Текст книги "Путешествие вокруг света на шлюпе «Камчатка» в 1817—1819 гг. Том 2"

Читая сие место и глядя на карту Лисянского, нельзя было не заключить, что он шел подле южного берега, где у него не означено никакой опасности, между тем как во многих других местах залива поставлены рифы и каменья, и как на карте сказано, что она сочинена с описи, под его надзором штурманом Калининым сделанной, то я, нимало не сомневаясь, шел, как я полагал, самым безопасным путем; но в какое удивление пришел[42]42
  Строки, косыми буквами напечатанные, я не имел намерения выпустить в свет с именем Лисянского, которого весьма много уважаю как искусного мореходца, а каким образом это случилось в противность моего желания, можно видеть в прибавлении под № 4. (От редакции. В прибавлении под № 4 Головнин указывает, что, направляя статьи из книги для напечатания в журнале «Сын Отечества», он отметил места, где упоминалось имя Лисянского и название его корабля, красными чернилами с тем, чтобы эти места не опубликовывались. Редакция журнала не приняла во внимание желания Головнина, и статья была напечатана полностью.)


[Закрыть], когда увидел прямо перед собою рифы камней, на карте не означенные! Люди были все по местам, и потому мы вмиг отворотили от опасности и легли в дрейф.

Я велел было спустить шлюпки, чтоб послать промеривать, как увидел ехавшие к нам две байдары[43]43
  Алеутские кожаные лодки, о коих много уже было говорено в разных путешествиях.


[Закрыть], из коих на одной был промышленный, который сказал нам, что там, куда мы шли, пройти невозможно по причине множества наружных и подводных камней, а проход лежит подле Лесного острова, но что он направления и ширины его точно не знает. Мы сами пошли туда по лоту; между тем сделали несколько пушечных выстрелов для призыва кого-нибудь из гавани. Скоро к нам приехал лоцман и повел нас подле самого берега Лесного острова, который Лисянский считал столь опасным. В 5-м часу пополудни вошли мы в Павловскую гавань и стали на якорь благополучно; а на другой день утвердили шлюп канатами против самого селения, в расстоянии от берега 40 или 50 сажен.

Все, составлявшие наш экипаж, были здоровы, кроме пяти человек, имевших легкие припадки, и шлюпу не было надобности ни в каких исправлениях, а потому мне только нужно было пробыть здесь несколько дней для проверки хронометров, для описи залива и для исследования поступков служителей Российско-Американской компании в отношении к жителям, как то мне было предписано.

Для описи Чиниатского залива и Павловской гавани употребили мы пять дней при весьма благоприятной погода и в малую воду, когда горы, все мысы и берега были хорошо видны, рифы и каменья открыты; лишь светлые облака закрывали солнце, почему нельзя было делать астрономических наблюдений. Мы вымерили расстояние между некоторыми предметами, взяли с них пеленги и промерили глубину. Но когда приступили к составлению карты, тогда я узнал, что в компанейской здешней конторе находится карта, сочиненная штурманом Васильевым, весьма искусным и прилежным человеком, который, находясь в службе Компании, жил здесь около года и имел случай и время сделать хорошую опись. Положа наши пеленги и расстояния на его карту, мы нашли совершенное сходство; промеры также сходствовали. Это избавило бы нас от труда делать новую опись, если бы мы прежде о сем знали; нам только надлежало на Васильева карту наложить наши промеры там, где у него их не было, и сделать некоторые маловажные дополнения.

Нашу опись производили штурман Никифоров, гардемарины Тобулевич и Лутковский 2-й и штурманский помощник Козьмин; сей последний составлял и карту. На оной рифы и камни, которых нет на карте Лисянского, означены красными чернилами. Из сего видно, сколь карта сего последнего должна быть пагубна для мореходцев, здесь плавающих, и тем более, что на ней написано, что она составлена под особенным его надзором, следовательно, тут предполагается и особенная верность.

Между тем ежедневно являлись ко мне челобитчики, как русские, так и природные жители, которые все приносили жалобы на своих правителей; некоторые из сих жалоб, вероятно, были дельные, а другие пустые и неосновательные. Чтобы лучше разведать прямое состояние здешних дел, отнесся я письменно к начальнику духовной миссии монаху Герману, по слухам, человеку умному и благочестивому, которого здесь большая часть жителей довольно выхвалить не может. Он доставил мне многие весьма важные сведения письменно и утвердил их своею рукою. Равным образом и правитель здешний[44]44
  Мещанин Потарочин.


[Закрыть] на запросы мои подал объяснения, довольно ясно показавшие мне все обстоятельства, сопряженные с состоянием здешнего края.

Собрав нужные мне сведения, я со многими из старших офицеров начальствующего мною шлюпа 17 июля ездил на берег и осматривал все заведения, в селении гавани Павла находящиеся, о состоянии коих мы составили бумагу и все общею подписью утвердили.

Флота капитан Ю. Ф. Лисянский в изданном им «Путешествии кругом света» весьма хорошо и довольно подробно описал здешний край. В путешествии морских наших офицеров Хвостова и Давыдова также много правды о том же предмете сказано, а по сему самому я за излишнее почитаю тем же скучать читателю.

19 июля вышли мы из гавани в так называемый северный проход, но за безветрием не могли сего числа отправиться в путь и простояли тут на якоре целые сутки. Сей проход, находящийся между берегом Кадьяка и Лесным островом, есть настоящий рейд и самый безопасный. Гавань же очень узка: большие суда с трудом могут стоять в ней покойно.

Июля 20-го в 8-м часу утра, при самых тихих, переменных ветерках, с помощию течения и буксира, пошли мы в путь; но в полдень принуждены были против Елового острова стать на якорь. Легкий ветерок от юга в час пополудни позволил нам опять сняться с якоря. К 4-м часам стал он дуть свежее при весьма ясной погоде, так что мы стали править прямо на мыс Эчком[45]45
  Cape Edgecumbe, так названный Куком, но русские компанейские служители называют его мысом Трубицына, потому что у Чирикова боцман сего имени умер, когда он находился подле здешних берегов.


[Закрыть] к порту Ново-Архангельску.

Здесь должно заметить, что на острове Кадьяке нашел я алеута, бывшего в звании переводчика с Коцебу на бриге «Рюрик» в плавании его к северу. От сего человека узнал я, что Коцебу действительно осматривал те берега, кои мне было предписано изведать, в случае, если бы в цель его путешествия не входил сей предмет. Здесь же узнал я, что главный правитель компанейских колоний в нынешнем году, по желанию государственного канцлера графа Николая Петровича Румянцева, отправил отсюда отряд, который должен сухим путем пробираться от полуострова Аляксы к северу, сколько возможно будет, для описи берегов и пр. После сего мне уже ничего не оставалось делать в здешнем краю, разве только заняться мелочною подробностью, описывая разные ничего не значащие острова, не заслуживающие того, чтоб для них употреблено было большое иждивение, которое требовалось на содержание многочисленного экипажа.

Об острове Кадьяке

Остров Кадьяк, или Кодиак, по географическому своему положению и по сходству жителей оного с некоторыми народами северо-западного берега Америки, есть один из американских островов и самый величайший из всех, принадлежащих российскому скипетру. Он находится между северными широтами 56¾ и 58° и долготами западными от Гринвича 152 и 154°, имея протяжения в длину около 90, а в широту 70 миль. Кругом вблизи оного находится много небольших островов, составляющих вместе с ним как бы одну нераздельную землю; знатнейшие из них суть: Афогнак, Яврашечий, Еловый, Угак, Валтхидак, Ситхунок и Тугидок.

Кадьяк весь, так сказать, усеян горами, из коих многие весьма высоки и покрыты вечным снегом; но огнедышащих гор на нем нет. Между горами находится множество обширных долин и текут реки; внутренность острова русским не довольно известна; берега же все кругом были ими посещаемы.

Земля здесь прекрасный чернозем, покрытый везде лесами или пастбищами. Свойство земли весьма удобно к хлебопашеству, но климат сему не способствует: почти беспрестанные туманы и весьма частые дожди, бывающие, по крайней мере, по 2 и по 3 дня сряду каждую неделю, всегда будут препятствовать успехам земледелия. Начальник здешней миссии, монах Герман, пытался на Еловом острове сеять пшеницу и ячмень; последний годом родился изрядно, а у пшеницы зерна никогда не вызревали и для семян вовсе не годились. Даже из огородной зелени капуста растет только в лист и вилков никогда не бывает; впрочем, здесь родится в изобилии картофель, репа, редька, хрен; но вся здешняя зелень от частых дождей имеет водяной вкус. Пастбищами же Кадьяк изобилен: менее чем в 15 лет Компания, от весьма малого числа, развела до пятисот голов рогатого скота, более ста баранов, столько же свиней и несколько коз. Мясо их самое вкусное и жирное, кроме свиного, которое имеет отвратительный запах по той причине, что сих животных кормят здесь рыбою. Местоположение и тучность пастбищ позволяют иметь всякое количество скота, если бы трудность не предстояла в заготовлении для него корма на зиму, ибо жителей здесь мало, а зимы бывают продолжительны и снег лежит долго: иногда с половины декабря по исход марта; морозы простираются часто до 10° по Реомюру, и реки и озера всякую зиму замерзают.

Кадьякские горы покрыты лесом, и внутри острова есть, вероятно, леса, годные во всякое строение, но, по невозможности доставлять их к берегам, они бесполезны. В приморских же местах южная часть острова вовсе годного к строению леса не имеет, а в северной есть еловый, но он так слаб, что строение здесь чрез 10 лет сгнивает, чему также и сырой климат много способствует. Впрочем, на острове растут береза, ольха, тополь и некоторые другие.

Из диких растений, употребительных в пищу, почти все то же есть, что и в Камчатке. По лесам много груздей, рыжиков, шампиньонов и других грибов; ягоды также растут в большом изобилии: клюква, брусника, мамура¹⁵³, морошка, голубика, шикша¹⁵⁴[46]46
  Шикша – камчатское название.


[Закрыть] и малина; сия последняя крупна и яркого красного цвета, но водяна и вовсе ни вкуса, ни запаха малины не имеет. Сие, без сомнения, происходит от частых дождей, ибо и у нас в России, когда случается лето весьма дождливое, то как плоды, так и огородная зелень бывают водяны, невкусны и имеют слабый запах.

Из животных четвероногих природные острову суть: медведи, разного рода лисицы, горностаи, собаки, яврашки и мыши; но волков и зайцев нет. Медведи здешние велики, но шерсть их бурая и жесткая, почему они и цены никакой, как пушной товар, не имеют. Яврашек здесь удивительное множество: каждый год компанейские промышленники убивают их многие тысячи, но они не переводятся. Компания парками, из яврашек сшитыми, платит алеутам за их промыслы и своих промышленных одевает. Паркою называется платье, похожее на стихарь, только рукава уже и длиннее; для каждой парки надобно сто яврашечьих шкурок. Впрочем, сколько они ни нужны для Компании, но пастбищам делают большой вред, ибо от нор их под землею травные коренья лишаются соков и растения вянут и сохнут. Ядовитых пресмыкающихся, как-то: змей и ужей, вовсе нет. Из береговых птиц водятся орлы, журавли, куропатки, разного рода кулики, вороны, сороки и несколько родов маленьких птиц; а из водяных разных родов – утки, кулики, гуси и лебеди. Морских же птиц при берегах Кадьяка бывает несчетное множество, как-то: урилов, ар, топорков, гагар и много других родов.

Из дворовых птиц здесь разведены только одни куры.

Воды, окружающие сей остров, изобилуют морскими животными и рыбою: первые суть киты, сивучи, тюлени (нерпами здесь называемые) и касатки; последняя разных родов и повсюду при великом количестве ловится, а особливо летом: с исхода апреля по начало ноября все реки и ручьи наполняются красною рыбою, стремящеюся в них с моря. Рыба сия того же рода, что и в Камчатке, и тем же порядком входит в реки: красная рыба, хайко¹⁵⁵, горбуша, кижуч; сверх того, есть чавыча, некоторый род семги и гольцы¹⁵⁶. Чавыча есть самая вкусная и нежная рыба; на Кадьяке ловится она в некотором изобилии только в реке Карлуке и в гавани Трех Святителей: последняя жирнее и вкуснее. Впрочем, попадается она и в других местах, только редко.

В летнее время, когда красная рыба идет в реки, тогда жители ни во что ставят белую: треску мальчишки ловят для одной забавы, чтоб после привязать к ней что-нибудь или одну с другой связать и опять пустить в воду. Красная рыба здесь ловится в чрезвычайном количестве: кроме того, что ею одною жители питаются сами, но кормят свиней и собак и запасают еще как для себя, так и для сих животных вяленую рыбу на всю зиму. Нередко случается, что жители бросают в море по 10 и 20 тысяч рыб, которые, будучи развешаны для сушения, от продолжительных дождей испортятся; но оттого почти никогда недостатка в оной не бывает, ибо скоро после опять наловят они такое же количество. Заметить надобно, что здесь с весны до сентября месяца в рыбе всякого рода бывают небольшие черви, но для употребления в пищу рыба сия не вредна. Жители острова Кадьяка имеют большое сходство с американцами соседственного берега как в обычаях, так и в языке. Бывший с нами натуралист Вормскильд, посещавший прежде Гренландию, тотчас заметил большое сходство в языке гренландцев с кадьякским¹⁵⁷. Они вообще малорослы, но плотны и довольно статны; лица имеют смуглые, круглые, с высунувшимися щеками; глаза черные, небольшие; волосы длинные, прямые, черные; бороды также черные, только невеликие. Ныне число жителей на всем Кадьяке и окружающих его островах, по ведомостям компанейских контор, мужеского и женского пола не превышает трех тысяч душ, и они почти все считаются христианами. Но некоторые и по сие время держатся своих обрядов, имеющих сходство с богопоклонением: есть у них вещи, которые они боготворят, и есть правила, кои почитаются между ними священными. Только теперь весьма трудно узнать, в чем религия их состоит. Ибо первые русские, поселившиеся здесь, когда видели жителей, исправлявших обряды своей веры, смеялись и шутили над ними; также когда узнавали от них о разных преданиях их относительно к сотворению мира и к бытию человека, то обращали в смех и оказывали презрение к их мнениям, а потому ныне на вопросы касательно сего предмета ни один кадьякский житель правды не скажет.

Я нашел на сем острове человека, природного тамошнего уроженца, которого, когда он был еще очень молод, покойный Шелехов¹⁵⁸, между прочими, брал с собою в Иркутск, где его научили читать и писать и играть на скрипке и на флейте; он говорил по-русски очень хорошо. Я хотел, посредством его, расспросить их о понятиях, какие они имеют о боге и свете. Но он мне сказал, что сам он ничего об этом не помнит, ибо оставил в молодых летах свою родину на долгое время, а прочих нечего и спрашивать, потому что они правды не скажут. О разных их прежних обрядах и обыкновениях, имеющих некоторую связь с их понятиями о существе вышнем, и о нравах и обычаях их можно читать в путешествии Лисянского. Он жил на сем острове более года, следовательно, имел случай лучше меня заметить все, касающееся до сего народа. В том же путешествии довольно подробно описано состояние жителей в отношении к Российско-Американской компании и замечено почти все, что они терпят от компанейских правителей. Но я здесь только прибавлю, что дела Компании шли здесь не очень хорошо при прежнем начальнике; нынешний же главный всех компанейских колоний правитель[47]47
  Флота капитан Леонтий Андреянович Гагенмейстер; он долго служил в английском флоте и имел случай видеть разные колонии сего народа.


[Закрыть] принял самые деятельные и строгие меры к истреблению зла, по разным частям компанейских дел, вопреки благонамеренности самой Компании существовавшего; а особливо прилагал он старание остановить притеснения и обиды, кои терпели жители от промышленных, и улучшить их состояние. Во многом он уже успел; и потому-то замечания Лисянского читатель должен относить к прежнему положению дел в здешней стране, а не к нынешнему.

Я мог бы к замечаниям Лисянского присовокупить много того, что я, так же как он, сам видел и знаю, но писать о том, что было и прошло, значило бы писать не путешествие, а историю.

Глава шестая

Плавание от острова Кадьяка к северо-западным берегам Америки и пребывание в порте Ново-Архангельске, с замечаниями об оном

Во время плавания нашего от острова Кадьяка до северо-западных берегов Америки ничего особенно внимания достойного не случилось. Мы шли с переменными ветрами, большею частию нам попутными, которые только, будучи сопровождаемы почти беспрестанными туманами, дули столь тихо, что мы не прежде могли увидеть мыс Эджком[48]48
  Так называемый англичанами, испанцы же именуют его мысом Обмана – Capo d’Engano, a бывший правитель компанейских колоний коллежский советник Баранов¹⁵⁹, усердный почитатель славы русского имени, нарек сей мыс именем капитана Чирикова.


[Закрыть], образующий северную сторону входа в Ситхинский залив, как в 6 часов вечера 25 июля. День сей примечателен для нас также по несчастному случаю: мы лишились одного из самых лучших наших матросов, по имени Евдокима Маркова; он часто жаловался на слабость, наконец, приключилась ему горячка, от которой он и умер. Противные ветры, с юго-восточной стороны дувшие и часто с большою силою при туманной, дождливой погоде, продержали нас в море против входа в залив трое суток; наконец, 28-го числа настал умеренный ветер от северо-запада, с которым мы и пошли к порту. Но когда вошли в залив, то ветер вдруг затих и после того дул полосами, часто совсем утихая, так что мы не прежде, как в 4-м часу пополудни вошли в порт Ново-Архангельск¹⁶⁰. По приходе нашем крепость салютовала нам семью выстрелами, а потом американский бриг таким же числом; первой возвратили мы выстрел за выстрел, а последнему двумя выстрелами менее. Здесь нужным считаю заметить, что в салютах на море мы по сие время руководствуемся Петра Великого морским уставом, в котором, между прочим, повелено: «…а капитаны партикулярные имеют ответствовать торговым двумя выстрелами меньше». Закон сей относится к судам, о торговых же крепостях ни слова не сказано, потому что их тогда не существовало. Следовательно, компанейской крепости, находившейся под купеческим флагом, по-настоящему надлежало бы салютовать также двумя выстрелами менее; но, с другой стороны, приняв в уважение то, что компания сия хотя и торговое общество, но владеет пространными областями, находится под высочайшим покровительством государя и имеет в торговом своем флаге императорский российский герб, я решился возвратить ей равный салют, чего другой на моем месте, может быть, не сделал бы, а отсалютовал бы по точному смыслу вышеприведенных слов устава.

Едва успели мы положить якорь, как приехали к нам многие господа, находящиеся здесь в службе Российско-Американской компании[49]49
  В том числе флота лейтенанты Яновский и Подушкин и правитель здешней конторы купец Хлебников.


[Закрыть]. От них узнали мы, что вступивший на место коллежского советника Баранова в должность главного правителя над колониями флота капитан Гагенмейстер за месяц до нашего прихода сюда отправился в Калифорнию, чтобы купить там хлеба для здешних селений, и не прежде хотел возвратиться, как в октябре месяце, и что за отсутствием его управление над колониями препоручил он Яновскому и Хлебникову, из коих первый находился в компанейской службе в качестве капитана над Ново-Архангельским портом. Сии господа предложили мне все зависящие от них услуги и пособия, в чем они меня и не обманули. Во всю бытность нашу здесь они не упускали случая снабжать нас свежими съестными припасами, как-то: мясом, рыбою, зеленью и пр. Они же своими рабочими людьми доставили нам деревья для запасных стенег, брамстенег и других рангоутных вещей, в коих мы имели нужду.

Лишним было бы здесь писать посуточно, что мы когда делали, будучи в порте. Довольно сказать, что главный предмет нашего прибытия сюда было исследование поступков компанейских чиновников и служителей и поверение хронометров; первое было нетрудно исполнить, и я надеюсь, что начальство не будет иметь причины обвинять меня в пристрастии к кому-либо или упущении, когда рассмотрит мое донесение, относительное к сему предмету, которое по существу дела и по многим обстоятельствам, с оным связанным, не может быть здесь помещено. Что же принадлежит до поверки хронометров, то по причине беспрестанных дождей и туманов никак мы не могли поверить их удовлетворительным для нас образом, ибо в 21 день нашего здесь пребывания ясных дней было только два, когда солнце с утра до вечера сияло; облачных, но без дождя, три, а во все прочие или шел дождь, или был мокрый туман, и потому только два раза могли взять соответствующие высоты солнца, по коим разность, хронометрами делаемую, определили довольно хорошо, но ход их верно найти случая не было, а посему мы предоставили это будущему времени, надеясь определить оный в Монтерее¹⁶¹, куда и решили идти для свидания с Гагенмейстером¹⁶².

В Ново-Архангельске оставили мы привезенный нами компанейский груз, вместо коего положили в шлюп балласт и большое количество дров, которые рубить было легко и близко на островах; налили достаточное количество воды и, исправив снасти и паруса, поспешили приготовить шлюп к походу, но противные ветры не допустили. В бытность нашу здесь мы иногда занимались охотою, ездили по островам или проводили время в обществе здешних чиновников. Нередко забавляли нас ситхинские жители, из которых два племени тогда находились поблизости от крепости и были в дружбе с компанейскими служителями. Они к нам несколько раз приезжали на своих лодках, будучи одеты в разные смешные наряды, состоящие из смеси европейской одежды и их собственной. Но так одевались одни лишь старшины и их родственники, все же прочие имели вместо платья только байковое одеяло на голом теле. Женщины их также приезжали с ними. Приближались они всегда с песнями и не прежде всходили в шлюп, как объехав кругом его раза два или три и потом у борта пропев песню, заключающую в себе предложение и обещание мира и дружбы.

В обычаях своих они не сделали никакой перемены со времени Кука и теперь точно так же живут и ведут себя, как описано в путешествиях сего славного мореплавателя, Лаперуза и Ванкувера, кроме того только, что ныне они знают употребление огнестрельного оружия.

Они у нас бывали по нескольку часов сряду, и я обыкновенно их потчевал патокою с сухарями и водкою, что им весьма нравилось. Но, несмотря на такое дружеское обращение, люди сии были весьма опасные соседи, ибо они редко упускают случай воспользоваться оплошностию чужеземца и тотчас нападут и перебьют всех, кого смогут, чтоб завладеть имуществом их, а часто и без всякой цели грабежа умерщвляют они русских промышленников по одной варварской злости. Один из старшин, к нам приезжавших, по имени Котлеан, был при истреблении русских¹⁶³, которые сначала здесь поселились, от чего он и не отпирается, но говорит, что дядя к тому его принудил, а сам он того не желал, будучи всегда верным другом русских. За сие уверение главный здешний правитель дал ему серебряную медаль, между тем брата его родного держит в крепости заложником. Это такие люди, которых вероломство и самое лицо их показывает. Тихонов весьма удачно нарисовал их портреты, как то и вообще во всех его рисунках находится большое сходство с подлинниками.

Противные ветры, безветрие и туманы продержали нас в порте 4 дня. Наконец, потеряв терпение, я решился вывести шлюп из-за островов на просторное место завозами, в надежде найти там хотя легкие ветерки, помощию коих можно было бы выйти в море, и, к счастию, в ожидании моем я не обманулся, ибо 19-го числа, начав работу с утра при безветрии, мы провели к 6 часам вечера шлюп завозами мимо всех опасностей в большой залив, где, пользуясь слабым ветерком, дувшим попеременно от разных румбов NW четверти, к рассвету 20-го числа вышли из Ситхинского залива в море и, удалясь от берегов на расстояние миль 20 или 30, пошли вдоль оных. Ветер был тогда свежий от NW, при сухой облачной погоде, и продолжался во весь день. В 9-м часу утра говорили мы с американским бригом «Брутусом», который прежде видели в Ново-Архангельском порте: он ходит по здешним заливам для торговли.

Замечания о Ново-Архангельске

Ново-Архангельскою крепостью названо главное селение Российско-Американской компании в ее колониях, лежащее под широтою 57°03′, при северо-западных берегах Америки. Оно находится внутри Ситхинского залива. Залив сей пространен: в отверстии имеет он не менее 25 или 30 верст и внутрь вдался почти на столько же. У берегов, его образующих, почти по всему их протяжению, кроме северо-западной части, находится множество разной величины покрытых лесом островов, между коими есть немало хороших и безопасных гаваней: находящаяся при компанейском селении внутри залива есть одна из лучших, будучи пространна и островами закрыта от всех ветров; притом имеет она хорошее дно и пристойную глубину для безопасного стояния на якорях в самые жестокие ветры; а сверх того, входить в нее и выходить из оной можно разными проходами между островами, следовательно, и при разных ветрах.

Крепость стоит на высоком каменном холме у самой гавани; и если судить о ней по главному ее назначению и цели, с какою построена она, то это компанейский Гибралтар, ибо, стоя на высоком месте и будучи обнесена толстым палисадом с деревянными башнями, служащими вместо бастионов, и снабжена десятками пятью разного рода и калибра орудий и достаточным количеством мелкого оружия и военных снарядов, она действительно страшна и неприступна, но против европейской силы, даже против силы одного фрегата, она уже не крепость.

Здесь местопребывание главного правителя. Он живет в двухэтажном деревянном доме, построенном на самом возвышенном месте крепости, и имеет пред собою прекраснейшие виды. Обширный Ситхинский залив весь открыт ему. Ближние зеленеющиеся острова с узкими между ними проливами, извивающимися в разных направлениях, представляют подобие пространного сада. С другой же стороны являются взору высокие горы, из коих вершины некоторых покрыты всегда снегом. В селении есть церковь, магазины, казармы, мастерские и несколько других строений компанейских и собственно служителям ее принадлежащих. Сии последние, также и церковь – вне крепости. Здесь Компания имеет верфь и все нужные к тому заведения. Она построила уже несколько судов из лиственничного дерева. Здешний лес непрочен: строение в крепости лиственничное через десять лет уже во многих местах сгнило; причиною сему и климат, может быть, ибо здесь не проходит недели, в которую бы, по крайней мере, 4 или 5 дней не было дождя, и из тех большею частию идут проливные. Душное дерево крепче, но оно для строения тонко и притом далеко доставать его из внутренности лесов, которыми все здешние берега сплошь покрыты.

Компания основала сие селение и удерживает его для промысла бобров¹⁶⁴, и в сем отношении нельзя лучше выбрать места, ибо оно находится, так сказать, в средине привалов, где животные сии обитают во множестве; следовательно, Компании весьма легко отправлять суда и артели во все стороны как для промыслов собственными своими промышленниками, так и для выменивания бобров и других дорогих зверей от природных жителей; равным образом и сим последним удобнее и ближе приезжать в сию крепость за товарами, кои могут быть для них нужны, нежели в другие компанейские селения. Но во всех прочих отношениях место сие самое несносное. Больших холодов здесь не бывает и земля снегом редко покрывается; иногда случаются морозы, от коих озера на несколько дней покрываются льдом, довольно крепким, чтоб поднять человека.

Но чрезвычайно мокрый и сырой климат гораздо хуже всякого холода: он причиняет разные болезни, а особливо цинготную, коею страдают множество компанейских служителей и от коей немалое число ежегодно умирает.

Невзирая на умеренность здешнего климата, земледелия здесь никогда быть не может по причине частых или почти беспрерывных дождей. Хлеб не может там созреть, где даже обыкновенная, грубая огородная зелень на открытом воздухе полного своего роста не достигает; например, огурцы здесь не могут родиться, и капуста растет только в лист, а вилки бывают у той, которую сажают при горячих ключах, в некотором расстоянии от крепости. Прочая обыкновенная огородная зелень, как, например, репа, салат, картофель, родится хорошо, но имеет особенный какой-то водяный вкус.

Дремучие леса, коими покрыты все берега и острова по всему протяжению здешнего края, не позволяют иметь скотоводства, и теперь здесь находится не более 10 голов рогатого скота и несколько свиней, да и тех должно держать поблизости от крепости, иначе опасно за ними ходить; ибо природные здешние жители, колюжами¹⁶⁵ называемые, столько, по наущению иностранцев, ожесточены против русских и столь дики, что, несмотря на все способы, употребляемые Компанией расположить их к дружескому сношению, по сие время остаются непримиримыми ее врагами. Притом они так вероломны и хитры, что именно тогда, когда войдут в какое-нибудь дружеское сношение и дадут обещание жить миролюбиво, их надобно опасаться более. Они не упускают случая убить русского, если могут сделать сие, не подвергаясь сами опасности, и потому здешние промышленники ходят из крепости работать в огородах вооруженные и целыми артелями.

За несколько месяцев до нашего сюда прибытия колюжи верстах в 3 или 4 от крепости убили двух промышленников, которые ходили туда рубить нужное им дерево и были снабжены ружьями. Но так как здешние дикие не составляют одного целого общества, управляемого одним старшиною, а разделяются на разные поколения, которые живут или скитаются по своему произволу, друг от друга нимало не зависят и часто даже одно из них враждует против другого, то и невозможно над ними произвести мщения; ибо нельзя узнать, к какому поколению принадлежат виновные; разве поставить за правило мстить им без разбора! Но в таком случае они все могли бы соединиться для нападения на компанейское селение и могли бы сделаться оному весьма опасными, особливо если бы удалось им нечаянно ворваться в крепость. Притом такое правило могло бы вмениться компанейскому правителю в жестокость и преступление. Посему русским здесь остается одно средство: быть всегда осторожными и вооруженными и жить как в осажденной крепости. Но приятно ли в таком положении находиться несколько лет сряду?

Главную, а часто, бывало, и единственную пищу промышленников составляет рыба. В летние месяцы ловится она здесь в большом изобилии, а особливо разные роды лососиной породы и палтусы; есть также треска и несколько других родов, только не в таком количестве, как первые. Летом рыбу вялят, а иногда солят и коптят на зиму. Приправою к рыбе служит им огородная зелень и картофель, буде кто имеет огород и успел возделать его; изредка продают им муку. В лесах здесь есть много диких растений, которые и не по нужде могли бы служить приятною пищею, а также разного рода ягоды, как, например, малина, морошка, черная смородина, голубика и несколько других; из грибов растут здесь сморчки, грузди и сыроежки[50]50
  Agaricus aeris.


[Закрыть]. Но промышленные не имеют способов и времени запасать их. Жены и дети их не могут ходить в леса, не подвергаясь опасности быть убитыми или увлеченными в неволю, да и сами промышленные на большое расстояние от крепости не могут удалиться иначе, как отрядами и вооруженные.

О занятиях Американской компании в здешнем краю и о многих других обстоятельствах, относящихся к сему обществу, говорил я в замечаниях об острове Кадьяке и сказал все, что, по мнению моему, было можно, нужно и должно сказать. Но здесь считаю необходимым упомянуть о таком обстоятельстве, которое довести до сведения участников Компании я даже обязанностию почитаю и тем более, что я сам, не будучи членом сего общества, не могу лично для себя получить ни пользы от надлежащего и справедливого хода дел Компании, ни понести урона от злоупотребления, в делах ее существующего; но говорю, как должно говорить россиянину, желающему пользы и славы своему государю и отечеству.