Текст книги "Африка. Путешествия натуралиста по странам и континентам. Книга 1"

Охота и истребление жирафов

Самые ранние изображения жирафов встречаются на наскальных рисунках древнего человека Сахары. Уже тогда жираф был «дичью» и охотничьи сцены с участием древнего человека это подтверждают. Со временем климат в Сахаре стал засушливым, жирафы оттуда исчезли, но в других районах Африки остаются жить рядом с человеком.

Арабы охотились на «камелопардов,» загоняя их на верблюдах и лошадях. По раскаленной солнцем равнине, по горячему, обжигающему легкие воздуху арабы часами преследовали животных, загоняя несколько смен лошадей. Несмотря на внешнюю неповоротливость, жираф способен развивать скорость до 60 км/час. Но многочасовые гонки по саванне утомляли и угнетали его. Тогда жираф поворачивался к преследователям и отбивался от них могучими передними ногами, тут же попадая под бросок копья, выстрел из лука или ружья.

Много способов охоты практиковали арабы, преследуя жирафов. Догоняя животных на свежих лошадях, они на полном скаку перерезывали им ахиллесово сухожилие на задних ногах. Или загоняли в непролазные заросли, где и добивали.

В Судане и Эфиопии они поджигали саванну и подгоняли стада жирафов к краю пропасти, заставляли обезумевших животных бросаться вниз, а затем спокойно собирали и свежевали их тела у подножия горы.

Ловить камелопардов хлопотно и трудно. Арабы брали с собою в пустыню дойных коров, верблюдов, хороших лошадей, Они находили большое стадо с молодняком и преследовали его на лошадях, пока малыши не уставали и не отставали, Их ловили и подводили сразу к коровам, которые становились их кормилицами. В других случаях арабы убивали всех взрослых животных и забирали молодняк, который туту же получал приемную мать в виде коровы. Затем вся процессия медленно двигалась по пустыне к ближайшему городу или порту. Сегодня современные ловцы жираф запасаются мощными джипами и шестами с петлями на конце. Они преследуют стадо, в котором выбирают жертву, через какое то время ее догоняют и набрасывают петлю на шею. Соплеменники безучастно смотрят, как их собрата ловят и заталкивают в клетку. Другой используемый прием – в саванне устанавливают две сходящиеся под углом стены из кольев, – так называемый «раскол», который заканчивается ловушкой-загоном. Стадо великанов гонят вдоль этих стенок и рано или поздно они попадают в ловушку. Самый же простой способ заключается в использовании «летающего шприца», который вылетая из духового ружья или просто трубки несет животному заряд нейтрализующего вещества. Остается только после проявления его действия затолкать гиганта в клетку (что тоже непросто).

Африканцы высоко ценят мясо жирафов по вкусовым качествам и не только по ним. Ведь один взрослый жираф дает до полутонны хорошего мяса, которого хватает для пропитания небольшой африканской деревушке на 2–3 недели. Мясо коптят на костре, вялят на солнце, режут ремнями и заготавливают впрок. Из пятнистой шкуры делают бурдюки для воды, плети, ремни, барабаны, обувь, амулеты. Особо ценятся щиты, изготовленные из шкур жирафа. Они легче, чем изделия из шкур буйвола, но надежно защищают от копья, стрелы или меча. Сухожилия жирафов африканцы используют для изготовления музыкальных инструментов, типа кефара, тетивы для лука или нитей для плетения и шитья.

Во времена, когда единственными охотниками на жирафов были африканские аборигены, виду ничего не грозило. Дикие люди – истинные дети саванны, охотились только для своего пропитания и не могли своими луками и копьями повредить многотысячной популяции жирафов. Но вот пришел белый человек и всерьез взялся за уничтожение всего животного населения Африки, включая и камелопардов. Их отстреливали, загоняли и убивали сотнями, целыми стадами. Белым людям казалось, что запасы этих животных на континенте безграничны. Причем зачастую жирафов убивали и убивают сегодня не из за мяса или шкуры а только за их кисточку на хвосте! Из этого хвоста делают браслеты, которые по поверьям, приносят счастье и спасают от бесплодия (!) К началу нашего века во всей Южной Африке оставалось несколько мизерных популяций этих животных, а в знаменитом Парке Крюгера – всего около 20 особей. В период борьбы с мухой це-це в 1942–1945 гг. еще оставшихся жирафов сотнями истребляли в Ботсване.

Теперь в Африке заговорили об охране природы, о ценности для континента именно жирафа. Танзания, например, выбрала его своей эмблемой и символом. Но в некоторых местах, где еще вчера паслись стада длинношеих красавцев, их уже нет совсем, хотя и было обьявлено о их охране. Ареал распространения жирафов продолжает сокращаться, подобно «шагреневой коже». Человек разрушает естественную среду их обитания, развивается сельское хозяйство, уничтожаются леса и саванны, частые засухи лишают последних запасов корма.

Во многих местах продолжает процветать браконьерство, которое просто некому остановить, ибо власть на местах принадлежит вождям племен, у которых свои собственные воззрения на природу, в которой они живут так много лет. В особо угрожающем положении находится нубийский подвид жирафов. Сегодня вообще неизвестно, остались или нет в Нубийской пустыне эти пятнистые красавцы. Возможно, сегодня сахарские кочевники добивают последних из них. Такая же участь, видимо, ждет и остальных, если в нас не проснется чувство Сострадания и Красоты, которые могут помочь спасти их.

Симиенский национальный парк (Эфиопия)
(The Semien Mountains National Park)

Несмотря на то, что Эфиопия географически расположена в Африке, это собственно и не Африка! Здесь нет носорогов, жирафов и всего того, что связано в нашем сознании с тропической Африкой. Зато здесь есть фантастической красоты горы – знаменитое Эфиопское нагорье, – «Крыша Африки»! Это афро-альпика, со своим уникальным растительным и животным миром, которое и появилось благодаря изоляции этих мест от других регионов континента. А лицом нагорья и флагом страны может быть именно Симиенский Национальный парк (называемый здесь заповедником), расположенный в самом сердце этой горной страны и внесенный ЮНЕСКО в Список объектов мирового наследия. Нас, путешествующих по Эфиопии трое. Со мною едет еще мой компаньон Борис (снимающий все на видео) и наш местный проводник Елена. Она когда-то была чудной хохлушкой, но теперь – настоящая эфиопка!

* * *

Весь путь от священного озера Тана, дающего жизнь великому Голубому Нилу, до Semien Парка проходит в основном по красивому вулканическому плато, покрытому тропической флорой, но это – только прелюдия. А основные горы, составляющие цвет ландшафта Эфиопского нагорья, стоят именно в Симиене. Здесь они поистине величественны и великолепны. Именно на территории парка находится гора Рас-Дашен (4623 м) – самая высокая точка Эфиопии и четвертый по высоте пик на африканском континенте. Несмотря на близость экватора, ее верши на покрыта снегом и льдом. Здесь, в высокогорных районах часто выпадает снег и температура может падать ниже ноля градусов, в любое время года, несмотря на то, что эта область находится всего в 13 градусах к северу от экватора.

Путь в Заповедник пролегает через городок Дебарк, стоящий на трассе Аксум – Аддис-Абеба. Это нищенские лачуги, которые лепятся на горных склонах безо всякого плана и порядка. У аборигенов сегодня базарный день и море пришлого народа заполонило дорогу, дворы, всевозможные площади и площадки. Люди штабелями и рядами размещаются, кто где может. Все черные, грязные, в ужасных лохмотьях, каждый со своим скотом, всем что-то там надо, они кричат, ругаются – кошмар! Общее впечатление – Ад должен быть таким!

Платим в кассу Парка почти 500 быр (25 USD), сажаем в машину нашего супергероя – вооруженного егеря заповедника. Это скрюченный старичок, с древней винтовкой, но без патронов. Почти в каждом заповеднике белым европейцам подсаживают вооруженных охранников (своим, эфиопам, такая охрана не положена!). Но это делается никак не для обеспечения безопасности, а с одной только целью, – снять хоть что-то еще с белых туристов, сверх цены за входной билет.

Через полчаса тряски по горным грунтовкам, когда шины джипа прыгают с камня на камень, приезжаем к огромным воротам – вход в Семиенский Заповедник. У нас проверяют бумажки с оплатой, наличие охраны и отпускают. Невдалеке от ворот стоит горный отель, – цепочка невысоких хижин. И тут же рядом, пестрой разношерстной толпой ждут своих клиентов местные «шерпы». Это погонщики вьючного скота (мулов, лошадей) и носильщики, которые за небольшую плату берутся доставить путешественников в сердце этой горной страны (естественно, что машины туда не ходят). Обычно такие экскурсы по Симиенским горам длятся 5–7 дней. Проводники везут с собой для туристов палатки, поваров, провизию и тд.

А мы опять гоним по горам, причем, пейзажи становятся все круче и круче! Мимо нас проплывают альпийские луга, красивейшие зеленые долины, отвесные скалы, распадки, ущелья, и картины неизвестной миру Горной Страны, уходящей своими пиками и вершинами за горизонт! На протяжении веков Эфиопское плато было сейсмически активной зоной и также подвергалось воздействию водной и ветровой эрозии. Все это создало один из самых захватывающих пейзажей в мире, состоящий из череды горных пиков самой причудливой формы, с зазубренными вершинами, глубокими долинами и ущельями с крутыми склонами, высотой до 1500 метров. До самого горизонта, как сказочное войско, торчат огромные остроконечные скалы, застывшие в виде башен, минаретов и колоколен. Они здесь называются «амбами» и возникли благодаря разрушению твердой сердцевины древних вулканических жерл. А весь горный массив в целом, – это остатки давно потухших древних вулканов. Толщина слоя лавы в этих местах, возникшей на древнем основании, достигает 2000 метров! Этот своеобразный «лунный пейзаж», где пустынные равнины перемежаются скалами, а ущелья спускаются глубоко вниз к широким лугам и долинам, навевает мысли о том, что мы попали на Марс!

Фантастически дикий и необычный рельеф Эфиопского нагорья – один из самых красивых и величественных видов на земле. Вот как описал свои впечатления один английский путешественник: «Самый изумительный из всех пейзажей Эфиопии открылся перед нами, когда мы увидели за ущельем Симиен вершины цвета дымчатого аметиста. Тысячи тысяч лет назад, когда здесь правили древние боги, они, должно быть, играли в шахматы этими колоссальными скалами, ибо мы различали шахматных слонов, как бы вырезанных из лазурита, ладьи, на башнях которых отражался отблеск наступающего заката, изумрудного коня там, где лес окутал гору, и, далеко вдали, короля, увенчанного сапфировой короной и охраняемого цепью пешек».

Горы Национального парка можно условно разделить на три бота нических пояса. Долины и нижние склоны занимают саванны, луга и небольшие рощи. Здесь обычно пасется хозяйский скот. Выше расположена лесная зона, которая когда-то была покрыта лесами (до высот 2600–2800 м). К настоящему времени леса вырублены эфиопами почти полностью. На высотах в 3000 м, с прохладным климатом, раскинулись альпийские луга: злаковники, с остаточными рощами абиссинской хагении и можжевельниками. Выше появляются только заросли гигантского зверобоя (Hypericum) и древовидного вереска. На альпийских лугах царят в основном злаки, – тра вы типа овсяницы, различные виды вереска, включая гигантские лобелии и книфофии. В ущельях и долинах можно встретить шиповник, полынь и множество местных сложноцветных. На высотах в 3300 м уже бывают морозы, а с высот 3500, – они регулярны. Суточные колебания температуры достигают здесь 45 градусов, – днем палит солнце, а ночью ударяет мороз. Поэтому растительность здесь очень угнетена и выше 3700 м встречаются только мхи, лишайники, да редкие, весьма жидкие лобелии.

Во всех трех зонах много различных птиц. Это ткачики, нектарницы, чеканы, европейские клушицы, турач Эркеля, сорокопуты, сизоворонки, кру толстоклювые абиссинские вороны, рогатые абиссинские вороны, токо, сокола, канюки, орлы, грифы и т. д.

В одной из долин встречаем лохматого и огромного самца-геладу. Это уникальное создание, – один из редких видов павианов (Teropithecus gelada), обитающих только в горах Эфиопского нагорья. Здесь бытует поверье, что гелады, – это обезьяны, «с обнаженным сердцем», поскольку на груди у самцов красуется сдвоенное пятно ярко-красной кожи, не прикрытой шерстью. Самец одиноко сидит около дороги и скучает. Где же дамы его гарема? Видимо, он их растерял. Едем и едем по горам. Иногда останавливаемся и любуемся фантастическими видами Эфиопских гор. Распадки, вершины, бесконечные горные дали, в которых тут и там как солдаты, торчат одинокие тонкие и причудливые скалы, орлы, парящие над всем этим великолепием и, вороны. Черные африканские кру. Они везде, – кружат и кружат, пикируют за добычей, общаются, и сообща преследуют орлов. Видимо, эта «война миров» здесь, в горах разворачивается с особенной страстью.

Вот вижу, что откуда-то из под облаков, на край утеса спланировал огромный орел, с черными крыльями и розовой грудью. А вокруг него с криками носятся вороны. Но орел невозмутимо поглядывает по сторонам, не обращая на них никакого внимания и складывает крылья. Подбираюсь ближе и в оптику вижу, что это бородач (Gypaetus barbatus), – редкий вид грифов, которого здесь уважительно величают Ламмергейер. Вокруг глаз у него как бы черные летные «очки», под клювом торчат перья, создавая образ «бородки», а черные крылья на солнце отливают золотом. Орел, рассмотрев меня красными глазами, решил, что уже достаточно покрасовался передо мной, расправил крылья и шагнул в пропасть. Не шевеля ни одним мускулом, он одиноко и гордо планировал над долиной в восходящих потоках воздуха, как бы обнимая ее своими огромными крыльями, а встречный ветер все трепал и трепал его оперение. Он становился все меньше и меньше, пока не исчез в облаках.

Мы поднимаемся в горы все выше и выше. Но вот, дорога по сути закончилась, перешла в тропу и пришлось идти пешком. Обходим ущелья, поднимаемся по крутым склонам, любуемся видами необычных гор. Отсюда, сверху, вся горная страна выглядит как игрушечная, а огромные горные пики напоминают шахматные фигурки. Зелени здесь все меньше и меньше. По горной тропинке обхожу склон и вижу, как под нависшей скалой отдыхает стайка абиссинских горных козлов. Это очень редкие создания, – южный подвид нубийских козлов – абиссинские горные козлы (Capra ibex walie), которых осталось всего не то 100, не то 150 особей! Они эфиопские эндемики, обитающие только в горах Симиен (и, в Красной Книге). В отличие от серых сибирских горных козлов, их окраска светло-желтая, до коричневатого (в тени). Они все без бород (даже самцы), а на передних ногах у них спереди черные полосы (рис). Самцы – более крупные, с ребристыми рогами. Самочки, соответственно, более мелкие, – по размерам и в рогах. Место под нависшей скалой, где я их застал, – видимо, это их временное или постоянное укрытие. Они отдыхают, общаются, подбирают остатки растений, принесенных сюда ветром. Вот один козел погнался за другим и они затеяли взаимное бодание. Да так, что стук сталкивающихся рогов разносится далеко по ущельям. Здесь, в Эфиопии, у них нет естественных врагов кроме человека и козлы ведут себя вполне беззаботно.

Выходим на пустынное альпийское плато. Здесь, в альпике, растут высокогорные виды растений. Это злаки, различные виды вереска, гигантские лобелии (Lobelia rhyncopetalum) и книфофии (Kniphofa foliosa). Последние – экзотическое многолетнее растение до 120 см высотой, с коротким корневищем и султановидными соцветиями, на высоком оранжево-красном цветоносе. Впечатляют рекордные, – четырехметровые(!) цветоножки гигантских лобелий. Торчащие вверх цветоносы, растущие из ярких зеленых оснований, на фоне ярко-синего неба, смотрятся очень необычно.

Рассматриваем вблизи необычную альпийскую флору, когда вдруг видим вдали какое-то шевеление. От камня к камню по плато пробирается чудное рыжее создание с огромным пушистым хвостом. Да это же красный абиссинский шакал (или эфиопский волк) (Canis simensis)! Это очень редкий эндемик Эфиопии и в Симиенсе живет около полусотни(!) оставшихся в живых животных северного подвида. Шакал ведет дневной образ жизни. Когда-то они жили небольшими стаями, но сегодня, когда их здесь – наперечет, то живут и охотятся поодиночке. С едой в горах тоже проблемы. Поэтому они охотятся в основном на грызунов (90 % рациона) – гигантских слепышей (Cryptomys mecowi) и африканских травяных крыс (Arvicanthis niloticus). Зверь пробирался между камней и совал нос то в одну, то в другую нору, видимо, выискивая их обитателей. Потом шел дальше и опять проверял встреченные норы на присутствие хозяев. В какой-то момент он начал активно выкапывать грызуна передними лапами из его норы. Но, видимо наткнувшись на камни, оставил это дело и потрусил дальше. До сих пор ученые мужи не определили, – кто это такой? Волк, шакал или лисица? Он не воет, как например волк, а тявкает как шакал или лисица. Но по некоторым повадкам, – совсем не лисица.

Когда-то в этих горах жили сервалы, львы, леопарды. Но сегодня остались только грызуны, гелады, козлы, абиссинские шакалы, да гиены, промышляющие рядом с хозяйскими стадами. Жаль!

Сделав по горам большой круг, возвращаемся к машине. Забираемся на мягкие сиденья и только сейчас понимаем, как мы устали. Медленно катимся вниз. Поворачиваем за скалу и сразу же натыкаемся на двух клиппшпрингеров(!) (Oreotragus oreotragus), которые просто ходят по дороге, перед нами! Мы все просто обалдели! Откуда они? Увидев машину, спокойно ныряют в кусты. Усталость вмиг исчезает, – лечу как ветер за ними по скалам, – но куда там, они просто испарились. Проводники наши удивленно пожимают плечами, – им такие зверушки просто неведомы! В литературе об этом тоже – ничего! Вот так удача, – мы открыли новый вид, живущий здесь! Видимо, тайн в Семиене осталось еще немало, – на целую армию натуралистов! А клиппшпригеры – это удивительные создания. Их еще называют «антилопа-прыгун». В то время как все антилопы (все копытные) касаются земли нижней стороной копыт, прыгуны стоят и ходят на «пуантах», – на самых кончиках копытного рога!

Едем по горам, останавливаемся на самых «козырных» местах, снимаем красоты, которых пожалуй и вправду, нет нигде! Покинув альпику, чуть ниже уровня отвесных скал и осыпей находим целое стадо обезьян гелад. Днем они обычно пасутся на высокогорных лугах, а к вечеру спускаются в долины. Вот и сейчас, – стадо расположилось на зеленом лугу. Все заняты делом, – сосредоточенно выщипывают траву. Подхожу ним на два-три метра(!), снимаю буквально вплотную, но они совершенно спокойны и непугливы. Матери с детками пасутся отдельно, самцы отдельно. Причем, все стараются повернуться ко мне спиной и уступить дорогу! Хожу между ними, как член стада! Самый ценный контакт – с детенышами! Малыши очень любопытны и им так хочется со мною познакомиться. Вот один глазастый павианчик, ездящий верхом на матери, зачарованно рассматривает меня, сидящего рядом, во все глаза. Он спускается на землю, делает шаг ко мне, но при этом, хвост матери не отпускает ни на миг! И как только та, выщипав под собой всю траву, уходит дальше, он дергает ее за хвост и лихо, как казак, запрыгивает ей на спину! Другой малыш едет у мамы под животом, держась всеми лапками за ее шерсть – ему там гораздо безопаснее. И оттуда он робко поглядывает на меня. Мой Боря гордо ходит над всеми нами и снимает на видео всю нашу стаю – то их, то меня, то их, то меня.

Едем дальше. Стоит машине остановиться, как отовсюду, как из под земли, появляются черные оборванные дети. От них нет никого спасу. Они все просят «хоть чего-нибудь» и смотреть на них нет никакого сердца! Все долины в Парке распаханы и обрабатываются аборигенами, везде, на каждой лужайке, пасется домашний скот, – коровы, козы, овцы и тд. Везде села и люди. По сути – этот знаменитый на весь мир заповедный Парк тоже существует только на бумаге!

Оказывается, сейчас в Заповеднике около 10 тыс лишних людей! Они когда-то, непонятно как, туда залезли, размножились и заняли все, что можно! Вроде бы сегодня Правительство Эфиопии пытается их выселить (!?) куда-то (!?), но на это нужны деньги, много денег! А с ними здесь туго! Поэтому проще ничего не делать, – Бог с ним! Подумаешь, какие-то там зверушки, козлы и орлы, – переживут и так! А мнение международных природоохранных Организаций можно в расчет даже и не брать, – подумаешь, умники! Советуют тут, как нам жить!? Мы сами, с усами!