовали об отсутствии опасности.

Всё, теперь можно немного расслабиться и перевести дух.

***

Боевая машина резко остановилась, покачавшись по инерции взад-вперёд. После того как двигатель последний раз чихнул и заглох, по броне постучали, и Алексей Зорин первым покинул десантное отделение.

Подёргав ремешки и лямки, убедившись, что всё надёжно закреплено, он обернулся к бойцам, которые уже закончили проверку снаряжения и теперь внимательно осматривались.

Холодный ветер, дувший со стороны реки, выстужал пот на разгорячённых телах небольшого отряда. Яркие звёзды и неполный диск луны над головой завораживали своей красотой, тускло освещая местность. Дальше, у входа в аллеи сквера «Новый венец», густо заросшего деревьями и кустарником, стояли мрачные семиметровые бронзовые истуканы: основатель крепости Симбирск Богдан Хитров, восседавший на коне, а подле него – первый житель со знаменем в руке. Спас Нерукотворный, изображённый на знамени, строго взирал на прибывших, словно на не угомонившихся детей, которые всё никак не наиграются в войну. Треснувший асфальт площади перед университетом покрылся низкой травкой, которая, колыхаясь в темноте, создавала жутковатое ощущение живого ковра.

Группа Мишки Рябого, погрузив на себя снаряжение, в сопровождении бойцов Сергея Герасимова двинулась в темноту здания педагогического университета.

Проводив отряд взглядом, Зорин повёл свою группу в аллеи сквера.

На входе Алексей опять обернулся и, пристраивая на глаза свой прибор ночного видения, крепившийся на шлем сверху, сказал:

– Мужики, свет не включайте, делайте как я. Тут мутантов как грязи, так что смотрите в оба. Виталий, – обратился он к бойцу по фамилии Прока с СВД за спиной и коротышом АК в руках, – мы с тобой пойдём впереди, Белов – замыкающий. Идём тихо-тихо, как мышки. Занимаем канатную дорогу. Всё, мужики, погнали.

Разросшиеся аллеи напоминали туннели из плотно переплетённых между собой ветвей. Почти лишённые всякого света, они тонули во мраке. Изредка в разрывы крон кривых деревьев проникали бледные струи лунного сияния, и, окрашенные зеленоватым фильтром приборов ночного видения, делали чуть более различимыми деревья и тропинки. Вот сухой листок, не удержавшись на ветке, с неторопливым кружением падает в толстый, шелестящий под ногами ковёр. Листвой было покрыто всё: дорожки, когда-то ровный газон, лавочки и фонтан. Отряд, оставляя за собой борозды взрытых сапогами листьев, осторожно продвигался в сторону канатной дороги вдоль края смотровой зоны, где всё ещё виднелись фрагменты витиеватых металлических секций ограждения. За ограждением крутой спуск тянулся прямо до Волги, метров триста пятьдесят густой непроходимой чащи.

Станция канатной дороги размещалась на небольшом расстоянии от склона и нависала над спуском, опираясь на широкие металлические сваи, скреплённые уголками стяжек, встретила отряд гнилыми досками на проржавевшем металлическом скелете, когда-то окрашенном в синий. Платформа состояла из двух ярусов с примыкающей к нижнему неширокой обходной площадкой с коротенькими лесенками. Справа – будка оператора, обшитая бело-синими металлическими листами и расписанная граффити.

На второй, технический, ярус, где был установлен двигатель, приводящий дорогу в движение, тянулась металлическая лестница с широкими ступенями и рядами перил. Металлические тросы, слегка провисшие, поблёскивая в лунном свете шли через все опоры. Сиденья, слегка покачиваясь в такт порывам ветра, задевали верхушки деревьев. Несмотря на время, конструкция казалась довольно крепкой, если не обращать внимания на трухлявый дощатый пол.

– Прока, Белый, проверьте надёжность конструкции, если всё нормально, помашите рукой. Я прикрою отсюда, – распорядился Зорин.

Оставшись на аллее один, он прислонился спиной к дереву и принял удобную позу для стрельбы, опустившись на одно колено.

К платформе вёл подвесной трап. Доски его частично осыпались, а оставшиеся тоже не внушали доверия. Осмотрев подходы к платформе и не обнаружив других способов попасть на станцию, бойцы решили опробовать его на прочность. Подойдя к широкому провалу в полу дорожки трапа, ведущей к обходной платформе, разведчики закинули за спины оружие и, хватаясь обеими руками за перила, приставными шагами двинулись к её краю.

Вдруг с очередным порывом ветра в стене будки появилась узкая тёмная полоса. Зорин насторожился и, вскинув винторез, прильнул к оптике. Щель в стене медленно ширилась. «Так, да это дверь», – догадался Алексей и, выжидая, продолжал наблюдение. Разведчики, сосредоточившись на переходе, совершенно не контролировали обстановку. Наконец дверь открылась достаточно широко для того, чтобы «хозяин» канатной дороги блеснул глазами-блюдцами, отражавшими лунный свет. Большими, идеально круглыми, расположенными в несколько рядов. Не моргая, мутант следил за движениями людей. Первым на платформу ступил Виталий Прока – и беспечно обернулся, чтобы помочь напарнику.

В этот момент «хозяин» станции тихо распахнул дверь своего укрытия и выпрыгнул, клацнув коготками на концах восьми изогнутых лап. Арахнид был размером с человека. Его маленькую головогрудь и примерно такое же, но чуть больше, брюшко защищал хитиновый панцирь с короткими волосками. Педипальпы и хелицеры твари, которые заканчивались небольшими клешнями, подрагивали в предчувствии добычи.

От неожиданности Прока подпрыгнул на месте, толкнув плечом почти забравшегося на платформу Белова, который, не удержавшись, сорвался и, пробив гнилые доски, свалился вниз, громко охнув при приземлении.

Мутант бросился на вжавшегося в перила человека, выкинув в прыжке клешни хелицер.

Зорин выстрелил. Шестнадцатиграммовые пули СП-6, выпущенные из винтореза, с глухим чавкающим звуком вонзились в головогрудь паука, который подбирался к своей жертве, и один из блестящих глаз потух. Гемолимфа, заменявшая твари кровь, брызнула прозрачным фонтанчиком. Подбитый Арахнид врезался в широкую металлическую балку. Тут разведчик наконец-то очнулся и, сорвав с плеча калаш, кувырком ушёл в сторону, плюхнулся на спину, перекатился и дал длинную очередь в упор по туше мутанта. Тот издал протяжный писк и в секунду спрыгнул с платформы, исчезая в зарослях.

Из кустов на аллею через ограждение, поднявшись со склона, перемахнул Белов. Прихрамывая, он вполголоса злобно произносил защитные заклинания, вспоминая какую-то матерь и женщин с низкой социальной ответственностью. С головы до ног он был покрыт тонкими нитями паутины и теперь брезгливо старался стряхнуть её с себя.

– Быстрей-быстрей, на платформу! – Зорин замахал руками и бросился к трапу сам.

Но Белов уже бежал к ней, подволакивая ногу.

Быстро, но без суеты, страхуя друг друга, бойцы перебрались на конструкцию, после чего затаились в ожидании гостей.

– Виталь, займи второй ярус. Белый, проверь, что в будке, – скомандовал безопасник.

– Лёх, там ничего, только кости, – опустившись рядом с Зориным, шёпотом доложил боец.

– Хорошо, – отозвался тот. – Найди себе позицию. Будем ждать гостей.

Отряд занял круговую оборону.

В сквере стояла тишина. Ветер шумел в кронах деревьев, где-то в развалинах слышался отдалённый собачий лай. Прошло десять напряжённых минут, но гости на стрельбу так и не явились.

– Кажись, пронесло, – усевшись на краю второго яруса и свесив ноги, басом проговорил Прока. – Командир, курить можно?

Поднимаясь и отряхиваясь, Зорин кивнул.

– Так, мужики, поглядывайте по сторонам. Вон там, – он махнул рукой в направлении моста, – должна быть переправа. Если янки покажутся, то пойдут именно по ней, больше негде.

***

Зверобой стоял у края крыши, в армейский бинокль рассматривая территорию вокруг гостиницы и позицию Рябого на крыше педагогического университета. Если бы не свет луны, пробивавшийся сквозь обрывки облаков, едва ли можно было что-либо различить. Пулемёт он прислонил к проржавевшим металлическим балкам высокого бетонного ограждения, возле него бросил шлем и противогаз. Ветер приглаживал короткие грязные волосы.

– Видно что-нибудь? – Филатов вдруг возник сбоку от штурмовика и встал рядом с ним. От неожиданности Зверобой вздрогнул.

– Чего? – он скосил взгляд на сталкера, недовольный, что был застигнут врасплох.

– Темно, говорю, хоть глаз выколи! – Филатов решил сделать вид, что не заметил тон командира, прозевавшего его появление. Однако подумал, что пару лет назад такого бы не случилось. Зверобой, обладающий невероятно развитым шестым чувством, точно знал бы расположение каждого бойца своего отряда, умудряясь смотреть во все стороны сразу.

– Рябой вышел на крышу педухи, – опустив руки и упёршись ладонями в край бортика, тихо ответил Зверобой, после чего протянул бинокль сталкеру.

Прильнув к окулярам, Дмитрий навёл фокус. Внизу белым монолитом выделялось четырёхэтажное здание УлГПУ с его необычной архитектурой чётких геометрических линий в стиле модерн. Первое, что бросалось в глаза – как бы ломаные стены фасада, похожие на меховую камеру гармони, со встроенными в них большими окнами. Про такую необычную форму даже была своя легенда. При оценке макета здания партийный чиновник обратил внимание, что институт будет выше мемориала Ленина, расположенного неподалёку. Он сказал, что такого быть не должно, и прихлопнул макет ладонью, в результате чего на нём появились складки. Авторы проекта решили сделать здание именно таким.

Действительно, на плоской крыше университета двигались несколько человеческих фигур. Напротив центрального входа застыла БМД Герасимова.

И тишина, нарушаемая лишь тоскливым скрипом уставшего металла на ветру.

Время шло.

После полуночи резко похолодало, а небо окончательно затянуло чёрными тучами. Редкой крошкой, хлеставшей людей по лицу, пошёл снег. Чтобы не мёрзнуть всем сразу, дежурили по очереди. Внутри бывшего бара, панорамные стёкла которого были частично разбиты, из остатков мебели, оторванных дверок шкафов кухни и другого хлама соорудили баррикады. От них было не намного теплее, но они защищали от ветра. Сбившись в кучу, спиной друг к другу люди дремали, поёживаясь и выпуская облачка пара изо рта. «Постояльцы» гостиницы больше не тревожили. Возможно, им было достаточно первой встречи с вооружёнными людьми, а может, просто хватило того мяса, что бойцы набили внизу.

Притянув автомат к груди, обнимая себя руками и пряча ладони в подмышках, Дима склонил голову и уткнулся шлемом в перевёрнутый набок деревянный стол. Накопившаяся усталость погружала сталкера в короткие и беспокойные сны, обрывками сменявшие друг друга. Вот ещё совсем маленьким он лежит за печкой на мягкой перине в кровати в старом родительском доме, таком уютном, таком родном… А в печи трещат поленья. Дед сидит у открытой дверцы и задумчиво курит папиросу, выдыхая едкий дым в топку. С того места, где лежит Димка, видно полыхающие поленья, они гипнотизируют, уносят далеко по пути воображения. Но даже близость горячей печи, привидевшейся во сне, не могла согреть скрючившегося от холода человека.