Текст книги "Студент-таракан"
Автор книги: Вера Доратникова
Жанр: Юмористическое фэнтези, Фэнтези
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]
V
. Чудесное воскрешение мопса Пупсика
Для Гвоздева осталось загадкой, как он сумел добраться до дома. Вполне возможно, в это время, пользуясь пресловутой опцией 3, действиями студента управлял Дмитрий Евгеньевич. Остановившись у порога особняка господина Гвоздева-отца, наш герой наконец опомнился. Первым делом ему на ум пришли слова волшебникова заклинания, и тут же студент осознал, что всю дорогу от Звенигорода до коттеджного посёлка Троице-Лыково мысленно твердил эту тарабарщину, словно Иисусову молитву.
«Пинне-нагель… гуншаньян… Главное – не произносить ничего вслух! – лихорадочно соображал студент. – Кальво цигенбок динцзы… а не то я на глазах у наших соседей… кабра куддельмуддель!.. превращусь в какого-нибудь таракана!»
Впрочем, соседи и без того наслаждались занимательным зрелищем. Садовник госпожи Гниловой-Шереметьевой, жившей справа от Гвоздевых, увидел, что сын господина издателя явился домой без штанов, босиком и в какой-то подозрительной куртке, которую, как студенту наконец удалось вспомнить, ему одолжил один сердобольный бомж. Куртку студент заметил не сразу, хотя стойкий запах, который она источала, не заглушали даже ароматы парфюма подоспевшей к месту событий госпожи Гниловой-Шереметьевой – садовник уже успел сообщить своей работодательнице, что в соседнем дворе творится нечто из ряда вон выходящее. Совершенно обессиленный, студент Гвоздев не обращал внимания ни на госпожу Гнилову-Шереметьеву, ни – тем более! – на её садовника. Гвоздев попытался отворить дверь коттеджа, но та оказалась запертой. Гвоздев позвонил. Открыла горничная. Она увидела хозяйского сына, и тут же Троице-Лыково огласилось звонким визгом девушки, что привело госпожу Гнилову-Шереметьеву и её садовника в чрезвычайно весёлое состояние духа.
– Дура! – заорал Гвоздев. – Это же я!
– Константин Михайлович, – залепетала горничная, немного успокаиваясь, – что с вами? Вас ограбили? Избили? Вы заболели? Ох, ну скажите хоть слово!
– Всё в порядке, – проворчал Гвоздев. – Ради бога, Татьяна, уйдите отсюда!
Горничная скрылась. В это время Гвоздев отделался от зловонной куртки, вышвырнув её за дверь. Следующая задача выглядела необычайно сложной. Нужно было незаметно проскользнуть мимо госпожи Гвоздевой, чтобы избавиться от лишних расспросов. Голос гвоздевской матушки доносился откуда-то из гостиной. Подобравшись поближе, Гвоздев понял, что умер матушкин любимый мопс, и та отчитывает горничную.
– Почему вы не проследили? Почему не позвонили ветеринару?
– Валентина Владимировна! – вскричала горничная. – Пупсик умер, но я в этом не виновата! В это время была смена Лизы.
– Вот! – выдохнула госпожа Гвоздева. – Только и можете что друг на друга наговаривать! Где ваша христианское смирение, Татьяна? Я приятно удивилась, когда прочитала об этом качестве в вашем резюме, но вы не оправдываете моих ожиданий.
– Но, госпожа Гвоздева, мне и самой очень жалко Пупсика! Я…
– Перестаньте, Татьяна, – устало, грудным голосом произнесла госпожа Гвоздева. – Ради всех святых, перестаньте.
– Нет, подождите, я должна вам сказать. Там ваш сын, Константин Михайлович Гвоздев, он… мне кажется, его ограбили и избили.
– Что? Господи Иисусе! – вырвалось у госпожи Гвоздевой, и она повернулась к двери в самую неподходящую минуту. Именно в это время наш герой проходил мимо гостиной.
– Константин! – воскликнула госпожа Гвоздева. – Что произошло? Где твоя одежда?
Гвоздев, растерявшийся было и стыдливо раскрасневшийся, быстро нашёлся.
– Мама, один мой пиджак, если не ошибаюсь, стоит сорок тысяч рублей. Кто-то просто решил сколотить себе состояние.
Госпожа Гвоздева подошла ближе, пытливо вглядываясь в лицо сына:
– Ты ранен?
Гвоздев из-за плеча матери бросил уничтожающий взгляд на Татьяну. Та испуганно вскрикнула, инстинктивно шагнула назад, натолкнулась на столик, не удержала равновесия и упала. Вслед за горничной опрокинулся и столик, на котором лежал почивший Пупсик. Под крик Татьяны Пупсик пролетел через всю комнату и шлёпнулся прямо у ног госпожи Гвоздевой. Та отшатнулась, а её сын, не на шутку струсивший, ненароком озвучил заклинание, ожидавшее своего часа на кончике гвоздевского языка. И произошло непоправимое. Тело студента Гвоздева осело на пол, Валентина Владимировна бросилась к сыну в спешке и ужасе. А горничная испустила протяжный, леденящий душу крик: к Татьяне, припадая на заднюю ногу, медленно подбирался совершенно живой Пупсик.
– Валентина-а-а-а-а! – завыла горничная. – А-а-а-а! Пупси-и-и-ик!
Госпожа Гвоздева возилась над сыном, не подававшим никаких признаков жизни, и обернулась лишь тогда, когда в глубине комнаты голосом студента залаял Пупсик. Мопс угрожающе наседал на горничную, которая, не в силах пошевелиться, сидела на полу. Прежде чем госпожа Гвоздева упала в обморок, она отчётливо услышала, как мопс сказал Татьяне:
– Сейчас огребёшь по полной!
Итак, госпожа Гвоздева лишилась сознания, а Пупсик в это время прыгнул вперёд на своих коротких ножках и вцепился зубами Татьяне в лодыжку. Не переставая вопить, Татьяна с трудом высвободила ногу, вскочила и бросилась бежать. Бедняжке чудилось, что за её спиной дьявольский мопс бормочет какие-то слова на непонятном языке.
Что касается госпожи Гниловой-Шереметьевой и её садовника, которые ещё не успели уйти со своего наблюдательного пункта, у них появился новый повод для сплетен, когда окровавленная, обезумевшая горничная выбежала из гвоздевского коттеджа.
VI. Любовный треугольник. Начало
В серый, неприветливый мартовский день студент Геннадий Козлов, однокурсник уже известного нам Константина Гвоздева, плёлся по Новому Арбату, предаваясь самым мрачным мыслям. Приближались экзамены, за ними жутким миражом маячила защита диплома. Однако проблемы, связанные с учёбой, меркли при мысли о том, что экономика России катится ко всем чертям. Студент Козлов занялся было своим любимым делом – мечтами о возрождении СССР и восстановлении экономической мощи Родины. Но тут несчастного мечтателя как ножом по сердцу резануло неприятное воспоминание. Ангелина, красавица Ангелина отвергла пылкую любовь Козлова. Запустив руку в жидкие, рано начавшие редеть волосы, студент Козлов тяжело вздохнул.
Ангелину Мельникову, свою одногруппницу, он безответно любил третий год, любил почти так же сильно, как Россию, великую, страдающую страну. Он даже посвящал возлюбленной стихи. Нечто вроде:
Когда тебя увижу, забьётся сердце вновь.
Когда тебя увижу, в груди горит любовь.
Козлов вовсе не был мастером пера, но надеялся, что на Ангелину его опусы произведут впечатление. Надежды Козлова оправдывались. Стихи на Ангелину действительно производили впечатление, правда, не совсем такое, какого ожидал Козлов. Обычно Ангелина читала козловские рифмованные излияния, пересылала своим подружкам, и они вместе высмеивали дурной слог новоявленного Ромео.
Ангелина Мельникова, натуральная блондинка, была особа собой недурная, но не блиставшая умом и недобрая сердцем. Больше всего и всех на свете эта девушка любила себя: свои глаза, волосы, фигуру. Она восхищалась собственными талантами и умениями (увы, немногочисленными). В глазах других она выглядела напыщенной и вздорной. Я тоже присоединился к этому мнению, когда узнал, что свою комнату Ангелина называет «мой уединенный храм». Разумеется, поклонялась она в этом храме исключительно себе.
И, кстати, я не горел желанием ведать, какое из вузовских помещений Ангелина называет храмом своего уединения, хотя догадки на этот счёт у меня имелись. Ключом к этому ребусу может служить следующий абзац.
Если любимым занятием студента Козлова были мечты о новом Союзе Советских Социалистических Республик, то Ангелина Мельникова просто обожала смотреть на себя в любую отражающую поверхность, будь то зеркало, экран планшета или окно вагона в метро. Но зеркало выглядело предпочтительнее всего.
За этой великолепнейшей студенткой увивалась целая толпа поклонников. Иногда толпа редела – в периоды, когда Ангелина слишком сильно увлекалась собой, – но находились новые отчаянные ухажёры: они влюблялись в симпатичное личико Ангелины и никак не могли оставить надежды на взаимность. Ведь у красавицы Мельниковой не было постоянного кавалера.
Она вертела поклонниками как хотела: безжалостно, играючи. Но, как ни странно, себялюбивая девушка, окружённая обожателями, мечтала о так называемой истинной любви. Однажды, думала Ангелина, я встречу прекрасного человека, который полюбит меня настоящую, а не абстрактный образ. Тогда я, Ангелина Мельникова, полюблю его в ответ.
Беда таилась в том, что любить Ангелине обязательно нужно было за что-то. И в первую очередь под «чем-то» подразумевалась внешность. Даже деньги занимали в рейтинге Ангелины почётное второе место.
Любовь настигла Ангелину Мельникову внезапно. Случилось это за несколько недель до событий первых пяти глав. После первой из парных лекций профессора Дмитрия Евгеньевича Канарского Ангелина выходила из аудитории, намереваясь держать путь в столовую, и в дверях столкнулась со своим однокурсником Константином Гвоздевым, чей поход в столовую уже успел завершиться, так как начался задолго до окончания лекции. Чуть не налетев на Мельникову, Гвоздев резко отшатнулся и зачем-то сказал: «Здравствуй!» Скорее всего, он иронизировал. Ангелина же подняла голову, встретилась с Гвоздевым взглядом и почувствовала, что вот-вот упадёт. Чтобы удержать равновесие, Ангелина ухватилась за дверной косяк и совершеннейшим образом перегородила Гвоздеву вход в аудиторию.
– Здравствуй! – произнесла Ангелина звонким, неестественным голосом, обращаясь к пустому коридору, поскольку Гвоздев в ту минуту тщетно пытался поднырнуть под руку Мельниковой и проникнуть в аудиторию.
Гордая Ангелина была покорена.
А студент Козлов в ту минуту изучал какую-то крамольную статистику, касающуюся торговли вооружениями, и ни о чём, ни о чём не подозревал.
VII
. Нелирическое отступление. Изысканный способ отделаться от поклонницы
Догадливый читатель уже понял, что в формировании любовного треугольника не обошлось без нашего с Дмитрием Евгеньевичем участия. В тот день я ассистировал своему наставнику на скучнейших лекциях по участию Российской Федерации в мировых интеграционных процессах, и благодаря моей (не слишком удачной) магии в сердце Ангелины Мельниковой зажглось предательское чувство.
«Так нужно для дальнейшего развития событий!» – сказал Дмитрий Евгеньевич, поручая мне непростое задание – открыть сердце Мельниковой для любви. Наставник ничего не объяснил мне, но, кажется, в его планы входило постепенное смягчение отношения Ангелины к Козлову. Я же оплёл Ангелину доброй энергией в самый неподходящий момент – когда навстречу нашей подопытной шёл Гвоздев.
И вот – Ангелина вылетает из аудитории лёгкой, упругой походкой. Всю следующую лекцию покорённая красавица будет бросать на Гвоздева смешливые, но нежные взгляды.
Я горько усмехнулся, откладывая конспект лекции на край стола. Что же теперь будет делать великий профессор Канарский? Прогонит меня прочь, назовёт вечно ошибающимся бесталанным юнцом? Я твёрдо знал: чувству Ангелины вряд ли суждено стать взаимным. Гвоздев не из тех, кто ищет любви.
Я крепко задумался. Как бы не случилось беды! Вдруг Мельникова будет наседать на Гвоздева? Ждёт ли её разочарование? Я представил себя на месте Гвоздева, и мне стало немного жаль славного студента. Я даже захотел поделиться с ним своим «ноу-хау» – способом отделаться от назойливой поклонницы, который я изобрёл специально для Москвы. Я, к счастью, вовремя вспомнил, что нахожусь в учебном заведении в качестве аспиранта и сейчас не время говорить о любви. Однако теперь, работая над моей повестью, я не могу не поделиться этим прекрасным способом. Как видите, я посвятил ему отдельную главу.
Итак, мои юные друзья, пусть каждый из вас представит, что у него есть поклонница (мои замечательные читательницы могут вообразить себе поклонника – всё в ваших руках), поклонница ужасно надоедливая. Проще всего было бы напрямую сказать ей: «Ты мне не нравишься, мне тягостно с тобой». Но кому в наши дни по душе прямота? К тому же это нисколько не изысканно. Разве так поступают утончённые молодые люди? О нет! Утончённые молодые люди должны выглядеть загадочными при любых обстоятельствах. Поэтому предлагаю вам выполнить следующий алгоритм действий.
Во-первых. Заявите девушке, что вы поведёте её в какой-нибудь отдалённый от московского центра парк, например, на Воробьёвы горы. Пусть несчастная предвкушает чудесный вечер и упорно думает, что нравится вам. Можете подкрепить её уверенность «лайком» в любой из социальных сетей. Тем загадочнее вы будете выглядеть в конце.
Во-вторых. Назначьте встречу на центральной станции, например, на «Охотном ряду» или «Лубянке». Встреча, желательно, должна состояться вечером в рабочий день, в самый разгар «часа пик». Скажите, что хотите проехаться с вашей зазнобушкой на метро. Местом встречи непременно назовите центр зала рядом со схемой метрополитена. Неоднократно подчеркните: рядом со схемой метрополитена.
В-третьих. Опоздайте минут на тридцать. Опаздывая, думайте, так уж ли вы хотите отделаться от бедной девушки. Может, вам следует присмотреться к ней! Замучайте себя сомнениями.
В-четвёртых. Увидев в центре зала красотку, уже измаявшуюся и изучившую всю схему метрополитена, развейте все свои сомнения. Эта девушка вам не пара!
В-пятых. Небрежно кивните вашей спутнице и позовите её за собой. Двигайтесь вперёд наперевес людским потокам. Старайтесь сильно опередить поклонницу, чтобы посеять в ней первые зёрна гнева. Но в поезд вы должны зайти вместе. Вместе с огромной толпой. В вагоне пытайтесь вести неспешную беседу, тот факт, что вы со всех сторон зажаты своими согражданами, прибавит ситуации пикантности.
В-шестых. Дождитесь, когда огромная толпа повалит из вагона, сметая всё на своём пути. Подобное обычно случается на пересадочных станциях, таких как «Библиотека имени Ленина» или «Парк культуры». Когда мощный людской поток начнёт вытеснять вас из поезда, усомнитесь вслух, что вы едете в правильном направлении. Скажите поклоннице: «Кажется, Воробьёвы горы в другой стороне. На севере!» Она, конечно, начнёт спорить, мол, на схеме чётко видно: Воробьёвы горы на юге. «Ты что! – возражайте. – На севере, конечно!» В это время толпа окончательно вытеснит вас из вагона. Проследите, чтобы ваша недоумевающая обожательница встала в очередь на возвращение в вагон. На другом конце платформы вас уже ждёт спасительный поезд. Крикните: «И всё же нам нужно на север!» Бегите! Ваша спутница, скорее всего, не успеет последовать за вами. Она, страшно озадаченная, поедет в сторону «Воробьёвых гор», не понимая, что произошло: продемонстрировали ли вы свою глупость или посмеялись над нежными чувствами девушки. Если она попытается звонить или писать вам с целью узнать, что же всё это значило, не отвечайте, ни за что не отвечайте.
Может, однако, случиться и так, что девчонка окажется шустрой. Тогда вам несдобровать. Если она, подобно конвоиру, гонит вас в идущий на север поезд, развернитесь, остановите её натиск и воскликните: «Я ошибся! «Воробьёвы горы» на кольцевой ветке!» Бегите по переходу так, как бежали бы от алчущих вашей крови вампиров. Если ваша поклонница не мастер спорта по лёгкой атлетике (о чём советую заранее узнать), она вас не догонит, а её замешательство словами описать будет сложно.
К сожалению, за годы жизни в Москве мне ни разу не довелось испробовать этот способ, а порекомендовать его Гвоздеву я не успел. Поэтому я передаю своё изобретение вам, дорогие читатели. Да пополнит оно вашу копилку бесполезных знаний!
Что касается моей ошибки, Дмитрий Евгеньевич крепко меня поругал, но потом вдруг улыбнулся и сказал:
– Всё что ни делается – к лучшему! Какой простор для творчества ты мне открыл! Помнишь простенькое, не требующее больших умений заклинание? Вот это: динцзы кабра… и так далее. Я намерен внести немного волшебства в жизнь наших студентов. Да, сейчас в моей голове сложился поистине, поистине грандиозный план…
VIII
. Отвергнутый воздыхатель
Ангелина Мельникова не на шутку влюбилась в Гвоздева. Но любовь её, как я и предполагал, не была взаимной. Гвоздев не обращал на Мельникову внимания. На фоне этого робкие попытки Козлова покорить сердце Ангелины становились для влюблённой красавицы невыносимыми.
Через два дня после событий, описанных мной в первых пяти главах, Ангелина, выходя после занятий в холл, в который раз увидела там Козлова. Он находился в холле с одной целью: дождаться свою возлюбленную и пройти с ней двести метров до метро. Такой политики ухаживаний Козлов придерживался третий год. Особенно удачными отчаянный воздыхатель считал те дни, когда ему удавалось поговорить с Ангелиной – точнее, заставить Ангелину выслушать монолог – о коммунизме. К сожалению, удачные дни нечасто выпадали на долю студента.
Козлов ждал Мельникову в холле выстраивал в голове план речи о положительных характеристиках китайской экономической модели, втайне надеясь, что эта речь будет произнесена.
Но в этот раз надежды Козлова потерпели крушение.
Ангелина прогарцевала через весь холл к Козлову. По решительному, даже злобному выражению лица своей любимой Козлов понял: творится что-то неладное.
– Вот что, Геннадий! – сказала Ангелина. – Заканчивай этот балаган!
Пока Козлов приходил в себя, уничтоженный резким тоном её слов, вокруг парочки начала собираться группка вузовских сплетниц. Голос Ангелины не мог похвастаться нежностью тембра, он был громким и грубым, и сплетницы услышали его аж со второго этажа. У сплетниц особое строение ушной раковины, она, как радар, чует, когда грядёт скандал.
– Что произошло? – спросил Козлов, часто и смешно моргая. Всё вдруг поплыло перед его близорукими глазами.
– Я говорю, прекращай этот балаган. В наших отношениях, точнее, в том, что ты считаешь отношениями, надо поставить точку.
Ангелина огляделась в поисках вдохновения, поняла, что институтские сплетницы жадно впитывают каждое её слово, и потащила Козлова прочь из холла – к дверям. Сплетницы шлейфом последовали за ними.
– Но послушай… – начал Козлов.
– Я люблю другого! – вскричала Ангелина. – И не смей спрашивать, кто он, этот другой!
– Кто он? – ненароком вырвалось у Козлова.
– Этот как там его… которым ты все мозги мне промыл… ну, китаец этот…
– Дэн Сяопин! – тяжело вздохнул Козлов. – Увы, он уже умер. А меня твои слова не остановят. Я всё равно знаю: однажды ты меня полюбишь.
– Когда буду старой девой с десятью кошками! – разъярилась Ангелина. – Если тебе мало моего признания… то знай! Этот другой – Гвоздев, красивый, чудесный Костя Гвоздев.
– Странные у тебя вкусы! – пробормотал Козлов.
– Куда более странным было бы любить тебя! – хотела ответить Ангелина, но удержалась от злого сарказма.
Козлов повернулся лицом к Ангелине и сказал голосом тихим и печальным.
– Что же… Попробуй строить отношения с ним. Он мой друг… был моим другом… останется моим другом! Прошу тебя, люби! И будь любима в ответ! А я…
Он отчаянно махнул рукой, стремительно отошёл от Ангелины и понёсся куда глаза глядят. Через два часа, очнувшись от беспамятства, в котором кружил по улицам Москвы, он обнаружил себя на Новом Арбате.
Ангелина же, когда Козлов скрылся из вида, усмехнулась и с лёгким сердцем побежала к метро.
Что касается сплетниц, они ещё долго стояли в сквере института, курили и обсуждали увиденное.
– Ты знаешь, кто это такая?
– Первый раз вижу. Может, из магистратуры?
– Да сама ты из магистратуры. Ясно же: на магистратуру не тянет по интеллекту.
– И какой нам с неё толк? Мы ни её, ни этого лысоватого не знаем.
– Давай скажем всем, что это были Дашка и Денис?
– Слушай, а давай. Только всё должно быть наоборот. Денис пошлёт Дашку.
– Ага. Потому что влюблён в меня. Дался он мне. Глупое создание. Всё, что я люблю, – это деньги! А все мужики – козлы!
– Как же я с тобой солидарна, милая, как же солидарна!
IX
. Последний таракан «Националя»
Геннадий Козлов наконец отвлёкся от тяжёлых раздумий и собрался ехать домой. Однако со «Смоленской» добираться до дома было для него не очень удобно, и студент решил пройтись пешком до «Охотного ряда». Быстрая ходьба словно пробудила Козлова от кошмарного сна. На подходах к «Охотному ряду» Ангелина и её резкие слова подзабылись, и Козлов вернулся было к преимуществам китайской экономической модели, но вдруг слева, со стороны отеля «Националь», кто-то налетел на Козлова и чуть не сбил его с ног.
Козлов повернул голову и увидел своего однокурсника Константина Гвоздева. Несложно догадаться, в ту минуту это была самая нежелательная встреча для Геннадия.
Гвоздева мы оставили в довольно плачевном состоянии… Его тело, если читатель помнит, лежало на полу рядом с упавшей в обморок матушкой, а сознание вернуло к жизни мопса Пупсика. Гвоздев сначала, конечно, испугался, но понял, что медлить нельзя, прочитал заклинание снова, вернулся в привычную оболочку, схватив мопса, выбежал в прихожую, надел первую попавшуюся одежду – это оказалось длинное пальто госпожи Гвоздевой – и помчался во двор. Добравшись до забора госпожи Гниловой-Шереметьевой, Гвоздев размахнулся, перебросил через ограду увесистый трупик Пупсика и был таков. Госпожа Гнилова-Шереметьева вопила так громко, что матушка студента пришла в себя. Пока она пыталась разобраться в происходящем, Гвоздев успел переодеться и наврал госпоже Гвоздевой с три короба: мол, Татьяна разыграла весь этот фарс, чтобы скрыть тайную связь с охранником коттеджа, а Пупсик и вовсе не умирал.
Когда к озадаченной Валентине Гвоздевой явилась соседка Гнилова-Шереметьева с на все сто процентов мёртвым Пупсиком, вся вина была окончательно свалена на Татьяну. На том и порешили. Горничную уволили, впрочем, не думаю, что она горела желанием продолжать работать в дьявольском доме, где мопсы ни с того ни с сего воскресают.
Что касается студента Гвоздева, у него была крепкая психика и он очень быстро оправился после всех метаморфоз, произошедших с ним, и решил во что бы то ни стало извлечь из них выгоду. Он думал над способом извлечения выгоды уже второй день.
И вот, завершив утомительную встречу с отцом и каким-то китайским издателем, который очень хотел сотрудничать в «Гвоздев-Пресс», наш студент выходил из «Националя», мыслями уносясь к своей проблеме: как умно и достойно заработать на волшебниковом заклинании. Мысли настолько захватили Гвоздева, что тот не заметил Козлова, которого тоже обуревали думы, но несколько иного рода. Столкновение было неизбежно.
– Гена! – воскликнул Гвоздев, потирая ушибленное плечо. – Какими судьбами? Что ты здесь делаешь?
– Ничего, иду домой, – пробормотал Козлов. Перспектива светской беседы с Гвоздевым в такой день его ни капли не прельщала.
– У тебя, наверное, было свидание? – не думал отступать Гвоздев. – Что, с Мельниковой?
Козлов красноречиво посмотрел на Гвоздева. Гвоздев вдруг сочувственно нахмурился. Он догадался, что на личном фронте товарища преследуют неудачи.
– Сколько раз я тебе говорил! – покачал головой Гвоздев. – Не принимай женщин всерьёз. Потом нервную систему свою не соберёшь. Женщины не стоят страданий такого человека, как ты…
Гвоздев снова замолчал, потому что взгляд Козлова становился всё мрачнее, от него уже веяло неистовыми взорами персонажей Достоевского.
– Послушай! – сказал Гвоздев и похлопал Козлова по плечу. – Тебе надо выпить. Успокойся. Пойдём в какой-нибудь бар, пропустим по стаканчику. Тебе обязательно полегчает.
Козлов подумал, что Гвоздев, несмотря ни на что, чертовски прав: дурманящий алкоголь – вот что нужно сейчас измождённому мозгу.
– А, пойдём! – проговорил Козлов с вымученной улыбкой.
Студенты уже собирались отправиться на поиски бара, как вдруг из тени прямо под ноги Козлову и Гвоздеву выполз он – большущий, чёрный таракан. Таракан неспешно перебирал ножками. Увидев его, Гвоздев вздрогнул.
– Я тебе такое покажу! – прошептал он заговорщически. – Ты глазам своим не поверишь и любую Мельникову забудешь.
Гвоздев нагнулся, поднял с земли таракана, вытащил из кармана пустую коробку из-под сигарет и спрятал в неё огромное насекомое.
– Что это значит? – спросил Козлов.
– Увидишь! – подмигнул ему Гвоздев.
Таракан этот, вынужден вам сообщить, был последним в отеле «Националь». Найден он был мной по поручению Евгения Дмитриевича, и я убил на поиски ровно десять часов. Чтобы выполнить пожелание наставника, мне пришлось с помощью уже известного вам заклинания воплотиться в уборщицу – к счастью, совершенно бездушную личность. Надраив весь отель до блеска и уже отчаявшись, я наконец обнаружил искомое в номере-люкс, куда китайский партнёр господина Гвоздева заселился вместе со своей любовницей. К сожалению, я застал любовницу в номере. При виде таракана она, как все нормальные девушки, хлопнулась в обморок. (Любовница была русской и не рассматривала таракана в качестве еды, как поступила бы невозмутимая китаянка.) Я не замедлил перебраться в её – не менее бездушную, чем у уборщицы, – оболочку и провёл вечер в тёплой компании господина Гвоздева, его сына, китайских издателей и дорогого ужина в ресторане «Доктор Живаго». Разумеется, я не стал ждать ночи. Оставил любовницу в покое, отыскал своё родное тело, тщательно скрытое от посторонних глаз заклинаниями, и с удовольствием удалился из отеля, направляясь в бар «Пьяный денди» вслед за Гвоздевым и Козловым.
Я был очень доволен своим маленьким баловством, но, как всегда, слишком поздно обнаружил, что снова оплошал. На путешествие в тело любовницы и обратно я затратил чёртову кучу магической энергии. Оставалось только молиться, что наставник ничего не узнает.
Внимание! Это не конец книги.
Если начало книги вам понравилось, то полную версию можно приобрести у нашего партнёра - распространителя легального контента. Поддержите автора!Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?
