Текст книги "Американское время. 1970 – 1979 годы"

Василий Сергеевич Лесников
Рядом с космонавтами
Американское время. 1970–1979 годы

ВСТУПЛЕНИЕ

Я назвал описываемое десятилетие (1970–1979 годы) «Американское время», так как считаю совместный советско-американский космический полет самым важным событием в пилотируемой космонавтике за этот период. Его подготовка, осуществление и последующее влияние ощущались и в это десятилетие, и в последующие годы.

Можно было бы обозначить это десятилетие и как «Время Салютов», так как именно в этот период были запущены в космос все станции типа «Салют».

Мне посчастливилось быть участником подготовки почти всех космонавтов, побывавших в этот период в космосе. Но рассказать я хочу не только об этой подготовке. Все мы люди. И все были озабочены в одно и тоже время, как событиями в личной жизни, так и тем, что происходило вокруг нас в повседневной жизни. В жизни все связано и взаимно влияет друг на друга. Хотим мы того или нет. И об этом я тоже хотел рассказать.

Кто-то может со мной не согласиться. Кто-то найдет неточности в описании фактов и событий. Не спорю и не возражаю. Просто предлагаю всем причастным включиться в написание истории пилотируемой космонавтики. Пишите и издавайте. Я уже написал и издал за свой счет три книги. Эта четвертая и тоже за свои деньги. Ходить по издательствам с протянутой рукой, уже нет ни сил, ни времени. А знания не должны уходить в небытие вместе с людьми. Они должны служит молодым. Надеюсь, что хоть кому-то мой рассказ поможет принять в жизни правильное решение.

1970 ГОД

АВГУСТ.

Итак, август, десятое число. Звездный городок, Московская область. Я, инженер-капитан Лесников Василий Сергеевич, после окончания Киевского Высшего инженерного училища ВВС прибыл для прохождения дальнейшей службы в Центр подготовки космонавтов имени Юрия Алексеевича Гагарина. Вместе со мной приехали жена Людмила и сын Сергей трех лет от роду.

Еще в училище мне объяснили, как добраться до Звездного городка, и поэтому мы ни у кого не спрашивали дорогу. С Киевского вокзала доехали в метро до станции «Комсомольская». На Ярославском вокзале сели в электричку, следующую до станции Монино. Через час мы уже были на платформе «Циолковская».

Взяв свой нехитрый багаж, мы вышли из вагона, и стали осматриваться. Кругом стоял лес. Из передних вагонов вышло несколько человек, и направились через железнодорожные пути в лес. Решив, что все пути отсюда ведут в Звездный городок, мы пошли в ту же сторону, и метров через сто вышли к контрольно-пропускному пункту.

Оставив семью в живописной беседке, я отправился на разведку. Первым делом, естественно, к коменданту. И через несколько минут я уже разговаривал по телефону с представителем отдела кадров, а затем, выписав пропуск, отправился к нему на прием. Меня принял подполковник Кузнецов и сразу направил в первое управление, куда согласно моему предписанию я и должен был прибыть.

Начальника отдела космонавта Шонина на месте не было, и меня принял старший офицер по планированию майор Глазков. Я получил много полезных советов по обустройству и дальнейшей службе. На службу мне нужно было выходить 26 августа, и мне посоветовали хорошо отдохнуть. Вопрос с размещением в гостинице был решен сразу, и я в приподнятом настроении направился к семье. Правда, по пути я встретил знакомых выпускников нашего училища Славу Савку и Володю Ковалева. Они несколько охладили мой пыл. По их информации в отделе ждали прибытия радиста или хотя бы хорошего специалиста по ЭВМ. Я же был приборист-электрик. Переучиваться придется в любом случае, но с моей специализацией сделать это будет труднее.

В гостинице «Орбита» мы устроились хорошо. Досаждала, правда заведующая, постоянным контролем и придирками. Она очень любила «отправлять всех в Сибирь» за малейшее обнаруженное нарушение порядка.

Пропуска нам оформили быстро, и две недели мы изучали Москву и прилегающие к Звездному городку окрестности. Нужно было искать съемную квартиру и детский сад для Сережи. Приближались будни.

А начиналось все в Киеве. Как мастеру спорта по тяжелой атлетике, да еще в наилегчайшем весе, мне предлагали остаться в училище. Обещали большие перспективы по службе, квартиру, хотя и не сразу. Для меня же это означало, что я постоянно буду отвлекаться от основной службы. Следовательно, конфликты с непосредственными начальниками неизбежны. В том же вопросе продвижения по службе. И спортивные начальники мне в этом мало помогут. Особенно, если спортивные показатели будут невысокими. Если же я останусь в Киеве, и в основном буду заниматься делами службы, то уже спортивные начальники могли ставить мне «палки в колеса. Нужно было выбирать. Либо спорт, либо работа.

Руководство училища уговаривало меня долго, но поступило честно и благородно. Мне предложили майорскую должность в Центре подготовки космонавтов.

26 августа я вышел на службу и меня сразу отправили в отдел кадров. И тут началось. Три полковника по очереди объясняли мне сложившуюся ситуацию. Один полковник рассказывал, как тяжела служба в первом управлении, убеждал меня в том, что чтение лекций и вообще преподавательская работа это не мое, что перспективы служебного роста здесь у меня будут минимальные. Все кадровые клетки заняты молодыми специалистами, а изменение штатной структуры не предвидится.

Затем полковник Жегунов сообщил, что он рад моей большой практике работы в авиационном полку, что как инженеру электрику мне будет очень интересно поработать на сложных космических тренажерах, что это настоящая практическая работа с техникой, а не теоретическое копание в бумажных схемах. Управление по обеспечению тренажеров практически только создается, и у меня будут большие перспективы служебного роста.

Тут же начальник отдела кадров объяснил мне, что предлагаемая должность тоже майорская и зарплата в приказе будет прежней.

Я слушал их и не понимал. Я привык, что в армии есть люди отдающие приказы, и есть те, кто приказы выполняет. Мне было бы достаточно приказа командира части о моем назначении во второе (тренажерное) управление. Я даже не задумался бы над вопросом: «Почему?». У меня и мысли не возникало о том, чтобы требовать назначения на определенную должность.

Я подписал бумагу о согласии на перевод в новую должность, и только теперь началось мое официальное оформление в приказе.

Так я получил первый урок закулисных интриг, и узнал, что в новом инженерном статусе имею более весомый уровень в армейской иерархии. Уже через неделю ребята объяснили мне суть происходящего. В Центре было три управления: первое (методистов), второе (обеспечение работы тренажеров) и третье (медико-биологическое обеспечение).

В авиационном полку я знал, что есть «белые» (летчики и начальники) и» черные» (технический состав). Теперь понял, что есть и «Серые». В первом управлении работали методисты, инструкторы и преподаватели, которые непосредственно постоянно сталкивались в работе с космонавтами. Эта работа считалась более престижной. Да и оценивалась она при равных должностях на 10 рублей выше. Оказалось, что мою должность уже давно придерживали для сына какого-то большого начальника. И моя специализация была здесь не при чем. Важно было то, что я приехал на две недели раньше, и дал им возможность согласовать спорные вопросы. Но требовалось получить мое согласие, чтобы все прошло тихо и спокойно. Они ведь думали, что я тоже какой-то «крутой», раз меня назначили в обход всех на эту должность.

Постановка на все виды довольствия заняла немного времени, и вскоре я уже был готов к выполнению служебных обязанностей.

Во время беготни по кабинетам у меня состоялось и первое знакомство с живым космонавтом. В строевом отделе оформляли мои документы, когда в помещение вошел невысокий, слегка располневший полковник. Я даже сразу не узнал его. Это был летчик-космонавт СССР № 2 Герман Степанович Титов. Он был хмур и неприветлив. Молча подошел к столу, за которым сотрудница занималась моими бумагами, и положил перед ней свой обходной лист. Женщина расписалась в бумаге, и он так же молча ушел.

– Поступает в Академию Генштаба, – пояснила сотрудница.

Я кивнул головой в знак понимания, хотя на самом деле ничего не понял.

СЕНТЯБРЬ.

Служба началась с того, что полковник Жегунов вкратце обрисовал обстановку в сфере тренажеростроения по программам пилотируемых космических полетов и поставил передо мной задачу.

Промышленность разрабатывает и создает для полетов космонавтов два типа орбитальных станций. ДОС (долговременная орбитальная станция), которую создает конструкторское бюро под руководством Мишина (ЦКБМ), и ОПС (орбитальная пилотируемая станция), которую создает конструкторское бюро под руководством Челомея. Предположительно, станции будут запускаться по очереди. Экипажи будут доставляться транспортными космическими кораблями типа «Союз».

ОПС Челомея имеет военное предназначение. Сейчас принято решение о создании для этой станции комплексного тренажера, который будет располагаться в, закрытом для посторонних, зале корпуса тренажеров «Т». Мне как раз и предстояло работать на этом тренажере, но в какой группе обслуживания было пока неясно. Ближайшая задача – изучить ОПС типа «Алмаз». Потом будет ясна и специализация. Основной метод изучения – самостоятельная работа со схемами и описаниями, консультации с разработчиками, которые находились в городе Реутов Московской области. Для облегчения работы нам (тренажерщикам) разрешили присутствовать на лекциях по «Алмазу» в Реутове для космонавтов, которым предстояло летать на этих станциях. Занятия проводились во вторник, четверг и пятницу.

Космонавтов и специалистов первого управления возили в город Реутов на автобусе. Нам разрешалось ехать в этом автобусе, но по остаточному принципу – если были свободные места. Стоять не разрешалось. Чтобы попасть в автобус с гарантией, нужно было согласовывать этот вопрос накануне поездки в первом управлении. В большинстве случаев ответ был неопределенным, и поэтому я чаще ездил электричкой – через Москву. В этом случае лекционное время не пропускалось. Но это означало четыре лишних часа к рабочему времени. Если же в автобус не попадал, то приходилось догонять и терять драгоценные лекционные часы.

В автобусе ехать было весело. Космонавты шутили, рассказывали друг другу последние новости, обсуждали многие проблемы. Я многое узнал в этих поездках из жизни Центра и космонавтов. Мне многое стало гораздо понятнее. Главное для меня, как пассажира, было сидеть молча. Как и на лекциях. Вопросы могли задавать только космонавты и методисты.

Прояснился и вопрос с космонавтом Титовым. Он был хмур потому, что ему с трудом разрешили учебу в академии. Слишком много было у него промахов, как по служебной, так и по личной линии. А генерал Каманин строг ко всем. В Центре Титову ничего не светило по службе. А он хотел стать генералом. Выход был только один – идти учиться в академию Генштаба.

Понедельник, среда и суббота отводились чисто служебным делам. Каждый день построение и распределение на работы. В основном разгрузочно-погрузочные и подсобные. Были дни командирской учебы и время занятий физкультурой. И, конечно же, наряды. Начальник караула, начальник патруля, дежурство по управлению и другие дежурства. Чистого времени на изучение техники в рабочее время оставалось совсем мало. А в личное время дома можно было заниматься лишь пополнением своих знаний в пределах общедоступной литературы. А ее было очень мало.

Из гостиницы мы съехали. Не по карману. Сняли две комнатки в частном доме в рабочем поселке возле Монино. От станции «Монино» через лес минут 20–30 хода пешком.

ОКТЯБРЬ

В одной из поездок в Реутов в автобусе с нами поехал и летчик-космонавт Попович Павел Романович. Он старший группы, которая готовится к полетам на станцию «Алмаз». Очень простой человек и доступный к общению. Чего не скажешь о других слетавших в космос космонавтах. Хоть и немного я здесь, но ведь глаза и уши имею. Вообще то, на мой взгляд, если присмотреться к тем, кто готовится к полету, можно уже сейчас сказать, кто каким будет в зените Славы. Только никто не присматривается по моему. Было бы здоровье, а там как сложится.

В дни свободные от учебы кем я только не был уже. Наводил порядок на территории Центра. Заливал битумом крышу на корпусе «Д». Работал в авральной бригаде по доработке одного из тренажеров, помогающем космонавтам приобретать правильные навыки по стыковке. Приходилось, паять, прокладывать кабели и прозванивать их. И уж конечно без такелажных работ не обходилась ни одна рабочая неделя.

Регулярно занимаемся и физкультурой. Это конек руководителя подготовки космонавтов генерала Каманина. Он гоняет руководство, а начальники не дают спуску нам. И некоторым приходится туго при сдаче зачетов. В конце месяца Каманин устроил полковникам зачет по всей форме. Наш Жегунов оказался в числе лучших. Вот только времени для занятий по изучению техники это не прибавляет. Можно конечно заказать секретную тетрадь на вечер и поработать в тишине и спокойствии. Но тогда о личной и семейной жизни надо забыть. А там тоже не все просто.

Не можем мы найти общий язык с Люсей в наших взаимоотношениях и во взглядах на воспитание сына. К тому же она все время «голая, босая и ей стыдно встречаться с людьми в таком тряпье». К зарплате мне выдали дополнительно подъемные деньги в полтора оклада. Столько же я одолжил, вступив на 10 месяцев в кассу взаимопомощи. А денег уже нет. Сергея в детсад пока устроить не смогли. Люся устроилась работать в парикмахерскую Звездного городка на три дня в неделю и только во вторую смену. Зарплата ее 10 руб. в месяц. А надо Сергею на зиму что-то покупать.

К тому же появились проблемы у меня на работе. Люся работает с 15 до 21 часа. Уходит на работу, уложив Сережу спать. Мой рабочий день заканчивается официально в 17 часов, и я мчусь в этот день домой, надеясь, что у Сергея все в порядке. Правда, хозяйская дочка присматривает за ним в это время. Но ведь только присматривает. Самое плохое это то, что в дни работы жены у меня занятия в вечернем университете марксизма-ленинизма. Приходится пропускать занятия. И Жегунов, и парторг уже намекали мне на недопустимость прогулов.

НОЯБРЬ.

На занятиях много разговоров о поездке Николаева и Севастьянова в Соединенные Штаты Америки. Они привезли много интересных деталей о подготовке американских астронавтов. И главное – у американцев лучше поставлен вопрос с тренажерами. Нет тренажеров, не на чем готовить астронавтов, и никто никуда не полетит. У них существует обнародованный план полетов, и все специалисты работаю с оглядкой на него. Если планы и меняют, то не за месяц-два как у нас и с обязательным открытым оповещением об изменениях.

А у нас в Центре сейчас только один комплексный тренажер по транспортному кораблю, на котором готовят всех космонавтов и по всем программам. По орбитальным станциям тренажеров и даже макетов нет. Все на пальцах объясняется, плюс обзорные знакомства с техникой на заводах изготовителях. Вот и вся подготовка. В тоже время множатся отряды космонавтов при фирмах, которые имеют отношение к космическим полетам. Всем хочется быть главными и получить свой кусочек Славы. Есть отряды в Центре подготовки космонавтов, на фирме у Мишина, у академиков, у врачей. В Реутово, у Челомея, тоже свой отряд набрали.

Сам я тоже начинаю разбираться в том, чем занимаюсь. И итоги не всегда радуют. Прежде всего, я понял в принципе, чем отличается работа специалистов нашего управления и управления методистов, то есть первого.

В упрощенном варианте картина вырисовывается следующая. В управлении есть космонавты и специалисты, которые помогают космонавтам готовиться к полетам. Космонавты делятся на группы, в зависимости от поставленных перед ними, задачами. Кандидаты в космонавты проходят двухгодичную программу общекосмической подготовки и после сдачи экзаменов становятся летчиками-космонавтами. Есть группа, которая готовится к полетам на ДОС. Есть группа, которая готовится к полетам на ОПС типа «Алмаз». Есть группа, которая готовиться к автономным полетам на космических кораблях типа «Союз». Есть группа, которая готовится к полетам на Луну. Все они досконально изучают технику, на которой им придется летать и методы управления ею. И изучение это длится годами, до самого полета.

Специалистов первого управления можно разделить на две категории. Первая, это методисты, которых по авиационной аналогии называют инструкторами. Они тоже несколько лет изучают, например, транспортный корабль или орбитальную станцию, изучают работу группы управления в Центре управления полетом. Потом их подключаю к опытным инструкторам – «нянькам». И только затем им доверяют самостоятельную работу с космонавтами или экипажами. Задача инструктора-методиста помочь космонавтом закрепить и умножить знания, которые те получили ранее, помочь получить практические навыки по управлению кораблем и его системами.

Но дело в том, что инструктору, как и космонавту, не надо знать космический корабль в деталях. Они изучают технику до блоков. Главное для них знать и понимать логику работы систем корабля. Например, в блок поступает команда, которая формирует в результате три других команды или сигнала. Если какой-то сигнал не формируется, надо знать, как его сформировать резервным путем. Вплоть до формирования нового резервного режима. Им неважно – формируется этот сигнал транзистором, реле или каким-то иным элементом. Им важна ЛОГИКА работы всех систем, ЛОГИКА прохождения всех команд и сигналов, ЛОГИКА работы всей аппаратуры при управляющих воздействиях на нее действиями космонавта. На занятиях, во время проведения тренировок, в спорах с разработчиками – инструктор всегда имеет при себе своеобразную шпаргалку-логику, сверяется с ней. Непосвященный все-равно в ней ничего не поймет, а инструктор сразу понимает, о чем может идти речь.

Вторая категория специалистов т системщики. Их главная задача досконально изучить работу той или иной системы или нескольких систем космического корабля или станции. Они слушают лекции специалистов разработчиков систем, тщательно разбираются в схемах и задают тысячи вопросов разработчикам систем. Затем они уже сам готовят и читают лекции по изученным системам космонавтам и специалистам других служб. Например, нашему управлению. Они же согласовывают все проекты на создаваемые тренажеры и бортовые инструкции космонавтам, консультируют инструкторов и космонавтов в спорных случаях.

Короче говоря, для успешной работы специалистам первого управления требуется хорошо работающая голова. И изучают они только космический объект – космический корабль, орбитальную станцию и методы их управления.

Специалисты нашего второго правления занимаются созданием и эксплуатацией различных тренажеров для подготовки космонавтов.

Упрощенно и схематично любой комплексный или специализированный тренажер состоит из:

– основного космического объекта (космический корабль, орбитальная станция, сложный прибор для научных исследований и так далее),

– системы имитации (комплекс аппаратуры воспроизводящей соответствующее полету изображение в иллюминаторах или приборах контроля и видеонаблюдения),

– электронно-вычислительный комплекс в соответствии с решаемыми на тренажере задачами,

– устройства согласования любых видов сигналов и команд между всеми устройствами и аппаратурой на тренажере,

– пульт инструктора, с которого проводится управление работой всего тренажера и процесса тренировки.

Все специалисты, занимающиеся техническим обслуживанием тренажера, должны знать свою аппаратуру не только до уровня блоков, а до уровня элементов и контактов. Только так он сможет найти вышедший из строя транзистор или реле, устранить возникшую неисправность или сбой в работе техники. Каждый инженер у нас должен работать не только головой, но и ручками – знать методику поиска неисправностей, паять, прозванивать цепи, хорошо знать характеристики элементной базы устройств и много другое.

Вот почему Жегунов искал к себе в отдел инженеров из бывших техников авиационных полков с хорошей практикой.

К сожалению, не складываются у меня отношения с начальником отдела полковником Жегуновым и секретарем парторганизации Львом Ковановым.

Дело в том, что в первые дни службы мне предложили не оставаться в стороне и включиться в социалистическое соревнование за звание отличника боевой и политической подготовки. Я написал соответствующее соцобязательство в соответствии с рекомендациями старших товарищей. Написал заявление об учебе в вечернем университете марксизма-ленинизма. Жизнь, однако, показала, что объять необъятное невозможно. Я написал заявление о том, чтобы меня отчислили из университета. Партгруппа собралась и согласилась с моей мотивировкой. Но не согласился Кованов. А вслед за ним и Жегунов. В конце ноября состоялось отчетно – выборное партийное собрание. Главным объектом критики был я. Плох по всем статьям. Пришлось выступить с разъяснениями. Не согласились с Ковановым и другие коммунисты. Но в конце собрания выступил Жегунов и как бы подвел итог. Он согласен с Ковановым и в сложившейся ситуации не может представить меня к присвоению звания «Отличник».

Наверное, на позицию Жегунова повлияло и одно из моих высказываний. Дело в том, что недавно удалось устроить Сережу в детсад в гарнизоне Чкаловский, что по соседству. Приходится утром его туда отвозить, а после работы забирать. Часто это приходится делать мне. На прошлой неделе я дежурил по спортпавильону, в котором временно располагается наш отдел. В конце дня в 16 часов Жегунов объявил построение для занятий физкультурой. До этого я пошел получить допуск на закрытие павильона и пришел ровно к построению.

После занятий, я закрыл павильон и хотел идти сдавать его под охрану. А на выходе меня ждал Жегунов.

– Где вы были до построения? Я не мог вас найти.

– Получал допуск у Антонины Ивановны.

– Это можно было бы сделать и в конце дня.

– Электричка меня ждать не будет. Воспитатели в детском саду тем более, – не выдержал я спокойного тона.

– Вы не правы, когда так грубо разговариваете с начальником, – Жегунов был спокоен, – Вам еще придется приходить ко мне с просьбами.

На этом разговор и закончился.

ДЕКАБРЬ.

Вот и заканчивается год. На комплексном тренажере транспортного корабля и тренажере стыковки полным ходом идут тренировки. В марте – апреле запустят первую станцию ДОС, а следом уйдет и экипаж. Я был на тренажере, присматривался к работе ребят, интересовался вопросами организации процесса тренировки.

А у меня все по старому. Учеба в Реутове заканчивается, а чем я буду конкретно заниматься дальше, пока так и не определено. Надоело уже быть на подхвате у начальника. Продолжать изучение станции в общем контексте конечно можно, но я ведь не готовлюсь в инструкторы. Пора бы уже получить и специализацию на будущем тренажере. Тем более что план-график создания тренажера ОПС «Алмаз» уже утвержден.

В январе Жегунов отправляет меня в отпуск за 1971 год, хотя я просился на позднюю осень или даже декабрь 1971 года. Может быть, после отпуска что-то прояснится. Надеюсь.