Текст книги "Проклятие короля"

Глава 10
Крегг Молчун

Холодный порыв ветра, ворвавшийся в открытую настежь дверь, пах мокрой овечьей шерстью и навозом. А еще свежескошенной травой и почему-то земляникой. Я открыл глаза, прислушался к звукам, доносящимся до меня снаружи, и вздохнул – там, за стенами кошары, шел дождь. А значит, появления проклятой Темным Жнецом знахарки надо было ждать еще как минимум сутки.

Мрачно покосившись на свою изуродованную левую руку, я скрипнул зубами и еле удержался от стона – заныли обломки сломанных зубов, рассеченная прикосновением чьего-то клинка щека и обрубок уха.

«Живой труп…» – мрачно подумал я. И замер – сквозь блеяние овец до меня донесся донельзя раздраженный незнакомый женский голос:

– …сначала загони овец!

– Мрак! Ну, и что же ты стоишь? – тут же заорала Марыська и щелкнула бичом.

«Добралась?» – подумал я и с надеждой уставился в серую пелену дождевых струй в дверном проеме.

Ждать пришлось не особенно долго – буквально через минуту из сплошной стены воды появилась овечья морда, а затем в кошару хлынула загоняемая здоровенным магарцем[44]44
  Магарец – порода пастушьих собак.


[Закрыть] отара.

Увидев своих товарок, все пять привязанных к моему ложу овец жалобно заблеяли и попытались оборвать удерживающие их на месте веревки.

Я криво усмехнулся: животные явно чувствовали, как моя печать Чужой крови тянет из них жизнь.

– Вон еще две! Да куда же ты понесся, Мрак?! – Судя по громкости голоса, Марыська подошла к самой кошаре и теперь следила, чтобы ни одна из вверенных ей овец не осталась снаружи.

Минута ожидания, и я услышал еще одну ее фразу. Почему-то произнесенную просительным тоном:

– Заходи, Ярена!

Однако вместо ожидаемой знахарки в дверном проеме появился силуэт закутанного в плащ ребенка. Решив, что Ярена пришла в Седое урочище не одна, я перевел взгляд на следующий силуэт. И не сразу сообразил, почему Марыська закрывает за собой дверь.

– Зажги лучину! – проскрипел «ребенок», и я удивленно вытаращил глаза: судя по тембру голоса, ему было как минимум лет пятьдесят!

Марыська с трудом подтащила тяжеленную створку к косяку, кое-как задвинула засов и, сняв с себя мокрый плащ, двинулась к оконцу, затянутому бычьим пузырем.

– Шевелись, девка! – подала голос знахарка, стараясь, чтобы ее рычание звучало потише.

– Сейчас… Кресало найду…

…В свете лучины Ярена показалась мне ожившим воплощением Темного Жнеца: седые спутанные волосы, темное, почти черное лицо, кривящиеся в очень неприятной гримасе губы, крючковатый нос, пара здоровенных родинок на раздвоенном подбородке. И тяжелый взгляд исподлобья. Впрочем, стоило мне пошевелиться, как на ее лице мгновенно расцвела улыбка, а в глазах мелькнул самый настоящий страх:

– Добрый вечер, ваша милость! Вы хотели меня видеть?

Я утвердительно кивнул.

– Я к вашим услугам…

– Рука… Ключица… Ребра… – выдохнул я. – Нога…

Знахарка свела брови у переносицы, немного подумала и растерянно захлопала ресницами:

– Что, кости срастаются не так?

Я снова кивнул.

– Так я же не жрец, ваша милость! – сообразив, что от нее требуется, затараторила старуха. – Силы у меня почти что и нету! Я это… боль снять могу… несильную… Кровь заговорить, если рана махонькая… Роды ускорить… Бельмо свести… Бородавки… А тут вона сколько чего надо!

– Сломать и свести вместе… Правильно… Сможешь? – дослушав ее до конца, спросил я.

– Старая я, ваша милость! – перепуганно отшатнулась знахарка. – Где у меня столько здоровья-то? Да и боль будет ужасная!

Я потянулся к шее, выпростал из-под обрывков кольчуги связку амулетов и, нащупав нужные, по очереди показал старухе.

– Печать Бесчувствия? Печать Великой жизни? Печать Великого восстановления?

– Ну да… Может и получиться… Только боязно мне как-то, ваша милость! Да и чем ломать-то?

Я ткнул пальцем в невысокий каменный «стол», на котором Марыська разложила все найденные в кошаре «инструменты».

– Меч? Молоток? Долото? Камень? Да вы что, ваша милость! Для этого я уже слишком стара… – Сделав еще один шаг назад и упершись спиной в стену кошары, Ярена выставила перед собой ладони. И продемонстрировала трясущиеся пальцы.

Я хмуро посмотрел на Марыську.

– Золотой, если сделаешь все правильно… – пробормотала она. И вытащила из кармана вырезанную из моего пояса монету.

Мда. Девушка оказалась права – стоило старухе увидеть деньги, как ее пальцы перестали трястись, а в глазах появилась алчность.

– Как скажете, ваша милость! Мне нужна горячая вода… лубки… и помощь…

Я показал взглядом на пастушку и прикрыл глаза…

…Без плаща знахарка смотрелась еще тщедушнее – тонюсенькие запястья, сухие, морщинистые кисти, узкие плечи и таз. Да, ощущения болезненности в ней не было и быть не могло, но, по моим впечатлениям, Темный Жнец уже следовал за ней по пятам.

Забавно – несмотря на то, что старуха жутко боялась меня и печати Чужой крови, она металась по кошаре вслед за Марыськой и, нервно кусая нижнюю губу, пожирала глазами тот самый карман, в который девушка убрала мои деньги.

Впрочем, стоило ей услышать бульканье закипевшей воды, как она мгновенно забыла про вознаграждение и задумчиво уставилась на меня:

– Ваша милость! А кольчугу-то придется снимать…

Я коротко кивнул.

– Больно будет…

Я мысленно усмехнулся.

– Ну… тогда ломайте амулет Бесчувствия. И два других – тоже: я готова… – буркнула она и, увидев, как в моих пальцах рассыпалась первая основа, рыкнула на Марыську: – Ну, и чего стоишь? Поднимай его милость! Да поаккуратнее, овца!

…Боли я не чувствовал. Совсем. Зато слабость, накатившая на меня во время раздевания, оказалась такой, что я чуть не потерял сознание. Увы, заработавшие печати Великой жизни и Великого восстановления лишили меня последнего шанса на забытье – к тому моменту, как Ярена взялась за молоток и долото, я чувствовал себя бодрым и полным сил. Поэтому хруст собственных костей слышал просто замечательно. И каждый раз покрывался холодным потом. С ног до головы…

Мда. Порубили меня знатно – эдак через час после начала экзекуции я вдруг поймал себя на мысли, что в моем теле не может быть такого количества костей. Еще через час я понял, что на моем теле не может быть ни одного живого места. А где-то в полночь сообразил, ЧТО именно сделала для меня Мел – если бы не ее печать Чужой крови, так удачно подвернувшаяся мне под руку во время боя, я бы уже кормил червей у Полуночного тракта…

– Все! – Голос знахарки, и без того не отличавшийся мелодичностью, звучал так, как будто из нее только что вытянули всю оставшуюся жизнь. Поэтому, открыв глаза и посмотрев на бледную, как полотно, старуху, я кивнул Марыське, дождался, пока она отдаст ей монету, и выдохнул:

– Спасибо…

Ответного «пожалуйста» дождаться не удалось – спрятав деньги под одну из десятка нижних юбок, знахарка вскочила на ноги… и потеряла сознание!

– Действительно стара… – с непонятным раздражением пробормотала Марыська. И, с трудом подняв сухонькое тело знахарки с грязного земляного пола, отволокла ее к своему ложу. – Надеюсь, до утра оклемается.

Я вопросительно приподнял бровь и уставился на нее.

– Что? Почему я ее так ненавижу?

Я кивнул.

– Потому что… – помрачнела она. И, подхватив с лавки свой плащ, бросилась к входной двери…

Глава 11
Король Азам Истовый

Открыв глаза, его величество Азам Манорр вгляделся в полумрак своей опочивальни, вздохнул, осторожно перевернулся на правый бок… и удивленно замер: боли не было! Нигде! Не кололо сердце, не давило в правом подреберье, не жгло в животе. А еще не было изжоги. Не тряслись пальцы. Не мерзли ноги. Шевельнув рукой, король прислушался к своим ощущениям и криво усмехнулся – тело, налитое чужой жизнью, требовало движения.

Кинув взгляд в окно, за которым занимался рассвет, монарх потянулся к шнуру вызова слуг, висящему у изголовья… и остановил руку на полпути: лицезреть угодливую улыбку постельничего и полутора десятков придворных, пользующихся привилегией присутствовать во время его одевания, не было никакого желания.

«Я еще сплю…» – подумал он. И, перевернувшись на спину, подложил под голову еще одну подушку.

Тело двигалась так легко и послушно, что король, устроившись поудобнее, поднял над собой руку, несколько раз сжал пальцы в кулак. И… расстроенно уставился на свое предплечье – за последние несколько лет оно похудело как минимум вдвое и ничем не напоминало мечевую[45]45
  Мечевая рука – правое предплечье воинов обычно было развито намного сильнее, чем левое.


[Закрыть] руку воина.

«Мда… Король называется…» – угрюмо подумал Азам и, повернув голову вправо, мрачно посмотрел на фамильный меч, лежащий на резной подставке из железного дерева: с момента, когда Проклятие Манорров вошло в полную силу, король к нему даже не подходил.

Немного полюбовавшись на хищный, вечно жаждущий крови клинок фламберга, Азам перевел взгляд чуть повыше. И уставился на портрет своего деда…

В предрассветном полумраке Астар Гневный казался более мрачным, чем обычно: опираясь на свой неподъемный посох, он смотрел на внука сверху вниз и презрительно кривил губы. Словно готовясь задать свой любимый вопрос: «Не надоело тебе себя жалеть?»

– Я себя не жалею… – вполголоса пробормотал монарх, с трудом оторвал взгляд от алой мантии последнего Одаренного в роду, решительно встал со своего ложа и подошел к окну. Полюбоваться на рассвет…

…Взгляд деда, сверлящий спину со стены, здорово действовал на нервы: казалось, что король Астар, маг Огня первой категории, искренне жалеет, что династия Манорров не закончилась на нем самом.

«Сам виноват… – зябко передернув плечами, подумал Азам. – Нечего было передавать корону старшему сыну, приближать к трону орден Создателя и тащить в Семиречье Академию магии. Да, лучшего варианта поддержки для лишенного Дара отца придумать было невозможно. Но… ведь это был не единственный выход, правда? Стоило уступить трон любому другому сыну – и все было бы иначе. Сильная правящая династия. И ни Проклятия, ни Слабости… Ничего…»

«Семиречьем должен править тот, кто ставит интересы короны выше своих собственных! Все остальное – мелочи…» – вспомнив любимое утверждение деда, монарх криво усмехнулся:

«Тебе было легко об этом говорить. Ты был здоров, полон сил и силы. И умер не от Проклятия, а в бою. Так, как подобает мужчине. А еще у тебя было восемь сыновей! Восемь, а не один! А из кого выбирать нам с отцом? Из одного наследника? У которого нет Дара, нет здоровья и нет будущего, а есть двадцать – двадцать пять лет нормальной жизни – и стремительное угасание? Проклятие выжигает нас изнутри, дед! Только нашу ветвь рода! Все остальные Манорры умирали здоровыми! Так может, твой выбор был не таким уж и правильным?»

Додумать мысль до конца монарху не удалось – за его спиной еле слышно скрипнула дверь, а потом в опочивальне раздался удивленный голос постельничего:

– Ваше величество! Вы уже проснулись?

– Угу… – буркнул король. И повернулся спиной к серому, затянутому грозовыми облаками небу.

– Изволите начать одеваться, сир?

– Пожалуй…

– Изволите пригласить в опочива…

– Нет! – перебил постельничего Азам. – Сегодня у меня нет времени на лишние церемонии. Одеваться буду один. А вот на завтрак пригласи графа Герна и эрра Урдена.

– А… что сказать всем остальным, сир? – склонившись в поклоне, спросил придворный, и тут из-за портьеры раздался голос верховного мага:

– Я уже тут, сир… Доброе утро! Позвольте мне помочь вам с одеванием?

– Доброе утро, эрр Урден! – Король уселся на подоконник и, жестом отпустив постельничего, уставился на мага: – Что ты такой хмурый?

– Не выспался, ваше величество…

– Почему? Что тебе помешало?

– Инспектировал замок Потерянного времени, – вздохнул маг. Потом закрыл входную дверь, активировал амулет Полога молчания и продолжил: – Искал еще одного Одаренного…

– Зачем? – удивился Азам. – У меня полно сил. Я чувствую себя заново родившимся, и…

– Если вы поедете в Элинвар, сир, то полученной вчера силы вам хватит дней на двадцать…

Стоило королю представить себе очередной приступ Слабости, как по его спине потекли капельки холодного пота.

– Так мало? Почему?

– Оглянитесь вокруг, сир! – Эрр Урден сделал шаг к стене и провел пальцем по раме портрета его величества Арзая Бездаря, отца Азама. – Вокруг вас – сотни разнообразных печатей…

– Ну, да! Их трудно не заметить… – криво усмехнулся король. – Иногда мне кажется, что я – сказочный демон, заточенный в центр пентаграммы вызова. А где-то за этими стенами прячутся маги, истово жаждущие обменять свои души на бессмертие…

– Демонов не бывает, сир. – В глазах мага промелькнуло что-то, похожее на грусть. – А вот различных пентаграмм тут действительно предостаточно…

– А жаль… – вздохнул монарх. – Может, тогда у меня был бы хоть какой-то шанс на нормальную жизнь без жертвоприношений. Ладно, Создатель с ними, с демонами. Это я так, к слову. А если серьезно, то я прекрасно знаю, что за тридцать с лишним лет ты и твой покойный отец превратили дворец в одно из самых защищенных мест в мире…

– Мы – ваши преданные вассалы, сир! – Маг пожал тощими плечами и поклонился. – Только вот вы не совсем правильно поняли, чего мы добивались. Основная цель, которую мы ставили перед собой, – это максимально уменьшить количество силы, вытягиваемой из вас Проклятием. Мы сделали все, что могли, и сейчас оно тянет из вас крайне мало… А вот за пределами дворца…

– …я медленно начну умирать… – скрипнув зубами, в унисон магу закончил король. – Так?

– Да, сир! – Отпираться эрр Урден не стал.

– А моя карета? Она же тоже вся в рунах! И когда я внутри, то тоже чувствую себя прекрасно… – задумчиво глядя на эрра Урдена, произнес король Азам.

– Увы, это иллюзия, сир! Да, и в ней есть защитные плетения, но их хватает едва на двое суток, а потом Проклятие начинает пить вашу жизнь в полную силу. Таким образом, дней через пять-семь после вашего приезда нам придется снова провести ритуал передачи жизни…

– Нет! Никакого ритуала! – прошипел король. – Поездка к мейну Лоуду отменяется: тратить на свои прихоти еще одну жизнь я не намерен…

– Но, сир, в сложившейся ситуации вызов в столицу мейн Лоуд может воспринять… не совсем правильно. Мне кажется, что, беседуя в Элинваре, вы бы имели некоторое моральное преимущество.

– Угу… – кивнул король. – Однако жизнь человека, даже виновного в самом чудовищном преступлении, – это слишком большая цена для того, чтобы платить ее за какое-то там моральное преимущество…

– Вы – настоящий король, сир! – уважительно сказал маг. И отвесил самый церемонный поклон, на который был способен. – Тогда, наверное, мне стоит обдумать текст приглашения?

Король утвердительно кивнул:

– Заодно и отправишь… Только проследи за тем, чтобы мейн Лоуд получил его после того, как до него доберется граф Олиор…

– Конечно, сир! – усмехнулся эрр Урден. – Не использовать эффект от такого извинения – это преступление…

Симон Герн ел медленно и без аппетита. Золотая двузубая вилка, которой он отправлял в рот кусочки дичи, то застывала в воздухе, то надолго застревала в лежащей на золотом блюде тушке фазана. Он не обращал внимания ни на жареного поросенка, фаршированного зайчатиной, ни на пироги с сыром, ни на свежайшую выпечку. Мало того, он не притронулся даже к кубку с вином, наполненному виночерпием в самом начале трапезы. Значит, новости, которые его беспокоили, были серьезнее некуда.

Поэтому, кое-как утолив жуткий голод, терзающий его с момента ритуала, монарх жестом выставил из трапезной слуг и, приказав эрру Урдену активировать Полог молчания, вопросительно уставился на графа:

– Ну?

Сообразив, что завтрак закончился, капитан мгновенно оказался на ногах:

– У меня плохие новости, ваше величество…

– Я уже догадался… – поморщился Азам. И, кивком приказав капитану садиться, добавил: – Я слушаю.

– В Молаге, Ферсе и Лонсе критическая ситуация, сир! – усевшись на свое место, вздохнул граф. – Продуктов в городах практически не осталось, и люди на грани голодного бунта… Несмотря на все принятые меры, цены на продукты постоянно растут, и…

– Как так? Мы же отправили туда порядка десяти обозов с продовольствием? – перебил его король.

– Да, сир! Одиннадцать! Восемь из них уже добрались до места назначения, а еще три – пока в пути. Однако на городские рынки доставленные ими продукты так и не поступили…

– Как это «не поступили»? – нахмурился Азам Манорр. – Если вы только что сказали, что восемь обозов «добрались до места назначения»? Или я вас неправильно понял?

– Основная масса продуктов была раскуплена на рынках за городскими стенами… И сразу же исчезла в неизвестном направлении…

– Как исчезла? А солдаты, несущие службу на рынках? А дежурные маги? А бургомистры, в конце концов? – удивился верховный маг. – Неужели никто не видел, что к городу подошли эти обозы?

– Видели. Дежурные маги из боевой четверки проверили содержимое телег, солдаты взяли их под охрану, а старшие обозов начали передачу груза прибывшим на рынок бургомистрам. А вот дальше начало твориться что-то непонятное. Судя по результатам расследования, проведенного служащими Тайного приказа, лидеры боевых четверок получили поддельные пакеты от командиров гарнизонов и немедленно убыли к противоположным воротам; старшие обозов вместе с солдатами, сопровождавшими груз, закончив передачу телег бургомистрам, отправились в казармы. А сами телеги – исчезли в неизвестном направлении!

– Что за бред, граф? – возмутился Азам Манорр. – Как это «исчезли»?

– На каждом из трех рынков, ваше величество, работали очень сильные иллюзионисты! Документы, полученные старшими обозов, оказались стопками нарезанного пергамента. Большинство солдат, принявших обоз под охрану, с утра мучились дикой головной болью. А отряды, отправленные по следам телег, умудрились заблудиться в окрестных лесах!

– Матеус Коротышка… – скрипнул зубами король Азам. – Вернее, барон Виттсир! Надо же было такое придумать? Получается, что миардианских иллюзионистов в Семиречье как минимум трое?

– Наверное, ваше величество… И все – как минимум первой категории…

– Скорее, магистры… – буркнул эрр Урден. – Иллюзия захватила весь рынок, не так ли? И ни один из торговцев или посетителей так и не смог вспомнить лиц тех, кто осуществил этот дерзкий грабеж, правда?

Граф Герн молча кивнул.

– Что ж… Миардианцы постарались на славу… – еле сдерживаясь, чтобы не заорать, прошипел король. – Найти обозы, конечно же, не удалось…

– Удалось, сир… – уставившись в пол, пробормотал капитан. – На сегодняшнее утро мне доложили о четырех. Эти твари отогнали их в лес и просто сожгли…

– Бургомистров – на плаху! Десятников городской стражи, несших дежурство на загородных рынках, – повесить!! Дежурных магов, оставивших место несения службы, – четвертовать!!!

– Простите, что перебиваю, ваше величество, но бургомистров мы казнить не сможем… – вздохнул граф Герн. – Два из трех были убиты во время передачи обозов из рук в руки. На третьего тоже покушались, но он выжил. Но находится на грани жизни и смерти… Казнить десятников? Можно. Но явная несправедливость такого приговора обязательно вызовет недовольство среди личного состава гарнизонов…

– Несправедливость? – Монарх уперся руками в подлокотники и приподнялся над троном. – Вы считаете это несправедливостью?

– Да, сир! – посмотрев в глаза королю, подтвердил граф. – Солдаты – не маги. Значит, не могли видеть плетения иллюзионистов. Никак! Соответственно, в принципе не могут быть виновными в том, что произошло…

– Ну, а магов мы казнить можем? Или тоже нет?

– Их же удалили с рынков поддельными письмами, сир! Приказ командира гарнизона не обсуждается! Нет, если вы настаиваете, мы можем казнить и их, и командиров гарнизонов. Но это тоже будет ошибкой. Ибо и тех и других у нас не так много…

– Граф Герн прав, сир! – снова подал голос эрр Урден.

– Тогда, может, имеет смысл вручить каждому из тех, кто присутствовал на рынках во время этого грабежа, дворянские патенты? – понимая, что его советники правы, злобно прошипел король.

– Это будет лишним, сир! А вот отправить в каждый из городов еще по две-три боевые четверки, как мне кажется, необходимо…

– А еще надо взять под охрану колодцы, склады с продовольствием… – начал было верховный маг, но договорить не успел.

– Все это уже сделано! – вмешался граф. – Я приказал ввести во всех городах Пограничья военное положение. Соответственно, уже начато круглосуточное патрулирование улиц, на стенах и у ворот выставляется удвоенное количество часовых, въезд и выезд из городов осуществляется только через одни ворота и только при предъявлении предписания, подписанного заместителем бургомистра или начальником гарнизона… Кроме того, на днях закончится уничтожение членов так называемых «ночных братств» и…

– А как продвигаются поиски лагерей так называемых «разбойников»? – жестом заставив графа замолчать, спросил король Азам.

– Обнаружено два предполагаемых места их ночевки. Уничтожено семь мелких шаек, поймано восемь одиночек, имеющих отношение к ночному братству. И, самое главное, обнаружен один из отрядов миардианцев. В настоящее время они пытаются затеряться в отрогах Ледяного хребта.

– Вы уверены, что это именно миардианцы? – уточнил монарх.

– Да, сир, – кивнул капитан. – Судя по мозолям на руках трупов – это профессиональные солдаты…

– Трупов? – удивился король.

– В результате четырех коротких стычек наши солдаты уничтожили одиннадцать человек, сир!

– Кто старший отряда преследователей?

– Сотник Мурад Царапина, сир!

– Это тот, которому я в прошлом году вручил Стальную Стену?[46]46
  Стальная Стена – почетная нашивка, вручаемая воину, первым взобравшемуся на стену вражеского города.


[Закрыть]

– Он самый, ваше величество! – кивнул граф Герн. – У вас отличная память!

– Тогда я спокоен – этот их не отпустит… Еще новости есть?

– Да, сир… Несколько дней назад на Полуночном тракте попал в засаду и погиб барон Орейн. Судя по следам, оставленным нападавшими, его смерть – дело рук тех же миардианцев…