Текст книги "Оружие скорби. Книга 1. Я выбираю смерть"

Глава 21

Девушка лежала на койке, укрытая покрывалом, и казалась спящей. Лейст не мог оторвать взгляда от ее лица. Черты то казались совершенно чужими, то поражали невероятным сходством с самыми дорогими воспоминаниями. Сколько лет прошло? Лейст закрыл глаза, пытаясь сосчитать, пытаясь вызывать в памяти тот миг, когда оказалось, что жизнь закончена.

Это был теплый летний день на Иргиле. Лейст и тысячи других абитуриентов толпились возле стенда с результатами вступительных экзаменов. Виан протолкался к одному из мониторов и дрожащими пальцами прикоснулся к надписи: «Факультет пилотирования межпланетного транспорта». Перед ним развернулся список зачисленных студентов. Возглавлял его Уртан. Виан просмотрел сотню фамилий, выделенных зеленым цветом, потом еще раз, сначала. Его фамилии не было.

– Да там одни зеленоглазые! – проворчал кто-то за его спиной.

– Потому зеленым и пишут, – отозвался второй голос. – Так бы сразу и сказали, что наберут только узоргов!

Лейст пропустил мимо ушей эти слова. Отчаявшись найти себя в «зеленых», он просмотрел «желтый» список, а затем и «красный». И вот там-то, ближе к концу, он увидел строчку: «Лейст Виан». Последняя надежда на то, что его как-нибудь не заметили, рухнула. Заметили, оценили.

Ноги отказывались слушаться, но Виан отошел от стенда и осмотрелся, не зная толком, кого хочет увидеть. Узорги стояли неподалеку, тесной группой. Все обходили их стороной, не то опасаясь, не то брезгуя. Уртан стоял там же. Он перехватил взгляд Виана и махнул ему рукой. Какая-то нерешительность мерещилась в этом жесте. Будто рука поднялась не так высоко, как обычно, будто что-то ее остановило.

Уртан подошел к другу.

– Ну как? – спросил он. – Удалось?

– А то ты не видел! – огрызнулся Лейст. Он не смотрел другу в глаза, его душили слезы.

– Я увидел себя и не стал смотреть дальше, – сказал Уртан. – Что такое? На каком ты месте?

Лейст сказал. Он просмотрел на Уртана, ожидая увидеть злорадство, но увидел лишь как обескураженно вытянулось его лицо.

– Это же в самом низу, – понизив голос, произнес Уртан. – Как? Виан, я думал, ты готовился…

– Я и готовился! – крикнул Лейст так, что все присутствующие в зале повернулись к нему. – Просто вы, узорги…

– Узоргов в списке всего полсотни, – перебил его Уртан. – Ты на триста восьмом месте. И без узоргов ты бы даже в «желтый» не попал! На что ты вообще надеялся?

Лейст не мог сказать ему, на что он надеялся. Единственное, чем он мог по праву гордиться, – это сочинением на тему «Почему я хочу стать пилотом космического корабля». Туда Лейст вложил всю душу. Но приемная комиссия, видимо, решила в первую очередь ознакомиться с результатами тестов.

– Я ведь тебе еще два года назад начал говорить, что нужно готовиться! – продолжал назойливо жужжать Уртан. – Одна из самых востребованных специальностей! А ты только и делал, что дерево свое поливал…

Лейст не хотел этого. Рука будто сама собой рванулась и ударила в лицо Уртана. Он отступил, споткнулся и сел, хлопая глазами.

– А ну прекратить! – взвился женский крик, уже балансирующий на грани истерики.

– Правильно! – пророкотал кто-то из толпы абитуриентов. – Давно пора, мочи этих обезьян зеленоглазых, пусть валят, откуда прилетели!

Поднялись две волны голосов. Одни защищали узоргов, другие исходили злобой. Лейст не стал слушать их. Он бросился к выходу.

– Виан, погоди! – крикнул ему вслед Уртан.

Но Лейст уже был на улице. Бежал, не разбирая дороги, будто ребенок, впервые столкнувшийся с миром взрослых. Чем дальше он убегал от университета, тем острее сознавал, что сейчас произошло. Он поставил все на сегодняшний день и проиграл. Даже «желтый» список ему бы не помог, а он оказался в «красном». Как сказать об этом отцу? Как объяснить ему, что Виан целый год теперь не сможет никуда поступить? Придется где-то работать, потому что дела на ферме идут все хуже. Работа перечеркнет мечты о полетах. Он проведет всю жизнь здесь, на Иргиле, и у него не будет сил даже поднять голову, чтобы увидеть звезды на ночном небе.

Слез уже было не сдержать, и Виан со злостью размазал их по лицу. Ноги сами принесли его туда, куда нужно: он стоял за забором городского космопорта возле стройного деревца, которое сам посадил когда-то давно. Рядом с деревом стояла она. Та, чьего сочувствия он ждал. Только лицо ее больше напоминало маску.

Лейст заставил уснуть эти воспоминания. Он открыл глаза и увидел, что девушка просыпается. Ее ресницы дрогнули, поднялись веки. Секунду она пыталась понять, где находится. Ее взгляд упал на сидящего неподалеку Лейста.

– Ты! – воскликнула она.

Лейст вздрогнул: неужели узнала? Но сразу понял, что девушка видит в нем лишь того человека, которому приставила к горлу кинжал.

– Извини, наш разговор прервали. – Лейст пытался говорить бесстрастно и чувствовал, что это у него получается. – Если позволишь, я напомню, на чем мы остановились. Речь шла о том, что тебя подставили гинопосцы. Но тогда у моего горла был нож, и я поневоле себя ограничивал. Теперь же выскажусь более прямо: я считаю, ты и есть предатель. Как иначе объяснить гинопосский кинжал у тебя в руке?

Лейст едва успел увернуться: девушка бросилась в его сторону, как кобра, и плюнула, целясь в лицо.

– Давай спокойнее! – прикрикнул на неё Лейст. – Мне бы не хотелось тебя связывать.

– Следи за своим языком! – прошипела она. – Я никогда никого не предавала!

– Так уж и никогда? – Лейст изобразил удивление. – Ни разу не нарушила данную клятву?

– Мы что, знакомы? – нахмурилась девушка. – Кажется, твое лицо мне знакомо.

– Разве что ты работала на мясокомбинате, – усмехнулся Лейст, представив, как сейчас должно выглядеть его лицо благодаря тому гинопосцу.

Темп ее дыхания резко сменился. Она отвернулась. Лейст продолжал наблюдать, не произнося ни слова.

– Я не предавала тебя, – шепнула девушка. – Ты сам не сделал ничего, чтобы меня удержать.

Теперь они смотрели друг другу в глаза, читая в них все не сказанное и не находя в этом смысла.

– Ты сильно изменился, Лейст.

– А ты почти нет.

– Не назовешь мое имя?

– Думаешь, нужно?

Елари пожала плечами и отвернулась. Лейсту показалось, что она покраснела.

– Гордости у тебя меньше не стало, – вздохнула она.

Лейст не успел ответить – из коридора послышался сигнал тревоги.

– Что он там устроил? – поморщился Лейст, в душе радуясь поводу прервать неудобную сцену. – Пойдем со мной, посмотрим, в чем дело.

Елари безропотно подчинилась.

У самого входа в рубку навстречу им выскочил священник.

– Я ничего не трогал, оно само! – заголосил он.

Лейст понимал его панику: мягкий неоновый свет в рубке погас, а вместо него помещение освещалось красными сполохами. Сирена надрывалась все громче.

Лейст подошел к пульту управления.

– Что там? – тут же оказался рядом священник.

– Патрульный корабль, – процедил сквозь зубы Лейст. – Запрашивал стыковки, а теперь грозится уничтожить.

– Что ж они злые такие? – проворчал священник.

– Корабли-призраки подлежат уничтожению без разбирательств. А теперь тихо – я отвечу, пока он ничего не сделал.

Лейст отключил сирену и настроил соединение. Пока его пальцы бегали по клавиатурам, Елари подошла и встала рядом.

– Ты все же стал пилотом? – спросила она. – Я рада за тебя, правда.

Он не смог найти слов и просто посмотрел на неё так, что она отвела взгляд.

– Вызывает патрульная группа номер триста семьдесят восемь, – заскрежетал голос из динамиков.

Лейст склонился к микрофону и ответил:

– Чем могу быть полезен?

Он надеялся, что его голос действительно звучит спокойно и немного нагло. Так в его представлении должны были говорить гинопосцы.

– Есть подозрение, что корабль незаконно захвачен.

Голос полицейского стал нерешительным – он понял, что практически лишен почвы под ногами. Гинопос не обязан отчитываться перед местной полицией, у них нет документов, которые можно проверить, да и задержать их – ни физически, ни юридически – не представлялось возможным.

– Захвачен? – Лейст заставил себя усмехнуться. – Бред.

– Все же мы бы хотели осмотреть корабль…

– А я бы хотел осмотреть твою мамашу. Сделай нам обоим одолжение, исчезни.

Голос помолчал. Лейст воспользовался этим, чтобы посмотреть на своих спутников, и увиденное ему не понравилось. Елари смотрела на священника так, будто готова была вцепиться ему в горло. Она знала этого человека и явно лучше, чем хотелось. Священник не обращал на девушку внимания. Он прислушивался к разговору, и выражение его всегда добродушного лица было непривычно жестоким. Лейст только раз видел у него такое лицо: прошлым вечером, после визита Реввера. Мысленно Лейст сделал себе пометку: вытрясти все секреты из этой парочки, как только патрульный уберется восвояси.

– Я, конечно, не имею права приказывать, – вновь заговорил голос, – но настоятельно рекомендую согласиться на стыковку. В противном случае я буду вынужден доложить о потенциальной угрозе, и тогда вами заинтересуются на правительственном уровне.

В этот момент Лейст отбросил личные мотивы и стал рассуждать, как гинопосец. Нужен ли ему этот дурацкий конфликт на ровном месте? Нет, не нужен. Ему нужно содействие от местных, а не палки в колеса.

– Ладно, господин полицейский, – вздохнул Лейст. – Запускаю режим стыковки, десять минут. Конец связи.

Лейст поднял с пола гинопосскую форму и обернулся к товарищам по несчастью:

– Вы оба будете слушать меня, если хотите остаться в живых. У нас десять минут, чтобы подготовиться к спектаклю. Идем в каюту.

Глава 22

В каюте было два магнитных стула, намертво притягивающихся к полу, как и вся остальная мебель на корабле. Веревку Лейст без труда обнаружил в кладовке. Привязывая пленников к стульям, Лейст инструктировал их:

– Вы – просто парочка перепуганных узоргов. Смотрите в пол, всхлипывайте – ведите себя естественно.

– Все ради того чтобы ты прошел проверку? – усмехнулась Елари.

Лейст помедлил с ответом, и в разговор вмешался священник:

– У тебя есть другой выбор, сестренка? Если полиция захватит корабль, то его вернут гинопосцам, вместе со всем багажом. Под багажом я подразумеваю тебя и меня. Виан отправится в комфортабельную тюрьму на Иргиле, а мы сдохнем перед толпой ликующих гинопосцев.

Елари чуть не прожгла его насквозь яростным взглядом.

– Ты-то не сдохнешь, тварь, – прошипела она. – Тебя сберегут до конца.

– Да, точно, и я удостоюсь чести увидеть последние секунды расы узоргов, – кивнул священник. – Это все в корне меняет, детка. Давай, обгадь нам все, что только можешь.

– Хватит. Оба, – приказал Лейст, который уже слышал лязг стыковочных механизмов, завершающих работу. – Все просто: сейчас мы – команда, и будем делать все, чтобы пройти проверку.

– Тебя это тоже касается, – сказал священник. – Прежде чем они войдут, ударь меня пару раз как следует. Спрашивай, где «Ковчег».

– «Ковчег»? – нахмурился Лейст. Название казалось смутно знакомым, но не более.

– Да. И приготовься к тому, что тебе придется бить ее. Гинопосца не остановит ни то, что она женщина, ни то, что красавица.

Из коридора слышались шаги. Лейст, как раз закончивший связывать девушку, подошел к священнику.

– Только осторожнее, – попросил тот. – У меня еще могут быть дети.

Лейст несколько раз с силой ударил его по лицу, сопровождая свои действия матерной руганью. Шаги все ближе, ближе, и вот наконец смолкли. Лейст обернулся, тяжело дыша, будто после тяжелой работы. На пороге каюты стояли двое полицейских.

Первый, капитан, сразу показался Лейсту отменной скотиной. Его лицо, изборожденное глубокими морщинами, выдавало человека, давно погрязшего в пучинах разнообразных пороков. Второй вошедший, старший сержант, был, видимо, привлечен лишь для антуража. Его лицо не выражало ничего, кроме слепого подчинения. В дверях хватало места для двоих, но он стоял за правым плечом капитана, будто его ангел-хранитель.

– Приветствую вас на своем корабле, капитан… – Лейст выдержал паузу, чтобы дать полицейскому возможность представиться.

– На корабле, который называется… – послышался скрипучий голос капитана.

Лейст вздрогнул. Сразу вспомнились слухи: гинопосцы, как в стародавние времена, продолжали давать имена своим кораблям. Просчет, с первых же слов.

– Название корабля вам знать не обязательно, – сказал Лейст.

– Ну а тебе не обязательно знать мое имя, сынок, – отрезал капитан, входя в каюту. – Что ты тут устроил с этими зеленоглазыми?

Капитан не спускал глаз с Елари, и Лейст решил отвлечь его внимание.

– Пытаюсь разузнать у этого священника, где найти «Ковчег».

– Винчу Хирт – священник? – Капитан усмехнулся. – Очень смешно, малыш. Ты или дурак, или меня за такого держишь.

Лейст не сразу смог вернуть дар речи. Винчу Хирт! Вот эти слова были ему хорошо знакомы. Цель номер один для легионеров Гинопоса, главный советник принцессы Иджави, считавшийся пропавшим без вести с тех самых пор, как началось вторжение Гинопоса. Вспомнил Лейст и о «Ковчеге». Это был гигантский корабль, подобие «Гинопоса», веками служивший цитаделью узоргов.

Капитан не ждал ответа. Он подошел к Елари и, присев на корточки, заглянул ей в лицо. Она отвернулась, и капитан растянул пасть в улыбке. Сержант, Лейст и священник Хирт молча наблюдали за этой сценой. В голове Лейста метались тысячи сумбурных мыслей, ни от одной из которых не было ни малейшего прока. Оставалась лишь нелепая, очевидно раскрытая уже роль, которую нужно доиграть до конца.

– Мне кажется, вы забываете, где находитесь, капитан, – медленно произнес Лейст. – Здесь нужно вести себя иначе.

– Это как? – Капитан посмотрел на Лейста. – Ножки ей, что ли, целовать? А что, я не против. Вижу, ты и сам не откажешься. Эй, малыш! – он обратился к сержанту. – Иди на корабль, жди меня в рубке. Тут государственное дело.

– Но… – начал было парень; на лице его читалось отвращение.

– Слушайся папочку.

Немая сцена продолжалась несколько секунд, после чего сержант ушел. Убедившись, что его шаги стихли вдалеке, капитан вновь повернулся к Елари и положил руку ей на колено. Девушка дернулась, заставив капитана улыбнуться вновь.

– Вот что я тебе скажу, Лейст, – произнес капитан, не отводя глаз от лица Елари. – Ты создал крайне неудобную ситуацию. Мне поступил приказ: досмотреть гинопосский корабль, движущийся этим курсом. Просто досмотреть, без уточнений. Гинопос ведь не обращался с официальным запросом, так что я – всего лишь инструмент очистки совести для правительства. Но я все же могу сейчас отбуксировать вас на станцию и провести маленькое расследование. Тебе за это ничего особенного не светит – ну, может, отсидишь пару месяцев, если присяжные окажутся не в духе. А про эту парочку немедленно будет доложено в Гинопос.

– Что? – Лейст несколько раз моргнул, пытаясь осмыслить услышанное. Играть дальше роль гинопосца не имело смысла.

– Господи, да ты еще совсем ребенок! – засмеялся капитан. Его рука скользнула выше, почти скрылась под подолом платья. Елари попыталась отпрянуть, но стул, примагниченный к полу, не шелохнулся. Девушка покраснела, ее глаза пылали зеленой яростью.

– Терпение, дочь моя, – послышался вдруг мягкий голос священника. Все посмотрели на него.

– Ты что это, все еще играешь в богослова? – усмехнулся капитан. – Даже этот десантник умнее тебя будет.

Хирт смотрел в глаза Елари, игнорируя капитана.

– Я могу понять твои гнев и отчаяние, – продолжал он. – Понимаю, что у тебя больше чем достаточно поводов ненавидеть меня. Но подумай: стоит ли твоя жизнь этого? Ты молода, у тебя еще могут быть дети. Неужели ты предпочтешь смерть от рук гинопосцев?

– Ты бы точно не предпочел, – бросила ему Елари. Черты лица ее ожесточились.

– Точно, – согласился Хирт. – Может, я и не настоящий священник, но книга Иова меня кое-чему научила. Иногда стоит терпеть муки ради того чтобы потом достичь блаженства.

– Послушай своего духовника, – улыбнулся капитан, продвигая руку еще дальше. – Если будешь покладистой девочкой, мы сможем достичь блаженства вместе, одновременно.

– Нет! – Лейст шагнул вперед. – Убери от нее руки.

– Пусть лучше сдохнет, да? – повернулся к нему капитан. – Как скажешь, решение за тобой. Прекратить стыковку с полицейским кораблем в одностороннем порядке ты не сможешь, так что я прямо сейчас могу начать движение к станции. Время попрощаться у вас будет.

– Если тебя интересует мое мнение, Виан, я предпочитаю смерть, – сказала Елари, глядя в сторону.

– Зато я бы выбрал жизнь, – повысил голос Хирт. – Твою и миллиардов других людей, которые погибнут после того как меня не станет.

Как во сне Лейст стоял и смотрел на руки капитана, ласкающие колени Елари. «Неужели и это я должен пережить, чтобы искупить вину?» – подумал он.

– Я бы позволил тебе выйти, сынок, – сказал капитан, с усилием раздвигая девушке ноги. – Но я не хочу терять тебя из виду. Так что стань к той стене и смотри. Хотя, можешь зажмуриться, если хочешь.

– Я выбираю смерть, – громко сказал Лейст.

– А?

Капитан повернулся к Лейсту как раз вовремя, чтобы увидеть блеск гинопосского кинжала. Сталь вошла ему в подбородок, за одно мгновение достигнув мозга. Тело несколько раз судорожно дернулось и обмякло. Лейст позволил ему упасть.

– Ты что наделал? – заорал Хирт, вытаращив глаза. – Ты рехнулся? Теперь, помимо прочего, нас объявят в галактический розыск!

Лейст не слушал его. Он смотрел в глаза Елари и не знал, что ответить на немой вопрос, который они выражали. Она приоткрыла рот, но не смогла ничего сказать. Все было слишком очевидно.

Лейст склонился над телом, вытер кинжал о мундир капитана. Ему показалось, будто лезвие от крови обрело еще более насыщенный блеск, как будто подсветилось изнутри. Не придав этому значения, Лейст обошел стул Елари и разрезал веревку, стягивающую ей запястья.

– Держи, – он сунул ей в руку кинжал. – Реши с Хиртом, я сейчас приду.

Он быстрым шагом вышел из каюты, миновал коридор и оказался в рубке. Приборная панель пульсировала красноватым светом, что означало блокировку всех систем. Лейст высвободил из гнезда универсальный ключ и, сжав его в руке, покинул рубку.

Полицейский корабль кораблем можно было назвать лишь условно. Скорее это была шлюпка, предназначенная только для патрулирования. Кроме рубки управления здесь был только туалет и больше ничего. В рубке, правда, имелся мини-диван.

Старший сержант, наслаждаясь отсутствием начальства, сидел в кресле первого пилота, закинув ноги на приборную панель и целясь из пальца в смотровое стекло, говорил, видимо, воображая перед собой противника:

– Слышь, ты, гинопосская шкура! Собирай манатки и вали из моей галактики. Узоргов можешь забрать с собой. Еще раз кого-то из вас увижу – валю без предупреждения!

Лейст, неслышно подошедший сзади, улыбнулся:

– Как скажешь, начальник. Только одолжи корабль.

Сержант грохнулся с кресла, пытаясь повернуться, потом встал на колени, схватился за кобуру. Лейст дал ему время вытащить пистолет и спокойно, заученным движением отобрал его.

– Прошу об одном – контролируй мочевой пузырь, – сказал Лейст, глядя в побледневшее лицо парня. – Мне придется провести тут некоторое время, и я не хочу дышать парами мочи. Хотел бы – остался бы дома.

Парень не сопротивлялся. Лейст просто взял его за плечо и привел в каюту, где Елари и священник о чем-то жарко спорили над телом капитана.

– О, нет, – прошептал сержант, увидев мертвого начальника. – Нет, пожалуйста…

– Сядь на стул и считай до ста, – велел ему Лейст. – Как закончишь, можешь встать и попытаться выбраться из этой скверной ситуации. Отдай браслет.

Он забрал у полицейского браслет-транслятор и, осененный догадкой, наклонился к мертвому капитану.

– Я уже сняла браслет, – сказала Елари.

Лейст кивнул и потянулся к поясу капитана.

– И пистолет, – добавила девушка.

Лейст повернул к ней голову и улыбнулся. Елари вдруг покраснела, отвела взгляд.

– Пошли уже, – сказала она.

Никто не возражал. Все трое покинули каюту, и дверь за ними закрылась.

Управление полицейским кораблем оказалось элементарным. Лейст быстро отстыковался и, отключив все системы связи, направил корабль вперед, в испещренную искорками звезд темноту.

Глава 23

После поединка с Ранридом Аргеной перестал торопиться в свою каюту по вечерам. Там ждала его Вайна, облаченная в черные траурные одежды. В тот день она ни словом не упрекнула его, но долго беззвучно плакала, а с утра надела траур. Аргеной не мешал ей поступать так, как ей было угодно, и не стал прогонять. Спроси кто-нибудь, какие чувства он испытывает к этой женщине, ответа бы пришлось ждать долго. Аргеной не знал, что ответить на этот вопрос даже себе самому.

Покончив с совещаниями, Аргеной сидел один в просторном зале, перечитывая в десятый раз составленный Сонлером план грядущих переговоров с Триумвиратом. Хотя от этих переговоров зависело многое, он никак не мог сосредоточиться. Смысл слов ускользал.

– К дьяволу! – решил Аргеной, оттолкнув от себя электронную бумагу. Он решил, что заговорит с ними так, как привык. Может, оно и к лучшему. Наверняка эти люди распознают заученные слова и станут задавать вопросы, чтобы выбить его из колеи.

В зал вошел Сонлер. Увидев Аргеноя, он поклонился и замер в почтительном ожидании. Аргеною это не понравилось. Сонлер редко так подчеркнуто дистанцировался, и, как правило, это означало, что случилось нечто неприятное.

– Закрой дверь и иди сюда, – велел Аргеной. – Докладывай, в чем дело.

Сонлер помялся, подбирая слова, и наконец заговорил:

– Несколько часов назад на кинжал Ирцарио попала кровь человека. Поступил сигнал…

– Что? – взревел Аргеной, грохнув кулаком по столу. – Этот недоделок снова убил гражданского? Почему сразу не доложил?

– Не хотелось вас беспокоить. Я пытался связаться с Ирцарио, чтобы выяснить все обстоятельства и предоставить полный доклад, но он игнорирует мои вызовы.

– Сейчас я его вызову, – поднялся Аргеной.

– Вряд ли это целесообразно – он летит сюда.

– Летит сюда? Что это значит?

– Только то, что я сказал: корабль Ирцарио в режиме автоматического возвращения на базу, не отвечает на вызовы. Стыковка произойдет через двадцать минут, я подумал, вы захотите присутствовать.

Аргеной, не говоря ни слова, направился к двери. Его переполняло беспокойство. Кровь гражданского, экстренное возвращение… Что же случилось там, на Иргиле? Есть, разумеется, надежда, что все эти странности – просто недоразумение, и когда завершится стыковка, на борт Гинопоса ступит улыбающийся Ирцарио, ведущий на поводке Винчу Хирта. Но чем меньше оставалось времени, тем меньше было надежды. Предчувствие подсказывало Аргеною, что ничего хорошего этот корабль не принес.

В узком коридоре собралась небольшая толпа. Помимо Аргеноя и Сонлера было несколько любопытствующих генералов, которые желали своими глазами увидеть начало конца походу Гинопоса. Слушая их разговоры, Аргеной понял, что они уверены: Ирцарио специально не выходит на связь, потому что хочет устроить сюрприз. Но они ничего не знали о кинжале – еще одном элементе уравнения. Ирцарио прекрасно знал, что все оружие Гинопоса делается из программируемой стали, сигнал от которой поступает в информационный центр Гинопоса. Уже раз он прокололся на этом и должен был сделать выводы. Значит, либо у него возникли серьезные проблемы, либо он не сделал надлежащих выводов. В последнем случае у него опять-таки будут проблемы, но устроит их лично Аргеной, в лабораторных условиях.

– Стыковка завершена! – сообщил один из четырех присутствующих контроллеров.

Аргеной кивнул. Контроллеры сплотились, закрыв собой фигуру главнокомандующего. Стволы четырех автоматов нацелились на закрытый шлюз.

– Разгерметизация! – прозвучал голос контроллера.

Послышалось шипение. Порыв ветра взъерошил Аргеною волосы – воздух заполнил пустующую камеру между двумя кораблями, лишь только шлюз приоткрылся. Аргеной стиснул зубы, приготовившись услышать выстрелы, но услышал только чей-то скулеж:

– Не убивайте, пожалуйста, я ничего не сделал!

В молчании, что воцарилось в коридоре, Аргеною почудилась растерянность.

– Что там? – Он оттолкнул контроллера и выступил вперед. – Что это за цирк? Ты кто?

Из проема, в котором стоял трясущийся сопляк в полицейской форме, несло мочой. Аргеной поморщился.

– Кто ты такой? – повторил вопрос главнокомандующий. – Как ты здесь оказался? И почему на тебе форма?

Парень трясущимися руками вытащил из кармана какой-то прямоугольник с печатью и показал его собравшимся.

– Я полицейский! – крикнул он. – Меня нельзя убивать!

После этих слов даже Сонлер не смог сдержать усмешки – так жалко выглядел паренек. Аргеною, однако, было не до смеха.

– Где Ирцарио? – спросил он. – Что вообще ты здесь делаешь?

– Я не знаю никакого Ирцарио, – залопотал «полицейский». – Просто мы должны были досмотреть корабль, типа, кто на нем, потому что его могли, типа, угнать. Ну и мы зашли с капитаном, а тут, типа, гинопосец. Он привязал к стульям девку и священника и, типа, пытал их про какой-то «Ковчег». И капитан, типа, остался, а мне велел уйти, а гинопосец его, типа, убил, а потом запер меня тут, а я нажал что-то, и оно всё полетело…

– Ирцарио убил капитана полиции? – переспросил Аргеной. – Девка, священник… Мальчик, ты бредишь?

Парень возмутился:

– Да капитан мертвый вон там лежит, можете посмотреть! – Он указал себе за спину.

– Веди, показывай, – сказал Аргеной и добавил, повернувшись к контроллерам:

– Снимите данные с компьютера. Записи разговоров, координаты, данные с камер – всё.

Он прошел в каюту вслед за трясущимся парнем, который пытался идти спиной вперед, глупо улыбаясь.

– Ты всерьез считаешь, что так тебя сложнее убить? – поинтересовался Аргеной.

Парень от неожиданности потерял равновесие и упал, въехав на спине в каюту. Аргеной присел рядом с окоченевшим трупом капитана.

– Ты провел здесь столько времени, но не удосужился придать своему товарищу подобающую позу? Ты даже не закрыл ему глаза.

– Я был напуган, – пробормотал парень. – У меня был, типа, шок, и я… Потом, я ведь не обязан, так? Ну, типа, есть же всякие там похоронные службы, да? Я полицейский…

– Лансу это не понравится, – сказал стоящий в дверях Сонлер. – А ведь переговоры послезавтра.

– Знаю, – отозвался Аргеной, не сводя глаз с синюшного лица капитана.

В каюту заглянул контроллер.

– У нас все готово, – доложил он. – Кстати, корабль, похоже, правда увели. «Мозги» изрядно поджарились.

– Вот как? Что ж, ясно. Сонлер?

Секретарь сообразил, чего от него хотят.

– Если даже этот, – он кивнул в сторону паренька, – знает, что речь шла об угоне, то информация однозначно общеизвестная. Раз нам не сказали, значит, пытались замять. В таких ситуациях каждый молча разгребает свое.

Аргеной поднялся на ноги.

– Уходим, – распорядился он.

Полицейский тоже шагнул было к двери, но Аргеной жестом заставил его остановиться.

– Ты пока посиди тут, – сказал он. – Мы решим, как отправить тебя домой.

– Но…

– Я сказал тебе сидеть здесь. – Аргеной пригвоздил парня взглядом к стулу.

– Мне… считать до ста? – спросил тот дрожащим голосом.

– Почему бы и нет? – пожал плечами главнокомандующий. – Развлекайся, как умеешь.

Когда шлюзы, отделяющие «Гинопос» от оскверненного корабля-разведчика закрылись, Аргеной повернулся к контроллерам.

– Отстыковать и аннигилировать к чертовой матери.

– Но это ведь корабль Ирцарио! – воскликнул один из присутствовавших генералов. Аргеной уже и забыл о них. Повернувшись к говорившему, он ответил:

– Ирцарио утратил корабль, мое доверие и звание гинопосца. Он поставил под удар интересы народа. Если кто-то хочет оспорить мое решение – милости прошу высказаться на совете. Только не забывайте при этом о судьбе Ранрида.

Аргеной ушел, не оглядываясь. Сонлер поспешил за ним.