Текст книги "Председатель-3"

– Что же, проводите меня в котельную? – перешёл я сразу к делу, – хочу увидеть её состояние своими глазами.

– Конечно, пойдёмте, – она сразу повела меня по коридорам больницы в подвал. Стоит сказать, что эти коридоры уже давно нуждались в ремонте. На стенах местами облупилась краска, да и кафель под ногами был давно не первой свежести. Хотя, стоит отдать должное, чистота вокруг поддерживалась на хорошем уровне.

– А кроме как с котельной есть ещё какие-то проблемы? – поинтересовался я.

Ольга Павловна с удивлением на меня посмотрела и ответила:

– Даже странно, что вы интересуетесь. За последние годы я привыкла, что наша больница будто невидимка. Ни на какие наши жалобы и обращения практически не реагируют. И, конечно, накопилось, много проблем. Нового оборудования мы в глаза не видели, а старое чиним своими силами. Лекарств тоже приходит недостаточно. Не знаю почему так. Может, потому что у нас в округе не так много людей проживают, село умирает, остались одни старики. Но ведь им-то помощь больше всего и нужна! – почти всё время она говорила спокойно, но вот последнее предложение произнесла с жаром и даже с каким-то возмущением.

И я её понимал. Нельзя бросать людей на произвол судьбы, даже если они уже не приносят большой пользы обществу. Тем более в социалистическом государстве это недопустимо.

Когда мы, наконец, спустились в котельную, я ужаснулся. Она находилась в ещё более плачевном состоянии, чем я ожидал. К пошарпанным стенам вокруг я уже привык, но вот состояние котлов реально пугало. Часть из них уже были покрыты коррозией, а трубы, связывающие их вместе, были ржавыми и давно изношенными. Также то тут, то там, я замечал следы кустарного ремонта.

В воздухе стоял чувствительный запах гари и масла, а на полу я увидел пару масляных пятен. Не трудно понять, что котлы частично протекают.

Эта котельная не то что в аварийном состоянии, да она просто на грани катастрофы!

Словно желая меня добить, Алексеева начала рассказывать мне о том, как они пытаются поддерживать её работоспособность своими силами, как они ремонтируют оборудование своими руками, как пытаются экономить топливо, как борются с постоянными авариями и отключениями электричества.

Она говорила медленно и тихо, но я слышал её каждое слово. Я видел усталость и отчаяние в её глазах во время рассказа, и понимал, что она делает всё возможное, чтобы сохранить работоспособность котельной и обеспечить тепло и электричество больнице.

– Я увидел достаточно, сделаю, что могу, – пообещал я заведующей, стараясь, чтобы мог голос звучал наиболее ободряюще.

После чего попрощался и тут же поехал в местное правление, где чинуша в ответ на мои справедливые вопросы о том, почему никто не следит за больницей и как они умудрились довести её до такого состояния, просто развёл руками, говоря что-то о недостатке фондов и так далее, я даже слушать не стал.

Сразу поехал в Калугу с твёрдым намерением поднять весь район на уши, если надо будет. Ну нельзя так с людьми.

Я решил сразу поговорить с Кандренковым. Если местные чиновники там не справляются, надо их менять. Ну и решать вопрос.

Вот только мне не повезло. Он куда-то уехал, но мне сказали, что должен вернуться вот-вот, так что я решил подождать. Однако, время шло, а Андрей Андреича так и не было. В итоге стало уже слишком поздно и понятно, что он задержался и уже не появится.

За это время я успел попросить телефон, чтобы позвонить своим. Кто-то должен был передать Марии, что я либо вернусь слишком поздно, либо завтра, чтобы она позаботилась о Рексе.

Но в правлении долго никто не отвечал, так, что я уже успел понервничать, а заодно понял, как меня достало то, что у нас в колхозе всего один телефон на деревню. Пора это менять.

В конце концов, я всё-таки дозвонился, но решил заодно, раз уж я в остаюсь Калуге, заехать к телефонистам и всё разузнать. Тем более, что столбы ЛЭП у нас есть, можно и зимой провода протянуть, ведь копать ничего не надо.

Для начала стоит обеспечить связью всех важных людей колхоза, с которыми мне часто приходится взаимодействовать. Парторг, комсорг, агрономы, заведующие овцефермой и молочной фермой, ветеринары, зоотехник и так далее. А потом в идеале нужно вообще всем желающим колхозникам телефоны установить.

Да, возвращаясь к моим утренним размышлениям, молодёжь двадцать первого века тут бы точно завыла. Они-то и рождаются уже, можно сказать, с со смартфоном в руках. А тут такое.

* * *

На следующий день Кандренков всё-таки приехал к обеду, и я сумел с ним встретиться. Он внимательно выслушал мой рассказ, особенно ту часть, в которой я красочно описал состояние котельной и протянул:

– Да… все бы чиновники были такие же активные и неравнодушные как вы, Сан Саныч. Но имеем, то что имеем. Будем разбираться.

Глава 7

Уже днём я в составе комиссии снова вернулся в Козельский район, хотя большого шума поднимать не стали, но местным чиновникам устроили небольшую выволочку. Так что деньги на ремонт больницы сразу откуда-то появились.

Причём не только на котельную, но и на всё остальное. Как выяснилось, там в одном крыле ещё и крыша протекала, поэтому его практически не использовали.

И, хотя с этой больницей ситуация обещала выправиться в скором времени, мне всё равно почему-то стало грустно.

Я всё прокручивал в голове слова заведующей о том, что в этом посёлке остались практически одни старики. Это хорошо накладывалось на мой опыт в России будущего, где тоже хватает таких вот почти заброшенных умирающих поселений.

И мне не хотелось думать, что всё, что я сейчас делаю, тоже пропадёт зря, что Новый Путь точно также угаснет со временем. Нет уж. Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы доверенный мне колхоз и в будущем процветал. Да и, раз уж я теперь депутат, то и об остальных своих избирателях должен позаботиться.

С такими мыслями я и вернулся в Новый Путь.

Правда перед этим снова пришлось заехать в Калугу, чтобы окончательно договориться с телефонистами, а заодно пробежаться по магазинам с расчётом найти пару презентов для Лукиной. Всё же она за моим Рексом приглядывает. Да и, чего скрывать, мне просто будет приятно что-то ей подарить.

К подарку я подошёл со всей ответственностью и, вспомнив, что она интересуется космосом, купил для неё книгу «Час Быка» Ефремова, она как раз впервые вышла в 1970-м году, для этого времени ещё свежак, а вдобавок в другом магазине выбрал красивую медную заколку в форме листа с дерева. Уверен, на её длинных волосах она будет отлично смотреться.

В общем, не удивительно, что после приезда я первым делом ринулся искать именно Марию, и мне повезло застать её одну в ветеринарном кабинете.

– Вы вернулись, – улыбнулась она мне, – Рекс скучал.

– Спасибо, что за ним присмотрели. И что вообще постоянно следите за его здоровьем, хотя это не входит в ваши прямые рабочие обязанности.

– Ой, да разве можно иначе? – засмущалась она.

– Позвольте вас отблагодарить, – я с заговорщицким видом достал из-за пазухи сверток (заколку и книгу, завёрнутые в платок) и протянул ей, – возьмите.

И без того огромные глаза Марии как будто ещё сильнее расширились от удивления и чуть ли не от испуга. Она активно замахала головой и руками.

– Нет-нет. Я не могу. Я же не ради подарков, а просто потому что хотела…

– Ну вот и я просто хочу сделать вам приятно. Берите, – не терпящим возражений голосом сказал я, – и открывайте скорее. Хочу увидеть, угадал ли.

Поняв, что спорить бесполезно, Мария приняла подарок со смущённым «спасибо» и развернула платок.

– Какая красивая… – она сразу взяла в руки заколку и начала её завороженно рассматривать, – я таких не ещё не видела, наверное новинка… и книга тоже, – она раскрыла её и внимательно просмотрела первые страницы, – аннотация очень интересная. Не терпится начать. Вот только… мне, правда, так неловко это принимать.

– Мария Никаноровна, – строго ответил я, – вы обидеть меня хотите?

– Вовсе нет, – с жаром возразила она, а затем решительно схватила заколку и нацепила её на волосы, а потом схватила книгу и прижала её к сердцу, – сегодня же начну читать. Спасибо.

Она была в этот момент такой милой, что я не выдержал и заулыбался во весь рот.

– Вот так и надо принимать подарки, – похвалил её я, – а если захотите обсудить книгу, то я к вашим услугам. Я её уже прочитал.

– И когда вы только всё успеваете? – удивилась она. – всё время ведь в работе, сама вижу.

– Это вы потому удивляетесь, Мария Никаноровна, что сами всё время работаете, а отдыхать не умеете. Вечно вас уговаривать приходится. А хороший отдых он и в работе помогает, – снова отчитал я её за излишний трудоголизм.

Честно сказать, меня это и правда волновало. Так и угробить себя недолго. Да и не признаваться же, что сам я читал эту книгу ещё в прошлой жизни.

* * *

– Люба, ну почему ты мне постоянно отказываешь, – канючил Ягодецкий с максимально обиженным видом, ужиная дома вместе с Астафьевой.

– Да потому что все твои предложения отдают каким-то неуместным авантюризмом, – серьёзно отвечала женщина, уплетая жареную картошку и запивая молоком, – ну сам подумай. Какой лес зимой? Ты ещё и уйти вглубь хочешь. Замёрзнем только. А то и диких зверей встретим.

– Но там лучшие места для фото, – возразил он, – да и на замёрзшем озере отлично бы получилось.

– Я не умею кататься на коньках, – невозмутимо отбрила его Любовь.

– Так я научил бы! На худой конец, ты бы меня сфотографировала.

– Ах, опять? – возмутилась Астафьева, – я тебя и так чуть ли не каждый день фотографирую. Ты почти всю зарплату на плёнку спускаешь! И ещё у меня выпрашиваешь.

– Но тебе ведь нравится, – обиделся Митя.

– Нравится, но меру знать надо, – поучительным тоном ответила она.

Какое-то время они ели в тишине, но Ягодецкий снова не удержался и выдвинул новое предложение.

– Ну ладно. Улица тебе не нравится, но почему не сделать снимки рядом с твоей этой машиной, ЭВМ. Ну и в теплице тоже.

– Так это рабочее место, да и люди вокруг всегда. Разве что… – она задумалась, – ну тогда надо прямо сегодня и идти. Ночью. Я одна дежурю. Редко такое бывает.

– Вот так бы сразу! – оживился Митя, выпрыгнув из-за стола, – я сейчас мигом всё приготовлю и пойдём!

– Ох уж эти мужчины, – наблюдая за ним еле слышно пробормотала себе под нос Астафьева, – всё равно что дети малые.

А уже через час они и правда были в комнате с ЭВМ, где Любовь Алексеевна следила за показаниями на экране и датчиках. А Ягодецкий тем временем с деловитым видом мерил шагами комнату, выбирая лучшее место для съёмки с лучшим ракурсом, и, то и дело, передвигая треногу-штатив, который недавно специально для него сделали местные слесари, просто, чтобы он отстал.

– А знаешь что? – вдруг хитро улыбнулась Астафьева, глядя на него, – я тут подумала. Раз уж мы тут одни, то грех не воспользоваться. Давай сделаем с тобой такие фотографии, что закачаешься?

– Ты о чём? – не понял Ягодецкий.

– А о том, Митя, что на мне сегодня новый комплект белья, – теперь-то догадался?

– О чём догадался? – всё ещё тормозил фотограф.

Астафьева вздохнула.

– Разденусь я, – уже прямо сказала она, – и ты меня сфотографируешь во всяких красивых позах, может быть прямо на ЭВМ. Я знаю где тут можно аккуратненько прижаться, чтобы ничего не развалилось.

– Ты уверена? – неожиданно забеспокоился Митя, – а вдруг кто-то зайдёт и тебя увидит?

– Да никто уже сегодня не придёт. Давай, не дрейфь, – подбодрила она его и сразу же приступила к выполнению своего плана, расстегнув сначала рабочий халат.

– Давай я сяду сначала на стул, а ты фотографируй так, чтобы вырез сильнее в кадр попал.

Сомнения Ягодецкого как ветром сдуло. Он полностью включился в процесс, облизываясь на аппетитные груди своей женщины, которые она беззастенчиво демонстрировала прямо в камеру.

Время шло, и фотосессия становилась всё откровенней. Вот уже и сам Митя разделся до одних штанов, и парочка начала делать совместные фотографии, пользуясь функцией таймера.

А скоро им стало и не до снимков. Распаляясь всё сильнее, Астафьева и Ягодецкий уже практически выбросили из головы мысль, что находятся не у себя дома, а небольшой риск только придавал чувствам остроты.

Всё бы ничего, но в тишине позднего вечера, раздался и почти тут же заглох шум мотора.

Парочка притаилась. Рука Астафьевой машинально потянулась к одежде, а рука Ягодецкого к фотоаппарату.

А затем неподалёку раздался громкий не то стук, не то треск, не то лязг. А может и всё сразу.

* * *

Несколькими часами ранее:

То ли от обиды, то ли от возмущения, бывший депутат Куликов Владимир Кондратьевич сел в автомобиль и направился к своему старому приятелю Антону Василькову, проживающему в Красной Заре. Злобно вцепившись в руль, он то и дело бранился, собирая все кочки на своём пути, во время которых раздавался звон двух стеклянных бутылок позади.

– Вот же скотина! – зашипел Владимир.

Он остановил машину и ещё раз громко выругался, ударив кулаком по рулю, но гнев не отступал. Дабы успокоиться, мужчина достал из кармана рюмку и потянулся к бутылке на заднем сидении.

– Прости, Антоха, но видать не доеду до тебя трезвым! – рассмеявшись сказал он вслух.

Рюмка быстро наполнилась водкой и, после громкого выдоха, мужик залпом осушил её. Его лицо скорчилось в гримасе, он помотал головой, затем вновь поехал дальше.

К тому моменту, как машина Куликова остановилась возле дома приятеля, он успел выхлебать почти половину бутылки.

– Антоха! Антоха! Открывай! – заплетающимся языком пробормотал Владимир. – Я думал не доеду! Какая длинная дорога была…

– Немудрено, по голосу слышу, что долгая, – с ухмылкой открыл дверь Васильков, – какими судьбами к нам решил заглянуть, Вовка?

Куликов молча прошёл в дом и поставил две бутылки на стол. Рюмка у него с собой была лишь одна, но он знал, где хранилась вся посуда в доме приятеля, поэтому, словно хозяин, Владимир распахнул дверцу шкафа и достал ещё одну.

– Ты ведь уже слышал новость, верно? Не депутат я больше, – с болью произнёс Куликов, разливая водку по рюмкам, – садись, выпьем.

Антон уселся рядом и не теряя времени они выпили по рюмке.

– Слыхал уже, – махнул рукой Васильков и досадно покачал головой, – уже все уши прожужжали, что Филатов занял твоё место, чёртов москвич!

– Да не говори, как только он здесь появился, так все его в задницу целовать стали! – возмутился Владимир, – благодаря своим связям он место и урвал, у меня чуйка на такие дела, – он схватил кусок хлеба и принялся его злобно жевать в качестве закуски.

– Конечно связи! Как ещё объяснить, что он Алексеева нашего смог снять? Ему это выгодно было! – подхватил второй.

– Эх, Алексеев, мировой мужик! И всё сам, не то что этот! Тьфу. Давай ещё выпьем? – продолжал разливать алкоголь Куликов, – нравился он мне, правда жаль, что в итоге стал на руку нечист, за что и поплатился. Верно говорят, власть людей портит.

– Чтоб наш Алексеев, да нечист? Вова, ты что, правда поверил в это? – собеседник ударил кулаком по столу, от чего рюмки содрогнулись. – Это всё скотина московская подстроила! Не удивлюсь, если этот ублюдок намеренно его имя запятнать решил. Ты сам вспомни, он ведь, между прочим, у нас кусок земли отжал. Наш, законный, кусок земли! И хоть кто свыше смог его остановить? А ведь Алексеев пытался, до последнего пытался бороться за то, что принадлежало нам и где он сейчас? Здоровья ему и долгих лет жизни, золотой мужик! – он сделал глоток, – Вова, а знаешь, Филатов же не даст проходу простым людям, теперь ты и на своей шкуре прочувствовал. Радуйся, что тебя не посадили!

Услышанное заставило пьяную голову Куликова задуматься.

– А ведь знаешь, если так подумать… есть в твоих словах доля истины, – он почесал затылок, – мне всегда казалась эта ситуация странной, будто…

– Будто подстроено всё? Ясен пень! Ты ж не совсем из ума выжил! Вот только стоит тебе открыть рот… Филатов сразу за тебя возьмётся, помяни моё слово… – прошептал Антон.

Однако, его слова лишь раззадорили Куликова, градус давал о себе знать. Он высокомерно задрал голову и сказал:

– А вот фиг ему! За меня он возьмётся… да я ему покажу, где раки зимуют!

– Да что ты ему сделаешь? – рассмеялся собеседник, – он сейчас у нас народное достояние. Все только о Филатове и судачат, – он поднялся со стула и принялся загибать пальцы, – колхоз с колен поднял, жульё всё разогнал, премию получил, а теперь что-то там гениальное с теплицами удумал. Забудь о нём, Вова, пост ты свой не вернёшь.

– А я и не буду ничего возвращать… – задумчиво протянул собутыльник, – теплицы говоришь, гениальное изобретение от нашего господина Филатова? Он забрал то, что дорого мне, а я заберу то, что дорого ему! Зуб за зуб!

Однако Антон отнёсся к этому плану неоднозначно. Сначала он списал всё на пьяные бредни, но, поняв что Владимир настроен серьёзно, попытался отговорить неугомонного товарища от глупой идеи.

– Едь домой, дурак! Проспись, да отойди для начала. Даже не смей в таком состоянии к Филатову приближаться! Я тебе как друг говорю, не лезь в криминал! – вновь стукнул по столу Васильков.

– Понял я, понял. Что орёшь сразу? И без тебя голова болит! – он недовольно прикрыл уши руками. Хоть Владимир и делал вид, что согласен с товарищем, но всё же оставался сам себе на уме.

Поговорив ещё немного, Куликов попрощался с Васильковым и громко заявил, что направляется домой.

– Будь осторожней там, – покачал головой Антон, – главное не гони. Рад был тебя видеть!

* * *

По пути в правление, я увидел автомобиль на дороге, да не простой. Водитель явно не без денег. Молодая особа жестами руки объясняла дорогу. Я бы с лёгкостью проехал мимо, да вот знакомое лицо Куликова не дало мне это сделать. Открыв дверь, я вышел из машины и направился к нему.

– Вы что здесь забыли? – я неожиданно вмешался в их разговор.

– А вам какое дело? – недовольно фыркнул Владимир, – я в свободной стране живу, или вы себя царём возомнили? Вот как власть портит людей! Зарубите себе на носу, товарищ Филатов, я в праве ездить где захочу!

Язык Куликова чуть ли не заплетался, а от него самого несло стойким запахом перегара.

– Мы, конечно, в свободной стране живём, но напиваться в стельку и разъезжать на машине, всё же стоит. Я бы посоветовал вам выспаться как следует, так поди и с управлением не справитесь, – подметил я.

– А кто вы мне, чтобы запретить? – он значительно повысил голос, – вы за собой следите, а то вдруг сами с управлением не справитесь! Слишком много на себя берёте… – ухмыльнулся Куликов, после чего поехал прямо.

– Здравствуйте, товарищ председатель, я так понимаю, у вас с ним натянутые отношения… – обратилась ко мне женщина.

От наглости Куликова я настолько ошалел, что совсем позабыл о ней.

– Здравствуйте, – с улыбкой ответил ей, – да вот зуб на меня точит видимо, депутат бывший, впрочем, это долгая история. Странно только, что он настолько пьяный за руль сел, опасно ведь.

– Я сама удивлена была, он как дыхнул на меня, так я чуть сама не охмелела, – рассмеялась женщина, – всё про теплицы расспрашивал, я уже и замерзнуть успела, – она потерла одну руку об другую, – ладно, пойду я, до свидания.

Про теплицы… в голове прозвучал крик Куликова «Вы за собой следите, а то вдруг сами с управлением не справитесь!»

Женщина сделала несколько шагов в сторону, как я окликнул её:

– Вы сказали, он про теплицы спрашивал. А что именно, помните?

– Всякое, – пожала руками она, – как дела обстоят, что выращиваем, а я ведь практически ничего в этом не понимаю, лучше бы он вас спросил, да вот что-то вместо вопросов наброситься решил.

Внезапно теплицами заинтересовался? С чего бы это?

– Теплицы сильно заинтересовали его, товарищ председатель, – добавила она, – вы главная голова в этом колхозе! Вот, люди уже приезжают просто на ваше изобретение посмотреть, так поди и иностранцы скоро пожалуют!

– Подождите, он что, к теплицам направился? – я нахмурился.

– Да, он как раз о дороге меня расспрашивал. Хотел на теплицы посмотреть, хотя бы издалека.

Вот оно что! Конечно, он явно здесь не просто так. А ведь мне и слова о теплице не сказал… не к добру это всё, дурное предчувствие у меня. Нужно срочно ехать следом, кто знает, что он удумал!

Я быстро попрощался с женщиной и пулей залетел в машину.

Глава 8

Когда я подъехал к теплицам, то увидел машину товарища Куликова неподалёку, и сразу же в неё и заглянул. Как и ожидалось, пусто. Лишь одинокая бутылка водки валялась неподалёку.

«Вот же пьяный увалень! Что он удумал?»

Свежие следы на снегу вели к теплицам. Я не стал терять времени и мигом побежал в нужном направлении.

Бывшего депутата я нашёл возле стеклянной стены. Пьянчуга вооружился лопатой и замахнулся.

– Ты что творишь! – выкрикнул я, понимая, что он собирается разбить стекло.

Куликов явно не ожидал моего вмешательства, он машинально остановился, затем посмотрев на меня хитро улыбнулся и сказал:

– Что, собака, мигом прибежал, да? Теплицы свои сторожишь? Сейчас я быстренько с ними разберусь!

– Остановись! Эти теплицы принадлежат не мне, а государству. – я попытался вразумить глупца, – за их порчу ты уедешь далеко и надолго! Кому в итоге навредишь? Мне или самому себе?

– Знаю я таких как ты, Филатов, вечно прикрываетесь законом, а вам самим никакие правила не писаны!

– Да что ты несёшь! А ну брось лопату и едь домой, отоспись для начала, – не выдержал я.

– Больно сильно ты о них печёшься, как за свои собственные. Темнишь ты что-то, Филатов, темнишь… но я человек умный, насквозь тебя вижу! – он замахнулся лопатой и затем резким движением нанёс удар по стеклу.

В этот момент моё сердце ёкнуло. Все труды, все наши старания, мог разрушить один пьяный балбес! На дворе зима, лютый холод, растения его не перенесут, и это факт. Я бросился на Куликова, но тот поспешил отбиться от меня лопатой.

– Пошёл прочь, жулик! А ну, уйди! – один из ударов пришёлся по моим рукам, – даже подходить ко мне не смей, как дам по башке!

Несмотря на его состояние, бил он метко и сильно. Я посмотрел на теплицу и выдохнул. Его удар чудом не смог разбить стекло, но это не означало, что на этом мужик успокоится.

– Даю тебе последний шанс. Положи лопату на землю и уйди, иначе я за себя не ручаюсь, – я взглядом приметил заснеженную тяпку, которая стояла неподалёку от меня. Нет, лучше уж кулаком его успокою, чем устраивать битву садовыми инструментами.

– И что ты сделаешь? – съязвил Куликов, – сфабрикуешь на меня очередное дело?

– Очередное? – приподняв брови взглянул на него, – ты совсем из ума выжил?

– Не прикидывайся дураком! Я всё про тебя знаю! Сначала Алексеев, теперь я. Ну уж нет, пришло время расквитаться с тобой! – он замахнулся лопатой и попытался нанести ещё один удар по стеклу.

Но на этот раз я успел ухватиться за лопату и остановить удар. Куликов не сдавался, он без конца пытался выдернуть её из моей мёртвой хватки.

– О, как взвыл! Зуб за зуб, падла! Нечего было отбирать то, что тебе не принадлежит! Жадность тебя сгубила, Филатов, жадность! – продолжал свои пьяные бредни Куликов.

Мы тянули лопату друг на друга. И что я только с ним сюсюкаюсь? В ту же секунду мой кулак ударил по пьяной роже, от чего мужик немного пошатнулся, но орудие из рук не выпустил.

– Ах ты скотина! – завизжал он.

Как мне показалось, боль лишь придала Куликову сил и уже через мгновение я почувствовал удар в живот, следом за которым последовала сильная боль. Всё произошло настолько быстро и неожиданно, что я невольно пошатнулся, схватился руками за ноющее место и выпустил лопату из рук. Противник медлить не стал. Получив явное преимущество, Куликов поспешил замахнуться черенком и ещё раз ударил по стеклу.

От услышанного звука я позабыл о боли. И хоть ему не удалось разбить стекло, но удар черенком пришёлся прямо на центр, где теперь красовалось множество трещин, словно гигантская паутина. Ещё удар и у него точно получится.

В этот момент я словно озверел. Сердце бешено забилось, перед глазами пронеслись все наши труды и сам того не ожидая, я повалил пьянчугу на снег и нанёс ещё один удар.

– Товарищ председатель! Что здесь происходит? – выкрикнула Астафьева.

Её звонкий голос привёл меня в чувство.

Нет, этот идиот того не стоит, нужно теплицу спасать!

– Любовь Алексеевна, здесь трещина на всю раму! Нужно срочно перекрыть доступ холодного воздуха! – выкрикнул женщине я.

Благо она у нас с опытом. Панике поддаваться не стала, вопросов лишних тоже не задала, Астафьева лишь молча кивнула и забежала в свою каморку, вернувшись ко мне с небольшим чемоданчиком.

Я поднялся, а Куликов продолжал лежать на снегу, громко посмеиваясь.

– Благо умные люди теплицей занимались, всё предусмотрели, – сказала Любовь и протянула мне чемоданчик, – здесь есть всё, чтобы дыру заделать, а с трещиной так подавно разберёмся.

– Ах ты ведьма старая! – завопил Куликов и вцепился в ноги женщины, пытаясь повалить её на землю.

Удержать равновесие у Астафьевой не получилось, она поскользнулась и полетела вниз и вновь, реакция не подвела. Я успел поймать её. Вот только гнусный алкаш, кажись, этого и ждал. Поняв, что он смог отвлечь меня, Куликов прямо на четвереньках, словно собака, устремился к трещине, затем с улыбкой замахнулся кулаком.

Тут, словно из ниоткуда, пулей вылетел Ягодецкий. Он не только успел остановить удар, но и схватил мужика за пальто, затем словно пушинку откинул подальше от теплицы.

– Как ты обозвал мою женщину, а ну, повтори! – грозно выкрикнул Митя.

На этом моменте Куликов сдался.

– Со мной всё в порядке, стекло, Митя… стекло! – напомнила о трещине Любовь.

Пока Ягодецкий занимался трещиной, мы вместе с Астафьевой остались возле пьянчуги. Кто знает, чего ещё удумает. За таким буйным глаз да глаз нужен.

– Закончил, проверяйте, – кивнул мне наш атлет.

Я проверил теплицу с двух сторон и лишний раз убедился, что несмотря на все свои причуды, наш Митя совсем не безнадёжен.

Оставив Любовь Алексеевну одну, мы направились в правление. Всю дорогу Ягодецкий сидел сзади рядом с Куликовым, контролируя каждое его движение. Стоило ему потянуться к двери, как Митя поймал руку пьянчуги и тихо пригрозил: «ещё одно движение, и я её сломаю».

Уже в правлении мы привязали преступника к стулу. Кто знает, какая очередная пьяная выходка может посетить его голову, уж лучше перестраховаться.

– Спасибо тебе большое, Митя. Можешь домой идти, время уже позднее, – я пожал ему руку.

– А дальше с ним что? – кивнул в сторону Куликова Ягодецкий.

– Попробую позвонить участковому, но время уже позднее, скорее всего придётся сидеть с этим…бывшим депутатом до самого утра, – я кивнул на привязанное к стулу тело, – он на теплицу покушался, а это серьёзное преступление. Пускай теперь отвечает перед законом.

– Правильно, товарищ председатель, нам таких буйных здесь не надо!

Ну, попробуем…

Я подошёл к телефону и набрал номер Попова. Как и ожидалось, трубку он не брал.

Да уж, теперь сидеть мне с этим идиотом до самого утра. Что ж, может хоть немного протрезвеет. Я готовился уже положить трубку, как вдруг услышал голос участкового:

– Алло? Вас не слышно.

– Максим Юрьевич? Вас беспокоит Александр Александрович, уж не ожидал до вас дозвониться, час уже поздний.

– Много работы скопилось, вы и сами понимаете, как это бывает. У вас что-то произошло?

Мне хватило краткого объяснения ситуации, после которого я услышал твёрдое: «выезжаю».

Через несколько часов мы с Поповым сидели рядом. Участковый записывал мои показания слово в слово, стараясь не упустить ни единой детали. Закончив с этим, он захотел взглянуть на теплицу, но услышав упоминание об Астафьевой, как потенциальной свидетельнице происшествия, он попросил меня остаться в правлении, желая поговорить с ней наедине.

– Мне скрывать нечего, Максим Юрьевич. Всё было так, как я вам рассказал. Езжайте, Любовь Алексеевна вам покажет повреждённое стекло, – уверенно ответил я.

Пока участковый отсутствовал, я и сам решил заняться документами. Не тратить же время зря? Я уселся за стол и, не обращая внимания на Куликова, занялся работой.

– Когда-нибудь они узнают о тебе правду… – злобно прошипел бывший депутат.

– Я более чем уверен, что когда ты протрезвеешь, то схватишься за голову, – не отрываясь от бумаг ответил ему, – шанс тебе дал уйти, ты им не воспользовался, так что сиди и помалкивай.

Той же ночью Максим Юрьевич посадил Куликова в свою машину и увёз того прочь.

* * *

А на следующий день начались приключения.

Я пообедал дома и снова возвращался в правление, возле которого меня уже поджидала милицейская машина. Интересно, что могло случиться.

Я буквально выпрыгнул из козлика, пока Андрей глушил мотор.

– Добрый день. Что-то произошло? – спросил я у двух милиционеров, стоящих на крыльце.

– Филатов Александр Александрович? – строго спросил меня высокий усатый мужчина лет сорока.

– Собственной персоной, – подтвердил я, – так в чём дело?

– Капитан Широков Павел Иванович, – представился он, показывая мне корочку, – товарищ депутат, не могли бы вы проехать с вами. Тут поступил сигнал и нам нужно кое что прояснить.

– Не понял, – от неожиданности чуть не потерял дар речи я, – капитан, вы что, законы не знаете. Вы хоть понимаете кто перед вами? Если нет, то я объясню. Депутат верховного совета СССР. И у меня, как и любого другого депутата есть неприкосновенность. Я с вами никуда ехать не обязан и не поеду. Будет соответствующая бумага тогда и поговорим. И скорее всего не с вами.

– Товарищ Филатов, – Широков понизил голос как бы желая чтобы этот разговор остался только между нами, – я всё понимаю, но и вы поймите, войдите в положение. Ваш предшественник на посту депутата неплохой человек, на самом деле. Водка проклятая его сгубила, не прошёл испытание ответственностью.

– И вы хотите сейчас чтобы я сейчас поехал с вами, чтобы что? Не надо мне тут давить на жалость, товарищ капитан! Вы понимаете что этот ваш товарищ Куликов чуть было не нанес ущерба не мне, государству, на сотни тысяч рублей. Это экспериментальное предприятие с уникальным оборудованием. Целая отрасль народного хозяйства от этой теплицы зависит.

– Я вас понял, товарищ председатель. В рапорте о вчерашнем происшествии ни слова не было о ценности этой теплицы, просто «незначительная порча государственного имущества». Это многое меняет. И теперь я еще более настоятельно прошу вас проехать с нами. Чёрт с ним с Куликовым, но вот молодых, которым ваш участковый сдал Куликова накажут по самое не балуй.

– Ладно, – вздохнул я, этого алкаша Куликова мне было ничуть не жалко, в отличии от безвестных мне молодых милиционеров, если они действительно допустили ошибку, то это крупный залёт, – Андрей, я поеду с товарищем капитаном, а ты будь добр едь в правление, ты еще Мясова должен был в Ульяново отвести.