Книга: Вся фигня – от мозга?! Простая психосоматика для сложных граждан - Василий Чибисов

Здорово что автор сам прочитал эту книгу, он это сделал экспрессивно, меняя темп повествования, я даже на классической скорости в х1 слушала, а не увеличивала её.)) Вообще стиль высказываний немного резкий, но я понимаю его, ведь когда коллеги по цеху начинают творить ересь и это подмачивает репутацию остальных, то как же сдерживать себя в выражениях. Да и клиенты не всегда адекватны, и тут даже не спишешь на проблемы с психикой.

"Молчание - это вообще психологическая пытка. Молчание детерминировано, когда молчите вы. Потому что вам всегда известно (иногда - бессознательно), о чем вы молчите. Молчание абсолютно стохастично, когда молчит другой. Вы никогда не знаете, о чем молчит он."

Пока читала, спотыкалась о каждое слово, ко всему придиралась и внутренне негодовала от ущербности написанного. Автор меня откровенно бесил своим постоянным выпендрежем, который сейчас, к счастью, у меня уже подзабылся. Но то, как меня бомбило с двух моментов, еще не отпускает. Первый - это бессмысленное использование терминов там, где не надо (а не надо было практически во всем тексте). Особо любимое - спорадически, когда можно сказать просто "случайно". Спасибо, зато новое слово в лексиконе. Второе - это Фройд. А не Фрейд. Возможно, неправильно было изначально, но, боже мой, как мне резало глаза каждое упоминание о нем в таком виде, а автор упоминал его чуть ли не в каждом абзаце.

"Но всё грязное грязное белье мира, все комбинации взаимных измен и вся скелетосодержащая мебель - ничто по сравнению с чувством душевного единения с собеседниками."

Крупицы полезного встречаются в океане бесячих, лишних терминов, примеров, которые только путают, и нелепых попыток автора пошутить.

"Обидно, сто старое поколение "психологов" любит вешать ярлык: алекситимия. Или, того хуже, социофобия, то есть боязнь общества. Да никто вашего общества никто не боится - его презирают. Как на клетке с пингвинами "Не надо стучать и орать. Птицы вас видят и слышат, просто не любят"."

***

Узкая лестница в два пролёта ведёт на площадку с двумя дверями. Мне нужно в левую, судя по описанию, которое он прислал в сообщении. Глубокий вдох. Робко стучу. Слышу «Входите». Дверь открывается со скрипом. Небольшое помещение, которое скорее можно назвать формальным и безликим, чем уютным. Кожаный диван, который, очевидно, заменяет кушетку, кресло напротив. Столик между ними. На столике – упаковка салфеток в бумажной коробке. На стене – какая-то фотография с городскими видами.

Мужчина, сидящий в кресле, при моём появлении приветственно встаёт: - Одежду можете повесить на вешалку, - он жестом указывает на эту самую вешалку. – И располагайтесь.

Дальше...

Я снимаю с себя куртку, беру сумку и нерешительно прохожу, остановившись между диваном и креслом. - Располагайтесь, - повторяет он, показывая рукой на диван.

Сажусь на диван, кладу сумку рядом. Ещё раз оглядываю кабинет – ни книжных полок, ни фотографий, никаких других предметов, которые могут хоть что-то сообщить о хозяине этих чертогов.

- Чай, кофе? – спрашивает мой будущий собеседник. - Нет, спасибо, - подтверждаю отказ качанием головы. – Стакан воды, если можно. Он берёт со столика икеевскую чашку – мне почему-то сразу в глаза бросилась только упаковка салфеток, а две чашки, белую и голубую, мой взгляд проигнорировал – и наливает в неё воду из пятилитровой бутылки, стоящей сбоку от кресла, в котором мой визави уже успел расположиться, пока я изучаю окружающую обстановку.

- Ну, Ирина, рассказывайте, с чем пришли, - он протягивает мне чашку с водой. Я мнусь. Молчу, выдерживая, наверное, некое подобие мхатовской паузы. Глубоко вдыхаю и выпаливаю практически на одном дыхании: - У меня болит нога. Уже месяц. Обезболивающее, мази - ничего не помогает. Раньше она болела только когда я долго сидела в одном положении – в автобусных поездках или на работе, когда целый день сидя, не поднимаясь. Теперь болит практически круглосуточно. Перед сном я обычно, как доктор Хаус, мечтаю о викодине. Наверное, звучит глупо, что я пришла к психотерапевту с болями в ноге, но мне кажется, что это – психосоматика.

- Ирина, прежде чем мы с вами начнём сеанс, хочу у вас спросить, откуда вы обо мне узнали? - Василий… Простите, как вас по отчеству? - Можно просто Василий. - Василий, я прочла вашу книгу. - Позвольте уточнить, которую из? - Ту, которая как раз якобы про психосоматику, но на самом деле, скорее, нет. - И что же, из книги вы сделали вывод, что я – специалист, к которому следует идти с болями в ноге? Пусть даже с психосоматическими. - Доктор, из книги я сделала вывод, что вы – неплохой специалист, с которым я, возможно, найду общий язык. И я решила, что стоит попробовать. - Вы хотите сказать, что «психосоматические» боли – не совсем то, о чём бы вы на самом деле хотели поговорить? Вы же умная женщина, и прекрасно понимаете, что с вашими болями для начала стоит сходить к неврологу, чтобы исключить другие причины их возникновения. - Да, конечно, понимаю. Возможно, что и так. До невролога я обязательно дойду рано или поздно. Но пока я здесь, и я не знаю точно, о чём я на самом деле хочу поговорить. - Что ж, Ирина, давайте попробуем разобраться вместе. Может быть, вас что-то ещё беспокоит, кроме болей в ноге? Бессонница, тревога, апатия? Проблемы в отношениях с окружающими? Страхи? - Страхи… Да, страхи беспокоят. У меня много страхов. Самый дикий, необъяснимый и неприятный, пожалуй – арахнофобия. - Вы уверены, что это именно фобия? - Конечно, вы здесь врач, а не я, и я не имею привычки сама себе ставить диагнозы, но да, мне кажется, моя боязнь пауков – это именно фобия. - Поясните, пожалуйста, почему вы сделали такие выводы? - Понимаете, я боюсь пауков сколько себя помню. И всегда – до дикого ужаса. Любых размеров, форм, расцветок. Я не могу видеть их на картинках и фотографиях. У меня даже эмодзи паука в телефоне вызывает желание поскорее пролистнуть это изображение. Вроде бы я головой понимаю, что эти твари мне ничего не сделают, что нет смысла бояться маленьких пауков, которые водятся в квартирах, что я для них ещё страшнее. Но я ничего не могу с собой поделать. Наверное, это про меня писали анекдот, что я – тот самый человек, который, встретив паука в своей квартире сожжёт дом. Это просто какой-то дикий иррациональный ужас. Мне даже говорить об этом сложно. Скажите, с этим можно что-то сделать? - Да, я заметил, что вас периодически передёргивало, пока вы мне всё это описывали. Знаете, с любым нашим страхом можно что-то сделать. Вопрос в том, что именно вы хотите с ним сделать? - Я не знаю, не уверена, что хотела бы совсем не бояться. Наверное, бояться и иметь страхи – это нормально. Хотелось бы, пожалуй, более адекватно реагировать на мой страх и хотя бы перестать доводить себя до полуобморочного состояния животного ужаса – внести рациональность что ли. Хотя в моей идеальной картине мира я бы сослала всех пауков куда-нибудь в резервацию, подальше от меня.

На этих словах я улыбаюсь. Чибисов улыбается в ответ. - Ну что ж, думаю, я смогу вам помочь. Ирина, может, есть ещё что-то? - Знаете, Василий, я бы сразу по свежим следам прочитанной книги хотела задать вам несколько вопросов. Можно? - Да, конечно, спрашивайте. Хотя я думал, что и так всё довольно доходчиво расписал. - Вот об этом как раз и хотела спросить. У вашей книги есть подзаголовок «Простая психосоматика для сложных граждан». Но психосоматика у вас вышла далеко не простая. Или я – недостаточно сложный для чтения подобной литературы гражданин. Короче, я так и не поняла, для кого вы писали? Если для широких масс – пусть даже для «элиты, самых умных» - то получилось всё равно слишком сложно. А для специалистов, на мой взгляд, простовато. Впрочем, я же не специалист. Я просто интересуюсь темой психологии и человеческой психики. Но признаюсь честно, мне было довольно сложно читать и воспринимать. Часто приходилось по нескольку раз перечитывать одну и ту же мысль. Так для кого книга-то? - Возможно, вы удивитесь, Ирина, но для всех – и для специалистов, и для интересующихся темой. Не думал, что получилось сложно, я ведь, напротив, старался как можно более подробно писать обо всём и пояснять… - Василий, вы меня, конечно, извините. Я заметила ваш основательный подход, и сама прекрасно понимаю, что если разжевывать каждое слово, то это может превратиться в многотомник. Но я как маркетолог вам скажу, что нельзя одновременно быть для всех. По-моему, у вас получилось не вполне удачно как раз из-за того, что вы пытались писать для всех сразу. - Ирина, осмелюсь вам возразить, что я писал не для всех – а, как вы правильно заметили в подзаголовке книги, «для сложных граждан». - Что ж, видимо, граждане, которые будут читать вашу книгу, должны быть уж слишком сложными. Потому что я, хоть вы и отметили, что умная женщина, но тем не менее читала с трудом. Хотя, признаюсь, мне было интересно, и даже хочу вас поблагодарить за возможность лишний раз, что называется, пошевелить мозгами. Я уже очень давно не читала ничего околонаучного, поэтому даже приятно было поднапрячься. - Это вам спасибо за то, что решили поговорить о моей книге. Мне как автору, не скрою, это весьма приятно и полезно. Я постараюсь запомнить и учесть ваши замечания, когда буду писать что-то ещё. - В таком случае мне хотелось бы видеть больше примеров и случаев из практики – только благодаря тому, что вы иногда вспоминали о «простых смертных» и объясняли сложные вещи метафорично, я смогла хоть что-то понять. Ну а случаи из практики специалиста, особенно вашего уровня – это всегда интересно. - Да, спасибо. Конечно, мне бы хотелось включать больше практического опыта в книги, но не всегда есть возможность это делать – хотя бы потому, что не подо всё из того, о чём я пишу, я могу подобрать клиентские случаи. - И всё-таки определитесь, для кого вы пишете. Я практически на 100% уверена, что если вы будете писать только для широких масс – проще, яснее, метафоричнее, с примерами, или только для специалистов вашей же сферы – сложно, по-научному, с примерами – о ваших книгах будет куда больше положительных отзывов. - Хорошо, возможно, я подумаю над вашим предложением. Но давайте, может, всё-таки попробуем поговорить о вас и о том, зачем вы здесь? Вы же платите мне деньги за сеанс – и деньги, надо сказать, не маленькие – не для того, чтобы обсуждать мою книгу. - Да, конечно, не для того. Просто мне кажется, что пока я не поговорю о прочитанном, я не смогу двигаться дальше. Я должна доверять вам до конца, между нами не должно быть недомолвок и недосказанностей как между врачом и пациентом. - Конечно, если для вас это важно – давайте ещё поговорим о книге. Что ещё вас интересует? - Интересно, чей именно образ я проецирую на вас? - Вот, а говорите, что сложно было читать и мало поняли. Меж тем, суть психоанализа уловили. - Да, пожалуй, уловила. И ещё Фрейда, которого вы называете Фройдом, для себя заново открыла. Знаю, что правильно – именно Фройд, но мне привычнее по-другому, уж извините. И про свободную речь тоже поняла. Поэтому не останавливайте меня, если я говорю – мне и так довольно непросто это даётся. Я всегда считала, что пишу я лучше, чем разговариваю. - Вы скромничаете – изъясняетесь вы тоже довольно легко и свободно, у вас хорошо получается складывать мысли в слова и доходчиво доносить их до собеседника. - Спасибо, Василий, мне приятно. - И раз уж вы уловили суть, то ваш вопрос про проецирование должен решиться сам собой – и ответите на него вы в процессе наших с вами встреч. По крайней мере, я надеюсь, что ответите. - Да, конечно, вы правы. Вопрос скорее был риторическим, но почему-то мне очень хотелось его озвучить. - Это правильно, что вы не стали сдерживать своих желаний. Видимо, книга всё-таки усвоилась вами гораздо глубже, чем вы признаёте, и вы несколько недооцениваете свои познания в области психоанализа. - Спасибо, - я смущённо улыбаюсь. - Ну что, Ирина, о чём бы вы ещё хотели поговорить в контексте прочитанного? О чём спросить?

Я на некоторое время задумчиво замолкаю. Чибисов выдерживает паузу и не донимает встречными вопросами – конечно, хоть он и писал о фрустрирующем молчании психоаналитика, здесь – совсем не тот случай. Я собираюсь с мыслями и понимаю, что получила, пожалуй, все ответы на свои вопросы – по крайней мере, на данный момент. - Пожалуй, пока это всё. Мы же сможем вернуться к книге, если у меня ещё возникнет такая необходимость? - Разумеется, Ирина, в любое время, как только вам это будет надо.

Мой собеседник ободряюще улыбается. - Что ж, если с книгой пока покончено, давайте попробуем всё-таки перейти к вам. Ирина, сейчас я задам вам несколько вопросов. Постарайтесь отвечать на них как можно более точно и подробно – это поможет мне лучше оценить картину и нам с вами – продуктивнее пообщаться. - Да, конечно, я постараюсь.

Дальнейшее общение с господином Чибисовым осталось в стенах его кабинета, на страницах врачебных записей – и в моей голове…

Что есть Эдип? Это просто совокупность всех амбивалентных конфликтов в отношении родительских интроектов. Интроектов! А внешний агрессор не может быть просто так интроецирован. И амбивалентности там быть не может, потому что один из компонентов амбивалентной петли — это агрессия. Агрессия! А агрессия не может просто так найти путь к разрядке.

Сторонний наблюдатель чувствует в таких заботе и любви нотки агрессии. Отсюда пошло выражение «задушить любовью». И здесь же мы передаем привет многим защитникам окружающей среды, чья ванильная забота о всем живом является реактивной маскировкой их эпилептоидного садизма. Согласитесь, нужно быть конченым садистом, чтобы из-за сфабрикованных климатических теорий лишить рабочих мест несколько миллионов граждан.

Я хотела почитать о психосоматике, но на деле книга о психоанализе, к тому же написана в очень агрессивной манере. Единственное, что удалось узнать о психосоматических заболеваниях - это то, что они создаются скрытой, подавленной агрессией. Человек, вместо выплескивания агрессии на другого, запирает ее в себе. Автор, видимо всеми силами борется с тем, чтоб "не подхватить" подобную болячку и очень резко выражается о вещах, которые вообще не имеют отношения к теме книги.

Современный феминизм — это массовый психоз, базирующийся на желании всеобщей кастрации.И все бы было хорошо у феминисток в Европе, где они уже успешно кастрировали белых мужчин, отняв у них все права и свободу слова. Но внезапно оказалось, что далеко не все женщины хотят расставаться с фаллосом, пусть и воплощенном на символическом уровне. К ужасу феминисток, самые красивые, умные и волевые дамы наплевали на самостоятельность, на права и на борьбу с «угнетателями».

Например — «вот я в твои годы одна двух детей растила» или «вот у меня был муж, который меня лупил, зато любя лупил и зато штамп в паспорте был». Гениально. Нет, они не издеваются. Они просто тупые. Или психопатки. Или тупые психопатки.

Однозначно, не мой автор, и не моя книга. Удивлена хорошему рейтингу и положительным рецензиям.

И, кстати, социофобы – это не больные люди, они просто пренебрегают людьми и этим миром. И вот тут мне хотелось бы автора чмокнуть в щеку. )) В общем, со мной все в порядке, я просто пренебрегаю.

Подводя итоги, хочется сказать – книга весьма достойная. Много интересной и нужной информации, мало «воды», а весьма яркие примеры из жизни и вовсе дают больше понять поведение человека и причины.