Текст книги "Улан. Наследие предков"

Глава девятая

Прояснив вопрос с участием Австрии в войне, Владимир отправился в Петербург, но так-как спешки не было… Спешки не было потому, что в разгорающейся войне ему не нашлось места – свои таланты полководца он оценивал достаточно скептически – на фоне Румянцева и Суворова. Способности снабженца тоже не понадобились – несмотря на то, что основную работу по подготовке складов выполнил он, генерал-квартирмейстером назначили Александра Воронцова.

Вариант далеко не самый лучший, но впрочем – и не худший. Пусть брат императрицы и был мудаком, но мозги на месте, так что если постарается, то с задачей справится. Обидно, разумеется – отстранили-то его тогда, когда подготовка была практически завершена…

Так что отправив письма, в которых подробно расписывались самые важные разговоры, Грифич отправился в Штральзунд. Город в новых, материковых владениях, располагался прямо напротив острова Рюген, как бы запирая его. Основная часть торговли шла через него, так что о новом владетеле здесь более-менее знали.

Кареты встречали прямо у ворот города. Нарядно одетые члены магистрата стояли с традиционным золотым ключом.

– Приветствуем нашего властителя! – Дружно выкрикнули они. Толпа горожан загудела, обсуждая Рюгена и его свиту. Еле заметно вздохнув, Владимир улыбнулся и взобрался на небольшой помост.

– Мои верные подданные…

Речь была короткой и так сказать – программной. Пообещав максимально покровительство торговле, науке и образованию и порадовав крепкими связями с Российской империей. Пообещал не увеличивать налоги, на что горожане завопили нечто вовсе уж восторженное.

Поулыбавшись и помахав рукой, герцог спрыгнул с помоста и вопросительно посмотрел на обер-бургомистра.

– Короткий обед в магистрате, а вечером приём, – быстро проговорил он. Важно кивнув, Померанский снова сел в карету и проследовал в магистрат, поглядывая в окошко. Город… Небольшой, но ничего так – симпатичный и ухоженный.

Обед был и правда короткий, на скорую руку – лёгкие закуски. Хм… Изучили уже привычки своего нового владыки… Устроившись в предоставленном особняке и как следует помывшись, отправились на приём.

… – Налоги уменьшать не буду, – отрезал Владимир, – но и увеличивать тоже. Возможно, через какое-то время часть налогов отменю – из тех, что мешают развитию, а часть доходов перенаправлю на иные нужды.

– Ваша Светлость, – осторожно начал один из купцов, – а как быть со льготами для предпринимателей? Мы слышали, что в Вольгасте и на Рюгене вы многим даровали льготы.

– Даровал – временные тем, чьё хозяйство разорила война и постоянные – тем, кто так или иначе занимается образованием или благотворительностью.

Видя жадные взгляды окружающих, Померанский усмехнулся мысленно и продолжил словно бы нехотя:

– На типографии льгота будет, но не постоянная. Если выпускаете что-то образовательное или научное – налогов чуть меньше, если рыцарские романы для глупых девиц, налоговых скидок не будет. По частным школам: налог с них буду брать минимальный, единственное требование – хорошо учить и какую-то часть учеников – бесплатно.

– Но Ваша Светлость! – Возмутился один из окружающих, – моя школа принимает только людей из хороших семей и они немало платят не только за обучение, но и за то, чтобы в одной аудитории с их детьми не оказались дети грузчиков!

С укоризной посмотрев на возмутителя спокойствия, принц медленно сказал:

– Вас никто не заставляет. Хотите льготы – берите бесплатных учеников, нет – не берите.

Недовольный владелец частной школы отошёл, сделав вежливо-унылую гримасу. Рюген же продолжил:

– Насчёт бесплатных учеников… Приходить-то к вам будут не просто бедняки, а бедняки умные, выдержавшие суровый экзамен в бесплатных школах. А ведь благодаря своему уму и трудолюбию, а так же полученному образованию, многие из них достигнут значительных вершин… И как вы думаете, буду ли они благодарны своим "альма-матер"? Ну и разумеется, платные ученики будут тянутся за льготниками – ведь стыдно учиться хуже сына грузчика или золотаря!

Поскольку в магистрате собрались не только жители Штральзунда, но и других городов, подвластных Померанскому с недавних пор, вопросов накопилось много и прежде всего потому, что многие города имели своё собственное законодательство и налоговый кодекс, подчас достаточно причудливые. Вот и интересовало их – что может измениться с приходом Владимира? Пришлось успокаивать и объяснять, что торопиться с изменением законодательства он не будет и что несмотря на приведение всех земель под единое законодательство, какие-то особенности останутся у каждого города.

Свою лепту вносили и офицеры свиты, разъясняя "политику партии" более подробно.

– Почему так серьёзно относится к школам? – Донёсся до Владимира удивлённый голос Алекса, – Так образование даёт возможность освоить какую-то профессию, сложнее уровня золотаря. Больше образованных людей – больше грамотных специалистов, больше налогов…

– Но зачем делать школы бесплатными, да ещё и кормить в них!? – Искренне не понимает упитанный ювелир. Дальше слышно не было, но вообще-то подобных разговоров сегодня будет много – горожане не только выпытывают подробности, но и пытаются лучше понять характер нового властителя.

Такое поведение Грифич не осуждал – от характера зависит многое и даже при строгом соблюдении всех законов, разница может получиться весьма серьёзной. А уж когда этим самым законам грозит реформа…

Нужно сказать, что шведское владычество не пошло землям на пользу. Швеция и без того являлась не самой процветающей страной, так ещё и отношения «метрополии» и «колоний» строились по принципу грабежа. Не то чтобы откровенного… Но не слишком далеко от него.

Для примера – Швеция до сих пор не отошла ещё от правления Карла Двенадцатого. Несмотря на все победы (до определённого времени), он выгребал мужчин едва ли подчистую и под конец дошло до того, что в его войсках большая часть солдат не имели никакого отношения к Скандинавии. Ну и доигрался…

На трёхмиллионное население после окончания Северной войны пришлось сто семьдесят пять тысяч только убитых и в результате жуткой демографической катастрофы государство до сих пор не могло выкарабкаться из кризиса – как демографического, так и экономического. А амбиции-то были… Вот и старались набирать в свои войска мужчин из "колоний", да протекционистские законы в пользу "метрополии", да… Много всего было.

Поэтому передачу земель Померанскому жители и восприняли скорее с облегчением. Да, тот явно ниже рангом короля Швеции, да и армия пока что в зачаточном состоянии. Зато и не будет никакого неравенства – напротив, будет развитие земель. А насчёт безопасности – так русский протекторат может обеспечить его, и весьма неплохо.

Встал вопрос и с армией – здесь хватало людей, которые умели только воевать, так что начавшаяся война России с Турцией привела их в экстаз.

– Принц, – подошёл к Рюгену один из таких кондотьеров[32]32
  Кондотьер – руководитель наёмного отряда. Не совсем наёмник – скорее, человек, имеющий право нанимать наёмников на службу. В описываемое время эпоха кондотьеров заканчивалась, но особой редкостью они не были, особенно в нищих немецких государствах.


[Закрыть] с баронским титулом, возрастом чуть за тридцать, – не могли бы вы просветить нас – заинтересована ли Россия в найме?

– Россия в наёмных отрядах не заинтересована, – моментально отозвался Владимир, – но именно в отрядах. Поодиночке же опытный воин может рассчитывать на службу. Есть несколько полков, где можно попытать счастья, но на офицерские должности рассчитывать смогут немногие.

Барон понимающе склонил голову.

– Это понятно, Ваша Светлость, война с Фридрихом показала, что русская армия сильна.

Тут в голову к Рюгену пришла интересная мысль…

– Знаете, фон Ромм, а ведь есть шанс наняться отрядом. Обещать ничего не буду, не тот случай. Но вы сможете предложить идею, что вас якобы наймёт какой-то литовский феодал[33]33
  Литвой в то время называли территорию бывшего Великого Княжества Литовского. К литовцам современным оно не имело практически никакого отношения, это были земли современной Беларуси, частично России и частично Украины. Ну а литвинами называли русских выходцев из этих земель, чаще православных.


[Закрыть]…

Лицо вояки, испещрённое добрым десятком шрамов, расплывается в ухмылке.

– Спасибо, Ваша Светлость, – слегка кланяется он, – вариант невероятно интересный.

Военной стороной вопроса вообще многие заинтересовались – и ещё больше было тех, кто хотел стать именно военным в войске Грифича. Было понятно, что стычек и "войнушек" в ближайшие годы будет предостаточно, так что какая-никакая карьера обеспечена, ну и кроме того – если уж хочется служить в армии, то лучше всего – в той, что защищает твой родной город.

В связи с этим Владимир перестал откладывать вопрос создания армии. Однако обставить всё нужно было максимально торжественно и для этого Померанскому пришлось ехать в столицу острова – небольшой город Берген. Здесь были подписаны документы о создании гвардии – «Серые волки», армии, милиции и ополчения. Затем торжественно их зачитали и горожане разошлись довольные зрелищем.

Впрочем, разошлись не все…

– Гвардию, армию и милицию – понятно, – гудел бургомистр, – а ополчение? Чем оно от милиции-то отличаться будет?

– Что такое милиция, вы уже поняли.

– Поняли, Ваша Светлость, дело хорошее.

– Ну а ополчение – это добровольцы, которые прошли какую-то подготовку, но не имеют возможности приобретать оружие за свой счёт, как и времени на регулярные тренировки. При необходимости им будет выдано оружие из городских арсеналов или же избытки, имеющиеся у бюргеров. Выступать они будут в качестве помощников милиционеров и под их началом. Ну и само-собой, в ополчение смогут записаться только люди добропорядочные, пусть даже и небогатые.

Толстяк бургомистр слушал, слегка склонив голову набок и сложив руки на объёмистом животе. Толстая, глуповатая физиономия выражала одобрение. Если бы принц не знал, что Дитрих окончил в своё время университет и позже заработал неплохое состояние, мог бы принять его за провинциального обжору…

В Петербург отплывали на люггере. Пусть и не верх комфорта, но быстро и что немаловажно – при необходимости можно удрать. Учитывая недавнее покушение, лишней такая предусмотрительность не казалась никому.

В порту их уже ждали кареты – служащие порта издали разглядели грифона на флаге и послали гонца во дворец. Ехали зевающие, помятые и чего греха таить – попахивающие. Люггер может похвастаться скоростными качествами, но никак не комфортом, а уж когда пассажиров переизбыток, так и вовсе.

– Папа! – Влетел ему в ноги маленький Богуслав и затараторил сходу, – а мне мама сказала, что вырос я, мерила…

Подхватил сына правой рукой, левой обнял подошедшую жену и замер ненадолго, наслаждаясь моментом.

– Соскучился, – шепнул Владимир на ухо Наталье, – пошалим…

Уже вечером Грифич давал Петру отчёт о поездке – достаточно сухо, не как друг, а как подчинённый. Он и без того был обижен на отстранение от снабжения русских армий, так вскрылись и другие нелицеприятные подробности. В частности, новый генерал-квартирмейстер всячески хаял усилия Рюгена по подготовке кампании, а император молчал… Ежу ведь понятно, что таким образом Вороноцов едва ли не в голос кричит – «Я собираюсь воровать, а потом свалить всё на предшественника», но… Но тут снова вступало в дело чрезмерно либеральное отношение Петра к родственникам.

Так что император чувствовал себя виноватым и отводил глаза. Было несколько попыток примирения, но вялых и так… Какое может быть примирение, если ты не затыкаешь Александра Воронцова с его сентенциями о "Бездарном Померанском"? "Разбегаться" окончательно Владимир не собирался, но… император – да, друг – под вопросом…

Глава десятая

Павел встретил Рюгена восторженно и… Тот только сейчас заметил, что он уже не мальчик, а подросток. Видимо, цесаревич за время отсутствия Наставника перешагнул какой-то незримый рубеж – и вот, пожалуйста. Вроде бы и не вырос, не раздался в плечах, но изменился взгляд, жестикуляция. мимика, поведение… Время от времени он срывался на детское поведение, но это нормально.

– Я считаю, что отец не прав, – серьёзно сказал подросток после окончания урока, – Александр Воронцов мне не нравится, не нравится он и Миниху… Да многим!

– Павел, не стоит обсуждать отца, особенно со мной, – жёстко заявил Грифич, – я в данному случае – лицо заинтересованное, так что сам понимаешь. А начни ты его обсуждать с кем-то ещё – оглянуться не успеешь, как тебя начнут стравливать и ты окажешься в оппозиции.

– Это что, мне нельзя высказывать свою точку зрения? – Набычился подросток.

– Можно – и ты её уже высказал, на этом всё. Вообще, будь с высказываниями поосторожней – пойми, для большинства окружающих ты не человек, а… функция, им плевать на твои чувства и прочее – ты олицетворяешь некое понятие "Наследник", а понятие – не человек. Соответственно, тебя можно и нужно использовать в своих интересах.

– Ты думаешь, я не увижу такого? – Удивился Павел.

– Ключик можно подобрать к каждому, понимаешь?

– Понимаю…, – медленно протянул цесаревич, – сорвется у первого, десятого, ну а кто-то всё-таки подцепит меня и начнёт манипулировать. До определённой степени, понятно, но и этого может оказаться предостаточно. Тем более…

Тут его взгляд вильнул в сторону портрета мачехи и Рюген медленно прикрыл глаза. Да, Елизавета была доброй, не амбициозной и достаточно ленивой. Но у неё были родственники, находящиеся на вершине власти – и кто знает, не придёт ли им в голову расчистить дорогу для её детей?

– И как с этим бороться? – Мрачно спросил Павел.

– С манипуляцией достаточно просто – вечером как бы просматривай заново ключевые моменты прошедшего дня – кто как поклонился, что что и кому сказал… Сперва только самое важное, а затем научишься и мелочи так смотреть. Ну и понятно, нужно их не просто смотреть, а ещё и анализировать – кому выгодно? Всегда задавай себе этот вопрос.

– Ты так делаешь? – Оживился подросток.

– Да, отец научил. Поначалу это очень сложно и будет желание плюнуть, но продолжай работать. Через несколько месяцев это будет получаться само-собой, а ещё через какое-то время ты при взгляде на человека будешь вспоминать его досье – из какого он рода, чей сторонник, характер, поведение в определённых ситуациях и так далее. Собственного говоря – это твоё задание.

– А…, – И Павел взглядом показал на портрет.

– ТАКИЕ вопросы можно решать только тогда, когда ты станешь не просто цесаревичем, а приобретёшь влияние как отдельный игрок, а не тень отца. Пока – даже не думай.

Павел и в самом деле повзрослел – он потребовал проверки его техники фехтования и… сдал экзамен.

– Вырос, – задумчиво оглядел Рюген тяжело дышащего воспитанника.

– Что… так заметно? – спросил подросток, переводя дух.

– Да более чем. Техника у тебя и раньше была отменная, а сейчас ты и в скорости прибавил, в силе… СкачкИ ещё будут, ты ведь пока растёшь, но даже со скачкАми ты потянешь на "Крылатого", а уж когда вырастешь…

Счастливая улыбка вылезла на лицо подопечного.

Грифич скучал. Нет, дел-то хватало – один только Департамент требовал неусыпного внимания, но… Но в целом, дела там обстояли более-менее благополучно – сам же заместителей подбирал. Кстати, порадовала и Дашкова-Воронцова, сосланная в своё время в Оренбург и получившая права регионального министра образования.

Несколько проверок показали, что созданные ей мужская и женская гимназии – не блеф. Там действительно учат – и учат хорошо. А ещё была техническая школа, коммерческая, сельскохозяйственная, почти три десятка церковно-приходских. В общем, если бы не принадлежность к Воронцовым и не участие в заговоре, Владимир давно бы уже запросил её у императора в качестве заместителя.

К сожалению, её амбициозность и циничность, плюс Воронцова… Слишком много было шансов на то, что она снова влезет в какой-то заговор. В общем, Рюген на месте Петра, дал бы ей много больше власти, но где-нибудь в Сибири, без права возвращения в Петербург. В таком случае лет этак через двадцать там вырос бы вполне европейский город. Умна баба и сильна, но идеалистка – и одновременно циничная сволочь. Как это сочетается, попаданец толком не понял – женская психология, ети её… Но ведь сочетается!

Бездельничать? Не вариант – на войну его не отпускал император, а тянуло… Дело даже не в адреналине, а скорее в понимании, что он действительно может помочь. До уровня Суворова/Румянцева/Миниха попаданец не дотягивал, но на уровне хорошего комдива тянул вполне – были случаи убедиться, во время пограничных конфликтов в Померании.

И хрен бы с ними, с полками – как квартирмейстер он был очень хорош, что признавал сам Суворов. А если учесть, что его отец в прошлом был именно квартирмейстером, да и сам военачальник начинал именно в таком качестве, то это много стоило.

Между прочим, должность эта подразумевает не только снабжение войск, но и их боевую подготовку, возведение укреплений, строительство мостов, картография, разведка местности и "языки"… Хлопотная должность, но между прочим – его признали.

Сейчас же начали доходить нехорошие слухи о деятельности Александра Воронцова на этом посту. Пока ничего такого особо предосудительного не было, но… Были назначения на должности людей откровенно некомпетентных, были уже задержки обозов, жалования… Не сильно, ну так и свою деятельность тот начал недавно. Так что были у Рюгена нехорошие мысли – как скажется это на боевых действиях и сколько русских солдат погибнет из-за одного некомпетентного мудака.

Сделать он ничего не мог, так что забивал себе голову всякой ерундой и прежде всего – изобретениями. Великим инженером он не был, а знание принципов работы двигателя внутреннего сгорания СЕЙЧАС ничего не даст. Вон – Ползунов уже придумал паровой двигатель, и что? Да почти ничего – и это несмотря на усилия Владимира по его внедрению.

Так что "изобретал" настольные игры (за что скучающие придворные начали одаривать его дорогими подарками), согнул вешалку из толстой латунной проволоки, да и так, по мелочи… Впрочем, мелочей этих набралось достаточно много. Особенно оценили вешалку – так-то одежду складывали в сундуки/на полки или же на специальных деревянных "болванов". Ну а вешалка и нормальный для попаданца шкаф пришлись Двору "ко двору".

От желания отвлечься начал больше заниматься с детьми. Богуслав и маленькие двойняшки Светлана с Людмилой, с радостью общались с отцом. Нельзя сказать, что он раньше не занимался с ними – напротив, почти каждый день проводил с ними не меньше двух часов. Но играл достаточно редко – обычно просто сидел в комнате, общаясь с женой и время от времени отвлекаясь на детей.

Сейчас же начал обучать их каким-то детским играм из своего времени, рассказывать сказки. Со сказками вообще получилась интересная история – банальная "Репка" и "Колобок", которые он считал народными, оказались незнакомы нянькам. Настоящие же народные сказки даже звучали совершенно по другому и большинстве случаев были такими страшилками, что Стивен Кинг отдыхает[34]34
  Так и есть – попробуйте почитать настоящие народные сказки, заикаться начнёте.


[Закрыть].

Обнаружилось это случайно, когда он заметил, что слушают его не только дети, но и няньки, жена… Причём слушают, затаив дыхание. Ну и повелось – слушают, а в углу сидит писец, лихорадочно строчащий карандашом. Так что к началу марта из типографии Шляхетского Корпуса вышло сразу два тома сказок – для самых маленьких и для детей постарше. И если "Колобок" и прочие малышовые сказки был принят просто благосклонно, то вот "Русалочкой" зачитывался весь "Петербург".

Владимир же в это время заканчивал "Сказку о мёртвой царевне и о семи богатырях". Нужно сказать, что помимо медитации, необходимой, чтобы информация всплыла, он применил ещё и таланты художника, сделав великолепные рисунки – как и в случае с "Русалочкой".

Литературная деятельность прекратилась к началу апреля – обнаружилось, что в войсках недостаток продовольствия и из-за этого пришлось даже прервать удачно начавшуюся осаду Хотина, одной из важнейших крепостей польских конфедератов. Воронцов, которого Миних прямо обвинил в воровстве, не нашёл ничего лучше, как свалить вину на Рюгена.

– Я!? – Орал Грифич на бледного Петра, – Я вор!? Столько лет служил, копейки не взял, а потом меня вором называют!? Не лучше ли вспомнить «подвиги» этого урода!? Сам же его с поста генерал-губернатора Петербурга смещал – за воровство, как и отца!

Попаданца несло – контролировать свою ярость он мог с трудом и наговорил в итоге много лишнего. Точнее, лишнего-то было сказано сравнительно немного – разве что прояснилось его отношение к Александру Воронцову. Но вот громкость… Слушал его если не весь Зимний, то уж точно – большая часть, лёгкие у попаданца были на редкость могучими, да и с голосовыми связками всё в порядке. И нужно сказать, что общественное мнение было на стороне Померанского…

Не все его любили, но вот уважением герцог пользовался и уж точно, обвинения в воровстве были лишними. Если бы генерал-квартирмейстер Воронцов начал бы рассказывать о неумехах-подчинённых, мышах и прочем, могло и проскочить, а так… Так даже император озверел и провёл короткое расследование, после которого шурин вылетел из покоев императора со сломанным носом… А кое-кто их его окружения оправился в ссылку, лишившись части имущества.

Оказалось, что несмотря на всю любовь к родственникам, терпеть воровство, из-за которого погибают ЕГО солдаты, Пётр Федорович не мог и не хотел. Да и супруга, несмотря на всю любовь к брату, женщиной была доброй и сострадательной, а "солдатиков" она жалела в данном случае больше.

– Генерал-квартирмейстер – ты, – коротко сказал император, вызвав его к себе, – полномочия – максимальные. И… прости, я был не прав.

С этого дня принц развил буквально лихорадочную деятельность. Сильно помогало то, что он всё-таки немного отслеживал происходящее и был в курсе – куда подевалась очередная партия продовольствия и где можно найти седельную кожу… Оставив беременную Наталью (повитухи говорили о мальчике!), он носился по Петербургу и орал, бил, сажал в тюрьмы и ссылал на каторгу.

Припасы требовались здесь и сейчас, а не когда-нибудь потом. Каждый день промедления означал, что русским солдатам может не хватить еды, пороха, свинца. Сильно помог Потёмкин, оказавшийся ещё и хозяйственником. Вообще, чем дальше, тем больше попаданец уважал этого человека и много хорошего говорил окружающим о его качествах.

– Я с тобой еду! – Сообщил ему сияющий Павел.

– Исключено! – Категорично отрезал Грифич.

– Папа разрешил, – сообщил в ответ довольный подросток и показал язык. Усевшись в кресло, он поджал под себя ноги (привычка, перенятая у Владимира) и начал рассказывать свои "ужжасно героические" планы на предстоящую войну. Как водится в таком возрасте, с реальностью они были связаны мало… Дослушав до рейдов в турецкие тылы и атак "впереди, на лихом коне" на вражеские батареи, Наставник покинул цесаревича и отправился к Петру.

– Конечно, – благодушно сказал император, – пусть в войне поучаствует.

Рюген предпринял ещё несколько попыток отговорить от такой идеи, но Пётр Фёдорович, похоже, просто не понимал. Сам он очень любил армию, но в сражениях никогда не был. Возможно, именно поэтому война воспринималась им как нечто возвышенное и романтичное – ну сам Померанский тому пример! "Поединок на Мосту", мать его…

Сам же Владимир прекрасно понимал, что такое шальные пули и ядра, эпидемии, а главное – неизбежные случайности. Тут хоть полк охраны приставь, так всё равно будут какие-то моменты, где этого полка не окажется или же от него не будет толку.

Дело было не только в жалости к подростку и в том факте, что он вообще-то привязался к подопечному… Но и в том, что был он не просто первенцем, а ещё и единственным отпрыском мужского пола у Петра. А одной из важнейших задач Рюген считал преемственность власти – без каких-либо переворотов. Самое же скверное, что от ближайшего окружения Александра Воронцова при виде царевича тянуло каким-то нехорошим ожиданием…