Текст книги "Невероятные истории (сборник)"

Невероятные истории (сборник)

Украденные жизни

Как же сложно найти настоящие старинные фотографии. Черно-белые снимки, на глянцевой бумаге. От таких фотографий всегда пахнет прошлым.

Высокая статная женщина в длинном черном плаще перешла через улицу и направилась к двухэтажному дому. Под вывеской «Антикварный магазин», как всегда, безлюдно.

Едва потянула за дверную ручку, как над головой зазвенел колокольчик. Внутри было тихо.

Женщина направилась к прилавку. На стенах – старинные картины и чучела животных. В витрине – серебряные украшения и столовые приборы. В углу – высокая статуя обнаженной женщины.

Однако гостью это совершенно не интересовало. Она взглянула на свое отражение в зеркале на бронзовой подставке. Темные волосы убраны в пучок, на лице многочисленные морщины и впалые щеки. Что поделать, возраст.

– Добрый день, – послышался мужской голос, – рад, что вы снова заглянули к нам в магазинчик.

Женщина лишь кивнула в ответ. Мужчина встал за прилавок и потянулся за толстой книгой.

– Признаться, на этот раз очень сложно было найти. Весь город перерыли, и ничего. А тут в один день удалось сыскать сразу две. И знаете где? В глухомани, в деревушке под Ревдой.

Он положил книгу на прилавок и раскрыл ровно посередине. Женщина придвинулась ближе, еле сдерживая себя, чтобы не вцепиться в снимки.

– Вот, как вы и заказывали, черно-белые.

Продавец открепил оба снимка и протянул заказчице. Трясущимися руками она схватила фотографии и жадным взглядом стала изучать незнакомые лица четырех девочек.

Две постарше, лет двенадцати, стояли позади, а впереди на стульях сидели девочки помоложе. На вид лет семи-восьми.

– Кто они? Вам известно?

– Да, мой агент навел справки. На фотографии две подруги, вот они, позади стоят. На стульях – их младшие сестренки. Все четверо живут здесь, в Екатеринбурге.

– Сколько лет снимку?

– Эта фотография сделана в 1985 году.

Женщина отложила снимок и взглянула на второй. На нем были изображены двое мужчин тридцати лет и немолодая женщина, наверное, их мать.

– Этот снимок мне не подходит. Люди здесь слишком взрослые. Я возьму первый. Сколько с меня?

– Как и договаривались, тридцать тысяч.

Без лишних слов женщина открыла сумочку и достала кошелек. Несколько купюр положила на стол и добавила еще одну.

– Это задаток, за следующие фотоснимки. Чтобы ускорить процесс поиска.

– Всегда рад служить.

Очень осторожно сложила фотографию в сумочку и поспешила к двери на выход. Нужно было подготовиться к обряду, успеть к концу недели.

Оказавшись на улице, женщина поспешила перейти дорогу и поймать такси. Сейчас она должна успокоиться, перестать волноваться. Самое сложное позади. Главное, не сорвать обряд. С годами память ни к черту. Приходится все записывать.

Машина остановилась перед двухэтажным особняком. Рассчитавшись с водителем, женщина распахнула дверцу и покинула авто.

Особняк из желтого кирпича, с красной черепицей и высокими окнами. У крыльца – кадки с цветами. Этот дом она выстроила сама. По своему собственному проекту.

Кроме нее, здесь жила ее помощница Лида. Каждый месяц она получала жалование за свои труды. На Лиде была уборка дома, приготовление пищи и мелкие заботы. Пожалуй, это был единственный человек, которому она доверяла.

При звуке захлопывающейся двери в холл вышла Лида. Как всегда приняла из рук хозяйки плащ и сумочку.

– Фая, вы, как всегда, вовремя. Обед почти готов.

– Позже, я сейчас должна кое-что успеть сделать. Принеси мне в кабинет чаю с лимоном. Сумочку возьму с собой.

Лида подчинилась и вернула ридикюль. Фая направилась вперед по коридору и исчезла за первой дверью.

Просторный кабинет с многочисленными полками, забитыми книгами. У окна – массивный стол, покрытый зеленым сукном.

Женщина опустилась в кожаное кресло и распахнула сумочку. Черно-белая фотография снова занимала все ее внимание.

На обратной стороне снимка она заметила надпись: «Мариночке Сытниковой, от подруги Юлии».

Значит, есть зацепка, хоть и небольшая. Придется поднапрячься, чтобы найти этих девиц и удостовериться в том, что подружки до сих пор живы.

Они должны быть живы, иначе все напрасно. Хотя антиквар уверял, что изображенные девчонки проживают здесь в городе, она все равно должна в этом удостовериться.

Фая подняла трубку и набрала номер своего агента.

– Алло, Михаил. Мне нужна кое-какая информация о некой Марине Сытниковой, примерно 1974 года рождения. Место рождения Ревда или ближние деревушки. У нее сестра младшая и лучшая подруга по имени Юлия. Найди мне все, что сможешь, к вечеру. Буду ждать.

Положив трубку, женщина задумчиво посмотрела на одну из девочек. На ту, что стояла справа и смотрела на улыбающуюся подругу. Интересно, кто из них Юлия?

Наконец Фая почувствовала усталость. Отложив фотографию, откинулась на спинку кресла и прикрыла глаза.

Сколько таких Юль, Марин, Жень и Саш встречалось на таких вот черно-белых снимках. Сколько юных милых детских лиц ей пришлось видеть, сколько судеб попадалось в ее жестокие руки.

Фая открыла глаза и посмотрела на свои пальцы. Бледная морщинистая кожа и темные пятна выдавали возраст.

Возраст. А что это такое? Время? Отсчитанные годы с момента рождения? Или сколько осталось до конца?

Одно она знала точно. Смерть ее не настигнет. Ведь смерть, это всего лишь тень, которую либо надо призвать, и тогда она сожрет, либо надо обходить пятой дорогой, что Фая и делает уже не первый десяток лет.

К вечеру позвонил телефон. Это был Михаил, который поспешил сообщить все, что смог раскопать.

По его словам, некая Марина Сытникова давно вышла замуж и сменила фамилию. Теперь ее звали Марина Бондарь. Проживала на Уралмаше, вместе с мужем и сыном. Девушка по имени Юля проживала там же, на Фестивальной. Ее фамилия Савельева. Сестра Марины, Ковалева Соня проживала на Ботанике, с матерью и двумя дочерьми. Ну а последняя девочка, Елена, уехала в Ивдель, живет одна. Все были живы и здоровы. На новогодние праздники собирались все вместе у Марины на квартире. Дружба длилась много лет, чем и дорожили.

– Спасибо, Михаил, очень помог.

Фая положила трубку и поднялась с кресла. Этой ночью она проведет обряд, а завтра поедет на кладбище.

В дверь постучала Лида.

– Входи.

До полуночи оставалось немного времени. Лида поставила на стол семисвечник и зажгла свечи. Затем откинула ковер и начертила на полу мелом круг.

– Спасибо, милая, дальше я сама.

Когда служанка ушла, Фая взяла фотографию, саквояж с магическими атрибутами и села в центре круга.

Перед началом распустила длинные волосы и срезала локон. Перед собой зажгла толстую черную свечу и, склонившись над пламенем, тихо зашептала заклинание.

Капля собственной крови, щепотка золы и расплавленный воск. Черно-белый снимок положила прямо перед собой. Осталось самое главное.

Женщина взяла карандаш и ткнула им прямо в лицо девочке, что стояла справа. Медленно и четко повела линию до лица второй, что стояла слева. Остановившись промеж глаз, медленно повела карандаш вниз, к лицу ее младшей сестренки. Оттуда довела линию до последней девочки и остановилась у виска. Когда убрала карандаш, посмотрела на снимок.

Глаза всех четверых были зачеркнуты, а значит, жизни этих девочек принадлежали теперь ей.

Следующим утром погода была пасмурной. Небо заволокло черными тучами. Казалось, вот-вот пойдет дождь.

На Широкореченском кладбище собралось немало народа. Хоронили какого-то важного чиновника. Мужчина умер от банальной пневмонии.

Более сотни человек застыли перед открытым гробом. Каждый с горящей свечой в руках молча прощался с покойным.

Фая, вся в черном, с вуалью на лице медленно приблизилась к гробу. Очень осторожно одной рукой положила на грудь цветы, а второй вложила черно-белую фотографию.

Люди были так увлечены своим горем, что ничего не заметили.

Сделав свое дело, Фая вышла на дорожку и покинула кладбище. С этого момента заклятие начнет действовать. Никто и ничто не сможет изменить его ход.

Она отдала много сил этому ритуалу и должна была отдохнуть. В своем особняке разделась догола и приняла ванну. Чуть позже направилась в спальню и легла в постель.

Проснулась на следующий день и сразу ощутила заметный прилив сил и хорошее настроение.

Значит, отсчет начался. Заклятие подействовало. Фая откинула одеяло и направилась к зеркалу, что стояло у стены.

Морщины на лице заметно разгладились, кожа стала нежной и упругой. Темные пятна на руках и шее исчезли. Она снова становилась молодой. Лет двадцать скинула.

Улыбнувшись своему отражению, Фая потянулась за расческой. Прядь за прядью расчесала волосы и собрала в строгий пучок. Немного макияжа, чтобы подчеркнуть красоту. Любимое платье и туфли-лодочки.

Когда спустилась вниз, то окликнула Лиду:

– Завтракать сегодня не буду. Жди к ужину. Я в офис.

Как обычно поймала такси и направилась в центр. Все-таки жизнь прекрасна и удивительна. Появились силы, чтобы продолжать работу, общаться с людьми и вести переговоры. Ей так много нужно успеть.

В это время в другой части города мать оплакивала дочь. Ее взрослая Мариночка вчера вечером утонула в реке.

Все случилось так неожиданно и быстро, что никто не успел ее спасти. Девушку унесло течением. Нашли только под утро, на другом берегу реки. Зацепилась волосами за корягу.

Похороны были назначены уже на следующий день. Приехали все друзья и подруги.

Самое главное, приехала младшая дочка Соня. Теперь она была единственной живой доченькой, а значит, ее надо было уберечь. Еще сильнее любить, холить и лелеять.

Мать обняла дочь, и они вместе вошли в дом. На столе как обычно: кутья, пельмени и бутылка водки. Поминки прошли скромно и тихо. Все молчали, и только мать тихонько плакала в платок. Увидев подругу дочери, вдруг спросила:

– Как ты, Юленька? Как родители?

Девушка слабо улыбнулась:

– У меня все хорошо, спасибо. Родители недавно уехали в Адлер, отдыхать. Я и сама хотела к ним присоединиться, но, судя по всему, поездку придется отменить. Марина была моей близкой подругой, и я должна с ней проститься как полагается по нашим православным традициям.

Отец покойной разлил водку по рюмкам. Старушка вошла в комнату с тарелкой черного хлеба. У фотографии, перевязанной черной ленточкой, молча поставила полную рюмку водки, а сверху – кусочек хлеба.

Никто из присутствующих не знал и не мог догадываться о том, что вся эта история только начинается.

Спустя полгода, в декабре была задушена собственным ревнивым мужем Юлия. Все произошло в их квартире, поздней ночью. Перед смертью она отчаянно сопротивлялась и дралась. Разбила о голову благоверного бутылку и укусила в руку. В ответ он одним ударом откинул ее в угол, после чего задушил.

Однако череда смертей не остановилась. Еще через шесть месяцев Елену укусила оса, прямо в шею. Начался отек, и девушка задохнулась, так и не дождавшись приезда скорой.

Итак, за полтора года умерло трое девушек. Осталась одна, Соня, младшая сестра Марины.

Все это время девушка не находила себе места. Ночами снились подруги и сестра. Все трое что-то пытались ей сказать во сне, но она не понимала, что именно. Знала только одно – она следующая.

Несмотря ни на что, пришла зима. Близились новогодние праздники. Подходил к концу 2009 год.

Фая сидела за обеденным столом и пила любимый черный чай с лимоном. Как всегда, ее служанка Лида хлопотала, меняя тарелки.

– В этом году мы ожидаем гостей на праздник?

– Нет, я планирую поехать отдыхать на Кипр. Хочу вдохнуть морской воздух и побаловать себя телами молодых мужчин. С годами так мало остается радостей. Однако умелые руки мужчин всегда были моей слабостью.

В глубине дома зазвонил телефон. Лида поспешила взять трубку. Звонил Михаил.

Она протянула хозяйке трубку, а сама поспешила на кухню.

– Слушаю.

– Фая, добрый день! У меня очередная новость. Та четвертая девушка, Ковалева Соня, этой ночью была найдена повешенной в своей квартире. На столе была найдена предсмертная записка, мол «прошу никого не винить, я все сделала сама».

– Благодарю, – прошептала Фая и отключила телефон.

Итак, все четверо были мертвы. Одна за одной, каждые полгода. Значит, у нее впереди еще шесть месяцев, чтобы найти новое фото.

Фаина поднялась из-за стола и направилась в свою комнату. Там подошла к зеркалу и взглянула в свое отражение.

Красивое лицо молодой женщины тридцати лет. Огромные зеленые глаза и полные губы. Тонкая талия и полная грудь. Никто и никогда не узнает, сколько ей на самом деле лет.

Она и сама уже давно позабыла. О таких вещах не принято говорить, а вспоминать – тем более.

Фаина посмотрела на свои ухоженные руки. Гладкая кожа и длинные ногти. Перстень с изумрудом и мелкими бриллиантами по краям.

Жизнь прекрасная штука и стоит того, чтобы наслаждаться ею. Но, черт возьми, как сложно найти фотографию. Настоящую, старинную, с юными лицами.

У нее было полгода, чтобы найти именно такую. И она, конечно, найдет. Так было всегда и так будет.

Зеркало

Зал с колоннами и великолепным потолком. Посреди зала, под куполом восседал на троне король Влад Добродушный. Это был высокий, худощавый мужчина, с тоненькими усиками и длинным носом. Его карие глаза были устремлены на девушку, что стояла напротив.

– Не верю своим ушам. Ты хоть понимаешь, о ком говоришь?

– Да, мой король. Очень хорошо понимаю и осознаю. Королева Адель, моя мачеха и твоя законная супруга. Я говорю о ней.

– Тогда повтори все с самого начала. Я должен принять решение.

Девушка отвела глаза и начала рассказ:

– Вчера вечером моя служанка видела, как королева покидает свою спальню. Проследив за Адель, точно знает, что та покинула дворец и вернулась поздней ночью. Стражники могут это подтвердить, а кроме того, пара дворцовых слуг. Боюсь предположить, куда именно могла отлучиться королева.

Влад задумчиво потер подбородок.

– Дочь моя, я знаю, между тобой и королевой нет теплых чувств и любви. Я и не требую. Ведь когда умерла твоя мать, мне пришлось пережить глубокую утрату и печаль. Ведь ты – самое дорогое, что осталось у меня. Твою мать не вернуть, это правда. Однако я попытался сделать так, чтобы ты не осталась одна. Нашел женщину, которая не только добра сердцем, но и готова тебя принять. Адель. Признаюсь, я был поражен ее красотой и умом, но уверяю, что в первую очередь, я думал о тебе, моя девочка.

Девушка горько усмехнулась. Меньше всего на свете она верила этим словам. Ведь ее отец с самого начала был покорен этой Адель. Задаривал ее дорогими подарками и цветами. Едва ли не через месяц предложил руку и сердце. И конечно, та согласилась.

Адель была вдовой старого короля соседнего государства. Он умер на ложе во время сна. Ходили слухи, что он умер от старости, но многие считали, что он был отравлен собственной женой.

Принцесса верила именно этим слухам. Ведь кому хочется спать со столетним стариком, пусть даже он и сам король?

Влад обратился к дочери:

– Белла, ты моя единственная любимая дочь. Конечно, я верю каждому твоему слову и, конечно, я услышал тебя. Королева будет обязательно наказана, поверь моему слову.

Принцесса улыбнулась. Именно этого она и хотела услышать. Пусть мачеха получит по заслугам. Пусть будет наказана.

– Ты отрубишь ей голову?

Король нахмурился.

– Прежде всего я должен выслушать ее и, исходя из разговора, буду решать ее дальнейшую судьбу. Теперь ты можешь идти.

– Но папа…

– Иди.

Когда он говорил таким тоном, каждый понимал, что спорить бесполезно. Белла знала это лучше всех. Знала, злилась, но была бессильна.

Склонившись в легком поклоне, покинула зал. Как только двери за ней затворились, король закрыл глаза и тяжело вздохнул.

– Можешь выйти. Она ушла.

В стене, справа, открылась потайная дверь и в тронном зале появилась прекрасная женщина. Темные волосы уложены в элегантный валик. Сверху на голове – изящная корона с сапфирами.

Стройная, в роскошном платье из парчи, с вышивкой и жемчугом. Королева Адель собственной персоной.

Она поспешила к королю. Короткий реверанс и падение на колени.

– Милый, мне очень жаль.

Прежде чем ответить, король прогнал всех слуг. Оставшись наедине, он попросил ее молчать и молвил сам:

– Мне жаль самого себя. Кажется, я самый несчастный и, одновременно с тем, самый счастливый человек на свете. С одной стороны, у меня очаровательная дочка. Любимая жена. Это дорогого стоит. Но с другой стороны, мои любимые женщины постоянно сорятся. Выясняют отношения и тем самым портят настроение мне.

Адель придвинулась ближе к трону и взяла руку короля в свои теплые ладони.

– Любимый, я слышала каждое слово принцессы. Считаю, что она не хотела расстроить или огорчить тебя. Просто Белла беспокоится обо мне. Ведь на дорогах много разбойников и они могли напасть на мою карету. Но ты знаешь как никто другой, той ночью я не могла поступить иначе. Одна из моих фрейлин нуждалась во мне. Ей требовался лекарь, и я поспешила вызвать его. Если бы девушка умерла, я не смогла бы этого пережить. Ведь я лучше, чем кто бы то ни был, могу ей помочь.

– Да, кстати, как она?

– Ее отец сообщил, что опасность миновала. Девушка спасена и скоро поправится. Лихорадка отступила, и сейчас она спит.

Адель гладила руку короля, а он с печалью смотрел на нее.

– Ты знаешь, через неделю я должен отправиться в поход. В западной части королевства жители жалуются на набеги разбойников. Я должен установить там порядок и покой. Думаю, что времени уйдет на это около месяца. После чего сразу вернусь во дворец. К тебе.

– Я буду ждать тебя, – королева поцеловала его ладонь.

– Однако, я прошу тебя найти способ примериться с принцессой. Ты умнее ее и старше, будь добра найти способ к решению конфликта.

– Я все сделаю, король мой. Обещаю.

Несмотря на слухи и разговоры при дворе, Адель любила своего супруга. Ведь он – единственный, кто поддержал ее после нападок близких и родных бывшего мужа. Он – единственный, кто поверил в ее невиновность. Влад так сильно был влюблен, что она не смогла устоять ухаживаниям и приняла его предложение.

Она не влюбилась в него с первого взгляда, но приняла как друга и соратника. Прониклась уважением и пониманием. Этого было достаточно, чтобы Влад сделал предложение.

Все ее радовало: и мирное королевство, и любовь нового супруга, и его подарки. Все, кроме одного – его дочери, принцессы Беллы. Здесь велась скрытая «подковёрная» война.

Принцесса с самого начала невзлюбила ее. Ведь теперь ее отец любил Адель больше жизни. Еще бы, ведь он был мужчиной, которому нужна была сильная женщина рядом.

Влад нуждался в поддержке и друге, который был бы рядом и смог разделить тяготы власти. Принцесса этого не понимала, считала это слабостью.

Адель поднялась и склонилась в реверансе. Король продолжил:

– Я обещал принцессе, что ты будешь наказана. Поэтому я приказываю тебе не покидать свои покои несколько дней.

Адель молчала. Он был прав, ведь принцесса не успокоится, пока не получит свое.

– Прошу моего короля быть в моих покоях этим вечером. Я соскучилась и хочу разделить этот вечер с вами, мой Влад.

Он улыбнулся и кивнул. Приглашение королевы было принято. Король уже предвкушал, как проведет эту ночь в ее постели.

Адель направилась к дверям. Ей надо было распорядиться о блюдах и прочих мелочах для удовольствия своего короля. Боже, как она его хотела и надеялась на эту ночь.

В это время на окраине города, в таверне «Алый мак», на вертеле жарился молочный поросенок. Запах нежного мяса витал в воздухе.

Несколько мужчин в углу распивали холодный эль. Иногда кто-то из них провозглашал тост о здоровье короля, размахивая наполненной кружкой.

В середине небольшого зала, за широким столом ужинали двое мужчин. Они молча поедали оленину с фасолью, изредка запивая красным вином.

В темном неосвещенном углу сидел мужчина в черной рясе. Те, кто видел его, считали, что это монах. Но это было не так. Мало кто имел с ним дело, ведь это был колдун Блэккроу.

Лицо наполовину скрывал капюшон. Длинные пальцы без украшений, а рядом на столе лежал полупустой мешок.

Все его внимание было приковано к зеркалу, что висело у широкой стойки. Зеркало овальной формы, в потрескавшейся деревянной раме.

Входная дверь таверны с треском распахнулась и в зал ввалились четверо подвыпивших мужчин. Все вместе, еле держась на ногах, они проследовали к барной стойке, требуя пять бутылок красного вина и того поросенка на вертеле.

Грузная женщина в белоснежном чепце и фартуке громко прикрикнула:

– Пошли прочь! Вино для вас подам, но поросенок, увы, принадлежит не вам, господа. Хотите, делайте заказ и ждите. Поросенок принадлежит вон той компании, что отдыхает у двери. Спрашивайте у них, хотя вряд ли ответят вам.

– Отчего же, позвольте вас спросить?

– Это прихвостни короля!

И она с гордостью начала отмывать барную стойку после дорожной пыли гостей. Люди двора здесь часто отдыхали, делая немалую выручку заведению. Иногда она могла им позволить лишнего, например, битую посуду или драку, но только за отдельную плату.

Ведь часто гости могли перепить. Реже – утащить в комнаты одну из девушек, которые работали в таверне. Но бывало, что могли и убить случайных путников. Тогда хозяйка заведения брала вдвое больше: за молчание и тайные похороны.

Внезапно для всех все свечи в таверне погасли. Одновременно и неожиданно. Все разговоры затихли.

В тишине послышался звук вытаскивающих из ножен кинжалов. Шепот и трепет. Страхи и ужас.

Похолодало, и огонь в камине вдруг погас. Хозяйка схватила коробок спичек и зажгла свечу. Едва замерцал свет, как над барной стойкой пронеслось темно-синее облако, вернее, его еле заметный хвост.

Все гости таверны замерли в ужасе. Конечно, ходили слухи об этом заведении, о призраке, что пугал путников, которые отважились здесь задержаться на ночь. Но чтобы это было правдой, никто не ожидал.

Между тем, нечто витало в воздухе над головами, изредка хихикая и кидая в гостей помидорами.

Но когда хозяйка стукнула со злостью полотенцем о барную стойку, все прекратилось. Все дружно решили, что всему виной алкоголь. Гости продолжили распивать свое пойло, а хозяйка таверны пошла снимать с вертела поросенка.

Никто не заметил, как колдун вышел из-за стола и направился к зеркалу на стене.

С каждым его шагом деревянная рама все больше трескалась и ветшала. В один миг монах схватил зеркало и резко повернул в сторону зала, закрывая себя словно щитом.

Все люди, что находились в таверне, вдруг замерли. Словно заснули. Только свечи продолжали гореть.

Мужчина с зеркалом в руках стоял и с чувством глубокого пренебрежения взирал на темную тень, что зажалась от него в углу.

Тень. С огромными черными дырами вместо глаз. Пустые и безжизненные, а все лицо – синяя безжизненная маска.

Но колдун не боялся. Он сильнее сжимал руками зеркало и смотрел на сущность, что в глубоком испуге взирала на него.

– Ты в глубокой скорби по своей прошлой жизни. Примешь мое условие на жизнь новую? Жизнь, что дарую я, высший маг сумрачного мира, тебе, низший демон. О, демон, что глумится и презирает человеческий род. В покаяние ты примешь на себя условие человеческого страдания. Станешь исполнять все желания и сводить на «нет» его горести и беды. Ты, демон шутовской, наказан Господом и призван волей его смешить и веселить народ православный. Всякий, кто служит Господу, станет тобой помыкать.

– Но я не служу людям, – молвил демон, – я служу Дьяволу! Человек не властен надо мной! Я не люблю людей, они невероятно смешные и глупые.

– Раньше это было правдою, – шептал Блэккроу, – теперь, все иначе. Благодаря мне, ты стал слугой человеческого рода. Отныне ты, глядя из мира зеркал, будешь молвить все, о чем станет просить человечество. Ты будешь молвить будущее, не смея лгать.

Монах направил зеркало в самую гущу тьмы. Бледный свет холодной луны озарил сущность. Эти черные безжизненные глаза смотрели на зеркало, не отображая эмоций. Но то, что сущность так была перепугана, колдун знал точно. Ведь и его страх окутал до седин в бороде. Борода стала белеть.

– Ты попался ко мне в руки словно тот поросенок в жаровне. Свеженьким и тепленьким. Ох, как я долго на тебя охотился, аж до зубной боли. Спать не мог, мечтал изловить.

– Нет, я не стану твоим рабом.

– Станешь, – колдун замахнулся ладонью, словно в ударе, и вдруг остановился в дюйме от зеркала, – ты, паскуда, будешь служить так, как я того попрошу. Не стану бросать слов пустых, а сразу тебя обращу.

Все гости таверны, застывшие в нелепых позах, не слышали магических слов, все они были не в себе, словно под гипнозом.

Черный колдун с зеркалом, засылающим демона, кричал на всю таверну:

– Я приказываю тебе, демон смеха и шума, следовать в мир зазеркалья. Я, магистр сумеречного мира, приказываю и повелеваю. Отныне, демон смеха и шума, обязан служить этому зеркалу. Быть его рабом и слугой, позабыв о своих желаниях и страданиях. Служить правдою, верою и на века.

В этот миг маг закрыл глаза, а зеркало замерцало лунным светом. Холодный свет поглотил скукожившееся тело темной тени. Отныне зеркало содержало в себе ее мрачный вид.

– С этого момента твоя воля теряет власть и контроль. Я стану призывать тебя по своему велению и всяческому желанию, потому как я и есть твоя воля. Это мое право и желание, коим я обладаю по праву рождения. Ибо я и есть темный маг. Если я решу, что ты сдохнешь, так и будет, но иначе могу передать во владение другому лицу, о чем станешь предупрежден как дух высшего порядка. Но тогда ты станешь принадлежать своему новому господину. Причем сразу и долговременно, без иных правил. Иными словами, станешь слугой зеркала, а также его нового владельца.

Колдун положил зеркало в мешок, и туда же бросил несколько серебряных монет. Сущность не выносит серебро, а значит не сможет сбежать.

Колдун поспешил к выходу, но перед тем, как покинуть таверну, взмахнул рукой. Все гости пришли в себя, и как ни в чем не бывало продолжили поглощать свой ужин.

Несколько дней спустя, под покровом ночи, Адель с самой приближенной из фрейлин спустились вниз по крутой лестнице. Освещая путь ярким факелом, пересекли бесконечно длинный тайный проход.

Свернули в арочный проем и наконец оказались перед дубовой дверью. Адель передала факел фрейлине.

– Подожди меня здесь.

Потянув за железное кольцо, со скрипом распахнула дверь и оказалась в старом парке. У высокой каменной стены, под деревом, заметила тень.

В какой-то миг королеве показалось, что она пришла раньше времени. Однако тень бесшумно приблизилась, и она узнала в ней колдуна.

– Моя королева.

Он взял ее руку и поцеловал кончики пальцев.

– Ты просил меня прийти, и вот, я здесь.

– У меня для вас есть нечто очень важное. Вот, – и он показал ей зеркало.

Адель приняла из его рук и оглядела: серебряная ручка в виде рукоятки и овальной формы стекло.

– Что это? Неужели ты решил, что мне не хватает зеркал?

– Моя королева, это необычное зеркало. Оно может показать все, о чем попросите.

И колдун коснулся гладкой поверхности.

– Явись мне!

Королева словно завороженная смотрела, как зеркало засияло бледно-голубым светом. Из глубин зазеркалья появилось нечто, напоминающее маску. Вместо глаз – черные дыры, которые смотрели на нее ничего не выражающим взглядом.

Колдун что-то тихо зашептал, потом попросил королеву приказать зеркалу что-нибудь показать.

– Покажи мне супруга. Где он и что делает?

В этот же миг она увидела, как король спит в постели. Это было невероятно, Адель не верила своим глазам.

– Как это возможно?

– Это волшебное зеркало, которое я создал специально для вас, моя королева. Неспособное к обману и лжи, говорит только правду. Но если вдруг окажетесь им недовольны, то разбейте. Осколки сметите и придайте земле.

Ей хотелось разглядеть его получше, но колдун торопливо огляделся вокруг.

– Моя королева, вам необходимо вернуться. Нельзя, чтобы нас видели вместе.

– Ты прав, Блэккроу.

Она поспешила назад, к двери. Фрейлина, ожидавшая ее, поторопилась покинуть арку и двинулась по коридору.

Словно тени они прошмыгнули из потайного хода в келью. Адель отпустила фрейлину, а сама поспешила в свои покои.

Однако там ее ожидал сюрприз. У окна стояла принцесса, и как только королева вошла, обернулась.

– Позвольте спросить, дорогая мачеха, где это вы ходите в такой поздний час?

Адель закрыла плотно дверь и направилась к столику у кровати. Она знала, что принцесса не оставит ее в покое, пока не услышит правдоподобный ответ.

– Была в келье, молилась Господу перед сном.

– Я была там, но вас не застала. Стало быть, вы лжете мне.

– Это ваше дело, верить мне или нет. Прошу вас оставить меня одну, уже поздно, и я хочу лечь спать.

Принцесса вскинула тонкую бровь.

– Вас не было в келье. Вы мне явно лжете, значит я в полной мере могу предположить, что пока король отсутствует, вы изменяете ему. Поверьте, я узнаю с кем, и тогда вы пожалеете, обещаю.

Адель положила на столик зеркало и распахнула шкатулку. Ей хотелось поскорее снять драгоценности и переодеться.

Принцесса не унималась:

– Мой отец слишком добр с вами. Последнее наказание считаю очень мягким. Три дня вы провели в своих покоях, это ничтожно мало. Однако на этот раз вы получите по заслугам. Обещаю.

После этих слов принцесса направилась к двери. Но как ни ждала, никаких оправдательных слов так и не услышала от мачехи.

Едва дверь за ней захлопнулась, как королева рухнула на кровать и прижалась к подушке. Как же достала ее падчерица. Самым обидным было то, что не смела ей ответить, ведь та только того и ждет.

Но ничего, всему есть свой предел. Однажды она ответит ей за все слезы, что выплакала королева в эту подушку. Белла сильно пожалеет о своей дерзости.

Прошло несколько дней. Зеркало стало настоящим другом для королевы. Холодными вечерами оно разговаривало и веселило. По просьбе Адель показывало, чем занят король. Иногда королева смотрела, как проводят время ее родители в родном королевстве. Ведь она скучала по ним.

В один из дней к ней прилетел почтовый голубь. Он принес весть о том, что у колдуна есть для нее нечто важное. То, что может ей помочь успокоить принцессу.

Сгорая от желания узнать, что именно, королева со своей приближенной фрейлиной отправилась в город. Их карета направлялась к главному собору на городской площади.

Переодетые в простые одежды, они вместе вошли в собор. Фрейлина направилась к скамейке молиться, а сама королева проследовала к одной из колонн.

Там ожидал ее колдун. В черной рясе и капюшоне, скрывающим лицо. Адель приблизилась, и они вместе направились к главной иконе.

– Моя королева, я принес то, что обещал.

Колдун передал ей спелое яблоко.

– Что это?

– Это яблоко успокоит принцессу. Заставит молчать.

Королева была в ужасе.

– Оно отравлено?

– Откусив кусочек этого яблока, принцесса заснет и будет спать, пока ее не разбудит поцелуй любви.