Текст книги "Усадьбы Подмосковья. История. Владельцы. Жители. Архитектура"

С 1885 г. (ему 44 года) Мамонтов был исключительно увлечен созданной им Московской частной оперой. Оперные постановки отнимали львиную часть его сил, времени, средств. В театре он пережил сильное потрясение – он страстно полюбил молодую, красивую, талантливую актрису, певицу Татьяну Спиридоновну Любатович, и она ответила ему взаимностью (есть прекрасный ее портрет, написанный К.А. Коровиным). Свои чувства они были вынуждены скрывать, хотели, чтобы это была только их тайна. Как высокопорядочные люди, они не хотели афишировать свои отношения.

С.И. Мамонтов заказывал и покупал полотна братьев Васнецовых, И.Е. Репина, И.И. Левитана, В.А. Серова, М.А. Врубеля, В.Д. Поленова, В.Г. Перова, В.Е. Маковского и др. художников, произведения М.М. Антокольского и иных мастеров. Он много времени отдавал общению с творческими личностями, сбору коллекций (оружия, монет, икон, предметов декоративно-прикладного искусства, мебели). Мамонтов щедро участвовал в финансировании своей Московской оперы, финансировал с 1899 г. совместно с М.К. Тенишевой журнал «Мир искусства», жертвовал средства в фонд Музея изящных искусств, был избран членом-учредителем Комитета по устройству этого музея, был председателем Дельвигского железнодорожного училища в Москве, был членом Общества любителей коммерческих знаний. Все его творческие увлечения, благотворительные начинания требовали ощутимых средств, поэтому в деловых операциях он нередко рисковал и не ошибался очень долго.

Но во второй половине 1880-х гг. Мамонтов позволил своим чувствам одержать верх над трезвым рассудком. Конец 1880-х – 1890-е гг. – это пик увлечения Мамонтовым искусством, театром, Т.С. Любатович. Мамонтов был слишком страстным и эмоциональным человеком, далеко не всегда был хозяином своих чувств, часто был их жертвой. Он не смог сохранить контроль над собой при своих увлечениях искусством и женщиной. А для стабильного успеха в предпринимательстве прежде всего нужно иметь трезвую холодную голову, уметь подчинять желания жестким требованиям деловой жизни. Его увлечения притупили его деловую бдительность, расточили значимую часть сил, внимания, финансовых средств. В таких обстоятельствах Мамонтов предпринял попытку финансировать грандиозный проект, но допустил серьезные ошибки и нарушения финансового законодательства, приобрел колоссальные долги, что привело к крушению его финансового благополучия.

В конце ХIХ в. он оказался вовлеченным в железнодорожные авантюры и поплатился за это – попал под суд за растрату, был в 1899 г. арестован и заключен на 5 месяцев в тюрьму. В 1900 г. Московский окружной суд его оправдал, признал отсутствие корыстного умысла в его действиях, но объявил его несостоятельным должником. Его дом в Москве, художественные ценности, коллекции были проданы, чтобы возвращать долги. После суда его жена была вынуждена снимать квартиру в Москве. Мамонтов на время уехал в Париж, а потом поселился у Бутырской заставы в бревенчатом доме при гончарном заводе, купленном на имя его дочери, где он сам часто становился к гончарному кругу. В 1910 г. он побывал в Ницце, Неаполе, Берлине. Но от широкого и активного предпринимательства он был вынужден отойти, не мог он уже выступать и в роли щедрого мецената. Тогда он оказался забытым многими людьми, которым в лучшие для него времена щедро помогал.

Мамонтов пережил тяжелейшие душевные потрясения. За 8 лет, с 1907 по 1915 г., когда ему было 66–74 года, он потерял дорогих родных людей: любимую дочь Веру (32 года, мать троих детей, которых стала воспитывать ее мать – их бабушка, его жена Е.Г. Мамонтова), любимого сына Сергея (48 лет), внука Сергея, жену (в 1913 г.) Елизавету Григорьевну (67 лет) и многих друзей, а еще раньше, в 1891 г., умер его сын Андрей (22 года).

В этот тяжелый для него период жизни некоторые друзья совсем забыли его. Но с 1914 г. (ему 73 года) его жизнь скрашивала молодая женщина Евгения Николаевна Решетилова, выпускница Петербургского сиротского института императора Николая I, она с начала 1900-х гг. учительствовала в Торжке, в 1906 г. познакомилась с ним. С 1915 г. молодая, милая и не требовательная Е.Н. Решетилова всегда была рядом с ним в Москве. После того как летом 1917 г. был продан гончарный завод у Бутырской заставы, они стали жить в Абрамцеве. Осенью 1917 г. они перебрались снова в Москву, где снимали небольшую квартиру. Тогда ради денег на еду и квартирную плату Решетилова работала в полевом стане воздушного флота. У Мамонтова из-за отсутствия перспектив активной деятельности усилились еще с 1916 г. (ему 75 лет) болезни, стремительно развивался склероз, увеличивалась общая слабость. Из-за слабеющей памяти и иных недомоганий Мамонтов осмысленно не мог воспринять события осени 1917 г., из дома почти не выходил. В Москве в феврале 1918 г. он простудился и умер в марте от воспаления легких. Похоронили его, как и его двоих детей, жену, внука, в Абрамцеве.

Добрый, благородный, патриотично настроенный С.И. Мамонтов по большому счету не был сильной личностью, он не смог стать хозяином своих чувств, не сумел стабильно и результативно длительное время использовать свое огромное состояние во благо экономики и культуры России, а также своей большой семьи. Он слишком верил в свою финансовую изворотливость и связи в правительственных кругах, но их поддержка и прикрытие надежными не были (политические и хозяйственно-экономические группировки и кланы постоянно враждовали между собой, боролись за власть, деньги, решающее положение в стране; в их борьбе он был всего лишь винтиком, а не равным лицом). Именно за благородные дела С.И. Мамонтова россияне вспоминают добрыми словами.

В 4 км от Абрамцева и г. Хотькова находится село Ахтырка, известное как центр художественной резьбы по дереву. В ХVIII в. здесь была создана одна из лучших в Подмосковье усадеб. При этом здешние места имеют давнюю историю и известных владельцев. Упоминается это место впервые в грамоте великого князя Ивана III в 1504 г. В 1694 г. эти земли принадлежали И.А. Панину, позже их владельцем стал знаменитый В.Н. Татищев (1686–1750; см. с. 481–483) – русский историк, государственный деятель. В 1720–1722 гг. и 1734–1737 гг. он управлял казенными заводами на Урале, в 1741–1745 гг. был астраханским губернатором; был известен своими трудами по этнографии, истории, географии, особый успех имела его работа «История Российская с самых древнейших времен» (кн. 1–5, изданные в 1768–1848 гг.). В.Н. Татищев много сделал в области горного дела, был президентом Берг-коллегии, основателем Екатеринбурга и уральских заводов. В.Н. Татищев был одним из первых российских масонов.

В 1734 г. у В.Н. Татищева поместье купил князь И.Ю. Трубецкой. В 1734–1879 гг. оно принадлежало князьям Трубецким. При Н.И. Трубецком здесь были возведены деревянные усадебные постройки, разбит небольшой сад, в 1772 г. построили церковь во имя иконы Ахтырской Божией Матери, с тех пор селение стали называть село Ахтырка. В 1820-х гг. архитектор А.С. Кудепов создал здесь одну из красивейших в Подмосковье усадеб; она была единственной в окрестностях Москвы, целиком выдержанной в духе ампира.

Ахтырка. Усадебный дом

Последним владельцем усадьбы из рода Трубецких был князь Николай Петрович Трубецкой – председатель Российского музыкального общества, при активном содействии и материальной помощи которого была создана Московская консерватория. В Ахтырку к нему часто приезжали представители русской культуры, особенно – музыканты и композиторы, в том числе Н.Г. Рубинштейн, П.И. Чайковский и др. Н.П. Трубецкой был человеком семейной, дворянской чести. Когда в 1879 г. его брат Иван проигрался и попал в долговую яму, Трубецкой, чтобы выручить его, был вынужден продать свое имение. В семье Н.П. Трубецкого было 9 детей; старшим был Сергей, родившийся в Ахтырке, он со временем стал крупным общественным деятелем.

Князь Сергей Николаевич Трубецкой (1862–1905) был первым избранным ректором (в 1905 г.) Московского университета, где он был приват-доцентом, затем профессором, создал студенческое историко-филологическое общество, которым руководил до своей смерти, был крупным религиозным философом, публицистом, общественным деятелем. С.Н. Трубецкой начальное образование получил дома, потом учился в классической гимназии в Москве и в Калуге, в 19 лет поступил в Московский университет, где через 9 лет на историко-философском факультете защитил магистерскую и в 38 лет – докторскую диссертации. У Трубецкого рано проявились выдающиеся черты характера, он стал символом прогресса, демократии, совести передовых людей России, когда она оказалась на революционном распутье 1905 г. Трубецкой понимал необходимость в начале ХХ в. коренных реформ, о чем говорил и писал императору Николаю II, осознавал ответственность народа за свое правительство. Трубецкой критически, с научных позиций осмыслил длительный опыт взаимоотношений высшей школы с государством и обществом, имел свою обоснованную точку зрения на создание в России общенациональной системы образования, доказывал исключительную значимость университетов в жизни и развитии страны. Он выступал за расширение студенческих инициатив, за права и свободы высшей школы. В большой мере благодаря ему профессура получила в 1905 г. право выбирать университетское начальство и самостоятельно решать внутриуниверситетские вопросы, а студенты получили право создавать свои корпоративные организации для решения своих дел. В сентябре 1905 г. Трубецкой, добившийся в августе возвращения Московскому университету права автономии, в том числе выборности ректора (он в 43 года стал первым выбранным ректором Московского университета), добился невмешательства армии и полиции в дела университета. Не желая допустить ввода войск и полиции на территорию Московского университета, Совет университета по предложению ректора его закрыл 22 сентября 1905 г., но через 7 дней Трубецкой у министра народного просвещения генерал-лейтенанта Глазьева защитил интересы университета, но и расплатился за это сполна – умер от кровоизлияния в мозг. Соображения Трубецкого по построению образовательной школы, т. е. системы образования в стране, и роли высшего образования в жизни России и ее будущности представляют интерес и в наши дни. Трубецкой образно писал: «Я не могу считать целесообразным разрушение неудобного плохого и ветхого, но все-таки обитаемого училища пока я не знаю как будут учить в новом и каково это новое училище. Я не отрицаю необходимости коренной реформы нашей школы и в особенности коренного изменения нашей школьной политики. Но теперь со всех сторон говорят не о реформе, а именно о разрушении существующей школы». Это и многое другое, сказанное С.Н. Трубецким, особенно актуально сейчас, когда нужно не спешить разрушать проверенную российской практикой образовательную систему. Не нужно бездумно перенимать не подходящие сполна для России зарубежные модели построения школы, общеобразовательной и высшей.

После князей Трубецких усадьба Ахтырка переходила из рук в руки. Последним ее хозяином был С.М. Матвеев, который создал здесь процветающее хозяйство с оранжереями, где круглый год выращивали цветы.

Ахтырка и ее окрестности связаны с творчеством художника Виктора Михайловича Васнецова (1848–1926), жившего здесь в летние месяцы. Когда он снимал в Ахтырке одну из дач летом в начале 1880-х гг., то написал здесь этюды «Пруд в затишье», «Осока», «У опушки», «Затишье». Здесь В.М. Васнецов работал над известной картиной «Аленушка» (1881), находящейся сейчас в Третьяковской галерее. Аленушка на его полотне изображена на берегу Ахтырского пруда, сохранившегося до наших дней. В.М. Васнецов утверждал, что у его Аленушки глаза – от дочки С.И. Мамонтова – девочки Веры, которую за ее безмерное обаяние называли «абрамовской богиней». Тогда, в 1880 и 1881 гг. на своих полотнах В.М. Васнецов изобразил реальных обитателей этих мест. Так, для картины «Богатыри» (1881–1898) сын С.И. Мамонтова – Андрей (Дрюша) – послужил моделью для создания облика Алеши Поповича. На этой картине коня Ильи Муромца он написал с огромного коня, принадлежавшего Мамонтову.

После событий осени 1917 г. в главном здании конфискованной усадьбы была устроена школа, затем открыт детский дом. В 1921 г. бывший усадебный дом сгорел, постепенно разрушились или были разобраны усадебные флигели, сохранилось только здание церкви (в советский период этот храм закрыли, он возродился только в 1990-е гг.). От когда-то прекрасной усадьбы сохранились только небольшой изящный храм во имя Ахтырской Божией Матери, красивые въездные ворота, парк с прудом. Кирпичный оштукатуренный храм в стиле ампир, являющийся выдающимся произведением своего времени, до сих пор вызывает всеобщее восхищение. Его кубический объем завершен купольной ротондой. Он выполнен в простых строгих формах дорического ордера; боковые портики имеют колоннады. Стройная 3-ярусная колокольня соединена с храмом крытым переходом. Храм имеет нарядное внутреннее убранство, современное его постройке. В бывшей усадьбе князей Трубецких размещается дом отдыха.

Щелковский район

На юге Щелковского района находится бывшая усадьба Алмазово. Эта усадьба была создана по желанию известного уральского заводчика Н.А. Демидова в 60-х – начале 70-х гг. XVIII в. Уникальна усадьба прежде всего своеобразной парковой планировкой с системой искусственных каналов и прудов с островами. До наших дней сохранилось далеко не все, но и то, что мы видим, поражает. Главной композиционной осью усадебного комплекса был Большой канал длиной около 700 м, начинавшийся у Малого пруда и насыпанного холма «Сион» и кончавшийся у Большого пруда. Примерно посредине трасса канала делилась на два рукава и охватывала округлый остров, на котором стоял господский дом, соединенный галереями-мостами с флигелями. Параллельно каналу проходила основная усадебная аллея, вдоль которой стояли церковь, оранжереи, конюшни, слободка дворовых людей. Основной массив парка находился в стороне от канала. В парке был Лебяжий пруд с 8 островами, соединенными мостиками и украшенными беседками. Особо славились беседки «Китайская башня» и «Домик уединения». Были в усадьбе и два зверинца.

Н.А. Демидов

До наших дней сохранились кирпичный с белокаменными деталями мост через Большой канал, также кирпичная с белокаменными деталями Казанская (Сергиевская) церковь в стиле классицизма (1814–1819), два дома причта (первая четверть XIX в.) и двухэтажный кирпичный жилой дом в стиле ампир (первая четверть XIX в.). Средняя часть главного фасада дома выделена 2-колонным портиком дорического ордера, помещенным в рустованных антах. С архитектурно-художественных позиций в усадьбе главный интерес представляет Казанская церковь, возведенная на месте предшествующей кирпичной церкви. Четверик храма завершен опирающейся на 4 внутренних пилона купольной ротондой с глухим барабаном и люкарнами. К его западной стене примыкает 3-ярусная колокольня со шпилем. Боковые фасады обработаны тосканскими пилястровыми портиками с фронтонами. Есть предположение, что усадебный комплекс в Алмазове был создан по проекту Д.И. Жилярди или с его авторским участием; известно также, что его привлекали к ремонтным работам в нем.

Архитектурно-планировочная и художественная уникальность усадьбы Алмазово определялась не только талантом архитектора, но и честолюбивым заказом ее хозяина, одного из сыновей знаменитого горнозаводчика А.Н. Демидова (с 1678–1745), статского советника Никиты Акинфиевича Демидова (1724–1789 гг., см с. 323), владельца колоссального состояния, требовавшего, чтобы все его усадьбы были уникальны по архитектурно-художественным параметрам и поразительными по богатству их убранства. По сути, он гнался за внешним великолепием, поддерживал только престижные знакомства, мечтал о всеобщем преклонении перед ним и был абсолютно не способен на широкие бескорыстные поступки. Н.А. Демидов отличался крутым нравом, редкостной скупостью, был чванливым и мелочным. При этом он любил разыгрывать роль мецената, просвещенного человека, знатока искусств, литературы, политики, добился звания Почетного члена Академии художеств и Вольного экономического общества. В семье Демидова никогда не было покоя и счастья: судьба как будто мстила ему. Два его первых брака были бесплодными, в третьем браке у него были две дочери и сын, и все они были по-своему несчастливы и прежде всего – в личной жизни. Демидов всю жизнь стремился множить свои богатства, ни с кем не делить их, постоянно расширять список своей недвижимости в надежде обрести счастье и спокойствие. Однако его богатства и стремление увеличивать их как раз и лишили его действительного счастья, покоя, удовлетворения в жизни, а также благородных и порядочных детей (времени на их воспитание у него не было, а пример его жизни был худшим учителем для них).

Глинки. Усадебный дом. 1730-е гг.

Глинки. Флигель главного дома

В окрестностях поселка и железнодорожной станции Монино находится санаторий «Монино», располагающийся на землях бывшей усадьбы Глинки. Усадьба Глинки принадлежала сподвижнику Петра I, генерал-фельдмаршалу, всесторонне образованному человеку, графу Я.В. Брюсу. После смерти Петра I он вышел в отставку и поселился в своем селе Глинки, где и умер через 8 лет. Усадьба Глинки – самая старая из сохранившихся подмосковных дворянских усадеб. Это самый ранний из известных тип усадьбы-дворца, который во второй половине ХVIII в. получил широкое распространение в России. Усадьба Глинки создавалась в первой трети ХVIII в., когда резко преобладали загородные поместья с барскими домами деревянной постройки. В усадьбе Глинки создали из камня дворцовый комплекс. Эта усадьба представляет очень большой интерес в историческом, архитектурно-художественном, общечеловеческом планах. Знакомство с ее историей, жизнью ее владельцев дает думающему человеку богатую пищу для размышлений.

Самым ярким владельцем усадьбы Глинки был Яков Вилимович Брюс, купивший ее у князя А.Г. Долгорукова в 1727 г. Я.В. Брюс был одним из самых родовитых, образованных, представительных (рост под 2 м) людей своего времени, человеком с сильным патриотическим чувством. При царе Петре I (1672–1725 гг., царствовал с 1682 г., правил с 1689 г.) раскрылись главные таланты Брюса, большие его способности и обширные знания были максимально использованы в интересах России. После кончины Петра I к власти пришли алчные, ограниченные люди со скудным образованием, нередко еще и низким происхождением (что хотя бы отчасти, но на генетическом уровне ограничивало их способности, возможности при решении важнейших государственных и иных дел). Таким людям умный, честный, грамотный, не способный на лесть и пьянки Брюс был не нужен; рядом с ним они выглядели интеллектуальными карликами, умственными уродами. Вот почему они сделали все необходимое, чтобы он ушел в отставку. Но Брюс – и вне сферы государственной деятельности – продолжал активную жизнь: строил и перестраивал усадьбу Глинки, вел научную работу, систематизировал свои открытия и наработки, пополнял библиотеку, коллекции для их использования в будущем во благо России. Можно представить, как страдал Брюс, видя, что государственные ущербные наследники Петра I не могут достойно продолжать его начинания, а то и откровенно гробят их, не желают советоваться и просить советов у действительно образованных людей истинно патриотической закваски. Понимая, что он насильственно отстранен от государственных дел, Брюс не раскис, не обозлился на действительность, а в рамках своих вынужденно сузившихся возможностей трудился во благо будущего России.

Я.В. Брюс

Граф Яков Вилимович Брюс (1669–1735) происходил из древнего рода шотландских королей, но родился в Москве, с детства был взят во дворец к царевичу Петру, оказался среди его «потешных ребяток», был участником Крымских (1687, 1689) и Азовских (1695, 1696) походов, одним из главных организаторов русской артиллерии, которой командовал в Прутском походе (1711) и в Северной войне (1700–1721). Он был генералом, сенатором, президентом Берг-коллегии и Мануфактур-коллегии. В 1721 г. он вместе с А.И. Остерманом подписал Ништадтский мир (завершивший победоносную для России 21-летнюю Северную войну), за что Петр I возвел его в графское достоинство. После смерти Петра I он ушел в отставку в 1726 г. (ему 56 лет) и был произведен в генерал-фельдмаршалы (при уходе в отставку). С 1726 г. он жил в Москве на Мещанской улице, около Сухаревой башни, а в 1727 г. окончательно переселился в свою усадьбу Глинки, где продолжил свою созидательную деятельность. Усадьба Глинки строилась в 1726–1735 гг. по его проекту и под его наблюдением. Он знал и постоянно стремился, в том числе и в Глинках, расширить свои познания в области математики, физики, астрономии, иностранных языков, геологии, географии, ботаники, инженерном деле, военной науке (особенно – артиллерии) и др.

Он еще на государственной службе составил карту российских земель от Москвы до Малой Азии (1696), редактировал географические карты и глобусы, переводил иностранные книги на русский язык, ведал (с 1706 г.) Московской гражданской типографией, обеспечил составление первого русского гражданского календаря (он вышел под его редакцией – «Брюсов календарь»), ведал книгопечатным делом в России, переписывался с некоторыми западными учеными (Лейбниц и др.), собрал богатую коллекцию предметов старины и редкостей (портреты знаменитых людей, точные измерительные приборы, карты, планы, рисунки и др.), которую завещал после своей смерти Петербургской академии наук, имел большую библиотеку с книгами в разных областях знаний. Переселившись в Глинки, Брюс продолжал свою исследовательскую деятельность. При обширности его знаний и стремлении их расширить, среди соседей он не мог найти себе интересных собеседников и друзей, а тратить время на пустые разговоры он не любил. Его постоянно охранял караул из взвода солдат, чтобы оградить от общества любопытных, а то и назойливых соседей. На втором этаже усадебного дома был кабинет Брюса со всем необходимым оборудованием, – разными научными приборами для занятий физикой, естествознанием, астрономией, рядом других наук; на крыше дома была устроена небольшая башня-обсерватория для наблюдения за звездами, астрономические наблюдения он вел и на открытой северной лоджии дома. Для хранения коллекций и проведения опытов он использовал помещения во флигелях. Удивляло соседей не только обилие книг в библиотеке, но и большое число в ней магических и астрологических книг (после смерти Брюса, по его воле, все его книги были переданы в библиотеку Академии наук). Был в усадьбе и подземный ход в павильон (где при наследниках Брюса была устроена масонская ложа). Парк украшали мраморные статуи, в том числе обнаженных античных мифологических героев. Пугали соседей и вырезанные из камня демонические маски, украшавшие фасад усадебного дома, в том числе замковые окна нижнего этажа; но есть мнение исследователей, что это маски-карикатуры на вельмож, – противников Брюса. В Глинках была построена (1756 г.) усадебная церковь во имя Св. Иоанна Богослова. В Глинках Брюс основал бумажную фабрику, которая потом некоторое время принадлежала известному изобретателю механику-самоучке И.И. Кулибину (1735–1818).

О Брюсе и при жизни, и после его смерти чаще всего вспоминали как о колдуне, который свои тайны и богатства не передает никому, и в доказательство приводили судьбы последующих владельцев усадьбы Глинки. Людская молва твердила, что колдун-чернокнижник Брюс не желает, чтобы кто-либо другой хозяйничал в его доме-усадьбе. Действительно, после смерти Брюса судьба усадьбы Глинки и ее других владельцев была невеселой. Так, одна из наследниц Глинок, Е.Я. Брюс, вышла замуж за видного масона, главу ложи «Астрея» В.В. Мусина-Пушкина, он вскоре умер, не оставил потомства по мужской линии. Другая владелица Глинок – помещица Колесова – не смогла жить в усадьбе, так как Я.В. Брюс ежедневно являлся к ней во сне, она совсем от страха потеряла способность спать, утратила покой, вот почему она продала эту усадьбу купцу Лопатину. Он открыл в усадьбе фабрику, построил плотину, в главном усадебном доме устроил склад хлопка, но вскоре он сгорел. Лопатин восстановил дом-склад под хранение хлопка, но вскоре сгорела фабрика. Затем усадьбу купил купец Малинин, но и он тут же потерял ее – грянули события 1917 г. В наши дни в усадебном доме размещается санаторий «Монино».

Я.В. Брюс прожил 66 лет – немало по тем временам. В разные годы своей жизни он пытался предсказать будущее России. Особенно показателен составленный под его редакцией первый русский календарь. Авторами этого календаря были Брюс, а также его помощники – математик и географ Василий Куприянов и его ученик Алексей Ростовцев. В историю этот календарь вошел как «Брюсов календарь». В этом календаре ХVIII в. содержались и прогнозы с 1800 по 2000 г. По предсказаниям календаря, ожидать следовало такие события: «1942–1970—1998 годы. Тяжелая война между просвещенными государствами, дворянство некоторого государства окажет знания отменной храбрости в пользу своего государства и Отечества»; «1931–1959—1987 годы. Великая перемена в некотором государстве, новый образ правления в некоторой республике, славное побоище, великий государь воцарится». Многие ученые в прошлом и теперь считают, что Брюс и его коллеги под словосочетанием «некоторое государство или республика» имели в виду Россию. Так или иначе с конца 1980-х гг. начались принципиальные изменения в России, в том числе в Москве.

С архитектурно-художественных позиций усадьба Глинки представляет значительный интерес. Архитектура 2-этажного кирпичного дома-дворца с декором из белого камня (включая маски) богато пластически разработана и нарядна (1730-е гг.). Центральную часть главного фасада занимает 2-ярусная лоджия. Нижний ярус образован рустованной аркадой с пилонами, украшенными пилястрами; верхний ярус украшен спаренными колоннами коринфского ордера. Богато украшены выразительными маскаронами наличники. В доме сохранилась старая планировка. В доме особый интерес представляют 2 больших зала, один над другим, соединенные между собой лестницей. Именно этим залам подчинена планировка дома-дворца. Ведь главный дом в своей усадьбе Брюс создавал и как научную обсерваторию. Строительно-планировочные особенности этого дома полностью соответствуют типу строения обсерватории. Таким образом, дом-дворец Брюса в Глинках дополнительно к его архитектурно-художественным достоинствам и мемориально-исторической значимости является и редчайшим памятником науки. Другие сохранившиеся постройки имеют меньший исторический и архитектурный интерес. Кирпичный одноэтажный садовый павильон, известный как «Лаборатория Брюса», полностью сохранил изящную архитектурную декорацию петровского времени. Кроме того, сохранился одноэтажный флигель – «Кладовая Брюса», но его облик частично изменен. Такая же судьба постигла здание одноэтажной кардегардии (первая половина ХVIII в.). Сохранился также регулярный липовый парк с копаным прудом, он с одной стороны обнесен валом, а с другой – окаймлен прудами правильной геометрической формы. В усадьбе была церковь, ведь в семье Брюса все были убежденными православными людьми. Церковь была построена в 1756 г. из материала разобранного храма в соседнем сельце Мизинове и сохранила свое посвящение Иоанну Богослову, вскоре к ней пристроили колокольню. В 1930-х гг. купол храма и колокольню сломали, изуродованное здание стали использовать в хозяйственных целях. В 1990-е гг. начали работу по восстановлению и возрождению этого храма. Рядом с храмом была фамильная усыпальница графов Брюсов, ее также разрушили в советский период. Но спасли и отвезли в Москву в Донской монастырь редчайший по красоте и пластичности надгробный памятник – мраморное надгробие над могилой жены Я.В. Брюса – графини Прасковьи Александровны Брюс (урожденная графиня Румянцева, 1729–1786 гг., выполнил надгробие И.П. Мартос), а также интересное надгробие Александра Романовича Брюса.

В 1990-е гг. в бывшей усадьбе Глинки, главным образом благодаря группе энтузиастов, много лет продолжающих работу по возрождению этой старинной усадьбы, был создан музей. Особенно большой вклад в создание этого музея внесли В.В. Синдеев, А.Ф. Ерофеева, В.И. Зотов, М.И. Гореликова, Е.Г. Брищук, Ю.В. Федоров (первый благотворитель музея). Музейные экспонаты рассказывают об истории этой усадьбы, ее строителе, других владельцах.

Глинки. Надгробие графини П.А. Брюс

В 3 км от усадьбы Глинки находится деревня Савинки (Саввино), за ней на берегу реки Вори видны остатки старого парка, напоминающие о некогда существовавшей здесь усадьбе Савинское. Она в XVIII – начале ХIХ в. принадлежала И.В. Лопухину – другу и сподвижнику просветителя Н.И. Новикова, приезжавшего сюда в гости. Не раз приезжал и гостил в усадьбе и выдающийся русский поэт В.А. Жуковский (который считал хозяина усадьбы в числе его благодетелей). Лопухины владели усадьбой в 1678–1776 гг., самым известным среди них был И.В. Лопухин, один из видных московских масонов (мартинистов). Здесь были жилой и хозяйственный сектора, ухоженные пруды и каналы, образовывавшие миниатюрный «архипелаг», на его островках были построены беседки. При Лопухине на одном из островов «архипелага» построили беседку «Храм Дружбы», а сам остров Лопухин назвал Юнговым островом в честь Юнга Штиллинга (1740–1817) – немецкого писателя, профессора государствоведения и известного мистика, сочинения которого неоднократно переводили русские масоны. На другом острове И.В. Лопухин распорядился положить плиту в память о Квирине Кульмане – мистике, сожженном в Москве в 1689 г. В деревне Савинки был поставлен памятник самому И.В. Лопухину. Одним словом, в XVII – начале XVIII в. эта усадьба была местом встреч московских масонов. Позже усадебный дом и другие постройки, в том числе и «затеи» в парке, постепенно были утрачены.

Иван Владимирович Лопухин (1756–1816) был сыном генерал-поручика В.И. Лопухина, детство провел в Киеве, получил скромное образование, служил в Преображенском полку, много занимался самообразованием. Его генетические корни (он был на четверть евреем) определили его интерес к историко-конфессиональным вопросам жизни евреев и религиозно-мистическим воззрениям. В 26 лет, выйдя в отставку в чине полковника, он стал масоном и до последних дней оставался одним из самых ревностных последователей ученых мартинистов, или масонов. (Масонство – религиозное движение, возникшее в начале ХVIII в. Его организации – ложи – заимствовали традиции средневековых рыцарских и мистических орденов. Масоны стремились создать тайную всемирную организацию с утопической целью мирного объединения человечества в религиозном братском союзе.) Лопухин жил в основном в Москве, стал одним из видных деятелей в кругу московских масонов, сам писал и издавал на свои средства масонские сочинения (что способствовало истощению его первоначального ощутимого состояния). Все свои силы он отдавал масонской деятельности, а также чтению и заботе о престарелом отце. Когда его просили быть на государственной службе, он трудился честно и получил благодарности и орден, в 1807 г. был удостоен чина действительного статского советника. Он всегда оставался убежденным масоном, стремился участвовать в благотворительной деятельности, писал сочинения, делал переводы. К старости он окончательно пришел к выводу, что не благородное происхождение, а обычные добрые человеческие качества являются главным достоинством человека. Вот почему уже в почтенном возрасте он женился на простой женщине Матрене Ефимовне Никитиной, но детей у них не было. Он жалел, что женился слишком поздно. С 1812 г. село Савинское было одним из самых любимых мест его проживания.