Текст книги "Новгородская земля. Природа. Люди. История. Хозяйство"

Год от года все в большой мере на жизнь и обстановку в Новгородской республике оказывали влияния непростые отношения Новгорода и великого Московского княжества, тем более что началось и продолжалось объединение русских земель вокруг Москвы. С давних времен главным и самым опасным оплотом политического сепаратизма на Руси являлась именно Новгородская боярская республика. Долго шла борьба между Московским княжеством и Новгородской республикой (которая со второй половины ХV в. была в большой мере склонна принять власть Литвы, лишь бы не подчиняться московскому князю).

Иван III Васильевич. Титулярник. XVII в.

В конфликте за великое княжение между великим князем московским Василием II, Темным (1415–1462, великий князь с 1425 г., ослеплен в 1446 г.) и князем Дмитрием, Шемякой (сын удельного князя Юрия Дмитриевича Звенигородского и Галич-Костромского, который был великим князем в 1433–1434), новгородские бояре активно поддерживали Дмитрия Шемяку, который в случае успеха его действий обещал им не посягать на самостоятельность их боярской республики. В 40-х гг. ХV в. по решению вече, определенному волей новгородских бояр, польский король и великий князь литовский Казимир IV получил право сбора нерегулярной дани с некоторых новгородских волостей и право держать в новгородских пригородах своих тиунов. Антинациональная политика бояр, их произвол и усиление феодальной эксплуатации вызвали ряд крупных выступлений рядовых новгородцев и крестьян в 1418, 1421, 1446 гг. Эти события облегчили Москве борьбу за подчинение Новгорода. Как уже отмечалось, войска Василия Темного разгромили новгородское ополчение под Руссой в 1456 г., был подписан Яжелбицкий мир, ставший первой вехой в процессе лишения Новгорода самостоятельности и его подчинения Москве. Новгород обязывался не принимать больше противников Василия Темного (в 1450 г. Дмитрий Шемяка, потерпевший поражение в сражении при Галиче, бежал в Новгород и там вскоре был отравлен). Новгород лишился права внешних сношений и законодательных прав (не вече, а московский князь стал высшей судебной инстанцией), новгородскую печать для документов заменили печатью московского великого князя (что было выражением политической зависимости Новгорода от Москвы). В 1460 г. Василий Темный с младшими сыновьями пять недель жил в Новгороде. Но новгородцы отнеслись к этому неприязненно, о чем говорит и попытка покушения на воеводу великого князя Федора Васильевича Басенка. В период правления Ивана III (1440–1505, великий московский князь с 1462) начался решающий этап в процессе объединения русских земель вокруг Москвы. В период конфликта Новгорода и Пскова (вторая половина ХV в.) Иван III занял осторожную позицию, стремился сохранить политический нейтралитет. Когда новгородские правители обратились к своим западным соседям, Ордену, с предложением о совместных действиях против Псковской республики, Москва начала готовиться к войне с Новгородом. С конца 60-х гг. ХV в. отношения между Московским княжеством и Новгородом стали существенно ухудшаться. Новгородская боярская республика не платила в великокняжескую казну пошлин; захватила земли, которые их правительство уступило в свое время великому князю; временами нападали на владения великого князя и его братьев и т. п. Затем новгородцы пригласили на княжение в их боярскую республику без согласия Москвы из Литвы князя Михаила Олельковича, человека хотя и православного, но откровенно тяготевшего к Литве. Затем влиятельные богатые новгородские бояре во главе с Марфой Исаковной Борецкой решили принять власть Литовского государства, создать в нем Новгородское православное наместничество (см. с. 108). Весной 1471 г. прибывший (1470) из Литвы в Новгород князь Михаил Олелькович из-за обострившейся обстановки в городе покинул Новгородские земли. Под давлением партии Марфы Борецкой новгородские послы заключили договор с Казимиром IV, признали его своим князем, обязались принять его наместника и получили от него обещание охранять их интересы. В этих условиях Иван III решил жестоко наказать новгородцев: не щадить в боевых действиях бояр, призвал своих воевод к жестокому обращению со всем новгородским населением, в том числе мирными жителями. Как уже отмечалось, в 1471 г. московское войско нанесло сокрушительный удар при р. Шелони (впадает в оз. Ильмень к западу от Новгорода). В результате этой решительной победы и заключения в местечке Коростыни московско-новгородского договора великий московский князь Иван III получил большую контрибуцию, самостоятельность боярской республики была существенно урезана. Новгород вернул Москве часть земель, ранее захваченных ими; обязался точно платить великому князю дань и московскому митрополиту – судную пошлину, посвящать в сан архиепископа новгородского только в Москве; не сноситься с королем польским и великим князем литовским; отменить вечевые грамоты; оставить за великим московским князем верховную судейскую власть (многое из этого они обещали еще князю Василию Темному в 1456 г. по Яжелбицкому миру, но не выполнили свои обещания). Осенью 1471 г. московское войско вместе с Иваном III вернулось из первого похода на Новгород в Москву. В Новгороде продолжился боярский беспредел, в очередной раз обострились классовые противоречия. В конце 1475 г. Иван III в сопровождении большого войска пошел с «миром» в Новгород. Перед новгородцами он намеренно ловко и хитро выступал как защитник простых людей от боярского засилья, приобрел симпатию городских низов, в среде которых преобладали антилитовские настроения. В 1477 г. в Москву из Новгорода усилились жалобы на местные беспорядки и непочтение боярской верхушки великого князя. В октябре 1477 г. Иван III предпринял второй военный поход на Новгород, которому был придан общерусский характер, поскольку он осуществлялся в интересах централизации единого государства. Во втором походе Ивана III на Новгород участвовали не только полки московского великого князя, но и воинские формирования его братьев, войска тверского князя, Пскова, татарского царевича Даньяра. Московские войска блокировали Новгород, начались и тянулись целый месяц переговоры враждующих сторон, завершившиеся полной капитуляцией новгородцев. Осада Новгорода московскими войсками была снята, власть в Новгороде с конца января 1478 г. полностью перешла к великокняжеским наместникам, новгородское вече навсегда прекратило свое существование (вечевой колокол сняли, отправили в Москву, повесили на звоннице в Кремле), завершилось независимое существование Новгородской боярской республики.

Поход Ивана III на Новгород. Битва на Шелони. 1471 г.

В первый год после подчинения (1478) Новгорода Иван III не карал, не налагал опалы на новгородцев, казнил еще в 1471 г. только основных мужчин – зачинщиков беспорядков, вожаков литовской партии (Дмитрия Борецкого, В. Селезнева, Е. Сухощеку, К. Арбузьева), несколько знатных бояр – недругов Москвы отправил в московские тюрьмы, но против основной массы новгородцев крутых мер не принимал. Новгородцы все это расценили как слабость великого князя, боязнь потерять их расположение. Уже через год после сдачи великому князю они (1479) попробовали восстать и вернуться к своим прежним правилам, стали тайно сноситься с Казимиром IV. В 1479 г. заговор против московского князя Ивана III возглавил архиепископ Феофил. Иван III с войском снова направился в Новгород в 1479 г., начал крутую расправу с новгородцами. Новгородского архиепископа Феофила отправили в Москву, вместо него в Новгород прислали архиепископа Сергия; многих новгородских бояр казнили, еще больше переселили на восток, в московские земли. Все лучшие земли крамольных новгородских бояр отошли к Ивану III или были им розданы верным ему московским служилым людям, которых он в большом количестве переселил на новгородские земли. До тысячи новгородских представителей духовенства, крупных боярских и купеческих семейств выселили в 1480—1490-х гг. с Новгородской земли, еще 7000 семейств простых людей переселили в Московские земли. Иван III добился исчезновения новгородской знати и даже памяти о новгородской вольности. Простые новгородцы радовались избавлению от боярского гнета, из них образовали крестьянские податные общины на московский образец. Уничтожив новгородскую знать, Иван III способствовал падению новгородской торговли с Западом (откуда бояре ожидали помощь, поддержку), он выселил из Новгорода немецких купцов. Были уничтожены торговые связи и торговая самостоятельность, как и вся самостоятельность Новгорода, что было для него непоправимой бедой. После покорения Великого Новгорода Ивану III первому на Руси дали прозвище Грозного, но в похвальном смысле – грозного для своих врагов и недругов возглавляемого им Московского княжества. Со временем об этом забыли, его в истории называют Иван Великий, а вот его внука в истории за его решительность и жестокость называют Иван Грозный.

Как мы видим, растущее экономическое неравенство и увеличивавшийся гнет рядовых жителей, внутренние смуты, умаление военной мощи и силы воинства, военные конфликты, продажная сущность боярства ускорили падение Великого Новгорода.

Судьба боярского рода Борецких (или Исаковых) хорошо отражает пагубную ситуацию в Новгороде, продажную, эгоистическую, хищническую сущность его богатейших горожан, что ускорило падение Великого Новгорода.

Марфа Исааковна Борецкая была богатой вдовой новгородского посадника Исаака Андреевича Борецкого (умер в 1460), принадлежала к боярской аристократической верхушке Новгорода. К 70-м годам ХV в. по размерам своих владений она была третьей после новгородского духовного владыки (архиепископа Феофила) и монастырей. Очень богатая вдова (а в Новгороде вдовы, тем более состоятельные, пользовались особым уважением, почетом, влиянием) смогла обрести ощутимый политический вес, мечтала о сохранении большой власти в руках ее семьи (привыкла к очень высокому обогащающему положению, ведь ее муж Исаак был новгородским посадником в 1438–1439 и с 1453 гг.). Думала она о своем личном благополучии, обогащении, о росте состояний и влияния ее сыновей Дмитрия и Федора, внуков. Хитрая, жестокая, властолюбивая Марфа, ратуя перед народом за свободу Новгорода, преследовала свои далеко идущие цели. Она понимала возможность потери Новгородом его самостоятельности, шанс его вхождения в Московское княжество и неизбежное зависимое положение от московского князя, что грозило потерей богатств и всесильного статуса рода Борецких. Марфа Борецкая и ее сторонники во имя сохранения их власти, богатств, влияния искали союза с Литовским государством, надеялись на его помощь в борьбе с московским князем. Во второй половине ХV в. в Новгороде организовалась группа бояр, выступавших за союз с Литвой против Москвы. Во главе этой группы встала властная и жесткая боярыня Марфа Борецкая. В литовскую «партию» во главе с М. Борецкой входили представители новгородской боярской аристократии, самые богатые купцы и исполнители их воли. В планы этой новгородской аристократии входили создание Новгородского православного наместничества, зависимого от Литовского католического государства, брак будущего наместника из числа литовских панов с богатейшей новгородской собственницей – Марфой Исааковной Борецкой, что фактически означало совместное владение богатствами Новгородской земли. Активным сообщником Марфы был ключник новгородского владыки архиепископа Феофила – Пимен, который мечтал со временем стать новгородским архиепископом. Марфа знала это и выдвинула кандидатом на пост новгородского владыки ключника Пимена, имевшего доступ к казне главного собора и церковных дел Новгорода. По поручению Марфы Борецкой продажный ключник Пимен передавал церковные деньги на нужды литовской «партии». Марфа и ее сыновья, а также Пимен, чтобы привлечь на свою сторону вече и выступать от имени всего народа, подкупали представителей «черного люда», которые в нужный момент звонили в колокола или использовались для физической расправы с противниками Борецких. Под влиянием боярской литовской «партии» во главе с Марфой Борецкой новгородское правительство пригласило из Литвы на княжение князя Михаила Олельковича. Была другая партия в Новгороде, выступавшая за союз с Москвой, соглашение с Московским княжеством, состояла она преимущественно из простонародья, больше симпатизировала православному московскому князю, а не литовскому чужаку.

После разгрома Новгорода при московском великом князе Василии Темном литовская «партия» в Новгороде взяла верх и стала готовиться к освобождению от московской зависимости (установленной при Василии Темном) путем перехода под покровительство литовского князя. В 1471 г. Новгород, руководимый партией Борецких, заключил с литовским великим князем и королем польским Казимиром IV Ягойловичем (иначе Ягеллончиком) союзный договор, по которому Новгород признавал Казимира IV своим князем, король обязался защищать Новгород от Москвы, дать новгородцам своего наместника и соблюдать все новгородские вольности и старину. Великий московский князь Иван III и его сторонники оценили это как измену правителей Новгорода не только великому князю, но и православной вере. Умный и ловкий политик Иван III смог поднять против новгородских бояр не только Москву, но и большинство новгородцев. Иван III в 1471 г. организовал поход на Новгород. На р. Шелони в сражении плохо организованное, не обученное войско во главе с новгородским воеводой Дмитрием Исаковичем Борецким (сын Марфы Борецкой) потерпело сокрушительное поражение. Польский король Казимир IV не пришел помогать новгородцам, которые битву на Шелони проиграли, воевода Дмитрий Борецкий попал в плен. Новгородское правительство подписало договор с Московским княжеством, обещало не переходить под власть Литвы. Новгородского посадника (с 1471) Дмитрия Борецкого казнили, заговорщиков бояр посадили в тюрьму, Федора Борецкого арестовали за враждебную Москве деятельность. Марфу Борецкую с внуком отправили в оковах в Москву, огромные владения Борецких были конфискованы и отписаны московскому великому князю Ивану III, дом Марфы Борецкой был разрушен до основания. Есть и другие мнения о судьбе Марфы Исаковны Борецкой. По мнению известного историка Н.М. Карамзина, жизнь ее окончилась на эшафоте в Новгороде. Есть мнение, что Марфа была пострижена в Новгородском девичьем монастыре. Есть еще одно мнение – Марфу отвезли в Нижний Новгород, постригли в монахини, она стала инокиней Марфой в тамошнем девичьем монастыре. По мнению историка Н.Л. Пушкаревой, Марфа была казнена (1471) на пути в Москву, в небольшом селе Тверского княжества Млеве, в Млевском монастыре ее похоронили. Большой Энциклопедический словарь говорит о казни Марфы Борецкой (после 1471).

Покорение Новгорода Иваном III в 1478 г. Высылка Марфы-посадницы, знатных новгородцев и вечевого колокола в Москву. Художник А.Д. Кившенко. 1880-е гг.

Великий московский князь и первый русский царь (с 1547) Иван IV, названный Грозным (1530–1584, великий князь с 1533), не терпел Новгород, ненавидел его древнюю вечевую свободу. Новгородцы боялись его, просили митрополита Московского Филиппа ходатайствовать за них перед царем, что владыка и делал. Иван Грозный был очень начитанным человеком, читал и знал многие летописи, в том числе изложенные в них свободолюбивые события на Новгородской и Псковской землях, их вечевые порядки, зачатки республиканской вольницы, мощь особенно новгородских бояр. Долго созревала у него исключительная злоба к этим городам. В 1569 г. по приказу Ивана Грозного выселили из Новгорода 150 влиятельных горожан с их семьями и 500 из Пскова (по Н.И. Костомарову). В конце 1569 г. Иван Грозный с сыном Иваном возглавил карательный поход в Новгород. Во главе тайно подготовленного 15-тысячного опричного войска Иван Грозный чувствовал себя уверенно. В начале января 1570 г. Иван Грозный прибыл в Новгород, чуть раньше прибыл его передовой полк и окружил город, чтобы никто не мог покинуть его. Иван Грозный со своими опричниками более 5 недель чинил в Новгороде и его окрестностях жуткий погром (Новгородский погром в течение 36 дней 1570 г.), который стал кульминацией мерзкой опричной политики. Без разбору хватали, мучили, убивали новгородское духовенство, мирян всех возрастов, мужчин и женщин, не щадили ни младенцев, ни стариков. В зимнюю стужу людей раздевали, терзали, поджигали, били, волокли измученных по земле, топили в р. Волхов. По приказу Ивана Грозного, уничтожали купеческие лавки, растаскивали товары, ломали дома новгородцев, истребляли их собственность, рубили скот, убивали домашнюю птицу, разграбили соборную казну и ризницу, обокрали монастыри. В Новгороде из 6000 дворов осталось менее тысячи, остались только единицы из его ранее 30 тысяч жителей. Иван Грозный оставил в Новгороде наместника князя П.Д. Пронского (умер в 1577). В Москве он жестоко наказал видных московских бояр и приказных деятелей, которых подозревал в связях с новгородским архиепископом Пименом (которого он сместил, отправил в оковах в Москву, а затем сослал в Тульский монастырь, где он вскоре умер) и другими опальными новгородцами.

Марфа Собакина. Антропологическая реконструкция С.А. Никитина. 2003 г.

Для царя Ивана Грозного, который знал толк в женской красоте, Новгородская земля запомнилась и тем, что из девяти его венчанных и невенчанных жен две были дочерями новгородских дворян: Марфа Собакина и Анна Колтовская. 16-летняя Марфа Собакина стала третьей женой царя (ему 41 год) в конце 1571 г., ее царь выбрал себе в жены на смотринах после тщательного осмотра 2000 девиц. Свадьбу справили в Александровской слободе, а меньше чем через две недели она внезапно умерла. Весной 1572 г. по разрешению церковного Собора Иван Грозный (ему 42 года) женился в четвертый раз, его избранницей стала Анна Алексеевна Колтовская, брак с которой продолжался только несколько месяцев. Затем молодая царица была насильно пострижена в монахини, стала инокиней Введенского монастыря в г. Тихвине (где она жила до своей смерти, пережив супруга на 40 лет). Больше на девиц с новгородскими корнями царь Иван Грозный свое внимание не тратил, потому что не верил в их искренность и верность ему, как и всех новгородцев. Больше военных карательных зверств и цариц из новгородских девиц Новгород не знал. Но нерасположение новгородцев к Москве в царский период сполна не иссякло, особенно остерегались выдавать замуж дочерей за москвичей.

Говоря о недостатках в военной политике, бедах в боевой судьбе Великого Новгорода, нужно не забывать неизменную редчайшую героическую сущность его населения, защитников на протяжении всей его длительной истории. За 1150 лет (859—2009) Великий Новгород только два или три раза был покорен в бою и захвачен: 1) в 862 г. его захватил варяг Рюрик (но это оспаривается рядом исследователей); 2) 1611–1617 гг. – шведская оккупация Новгорода, захват его подлым нечестным путем, изменник-новгородец, некто Шваль, открыл врагам городские ворота; 3) 1941–1944 гг. – фашистская оккупация Новгорода (2 года 5 месяцев), но более 15 тыс. гитлеровских оккупантов нашли себе могилу у его стен.

Как ни удивительно, но Новгород с его давними христианскими традициями не всегда сохранял стойко верность азам Православия, новгородские ереси (ХIV – ХVI вв.) свидетельствуют об этом. Ереси подтачивали стабильность жизни на Новгородской земле. Появлению ересей в Новгороде способствовали не только недостатки в духовно-нравственном состоянии самих новгородцев, но и пагубное агрессивное влияние на них иноземных вредоносных теологических учений, прибывавших на новгородскую землю вместе с многочисленными иностранными купцами, разного рода дельцами, учеными мужами. Некоторые иностранцы и отдельные подкупленные ими алчные новгородцы стали пропагандировать чуждые русским православным людям нравственнодуховные нормы и стереотипы поведения в быту, в делах, в религиозной жизни. Они пытались подорвать доверие к Русской православной церкви и прикрывались лозунгами, словами борьбы с социальным неравенством и злоупотреблениями в среде церковников.

Новгородские ереси в своей сути оспаривали приоритет духовного над материальным, пытались выдать отдельные недостатки в жизни Русской православной церкви за ее несостоятельность и неистинность в изложении церковных догматов, пропагандировали в той или иной мере каббалистическое «учение» (магическое учение в иудаизме), навязывали чуждые православным людям стереотипы поведения, призывали осваивать каббалистические ритуалы и молитвы, чтобы самим якобы влиять на ход судьбы через сверхсильные космические силы. Ереси разъедали, расшатывали православный фундамент мировоззрений новгородцев, в практическом плане насаждали практицизм и интересы выгоды в поступках людей, допустимость отстаивания любой ценой своих личных интересов, вели к выводу о допустимости обогащения любым путем. Ереси не могли и не вели к облегчению положения простых людей, более того, они изощренными и трудно определимыми приемами еще более запутывали и осложняли их жизнь, разрушая их спасительный православный духовный стержень. Бояре финансировали на выгодных для себя условиях деятельность купцов и торговцев; ростовщики, виноделы, лекари, меховщики специалисты в юридических делах, администраторы, часть духовенства нашли в ересях для себя полезные положения, оправдание своих нередко неблаговидных поступков и поверили в шанс сократить свои прегрешения, вмешиваясь в божественно-космический процесс, познав азы каббалы, тем более что это сулило и увеличение их богатств.

В Новгороде и в Пскове появилась и сохранялась во второй половине ХIV – начале ХV вв. новгородско-псковская «ересь стригольников», направленная на первый взгляд против социального неравенства, церковного гнета, монастырского землевладения, покупки и продажи церковных должностей и духовного сана духовенством, отвергала церковные таинства и церковную иерархию. Самое главное – эта ересь способствовала разрушению духовно-нравственного здоровья новгородцев, подрывала надежный духовно-нравственный православный стержень в их социальной психологии.

«Движение стригольников», или «ересь стригольников», оценивается как первая русская ересь, возникшая в Пскове в конце ХIV в., затем распространившаяся и в Новгород (Псков и его пригороды в ХII – ХIII вв. входил в состав Новгородской республики; с 1348 г. он стал юридически независимым). По одной версии, основателем этого «учения» был местный стригаль сукна Карп. По другой версии, иудеи-караимы создали на Руси тайную иудейскую секту «стригольников». В переводе с еврейского языка слово «стригольник» означало «хранящий откровение» или «тайный изгнанник» – понятие, близкое лексике тайных обществ гностиков и манихеев. «Стригольничество» стало следом первого влияния иудеев-караимов в Северной Руси» (по Г.М. Прохорову и О.А. Платонову, 2000). Новгородские и псковские стригольники в ХIV – ХV вв. тесно взаимодействовали со своими единомышленниками в расположенном поблизости Троках – местечко Трокай в Литве – тогда одном из главных центров караимов. Создав движение «стригольников», распространив идеологию «стригольников» в Новгороде и Пскове, иудейская секта караимов предприняла первое сильное антихристианское наступление на Русь в ХIV – ХV вв. (по О.А. Платонову, 2000). Но простым людям, неискушенным в теологических учениях и их деталях, понять вредоносность «ереси стригольников» было трудно. Они сразу уяснили только то, чем на самом деле прикрывались «стригольники» – необходимостью борьбы с недостатками в Церкви и в обществе.

Стригольники-псковичи, когда Псков стал самостоятельным независимым от Новгорода, выступили против церковной зависимости псковского духовенства от новгородского архиепископа, а новгородские стригольники поддержали их в этом. Все стригольники считали несправедливой церковную иерархию, отрицали истинность священства, признавали Богом только Отца Небесного, считали допустимым самим вести церковную службу и обряды. По сути, они оспаривали организационные и теологические основы Русской православной церкви, способствовали ухудшению духовно-нравственного климата в Пскове и Новгороде. Митрополит Фотий (Фотий Московский, митрополит Киевский и всея Руси, умер в 1431, канонизирован) сделал очень многое, в том числе посетил страдавшие от ереси стригольников земли, для искоренения этого лжецерковного «учения».

Лицевой летописный свод. XVI в.

Позже в Новгороде появилась и длительное время – конец ХV – начало ХVI вв. – сохранялась «ересь жидовствующих» (Новгородско-московская ересь жидовствующих), которая представляла собой на первый взгляд только антицерковное и антифеодальное движение, а на самом деле ставила цель ослабить позиции христианского учения, подорвать основы православной психологии русичей. Эта ересь отрицала авторитет церкви и церковные обряды, отвергала многие догматы Православия. Распространению в Новгороде «ереси жидовствующих» особенно способствовал прибывший в 1471 г. из Киева в Новгород в свите князя Михаила Олельковича ученый еврей-иудей Схария (Захарий), совративший с пути традиционной для Руси-России и, конечно, ее важной части – Новгородской земли – значительное число неискушенных в религиозных интригах людей. За короткий срок Схария сколотил тайное общество, численностью не менее 33 человек, из которых 27 составляли священники, их ближайшие родственники, дьяконы, клирики. Расчет был простой и коварный – совратить в ересь именно тех людей, которым верят, а потом они, опутанные ересью, совратят в нее многих других новгородцев, что и произошло. Схария и его сторонники умели прикидываться «добрыми христианами» и «образцовыми ревнителями Православия», а на самом дели ненавидели его, стремились постепенно и незаметно его разрушить, что неизбежно вело бы к духовному, а затем и физическому подчинению Руси. Жертвами Схарии стали даже некоторые новгородские священники, в том числе о. Алексий и о. Дионисий, которые особенно понравились великому московскому князю Ивану III, когда он в 1480 г. был в Новгороде. Он способствовал их переводу (1480) в Москву, сделал священниками главных соборов Московского Кремля, так «ересь жидовствующих» попала в столицу государства.

Преподобный Геннадий Новгородский. Икона XX в.

Схария был образованным человеком, знал неточности в переводах базисных православных книг, редакционные вольности в церковных письменных источниках, использовал для тайной пропаганды «ереси жидовствующих» слабые стороны состояния православного вероучения и церковной литературы в ХIV – ХV вв. Схария имел определенные познания также в естественных науках, был знаком с астрологией и каббалистикой. Каббала – магическое течение в иудаизме, практическая каббала основана на вере в то, что при помощи специальных ритуалов и молитв человек может активно вмешиваться в божественно-космический процесс. Решительную борьбу с еретиками начал и вел двадцать лет Новгородский архиепископ Геннадий (Гонзов, умер в 1506, канонизирован, см. с. 191). С большим трудом и далеко не быстро удалось пресечь «ересь жидовствующих» и предать еретиков церковному проклятию на Московских церковных соборах конца ХV – начала ХVI вв.; в большой мере это было достигнуто благодаря трудам и стойкой бойцовской позиции архиепископа Новгородского Геннадия.

Особенно трудно пришлось именно Геннадию Новгородскому в борьбе с ересями, тем более что он и сам порой допускал досадные ошибки, чуть ли не обвинял в причастности к «ереси жидовствующих» абсолютно всех евреев, отожествлял жидов и евреев. При всей значимости его владычной духовной власти, далеко не все он мог вершить в Великом Новгороде. Но в поле светских действий в борьбе с алчными людьми у него в прошлом был яркий предшественник и исторический образ – русский князь Владимир (Василий) Всеволодович Мономах (1053–1125), внук византийского императора Константина Мономаха. Владимир Мономах, заботился о положении простых русских людей, боролся с еврейским ростовщичеством, запретил в Киеве (после восстания 1113) высокий ссудный процент, велел выслать всех «жидов», дополнил и пересмотрел свод законов «Русскую Правду», в установленном им законе значилось: «Ныне из всей Русской земли всех жидов выслать и впредь их не впущать; а если тайно войдут – вольно их грабить и убивать». При всей главенствовавшей в ХI – начале ХII вв. роли Владимира Мономаха в общерусских делах, даже он временами делал ошибки, но в духовно-религиозные дела он никогда серьезно не вмешивался. Геннадий Новгородский всегда принимал обоснованные и верные решения в духовно-нравственной сфере, но его недруги видели нехватку его знаний в поле светских дел, указывали на ряд его спорных советов в решении светских вопросов. Это отчасти подрывало доверие к митрополиту Геннадию Новгородскому, множило число его недругов, но он продолжал решительно бороться с искоренением «ереси жидовствующих» на Новгородской земле и на всей Руси.

«Ересь жидовствующих» – иудейское еретическое движение в Древней Руси последней трети ХV – начала ХVII вв., которое пыталось насадить и распространить иудаизм, подорвать веру в Русскую православную церковь и уменьшить ее паству. Понятия «сторонники ереси жидовствующих» и «жидовствующие» стали равнозначными. Как и древние тайные иудейские секты, представители «ереси жидовствующих» выступали прежде всего против христианского учения, отвергали его основные понятия, принципы, духовные ценности, надругались над православными святынями (прежде всего иконами). Продолжением глумления над православными правилами и традициями был блуд и разврат. В секте жидовствующих практиковались: строгая законспирированность, проникновение в высшие слои правительства и духовенства (чтобы влиять на принятие нужных им властных решений), «обряд» поругания святынь, рабская унизительная взаимосвязь «учитель – ученик». Первый наиболее известный пропагандист на Русской земле «ереси жидовствующих» еврей-иудей Схария (Захария) имел большие международные связи, принадлежал к иудейской секте караимов. Когда Схария создал в Новгороде секту жидовствующих, он, по-видимому, выполнял задание одного их международных иудейских центров, учитывал опыт деятельности стригольников, степень распространения «ереси стригольников» на Новгородской и других русских землях. Схария создал в Новгороде тайную секту представителей «ереси жидовствующих». В Москве еретики смогли с 1480 г. вовлечь в их организацию многих бояр. Руководителей внешней политики Федора Курицына, ближайшее окружение наследника московского престола, но государя Ивана III они совратить не смогли. Против «ереси жидовствующих» первым аргументированно выступил архиепископ Новгородский Геннадий, который сообщил об «ереси жидовствующих» государю Ивану III и митрополиту Геронтию. По инициативе архиепископа Геннадия Новгородского была точно и полностью переведена, верно отредактирована Библия (Геннадиевская Библия остается самым востребованным переводом главной церковной книги до наших дней), просмотрены все церковные книги, из них изъяли все чуждое русским православным традициям, переведены полемические сочинения, в которых содержалось аргументированное опровержение иудейских сект. Ересь жидовствующих была осуждена на церковных Соборах (1488, 1490, 1504). По инициативе Ивана III был собран Собор 1504 г., на котором еретики были окончательно разоблачены, осуждены, их руководителей после суда казнили.