Текст книги "Все равно люблю"

4

Марко и так пришлось сдерживать свои мужские инстинкты, когда он менял машину пару часов назад.

Но тогда Стефани спала и не знала, что происходит с ней и вокруг нее. Ее тело было обмякшим и инертным, глаза закрытыми. Сейчас же они смотрели на Марко в упор. В глубине этих серебристых озер еще сверкали воинственные огоньки, выражая сердитое неповиновение. Бледные щеки Стефани порозовели после короткой схватки, а дышала она, приоткрыв рот, чтобы быстрее восстановить дыхание.

Марко не хотел даже думать о том, что ее учащенный пульс – следствие не только их рукопашного боя. Он гнал от себя мысли о том, что Стефани тоже могла почувствовать внезапный приступ желания, который в данный момент держал его самого железной хваткой. Могла ли она ощутить резкое и опасное изменение в тональности момента? Сдвиг в температуре эмоций, которая в мгновение ока обратила зимнюю стужу в летний зной?

– Я отнесу вас в дом. – Марко не узнал собственный голос, который вдруг зазвучал низко и грубовато-надтреснуто. – Если вы обладаете здравым смыслом, то больше не будете выкидывать подобных штучек.

– А вы на что надеялись? – заносчиво осведомилась Стефани. – Что я буду паинькой и стану ждать, пока вы не сделаете со мной еще что-нибудь?

– Я же обещал вам.

– О да, конечно! Но я уже знаю цену вашим заверениям. Вы давали слово не делать мне ничего плохого, а сами в этот момент подсыпали снотворное.

– Я уже говорил, что не рассчитывал, что оно так подействует на вас.

Марко двинулся к дому. Он нес Стефани легко, будто перышко, и она ощущала, как его мускулы играют под великолепным пиджаком от дорогого портного. У Стефани пропало желание бороться с Марко, вся ее энергия ушла на безумный бросок к дому, и Стефани превратилась в слабое, безвольное существо.

О Господи, кого я пытаюсь обмануть?! – мысленно упрекнула она себя. Внезапный паралич воли не имеет ничего общего с попыткой побега. Все дело в том, что я испытываю сильнейшее эмоциональное возбуждение, от которого по телу пробегает пульсирующая дрожь. Это ответ на мощную энергию, излучаемую Марко. На запах его кожи, который заполнил ее нос, на его надежные крепкие руки, которые, как казалось Стефани, прожигали тонкий шелк ее свадебного платья.

– А вы не подумали о том, что мягкое снотворное – щадящее средство по сравнению с тем, которое я мог использовать для того, чтобы усмирить вас?

– Вы, кажется, хотите, чтобы я еще и поблагодарила вас, да? За то, что вы не обошлись со мной хуже того, что уже сделали?

– Ну что вы… – пробормотал Марко, потрясенный столь внезапным изменением ее настроения.

Казалось, Стефани только-только начала относиться к нему по-человечески, и вот, пожалуйста, – перед ним снова непримиримое существо. Ангельские искрящиеся серебром глаза превратились в серое неприветливое море в студеный зимний день. Марко моментально почувствовал, как в ответ на агрессивность Стефани меняется и его настроение. В нем шевельнулась злость.

– Благодарность – самое последнее, что я ожидаю от вас. В конце концов, женщина, которая собиралась выйти замуж за Филипа Янга… – Марко осекся, увидев потрясенный взгляд Стефани. – О, только, пожалуйста, не говорите, что вы не помните об этом, – саркастически сказал он. – Что у вас просто вылетело из головы, что сегодня самый счастливый день в вашей жизни.

А ведь действительно вылетело, подумала Стефани, шокированная тем, что забыла о собственной свадьбе. Она могла оправдать свою забывчивость тем, что в ее жизнь ураганом ворвался Марко и настолько ошеломил ее, что она потеряла способность думать о чем-либо еще. Но правда была намного глубже и в то же время значительно проще.

С момента, как Стефани увидела этого загадочно красивого мужчину, ее мозг уже не принадлежал ей. У нее было ощущение, что Марко заполнил собой все ее мысли, вытеснив из ее сознания память о том, кто она и как жила до встречи с ним.

– Вы не помните, – презрительно процедил Марко. – Вы…

– Отпустите меня! – потребовала Стефани, ненавидя его в эту минуту за тон, за холодный взгляд. – Сейчас же поставьте меня на пол! Я сама могу…

– Нет, не отпущу. Как я могу лишить вас момента, о котором мечтает каждая женщина? – продолжал Марко с издевкой. – Момента, когда сбываются все фантазии ее детства, надежды отрочества. – Его красивый рот изогнулся в циничной усмешке.

Сейчас сердце Стефани не трепетало при звуке его голоса и по телу не пробегала приятная дрожь. Сейчас голос Марко был подобен удару кнута, который сдирал с нее кожу, и Стефани даже казалось, что она чувствует обнаженной плотью колебания воздуха.

– Не будьте жестоким!

– Жестоким? Жестоким, вы говорите? – иронично переспросил он. – Я лишь стараюсь, чтобы ваш сегодняшний день закончился так, как вы того хотели: в объятиях очень богатого мужчины, который внесет вас на руках в свой дом.

Марко поднялся по ступеням и, переступив порог, оказался в просторном прохладном холле. Очутившись после яркого солнечного света в полузатененном помещении, Стефани в первое мгновение подумала, что ослепла, – все окружающие предметы казались размытыми. Возможно, и из-за слез, которые стояли в глазах и которые Стефани изо всех сил пыталась удержать. Слова Марко вонзились в ее сердце острым кинжалом и причинили мучительную боль, потому что были далеки от правды.

Стефани сомневалась, что Филип и после свадьбы собирался делать вид, будто они любят друг друга и в их молодой семье все замечательно. Скорее всего после завершения обряда бракосочетания и пышного приема он отбросил бы притворство и покончил с ролью влюбленного жениха, которую превосходно играл в течение последнего месяца. Филип превратился бы в холодного расчетливого интригана и манипулировал жизнью Стефани и жизнью ее отца ради собственной выгоды.

В данный момент Стефани затруднялась определить, кто из двоих – Филип или Марко – хуже.

– Это самое малое, что я могу сделать для такой красивой невесты, как вы.

Войдя в холл и захлопнув ногой дверь, Марко остановился. Он посмотрел на комнату, расположенную слева, потом бросил быстрый взгляд наверх, куда вела широкая деревянная лестница.

– Итак, мой ангел, я перенес вас через порог своего дома. Что дальше, хотел бы я знать? – Марко наклонился к самому ее уху, и его теплое дыхание приятно щекотало шею Стефани. – Если бы вы были моей новоиспеченной супругой, я знал бы точно, что делать…

Его тело тоже знало это. Но умом Марко понимал, что ему следует отпустить Стефани и быстро уйти. Это единственно правильное и здравое решение. Но, ощущая ее в своих руках, вдыхая аромат ее кожи, он меньше всего хотел принимать правильные решения. И уж конечно он не пребывал в здравом уме.

Марко чувствовал, что почти не владеет собой, сходит с ума, теряет рассудок. Сердце его грохотало как паровоз, кровь струилась по сосудам горячей лавой. Все его чувства обострились и требовали удовлетворения. Марко изнывал от желания, ощущая руки Стефани, обвивавшие его шею, давление ее податливого тела, прижатого к его груди, и ее шелковистые волосы на своей щеке. Это было невыносимо. Ему хотелось бросить Стефани прямо на пол, чтобы прекратить эту райскую муку. И в то же время он не желал отпускать ее, хотел продлить сладостную пытку до бесконечности.

Стефани понимала, что ей надо сбросить чары, которыми опутывал ее этот низкий хриплый голос, но продолжала слушать его. У нее появилось ощущение, что она медленно и неуклонно соскальзывает в ванну, наполненную теплым золотистым медом, и душистая масса обтекает ее со всех сторон, угрожая накрыть с головой в любой момент.

– Я не ваша супруга и никогда ею не буду! – огрызнулась Стефани. – Я всего лишь ваша пленница, заключенная, и нахожусь здесь по принуждению. Вы силой привезли меня сюда! Не знаю, какие фантазии бродят у вас в голове, но советую забыть о них! Если вы только дотронетесь до меня пальцем, я… я…

Стефани умолкла, потому что вдруг сообразила, насколько глупо звучит ее грозное предупреждение насчет пальца, когда Марко уже держит ее в своих объятиях.

– Что вы сделаете? – с мягкой угрозой спросил он. – То, что уже обещали? Убьете меня?

Стефани вздрогнула от его смеха. Это казалось тем ужаснее, что ничего смешного в словах Марко не было. Своим едким смехом он как бы сводил ее угрозу к нулю.

– А знаете, мисс, возможно, вам и стоит это сделать.

– О чем вы говорите! Вы не можете…

– Почему не могу?

От улыбки Марко Стефани похолодела. Он смотрел на ее застывшее побелевшее лицо, и его синие глаза стали почти черными.

– Я нахожусь сейчас в таком состоянии, что согласился бы умереть счастливым человеком, если бы провел с вами в постели одну ночь.

– Одну ночь…

Потрясенная Стефани с трудом выдавила эти слова из своего стянутого спазмом горла. Это был скорее прерывистый хрип.

– Вы с ума сошли!

К ее ужасу, Марко согласно кивнул.

– Всего одна ночь, Стефани, но какая это будет ночь! Мы никогда ее не забудем. О такой ночи мы можем только мечтать в наших самых буйных фантазиях. Эта ночь…

– Нет!

Собравшись с силами, она сбросила с себя гипнотический транс, в который Марко погрузил ее. Стефани дернулась в его руках, пытаясь освободиться из крепких объятий, и, когда это не удалось, стала беспорядочно молотить кулаками по груди и по плечам Марко. Она ударила бы его и по лицу, если бы он вовремя не увернулся.

– Отпустите! Поставьте меня на пол!

– Ваше желание для меня закон, – смиренно сказал он, дерзко глядя при этом Стефани в глаза.

Марко начал медленно опускать ее, Стефани заскользила вниз по его плотному телу. Он сильно прижимал ее к себе, буквально вдавливал в себя ее груди, живот и бедра, так что она не могла не почувствовать, как реагирует его тело на близость женщины. Наглядное доказательство сильного возбуждения Марко, казалось, прорвет трехслойную юбку свадебного платья.

Марко продолжал удерживать Стефани около себя, даже когда ее ноги коснулись пола. Одна его рука лежала на ее спине, другой он взял Стефани за подбородок и поднял ее лицо.

– Я хочу поцеловать вас, – сообщил он охрипшим от сдерживаемой страсти голосом. – Сказать по правде, мне захотелось поцеловать вас в самое первое мгновение, когда я только увидел вас. Вы вышли из дома и направились к машине, около которой я стоял. Мне хотелось подбежать к вам, обнять, прижать к себе, как я прижимаю сейчас, дотронуться до вашей чудесной атласной кожи, почувствовать запах ваших золотистых волос…

Марко наклонился и прижался щекой к шелковистым прядям Стефани, медленно провел пальцем по ее слегка припухшим губам.

Значит, он ощущал то же самое, подумала Стефани. Это внезапное, как удар грома, ответное чувство, это необъяснимое томление, которое испытывают мужчины и женщины в самой примитивной форме, на уровне одного из основных человеческих инстинктов. Это ощущение витало в воздухе, которым они дышали, отражалось в их взглядах, читалось в выражениях лиц.

– И вы тоже хотите этого, Стефани.

– О да…

Стефани признала это, не задумываясь. Слова сами слетели с ее губ. Но, если бы она дала себе труд поразмыслить над тем, что сказал Марко, то, наверное, поняла бы, что этого не стоит делать. Поддаться на его соблазнительные речи было бы даже не глупостью, а самым настоящим безумием. И последствия этого безумия были бы очень серьезными. Но благоразумие казалось ей каким-то инородным телом на фоне тех ощущений, в плену которых она находилась в данный момент. Стефани купалась в море эмоций, чувств и сексуальных желаний. А все остальное – здравый смысл, разум, практические соображения – ушло глубоко в подсознание и не тревожило ее совесть.

Она хотела, чтобы Марко ее поцеловал. Хотела почувствовать эти красивые мужские губы на своих губах. Стефани горела желанием ощутить ласку его сильных рук, запустить свои пальцы в его густые, черные волосы.

И она отдалась своим желаниям. Приблизившись вплотную к Марко, Стефани медленно подняла руки и положила их на его широкие плечи. В тот момент, когда Марко приник к ее губам, она со всей силой прижалась к его груди, до боли вцепившись пальцами в ткань его пиджака.

Поцелуй подействовал на нее гораздо сильнее, чем она предполагала. Сильнее и жестче. Стефани показалось, что ее мозг раскололся надвое. Одна половина испытывала нестерпимое желание, другая находилась в жуткой панике. А сама Стефани пыталась противостоять сумасшедшей страсти, которая грозила заживо испепелить ее.

В этой борьбе победили страсть и сексуальный голод. У нее не хватало сил бороться с древними как мир желаниями. Но в первую очередь она не хотела отказывать себе в удовольствиях.

А уж о том, чтобы лишить Марко этой привилегии, и говорить было нечего.

Он овладел ртом Стефани жадно и грубо, но в следующий момент уже целовал ее с такой поразительной нежностью, на какую только способен мужчина. Стефани казалось, что он находит на ее губах самые чувствительные точки, чтобы доставить ей максимальное удовольствие. Марко заставлял ее расслабиться, открыться ему, отдаться полностью.

– Ты такая прекрасная… ты само совершенство… – ворковал Марко ей на ухо.

Он скользил горячими губами по ее лицу, и Стефани казалось, что на нежной коже остаются огненные полосы. Я в самом деле чувствую себя совершенной, с трепетом подумала Стефани, когда Марко с жадностью приник к ее оголенному плечу. Ей казалось, что она создана для этого мужчины, а их тела находятся в полной гармонии друг с другом. Восторженный вдох слетел с губ Стефани, когда Марко накрыл ладонями мягкие полушария ее грудей. Она запустила пальцы в его густые черные волосы и потянула голову Марко к себе, чтобы продлить поцелуй. Стефани хотела почувствовать головокружительное удовольствие, ее плоть жаждала его прикосновений и стремилась соединиться с его плотью.

– О, мой ангел… – глухо простонал Марко по-итальянски.

Он прижал Стефани к себе еще крепче, хотя казалось, крепче уже невозможно. Его нетерпеливые пальцы нащупали крошечные перламутровые пуговки на спинке ее платья и расстегнули их с удивительной легкостью и быстротой. Но Марко подгоняло нестерпимое желание поскорее добраться до тела Стефани, и он сдернул с ее плеч узкие бретельки, на которых держалось длинное подвенечное платье.

Стефани услышала, как треснула шелковая ткань, однако порча дорогого туалета не огорчила ее. Сейчас все ее мысли и чувства были поглощены другим. Ее внимание было сконцентрировано на бурных, необычайно эротических ощущениях, которые вызывали у нее прикосновения Марко. Его сильные руки опускали лиф платья все ниже и ниже, пока не обнажились упругие мраморные груди – на Стефани не было бюстгальтера, его функцию прекрасно выполнял легкий корсаж, вшитый в лиф.

Лаская Стефани, Марко медленно передвигался с ней в глубь холла, где находилась лестница, ведущая на второй этаж. Делая шаг, он ставил ногу между ногами Стефани и в этот момент прижимался к ней всем телом.

– Марко! – запрокинув голову, пронзительно вскрикнула Стефани.

Он снова с жадностью набросился на ее рот, заставляя Стефани извиваться от сумасшедшего чувственного наслаждения. Когда Стефани уже не могла сдерживаться, она вжалась в тело Марко и стала тереться бедрами о его отвердевшее мужское естество.

– Ты видишь… – Марко на секунду отстранился, чтобы посмотреть в ее глаза, затуманенные страстью. – Это действительно происходит между нами. И началось это в самое первое мгновение, в ту секунду, когда мы впервые увидели друг друга. Это так же естественно, как восход солнца каждое утро, как наше дыхание. Так и должно быть.

– Должно быть…

Повторить хриплым эхом его лихорадочное утверждение, – это все, на что Стефани была способна в эту минуту плотского наслаждения. Лишившись его ласк всего на несколько секунд, она была уверена, что умрет, если Марко не возобновит своих жгучих чувственных поцелуев. Она хотела поторопить его, но вместо слов из глубин ее существа вырвался мучительный стон.

Сердце рвалось в груди, дыхание было тяжелым и неровным, а биение пульса громко отдавалось в ушах. Стефани вдыхала запах Марко, и у нее кружилась голова, будто это был сильнодействующий наркотик. Ее пальцы лихорадочно пытались нащупать и расстегнуть пуговицы его сорочки.

Марко ответил на ее движения низким гортанным звуком. Он ухватился за подол платья Стефани и стал поднимать его – до тех пор, пока не показались кружевные резинки чулок и такие же кружевные трусики. Пальцы Марко коснулись темного треугольника, видневшегося сквозь кружево, и нежно скользнули по тончайшей ткани. У Стефани перехватило дыхание. Наконец она получила то, чего хотела. Все то женское, что было в ней, соединилось с глубинной энергией этого мужчины.

– Это то, для чего мы оба созданы, – хрипло прошептал Марко ей на ухо. – То, что должно быть между нами. Но ты должна пойти на это добровольно. Все зависит только от тебя, от твоего выбора.

От моего… выбора? – удивилась Стефани. Он что, не видит, не чувствует?

– Ты должна сказать мне об этом.

Хриплый голос Марко зазвучал еще ниже, почти грубо. Его синие глаза горели как расплавленный металл, они вглядывались в Стефани, словно пытались проникнуть ей в душу.

– Спальня наверху. Пойдем туда или останемся и будем вести вежливый разговор?

Да! Наверх! Стефани была уверена, что Марко понял это по выражению ее лица. Да, да, да! – хотелось закричать Стефани, но от возбуждения голосовые связки отказывались повиноваться ей.

– Ты хочешь меня?

Хочу ли я его? – мысленно переспросила Стефани. Что за глупый вопрос! Праздный, нелепый, возмутительный вопрос!

Конечно, она хотела Марко. Хотела так, что готова была на все, чтобы слиться с ним в любовном экстазе. Ее тело дрожало от нетерпения, ожидая, когда наконец удовлетворят снедающий его сексуальный голод.

– Хочу ли я тебя? – Стефани нашла в себе силы рассмеяться. – Но кто ты? Я даже не знаю твоего имени. Мне лишь известно, что тебя зовут Марко, если ты, конечно, не обманул меня.

Стефани посмотрела ему в глаза и увидела, как быстро изменилось их выражение – от хмурого сомнения к ясному пониманию. Как будто из-за туч выглянуло солнце. Такая быстрая трансформация поразила Стефани.

– Обманул? – Марко засмеялся. – Нет, я сказал тебе правду. Меня действительно зовут Марко. Сокращенно от Джанмарко. Джанмарко Маринелли к вашим услугам, мисс.

Это был удар в солнечное сплетение.

Джанмарко Маринелли.

Эти два слова ударили по ее нервам не слабее самых страшных ударов. Сердце сразу провалилось куда-то вниз, дышать стало тяжело.

Если бы Марко не прижимал Стефани своим телом к стене, она сползла бы на пол как тряпичная кукла. Внезапно ослабевшие ноги не держали ее, на глаза будто упала матовая пелена. Голова гудела так, словно в ней находилась сотня сердитых пчел. У Стефани появилось ощущение, что у нее все онемело, – она ничего не чувствовала, не могла ни думать, ни переживать.

– Убери от меня свои руки! – выкрикнула она.

Стефани была рада, что не видит его лица в этот момент. Бог пощадил ее, лишив возможности посмотреть Марко в глаза и увидеть наконец правду. Увидеть его таким, какой он в реальной жизни – без притворства, со всей его ложью и обманом.

Мужчину, который похитил ее, увез от семьи и от друзей, отнял у нее единственную надежду на то, чтобы исправить ошибки отца и вернуть деньги, которые тот присвоил, зовут Джанмарко Маринелли! Мужчину, в руках которого она сейчас находится, от которого зависит ее безопасность, а может быть, и жизнь, она должна была бояться как черт ладана. Этот мужчина своей властью мог сделать ситуацию, в которую попала семья Стефани, еще хуже.

И он, кажется, именно это и сделал.

5

У Стефани было ощущение, что сбылись все ее самые ужасные кошмары.

Марко – Джанмарко Маринелли. Это единственное, что потрясенная Стефани могла сейчас воспринимать. Единственное, что имело какой-то смысл в этом внезапно рухнувшем мире. Но то, что составляло этот смысл, было ужасно и разрушительно. Марко-разбойник исчез, растворился в воздухе, уничтожил себя несколькими небрежно – даже с гордостью – сказанными словами. Стефани не могла поверить, что ее глупое жестоко обманутое сердце кричит от горя при этой мысли.

Она действительно тосковала по нему. Тот Марко, который был злодеем, похитителем и лжецом, устраивал ее, и она смирилась с его отрицательным образом. Она позволила ему очаровать себя, стала почти доверять ему. Но она не знала всей глубины его лжи, не предполагала, насколько широко простирается его обман. Теперь, когда она узнала это, ее мир разлетелся на мелкие острые осколки, которые грозили изрезать душу, если Стефани будет думать об этом и дальше.

– Я сказала – убери свои руки.

– Убрать? Стефани, дорогая…

Марко впервые видел, чтобы человек так резко менялся в одно мгновение. Он только что держал в своих объятиях горячую, чувственную, полную страсти женщину. И вдруг – он не успел даже заметить, как это произошло, – она превратилась в ледяную мумию, будто в ее венах внезапно замерзла кровь.

Молниеносная перемена подействовала на него так сильно, что у Марко возникло ощущение, будто его ударили. Он даже отклонился назад под действием силы, с которой Стефани оттолкнула его, – хотя она не сдвинулась с места. И даже не дотронулась до него.

– И больше не смей называть меня “дорогой”! Я тебе не дорогая! Я вообще тебе никто!

– Что случилось?! Что происходит?

– Не то, на что ты рассчитывал! – огрызнулась Стефани.

Она смотрела на него с таким отвращением, что Марко отступил на шаг. Пальцы его разжались, и длинная юбка подвенечного платья упала, прикрыв ноги Стефани.

– И больше ничего не случится! – продолжала кипятиться Стефани. – Я скорее умру, чем допущу это!

– Умрешь так же, как собиралась убить меня, если я только дотронусь до тебя? – ехидно осведомился Марко.

Он испытывал шок и абсолютное непонимание того, что происходит со Стефани. Его уже начала мучить жестокая боль потери чего-то очень важного и настоящего. Сильно возбужденное тело, настроенное на освобождение сексуальной энергии, на полное удовлетворение страсти, уже понимало, что этого не будет. Раздражающее недовольство вылилось в холодное бешенство, которое Марко трудно было скрыть.

– Посмотри на меня, дорогая. Посмотри, я сказал! Я не только дотронулся до тебя, я сделал больше! Я целовал и ласкал тебя. Я только не снял с тебя платье, а в остальном я делал с тобой все, что делает мужчина с женщиной в минуту обоюдной страсти. Но ты даже не думала возражать, не произнесла даже короткого слова “нет”.

– Это… – начала Стефани осевшим голосом. Но Марко пресек ее слабую попытку сказать что-то. Слова лились из него, как вода из прорвавшей дамбу реки, которую невозможно остановить.

– Я мог бы овладеть тобой прямо здесь, около этой стены. И ты еще подстегивала бы меня. А теперь вдруг ведешь себя, как старая дева или монашенка, давшая обет целомудрия.

– Да, после того как я узнала, кто ты! Стефани бросила эти слова в лицо Марко, как бы оправдываясь перед ним, объясняя, почему стала так себя вести. Марко Маринелли. Она разрешила Джанмарко Маринелли трогать себя, целовать… и даже больше. Одна мысль об этом вызывала у нее озноб.

Поздно, слишком поздно вспомнила Стефани о том, что ей говорил Филип. “Ты должна остерегаться одного человека, он может причинить твоему отцу большой вред. Это – Джанмарко Маринелли. Он самый настоящий головорез. Злобный, жестокий, лишенный каких бы то ни было моральных принципов. Деньги, присвоенные твоим отцом, для Маринелли не долг, который мистер Роуленд обязан вернуть, а личное оскорбление. А если он еще обнаружит, что твой отец подделывал цифры в бухгалтерских книгах, он заставит его расплачиваться кровью. Он же итальянец”.

Итальянец. Значит, она правильно угадала. Стефани ругала себя за то, что у нее не возникло ни малейшего подозрения, едва она услышала имя “Марко”.

– После того как узнала, кто я? – насторожился Марко. – Значит, мое имя тебе небезызвестно?

– Еще бы! Мой отец работает у тебя бухгалтером. И я… я собиралась выйти замуж за Филипа… я знаю, что вы с ним деловые конкуренты. Стефани также знала – и это был общеизвестный факт, – что ее жених и ее похититель недолюбливали друг друга. И в бизнесе, и лично они были на ножах примерно уже год.

– Конкуренты – слишком мягко сказано, – уточнил Марко.

Услышав в его голосе угрозу, Стефани испуганно поежилась.

Если бы она хотя бы знала, почему он похитил ее! Может, из-за каких-то деловых интересов ее так называемого жениха? Например, Марко хотел увести у Филипа какой-нибудь выгодный контракт. Но, возможно, дело обстоит хуже. Он похитил ее, потому что она дочь Энтони Роуленда? Марко решил взять ее в заложницы, чтобы заставить ее отца быть более покладистым и выплатить украденные у него деньги. И если причина действительно в этом – у Стефани по коже побежали мурашки, – то пройдет очень много времени, прежде чем Марко освободит ее. Такую сумму денег нелегко собрать. Стефани была уверена, что отец не сможет выплатить Марко то, что должен. Разве она не из-за этого согласилась на клоунскую свадьбу с Филипом? Именно поэтому. Ради отца она согласилась выйти замуж за богатого мужчину, который поможет ему выплатить долг.

– Приятно слышать, что ты, по крайней мере, помнишь своего покинутого жениха, – со злым презрением добавил Марко. – Хотя память к тебе вернулась, скажем прямо, с запозданием.

– Конечно, я помню его! – возмутилась Стефани, пытаясь вернуть утерянные позиции. – Он, наверное, сходит с ума от беспокойства.

– Совсем наоборот. И ты скоро узнаешь об этом. Твоему жениху было чем себя занять. Я даже сомневаюсь, что он заметит твое отсутствие. – Марко улыбнулся холодно и жестоко, на Стефани будто вылили ведро ледяной воды. – У меня такое впечатление, что вы с ним составили бы великолепную пару. Скажи, пожалуйста, – он прислонился спиной к стене и обвел Стефани с головы до пят медленным взглядом, – вот это роскошное белое платье. Ты действительно имеешь право носить его или надела, чтобы соблюсти обычай? Или, главным образом, для того, чтобы скрыть кое-какие грешки, как в наши дни делают очень многие?

– Тебя это не касается! – огрызнулась Стефани.

Но, к сожалению, желаемого эффекта от ее вызывающей позы не получилось. Она взглянула на себя, и у нее сразу пропало задиристое настроение.

Смятый лиф красивого подвенечного платья, спущенный нетерпеливыми руками Марко, по-прежнему торчал на талии. Высокие упругие груди были открыты его обжигающему взору. На их нежной атласной коже виднелись красные пятна – следы его страстных поцелуев.

Стефани густо покраснела и стала торопливо приводить себя в порядок. Она схватилась за лиф, неловко просунула руки в проймы рукавов и подтянула их к плечам. Это она смогла сделать сама, все остальное требовало посторонней помощи. Самостоятельно застегнуть десятка два крошечных перламутровых пуговиц, расположенных на спине, она, конечно, не могла. Это сделала ее мать перед тем, как уехала в церковь. Марко был последним человеком, кого Стефани попросила бы помочь ей. Так что ей пришлось поддерживать лиф обеими руками, чтобы он снова не сполз на талию. Она вообще должна была следить за каждым своим движением, потому что малейшая неловкость могла привести к катастрофе.

– Ты обещал, что я смогу позвонить своим родителям, – резко сказала Стефани, пытаясь обрести почву под ногами, которая быстро уходила из-под нее.

– Пожалуйста, – спокойно отозвался Марко. – Только учти, я буду присутствовать при твоем разговоре. – Увидев, что она собралась возразить, он насмешливо добавил: – Неужели ты и в самом деле принимаешь меня за дурачка? Думаешь, я не понимаю, какие мысли крутятся у тебя в голове? Не догадывался, какие ты строила планы, когда мы ехали сюда? Не отказывай мне, пожалуйста, хотя бы немного в здравомыслии.

Я не отказала бы тебе в гораздо большем, подумала Стефани. Сейчас она готова была поверить в то, что он обладал способностью читать ее мысли. Действительно, что бы она ни делала, Марко всегда оказывался на шаг впереди. С возмутительной легкостью он разгадывал все ее уловки и расстраивал планы без малейшего труда.

Поддерживая лиф платья обеими руками, Стефани направилась к телефону. Марко наблюдал за ее усилиями сохранить достоинство с откровенным весельем. Его синие глаза блестели дьявольским огнем.

– Ты не считаешь, что немного поздно беспокоиться о сохранении своей невинности? – иронично протянул он. – В конце концов, я видел практически все. И даже больше.

– Но это не значит, что я позволю тебе подглядывать в замочную скважину в любое время суток! С этой минуты держи свои любопытные глаза и беспокойные ручки при себе.

Стефани снова стала вести себя высокомерно и пренебрежительно по отношению к нему. Марко оставалось лишь скрежетать зубами. Стефани Роуленд оказалась совсем не такой, как он ожидал, составив о ней мнение на основании данной Сильваной характеристики. В результате его собственное поведение стало настолько непредсказуемым, что Марко едва узнавал себя.

Он давно миновал возраст, когда его поступками управляли гормоны. И тем не менее сегодня он ведет себя так, будто в него вселился другой человек и диктует ему, что делать. Обычно Марко гордился тем, что обращается с женщинами уважительно и внимательно. Но со Стефани вся его тщательно отработанная утонченная манера поведения рассеялась как туман под солнечными лучами.

Впрочем, она тоже хороша. Ему не пришлось ее уговаривать. Марко не почувствовал даже намека на сомнение или колебание. Несмотря на то, что Стефани находилась буквально на пути к алтарю, где ее ждал другой мужчина, она реагировала на него, на Марко, так, будто для нее в мире не существовало других мужчин, кроме него. Это лишь доказывало, что белое свадебное платье, символ чистоты и невинности, никакой не символ, а обыкновенная ширма.

Права была Сильвана, подумал Марко. У этой женщины мораль уличной кошки, поэтому она заслуживает, чтобы с ней соответственно и обращались.

Стефани подошла к телефону и быстро набрала свой домашний номер.

– Стефи, родная, наконец-то!

В чем дело? – удивилась она. Тон отца неприятно насторожил Стефани. Она ожидала услышать от него совсем другое, но после того, что с ней произошло сегодня, ее мозг воспринимал все не очень четко. Поэтому Стефани не могла понять, что именно в голосе отца показалось ей не соответствующим ситуации, в которой она оказалась.

– А я ждал, когда ты позвонишь!

– Ты ждал…

У Стефани все мысли смешались, когда она наконец поняла, что у нее вызвало беспокойство. Почему, услышав первые слова отца, она вдруг насторожилась. Ее отец не был потрясен. Он не был даже удручен или озабочен, если судить по его голосу, хотя должен был сидеть как на иголках, ожидая ее звонка. Можно было подумать, что он не видел, как три часа назад его дочь увез в машине какой-то неизвестный мужчина. Дочь не появилась на собственном венчании, которое, кстати, должно было спасти его шкуру. Но все это, казалось, совсем не волновало Энтони.