Текст книги "Башня Ярости. Книга 2. Всходы ветра"

НЭО РАМИЭРЛЬ

– Дальше нету пути, – вздохнул Таэтан, – по крайней мере, нам.

– Пути не может не быть, – улыбнулся Нэо, – просто он вам сейчас не нужен.

– Может быть, – пожал плечами ветеран, отчего-то напомнив эльфу Уанна, – тогда вы найдете дорогу, ведь вы ее ищете. Или проложите. Удачи!

– И вам удачи. Передай мою благодарность конду.

Нэо улыбнулся фэрриэннцам и пошел вперед, не дожидаясь ответных благословений и благодарностей. Вайард заслужил свое счастье, другое дело, что заслуживших куда больше, чем обретших. Судьба справедливостью никогда не отличалась, но на этот раз ему удалось отменить приговор. Пусть это будет доброй приметой и тропинка над обрывом не окажется очередной обманкой.

Прикосновение Нэо почувствовал именно тогда, когда достиг пресловутого пня. У эльфа возникло чувство, что его обнюхивает невидимая собака или волк. Разведчик остановился, позволяя стражу делать свою работу. Видимо, его сочли достойным доверия. Невидимый пес исчез, и его последнее касание вызвало в памяти почившего в Корбутских горах Кроха, норовившего на прощание лизнуть Нэо в щеку.

Его признали, а признают ли его друзей? Нэо Рамиэрль махнул рукой, Норгэрель, Аддари и лльяма побежали к нему, фэрриэннцы остались на месте.

Людям было видно, как трое чужаков и странное, светящееся синим существо уходят по узкой тропинке. Поднялся ветер, закружил дорожную пыль и со смехом швырнул в глаза леганцам, они невольно зажмурились, а когда вновь открыли глаза, тропа была пуста. Надежды на то, что гости останутся, больше не было. Таэтан немного помолчал и приказал возвращаться.

Нэо оглянулся как раз вовремя, чтоб увидеть, как уходят люди. Уходят, значит, для смертных эльфы исчезли? Выходит, тропа и впрямь ведет в запретное для прочих место? На то, что они найдут врата в Тарру, Нэо не надеялся. Их скитания затянулись, дорога домой оказалась слишком длинной, и Рамиэрль старательно гнал от себя мысль о Геро, которой потребовалось шесть с лишним сотен лет, чтобы вернуться.

Тропа бежала вперед сначала вдоль обрыва, над которым цвели синие цветы с острыми лепестками, затем свернула в сосновую рощу. Такую же, как на севере Арции. Норгэрель и Аддари о чем-то спорили, лльяма рыскала между стволов, как самая обычная собачонка. Вдали мелькнуло животное, похожее на оленя, но, к счастью, не белое, а рыжеватое со светлыми пятнами на спине и боках, похожими на солнечные зайчики. Лес был самым обычным, но Рамиэрль чувствовал, что они приближаются к источнику Силы. Похоже, он был единственным в этом мире, кому было дано узнавать силу Ангеса и использовать ее.

Рамиэрль был избранником Воина, но избран он был для спасения Тарры, а не для приключений в Фэрриэнне, хотя Ангес, оставляя Ларэну свое кольцо, а Воину – свою память, вряд ли думал о том, что обретет собственный мир. Возможно, сейчас ему нет дела до Тарры. Возможно, он далеко и воюет с исчадиями Света, в которых фэрриэннцы превратили бывших Светозарных. Боги могут воевать долго, время же смертных истекает.

…Тропа закончилась у подножия скалы, похожей на лежащего волка, между передних лап которого бил ключ. Вокруг шумели корабельные сосны, в небе плыли легкие облака, под ними лениво парила хищная птица. Пристрастия Ангеса к волчьим камням оставались неизменными, но Романа это не обрадовало.

– Не хватает вернуться туда, откуда мы начали, – Нэо с раздражением махнул рукой. Лльяма, расценив это как приглашение, попробовала на него наскочить, но была отправлена прочь и в расстроенных чувствах прижалась к каменному боку.

– Не думаю, что мы вернемся, – негромко возразил Норгэрель, – веди дорога из мира Зимы не только в Светозарное, мы б увидели развилку.

– Значит, попадем в очередной мир, а потом в следующий, и так до скончания времен, а когда отыщем путь в Тарру, она или уже погибнет, или спасется без нашей помощи.

– Не идти вперед, значит, идти назад, – напомнил сын Ларэна, – ты сам это говорил.

– Я узнал эту присказку от Рене, а он еще от кого-то.

– От этого она не стала менее верной. Конечно, можно остаться здесь…

– Мне нравится Фэрриэнн, – признался Рамиэрль, – я бы с радостью в нем жил… если б потерял память, но память при мне, а наши дороги – слишком длинная песня. От нее устают и те, кто слушает, и те, кто поет. Аддари, а ты что скажешь?

– Ничего, – светло улыбнулся Солнечный, – все уже сказано. Надо идти, когда-нибудь мы придем… Куда-нибудь.

– Золотые слова, – Нэо отпихнул пытавшуюся забраться на каменную лапу лльяму, – знать бы, кто нас ждет: улитки или драконы?

– Ничего хорошего, – сначала эльфам показалось, что с ними заговорила скала, но потом они увидели на гранитном плече темноволосого воина в развевающемся синем плаще. Ангес почтил Фэрриэнн своим присутствием именно тогда, когда его никто не ждал.

2896 год от В.И.
27-й день месяца Иноходца
ТАЯНА. ОКРЕСТНОСТИ ВАРХИ

Сражение никто не начинал, оно началось само. Авангард Гардани с ходу налетел на отряд билланской кавалерии, прикрывавший проход между холмами. Врагов было больше раза в два, но для горячих таянцев это ничего не значило, они пришпорили дрыгантов и лихо бросились вперед. Бой разгорался, как пожар в степи в летнюю сушь. Билланцы, используя численное превосходство, держались хоть и с трудом, но не отступали, и вскоре стало ясно почему. Тот, кто командовал ройгианцами, решил покончить хотя бы с вражеским авангардом и послал подкрепление. Тысяча конников со знаком Рогов изрядно потрепала три сотни дана Тонды, но к этому времени подоспел полк Михая Гарского, немедленно вступивший в драку.

Завязалась нешуточная рубка, но перевес был на стороне таянцев, когда же подошел Стефан Гери, положение билланцев стало безнадежным и они, огрызаясь, попятились в холмы. Это была прекрасная возможность – на плечах отступавшего врага проскочить проход и ударить в спину готовящимся к штурму гоблинам. Ее было грех упускать. Гери и не упустил.

Послав гонцов к Гардани, он лихой атакой сломил сопротивление рогоносцев и бросился в погоню за беспорядочно отходящим противником. Доставивший донесение молоденький нобиль дрожал, как в лихорадке, мечтая об одном: успеть догнать своих до конца сражения. Окружавшие короля «Серебряные» откровенно завидовали мальчишке, так как было ясно, что им подраться не удастся. Анджей Гардани славился своей отвагой и именно потому мог себе позволить не лезть на рожон там, где это было не нужно. Урожай славы он собрал в молодости, будучи наследником и командиром «Серебряных», но король не должен пасть жертвой шальной стрелы или сабельного удара.

Гардани с улыбкой отпустил просиявшего гонца, но был ли он доволен началом сражения, Сандер Тагэре не понял. Сам Александр относился к подобной тактике настороженно. Вступать в бой с марша было делом опасным, оправданным лишь в самом крайнем случае, как когда-то у Мелового прохода, к тому же кавалерия, отрывающаяся от пехоты, всегда уязвима, но говорить об этом было поздно. Он не военачальник, а гость. Здесь и думают, и воюют иначе. То, что арцийская военная наука считает ошибкой, в Таяне воспринимается как нечто само собой разумеющееся. Если конница Гери погонит расстроенную билланскую кавалерию на ее же пехоту, увязнувшую в штурме вархианских укреплений, той будет не развернуться, а к этому времени поспеют и гоблины. Но почему они все-таки оставили у леса обоз?

От мыслей о проклятых телегах Александра отвлек еще один вестник, выглядевший много хуже первого. Гнедой дрыгант был весь в мыле, да и седок мало походил на победителя. Александр еще путался в таянских знаках различия, но, услыхав ими Ракаи, понял, что всадник прибыл из-под самой Вархи. Не удивительно, что и всадник и конь чуть не падали от усталости. Ракаи сообщал, что билланцы пошли на штурм, который отнюдь не кажется игрушечным, и что он бросил к месту возможного прорыва находящихся в его распоряжении гоблинов, решив одним махом покончить с нападавшими. Дан Коронный решил, что тарскийские гоблины вот-вот пойдут навстречу королевским войскам и им будет не до Вархи.

Ничего страшного в решении Ракаи не было, одни наступали в одном месте, другие в другом, такое бывает сплошь и рядом. Анджей одобрил решение дана коронного, но приказал, как только штурм захлебнется, отправить «Зубров» [18]18
  «Зубры», «Вепри», «Медведи» – названия полков южных гоблинов.


[Закрыть] на прежние позиции. К гонцу подвели другого коня, и тот умчался.

Король, его свита и «Серебряные» теперь шли вплотную к отряду гоблинов. Гардани спешил развить и закрепить успех Гери. Глаза таянцев горели охотничьим азартом и жаждой битвы. Это были люди войны, не представлявшие другой жизни и не желавшие ее.

До холмов оставалось всего ничего. Луи умчался к «Серебряным», и Александр остался рядом с Анджеем Гардани и его коронными, как никогда чувствуя себя гостем на чужом пиру.

2896 год от В.И.
27-й день месяца Иноходца
ТАЯНА. ОКРЕСТНОСТИ ВАРХИ

Анджей Гардани воевал с четырнадцати лет. Третий сын короля Ласло, как и его братья, рос в походах и схватках то с фронтерцами, то с билланцами и тарскийцами. Мужчины рода Гардани редко умирали в своей постели. Сначала фронтерская стрела унесла жизнь Яноша, бывшего старше Анджея на два года, потом гоблинский клинок раскроил голову отцу, и ставший королем на поле боя брат Ласло повел «Серебряных» в атаку на билланцев. Они победили, но Ласло из схватки не вышел. Так Анджей Гардани оказался старшим в роду, гомона подтвердила его права, мать и сестры нашли новому королю жену, и он стал править так же, как отец, дед, прадед, не слезая с коня и не вкладывая меч в ножны.

Нынешний поход был не первым, но должен был стать последним. Король Таянский принял решение, прочитав письмо графа Лидды и поговорив с Луи Трюэлем. Таяна должна исполнить свой долг перед Благодатными землями, но сначала нужно перебить хребет ройгианцам, их за спиной оставлять нельзя. Нынешний господарь «рогатых» словно подслушал мысли Гардани и ударил по Вархе. Это казалось удачей, но Анджей в удачу никогда не верил. Он не собирался ввязываться с ходу в бой, не разведав замыслов врага. Прорваться к Вархе непросто, билланцы могут возле нее хоть майерку плясать, хоть в Гане топиться. Не понимать этого они не могли, значит, на что-то рассчитывали. На что? Обоз вот этот еще…

Король задумчиво потрогал усы. Гоблины шли быстро, кони, само собой, тоже, до гряды оставалось не больше полувесы, но все равно Гери поторопился. Нужно было подождать, хотя когда это таянские конники ждали? Перед ними был враг, и они на него напали. Остудить их мог разве что боевой гоблинский строй, а билланская конница для них, что кошка для собаки. Не порвать, так на дерево загнать. Таянец повернулся к арцийскому изгнаннику, молча ехавшему рядом.

– Что думает дан про наши дела?

– Я слишком мало знаю о ваших обычаях. В Арции я сказал бы, что конница поторопилась.

– В Таяне я скажу то же самое, – буркнул Анджей, – пронесет, оттаскаю этих орлов за усы.

Не пронесло. Четверо прискакавших друг за другом гонцов принесли вести хуже не придумаешь. Гери угодил в западню – да какое там в западню, в мешок! Гоблины не собирались проламываться в Варху, они ждали, когда конница выведет к ним врагов и дождались. Таянские тысячи с маху налетели на ощетинившийся пиками строй. Но это еще полбеды, будь куда отступить и где развернуться. Якобы расстроенная билланская кавалерия пронеслась между расступившимися перед ней и вновь сомкнувшимися гоблинскими колоннами, развернулась у лагеря и, пройдя кромкой леса, ударила Гери во фланг, а замкнул ловушку проклятый обоз. Груженные обычным камнем, связанные друг с другом тяжеленными коваными цепями телеги перекрыли проход в холмах, а за ними и на них угнездилась часть спустившейся с гряды пехоты.

Защитники Вархи попытались помочь окруженным, ударив гоблинам в спину, – не вышло. «Зубры» дрались с билланской пехотой, а напоровшиеся на копья горцев легко вооруженные пехотинцы отлетели обратно и убрались за линию укреплений.

Поняв, что он натворил, Стефан Гери послал три десятка человек к королю, вырвалось четверо…

Анджей выслушал донесение, не дрогнув бровью, и приказал остановиться. Спасти Гери мог только сам Гери. Те, кто уцелеет, прорвутся к Вархе, для них это единственный выход. За укреплениями достаточно сил, чтобы выдержать штурм, но вряд ли билланцы, перемолов четыре лучших таянских полка, будут думать о приступе. Гоблины сильнее и выносливее людей, но они не железные. Даже при худшем раскладе они потеряют не меньше трети своих и будут измотаны. Ближе к утру, обойдя проклятые холмы, можно ударить по победителям и превратить их в побежденных. И марш надо начинать немедленно.

2896 год от В.И.
27-й день месяца Иноходца
ТАЯНА. ОКРЕСТНОСТИ ВАРХИ

С ним такое уже бывало. В палатке брата у Тар-Игоны, под стенами Кер-Септима и Геммы, в холмах Набота. Он видел победу и знал, как ее схватить под уздцы. Он видел, а вот Анджей Гардани – нет. Приподнявшись на стременах, Александр Тагэре еще раз пересчитал сигны строящихся гоблинов. Да, все верно, они могут победить, если…

Анджей смотрел на гостя, не понимая. Еще бы, так в Таяне не воевали. Так нигде не воевали, но другого выхода не было.

Будь на месте таянского короля господин Игельберг, он бы сказал, что это есть замечательный и необычный план, который может осуществиться и стать знаменитым, но дарниец девятый месяц лежал в гразской земле, а Гардани был прекрасным человеком и хорошим королем, но смотреть чужими глазами не умел. Александр попробовал объяснить еще раз, не получалось, а победа вытекала, как кровь из разорванной вены. Подскакал молодой Ежи со своими «Серебряными», подошли гоблинские вожаки, которые должны были прикрывать отступление. Бред! Отступать сейчас, когда можно выиграть не только бой, но и войну!

– Ежи, – Анджей слегка возвысил голос, отдавая приказ, губящий сражение, а может быть, и Таяну.

Такое Александр Тагэре тоже видел. Он говорил правду Филиппу, тот его не слышал или не хотел слышать. Он сказал правду Анджею, тот ничего не понял, а приказывать он не может. Не может? «Верность Гардани не иссякнет!» А если это лишь слова и король не пожелает подчиниться изгнаннику? Да, Сандер, здорово тебя смяли все эти Рогге, если ты судишь о чужой верности по ним, а не по себе!

– Именем Рене Арроя приказываю, – голос Александра зазвенел, как струна, – «Серебряным» обойти холмы, ударить в тыл рвущейся к Вархе пехоте и ее уничтожить. Они нас не ждут. Всех, кто в лагере и на ногах, – в бой. Две трети вдоль оврага к холмам, закрыть проходы. Треть на захват их лагеря. Марграч! Прорваться через самый высокий холм к опушке. Вы – горцы, сможете. Ваше дело пробить коридор к коннице и держать его, пока все не уйдут в лес, заступить дорогу северянам и стоять, хотя б на вас небо падало.

Анджей потряс головой, ему явно показалось, что он ослышался. Таянец собрался что-то сказать, скорее всего, возразить, но не успел. Ежи вскинул два пальца к украшенному фигуркой рыси шлему.

– Меч и Верность. Мы идем. – За кровь детей Инты, – рявкнул старший из гоблинов, – вперед! Гарджа – на пад каорэ из! Варгат!

В Отлученных землях умели помнить. Анджей Гардани наклонил седеющую голову.

– Арде! Судьба битвы в твоих руках.

– Мы победим, – уверенно сказал Александр, чувствуя, как его захватывает давно забытое чувство полета и уверенности в своих силах и своей правоте.

2896 год от В.И.
27-й день месяца Иноходца
ТАЯНА. ОКРЕСТНОСТИ ВАРХИ

Луи Трюэль с удивлением смотрел на сияющего Ежи, не представляя, что мог приказать ему отец. Неужели таянцы решили атаковать? Если так, то все действительно пропало. Влететь в бутылку легче, чем из нее вылезти. Луи представил себе проход между холмами – наверху билланские стрелки, впереди – баррикада. Может, гоблины и проломятся, но с такими потерями, что победа не замедлит обернуться поражением. Их надо остановить, но как?! Проклятый, они что, собираются прорываться в конном строю? В такую узость?! Это даже не глупость, это безумие. Будь что будет, но он удержит Ежи, должен же тот хоть что-то соображать. В том, чтобы сломать себе башку, нет ничего героического, что бы ни пели про смелых дурней менестрели.

Луи тщательно собрал все имеющиеся мысли и направил Браво к отдающему последние распоряжения таянскому принцу. При виде арцийца Гардани радостно просиял глазами.

– Это будет отличный бой, только бы не запалить лошадей, они нам еще пригодятся. Эй, все, – Ежи поднял руку, – чередуем рысь и кентер [19]19
  Легкий галоп.


[Закрыть]. Если кто собьется на галоп, пусть пеняет на себя. Вперед!

Ежи тронулся с места первым, но совсем не в ту сторону, куда думал Луи. «Серебряные» уверенно забирали влево от проклятых холмов, обходя их по широкой дуге. Трюэль ничего не понимал, но от сердца немного отлегло. Что бы то ни было, а в ловушку они, похоже, не полезут. Но и на отступление не похоже, с такими физиономиями таянцы не отступают.

Дрыганты шли резвой рысью, будь у Луи обычная арцийская лошадь, ему, чтоб не отстать, пришлось бы перейти на легкий галоп, но Браво успешно доказывал, что коней, равных атэвским, в Тарре нет и быть не может. Трюэль слегка пришпорил жеребца, догоняя Ежи. Перед наследником ехал лишь мальчишка со знаменем, в котором арциец узнал младшего из принцев. Значит, Данута проводила на войну всех своих мужчин.

– Ежи, что мы делаем?

– Побеждаем! – откликнулся таянец. Луи показалось, что он ослышался, но Гардани был уверен и в том, что делает, и в том, что говорит. – Наше дело вырезать тех, кто лезет в Варху, и захватить их лагерь. Он пуст!

Захватить пустой лагерь. Не рваться сквозь строй ожидающего тебя сильного врага, а ударить его оттуда, откуда он не ждет. Тар-Игона! Сандер! Он нашел выход и сумел убедить Анджея! Какой же он молодец, и как все повторяется. Ну, не все, но многое…

2896 год от В.И.
27-й день месяца Иноходца
ТАЯНА. ОКРЕСТНОСТИ ВАРХИ

Гоблины были выше чуть ли не на голову и шли очень быстро, но Александр не отставал. Анджей попытался его отговорить от затеи сражаться пешком плечом к плечу с горцами, но Сандер только покачал головой. Если он втравил всех в этот безумный бросок, он должен быть в самом опасном месте. Странное дело, могучие хмурые воины подчинились чужаку безоговорочно. Слова «кровь Инты» для них значили много больше, чем имя Триединого со всеми святыми даже для самого набожного дарнийца. И, кроме того, Марграч с ходу схватил мысль Сандера. Огромный гоблин чем-то напомнил господина Игельберга, и у Тагэре на мгновение сжалось сердце! Нет! Больше он никогда не проиграет. Те, кто пойдут за ним, будут только побеждать.

По принятому в горах закону вожди шли в середине колонны. У орков бой начинают молодые, прошедшие школу воинов. Их дело доказать, что они поняли то, чему учили старшие, и испытать судьбу. Лучшие из лучших идут второй волной, и среди них место вождей, волынщиков и барабанщиков, которых защищают до последнего.

Садану в таком строю места не нашлось, и Сандер не без колебаний поручил черногривого заботам одного из «Серебряных». Если его затея увенчается успехом, коня он найдет, но сначала придется драться пешим.

Для штурма они выбрали самый высокий и крутой холм, впрочем, для выросших в горах гоблинов и с малолетства обожавшего лазать по скалам Александра Тагэре эта горка препятствием не являлась. Билланцам же и в голову не приходило, что кто-то рванет через гребень. Они ожидали врагов у прохода и в местах, где склоны были более пологими, а здесь не было никого, кроме заливавшихся в небе черных таянских жаворонков. Шагавший справа от Александра Марграч повернулся, еще сильнее напомнив господина Игельберга.

– Мы пришли.

– Поднимаемся. Чем быстрее, тем лучше.

Гоблин что-то выкрикнул, волынка сменила мелодию, барабан застучал чаще. Орки, почти не замедлив волчьей рыси, затопили подножие холма и начали подъем, словно сошедшая с ума коричневая река, вздумавшая течь в небо. Впрочем, любовался на это зрелище Александр недолго, нужно было идти вперед, и он пошел, благословляя себя за то, что сменил сапоги. Подъем был крутым, но терпимым. Когда билланцы спохватились и бросились к месту прорыва, первые «вепри» были у самой вершины и не жалким человеческим сотням было их остановить.

– Мы пришли, – снова сказал Марграч.

Сандер кивнул. Бой еще впереди, но на войне главное вовремя оказаться там, где нужно. Это им удалось. Проклятый! Сегодня ему удастся все, что бы он ни задумал. Сегодня его день!

– Теперь наискосок и вниз – туда, где стоит их конница.

– Аргр, – рявкнул гоблин, повторяя приказ. Волынщик и барабанщик заиграли что-то новое – низкое, грозное, отрывистое. «Вепри» перестроились клином и, постепенно убыстряя шаг, лавиной пошли вниз.

Первым был сметен небольшой отряд пехоты, спешно брошенный между лихорадочно разворачивающимися всадниками и возникшей из ниоткуда угрозой. Воины Марграча расшвыряли билланцев, как лягушек, и врубились в и без того потрепанную таянцами вражескую конницу.