Текст книги "Психопат или м*дак. Как защититься?"

Параноид

Кредо. Не доверяй никому: истина где-то рядом. Резюме. Заговорщик и детектив в одном лице. Придумывает или берет готовую сверхценную идею. Неверность партнера, сплетни за спиной, гениальное изобретение – что угодно. В особых случаях – вплоть до мирового заговора и собственного физического бессмертия. Чувствует малейшую фальшь и реагирует крайне негативно. Сам любит участвовать в настоящих заговорах и интригах, особенно во имя своей сверхценной идеи.

Болевые точки. «Чужое» отношение, двусмысленность и неопределенность, вмешательство третьих лиц.

Как манипулировать. Заподозрить во лжи, обесценить его сверхценную идею. Крайне агрессивно реагирует на иронию и юмор в свой адрес.

Раздражение: конформоид, эпилептоид.

Подавление: сенситив, рефлексоид.

Конкуренция: истероид, виктим, шизоид, гипертим.

Совместимость: астеноид, циклоид, аддиктоид.

Реакция на зеркало. Враждебная, подозрительная, изучающая. Малейшее несоответствие будет моментально обнаружено. Поэтому зеркалить параноида не рекомендуется. Можно вычислить сверхценную идею параноида и отзеркалить ее в преувеличенном, в еще более параноидном варианте. Однако это требует значительных психических ресурсов и чревато последствиями. Поэтому зеркалить параноида все равно не рекомендуется.

Параноид одержим идеей внешнего контроля. Нет, мы не перепутали его с эпилептоидом. Безусловно, это их сближает… и превращает в злейших врагов! Эпилептоид устанавливает вокруг себя порядок и иерархию. Параноид больше всего боится, что над ним будут незаметно властвовать. Кто? Пришельцы, масоны, соседи? Нет, это уже клиника. Вокруг и без того полно манипуляторов: жена (муж), сослуживцы, начальник, телевидение, читатели книг по управлению психопатами.

Казалось бы, пора привыкнуть, что в нашем обществе все друг другом манипулируют. Но психопат – по определению – не может привыкнуть, то есть адаптироваться к тем или иным аспектам социума. В частности, к власти, манипуляции, неискренности, взаимному наблюдению. Последний аспект стал особенно актуален в эпоху компроматов, прослушек, фейков и хакерских атак.

Получается, что параноиды были правы? Отчасти. Карл Ясперс и другие классики патопсихологии весьма строги к параноидным забавам. Даже если параноид (или параноик, его «психиатрический аватар») случайно раскрыл чей-то заговор, это не отменяет факта психопатии. Нельзя вылечить человека от бреда преследования, устроив ему настоящее преследование. Да, и если симпатичная дама жалуется вам на мужа с бредом ревности, вряд ли будет разумно претворять его бред в реальность. Хотя.

Но мы идем не в том направлении. Параноид уже давно смирился с тем, что кругом заговоры, скрытые камеры и интриги. Это его как раз устраивает (и мы скоро поймем, почему). Параноид не может адаптироваться к умению других людей скрывать информацию. То есть его беспокоит не ваш великий заговор, а тот факт, что вы какого-то черта отрицаете свою причастность к нему. Еще хуже, если вы сами во всем признались. Это сарказм? Или попытка изобразить сарказм? Блеф? Двойной блеф?

Вот здесь и кроется проблема параноида. Он не умеет лгать. Не в буквальном смысле. Параноид может молчать, но при этом бояться, что кто-то за ним наблюдает и «считывает» всю информацию, что слухи просачиваются сквозь завесу молчания. Особенно мучительно для параноида, если при его приближении несколько человек, бурно о чем-то споривших, вдруг замолкают. Ясное дело, о ком они говорили!

Ощущение информационной уязвимости мучительно потому, что затрагивает древние эволюционные механизмы.

Изначальная цель коммуникации – не передать, а скрыть ценную информацию. Это знали еще обезьяны, чья мимика гораздо богаче нашей.

Приматологи не раз наблюдали забавную картину. Особь шимпанзе получала в подарок банан. Целый банан! Какое счастье! Но вот незадача: особь молода и слаба, поэтому находится внизу иерархии, ведь в стае всем заправляет старая самка. Что делает особь? Прячет банан подальше, возвращается в стаю и на всякий случай закрывает морду ладонями! Зачем? А вдруг где-то сидит старая самка и наблюдает? Не приведи Дарвин, увидит слишком довольную физиономию и устроит допрос.

Параноид знает, что за ним могут наблюдать, поэтому шифруется. Пытается шифроваться. Трагедия параноида в том, что он не понимает, насколько хорошо ему удалось замаскироваться. Он всегда чувствует себя незащищенным от чужого наблюдения, от чужой власти. Значит, нужно сделать что? Правильно. Бунтовать против власти, встраиваться в иерархию и разрушать изнутри, собирать информацию по крупицам…

Стоп! Но ведь для этого параноиду самому надо стать наблюдателем и заговорщиком. Именно! Поэтому параноида не смущает вся эта тема паноптикума (всеобщего наблюдения). Это его стихия. Да, он часто говорит о заговоре, о манипуляциях, о сборе информации. Но принцип «у кого что болит, тот о том и говорит» работает не всегда. Если хриплый человек кашляет и много рассказывает о своей коллекции ледорубов, то, скорее всего, у него болит горло, а не ледорубы.

Параноид наблюдает за всеми и всегда. Собирает информацию. Бессознательно запоминает все болевые точки собеседников. На это тратятся колоссальные психические ресурсы, зато в момент конфликта внезапно оказывается, что параноид умеет манипулировать людьми и выводить из строя оппонентов одной фразой. Плохая новость: это не работает, если параноида как следует не разозлить. В мирное время они взвешивают каждое слово, боятся сболтнуть лишнего или выставить себя на всеобщее посмешище. Хорошая новость: мы знаем, на каких психопатов параноид реагирует наиболее остро, с раздражением. Это эпилептоид и конформоид. Поэтому, если нужно перевести параноида в боевой режим, наденьте одну из двух масок или озаботьтесь приглашением этих психопатов-раздражителей в коллектив.

И вообще, может, параноид не зря волнуется, коль скоро в свет вышла книга по тайным манипуляциям над психопатами? А как не плести заговоры против сверхчеловека со сверхценной идеей? Да, это еще одна параноидная черта.

У параноида всегда есть четко очерченная сверхценная идея. Великая реформа, гениальное изобретение, труд всей жизни, первая любовь, масонский заговор – с любой идеей параноид носится как с писаной торбой. Он не может не рассказывать о своих великих планах и свершениях.

Именно поэтому его манипуляции, интриги, подглядывание и тайный сбор компромата рано или поздно обречены на разоблачение. С одной стороны, трудно не разоблачить шпиона, который хвастается своей миссией. С другой – нельзя не признать почти гипнотическое обаяние, излучаемое параноидом в минуты ораторского экстаза. В минуты? Пардон. В часы. Говорить о сверхценной идее параноид может очень долго. В отличие от классической психиатрии, сверхценных идей у одного психопата может быть несколько. По сути, это его стиль – реагировать на внешние стимулы: хочешь решить проблему – возведи ее в ранг сверхценной идеи и хоть обрешайся.

Опять же, берегитесь путаницы. Параноидная психопатия – это не «мягкая версия» настоящей паранойи. Бывает еще паранойя не клиническая (психиатрическая), а психоаналитическая – это совершенно отдельный сюжет. Шандор Ференци, великий венгерский психоаналитик и друг Фройда, провел серьезные исследования в этой области и выявил устойчивую связь между патологической ревностью, паранойей и латентной гомосексуальностью.

Так что если ваш партнер в очередной раз начнет мучить вас подозрениями, спросите его: «А не латентный ли ты часом? Может, ты проецируешь на меня свое бессознательное желание отдаваться симпатичным мужчинам?» Как правило, такая контратака помогает. Ведь многие мужчины в России не ревнуют по-настоящему. Это просто дань «пацанской моде», культу альфа-самца. Хотя в каком месте они там альфы… Единственный достойный уважения Альф – это лохматый инопланетянин, который воровал еду, остроумно шутил, пытался съесть кота, шкодил, регулярно ставил семью Таннеров на грань разорения.

Не оставляйте ревность безнаказанной. Она начало параноидной агрессии. Контратакуйте!

Контратака и упреждающий удар – это вообще любимая тема параноида. Он уверен, что его все не любят и хотят ему навредить. Следовательно, необходимо бить первым или хотя бы собрать достаточно компромата. Здесь работает хорошо известный механизм проекции – очень заезженная и популярная тема. Если вкратце, то параноид переполнен агрессией, но не может признать за собой деструктивных желаний. Поэтому он переводит стрелки, убеждает себя, что кругом враги, что к нему плохо относятся (хотя это он сам никого не жалует). На этом основании параноид начинает активно «защищаться» (контратаковать), уже по-настоящему настраивая против себя окружающих.

Распознать угрозу, оценить риски, выбрать между глухой обороной, контратакой и превентивным ударом – полезные навыки. Наивно было бы полагать, что вы всем нравитесь и что ваши успехи не вызывают у некоторых людей желания вам нагадить. Таким образом, не мешает иногда быть параноидом. Но только иногда! Параноид не может позволить себе отдых, он все психические ресурсы тратит на поиск врагов, на войну против коварной системы, на разоблачение якобы неверного партнера.

Поэтому, возвращаясь к бытовой ревности, скажем: пресекайте любую попытку установить тотальный контроль над вашим личном пространством. Каждая уступка ревнивцу – это кирпич для монастырской стены, в которой вас рано или поздно замуруют заживо. Из такого положения вы точно не сможете строить заговоры и бегать на сторону. В общем, чрезмерная немотивированная ревность – первый тревожный звоночек. Звоночище. Если не уверены в своих силах, то бегите. Если уверены (и отношения приносят явную выгоду), то можете протестировать на параноиде нашу методику.

Что? Ваш партнер не параноид и вообще не психопат? Напомним, что отсутствие психопатии не означает отсутствия тараканов. Наоборот. У «здорового» человека в голове живут все двенадцать тараканьих племен, которые неустанно ссорятся, договариваются, торгуют и скрещиваются между собой. Если благоверный стал слишком ревнив, то в его голове одерживает верх племя тараканов, у которых на знамени нарисована буква П. В минуты ревности ваш супруг превращается в параноида, как доктор Джекиль – в мистера Хайда. Будьте готовы дать достойный отпор его новому амплуа, включая одержимость сверхценными идеями и латентную гомосексуальность. Чисто гипотетическую, разумеется!

Сказанное справедливо и для мужчин, страдающих от ревнивых избранниц. Впрочем, как показывает статистика, женская ревность (как и женский алкоголизм) имеет истероидные корни. Автор не боится обвинений в сексизме, поэтому решительно настаивает на значительной роли врожденных половых различий. О так называемых «гендерах» вообще забудьте – эту ересь нам, центристам, еще предстоит выжечь каленым железом.

Пусть читателя не пугают политические и идеологические нотки: массовая психология и политика неотделимы от патопсихологии и психоанализа. Мы ни в коей мере не оправдываем политического террора и не призываем к противоправным действиям. Зачем? Зачем идти на столкновение с системой, когда у вас в руках легальное оружие психической самообороны, тончайший инструмент непосредственного контроля?

Увы, эта тонкость недоступна параноиду. Он не может удержаться от призыва к бунту. Чем выше риск быть раздавленным, чем меньше шансов на немедленную победу, тем громче параноид запоет свою песнь отрицания[6]6
  Отсылка к циклу графических эпопей Фродеваля, Ледруа и Понте «Хроники черной луны». Девятый том цикла называется Les Chants de la negation, что переводится как «Песни отрицания».
  Сюжет девятого тома основан на подготовке масштабного восстания против старого порядка.


[Закрыть]. Минутное молчание могло подарить психопату все: жизнь, репутацию, деньги, победу. Но параноид не выносит тишины, потому что в тишине можно расслышать тиканье несуществующих часов, щелчки вездесущего метронома.

Параноидный бунт крайне парадоксален. Параноид уверен, что любая власть всегда сосредоточена вовне, она где-то рядом, но самого себя параноид никогда не осознает в качестве источника власти. Поэтому как он может сражаться с системой? Исключительно системными средствами. Отсюда склонность параноидов к сутяжничеству, к настойчивому диалогу с властными институтами. Параноид подает судебные иски, пишет жалобы и петиции, выступает на митингах. Чего он добивается? Если кратко, он требует от системы принятия антисистемных решений.

Знание законов и умение жонглировать канцеляризмами – навыки не врожденные, а приобретенные, поэтому нельзя заранее предсказать шанс конкретного параноида на победу в очередном бесплодном иске. Среди параноидов встречаются отличные юристы, но дело не в формальной юридической грамотности. Параноид требует от системы совершить нечто такое, что в корне противоречит системной логике. Когда получает закономерный отказ, то обвиняет в заговоре всех: судей, свидетелей, полицейских, уборщиц, пингвинов, журналистов.

Недовольный параноид в целом безвреден, иногда даже полезен в выявлении преступлений и коррупции, потому что активно собирает компромат на «заговорщиков» и – что характерно – находит. Опаснее параноид, нашедший у власти отклик. Его паноптические аппетиты (желание наблюдать за всеми) невозможно удовлетворить. Параноид-лоялист, параноид-союзник, параноид на службе у системы смертельно опасен для государства. Попав в политический мейнстрим, параноид обязательно наломает дров. Например, под предлогом безопасности и борьбы с терроризмом заблокирует миллионы IP-адресов, угробит отечественные интернет-сервисы, то есть фактически осуществит информационный теракт против своей же страны! Это параноиды умеют.

Устойчивость социальной системы удобно оценивать по реакции институтов на инициативы различных психопатов. Этот вопрос выходит за пределы книги, но суть параноидной психопатии наиболее полно раскрывается именно во взаимодействии с властью. И обратно: власть утверждает себя через иммунитет к параноидным идеям, которые часто преподносятся как забота о нравственности, безопасности, высшей целесообразности. У здорового общества идеи параноида вызывают сильное отторжение даже на интуитивном уровне. Вы еще не начали слушать доклад, но вид и манеры докладчика уже заставили вас сделать определенные выводы. Не пренебрегайте интуицией и эстетическим чутьем – это эволюционный механизм по распознаванию и изгнанию неполноценных и деструктивных особей.

С параноидами бесполезно спорить. Их надо без разговоров гнать ссаными тряпками из властных институтов.

Воистину дурной знак, когда судьи, депутаты и военные начинают массово прислушиваться к параноидным проповедям.

Виктим

Кредо. На донышке…

Резюме. Любит посвятить всего себя (всю себя) какому-то делу или человеку. Особенно когда человек об этом даже не подозревает. Строит из себя жертву обстоятельств, которые сам же активно создает. Может страдать в одиночестве, но от зрителей и мучителей не отказывается. Тех, кто не верит в жертвенность, записывает в ряды мучителей. Болевые точки. Источники страдания, жалость к себе, всеобщее сочувствие, образ преследователя.

Как манипулировать. Взять под опеку, не подвергая сомнению статус жертвы. Обвинить в случившемся саму жертву (обесценивание). Предположить, что жертва сама все придумала. Проявить сочувствие к преследователю.

Конкуренция: параноид, конформоид, сенситив, гипертим.

Подавление: эпилептоид, истероид, циклоид, аддиктоид.

Раздражение: рефлексоид, астеноид, шизоид.

Реакция на зеркало. Виктимный бунт. Обретя зеркального союзника, переходит от саможаления к активному наступлению, разоблачению, агрессии. Кооперируются и дружной толпой изображают из себя коллективного истероида.

– Я отдала ему всю себя!

– О'кей. А тебя просили?

Обижается.

– Вы вот там, а я здесь пашу, как пчела в муравейнике!

– Ну и кто тебя заставляет?

Обижается.

– Меня пригласили на вечеринку с десятью пьяными гопниками поиграть в карты. Я выпивала со всеми. Ну немножко. На донышке. Несколько стаканчиков. А потом меня изнасиловали по моей инициативе и обоюдному согласию.

– А это точно вас насиловали, а не вы на чужие фаллосы прыгали?

Обижается.

Как вы уже догадались, речь идет о виктимах. Прирожденных, профессиональных жертвах. Всю свою жизнь они ищут приключений на пятую точку и точку G, чтобы потом поведать миру очередную душещипательную историю. Не спешите обвинять автора в сексизме или оправдании насилия. Перечитайте параграфы Э и К. В них хорошо видно, насколько негативно автор относится к насильникам, домострою, бытовому деспотизму и прочей патриархальщине. В отличие от сексистов, которые просто не любят женщин (или это женщины их не любят?), автор всех людей недолюбливает одинаково. Поэтому давайте сразу уточним одну важную деталь.

Есть огромная дистанция между настоящей жертвой, которая пришла поплакаться вам в жилетку, и виктимным психопатом. У жертвы – настоящая проблема, настоящее горе. Жертва сломлена внешними обстоятельствами непреодолимой силы. Например, ей некуда пойти работать (и жить), поэтому приходится терпеть домашнее насилие. Рассказ жертвы вызывает у вас праведный гнев и желание пойти разобраться с подлецом и домашним тираном. Или пролоббировать наконец закон о самообороне, который позволит жертвам семейного насилия пустить кровь своему обидчику и потом не бояться нашего «самого гуманного в мире» суда.

Когда же к вам приходит виктим и вдохновенно расписывает свои похождения и страдания, агрессия тоже пробуждается. Но в отношении не предполагаемого «хищника», а в отношении «жертвы». Есть такие паршивые овцы, которые заставляют сочувствовать волку. Не будем называть фамилию скандально известной виктимки. Напомним только, что почтенная публика не раз признавалась в желании нанести юной «звезде» легкие травмы, несовместимые с веселой жизнью.

Пожалуй, это первый признак. Главный звоночек. Прислушивайтесь к себе. Верьте своим ощущениям. Если вы смотрите на кривляния «жертвы» на ток-шоу, а из бессознательного поднимается дракон агрессии, то что-то тут не так. И заметьте, как (в очередной раз!) леваки и феминистки пытаются лишить вас главного оружия – вашей интуиции! Оказывается, некорректно и нетолерантно высказывать (и даже испытывать!) негатив по отношению к неприятной вам особе. Вот так и осуществляется психическая кастрация великой Иудео-Христианской Цивилизации (полноправным и мощным членом которой является Россия).

Но вы имеете уникальную историческую возможность быть умнее европейских партнеров. И не просто быть, а демонстрировать и использовать свой ум по назначению. Мораль этой книги не только в том, что нужно уметь быстро распознавать психопатов. Но и в том, чтобы не стесняться своего тайного знания, без угрызения совести называть психопата психопатом (виктима – виктимом) и действовать соответственно. Именно из-за виктимных любительниц попиариться на ток-шоу настоящие жертвы насилия (без кавычек) не получают должного социального внимания и должной защиты.

Итак, перед нами виктим, для которого единственная радость – это чувствовать себя жертвой, выставлять себя жертвой, притворяться жертвой. Получать все привилегии, все сочувствие и все внимание, полагающиеся жертве. Но ни в коем случае не быть жертвой. Никогда. Попробуйте только осуществить виктимную мечту и сделать угрожающий шаг вперед – такой вой поднимется. Этим они, кстати, отличаются от истероидов, которые вполне спокойно идут «на дело» и спокойно переносят достаточно травматичные вещи (см. параграф И).

Поэтому точнее было бы использовать слово «виктимоид», где суффикс «-ид» означает подобие. То есть не «жертва», а «нечто, подобное жертве». Так же, как эпилептоид в чем-то подобен настоящему эпилептику (припадки, проблемы с памятью), но таковым не является. Но особого выигрыша от нового словечка мы не получим, а для читательского глаза оно будет непривычно и неприятно. Тем более уже устоялся термин «виктимное поведение» (не виктимоидное же). Поэтому пусть виктим остается виктимом.

Не думайте, что все здесь сводится только к сексуальному насилию. Виктимные нотки звучат в самых невинных поступках.

Например, у вас в жилище небольшое собрание по случаю новой карточной игры. В том смысле, что вы написали несколько страшилок, а ваш приятель предложил создать на основе ваших рассказов коллекционную карточную игру.

И притащил с собой двух очаровательных художниц, чтобы, как говорится, не отходя от кассы нарисовать несколько эскизов.

И вот вы сидите, обсуждаете концепцию Красного Ангела. Тут вдруг голос из глубины кухни: «Ой, а у вас тут пыльно было в углу, я вытерла». Вытерла и вытерла, молодец. Тебя зачем позвали? Сиди, идеи генерируй. Но нет. Спустя еще пять минут: «А тут вот еще листы были разбросаны, я их собрала». Есть вероятность, что это просто эпилептоид буянит. Но, во-первых, эпилептоид сначала сделает замечание. И не факт, что потом что-то сделает. Во-вторых, эпилептоид не будет набивать шишки, лазая под чужими столами, и потом эти шишки гордо демонстрировать. Все-таки шишка – это не самое лучшее подтверждение эпилептоидного контроля над ситуацией. В-третьих, эпилептоиды редко плачут, а если плачут – то только театрально и интеллигентно посмаркиваясь в платочек. А наша гостья вполне искренне и горько плакала, когда ее вежливо попросили убрать свои грабли от чужого творческого хаоса.

И это были злые виктимные слезы.

Обратите внимание на один парадокс. Виктимы демонстрируют свою жертвенность, свои сомнительные подвиги. Но, играя роль жертвы, они не соглашаются на слабость. Наоборот. От такой «жертвы» еще ноги попробуй унести. Если виктим решил посвятить вам «всего себя» – бегите. Потому что это не пассивная жертвенность, когда ты лежишь на алтаре, отдыхаешь и ждешь удара кинжалом или начала мистической сексуальной оргии. Это активная жертвенность, когда случайного прохожего объявляют жрецом, палачом, насильником и не дают прохода, пока он не исполнит свой охотничий долг хотя бы на словах. Это ведь ритуал. Поэтому, повторяем, достаточно одного лишь косого взгляда в сторону виктима, как вы автоматически объявляетесь Джеком Домогателем.

В отличие от астеноидов или истероидов, виктимы не склонны демонстрировать свою слабость, свою уязвимость. Они довольно агрессивные и раздражительные, если не сказать – злобные. У них внутри кипит суп из аффектов.

И выпустить пар в случайного человека им ничего не стоит.

Кстати, это хороший метод отличить виктима от истероида. Истероид обрадуется, поймав случайный взгляд любопытного прохожего. Виктим ощетинится и может резко спросить: «Что пялишься?». – даже если в этот момент виктим плачет и (казалось бы) нуждается в утешении и заботе. Увы, виктима это мало интересует. Виктим громко требует сочувствия, но тихо жаждет мести. Мести всем и каждому: проклятым мужикам, проклятым капиталистам, проклятым мясоедам, проклятым поклонникам Трампа, проклятым фашистам. Виктимность – переходящее радужное знамя леволиберальной армии.

Виктимы очень гордятся своей биографией. Свой жизненный опыт они стремятся передать молодому поколению. Есть холостая успешная племянница, у которой свой бизнес и свободное время, насыщенное спортом, хобби и мужчинами? Вот виктимная тетка будет яро ненавидеть свою племянницу. При каждом удобном случае психопатка заводит шарманку: «Вот меня в твои годы знаешь, как муж бил? Потому что любил. И я терпела, потому что любил. И детей мы растили в нищете, но растили! А ты так и помрешь холостая и бездетная!» Разумеется, тетка скромно умолчит, что все ее вырод… ой, простите, отпрыски выросли кончеными алкашами. Сама идея уйти от мужа, распускающего кулаки, кажется виктимной тетке кощунственной и оскорбительной. Потому что не могут виктимы жить в свое удовольствие. Только в свое страдание.

И в чужое тоже.

Мужнины побои виктимка вспоминает с теплотой и нежностью. Но раньше, когда они реально имели место, все подруги и родственники в обязательном порядке выслушивали поток жалоб на проклятого тирана. И попробуй не посочувствовать! Если же сейчас муж воскреснет из мертвых и вернется, дабы продолжить воспитательные работы, тетка поднимет вой и привлечет озабоченную общественность. Раньше-то общественность на такие штуки не очень сильно реагировала, поэтому жалобы лились в уши только родным и близким. Не было тогда ток-шоу! Сейчас есть, поэтому виктимка вытряхнет все грязное белье перед экспертами и зрителями. Но от мужа, даже в виде драчливого зомби, не уйдет. Никогда.

Мораль? Держите своих молодых и перспективных отпрысков подальше от виктимов. И сами подальше держитесь. Ни в коем случае им не сочувствуйте, а то из вас сделают жилетку, потом салфетку, потом левретку, потом креветку, а потом и обвиняемого. Исключение составляют случаи, когда вам что-то нужно от виктима и вы хотите выстроить гениальную манипулятивную схему.

Секрет в том, чтобы соединить враждебность к потенциальным «охотникам» и полное безразличие к «жертве».

Смотрите на виктима свысока, брезгливо и немного злобно. По какой-то причине именно такая мимика гарантирует вам успех. Возможно, это связано с врожденными нейропсихологическими особенностями виктима. Мы рискнем предположить, что виктимные психопаты имеют некоторые проблемы с миндалевидными телами мозга, или миндалинами (не путать с теми, которые в носоглотке).

Во-первых, миндалины отвечают за распознавание лиц и «считывание» эмоций собеседника по его мимике. Мы давно заметили, что виктимы любят комментировать выражение лица слушателя и давать странные интерпретации, в частности упрекать в неуместной улыбке или равнодушном взгляде. И только смесь брезгливости и легкой злобы (на вашем лице) действует на виктима положительным образом. Это наблюдение – новый экспериментальный результат (увы, слишком незначительный и трудно формализуемый, чтобы посвящать ему научную публикацию).

Во-вторых, миндалевидные тела играют важную роль в формировании чувства опасности и страха. Люди, у которых от рождения отсутствуют миндалины, вообще не способны испытывать страх. Виктимы слишком хорошо чувствуют опасность, склонны прогнозировать нападение на себя со всех сторон, но это вызывает в них не страх, а агрессию. Если угодно, то виктимный страх – это всегда страх, смешанный с агрессией, переходящий в агрессию.

Неудивительно, ведь миндалины принимают активное участие в агрессивных эмоциональных реакциях[7]7
  Brink T. L. (2008) Psychology: A Student Friendly Approach. «Unit 4: The Nervous System». P. 61.


[Закрыть].

В-третьих, обратимся к результатам известных зарубежных исследований. Оказалось, что у лиц с пограничным расстройством личности увеличена левая миндалина[8]8
  Donegan, Nelson H. (2003) «Amygdala hyperreactivity in borderline personality disorder: implications for emotional dysregulation». Biological Psychiatry 54 (11): 1284-1293.


[Закрыть]. С одной стороны, таким пациентам очень трудно отличить нейтральное выражение лица от лица, выражающего испуг. С другой – чем больше миндалины, тем больше социальных связей может поддерживать человек[9]9
  «Amygdala volume and social network size in humans». Nature Neuroscience 14 (2): 163-4. – 2010.


[Закрыть].

Все эти факты хорошо объясняют поведение виктимного психопата. Видя везде угнетателей, домогателей и эксплуататоров, виктим не замыкается в себе, не испытывает страх, а бросается в атаку, ведет активную социальную деятельность и задалбывает всех своей коммуникабельностью. К сожалению, западное общество не может адекватно использовать эти очевидные намеки. Представляете, какой вой поднимут феминистки и леваки, если некий нейропсихолог употребит сочетание «виктимная психопатка» по отношению к очередной «жертве» домогательств. Поэтому приходится нам, мимо-крокодилам, искать и озвучивать самые беспощадные и точные формулировки.

В общем-то не так важно, что там у виктима с мозгом, но чисто случайно мы подобрали ключик. Еще раз повторим: смесь брезгливости и слабой агрессии – именно такое выражение лица рекомендуется сохранять при общении с виктимом. Никакого сострадания, никакой жалости, ни, боже упаси, доброжелательности или открытости. Первый шаг сделан. Виктим проникся к вам доверием.

Затем можете бросить в воздух пару риторических вопросов: «Доколе нас будут использовать?», «Вот почему эти угнетатели так себя ведут?», «Зачем мы это терпим?». А дальше не перебивайте. Виктим сам подробно расскажет, кто такие «они», кого это «нас», как именно «угнетают» и – главное – «доколе» можно терпеть. Это очень важное «доколе», потому что «после Коли» виктим срывается в открытую агрессию.

Зачем собирать всю эту информацию? Мы ведь говорим о патопсихологии, а не о политических нюансах. Вот именно. Психическая патология (психопатия в данном случае) – нечто врожденное. Человек родился с предрасположенностью к психопатии, и вряд ли у семьи были шансы предотвратить манифестацию патологии. Возможно, еще была неопределенность, каким именно психопатом станет человек: виктимным или, скажем, астеноидным (эти типы похожи, к этому мы придем в третьем разделе).

Но вот врожденная предрасположенность раскрылась, проявилась и расцвела бурным цветом. Дальше в игру вступает общество. Психопатия – это цветок, которому суждено расцвести (так или иначе). Но цветок может быть сорван романтичной дамой, которую тянет к психопатам.

Или умелый садовник пересадит растение в укромное место, где оно не будет стрелять в прохожих колючками.

Или случайная пчела перенесет пыльцу цветка за десяток километров, чтобы возник интересный гибрид.

Или другая аналогия. Один материал отталкивает воду, другой быстро размокает и разваливается, а третий впитывает влагу. Это врожденное. Затем мы берем материал, который идеально подходит для окрашивания. И подставляем под поток разнообразных цветных аэрозолей.

На материале появляется замысловатый узор. Это приобретенное.

Виктимы очень хорошо впитывают рассказы о домогательствах, половом неравенстве, экономической эксплуатации, политических репрессиях. Вопрос только в том, кто первым дорвется до виктимных ушей: левак, феминистка, либерал-диссидент, гринписец, ведущий популярного ток-шоу. Нельзя заранее сказать, какой из сюжетов близок сердцу стоящему перед вами виктиму.

Поэтому лучше не полениться и завладеть этой информацией. Это второй шаг.

Теперь вы можете быстро переводить виктима в режим боевой готовности. Достаточно бросить в воздух более конкретный вопрос: «Что себе позволяют эти членоносцы?» – если ваш собеседник на втором шаге проявил себя феминистом. «Сколько можно воровать последний хлеб у народа?» – если виктим когда-то пропитался социалистическими идейками.

И вот мимо идет некто Олег Иванович, с которым у вас есть личные счеты. С каким выражением лица будет идти Олег Иванович? Вряд ли с «идеальным». Скорее всего, он будет задумчив, спокоен или вообще доволен жизнью. Сообщите виктиму ценную информацию: «А вот Олег Иваныч не верит в гендерную теорию (не хочет повышения налогов, защищает режиссеров-домогателей). Посмотри, какой он самодовольный, улыбается вон.» Виктим может забыть об этом разговоре, но будет испытывать к Олегу Ивановичу устойчивую неприязнь, переходящую в агрессию. Это третий шаг.