Текст книги "Гражданская война в России. За правду до смерти"

«В районах, оккупированных Красной армией, разрушались винокуренные заводы и уничтожались запасы водки. И хотя, несмотря на столь непопулярные меры, недостатка в алкоголе никогда не ощущалось, пьянство в войсках не было для большевиков столь серьезной проблемой, как для белых. Грондийс, журналист датско-японского происхождения, на тот момент самый предприимчивый и опытный военный корреспондент в Сибири, участвовал в весеннем наступлении армий Колчака. Он полагал, что “не самым маловажным фактором” их успеха было то, что на территориях, освобожденных от красных, невозможно было достать алкоголь»{561}561
  Флеминг П…, с. 156.


[Закрыть].

Если у белых основную движущую и цементирующую силу армии составляли офицеры-добровольцы, казаки и интервенты, то какие же силы двигали Красной армией?

Ответ вроде бы напрашивается сам собой – коммунисты. Именно на них указывал член правительства Северной области эсер Б. Соколов: «Для гражданской войны нужна какая-то особая, железная сверхдисциплина. Это хорошо поняли большевики. Но они поняли ее своеобразно и решили, что одной дисциплины мало, что нужна внутренняя спайка, цемент, который не позволял бы развалиться зданию от первого же ничтожного дождя, они этим цементом, вкрапленным в мельчайшие воинские единицы, поставили комячейки. Благодаря последним, они держали в своих ежовых рукавицах солдатскую массу. Но держали ее не только наружной спайкой, но и внутренней»{562}562
  Соколов Б. Ф… с. 369–370.


[Закрыть].

Подобную мысль высказывал и П. Флеминг: «Несмотря на все трудности и промахи, Красная армия была функционирующим предприятием. “Когда дела шли из рук вон плохо, почти всегда находился коммунист или группка коммунистов, бравших власть в свои руки, и группа партийцев, обеспечивавших дисциплину по всей вертикали и внушавших ту уверенность, которая и определяет разницу между победой и поражением”. В слабых сибирских (колчаковских) армиях не было ничего подобного»{563}563
  Флеминг П…, с. 146–147.


[Закрыть].

Однако доля коммунистов в Красной армии, по сравнению с долей офицеров в Белой, была ничтожной. На второй год Гражданской войны в сентябре 1919 г. А. Егоров, командующий Южным фронтом, сообщал, что к нему поступило пополнение около 33 000 человек. Партийцев был 1 %, тогда как раньше коммунистов среди прибывающих часто не было вовсе{564}564
  Егоров А. И…, с. 240.


[Закрыть]. Тем не менее, английский ген. А. Нокс в августе докладывал: «Большевистские командиры теперь сильно превосходили наших и некоторые их части сражаются с убежденностью, коей в наших частях нет»{565}565
  Флеминг П…, с. 169.


[Закрыть].

Мало того, тогда, как Белая армия не имела «смены» даже во время своих побед, численность Красной – росла даже в период поражений: «Удивительно, но после поражения в июле и августе (1918 г.) численность всех красных частей увеличилась…», – недоумевал американский историк П. Кенез{566}566
  Кенез П…, с. 186.


[Закрыть]. Колчак в ноябре 1919 г., находил причину поражения своей армии именно в том, что «нам приходилось пополняться с большим разбором, а между тем наш противник свободно пользовался местной живой силой как благоприятной для него»{567}567
  Газ. Русская армия, 4.IХ. 1919. (Голуб П. А…, с. 380).


[Закрыть].

«Впечатление непреодолимости красных сил, – отмечал Гинс, – усиливалось от стихийности их движения. Красная армия начала казаться всем непобедимой…»{568}568
  Гинс Г.К…, с. 560.


[Закрыть] Причину этого ген. Брусилов находил в том, что «Они (большевики) выражают волю народной массы. Разгулявшейся, бунтующей, опьяненной свободами массы. Большевики, по крайней мере, пытаются организовать ее, повести за собой. Наши бывшие друзья живут прошлым и сражаются за прошлое. А это шатко и бесперспективно»{569}569
  Успенский В.Д…, т. 1, с. 132.


[Закрыть]. Действительно у белых, отмечал Гинс, «никто даже из лучших профессиональных политиков не сумел найти методов успокоения революционной стихии…»{570}570
  Гинс Г.К…, с. 524.


[Закрыть]

Единственной партией, которая смогла организовать стихию и повести ее за собой, оказались большевики. «Население ругало коммунистов, но это была только злоба якута, бьющего своего бога и в то же время ему поклоняющегося. Такое поклонение новая власть внушила к себе не только тем, что ее агенты, в массе своей, по крайней мере, не устраивали безобразных оргий, не вели роскошной жизни и много и деятельно работали, но в еще большей степени завоевала она его своей фанатической верой в те идеи, которые проповедовала. Требуя подвига, большевики призывали массы освободить весь мировой пролетариат от хищника-капитала и обещали создать ту обетованную землю, в которой не помещик и фабрикант, а труженики – рабочий и крестьянин – будут господами жизни. И зараженные энтузиазмом этих проповедников людские массы, – отмечал Раупах, – покорно несли все тяготы военного коммунизма, с твердой верой, что в конечном результате принесенные жертвы дадут победу новым началам и повернут завтрашний день в их пользу»{571}571
  Раупах Р. Р…, с. 266.


[Закрыть].

По мнению Б. Рассела, критически относившегося к большевикам, побывавшего в 1920 г. в России: «Главное, что удалось большевикам, – это зажечь надежду… Даже при существующих условиях в России еще чувствуется влияние животворного духа коммунизма, духа созидающей надежды, поиска средств к уничтожению несправедливости, тирании, жадности, всего того, что мешает росту человеческого духа, стремление заменить личную конкуренцию совместными действиями, отношение хозяина и раба – свободным сотрудничеством». По словам Раупаха, «За 1000 лет своего исторического существования русский народ впервы е име л в ласть, с умевшую внушить темным, бе зграмотным массам, что существуют побуждения не только личного, но и идейного характера. Власть (большевиков)… заставила его верить в себя и насытила тем революционным энтузиазмом, без которого ни победа над окружавшими его врагами, ни строительство новой государственности были бы невозможны»{572}572
  Раупах Р. Р…, с. 266–267.


[Закрыть].

Да, большевикам для привлечения на свою сторону народного большинства пришлось пойти на ряд серьезных компромиссов, прежде всего с крестьянством, дав ему долгожданную землю. И это было неизбежно, поскольку крестьянство являлось главной движущей силой революции. Движущей, но не направляющей. Направление революции задают идеи, за которыми она следует. В России народ пошел умирать не за лозунгом «взять все и поделить», как трактовал идеологию большевиков герой праволиберальной «интеллигенции» М. Булгакова, а за лучшее будущее. То будущее, которое в представлениях большевиков сочетало в себе идеи социальной справедливости и прогресса.

Связь между ними устанавливали принципы исторического материализма, которые, в трактовке Ленина, постулировали, что «развитие человеческого общества, обуславливается развитием материальных, производительных сил»{573}573
  Ленин В.И. ПСС, т. 2, с. 8.


[Закрыть]. Коммунизм в этом отношении был целиком капиталистической идеей, он был связан с ней общей идеей материального прогресса. Однако он шел дальше и добавлял к развитию производственных сил соответствующее развитие производственных отношений, т. е. предлагал использование результатов материального прогресса, не только для удовлетворения интересов элит, но и всего общества.

В своем стремлении к ускоренному развитию и социальной справедливости большевизм вступал в непримиримую схватку с остатками полуфеодального строя существовавшего в России. Особенности России дали этой схватке даже наглядное географическое представление: основное товарное сельхозпроизводство концентрировалось в южных регионах страны, а промышленность – в центре и на северо-западе (почти 50 % всего индустриального производства, а без Донбасса и Прибалтики – более 80 %). Интересы этих двух частей империи, разделенных более чем на 600 км, еще до Первой мировой, в области твердого рубля, протекционизма, и даже политического устройства были полностью противоположны.

И чем дальше Россия продвигалась по пути капитализма, тем более обострялись эти противоречия, все больше напоминая противостояние промышленного Севера и аграрного Юга накануне Гражданской войны в США. Реальные черты они приобрели к концу 1918 г., когда сформировавшиеся фронты Гражданской войны прошли фактически по границам промышленного (красного) и аграрного, полуфеодального (белого) центров Европейской России. «Наиболее активным элементом классовой борьбы везде и всегда является рабочий класс. Как раз на Северном Кавказе этот класс почти отсутствовал», – подтверждал существовавшую данность Н. Головин{574}574
  Головин Н.Н. Российская котрреволюция…, 2 т., с. 460.


[Закрыть]. На локальном уровне фронт прошел – между промышленным городом и полуфеодальной деревней.

Сущность этого противостояния заключалось даже не столько в экономических и политических противоречиях, сколько в религиозном, идеологическом разноверии противников. Прежние сословия жили представлениями еще полуфеодальной эпохи, в то время как город был уже охвачен идеями материализма и прогресса. «На почве этого разноверия, – предупреждал еще в 1908 г. С. Булгаков, – неизбежно должная возникнуть такая внутренняя религиозная война, подобие которой следует искать только в войнах реформационных»{575}575
  Булгаков М. Два града…, с. 431.


[Закрыть].

Война в том духе, в котором описывал эпоху протестантской реформации С. Соловьев в 1872 г.: «Вместе с экономическими преобразованиями шло множество других; но эти последние находились в служебном отношении к первому». «Самым сильным и поражающим своею новизною движением было движение в области мысли, в области науки и литературы, перешедшее немедленно в область религиозную, в область церковных и церковно-государственных отношений; здесь новое, протестуя против старого, противопоставляя себя ему, вызвало борьбу – и борьбу самую сильную, борьбу религиозную, которая разделила Европу на два враждебных лагеря. Эта-то борьба и стала на первом плане, отстранив все другие интересы на второй»{576}576
  Соловьев С.М…, Чтение третье, с. 443, 444.


[Закрыть].

Обоснование этой борьбе дал М. Вебер в своей книге «Протестантская этика и дух капитализма», в которой он отмечал, что лежащее в основе капитализма хозяйственное мышление, свойственное данной форме хозяйства, определяется соответствующей религиозной направленностью. Именно поэтому переход от феодальной формы хозяйствования к капиталистической в Западной Европе потребовал прежде всего соответствующей трансформации религиозных основ общества с католических на протестантские.

С первыми проблесками начала перехода от феодализма к капитализму в России, ее религиозные основы, так же, как и в Европе, потребовали соответствующей трансформации.

Западные идеи индивидуализма в России были наиболее восприняты кругами либеральной интеллигенции и буржуазии, которые пытались внедрить достижения Европы, в этой сфере, в условиях России. Внедрить, прежде всего, потому, писал Н. Бердяев, что «необходимо религиозное уважение к индивидуальности, которого я не вижу в вашей идее церковности»{577}577
  Письма Николая Бердяева. Публ. В. Аллоя // Минувшее. Вып. 9. М., 1992. С. 318–319. Март 1908 г. (Цит. по: Гайда Ф.А. Церковь в представлении русских либералов в 1907–1917 гг.:


[Закрыть]. Для этого, продолжал Бердяев, необходимо «окончательное отделение церкви от государства (оно) должно быть неизбежным и повсеместным результатом дифференцирующего процесса новой истории… Связь церкви с государством ныне стала противоестественной и с точки зрения церковной, религиозной и с точки зрения государственной, позитивно общественной, так как нельзя служить двум богам»{578}578
  Бердяев Н.А. Распря Церкви и государства в России // Духовный кризис… С. 223–225. (Цит. по: Гайда Ф.А. Церковь в представлении русских либералов в 1907–1917 гг.


[Закрыть].

«Однако отделением от государства дело “спасения” церкви ограничиться не могло, – отмечает исследователь православия Ф. Гайда, – Предполагалась ее “демократизация” – причем она не вмещалась в канонические рамки»{579}579
  Гайда Ф.А. Церковь в представлении русских либералов в 1907–1917 гг.


[Закрыть]. Понятие демократизации церкви на IX съезде кадетской партии 26 июля 1917 г. раскрывал кн. Е. Трубецкой: «Все церковное управление попадает в руки таких учреждений, в которых миряне составляют большинство. Эта демократизация Церкви неразрывно связана с демократизацией государства»{580}580
  Речь 27 июля 1917 г. // Съезды и конференции конституционно-демократической партии. В 3 т. Т. 3. Кн. 1. М.: РОССПЭН, 2000. С. 705 (Цит. по: Гайда Ф.А. Церковь в представлении русских либералов в 1907–1917 гг.)


[Закрыть]. Еще раньше, сразу после победы Февральской революции, А. Зайцев в журнале П. Струве «Русская свобода» пояснял: «Церковь в условиях новой жизни есть лишь одна из других многочисленных общественных организаций»{581}581
  Зайцев А.Ф. Важнейшая задача // Русская свобода. 1917. № 1. С. 15 (Цит. по: Гайда Ф.А. Церковь в представлении русских либералов в 1907–1917 гг.)


[Закрыть]. При этом власть демократии прямо противопоставлялась высшей власти церкви. Утверждая эти идеи, религиозный философ С. Франк писал: «Демократия может осуществлять религиозный идеал народовластия как всенародного свободного строительства высшей правды на земле»{582}582
  Франк С.Л. Демократия на распутье // Русская свобода. 1917. № 1. С. 15. (Цит. по: Гайда Ф.А. Церковь в представлении русских либералов в 1907–1917 гг.)


[Закрыть].

Таким образом, российские либералы не просто копировали последние секулярные достижения Запада, но и шли еще дальше, низводя религию до уровня пережитков феодальных суеверий. «Все революционеры и светские освободители, – предупреждал в этой связи Н. Бердяев, – не подозревают даже глубины церковной проблемы, всей важности этой проблемы для судьбы России… В России отделение церкви от государства не может быть превращением религии в частное дело, отделение это может быть связано только с религиозным возрождением, а не с упадком веры»{583}583
  Бердяев Н.А. Распря Церкви и государства в России // Духовный кризис… С. 226–227. (Цит. по: Гайда Ф.А. Церковь в представлении русских либералов в 1907–1917 гг.)


[Закрыть].

Запад пришел к либерализму через столетия религиозного подъема эпохи протестантизма, в процессе последовавшего длительного этапа созревания, «“очеловечивания” религии, путем сведения ее с неба на землю»{584}584
  Булгаков С. Два града…., с. 75., 583.


[Закрыть]. И только в конце XIX в., с провозглашением Ф. Ницше «Смерти Бога», протестантизм постепенно трансформировался в современные формы либерализма. Российские либералы даже не осознавали необходимости подобного созревания, намереваясь одним махом перебросить одну из самых отсталых и малограмотных стран Европы, находящуюся еще на полуфеодальном уровне развития, в современное западное либеральное общество.

Но главная проблема заключалась даже не в этом, а в том, что механическое заимствование западных идеологических форм было невозможно в России. Подобная попытка была еще большей утопией и авантюрой, чем коммунизм большевиков, поскольку все духовные, ментальные начала русского народа вытекали из прямо противоположной протестантизму, нашедшей отражение в православии, идеи коллективного спасения. Западный либерализм в российских условиях терял свое созидательное содержание и превращался в некую ортодоксальную квазирелигиозную секту, противопоставляющую себя обществу и отрицающую его. В результате, констатировал Н. Головин, «русский либерализм оказался несостоятельным перед лицом русской революции»{585}585
  Головин Н.Н. Российская контрреволюция…, т. 2, с. 624.


[Закрыть].

Правоконсервативные круги наоборот возложили все свои надежды на возвращение к истокам – к православию. Уже 27 января 1918 г. Всероссийский священный собор объявил советские декреты «сатанинским гонением» на церковь: «Изданный Советом Народных Комиссаров декрет об отделении церкви от государства представляет собою… злостное покушение на весь строй православной церкви и акт открытого против нее гонения…»{586}586
  Голинков Д…, с. 325.


[Закрыть] Высшее церковное управление Юго-Востока России определило роль церкви следующим образом: «Гидра большевизма… стоит еще с поднятой головой… Церковь должна поднять и крест и палицу свою против гидры, как подняла бы она все оружие свое против антихриста»{587}587
  Кандидов Б. Церковь и гражданская война на Юге. (Материалы к истории религиозной контреволюции в годы гражданской войны). М., 1931, с. 20. (Голинков Д…, с. 328).


[Закрыть]. Уфимский епископ обратился к Колчаку с речью, как к «освободителю от большевиков»{588}588
  Голинков Д…, с. 327.


[Закрыть].

Пример прикладного использования религии давала докладная начальника штаба дивизии колчаковской армии капитана Колесникова, которая призывала «Духовенство заставить ходить в окопы, беседовать о вере, поднимать религиозный экстаз, проповедовать поход против антихриста. Мулл – тоже»{589}589
  Краснов В.Г. (II)… с. 133.


[Закрыть]. В Сибири начштаба Колчака ген. М. Дитерихс, «призывая на борьбу с большевиками, говорил только о храмах и о Боге и объявил священную борьбу большевикам. Это, – по словам либерала и ближайшего сподвижника Колчака Гинса, – казалось диким»{590}590
  Гинс Г.К…, с. 448.


[Закрыть].

Диким, поскольку с возвращением к иррациональным постулатам средневековой религии эпохи феодализма дальнейшее развитие общества становилось невозможным. Идеи прогресса требовали материальных целей, рационального мышления – спасения и вознаграждения на земле, а не на небесах после смерти. Именно эти задачи решали Реформация и протестантизм в Западной Европе. И именно Реформация заложила идеологический фундамент невиданного экономического и промышленного прогресса человечества в индустриальную эпоху. Указывая на эту данность, один из апостолов либерализма Ф. Хайек замечал: «индивидуализм, уходящий корнями в христианство и античную философию, впервые получил полное выражение в период Ренессанса и положил начало той целостности, которую мы называем теперь западной цивилизацией»{591}591
  Хайек Ф. Дорога к рабству.


[Закрыть].

Именно благодаря протестантизму «буржуазия, – говоря словами К. Маркса, – менее чем за сто лет своего классового господства создала более многочисленные и более грандиозные производительные силы, чем все предшествовавшие поколения, вместе взятые». Наглядное представление об этом прогрессе дают расчеты А. Мэдисона, согласно которым с 1000 по 1820 гг. объем валовой продукции на душу населения во всем мире вырос всего на 50 %, а с 1821 по 1998 гг. в 8,5 раз!{592}592
  Maddison A. The World Economy: A Millennial Perspective. URL: http://www.theworldeconomy.org/


[Закрыть] Возвращение к религиозным догмам прошлого было равносильно возвращению в полуфеодальное Средневековье.

Для дальнейшего развития России была необходима своя религиозная Реформация, подобная той, которую Запад совершил столетия назад. В то же время Россия не могла пойти по западному пути, поскольку ее культурно-религиозные основы коренным образом отличались от европейских: философия православия постулировала коллективное спасение, в то время как католическо-протестантская – спасение избранных. Идея русского варианта Реформации появилась накануне отмены крепостного права, в виде понятия соборности, сформулированного в 1855 г. А. Хомяковым, и, в отсутствии творческой религиозной мысли в России, развитого выдающимися философами славянофильства в лице И. Киреевского, В. Соловьева, С. Трубецкого, Ф. Достоевского, С. Булгакова и т. д.

Согласно А. Хомякову, в православии человек находит «самого себя, но себя не в бессилии своего духовного одиночества, а в силе своего духовного, искреннего единения со своими братьями…»{593}593
  Хомяков А.С. По поводу одного окружного послания парижского архиепископа 1855. Полное собрание сочинений. Т. 2. Издание третье. Дополненное. Москва. Университетская типография, на Страстном бульваре. 1900. c. 93–169. http://dugward.ru/ library/homyakov/homyakov_po_povodu_odnogo_okrujnogo.html


[Закрыть] «Душа православная – есть соборность…, – пояснял С. Булгаков, – «одно это слово соединяет в себе целое исповедание веры… оно выражает собой самую силу и дух православной церковности»{594}594
  Булгаков С. Православие. Очерки учения православной церкви. М., 1991, с. 141–147. (в книге Булгаков С. Два Града…, комментарии, с. 628.)


[Закрыть]. С. Булгаков связывал философское «православно-церковное начало свободной соборности» с противопоставлением «протестантскому принципу индивидуализма»{595}595
  Булгаков С. Два града…, с. 501.


[Закрыть].

Лучшему пониманию философско-культурных отличий русских от европейцев может служить их идеалистическо-гиперболизированная оценка, данная немецким философом В. Шубартом. Гипербола в данном случае позволяет высветить те едва заметные нюансы, которые обычно скрываются за более сильными чувствами и мотивами, но которые при определенных условиях могут проявиться с достаточной, для оказания существенного внешнего воздействия, силой.

«Внутреннее единство русских, их целостная жизнь, – отмечал Шубарт, – часто неправильно понималась в Западной Европе. Это трактовалось не как достоинство, а как отсталость, культурная незрелость, примитивность: мол в русских еще не вполне пробудилось чувство личностного; оно еще не вполне обострилось и дремлет в народной душе, как плод во чреве матери. Это и предрассудок Запада, и в то же время доказательство его высокомерия. Социальные отношения русских показывают не степень зрелости их культуры, а исходят из свойственной им космической установки. Это есть этическое выражение чувства всеобщности. Лишь поскольку европеец меряет это чуждое ему чувство своей западной меркой, он ошибочно трактует его как низшую ступень по отношению к западным формам жизни. В эту ошибку впадает и немало русских, не способных преодолеть пессимистическую оценку своего народа»{596}596
  Шубарт В…, с. 165.


[Закрыть].

Шубарт относил такой нетипичный для Запада менталитет русского человека не к его слабости, а к его духовным особенностям: «Сущность русского братства не в том, что люди в равной мере чем-то владеют или что они равны, а в том, что они уважают равноценность друг друга»…[33]33
  Шубарт: «Тут я предвижу возражение: “Разве в Европе не было чувства братства? Разве братство не принадлежит к идеалам французской революции?”. Да…, но эти слова означают на Западе не то же самое, что на Востоке. Братство 1789 г. было не выражением органического чувства братства, а формулой уравнивания внешних условия политической и общественной жизни… здесь речь идет не о взаимной жизни человеческих душ…, а о профанированном, искаженном понятии братства… Своим лозунгом братства Европа предает истинное значение мысли о братстве. “Небольшая сентиментальная ложь” – так назвал его Л.О. Форель. Честно сказано!» (Шубарт В…, с. 169)


[Закрыть] «Русская душа ощущает себя наиболее счастливой в состоянии самоотдачи и жертвенности. Она стремится ко всеобщей целостности, к живому воплощению идеи о всечеловечности»{597}597
  Шубарт В. Европа…, с. 38


[Закрыть]. Это почти дословное повторение слов Ф. Достоевского: «Стать настоящим русским, стать вполне русским, может быть, и значит только… стать братом всех людей, всечеловеком, если хотите…»{598}598
  Достоевский Ф.М…, т. 3, с. 480.


[Закрыть]

Что лучше западный индивидуализм или русская всечеловечность? В целях прогресса индивидуализм имеет явное преимущество, поскольку позволяет в максимальной степени использовать возможности каждого индивидуума. Для целей выживания больше подходит всечеловечность, поскольку она обеспечивает условия для выживания максимально возможного количества людей. Выбор между индивидуализмом и всечеловечностью, определяется не столько желанием человека или общества, сколько условиями их существования[34]34
  См. подробнее Галин В. Капитал Российской империи. М.: Алгоритм, 2015.


[Закрыть].

Однако идея соборности не получила распространения, Н. Бердяев объяснял почему: «Давно уже говорят о Соборе, надеются, что Собор возродит омертвевшую религиозную жизнь, обновит церковь. Но Собор фальсифицируется в интересах князей церкви, верных слуг государства. Государственная власть и церковная иерархия одинаково действуют во имя человеческого властолюбия, самоутверждаются. И “христианскую” иерархию интересует не дело Христово, а дело государственной и церковной власти, дело земного царства, в котором давно уже они царствуют и от которого не хотят отказаться…»{599}599
  Бердяев Н.А. Распря Церкви и государства в России // Духовный кризис… С. 226–227. (Цит. по: Гайда Ф.А. Церковь в представлении русских либералов в 1907–1917 гг. лекция в музее современной истории России 20 ноября 2012 г. http:// molodajarossija.ru/?page_id=381)


[Закрыть]

Неспособность православия к самореформации привела не к отрицанию, а к перерождению идеи Соборности в новые формы. На это прозорливо указывал М. Пришвин: «мечта о социализме – отблеск идеи соборности»{600}600
  Пришвин М. Дневники. 28 сентября 1918 г.


[Закрыть]. Социализм стал для России, той же Реформационной идеей, что и протестантизм для Запада. Он был даже заимствован у Европы, но в этом не было противоречия, ведь точно так же раньше было заимствовано у Европы и православие, как наиболее подходящая для России первичная организационная и идеологическая форма. Адаптация идей европейского коммунизма в одной из самых отсталых и малограмотных стран Европы, находящейся еще в полуфеодальном состоянии, так же как и ранее Реформация на Западе, неизбежно принимала религиозное содержание – русского варианта протестантизма, внешней формой, которого, не осознавая того сам, стал большевизм.

Для современного читателя радикальный идеализм большевиков может показаться абсурдом, как впрочем, многим и в те годы. Но не менее наивно было бы принимать теоретические постулаты идеологии, как руководство к практическому действию. Любая идеология, особенно на начальном этапе своего существования, всегда обладает утопичностью и односторонностью. Поэтому важно не принимать идеологию догматично, а относиться к ней именно как к некому религиозному идеалу.

Пояснением этому вопросу могут служить рассуждения Раупаха, который отмечал, что «за лозунгом “Свобода, равенство и братство” неизменно шествовала гильотина, но разве это умалило значение Французской революции? Все творцы религии манили людей такими благами, которые не только нельзя доказать, но даже и разумно обосновать, и все же религия руководила человечеством во все времена его существования.

Непогрешимых лозунгов нет и не может быть, как потому что нет человека, способного предугадать всю сложность жизненных явлений, так и от того, что нет человеческой массы, способной понять истину без того, что бы эта истина не была показана ей в преувеличенной во много раз. Но тогда это уже не истина, а ложь.

Необходимые поправки в лозунги вносит жизнь, а задача вождя найти новое слово, такое слово, которое создало бы энтузиазм в людях, объединило бы их, вызвало бы готовность к жертве, к подвигу и заставило бы отдать максимум своих сил, знаний, денежных средств для создания тех совокупных усилий, без которых выход народа на новую дорогу невозможен. Энтузиазм этот необходим потому, что счастье не преподносится людям как сюрприз ко дню рождения…, а завоевывается тяжелыми жертвами и лишениями…»{601}601
  Раупах Р.Р…, с. 292–293.


[Закрыть]

Большевизм, по своей сути, стал русским вариантом протестантизма. Именно он породил в народе тот энтузиазм, дух созидания, который был свойственен первопроходцам эпохи Реформации на Западе. Большевизм принес с собой тот же религиозный фанатизм, который в свое время двигал Реформацией и в Европе. Религиозный характер большевизма дал полуграмотному и забитому народу веру в будущее. Ту веру, за которой он согласился пойти.

Первая мировая переросла в России в войну Реформационную, знаменующую собой переход от феодализма к капитализму, которую европейские страны совершили столетия назад. Гражданская война в России, по сути, стала продолжением и развитием тех религиозных войн, которые пережила Европа в эпоху Реформации, характеризовавшихся той же ожесточенностью и беспощадностью.

Но даже в условиях большевистской Реформации ВЧК 11 июня 1918 г. оповещала население: «ни один священник, епископ и т. д. не был и никогда не будет арестован только за то, что он духовное лицо; те же, кто ведет контрреволюционную деятельность, независимо от своей принадлежности к духовному званию, будут привлекаться к ответственности, но не за религиозную, а за антиправительственную деятельнос ть»{602}602
  Известия ВЦИК, 1918, 11 июля. (Голинков Д…, с. 329).


[Закрыть].

Большевистская идеология несла победу Красной армии, но не гарантировали ее. Свою победу красные завоевали в отчаянной борьбе, которая действительно напоминала войны эпохи европейской реформации. «Борьба пролетарской революции с силами, противопоставленными ей, – замечал в этой связи красный командарм Егоров, – разрешилась в положительную для пролетариата России сторону, но можно ли на основе этого сказать, что в любой момент хода этой борьбы партия, армия, весь пролетариат могли спокойно ждать развязки, уверенные в благополучном исходе? Без проявления бешеной, нечеловеческой энергии, напряжения всех сил трудящихся, без железного руководства твердой, сплоченной Ленинской партии и без правильного стратегического руководства нашими операциями – нельзя было рассчитывать на успех. Жизнь ставила задачи неслыханной трудности, и мы видим, как разрешение их нашей стратегией имело часто условный, а иногда и ложный характер. Следствия же таких неверных решений бывали очень близки к катастрофе»{603}603
  Егоров А. И… с. 171.


[Закрыть].

* * *

За время Гражданской войны из разрозненных полуанархических партизанских отрядов Красная армия, выросла в дисциплинированную и профессиональную военную силу. И Белая армия сыграла в этом огромную роль, замечал В. Шульгин: «Мы научили их, какая должна быть армия. Когда ничтожная горсточка Корнилова, Алексеева и Деникина била их орды, – била потому, что она была организована на правильных началах – без “комитетов”, без “сознательной дисциплины”, то есть организована “по-белому”, – они поняли… Они поняли, что армия должна быть армией… И они восстановили армию… Конечно, они думают, что они создали социалистическую армию, которая дерется “во имя Интернационала”, – но это вздор. Им только так кажется. На самом деле, они восстановили русскую армию… И это наша заслуга… Мы сыграли роль шведов… Ленин мог бы пить за “здоровье учителей”, эти учителя – мы… Мы били их до тех пор, пока они не выучились драться… И к концу вообще всего революционного процесса Россия, потерявшая в 1917 г. свою старую армию, будет иметь новую, столь же могущественную…»{604}604
  Шульгин В. В. 1920 (Шульгин В. В…, с. 515)


[Закрыть]

В этой связи представляет интерес ход мыслей американского посла Фрэнсиса, пытавшегося заглянуть в будущее: «Что будет, когда Россия победит, а эта гигантская организованная сила (Красная армия) останется без дела?»{605}605
  Francis G. Russia from the American Embassy. N. Y., 1921, p. 210 (Уткин А. И… с. 229)


[Закрыть] Действительно, с окончанием Гражданской войны возникала насущная необходимость чем-то занять эту огромную радикализованную, вооруженную и организованную массу людей, в разоренной мировой и Гражданской войнами стране. Как показывал пример всех Великих революций, все они заканчивались массированной внешней экспансией Наполеона в Европу, Кромвеля в Ирландию, новоявленных американцев на покорение лучшей части американского континента.

К внешней экспансии подталкивала не только практическая необходимость, но и насущная потребность в духовном мессианизме: Наполеон вместе со своими армиями продвигал идеи французской революции по всей Европе; англичане своим флотом – свое видение свободы; американцы, всеми средствами от экономической и политической поддержки революционеров до прямого вторжения, – демократии; русские большевики сделали следующий шаг на этом пути, продвигая идеи социальной справедливости во всем мире. Этот духовный мессианизм является неотъемлемой частью всех настоящих революций. «Коммунистическая революция, которая и была настоящей революцией, – отмечал в этой связи Н. Бердяев, – была мессианизмом универсальным, она хотела принести всему миру благо и освобождение от угнетения…»{606}606
  Бердяев Н. А…, с. 242–243.


[Закрыть]

Духовный мессианизм вообще свойственен великим народам, утверждал Ф. Достоевский в 1877 г.: «Всякий великий народ верит и должен верить, если только хочет быть долго жив, что в нем-то, и только в нем одном, и заключается спасение мира, что живет он на то, чтоб стоять во главе народов, приобщить их всех к себе воедино и вести их в согласном хоре, к окончательной цели, всем им предназначенной»{607}607
  Достоевский Ф. Дневник писателя 1877 г., январь, гл. 2, I (Достоевский Ф. ПСС – Л., 1983, т. XX, 17.)


[Закрыть].

«Национальный мессианизм, – дополнял в 1910 г. С. Булгаков, – помимо всяческого определенного содержания, в него вкладываемого, есть, прежде всего, чисто формальная категория, в которую неизбежно отливается национальное самосознание, любовь к своему народу, вера в него. Содержание это вместе со славянофилами можно видеть в церковно-религиозной миссии – в явлении миру “русского Христа”, можно вместе с Герценом и народничеством видеть его в социалистических наклонностях народа, можно, наконец, вместе с революционерами последних лет видеть его в особенной “апокалипсической” русской революционности, благодаря которой мы совершим социальную революцию вперед Европы, – эти противоположные или различные содержания имеют формальное сходство, суть разные выражения национальной миссии. И этот мессианизм появляется во все эпохи и у всех народов в пору их национального подъема…»{608}608
  Булгаков С. Два града…, с. 531.


[Закрыть]

Однако, несмотря на насущную практическую и духовную потребность во внешней экспансии, большевики неожиданно сразу после Гражданской войны сократили свою армию почти в десять раз!

Нет, большевики не отказались от духовного мессианизма, но они продвигали свои социальные идеи не столько силой, сколько пропагандой, посредством Коминтерна, и самим фактом своего существования. Что касается армии, то к 1924 г. по количеству солдат на душу населения Советская Россия занимала одно из самых последних мест в Европе.

Численность Красной армии, тыс. чел.{609}609
  (Красная Армия… Лист 1)


[Закрыть]

Обычно историки на этом заканчивают рассмотрение сил, противоборствовавших на фронтах Гражданской войны. Однако в ожесточенной битве тогда сошлись не только красные и белые, был и еще один участник, который по численности в разы превосходил обе противоборствующие армии вместе взятые и представлял для них угрозу гораздо большую, чем каждая из них друг другу. Склоняясь перед силой этого участника, Ленин писал: «в последнем счете именно… колебания крестьянства, как главного представителя мелкобуржуазной массы трудящихся, решали судьбу Советской власти и власти Колчака – Деникина»{610}610
  Ленин В.И. Декабрь 1919 г. ПСС, т. 40, с. 16–17.


[Закрыть]. «Колебания линии фронтов в гражданской войне, – подтверждал Головин, – почти всегда совпадали с колебаниями в крестьянских массах»{611}611
  Гражданская война 1918–1921 гг., т. III, с. 127. (Цит. по: Головин Н.Н. Российская контрреволюция…, т. 2, с. 605)


[Закрыть].