Текст книги "Семь звезд во мраке Ирнеин"

Глава 7

Весь день обоз упорно спешил к Месту Встречи. Напряжение, с которым охранники подгоняли лошадей и всматривались в даль, поневоле передалось и путницам. Шутить и разговаривать не хотелось никому. Та невидимая черта, которую они добровольно подвели под прошлой жизнью, вскоре станет вполне реальной. И хотя они и сейчас уже не имеют ни права, ни возможности отказаться от своего решения и вернуться назад, вскоре даже знакомые пейзажи будут для них недостижимой мечтой.

Никто еще не сумел перейти через эти горы, посмотреть на Изагор и рассказать о нем миру. Немногочисленные путешественники, уходившие в ту сторону, никогда не возвращались назад. Народная молва утверждала, что все они пошли на обед загадочным птицам фэй, охраняющим тайны диковинной страны.

Астра проснулась под вечер, когда обоз остановился на последний короткий привал. Непонимающе оглядела пустую повозку и, почувствовав естественный призыв организма прогуляться, вылезла наружу. Но едва бросив взгляд на окружающие тропу валуны и поднимающиеся над ними крутые склоны горы, поняла, произошло что-то неладное. Слишком близко были горы, занимая уже большую часть обозримого пространства. Да и дождя нет и в помине, а последнее, что она помнит о погоде, это упорный шорох струй по туго натянутому полотнищу повозки.

Первым делом магиня все же проследовала в сторону кустиков, пытаясь вспомнить, что с ней случилось. Отдаленно вспоминался разговор с Дисси, тяжелое чувство внутреннего противоборства, разрывающее её между желанием побыстрее получить вожделенные перья фэй и виной перед новыми подругами. А потом… потом в памяти наблюдался какой-то туман, напряженные руки, посверкивающие камни, серебряная паутина, обволакивающая её со всех сторон.

Астра с досадой тряхнула головой и решительно направилась к карете, надеясь там получить ответы на все свои вопросы.

– Присмотри за ней, – указал на магиню глазами Старший, и Четвертый понятливо кивнул.

Неизвестно, какая мысль может прийти в голову оскорблённой магине в тот миг, когда она поймет, что её принудительно заставили проспать больше суток. Правда и остановить её будет не так-то просто, особенно при таком скоплении народа. Поэтому лучше отвлечь её от подруг заранее, пока она до них не дошла. Четвертый пришпорил лошадь, направляя её наперерез магине, и почти успел, когда прямо перед мордой лошади к девушке бросилась знахарка.

– Астра, деточка, зачем же ты встала? – нежно обнимая подругу за плечи, запричитала она. – Как ты себя чувствуешь?

– Ничего… – неуверенно пролепетала магиня, начиная подозревать, что с ней случилось что-то малоприятное. – Немного голова кружится. А чего… со мной было?

– Пойдем к девочкам, вот они обрадуются! Там я тебе все и расскажу. Обопрись, на меня, не хватало, чтобы на улице в обморок упала! А ты чего, не видишь, куда прешь? Чуть на человека своей лошадью не наехал! – обернувшись к разинувшему рот от такой наглой клеветы охраннику, сердито отчитала его Дисси.

И бережно, как драгоценную вазу, придерживая магиню, повела её в карету.

– Получилось! Идут сюда! – шепнула подругам подглядывавшая в шелку Бини, и девушки засуетились, спешно пряча оружие.

Когда Дисси открыла дверцу и осторожно подтолкнула к ней Астру, все уже безмятежно занимались самыми безобидными делами. Принцесса с Ким дочитывали последние письма, Бини с Вареной тонко резали сыр и мясо, сооружая слоёные бутерброды на всю компанию. А Улидат выстукивала на краю столика ребрами ладоней какую-то незамысловатую мелодию.

– Посмотрите, кто проснулся? – точно таким тоном, каким предлагают: «А посмотри, какую мы тебе купили игрушку!» – проворковала Дисси.

– О! Астра! – первой радостно распахнула глаза Бини. – Как ты себя чувствуешь?

– Тебе помочь? – протянула руку Кимелия.

– Садись сюда! – приветливо улыбаясь, подвинулась Варена. – Голова не кружится?!

– Надо кормить, – переставая стучать, серьезно заявила Улидат.

– Действительно, девочки! Что вы все на неё набросились! Пусть сначала спокойно поест! – укоризненно оглядев подруг, скомандовала Лародель, заботливо подвигая к магине блюдо с бутербродами.

Смущенная таким вниманием и заботой, Астра взяла бутерброд и, откусив кусок зачерствевшего хлеба с мясом, сыром и малюсеньким малосольным огурчиком, осознала, что действительно голодна как зверь.

– Вот покушаешь и станет совсем хорошо, – с одобрением наблюдая за азартно жующей магиней, добродушно болтала Дисси. – А то вчера напугала меня, сидела, работала и вдруг свалилась! Я тебя на лежанку уложила, а ты вся бледная, сердце бьется прерывисто, словно кто напугал. Долго думать было некогда, накапала я тебе липянки с толкуницей, это снадобье сердечные волненья хорошо успокаивает. Только одно свойство имеет… из-за чего редко применяют… сон после него больно крепкий, хотя и целебный. Вот и ты, как полегчало, так и уснула. Считай, сутки проспала.

– Целые сутки?! – чуть не подавилась куском магиня.

– Ну да. Зато теперь, смотри, и румянец на щечках выступил. Да ты не волнуйся, мы тебя и на минуту одну не оставляли, все по очереди дежурили. Это я сейчас всего на миг отлучилась, сама понимаешь куда. Так если ты заметила, повозка теперь рядом с каретой стоит. И в дороге следом катит. Ты пить-то что будешь, воду или квас? Горячего сегодня не варили, к ночи должны быть на месте, – не умолкая ни на минуту, ворковала Дисси, заботливо пододвигая девушке то кружку с питьем, то очередной бутерброд.

Ничего этого Астра не заметила, ни где стоит повозка, ни откуда взялась знахарка. Да и не волновало её это теперь. Только одна мысль билась в голове: она проспала последний срок, когда должна была дать ответ старшему охраны, и теперь получение заветных перьев снова откладывается на неопределенное время.

Астра подняла на подруг полный отчаяния взгляд и, встретив их внимательные, сочувствующие взгляды, внезапно устыдилась. Она вдруг ясно увидала ситуацию с новой стороны и словно прозрела. Они переживают за неё, заботятся, волнуются, а она жалеет о том, что не успела их предать?!

Милостивая богиня, и какую же подлость она едва не совершила! Хотела помочь вернуть преданную женихом калеку вероломному бабнику?! Ведь это только считается, будто её вернут отцу. Политического брака, решенного еще до её рождения, Лародель не избежать! Слишком глубоко вдаются в королевские земли личные владения герцога. Подаренные без права присоединения каким-то из королей его предку. Но даря эти поместья и титул верному другу, великодушный королевский прадедушка вовсе не предполагал, что правнук знатного рода соберет в себе сразу несколько отвратительнейших наклонностей. А ведь каким милым белокурым ангелом казался окружающим в юности!

И она, Астра, своими амбициями едва не сыграла на руку негодяю, которого презирала всей душой! Ради чего?! Ради довольного взгляда мужчины, который никогда не смотрел на неё иначе как с презрением?! Не переставая при этом обнимать у неё на глазах абсолютно недостойных особ, так и льнувших к одному из сильнейших магов королевства. И, к тому же, очень видному мужчине.

Это Астра внезапно поняла, когда ей исполнилось семнадцать. А он, заметив, что ученица, постепенно превращающаяся из худой нескладехи в красивую девицу, начинает краснеть и заикаться при его приближении, немедля прочел ей ядовитую нотацию. После которой девушка прорыдала всю ночь, но к утру с горькой ясностью осознала: если хочет оставаться рядом с ним на правах хотя бы ученицы, то должна запрятать свои чувства так далеко, чтоб о них не догадался не только учитель, но и никто из окружающих. Она, разумеется, заметила притаившуюся в углу тонких губ довольную ухмылку, когда на другое утро равнодушно смотрела в его лицо опухшими глазами.

Учитель никогда не узнает, каких нечеловеческих усилий ей стоило держаться равнодушно и отстраненно, когда его рука случайно касалась во время занятий её плеча или спины. С тех пор прошло почти десять лет, девушка научилась прекрасно владеть собой в его присутствии, но затаенное желание сделать что-то такое, от чего его холодные глаза, обычно рассматривающие её с презрительной насмешкой, блеснут восхищенным изумлением, с каждым годом становилось все крепче.

Она настолько увлеклась поиском способа для осуществления своей мечты, что не брезговала небольшой слежкой за своим учителем. И, случайно узнав о его желании найти какое-нибудь свидетельство существования фэй из неосторожно оставленной на столе тетради, куда он записывал свои наблюдения за опытами, немедленно помчалась в Лизяки, чтобы отправиться в Изагор. Даже не подозревая, что случайная встреча с попутчицами превратится в дружбу, внезапно оказавшуюся очень нужной для её выстуженного одиночеством сердца. Это было абсолютно до этого времени не известное магине, с раннего утра до поздней ночи занятой учебой и тренировками, чувство. Но оттого еще более привлекательное и дорогое.

Девушки, исподтишка наблюдавшие за эмоциями, меняющимися на лице забывшей про всякий контроль подруги, наконец-то почувствовали себя в безопасности. Так искренне светились в глазах потерянно жующей бутерброд магини раскаяние и стыд, что все невольно ощутили нечто подобное. Им ведь пришлось пойти на обман, чтобы удержать подругу от падения, которое не сулило ничего хорошего никому из них.

– Астра, – неожиданно прошелестел голос куэлянки, – ты не сердишься на Дисси?

– Конечно, нет! – подняла на неё полный чистосердечной признательности взгляд магиня. – Она все сделала правильно, мне действительно необходимо было хорошенько выспаться!

– Ну, что я тебе говорил? – кивнув на мирно катящуюся посреди обоза карету, с насмешкой спросил Старший. – Эту женщину сам вархар не перехитрит!

– А я очень рад, что они так поступили. Ты поддался на уговоры Шимирла, забыв, что он умеет видеть лишь сиюминутную выгоду. А не подумал, какого врага мы бы получили в лице молодой королевы, если бы отправили её к отцу против воли?! Я вообще считаю, её нужно принять с почётом и вылечить, не требуя услуг. И потом помочь… чего там она может желать?! Здоровья? Избавиться от этого пройдохи герцога?! Ну, это будет нетрудно. Зато можно выторговать всех приговорённых к смерти или пожизненному заключению женщин. Не даря им за это никаких желаний, – так решительно возразил Четвёртый, что Старший взглянул на него с одобрением.

– Обсудим это на месте, – согласно кивнул он, выезжая вперёд.

Четвёртый становится с каждым годом все рассудительнее и прозорливее. Значит, пора подумать о более серьёзном деле для него, чем прежнее. Хотя и от сопровождения обозов все равно никуда не деться.

Обоз достиг Места Встречи, когда над миром уже царила ночь. Девушкам очень хотелось рассмотреть хоть что-нибудь, но в мерцании факелов сделать это было почти невозможно. Само, собой, описание и даже рисунки каменной крепости, врезанной в одну из неприступных скал, запирающих тесное ущелье, в котором бился диким зверем ледяной поток, видели многие. Но одно дело плохонькая картинка, нарисованная по памяти каким-то возницей, и совсем другое – собственные глаза. Которые как раз в такой темноте и не могли оценить всей красоты и отлично продуманной защищенности этого места. Лишь некоторые путницы, торопливо выпив купленное в Лизяках зелье, дающее возможность видеть во тьме, сумели разглядеть обложенную каменными бортами узкую дорогу, ведущую к крепости. Да крепкие металлические ворота, распахнутые настежь.

Карету и повозки, в которых разместили всех до единой наёмниц перед последним отрезком пути, охранники пропустили вперед, и они первыми въехали в свободный двор крепости. Ворота сразу же закрылись за последней повозкой, и несколько высоких мужчин, в одинаковой одежде и с кожаными масками на лицах, предложили женщинам пройти в приготовленное для них помещение. С собой велели взять лишь самые ценные вещи, остальной багаж им принесут.

У Дисси никаких ценных вещей не было, кроме баула маркизы, в который она уместила свои запасы травы да несколько мелких личных вещичек. Письма, которыми так дорожила погибшая дама, лежали там же, на самом дне, завернутые в простенький платок. Во второй руке знахарка несла сундучок принцессы, которая, отказавшись от помощи подруг, упрямо хромала рядом с ней. Единственное, что девушка не доверила никому, был висевший на её спине арбалет да кожаный колчан с болтами, пристегнутый к поясу. Впрочем, без оружия из кареты не вылез никто. Даже Варена сжимала в здоровой руке один из своих клинков.

Их подвели к узкой металлической дверце в глубине двора, и один из мужчин пошел вперед, зажигая по пути висящие на стенах светильники. Женщины с опаской ступали за дверь, в которую можно было пройти только по одному, и оказывались в тесном и длинном коридоре, вырубленном прямо в скале. Пройдя цепочкой по коридору, несколько раз резко менявшему направление, женщины оказались в просторном помещении, заставленном сбитыми из простых досок топчанами. На топчанах лежали меховые одеяла, посреди комнаты стояло несколько таких же грубо сколоченных столов и скамеек. В одном углу виднелась деревянная же дверь, но никаких окон не было и в помине. Помещение освещали развешанные по стенам светильники, которые сопровождающий зажег от своего факела.

Пока вошедшие женщины еще растерянно оглядывали скудно обставленное жилище, шустрая Бини уже скользнула в дальний угол и, водрузив на один из широких топчанов свою корзинку, на второй гордо уселась сама.

– Дисси, – звонкий голосок воровки эхом прокатился под каменными сводами, – идите сюда!

Через минуту вся компания была возле неё. Прикинув ширину топчанов, на каждом из которых могли разместиться три женщины нормального телосложения, Дисси предложила сдвинуть их вместе. Дружно подхватив один топчан, девушки мигом придвинули его ко второму и начали устраиваться. Составили в изголовье вещи, накрыли меховыми одеялами.

– Там вода горячая! Мы первые! Поторопитесь! – возбужденно выпалила, куда-то исчезнувшая во время устройства постели Бини и, подхватив узелок с вещами, собранными ей подругами, умчалась в сторону двери.

Горячая вода была настолько сильным аргументом, что все остальное сразу отошло на второй план. Мгновенно постановив оставить на хозяйстве Улидат, которую сменят первые вернувшиеся девушки, команда во главе с Дисси ринулась в мыльню.

Пройдя из небольшого тамбура, откуда вели еще две двери, в ту, за которой скрывалось желанное чудо под названием мыльня, Дисси огляделась и тихонько хмыкнула.

Каменные стены мыльни покрывала густая россыпь холодных капель осевшего пара, ледяная вода, струившаяся из отверстия в стене, попадала в каменную лохань, откуда стекала тонкой светлой струйкой и пропадала в углублении посреди комнаты. Пол, полого спускавшийся к этому углублению, был щедро посыпан соломой, возле стен стояли деревянные скамьи с деревянными же шайками, наполовину наполненными холодной водой. Возле одной стены жарко пылали дрова в каменном очаге, в который был вмазан огромный котел, доверху налитый горячей водой. Рядом выстроилось несколько небольших железных вёдер и висел черпак на длинной ручке. За печью на приступке был сложен запас дров, рядом с дверью стояли накрытые полотном лавки, над ними имелись крючья для одежды. Несколько стопок грубых полотенец обнаружились на полочке рядом с кусками серого дешевого мыла.

– И как здесь мыться? – растерянный голосок принцессы привел знахарку в боевое настроение.

– Сейчас научу, – пообещала она, решительно снимая телогрейку.

А что толку паниковать, если от этого все равно ничего не изменится?! У них в деревне и такая баня считается вполне приемлемой. Хотя и строится из дерева, да и лохани для мытья делают не в пример больше. Но после нескольких дней пути и эта вполне сойдет.

Уже через час вся компания расположилась в своем углу, поблескивая на зависть не так быстро сориентировавшимся спутницам чистыми волосами и розовея отмытыми от дорожной пыли лицами.

Дисси уже немного подсушила свои волосы и теперь, сидя на краю топчана, тщательно расчесывала спускавшуюся почти до пола светло-русую волну. На другом краю Варена осторожно водила серебряной расческой по длинным, волнистым локонам принцессы. У неё самой такой проблемы с женской красотой не было, после того, как дядя попытался её удержать, намотав косу на кулак, она откромсала волосы по плечи. И пока жила дома, каждый день прикалывала отрезанную косу поверх собранных в хвостик рыжеватых завитков.

Пока была жива тетка, Варена хоть и работала наравне со всеми, но знала, что в случае чего та всегда защитит её от падкого на девушек мужа. Но тетя внезапно умерла, успев сообщить Варене о завещанной ей на приданое приличной сумме. Однако, когда девушка заикнулась об этом при дяде, тот чуть не лопнул от злости. И, найдя завещание, с торжествующим хохотом порвал на глазах у потрясенной племянницы. Впрочем, родной племянницей она приходилась только тетке, забравшей девочку в раннем детстве после гибели сестры и её мужа.

Вскоре после смерти тетки вдовец стал все откровеннее намекать Варене на свои желания. Вначале она пряталась от него в своей спальне, защищенной крепким засовом. Но однажды вечером, заскочив в комнатку, никакого засова на двери не нашла. Вломившийся следом дядюшка без долгих разговоров зажал её в углу, схватил за косу и, больно вывернув шею, потащил к кровати. Тогда её честь спасли только ножницы, лежавшие рядом в корзинке с шитьем. Варена схватила их и воткнула в мощное бедро мужика. Он взвыл от боли и отпустил племянницу, а она сбежала и спряталась на кухне за печью. А утром, глотая горькие слезы, решительно отстригла роскошную рыжую косу.

С тех пор они некоторое время играли в прятки. Куда только Варена ни умудрялась залезать. А он каждый вечер с садистской педантичностью обыскивал дом, находя все новые её тайники. Девушка понимала, долго она не продержится, но сбежать не могла. У неё не было ни денег, ни одежды, ни документа: предусмотрительный дядя все вещи запер в её бывшей спальне на огромный замок.

И однажды случилось то, чего она опасалась больше всего. Дядюшке надоели эти игры и, омерзительно ухмыляясь, он приказал Варене сходить в подвал за маслом. Все молодые служанки харчевни в свое время попались на этот нехитрый фокус. Едва девушка спускалась в глубокий подвал, дверь запиралась снаружи, и несчастная сидела там, пока не образумится. Но Варена, достаточно наслышанная о погребе, заранее приняла меры.

И когда, не осмелясь ослушаться дяди, спустилась в подвал и за её спиной, торжествующе заржав, подлец захлопнул тяжелую дверь, она не запаниковала. Хмыкнув, мол, еще посмотрим, кто кого, вытащила припрятанное за корзинами одеяло и, замотавшись в него, устроилась спать прямо на огромных бочках с маслом. Зная её строптивый характер, дядя не появлялся четыре дня. Варена считала их по чередующимся периодам затишья и порой, когда над головой начинали грохотать отодвигаемые посетителями тяжелые стулья. Ночами она спокойно обедала припасенными на такой случай продуктами и, вооружившись скребком, скоблила до блеска от налипшего песка и грязи каменные ступени высокой лестницы. А перед четвертой ночью обильно полила несколько верхних ступенек лучшим маслом.

Он пришел поздно ночью, убедившись, что вся прислуга уже спит. Распахнул дверь и окликнул племянницу. Варена не отозвалась. Тогда он грязно выругался и, высоко подняв в руке светильник, всмотрелся в глубину подвала. Девушка лежала вниз лицом возле бочек и не подавала никаких признаков жизни. Выругавшись еще раз, дядюшка торопливо ринулся к ней. И тут же, поскользнувшись, загрохотал вниз, всей своей кабаньей тушей считая ступеньки. А едва растянулся на полу, к нему подскочила мгновенно ожившая Варена и пару раз от всей души тюкнула по затылку загодя заготовленным поленом.

Дальше она действовала четко и быстро по продуманному плану. Сняла с пояса дяди ключи, с которыми он не расставался даже ночью, осторожно ступая, выбралась из погреба и первым делом заперла его на замок. Потом открыла свою комнату, собрала вещи, переоделась и проскользнула в хозяйскую спальню. Подняла крышку тайника, давным-давно показанного ей покойной теткой, взяла снизу внушительный мешочек с деньгами и вновь вернула остальное на место. Даже если дядя останется жив, пропажу он обнаружит не сразу, все его тайные значки она расположила в том же порядке. Потом Варена отперла заднюю дверь и, оставив в замочной скважине ключи, шагнула в темноту.

Отныне у неё не было ни дома, ни семьи, ни имени. Документ на свое имя девушка благоразумно решила не брать.

А уже через два дня, увидев на стене придорожной корчмы, куда зашла пообедать, объявление о найме в Изагор, поняла, это для неё единственный выход. Дядя не только выжил, но и начал её разыскивать. Хорошо, что Варена переоделась и не снимала с головы темного платка, в висевшей рядом с объявлением бумажке было описано то платье, в котором девушка сидела в погребе. В этой же корчме она договорилась с хозяином повозки, везущей в Лизяки товары к обозу, и вскоре безмятежно ехала в неизвестность.

– Варена! Может, уже хватит? – взмолилась принцесса, отвлекая девушку от воспоминаний.

– Нет. Сейчас еще косу заплету, тогда хватит. Неизвестно, как дальше поедем, с такой прической будет неудобно! – непререкаемо объявила Варена, начиная плести косу. Принцесса только вздохнула, с завистью поглядывая на Дисси, которая свою косу уже давно заплела и, ловко уложив на затылке, закрепила костяными шпильками.

Вскоре вернулась ходившая на разведку Бини и объявила: сейчас принесут горячий чай и мясо с хлебом. Готовить ужин уже поздно. Вообще-то и чай пить было поздно, но взбудораженным приездом женщинам спать пока не хотелось. Все гадали, когда прибудут остальные обозы. И сколько в них будет наёмниц.

А во дворе в это время кипела работа. наёмники и стражи крепости по одной загоняли телеги во двор и быстро разгружали, складывая товары в глубокие ниши, вырубленные в скале. Багаж наёмниц откладывали в сторону, и хотя многое никогда тем не понадобится, пока об этом лучше молчать. Обеспокоенные женщины могут устроить истерику, не найдя узелка с сухим пирожком. Освобожденные от товара телеги выводили из крепости к давно обжитой возчиками стоянке. Выполнившие свою работу охранники надзора уже развели там костер и варили ужин, намереваясь рано утром двинуться в обратный путь. Свои товары изагорцы доставляли в свой Изагор лично.

Но вот, наконец, разгружена и вывезена со двора последняя телега. Тяжелые ворота немедленно захлопнулись за приехавшими. Наёмники, не рассёдлывавшие оставленных за воротами коней, вновь вскочили в седла и двинулись по направлению к дороге, откуда должен был подойти следующий обоз. А стражники крепости продолжали работать. Один кипятил чай для женщин и собирал в корзины продукты, остальные распрягали и ставили в стойла лошадей. Тех, что привезли путниц, и пойманных в лесу после боя.

Почему охранники оставили трофейных животных в крепости, возчики, наблюдавшие за воротами крепости от костра, окружённого пустыми телегами, сообразили сразу. Небось, продали изагорцам по дешёвке, таскаться по дорогам с лошадьми, не обученными пастись табуном, чистое наказание.

Спать наёмницы, более похожие теперь на пленниц, легли поздно, пришлось разбираться с багажом, который сноровисто притащили сторожа в масках. Одна из женщин подняла крик, что не хватает её тюка с теплыми вещами. Ей предложили осмотреть оставшиеся бесхозными вещи, но она ничего не желала слушать. Поняв, что таким способом они будут успокаивать истеричку все оставшиеся полночи, Дисси подошла к ней вплотную, и тихо, почти на ушко, что-то прошептала. Женщина резко замолчала, немного постояла с выпученными глазами и открытым ртом и поспешно пошла проверять сиротливо лежащие кучкой тюки. Багаж, разумеется, тут же нашёлся, оказывается, хозяйка привыкла в дороге смотреть на тюк с другой стороны.

– Что ты ей сказала? – с горящими любопытством глазами зашептала Варена, едва Дисси села на свой топчан.

– Да ничего особенного, – фыркнула знахарка, – объяснила, что горластые бабы тут исчезают первыми.

Дисси много раз приходилось видеть женские, да и мужские истерики, потому-то она знала точно: нужно сделать или сказать нечто неожиданное, чтобы сбить крикуна с настроя. И заставить его мозги заработать в другом направлении. Еще хорошо помогает обливание холодной водой или простая пощечина.

Наконец все угомонились, и даже шепотки понемногу стихли, но вдруг начала стонать одна из женщин. Дисси, сразу проснувшаяся от этого звука, в тот же момент вскочила с топчана. Специально занимала место с краю, как знала, в такой большой толпе без происшествий не обойтись. Накинула обувь и платье и пошла на звук. Через некоторое время женщине стало очень плохо, и Дисси провозилась с ней больше часа, про себя вовсю костеря жадных дур, съевших колбасу, которой самое место на помойке.

Но несмотря на то что ночь выдалась беспокойная, утром Дисси проснулась рано. Женщины еще сладко спали, лишь её подняла с постели многолетняя привычка. Знахарка сходила умыться ледяной водой, с удовольствием вытерла лицо жестким полотенцем и вернулась в комнату. Выпила кружку холодного чая с подсохшим хлебом и неожиданно для себя решила прогуляться по ведущему наружу коридору.

Просто так.

В коридоре горели редкие светильники, и откуда-то тянуло легким сквознячком. Дисси дошла до двери и осторожно, ни на что не надеясь, толкнула её. Однако дверь неожиданно распахнулась, и знахарка замерла на пороге, размышляя, какое наказание ждёт её за такое самоуправство.

Несколько минут женщина внимательно рассматривала крепость, однако так никого и не заметила. Лишь из трубы, возвышающейся над крышей кухонного навеса, струился первый жидкий дымок. Дисси уже хотела было направиться туда, как вдруг словно зацепилась за что-то. Немного постояла, обдумывая зародившиеся догадки, потом, приняв решение, сунула руки под накидку и медленно побрела вдоль ниш с аккуратно сложенными товарами.

Со скучающим видом дошла до угла, прогулялась мимо ворот, и, не обращая внимания на стража, хлопочущего под навесом над большими котлами, равнодушно прошагала мимо него. Потом прогулялась мимо конюшни, мимо нескольких металлических дверей в глубине двора. И, наконец, вернулась к началу своего маленького путешествия. С достоинством вошла в коридор и захлопнула за собой дверь.

И никто бы не догадался, следя за этой неспешной прогулкой, что Дисси в это время вовсе не бездельничала. Сотни разных запахов, пронесшихся мимо неё, были разбиты по типам, опознаны и запомнены. Те, которые были знакомы раньше, сверены со свежими, новые записаны в отдельном месте. И все это с невозмутимым, скучающим выражением лица. Которое ничуть не изменилось, когда она вернулась на свое место и спокойно устроилась под одеялом.

– Дисси! Ты заболела?! – Серо-голубые глаза Бини смотрели встревоженно.

– Нет, с чего ты взяла? – спокойно ответила знахарка, и не думая вылезать из-под одеяла.

– Там дверь во двор открыта!

– Знаю. Я уже гуляла, – отстраненно сообщила Дисси.

– А! Так они тебя не пустили к котлу! – догадалась Астра, расчесывавшая темную гриву густых волос, достающую до лопаток.

– Ох, какие у тебя волосы! – восхитилась Бини. – А почему ты косу не отрастила? Магини все с длинными волосами!

– Ты знаешь, сколько нужно времени, чтобы их каждый день расчесывать? – скептически прищурились темно-серые глаза магини в ореоле густых длинных ресниц. – И чушь эту, про длинные волосы, никому не повторяй! Ни от длины волос, ни от цвета сила магини не зависит!

– Ясно, – разочарованно буркнула Бини.

– А я и не предлагала, – бестрастно сообщила Дисси.

– Что не предлагала? – Не понявшие её слов девушки дружно уставились на старшую подругу.

– Помочь готовить, – пояснила та.

– Почему? – Уже пять пар глаз смотрели на неё с интересом.

Из всей компании еще не проснулась только принцесса.

– Так надо, – лаконично сообщила Дисси. – И ты не ходи!

– Дисси, ты точно заболела! – встревожилась Кимелия. – То и сама бегом бежала, и Бини тащила… а то – не ходи!

– Раз Дисси говорит – не надо, значит, ходить не надо, – по обыкновению коротко подытожила Улидат.

– Я все расскажу, – кивнула ей благодарно знахарка. – Как только пойму сама.

В этот момент девушки со знахаркой согласились, но часом позже, ковыряясь в мисках с клейковатой, пахнущей чем-то подгорелым кашей, сильно усомнились в правильности её решения.

Однако сама Дисси ела кашу так невозмутимо, словно и не замечала ни вкуса, ни запаха. Кроме неё так же безразлично ели принесенную мужчинами в масках еду еще с десяток женщин. Остальные, выковыряв кусочки мяса и проглотив по паре ложек, отодвигали миски в сторону. Предпочитая каше чай с хлебом.

– Нет, это есть я не могу, – отодвинул миску Четвертый и подтянул к себе кусок копченой курицы и ломоть хлеба.

Старший, не успевший сделать это вперед него, исподтишка вздохнул и сунул в рот очередную ложку. Придется в обед готовить самому, не есть же, действительно, такую гадость второй раз!

– А она… что, не знала, что дверь открыта?!

– Седьмой говорит, гуляла, когда остальные еще спали. Но к нему даже не подошла.

– Может… побоялась? – сильно сомневаясь в своем предположении, спросил Старший.

– Кто, она?! Не смеши, пожалуйста! Мне иногда кажется, она не боится ничего!

– Тсс! Ребята идут!

– Тогда я ушел! Объясняйся с ними сам! – Четвертый вскочил с места и, сунув в карман недоеденную горбушку, спешно выскочил из столовой, едва успев разминуться с толпой охранников, через пару секунд ввалившихся в комнату.

После завтрака страж, забиравший котел, наполовину заполненный кашей, сообщил женщинам, что они могут гулять по двору и даже подниматься на стену. Большинство тут же дружной толпой устремились к выходу. Лишь те, кто вчера не успел постирать свои вещички, уныло отправились в мыльню. Туда же понесли мыть миски две женщины, назначенные дежурными.

Дисси тоже пошла гулять, взяв для компании воровку. Лезть на стену она вовсе не собиралась, что нового там можно увидеть? Зато, чтоб проверить свои выводы, специально несколько раз прогулялась мимо навеса, не проявляя к происходящему под ним ни малейшего внимания. И Бини в ту сторону глядеть не позволила.

– Не переживай, никуда от тебя этот мальчик не денется! – уверенно шепнула на ушко державшейся рядом напарнице.

– Какой еще мальчик! Что ты выдумываешь! Не нужны мне никакие мальчики! – сердитым шепотом завозмущалась воровка, стараясь не оборачиваться.

А потом сообразила.

– Дисси… а ты откуда… – и потрясенно уставилась на подругу.