Текст книги "Анатомия преступления: Что могут рассказать насекомые, отпечатки пальцев и ДНК"

Свидетельство насекомых – лишь часть мозаики, составляющей общую картину. Однако успех методов, использованных в деле Ракстона, увеличил доверие публики и специалистов к возможностям криминалистики, в том числе судебной энтомологии. Люди поняли: даже если бы Ракстон завернул расчлененные останки в белые бумажные пакеты, а не в местную газету, если бы не сбил велосипедиста и даже если бы его не подвел ручей, на него указали бы личинки. Поэтому интерес к судебной энтомологии усилился.

Значительную часть жизни Мартин Холл посвятил падальным мухам: насекомым, которые особенно часто слетаются на падаль. Это семейство насчитывает около 1000 видов. По ряду причин Мартин считает падальных мух «золотым стандартом» криминалистики. Благодаря острому обонянию, способному за 100 с лишним метров уловить малейшие следы крови и гниения, они облепляют трупы быстрее других насекомых. Стадии их развития хорошо изучены и задокументированы, поэтому они обычно лучше всего показывают минимальное время, прошедшее с момента смерти. И поскольку в Великобритании обитает много их региональных разновидностей, эти мухи могут показать место убийства, даже если тело подбросили куда-то еще.

Другие семейства насекомых пользуются обонянием, пока не подлетят к пище достаточно близко, чтобы подключить зрение. Падальная муха же задействует обоняние до тех пор, пока не опустится на предмет, источающий запах. Поэтому очень сложно спрятать тело так, чтобы мясные мухи не нашли его. Допустим, тело находится под половицами. Запах гниения постепенно просочится сквозь щели, и мухи будут проползать к телу.

Но даже если тело изолировать от внешней среды, ключи к его местонахождению могут быть заметны. Несколько лет назад в американском штате Индиана пропал человек. Полиция, которая разыскивала его, наткнулась на закрытый колодец, над которым растерянно кружили мухи. Оказывается, убийца сбросил в него тело. Колодец был достаточно хорошо закрыт, чтобы насекомые в него не попали. Но легкий запах гниения просочился сквозь щели. Так облако мух стало своего рода надгробным камнем. Их привлек запах, распознать который было не под силу человеческому обонянию.

Незадолго до того, как Барак Обама стал президентом в 2009 году, падальная муха жужжала вокруг его головы во время интервью на канале CNBC. Затем она села на тыльную сторону левой ладони, и Обама быстро прихлопнул ее правой рукой. «Неплохо исполнено?! – воскликнул он». В 2013 году на президента села еще одна муха, на сей раз между глаз. Получилась хорошая фотография. Однако когда Мартин Холл видит подобные сцены, у него сразу возникает мысль: а если бы президент был не в состоянии отделаться от мух? «Они бы занялись его телом. Самки, готовые отложить яйца, нашли бы подходящее место, скажем, в отверстиях головы – ноздрях, глазах и рте. Они отложили бы яйца».

И начался бы пир… В 1767 году Карл Линней, создатель единой системы классификации животного мира, заметил, что «три мухи поглощают труп лошади так же быстро, как и лев». Это неожиданное наблюдение стало возможным благодаря новаторским исследованиям итальянца Франческо Реди. В 1668 году он доказал с помощью серии экспериментов, что личинки не появляются в трупах сами по себе, а выводятся из яиц, отложенных мухами.

Как только самка падальной мухи отложит яйца, биологические часы начинают тикать. На весь цикл в разгар лета в Великобритании уходит дней 15. Чтобы из яйца вывелись личинки, нужно около дня. Личинка зарывается в гниющую плоть с помощью двух ротовых крючков. Поскольку она ест и дышит органами, находящимися на противоположных концах тела, то может одновременно есть и дышать круглые сутки. В течение следующих четырех дней она ненасытно питается и увеличивается раз в 10 (от 2 мм до 2 см). Затем набухшая личинка отваливается от тела, подыскивая темное место, где ей не грозит быть съеденной другими падальщиками: птицами и лисами. Если дело происходит на улице, она зарывается на 15 см в почву. Если в доме – ей подойдет нижняя часть шкафа или пространство между половицами. В темноте и безопасности личинка окукливается, а ее внешний слой затвердевает, образуя оболочку. Дней через 10 взрослое насекомое взламывает свой каркас и улетает. Если же окукливание происходит в почве, ей еще нужно проделать туннель к поверхности. Путь к свободе нелегок. Муха использует в качестве тарана мешочек на своей голове, наполняя его кровью, и за счет его пульсации сдвигает почву, пробираясь наружу. Достигнув поверхности, она расправляет крылья и почти сразу начинает спариваться. Через два дня самка откладывает яйца, иногда на труп, который вскормил ее. Впрочем, поскольку за неделю личинки способны поглотить 60 % человеческого тела, от трупа уже немного остается.

В лесах и спальнях, на аллеях и пляжах, куда вызывает Мартина Холла полиция, он слышит странную музыку – гудение роящихся мух. Многое довелось ему повидать и многие запахи ощутить. «Иногда говорят о "сладком запахе тлена". Но он может быть не только сладким, но и практически невыносимым. Мне попадались случаи, когда верхняя часть туловища была полностью скелетирована, поскольку высовывалась из спального мешка, а нижняя выглядела так, словно человек умер не очень давно. Вроде бы ничего ужасного, но откроешь мешок – и запах сбивает с ног. Смрад идет не только от трупа, но и от личинок, которые его облепили. Они выделяют много аммиака, и это невыносимо».

Насекомых, собранных с трупов, энтомологи иногда получают от экспертов. Однако Мартин предпочитает лично выезжать на место происшествия. Так больше вероятность, что суд учтет информацию, основанную на найденных образцах. А еще Мартин не упускает шанс поискать в тех местах, куда иной и не подумает заглянуть. Ищет личинки на трупе и куколки под слоем почвы. Пытается найти самые старые образцы: это покажет, когда мухи обнаружили труп, а значит, позволит точнее установить время смерти. Одни личинки Мартин убивает в кипящей воде и сохраняет в этиловом спирте, а другим сохраняет жизнь. Чем выше температура, тем быстрее развиваются личинки. Поэтому Мартин устанавливает термометр, который ежечасно фиксирует температуру в течение следующих 10 дней. Он запрашивает данные за последние пару недель у метеостанции, расположенной ближе всего к месту происшествия, чтобы приблизительно выяснить температуру, при которой развивались личинки.

В лаборатории Мартин идентифицирует сохранившиеся личинки. «Даже виды, связанные между собой тесным родством, развиваются с разной скоростью. И если тут дать маху, полиция получит ошибочную информацию». Для проверки идентификации он инкубирует личинки, пока они не станут мухами. Тщательно оценивает анатомию сохранившихся личинок: на какой стадии развития они находятся. Соединив эти данные с данными о температуре, выстраивает график, который показывает, когда первая муха отложила яйца. Обычно это очень важная информация: самая ценная, какую может дать энтомолог следователям.

Но что, если труп лежал дольше семи дней, которые необходимы для окукливания личинки? Могут ли энтомологи заглянуть в более отдаленное прошлое? Все больше и больше узнавая о насекомых, ученые лучше понимают, как читать биологические часы куколок.

За 10 дней куколка превращается во взрослое насекомое. Именно эта метаморфоза придает насекомым загадочность, столетиями удивляя поэтов и энтомологов. Раньше наблюдать такое было невозможно: сквозь оболочку ничего не видно. Однако с помощью рентгеновских лучей и миниатюрных компьютерных томографов Мартин и его команда в Музее естественной истории сделали шаг вперед. Надежно описав темпы развития личинок падальных мух, они сосредоточились на старении куколки: «На тридцатом часе я сделал рентгеновский снимок образца и увидел лишь личиночные ткани. Попил чаю, через три часа вернулся в лабораторию – образцы совершенно изменились. На месте однородной личиночной ткани ясно просматривались голова, грудная клетка, брюшко, развивающиеся ноги и крылья».

Может показаться, что судебные энтомологи, вооруженные новейшими открытиями, начинают выдавать результаты предельной точности. Однако присяжные и начинающие энтомологи не должны обольщаться на сей счет. В 1994 году программу Би-би-си под названием «Свидетелем была муха» сопровождал рисунок: увеличительное стекло (из тех, что были у Шерлока Холмса) занесено над личинкой. Личинка держит плакат с надписью: «Убийство произошло в пятницу, в 15 часов». Забавно, но неверно. Личинки не скажут, когда произошло убийство. По ним лишь можно узнать, когда мухи отложили яйца в труп, а значит, к какому моменту человек точно был мертв. Теплым летом иногда получается сузить «окно», скажем, до пятницы или даже до дневного времени пятницы. Однако ожидать, что энтомолог назовет час преступления, – все равно что в ноябре спрашивать у метеоролога погоду на Рождество. Точность снижают многие факторы.

Один из этих факторов – стадность личинок. Они питаются не поодиночке, а массой, целой ордой, при этом выделяется аммиак, разъедающий ткани. Их пищеварительная деятельность столь интенсивна, что они разогревают труп подчас до 50°C. Это удобно для мушиного семейства, поскольку теплые условия ускоряют рост, но крайне неудобно для энтомологов, пытающихся построить временной график. Правда, личинки образуют большой жар лишь на поздних стадиях развития. Поэтому чем раньше энтомолог доберется до них, тем меньше будет воздействие их массы.

А если самые старые личинки обнаружить невозможно, поскольку все они стали мухами? Тогда энтомолог может взять за основу наблюдения Жана-Пьера Меньена о последовательности, в которой насекомые стекаются к трупу. Когда труп начинает высыхать, его заселяют различные семейства мух: сырные мухи, серые мясные мухи, мегазелия скалярис и т. д. Когда он становится слишком сухим для личинок, приползают жуки, обладающие более мощным жевательным механизмом. Они поедают иссохшую плоть, кожу и связки. И наконец, над волосами трудятся личинки моли и клещи, оставляя лишь скелет, символизирующий ушедшую жизнь. Все эти виды следуют своему графику. С его помощью энтомолог может приблизительно выяснить время смерти.

В 1850 году штукатур обнаружил за камином одного из домов в Париже мумифицированного ребенка. Молодую пару, жившую в доме, заподозрили в убийстве, но доктор Бержере Д'Арбуа исследовал насекомых и пришел к выводу, что в 1848 году тело «обработали» серые мясные мухи (они отличаются от большинства других мух тем, что откладывают в гниющую плоть и открытые раны не яйца, а живых личинок), а в 1849 году в тело, уже иссохшее, откладывали яйца клещи. Тогда под подозрение попали прежние жильцы дома. Их арестовали и впоследствии осудили.

Иногда загадку представляет не время смерти, а что-то другое. Некоторое время назад в Ливерпуле был такой случай. Полиция обыскивала дом подозреваемого и нашла множество пустых пупариев (личиночных шкурок). Поначалу думали, что дело в мертвом голубе на чердаке. Но все же странно: почему пупариев так много? Ведь у темно-коричневых оболочек не спросишь, когда из них вылупились мухи… Потом следователю пришла в голову идея послать оболочки на токсикологическую экспертизу. Результаты оказались поразительными. Пупарии содержали следы метаболитов героина. Поскольку голуби героином не питаются, были сделаны дополнительные тесты. Мартин объясняет: «Личинки впитывают целый коктейль из ДНК. Вещества попадают в спину. Пупарий – это шкурка личинки последнего возраста, и на ней могут оставаться следы человеческой ткани». Когда пупарии подвергли дополнительному исследованию, на них обнаружились следы человеческой ДНК, которая соответствовала ДНК пропавшего наркомана. Тогда за владельца дома взялись всерьез. На основании ряда улик он получил пожизненный срок за убийство. От тела жертвы он избавился, но о свидетельстве насекомых не подумал.

Более типичный случай в судебной энтомологии – когда определение времени смерти играет решающую роль на суде. Десятилетняя англичанка Саманта познакомилась в парке с мужчиной лет 30. Он завоевал доверие девочки, угостил конфетами. Вернувшись домой, Саманта рассказала матери о новом знакомце, но та не придала этому значения. Через некоторое время девочка вновь встретила этого человека, и он пригласил ее к себе в гости. Ничего страшного не случилось. Последовали новые встречи: девочка и мужчина ходили на прогулки, смотрели телевизор. Иногда к ним присоединялись его приятели и приятельницы. В итоге Саманта позвала его к себе домой, и очень скоро у него начался роман с ее матерью. А через несколько недель он обольстил и Саманту. Обида, злоба, негодование стали постоянными спутниками жизни всех троих. Потом Саманта исчезла.

Полиция начала поиски и быстро обнаружила ее тело под грудой битого кирпича и камня в подвале больницы. Девочка была убита сильным ударом тяжелым предметом в левый висок. Для осмотра тела пригласили видного судебного энтомолога Закарию Эрзинчлиоглу. Он нашел в теле крохотные личинки и яйца мух: по его расчетам, девочка умерла вскоре после того, как ее видели с мужчиной. В суде тот поначалу отпирался, но уже в середине процесса, когда представили данные, основанные на личинках, во всем признался. После того как девочка пригрозила сообщить матери о том, что он делает с ней, он нашел способ заставить ее замолчать…

В ходе 30-летней судебной карьеры Закария Эрзинчлиоглу помог расследовать более 200 убийств и написал о множестве других. Однако его яркие мемуары «Личинки, люди и убийства» (Maggots, Murder and Men, 2000) гораздо богаче, чем можно подумать по названию. Например, он описывает случай, имевший место в Финляндии. Однажды утром государственный чиновник, войдя в свой кабинет, обнаружил под краем ковра несколько крупных личинок. Он позвал уборщицу и спросил, когда она в последний раз делала уборку. Она ответила: «Вчера вечером». Он просто не мог поверить, что такие «жуки» могут появиться за одну ночь, и немедленно уволил женщину.

Однако этот типичный бюрократ сохранил несколько личинок, а впоследствии воспользовался возможностью показать их профессору Хельсинкского университета. Оказалось, что это личинки падальной мухи в стадии миграции. Они закончили питаться (возможно, крысой где-то в здании) и поползли искать место для окукливания. И за ночь вполне могли появиться в кабинете. Испытывая угрызения совести, пристыженный чиновник связался с уволенной сотрудницей и предложил ей вернуться на работу…

Постепенно наука начинает играть все большую роль на службе правосудия. Факты, установленные в абстрактном мире лаборатории, используются в жестоком, реальном мире криминалистики. «В научной среде все иначе, – объясняет Мартин, – а тут испытываешь настоящее удовлетворение, когда знания о насекомых так быстро приносят пользу. Многие ученые, не только энтомологи, годами работают на износ, а плодов своего труда не видят. А я часто уже спустя несколько месяцев вижу, что мои усилия не пропали втуне».

Мартин вспоминает случай в Йоркшире. Один старик продал за бесценок всю свою старинную мебель незнакомцу, которому удалось – слово за слово – попасть в дом. Аферист сказал, что в мебели поселился жук-точильщик, продемонстрировал в доказательство личинки с пола и скрылся с добычей. Крайне расстроенный, старик позвал соседа. Сосед подобрал несколько личинок, оставшихся на полу, и отдал их в полицию, которая в свою очередь связалась с Мартином. Тот быстро установил, что это личинки караморов (комаров-долгоножек), которые питаются растениями и совершенно не интересуются деревом.

Мартин рассказывает: «К счастью, мошенника удалось найти, и мебель вернули старику. Даже суровый йоркширский полицейский чуть не прослезился, рассказывая мне, как обрадовался бедняга возвращению своего добра. А все благодаря знанию насекомых». Да, бывают у подобных историй и счастливые концы. Но вообще энтомологические улики не всегда надежны, особенно в условиях состязательного судопроизводства.

В пятницу 1 февраля 2002 года Бренда Ван Дам отправилась с двумя подругами в бар в Сан-Диего (Калифорния), а троих детей оставила дома с мужем. Домой вернулась в два часа ночи. Лишь проснувшись утром, она обнаружила, что нигде нет Даниэллы, ее семилетней дочери. Женщину охватила паника. Ведь в последний раз она видела дочку вечером, когда та писала что-то в своем дневнике, а ее отец и братья играли в видеоигры.

Полиция опросила соседей и выяснила, что инженер Дэвид Уэстерфилд, живший двумя этажами ниже, уехал на выходные в своем автодоме. Остальные соседи были дома. Еще выяснилось, что несколько дней назад Даниэлла с матерью стучались в дверь Уэстерфилду, продавая герлскаутское печенье. 4 февраля Уэстерфилда взяли под круглосуточное наблюдение. Полиция произвела обыск в его автодоме и обнаружила детскую порнографию, несколько волосков Даниэллы, а также отпечатки ее пальцев и следы ее крови. В ходе поисков, в которых участвовали сотни волонтеров, обнаженное тело Даниэллы было найдено 27 февраля в зарослях сухого кустарника возле дороги. Ее ссохшаяся кожа была почти полностью мумифицирована.

На суде энтомологические улики были в числе главных. Уникальный факт: для показаний вызывали четырех энтомологов. В теле Даниэллы было совсем немного личинок. Энтомологи, вызванные защитой, пытались доказать, что мухи отложили яйца в середине февраля. Защита утверждала, что это произошло уже после того, как за Уэстерфилдом установили слежку, а значит, он не мог подбросить ее тело на обочину дороги. Прокурор обвинял энтомолога, выступавшего со стороны защиты, в использовании неправильных метеорологических сводок. Он презрительно спрашивал его, сколько ему заплатили, намекая на небеспристрастность экспертизы. В результате поднялся такой шум, что слушания пришлось отложить.

Энтомологи, вызванные обвинением, датировали инфестацию мясными мухами 9–14 февраля, то есть через несколько дней после того, как Уэстерфилда взяли под наблюдение (4 февраля). Однако они утверждали, что позднее появление насекомых на трупе и небольшое их количество могут объясняться другими факторами. Необычайно сухая погода – самая сухая за последнее столетие – вытянула влагу из тела Даниэллы, сделав его менее привлекательным для личинок. Возможно, ее тело было покрыто одеялом, которое затем унесли собаки. Муравьи могли похитить яйца и личинки, появившиеся на трупе раньше всего. Эти гипотезы опровергал энтомолог, выступавший со стороны защиты.

Дэвида Уэстерфилда признали виновным в похищении и убийстве и поместили в камеру смертников. В Калифорнии период ожидания, пока смертный приговор будет приведен в исполнение, составляет в среднем 16 лет. И Уэстерфилд по сей день продолжает заявлять о своей невиновности. В 2013 году он подал официальное прошение о новом слушании. Верховному суду еще предстоит с этим разбираться.

Противоположные выводы четырех экспертов, выступавших по делу Уэстерфилда, нанесли урон репутации судебной энтомологии. И дело не в том, что кто-то из них действовал по чьей-то указке. Просто это был трудный случай с разноплановыми факторами: мало личинок, разные сводки погоды, повышенное внимание прессы. Лишь один из энтомологов имел возможность осмотреть тело на месте происшествия. Вообще успеху науки больше всего способствуют совместные усилия. Если бы ученые сопоставили свои находки, не подвергаясь внешнему давлению – как часто и бывает в английской системе правосудия, им наверняка удалось бы снять часть разногласий.

Со времен «убийства-головоломки» Бака Ракстона в 1935 году англичане мало-помалу оценили значение судебной энтомологии. Пожалуй, сейчас ее репутация высока как никогда благодаря международному успеху телесериала «C.S.I.: Место преступления», главный герой которого Гилберт Гриссом зачастую использует насекомых для раскрытия преступлений. Да и в реальной жизни энтомологи подчас находят удивительные способы обратить науку на пользу правосудию. Не так давно в Соединенных Штатах передвижения подозреваемого удалось отследить благодаря следам насекомых, разбившихся о лобовое стекло его автомобиля.

Однако такие чудеса случаются нечасто. Основная часть работы судебных энтомологов состоит в детальной проработке огромных объемов информации и умении различать насекомых, которые мы сочли бы идентичными. Энтомологи, тяготеющие к криминалистике, вступают в область, которая ставит сложные эмоциональные и интеллектуальные задачи. Пытаясь прочесть под микроскопом показания биологических часов, они должны использовать свои знания и навыки по максимуму. Ведь какими бы ни были виды насекомых, они не любят выдавать свои тайны.